— Каая! — В спину вонзился недовольный окрик прорвавшейся Титы. Эта и в огне выживет, противная!
А меня уже ждало длинное бревно между широкими досками, утыканными кольями. Периодически они плотно схлопывались, но еще никого и никогда не задевали, ведь все, что здесь нужно было делать, это бежать очень быстро. И я неслась между ними, как лань, убегающая от охотника: все быстрее и быстрее. Колья сомкнулись уже за моей спиной, и, спрыгнув на землю, я снова увидела Титу, которая тоже миновала препятствие, и в руке у нее было копье.
Я бежала, наемница следом. Сбить меня копьем было неплохим способом оставить соперницу позади, и она махнула им прямо мне под ноги. Я подпрыгнула, и острое навершие очертило по траве подо мной полукруг. Я знала, она не бросит попытки, поэтому снова достала ножи прямо на бегу. Вовремя, потому что наемница внезапно выставила копье, преграждая мне путь. Между нами завязался бой. Она была сильной, ее удары приносили острую боль, но моя ловкость не уступала ее силе. Уклоняясь от выпадов, я метко наносила свои под пристальным взглядом Флавия, любимейшим развлечением которого было видеть, как мы причиняем друг другу боль.
— Сдавайся, Каая! — процедила Тита. Она в очередной раз вскинула копье, но я откинулась назад и острие пролетело в нескольких сантиметрах от моего лица.
— Ни за что! — ответила я, выпрямляясь. Драться с ней не было времени, потому что остальные нас уже нагоняли. Я поднырнула под древко, опустилась на колени и, вонзив нож ей в ступню, резанула, не глубоко, но бежать она уже не могла. Я же пустилась дальше под крики ее боли.
Теперь препятствие со стрелами. Они поочередно били то в ноги, то в корпус, но не в голову и сердце, ведь терять свои игрушки Флавий не собирался. Я разбежалась. Первый поток стрел пронесся низко над землей, и я подпрыгнула, пропуская его под собой. Следующие летели выше, и, поднырнув под них, я проскользила ногами вперед, а затем проползла на животе. Вот так я то скакала, то ползала, пока не преодолела и это препятствие. И только я этому обрадовалась, как мимо просвистела стрела. Она глубоко оцарапала руку по касательной и вонзилась в землю. Я вскрикнула и обернулась. Это была Рэя. Она догоняла, на бегу стреляя в меня из лука.
— Извини, но я не проиграю! — сказала я, будто она могла услышать, а над мной уже высился столб, на котором развевался красный флаг. Я выхватила нож, повернулась прямо на бегу, слегка тормозя откинутой назад ногой, и моя коса, рисуя вокруг невидимую полосу по воздуху, ударила меня в грудь. Нож полетел в Рэю и впился в ее плечо, как будто врастая в плоть. Девушка зло закричала, но преследовать меня не перестала. А я, радуясь, улыбалась: теперь она не сможет в меня стрелять.
Оставалось заполучить флаг, и я понеслась к нему, будто копье. Острое, резкое, ищущее свою цель. И я ее нашла! Флаг был в моих руках! Тяжело дыша, я ликовала: “Победа!”
Вернувшись к Флавию, я с гордым видом бросила флаг перед его троном и посмотрела ему прямо в глаза.
— Я выиграла!
— А я и не сомневался в этом, моя строптивая Каая! — осклабился тот. И тут я заметила Титу. Она уже доковыляла до общей скамьи и сидела на ней с перевязанной ступней. Я подошла к ней и поставила свою ногу рядом.
— Целуй мой ботинок! — потребовала я. — Ты проиграла!
Наемница молчала, скрепя зубами и злобно на меня глядя, но все же склонилась над моим ботинком, который был грязным и пыльным. Конечно, она не хотела этого делать! Это было слишком унизительно, но нарушить данного перед всеми слова она не могла. И она коснулась губами моей обуви. Это не было поцелуем, но это была моя очередная победа! Да, я была довольна собой и даже не скрывала этого. Отныне она будет знать, что со мной придется считаться!
Я отступила от скамьи, намереваясь уйти, но голос Клеймовщика меня остановил:
— Каая! Неужели ты уйдешь без награды?
Ах, да, как же я могла забыть про эти гроши? Ведь и не взять нельзя, иначе проявлю неуважение! Я вернулась и протянула к нему раскрытую ладонь.
— Ты выиграла, задание твое! — ухмыльнулся тот, обнажая желтые зубы, и мое сердце упало в пятки и там затихло. Нет, нет, нет... Я изменилась в лице, вместе с улыбкой теряя и уверенность в себе.
— Ты же сказал, что это все только ради развлечения! — возмутилась я.
— Так и было, чтобы я мог убедиться, кто из вас лучшая, — кивнул Флавий, и я разозлилась и на него, и на себя, и на эту проклятую Титу. — Первое условие заказчика, ему нужна самая быстрая и ловкая, а сегодня это кто? Правильно, Каая, это ты! — Он поднялся и шагнул ко мне. — Второе условие, самая красивая, а это кто у нас? И вновь — Каая! — засмеялся он, и девушки вокруг сморщили носы, ведь его слова им были не по вкусу.
— Я не буду убивать ни за какие деньги! — Я вновь повторила то, что все и так обо мне знали.
— Даже если ценой будет свобода? — уже серьезно прошептал он.
Я недоверчиво на него покосилась. Уж не ослышалась ли я? Свобода?!
— Заказ такой важный, что ты готов даровать ее мне? — тоже прошептала я. Интересно, какие богатства мира ему предложили? Или дело не в деньгах?
— Важный и очень, очень драгоценный!
— Здесь полно девушек, которые недурны собой, не хуже меня дерутся и сделают все что угодно за такую награду. — Это была чистая правда, и я надеялась, что он от меня отстанет.
— И кто из них? — Флавий повернулся к скамье и обвел рукой наемниц. — Тита? Ее мужественное телосложение не всем по вкусу. Рэя? Стоит ей приметить смазливое мужское личико, как она тут же теряет голову и забывает обо всем. А может быть, эта? Ее язык всегда опережает мысли. Или эта? Она даже не умеет разговаривать с людьми, только молча убивать их. А вон та?.. — Он пересчитал их всех, как овечек, словно я была им пастушкой, единственным разумным здесь существом, а затем шепнул мне на ухо: — Только представь, Каая, ты будешь свободна! Я сниму с тебя Клеймо и отпущу. Подумай хорошенько, а вечером приходи. — Флавий развернулся и направился к себе.
— Ты так и не сказал, что делать, — напомнила я.
— Вечером, Каая, когда ты будешь готова дать ответ! — бросил он, даже не оборачиваясь, и ушел прочь.
— Свобода! — Я тихонько произнесла это слово, такое недосягаемое, далекое. Как солнце, заходящее за горизонт: на него можно смотреть, но никогда не суждено коснуться. Но стоит ли моя свобода чужой жизни?..
Последние часы уходящего дня я рассуждала об этом, расположившись на траве и рассматривая оранжевый небосвод. Солнце сегодня было непривычно яркое, и это значило, что ночью кристаллы будут светить ярче. Хотелось думать о чем угодно, только не о том, что от моих рук кто-то умрет. Но предложение Флавия было таким манящим.
Меня разрывало изнутри, будто чаши весов перевешивали друг друга. Смогу ли я переступить через собственные принципы и потом с этим жить? А если я не соглашусь, заставит ли он меня с помощью Клейма, ведь он ясно дал понять: его выбор пал на меня. Но что, если убивать не придется? Эта мысль разгоралась во мне, как костер из сухой соломы. Его тепло давало надежду на лучший исход. Но сперва нужно было узнать, что именно мне приготовлено.
Уже вечерело, и я должна была идти к Флавию с ответом. Ноги шли вперед, а в мыслях крутились все за и против, да так сильно, что я и сама уже в них запуталась. Переступив порог его дома, я встала перед ним, вызвав у него довольную улыбку.
— Каким будет задание? — спросила я, не теряя времени на пустые разговоры.
— Не так быстро, Каая, сначала скажи, согласна ли ты.
— А у меня есть выбор? — Я посмотрела на Клеймовщика в упор.
— И то верно, у тебя его нет, — хмыкнул он и поднялся со стула, начиная расхаживать по комнате. — Согласишься добровольно, я тебя освобожу, а если нет… — Он помолчал и продолжил: — Я тебя заставлю. Буду настолько долго и мучительно истязать твое тело, что в итоге ты все равно согласишься, но уже не получишь ни свободы, ни денег!
Флавий победно улыбался, зная, что в любом случае все будет так, как пожелает он. Я вспомнила перенесенное наказание, но, сглотнув, выше подняла подбородок.
— Тогда к чему это представление? Говори, что и когда сделать. — Я все еще молилась про себя, чтобы это было не убийство.
— Ты отправишься в Сифирию, выкрадешь особую печать и-и-и… — Он улыбнулся злораднее, чем всегда, и его слова прозвучали как мой приговор: — … убьешь сифирийского принца!
Я пошатнулась. Одно дело, когда убийство касалось нечестного человека, но принц Солнечного Царства… Это уже иное!
— Убить сифирийского принца? — уточнила я пересохшими губами. Внутри меня все дрожало, как струны арфы, на которых музыкант исполнял печальную музыку. В Сифирии правили отмеченные Лукисом, богом солнца, и принц был рожден с его меткой.
— Да, Каая, принца! Ты проникнешь в царский дворец, с этим мы тебе поможем, а затем убьешь его и выкрадешь печать. Но будь осторожна, на него уже не раз совершали покушения, поэтому его охрана будет на чеку. Веди себя там тихо, чтобы никто и ничего не заподозрил. Поняла?
Я кивнула, но совершенно не желала ничего понимать.
— Что за печать? Как она выглядит? — спросила я.
Клеймовщик достал из кармана листок бумаги и передал мне. На рисунке была квадратная печать с какими-то иероглифами и больше ничего. Рассмотрев все внимательно, я вернула ему лист. Флавий еще долго объяснял мне какие-то детали, но его голос звучал удаленно, ведь мысли в моей голове кричали гораздо громче. А после я ушла и брела вперед, не разбирая дороги. Меня полностью поглотило предстоящее задание, и мне казалось, что мои руки уже по локоть в крови.
Но спустя некоторое время меня осенило!
Если принца уже пытались убить, то существует вероятность, что его убьет кто-то другой! Главное, подождать, пока с ним покончат, или, возможно, даже совсем немного помочь во время покушения, а уже потом выкрасть печать. Принц умрет, а я смогу сказать, что меня опередили, но она у меня, и все останутся в выигрыше!
Довольная своими размышлениями я зашагала домой.
Продолжение следует...
Неделю спустя
Только проклятый Флавий мог выбрать путь в Сифирию через море водоворотов. В очередной раз я пожелала ему гореть в огне Иниса, стоило кораблю, покачиваясь, плюхнуться на воду. Шквальные, отмеченные богом воздуха Эйром, поднимали его над водяными воронками, когда те появлялись впереди.
По легенде, боги низвергли морское чудовище Араибду, которое топило суда и прибрежные города. Гигантские щупальца сметали все на своем пути, а огромный рот с острыми зубами поглощал все живое. Теперь же это чудище, закованное в пучине морской в цепи, создавало водовороты.
Мы плыли у берегов пустынных земель: здесь воронки были меньше и возникали реже, чем дальше в море. Там они становились такими большими, что даже шквальные не были способны удерживать корабли настолько долго над поверхностью моря. На этом судне отмеченных было тридцать три, трое из которых наполняли паруса, остальные же поднимали судно в воздух. Дозорный в вороньем гнезде на главной мачте внимательно наблюдал за горизонтом.
— Прямо по курсу водоворот! Третья степень! — донесся сверху громкий крик. Степень означала, что диаметр водяной воронки тридцать метров, и с каждой новой степенью ее размер увеличивался еще на десять.
На мостик поднялся капитан и вперил тяжелый взгляд во вращающееся потоки воды. Седоволосый мужчина скрестил руки перед грудью и стоял прямо и гордо. Нос с горбинкой ничуть не портил приятную внешность, а синий капитанский кафтан подчеркивал его мускулистое телосложение.
— Шквальные, по моей команде! — приказал капитан, и отмеченные выстроились по краям палубы парами напротив друг друга. Когда нос корабля приблизился к водовороту, он скомандовал: — Первая двойка, поднимаем! — помедлив, продолжил: — Вторая двойка, поднимаем! — И еще раз: — Пятнадцатая двойка, поднимаем!
На этом небольшое судно взлетело над морем, и я вновь затаила дыхание. Это было так волнительно: лететь, и конечно, довольно страшно.
— Что, боишься? — спросил Ирвин, повернувшись ко мне.
— Как будто ты сам от счастья умираешь! — буркнула я. Кого еще Флавий мог послать со мной, как не свою правую руку? По его плану громила должен был продать меня под видом рабыни некоему работорговцу. Служанок во дворец покупают только у него, и он доставляет туда самых хорошеньких; для нас это был лучший вариант, хотя других не имелось вовсе. Для подстраховки Ирвин останется в городе и будет готовить путь к отступлению.
Корабль покачнулся, и я крепче ухватилась за одну из деревянных скамей, прочно прибитых к палубе, ведь качка сопровождала плаванье постоянно. Можно было провести время в общей каюте, но находиться там было невыносимо, и днем я предпочитала бывать наверху. Морской воздух напоминал о забытом доме и родителях, которых я так рано потеряла.
— Первая двойка, опускаем! — Голос капитана отвлек меня от мыслей. Судно опустилось на воду, на этот раз мягче. Я уже сбилась со счета, сколько раз это проделывали шквальные. На их лицах читалась усталость от проделанной нелегкой работы, хотя для восстановления сил им периодически давали отдых, после которого они продолжали использовать магию.
— Справа по борту воронка! Первая степень! — сообщил дозорный.
— Парусные, лево руля! — Стоило капитану отдать приказ, отмеченные сразу же изменили направление воздушного потока, и паруса развернулись под нужным углом.
Вот так мы плыли уже пятый день. "Еще два дня, Каая, и будем на суше", — успокаивала я себя. Ирвин, как и всегда, неподвижно сидел рядом, изображая из себя статую из цельной каменной глыбы. На его лице не читалось никаких эмоций, да и были ли они у него когда-нибудь?
Возможно, если бы наемники находились не в клане, а жили бы честно, то стали бы хорошими мужьями, отцами, женами и матерями. Неужели я буду свободна? Такая жизнь всегда казалась мне несбыточной мечтой. Пожалуй, мое стремление к свободе поняли бы, наверное, только рабы в кандалах, которых, как скот, заставляют идти куда-то по велению хозяина.
До заката корабль миновал еще несколько водоворотов. Интересно, если бы нам разрешали выглядывать за борт, увидела бы я в самом центре воронки дно моря? Вот бы я тогда поразилась его чудными потоками.
— Каая, уже поздно! Идем спасть! — Ирвин тенью ходил за мной по кораблю и пытался управлять.
— Я спущусь позже, — ответила я.
— Как знаешь, — хмыкнул он и направился в трюм.
Оставшись одна, я подняла голову и залюбовалась ночным небосводом. Луна, будто сторож света во тьме, освещала водную гладь, а дети-звезды продолжали ее дело, рассыпаясь до самого горизонта. Зевнув в который раз, я тоже решила отправиться спать. Сошла в каюту и легла в углу на маленький матрас рядом с громилой.
Таких пассажиров, как мы, на корабле плыло еще пару человек, остальные пятеро были торговцами. Кто-то вез шелка в Сифирию, чьи-то велюровые ковры предназначались для богатых господ, а кто-то следил за сохранностью украшений, мехов и многого другого. В Сифирии этого было в достатке, но и нашим мастерам было чем похвастаться, поэтому они отправлялись туда довольно часто. А еще здесь были те, кто, распродав весь товар в Тэндрии, возвращался домой. Размышляя об этом, я уснула, так и не поняв, как меня к себе забрало сонное царство.
А меня уже ждало длинное бревно между широкими досками, утыканными кольями. Периодически они плотно схлопывались, но еще никого и никогда не задевали, ведь все, что здесь нужно было делать, это бежать очень быстро. И я неслась между ними, как лань, убегающая от охотника: все быстрее и быстрее. Колья сомкнулись уже за моей спиной, и, спрыгнув на землю, я снова увидела Титу, которая тоже миновала препятствие, и в руке у нее было копье.
Я бежала, наемница следом. Сбить меня копьем было неплохим способом оставить соперницу позади, и она махнула им прямо мне под ноги. Я подпрыгнула, и острое навершие очертило по траве подо мной полукруг. Я знала, она не бросит попытки, поэтому снова достала ножи прямо на бегу. Вовремя, потому что наемница внезапно выставила копье, преграждая мне путь. Между нами завязался бой. Она была сильной, ее удары приносили острую боль, но моя ловкость не уступала ее силе. Уклоняясь от выпадов, я метко наносила свои под пристальным взглядом Флавия, любимейшим развлечением которого было видеть, как мы причиняем друг другу боль.
— Сдавайся, Каая! — процедила Тита. Она в очередной раз вскинула копье, но я откинулась назад и острие пролетело в нескольких сантиметрах от моего лица.
— Ни за что! — ответила я, выпрямляясь. Драться с ней не было времени, потому что остальные нас уже нагоняли. Я поднырнула под древко, опустилась на колени и, вонзив нож ей в ступню, резанула, не глубоко, но бежать она уже не могла. Я же пустилась дальше под крики ее боли.
Теперь препятствие со стрелами. Они поочередно били то в ноги, то в корпус, но не в голову и сердце, ведь терять свои игрушки Флавий не собирался. Я разбежалась. Первый поток стрел пронесся низко над землей, и я подпрыгнула, пропуская его под собой. Следующие летели выше, и, поднырнув под них, я проскользила ногами вперед, а затем проползла на животе. Вот так я то скакала, то ползала, пока не преодолела и это препятствие. И только я этому обрадовалась, как мимо просвистела стрела. Она глубоко оцарапала руку по касательной и вонзилась в землю. Я вскрикнула и обернулась. Это была Рэя. Она догоняла, на бегу стреляя в меня из лука.
— Извини, но я не проиграю! — сказала я, будто она могла услышать, а над мной уже высился столб, на котором развевался красный флаг. Я выхватила нож, повернулась прямо на бегу, слегка тормозя откинутой назад ногой, и моя коса, рисуя вокруг невидимую полосу по воздуху, ударила меня в грудь. Нож полетел в Рэю и впился в ее плечо, как будто врастая в плоть. Девушка зло закричала, но преследовать меня не перестала. А я, радуясь, улыбалась: теперь она не сможет в меня стрелять.
Оставалось заполучить флаг, и я понеслась к нему, будто копье. Острое, резкое, ищущее свою цель. И я ее нашла! Флаг был в моих руках! Тяжело дыша, я ликовала: “Победа!”
Вернувшись к Флавию, я с гордым видом бросила флаг перед его троном и посмотрела ему прямо в глаза.
— Я выиграла!
— А я и не сомневался в этом, моя строптивая Каая! — осклабился тот. И тут я заметила Титу. Она уже доковыляла до общей скамьи и сидела на ней с перевязанной ступней. Я подошла к ней и поставила свою ногу рядом.
— Целуй мой ботинок! — потребовала я. — Ты проиграла!
Наемница молчала, скрепя зубами и злобно на меня глядя, но все же склонилась над моим ботинком, который был грязным и пыльным. Конечно, она не хотела этого делать! Это было слишком унизительно, но нарушить данного перед всеми слова она не могла. И она коснулась губами моей обуви. Это не было поцелуем, но это была моя очередная победа! Да, я была довольна собой и даже не скрывала этого. Отныне она будет знать, что со мной придется считаться!
Я отступила от скамьи, намереваясь уйти, но голос Клеймовщика меня остановил:
— Каая! Неужели ты уйдешь без награды?
Ах, да, как же я могла забыть про эти гроши? Ведь и не взять нельзя, иначе проявлю неуважение! Я вернулась и протянула к нему раскрытую ладонь.
— Ты выиграла, задание твое! — ухмыльнулся тот, обнажая желтые зубы, и мое сердце упало в пятки и там затихло. Нет, нет, нет... Я изменилась в лице, вместе с улыбкой теряя и уверенность в себе.
— Ты же сказал, что это все только ради развлечения! — возмутилась я.
— Так и было, чтобы я мог убедиться, кто из вас лучшая, — кивнул Флавий, и я разозлилась и на него, и на себя, и на эту проклятую Титу. — Первое условие заказчика, ему нужна самая быстрая и ловкая, а сегодня это кто? Правильно, Каая, это ты! — Он поднялся и шагнул ко мне. — Второе условие, самая красивая, а это кто у нас? И вновь — Каая! — засмеялся он, и девушки вокруг сморщили носы, ведь его слова им были не по вкусу.
— Я не буду убивать ни за какие деньги! — Я вновь повторила то, что все и так обо мне знали.
— Даже если ценой будет свобода? — уже серьезно прошептал он.
Я недоверчиво на него покосилась. Уж не ослышалась ли я? Свобода?!
— Заказ такой важный, что ты готов даровать ее мне? — тоже прошептала я. Интересно, какие богатства мира ему предложили? Или дело не в деньгах?
— Важный и очень, очень драгоценный!
— Здесь полно девушек, которые недурны собой, не хуже меня дерутся и сделают все что угодно за такую награду. — Это была чистая правда, и я надеялась, что он от меня отстанет.
— И кто из них? — Флавий повернулся к скамье и обвел рукой наемниц. — Тита? Ее мужественное телосложение не всем по вкусу. Рэя? Стоит ей приметить смазливое мужское личико, как она тут же теряет голову и забывает обо всем. А может быть, эта? Ее язык всегда опережает мысли. Или эта? Она даже не умеет разговаривать с людьми, только молча убивать их. А вон та?.. — Он пересчитал их всех, как овечек, словно я была им пастушкой, единственным разумным здесь существом, а затем шепнул мне на ухо: — Только представь, Каая, ты будешь свободна! Я сниму с тебя Клеймо и отпущу. Подумай хорошенько, а вечером приходи. — Флавий развернулся и направился к себе.
— Ты так и не сказал, что делать, — напомнила я.
— Вечером, Каая, когда ты будешь готова дать ответ! — бросил он, даже не оборачиваясь, и ушел прочь.
— Свобода! — Я тихонько произнесла это слово, такое недосягаемое, далекое. Как солнце, заходящее за горизонт: на него можно смотреть, но никогда не суждено коснуться. Но стоит ли моя свобода чужой жизни?..
Последние часы уходящего дня я рассуждала об этом, расположившись на траве и рассматривая оранжевый небосвод. Солнце сегодня было непривычно яркое, и это значило, что ночью кристаллы будут светить ярче. Хотелось думать о чем угодно, только не о том, что от моих рук кто-то умрет. Но предложение Флавия было таким манящим.
Меня разрывало изнутри, будто чаши весов перевешивали друг друга. Смогу ли я переступить через собственные принципы и потом с этим жить? А если я не соглашусь, заставит ли он меня с помощью Клейма, ведь он ясно дал понять: его выбор пал на меня. Но что, если убивать не придется? Эта мысль разгоралась во мне, как костер из сухой соломы. Его тепло давало надежду на лучший исход. Но сперва нужно было узнать, что именно мне приготовлено.
Уже вечерело, и я должна была идти к Флавию с ответом. Ноги шли вперед, а в мыслях крутились все за и против, да так сильно, что я и сама уже в них запуталась. Переступив порог его дома, я встала перед ним, вызвав у него довольную улыбку.
— Каким будет задание? — спросила я, не теряя времени на пустые разговоры.
— Не так быстро, Каая, сначала скажи, согласна ли ты.
— А у меня есть выбор? — Я посмотрела на Клеймовщика в упор.
— И то верно, у тебя его нет, — хмыкнул он и поднялся со стула, начиная расхаживать по комнате. — Согласишься добровольно, я тебя освобожу, а если нет… — Он помолчал и продолжил: — Я тебя заставлю. Буду настолько долго и мучительно истязать твое тело, что в итоге ты все равно согласишься, но уже не получишь ни свободы, ни денег!
Флавий победно улыбался, зная, что в любом случае все будет так, как пожелает он. Я вспомнила перенесенное наказание, но, сглотнув, выше подняла подбородок.
— Тогда к чему это представление? Говори, что и когда сделать. — Я все еще молилась про себя, чтобы это было не убийство.
— Ты отправишься в Сифирию, выкрадешь особую печать и-и-и… — Он улыбнулся злораднее, чем всегда, и его слова прозвучали как мой приговор: — … убьешь сифирийского принца!
Я пошатнулась. Одно дело, когда убийство касалось нечестного человека, но принц Солнечного Царства… Это уже иное!
— Убить сифирийского принца? — уточнила я пересохшими губами. Внутри меня все дрожало, как струны арфы, на которых музыкант исполнял печальную музыку. В Сифирии правили отмеченные Лукисом, богом солнца, и принц был рожден с его меткой.
— Да, Каая, принца! Ты проникнешь в царский дворец, с этим мы тебе поможем, а затем убьешь его и выкрадешь печать. Но будь осторожна, на него уже не раз совершали покушения, поэтому его охрана будет на чеку. Веди себя там тихо, чтобы никто и ничего не заподозрил. Поняла?
Я кивнула, но совершенно не желала ничего понимать.
— Что за печать? Как она выглядит? — спросила я.
Клеймовщик достал из кармана листок бумаги и передал мне. На рисунке была квадратная печать с какими-то иероглифами и больше ничего. Рассмотрев все внимательно, я вернула ему лист. Флавий еще долго объяснял мне какие-то детали, но его голос звучал удаленно, ведь мысли в моей голове кричали гораздо громче. А после я ушла и брела вперед, не разбирая дороги. Меня полностью поглотило предстоящее задание, и мне казалось, что мои руки уже по локоть в крови.
Но спустя некоторое время меня осенило!
Если принца уже пытались убить, то существует вероятность, что его убьет кто-то другой! Главное, подождать, пока с ним покончат, или, возможно, даже совсем немного помочь во время покушения, а уже потом выкрасть печать. Принц умрет, а я смогу сказать, что меня опередили, но она у меня, и все останутся в выигрыше!
Довольная своими размышлениями я зашагала домой.
Продолжение следует...
Глава 6.
Неделю спустя
Только проклятый Флавий мог выбрать путь в Сифирию через море водоворотов. В очередной раз я пожелала ему гореть в огне Иниса, стоило кораблю, покачиваясь, плюхнуться на воду. Шквальные, отмеченные богом воздуха Эйром, поднимали его над водяными воронками, когда те появлялись впереди.
По легенде, боги низвергли морское чудовище Араибду, которое топило суда и прибрежные города. Гигантские щупальца сметали все на своем пути, а огромный рот с острыми зубами поглощал все живое. Теперь же это чудище, закованное в пучине морской в цепи, создавало водовороты.
Мы плыли у берегов пустынных земель: здесь воронки были меньше и возникали реже, чем дальше в море. Там они становились такими большими, что даже шквальные не были способны удерживать корабли настолько долго над поверхностью моря. На этом судне отмеченных было тридцать три, трое из которых наполняли паруса, остальные же поднимали судно в воздух. Дозорный в вороньем гнезде на главной мачте внимательно наблюдал за горизонтом.
— Прямо по курсу водоворот! Третья степень! — донесся сверху громкий крик. Степень означала, что диаметр водяной воронки тридцать метров, и с каждой новой степенью ее размер увеличивался еще на десять.
На мостик поднялся капитан и вперил тяжелый взгляд во вращающееся потоки воды. Седоволосый мужчина скрестил руки перед грудью и стоял прямо и гордо. Нос с горбинкой ничуть не портил приятную внешность, а синий капитанский кафтан подчеркивал его мускулистое телосложение.
— Шквальные, по моей команде! — приказал капитан, и отмеченные выстроились по краям палубы парами напротив друг друга. Когда нос корабля приблизился к водовороту, он скомандовал: — Первая двойка, поднимаем! — помедлив, продолжил: — Вторая двойка, поднимаем! — И еще раз: — Пятнадцатая двойка, поднимаем!
На этом небольшое судно взлетело над морем, и я вновь затаила дыхание. Это было так волнительно: лететь, и конечно, довольно страшно.
— Что, боишься? — спросил Ирвин, повернувшись ко мне.
— Как будто ты сам от счастья умираешь! — буркнула я. Кого еще Флавий мог послать со мной, как не свою правую руку? По его плану громила должен был продать меня под видом рабыни некоему работорговцу. Служанок во дворец покупают только у него, и он доставляет туда самых хорошеньких; для нас это был лучший вариант, хотя других не имелось вовсе. Для подстраховки Ирвин останется в городе и будет готовить путь к отступлению.
Корабль покачнулся, и я крепче ухватилась за одну из деревянных скамей, прочно прибитых к палубе, ведь качка сопровождала плаванье постоянно. Можно было провести время в общей каюте, но находиться там было невыносимо, и днем я предпочитала бывать наверху. Морской воздух напоминал о забытом доме и родителях, которых я так рано потеряла.
— Первая двойка, опускаем! — Голос капитана отвлек меня от мыслей. Судно опустилось на воду, на этот раз мягче. Я уже сбилась со счета, сколько раз это проделывали шквальные. На их лицах читалась усталость от проделанной нелегкой работы, хотя для восстановления сил им периодически давали отдых, после которого они продолжали использовать магию.
— Справа по борту воронка! Первая степень! — сообщил дозорный.
— Парусные, лево руля! — Стоило капитану отдать приказ, отмеченные сразу же изменили направление воздушного потока, и паруса развернулись под нужным углом.
Вот так мы плыли уже пятый день. "Еще два дня, Каая, и будем на суше", — успокаивала я себя. Ирвин, как и всегда, неподвижно сидел рядом, изображая из себя статую из цельной каменной глыбы. На его лице не читалось никаких эмоций, да и были ли они у него когда-нибудь?
Возможно, если бы наемники находились не в клане, а жили бы честно, то стали бы хорошими мужьями, отцами, женами и матерями. Неужели я буду свободна? Такая жизнь всегда казалась мне несбыточной мечтой. Пожалуй, мое стремление к свободе поняли бы, наверное, только рабы в кандалах, которых, как скот, заставляют идти куда-то по велению хозяина.
До заката корабль миновал еще несколько водоворотов. Интересно, если бы нам разрешали выглядывать за борт, увидела бы я в самом центре воронки дно моря? Вот бы я тогда поразилась его чудными потоками.
— Каая, уже поздно! Идем спасть! — Ирвин тенью ходил за мной по кораблю и пытался управлять.
— Я спущусь позже, — ответила я.
— Как знаешь, — хмыкнул он и направился в трюм.
Оставшись одна, я подняла голову и залюбовалась ночным небосводом. Луна, будто сторож света во тьме, освещала водную гладь, а дети-звезды продолжали ее дело, рассыпаясь до самого горизонта. Зевнув в который раз, я тоже решила отправиться спать. Сошла в каюту и легла в углу на маленький матрас рядом с громилой.
Таких пассажиров, как мы, на корабле плыло еще пару человек, остальные пятеро были торговцами. Кто-то вез шелка в Сифирию, чьи-то велюровые ковры предназначались для богатых господ, а кто-то следил за сохранностью украшений, мехов и многого другого. В Сифирии этого было в достатке, но и нашим мастерам было чем похвастаться, поэтому они отправлялись туда довольно часто. А еще здесь были те, кто, распродав весь товар в Тэндрии, возвращался домой. Размышляя об этом, я уснула, так и не поняв, как меня к себе забрало сонное царство.
