Аран легко отодвинул складку в стене шатра, за которой скрывалось небольшое пространство. Там стояли ширма и два больших кувшина с широкими горловинами, а еще лежал узкий длинный ковш. Воин протянул руку вперед, и из его ладони ударил водный поток, быстро наполнивший кувшины. Дальше действовал Ират. Его огонь объял их совсем ненадолго, похоже, чтобы только слегка согреть воду. А ведь я забыла, что здесь были отмеченные! И как меня угораздило так попасться?!
— Солнцеглазка, иди и приведи себя в порядок. Тебе принесли чистую одежду. — Чуть улыбнувшись, Айрас махнул рукой в сторону импровизированной купальни. — А вы встаньте снаружи, чтобы она оттуда не сбежала, — сказал он братьям. Судя по тону, это была просьба, а не приказ, и те, снова кивнув, вышли из шатра. Мы остались вдвоем, и я демонстративно отвернулась с недовольным видом.
— Не пойду! — отказалась я, хотя безумно хотела освежиться и снять с себя грязные вещи.
— А я говорю иди! — велел мужчина, и его темно-голубые глаза наверняка заблестели от злости.
— Приказывай слугам, а я тебе не рабыня! — выплюнула я.
Айрас подскочил с тюфяка и подошел ко мне. Он был недоволен, ведь наверняка не привык, что ему перечат и не делают того, что он пожелает. Я же сидела с невозмутимым лицом, хотя и радовалась его недовольству. Он присел рядом и приблизился почти вплотную ко мне. Я откинулась назад, но он снова приблизился.
— Не зли меня, — прошептал он, нависая надо мной.
— А я тебя не боюсь! — Я оттолкнула его связанными руками, резко отодвинулась и ударила ногами в грудь. Как же меня злило, что он считал, будто имеет право подходить ко мне когда вздумается!
Мужчина пошатнулся, но тут же вернул себе равновесие и кинулся ко мне. Я попыталась встать и убежать, но он схватил меня за ногу и повалил на ковер. За долю секунды он навалился сверху, и я оказалась прижата к грубой и колючей щетине ковра. Закинув мои руки над головой, он крепко сжал их запястья. Его холодный взгляд блуждал по моему лицу, пока я вырывалась.
— Не смей прикасаться ко мне! — Я рычала, как хищник, загнанный в угол. — Я не твоя собственность!
— Строптивая лошадь не сразу признает хозяина! — с издевкой улыбнулся он. “Становись в очередь после Флавия, противный господин!” — подумала я, и если бы в моих глазах был огонь, то я сожгла бы его дотла. Хотя что ему сделается?! Будучи каменным, он бы просто раскалился!
— Я не лошадь! И придушу тебя, как только освобожусь от веревок! — прошипела я, но Айрас приблизил свои губы к моему уху и снова прошептал ласковым и манящим голосом:
— Мне нравятся твои острые зубки, Солнцеглазка, да загвоздка в том, что о меня ты сможешь их только еще больше заострить, но ни за что не сделаешь своей жертвой. — Он резко поднялся, подхватил меня с ковра одним ловким движением и утащил за собой в купальню. Схватившись за край ткани, он отшвырнул ее в сторону.
— Отпусти меня! — кричала я, но его это, кажется, просто забавляло. — Да чтоб тебя пламенные подпалили и водяные потопили!
— Какие еще несчастья ты попросишь у богов по мою душу? — смеясь, мужчина поставил меня на небольшой коврик, игнорируя мой гнев.
— Да провались ты в разломы разломщиц! Да чтоб тебя водоворотом в пасть к Араибде затянуло! — ругалась я, и от ярости у меня высоко вздымалась грудь.
— С тобой, Солнцеглазка, я готов спуститься в самую бездну преисподней. — Он потянулся к веревке на моих запястьях, и я удивленно на них посмотрела.
Развязывая их, Айрас взялся за ковш и набрал в него воды. Когда все узелки были распущены, струйка теплой воды коснулась моих волос. Я подняла на него недовольные глаза, но из-за нашей разницы в росте пришлось откинуть голову назад. Вода текла по моим прядям, лицу, телу, а я будто находилась под властью его оцепеняющего взгляда. Последние капельки задержались на моих ресницах, и я продолжала смотреть на его уже сквозь них.
— Но если ты не сделаешь этого сама, то мне совсем не сложно поухаживать за тобой, как за Искоркой, — склонившись ко мне, прошептал он.
— Да чтоб тебя зыбучие пески поглотили! — снова пожелала я, но Айрас, довольно блеснув глазами, уже шагнул в шатер. Я швырнула ему вслед веревку. Да как боги могли создать такого красивого и в то же время невыносимого мужчину?! А это телосложение?! Он вдвое шире меня!
— И пусть они утянут меня вместе с тобой! — смеясь, он вернул складки ткани на место. — Одежда и полотенце за ширмой!
Я тяжело вздохнула, злясь на себя и проклиная его, и неторопливо разделась. На краю коврика лежал кусок мыла, завернутый в лоскут ткани. Пытаясь выбросить все мысли из головы, я взяла его и начала наслаждаться столь обыденным делом, а после неспешно оделась.
Предложенная мужская одежда оказалась мне велика. Штанины черных брюк и рукава белой рубашки пришлось подкатать, а ее длинный подол заправить за пояс, который я потуже стянула своим ремнем. Это было ужасно, но выбирать не приходилось. С этой мыслью я и вышла из купальни.
Айрас кинул на меня быстрый взгляд и позвал Арана и Ирата. Те явились мгновенно и сразу же направились к кувшинам, наполняя их свежей водой и подогревая ее пламенем. Я, держа в руках свою грязную одежду, прошлась по колючему ковру и вновь села, досадливо поглядывая на своего похитителя. С моих волос еще стекала вода, каплями падая то на подушки, то на пол.
— Не спускайте с нее глаз, пока меня нет, — сказал он отмеченным, а сам взял с тюфяка стопку вещей и скрылся в купальне. Я осталась под пристальным наблюдением Арана и Ирата, в то время как их господин, довольно отфыркиваясь, наслаждался омовением. Вскоре он вернулся, проводя ладонью по мокрым волосам и заправляя за пояс черных брюк подол синей рубашки. Тонкая ткань льнула к еще влажной коже, словно специально подчеркивая его идеальное телосложение. То ли ощутив мой взгляд, то ли нарочно, но он внезапно на меня посмотрел. Я тут же отвернулась, но он наверняка подумал, что я на него пялилась.
Айрас отпустил братьев, а сам уселся на тюфяк и, достав из сумки кожаную папку, погрузился в изучение исписанных листов. Так он просидел до самого вечера, несколько раз тяжело вздыхая и снова принимаясь за чтение. Между нами повисло молчание, долгое и спокойное, как ветер, колышущий цветы на лугу, и я была этому рада.
— Солнцеглазка, иди и приведи себя в порядок. Тебе принесли чистую одежду. — Чуть улыбнувшись, Айрас махнул рукой в сторону импровизированной купальни. — А вы встаньте снаружи, чтобы она оттуда не сбежала, — сказал он братьям. Судя по тону, это была просьба, а не приказ, и те, снова кивнув, вышли из шатра. Мы остались вдвоем, и я демонстративно отвернулась с недовольным видом.
— Не пойду! — отказалась я, хотя безумно хотела освежиться и снять с себя грязные вещи.
— А я говорю иди! — велел мужчина, и его темно-голубые глаза наверняка заблестели от злости.
— Приказывай слугам, а я тебе не рабыня! — выплюнула я.
Айрас подскочил с тюфяка и подошел ко мне. Он был недоволен, ведь наверняка не привык, что ему перечат и не делают того, что он пожелает. Я же сидела с невозмутимым лицом, хотя и радовалась его недовольству. Он присел рядом и приблизился почти вплотную ко мне. Я откинулась назад, но он снова приблизился.
— Не зли меня, — прошептал он, нависая надо мной.
— А я тебя не боюсь! — Я оттолкнула его связанными руками, резко отодвинулась и ударила ногами в грудь. Как же меня злило, что он считал, будто имеет право подходить ко мне когда вздумается!
Мужчина пошатнулся, но тут же вернул себе равновесие и кинулся ко мне. Я попыталась встать и убежать, но он схватил меня за ногу и повалил на ковер. За долю секунды он навалился сверху, и я оказалась прижата к грубой и колючей щетине ковра. Закинув мои руки над головой, он крепко сжал их запястья. Его холодный взгляд блуждал по моему лицу, пока я вырывалась.
— Не смей прикасаться ко мне! — Я рычала, как хищник, загнанный в угол. — Я не твоя собственность!
— Строптивая лошадь не сразу признает хозяина! — с издевкой улыбнулся он. “Становись в очередь после Флавия, противный господин!” — подумала я, и если бы в моих глазах был огонь, то я сожгла бы его дотла. Хотя что ему сделается?! Будучи каменным, он бы просто раскалился!
— Я не лошадь! И придушу тебя, как только освобожусь от веревок! — прошипела я, но Айрас приблизил свои губы к моему уху и снова прошептал ласковым и манящим голосом:
— Мне нравятся твои острые зубки, Солнцеглазка, да загвоздка в том, что о меня ты сможешь их только еще больше заострить, но ни за что не сделаешь своей жертвой. — Он резко поднялся, подхватил меня с ковра одним ловким движением и утащил за собой в купальню. Схватившись за край ткани, он отшвырнул ее в сторону.
— Отпусти меня! — кричала я, но его это, кажется, просто забавляло. — Да чтоб тебя пламенные подпалили и водяные потопили!
— Какие еще несчастья ты попросишь у богов по мою душу? — смеясь, мужчина поставил меня на небольшой коврик, игнорируя мой гнев.
— Да провались ты в разломы разломщиц! Да чтоб тебя водоворотом в пасть к Араибде затянуло! — ругалась я, и от ярости у меня высоко вздымалась грудь.
— С тобой, Солнцеглазка, я готов спуститься в самую бездну преисподней. — Он потянулся к веревке на моих запястьях, и я удивленно на них посмотрела.
Развязывая их, Айрас взялся за ковш и набрал в него воды. Когда все узелки были распущены, струйка теплой воды коснулась моих волос. Я подняла на него недовольные глаза, но из-за нашей разницы в росте пришлось откинуть голову назад. Вода текла по моим прядям, лицу, телу, а я будто находилась под властью его оцепеняющего взгляда. Последние капельки задержались на моих ресницах, и я продолжала смотреть на его уже сквозь них.
— Но если ты не сделаешь этого сама, то мне совсем не сложно поухаживать за тобой, как за Искоркой, — склонившись ко мне, прошептал он.
— Да чтоб тебя зыбучие пески поглотили! — снова пожелала я, но Айрас, довольно блеснув глазами, уже шагнул в шатер. Я швырнула ему вслед веревку. Да как боги могли создать такого красивого и в то же время невыносимого мужчину?! А это телосложение?! Он вдвое шире меня!
— И пусть они утянут меня вместе с тобой! — смеясь, он вернул складки ткани на место. — Одежда и полотенце за ширмой!
Я тяжело вздохнула, злясь на себя и проклиная его, и неторопливо разделась. На краю коврика лежал кусок мыла, завернутый в лоскут ткани. Пытаясь выбросить все мысли из головы, я взяла его и начала наслаждаться столь обыденным делом, а после неспешно оделась.
Предложенная мужская одежда оказалась мне велика. Штанины черных брюк и рукава белой рубашки пришлось подкатать, а ее длинный подол заправить за пояс, который я потуже стянула своим ремнем. Это было ужасно, но выбирать не приходилось. С этой мыслью я и вышла из купальни.
Айрас кинул на меня быстрый взгляд и позвал Арана и Ирата. Те явились мгновенно и сразу же направились к кувшинам, наполняя их свежей водой и подогревая ее пламенем. Я, держа в руках свою грязную одежду, прошлась по колючему ковру и вновь села, досадливо поглядывая на своего похитителя. С моих волос еще стекала вода, каплями падая то на подушки, то на пол.
— Не спускайте с нее глаз, пока меня нет, — сказал он отмеченным, а сам взял с тюфяка стопку вещей и скрылся в купальне. Я осталась под пристальным наблюдением Арана и Ирата, в то время как их господин, довольно отфыркиваясь, наслаждался омовением. Вскоре он вернулся, проводя ладонью по мокрым волосам и заправляя за пояс черных брюк подол синей рубашки. Тонкая ткань льнула к еще влажной коже, словно специально подчеркивая его идеальное телосложение. То ли ощутив мой взгляд, то ли нарочно, но он внезапно на меня посмотрел. Я тут же отвернулась, но он наверняка подумал, что я на него пялилась.
Айрас отпустил братьев, а сам уселся на тюфяк и, достав из сумки кожаную папку, погрузился в изучение исписанных листов. Так он просидел до самого вечера, несколько раз тяжело вздыхая и снова принимаясь за чтение. Между нами повисло молчание, долгое и спокойное, как ветер, колышущий цветы на лугу, и я была этому рада.
