Вернулся только на следующий день после убийства. Разумеется, они могли передать кому-то ключ, сделать дубликат и так далее. Мы прорабатываем эти версии. Как и всех друзей и недругов Морозова. Но сами обстоятельства дела выглядят довольно странно. Кто-то решил убить Морозова, и в этот же вечер его жена решает покончить с собой.
– А что, если она не пыталась покончить с собой? – задумчиво проговорил доктор Андерсон.
– Есть основания так полагать? – заинтересованно спросил его собеседник.
– Не то чтобы основания. Пока лишь предположения. Анна Морозова не помнит не только тот вечер, но и как принимала таблетки, даже не помнит, покупала ли их. У вас есть такие данные?
– Нет, мы не проверяли аптеки. Но на упаковках от снотворного её отпечатки.
– Да, это усложняет дело, – задумчиво глядя в окно, ответил доктор Андерсон.
– Я проверю аптеки. – Никита Евгеньевич сделал запись в блокнот и добавил: – И, мне кажется, вы хотели проверить что-то ещё.
Стивен Андерсон утвердительно кивнул.
– Клинического психолога Дениса Витальевича Колчанова.
– Вот как? – удивился следователь. – Это не он ли попросил вас о помощи в этом деле?
– Он.
– Кстати, а почему Колчанов к вам обратился?
– По словам Дениса Витальевича, в их клинике сейчас нет хорошего психиатра. Но, по счастливому стечению обстоятельств, я был проездом в вашей стране. И Денис Витальевич присутствовал на моей лекции по криминальной психологии.
– Так и что вам в этом всём не нравится? – спросил следователь.
– Мне нужно узнать, есть ли алиби у Дениса Колчанова на момент убийства.
– Ого! – присвистнул Никита Евгеньевич. – Даже так! Что ж, тут я смогу вам помочь. – Он открыл нужные записи. – В вечер с пятницы на субботу Денис Колчанов был в гостях у Морозовых. Они выпивали. В 21:30 Денис Колчанов вызвал такси, так как после выпитого алкоголя не хотел садиться за руль. Сказал, что ему нужно заехать по делам в клинику. В 21:35 подъехала машина такси. Серый Рено Логан, номерной знак зарегистрирован. Водитель отвёз Колчанова к клинике. В беседе с водителем все данные подтверждаются.
Далее Денис Колчанов в 21:55 зашёл в здание клиники, поздоровался со сторожем, перекинулся несколькими словами по поводу проходившего футбольного матча и отправился к лифту.
В 22:03 Колчанов вышел из лифта на третьем этаже, встретил ночного санитара, проводившего ежечасный обход. Также перекинулся несколькими словами о футбольном матче, сказал, что у него важные дела, и он пробудет в своём кабинете несколько часов. Просил не заходить без особой надобности, дверь он закроет, чтобы его не отвлекали.
Ночной санитар подтвердил показания Колчанова. Через час, в 23:00 санитар делал очередной обход и слышал, как Денис Витальевич разговаривает по телефону в своём кабинете. В 24:07 Колчанов вышел из своего кабинета, встретил санитара на обходе, попрощался и уехал на такси домой. Камеры видеонаблюдения клиники зафиксировали приезд и отъезд доктора Колчанова. Также камеры есть на всех этажах клиники. Поэтому перемещения доктора мы знаем поминутно.
В 24:23 доктор Колчанов вышел из такси у своего дома, случайно разбудил ночного консьержа (тот подтвердил это) и поднялся к себе в квартиру.
Доктор Стивен Андерсон обдумывал услышанную информацию.
– Время смерти Антона Морозова примерно около одиннадцати ночи.
– Верно, – кивнул Никита Евгеньевич. – В это время Колчанов был в клинике.
– А кто-нибудь после ухода Колчанова от Морозовых видел Антона Александровича живым, говорил с ним?
Следователь сверился с записями.
– Никто его не видел, но установлен телефонный звонок в 22:23. Морозов звонил адвокату. Информация проверена, адвокат подтвердил звонок. Позже был звонок от Колчанова Морозову, в 22:36.
– Разговор состоялся или звонок остался без ответа? – оживился доктор Андерсон.
– Состоялся. Длился 5 минут 16 секунд. Доктор Андерсон, вы серьёзно подозреваете Колчанова?
Психиатр ненадолго задумался.
– Пока не подозреваю. Пока я лишь собираю информацию. Нужно развеять все сомнения.
– Что именно вызвало у вас сомнения, можно спросить?
– Да, думаю, с вами мы можем быть откровенны, Никита Евгеньевич. Анна Морозова подозревала мужа в убийстве родителей. Кстати, вы знали об этом? – следователь отрицательно покачал головой, делая какие-то записи. – История такая: она застала мужа за неверностью, потребовала развод. Морозов куда-то уехал почти на всю ночь, а утром выяснилось, что дом вместе с родителями сгорел. Вдобавок от вещей Морозова пахло гарью. На вопрос, где он был и откуда запах, Морозов разбил жене лицо.
– И она обсудила это с Колчановым?
– Можно и так сказать. Когда я спросил, почему она не заявила об этом, она сказала, что всё равно никто не поверил бы. Морозов известный адвокат, полицейские и судьи играют с ним в покер по воскресеньям. А когда я обмолвился, что Колчанов настроен ей помочь, она отреагировала раздражённо. Тогда-то и упомянула, что Денису Витальевичу она сказала, и он ей не поверил.
Самое интересное, что перед этим я спросил Колчанова, обсуждала ли пациентка с ним свои подозрения относительно мужа. Колчанов был очень удивлён. Уверенно заявил, что Анна Морозова не обсуждала с ним такое. Иначе он бы сразу ей помог, так как подобное предположение видит только как психическое расстройство. Уверяет, что Морозов, конечно, бабник, но на убийство неспособен. – Доктор Андерсон смотрел на собеседника.
– Что ж, вы знаете, это дело мне сразу не понравилось, раз уж мы с вами откровенны. – Никита Евгеньевич закончил делать записи. – Когда меня назначили на это дело, я понял, что главный мне мстит. Есть за что. Но тут ещё такое. Это ведь сливки, высший свет. Если Морозова заявит...
– Не заявит, – перебил доктор Андерсон. – Я вытянул из неё это. Но в справедливость она не верит. Особенно в отношении таких людей, как её покойный муж и его друзья.
– Не могу не согласиться, – скривился следователь. – Но почему Колчанов солгал, что она ему ничего не говорила о своих подозрениях?
– Вот это я и хочу выяснить. – Доктор Андерсон встал.
Следователь тоже поднялся.
– Чем я могу помочь?
– Узнайте, пожалуйста, что сможете о событиях той ночи, когда сгорели её родители. А также о перемещениях Антона Морозова в эту ночь. Да, и про аптеки.
Никита Евгеньевич кивнул и пожал протянутую руку доктора.
– Есть какие-то новости? – спросил Денис Колчанов, глядя на собеседника.
– Скорее, вопрос. – Доктор Андерсон сел в кресло. – Во время последней беседы с Анной Морозовой она сказала, что обсуждала с вами свои подозрения относительно причастности мужа к гибели родителей. Вы же утверждали, что подобного разговора не было.
Несколько секунд его собеседник выглядел растерянным, но тут же взял себя в руки.
– Понимаете ли, – неуверенно начал мужчина, – да, она говорила мне. Но я... я, дурак, не поверил. И мне так стыдно, что я оставил такой важный вопрос без внимания. Ей нужна была помощь, а я... У неё ведь никого нет. Друзей нет, теперь и родителей тоже нет. Как врач я обязан был отреагировать, но ничего не предпринял. Я до сих пор корю себя, что не попытался помочь, не уговорил пройти обследование. Да и в тот вечер я ушёл, а она... Доктор Андерсон, вы, как врач, должны меня понять. Да, я солгал вам, но лишь из-за уязвлённой гордости. – Мужчина обхватил голову руками. В голосе раскаяние, лицо исказила страдальческая гримаса.
– И другой причины нет? – доктор Андерсон внимательно подмечал детали при каждом вопросе.
Денис Витальевич несколько секунд колебался.
– Есть, вы правы. Я... я влюбился в неё, как мальчишка. Да, я сказал вам, что она меня не сильно привлекает, что я хочу ей помочь, как друг её мужа. Но и это ложь. Я очарован этой женщиной. И хочу помочь не только, как друг, но и как мужчина. Вы можете понять меня? – он с надеждой смотрел на собеседника.
– Думаю, да. – Доктор Андерсон поднялся и, не говоря больше ни слова, вышел из кабинета психолога.
Стивен Андерсон систематизировал записи, когда к нему в кабинет заглянула санитарка и сообщила, что пациентка Морозова зовёт его.
– Добрый день, Анна. Вы хотели меня видеть?
Женщина кивнула, глядя на свои руки. Лицо её было серое, щёки запали, под глазами чёрные круги обозначились сильнее. Руки нервно теребили носовой платок, скорее всего, чтобы хоть чем-то их занять. Когда пациентка подняла глаза, лихорадочный блеск обеспокоил психиатра.
– Анна, у вас что-то случилось?
– Да, я хочу признаться. Я всё вспомнила. Это я убила Антона. Я помню, как купила таблетки, потом зарезала ножом мужа, приняла все таблетки и легла в свою кровать.
Повисла тишина. Пациентка не выдержала внимательного взгляда врача и отвела глаза. Её дыхание было прерывистое, тяжёлое. Руки всё так же нервно теребили платок.
– Анна, вам дают какие-нибудь лекарства?
– Витамины вроде дают, – неуверенно ответила молодая женщина.
– Мы не виделись с вами два дня, но я не узнаю вас. Вы очень изменились. Вы по-прежнему плохо спите?
Она кивнула.
– Кошмары?
Снова кивнула.
– Доктор Андерсон, я хочу смертную казнь... – она сказала это так легко, даже с наслаждением.
Стивен Андерсон ошарашенно посмотрел на пациентку.
– Почему, Анна?
– Но ведь я убила мужа, – казалось, её удивляет непонимание доктора. – Это ведь преступление. Но в тюрьму я не хочу, только не тюрьма. Я ведь нездорова, верно? Гибель родителей, аборт, выкидыш... но и здесь мне оставаться нельзя... понимаю, я многого прошу, но я ведь больна... я зарезала мужа, разделала его... разделала разделочным ножом... я убийца, разделочник... есть такое слово? Не уверена. Вы, наверное, не знаете, вы ведь американец. Но, может, потому, что вы американец, вы сможете добиться смертной казни? – она вдруг с мольбой посмотрела на мужчину напротив. – Доктор, пожалуйста... я ведь имею право распоряжаться своей жизнью... никто, кроме меня, не имеет... в смысле, я преступница, знаю, но зачем меня содержать в тюрьме или здесь... только не здесь, умоляю, только не здесь... – она поджала ноги под себя, забившись в угол дивана, повторяя словно в бреду: – Только не здесь... только не здесь... дайте мне умереть... я убийца... разделочник... разделала мужа... отпустите... дайте мне умереть...
– Анна, – Стивен Андерсон тихонько подошёл ближе и коснулся плеча пациентки. – Анна, вам плохо, выпейте воды.
Женщина механически взяла стакан, сделала несколько глотком трясущимися руками.
Доктор Андерсон наблюдал, как веки пациентки тяжелеют, а она по-прежнему бормочет, что разделала мужа и заслуживает смерти.
– Денис Витальевич, пациентке Морозовой дают какие-то препараты?
– Нет, кроме витаминного комплекса, прописанного доктором Копасовым, больше ничего. А почему вы спрашиваете?
– Я только что беседовал с ней.
– Я думал, сеанс назначен на завтра, – перебил Колчанов.
– Всё верно, но санитарка передала, что Анна зовёт меня. А когда я пришёл, то нашёл её в крайне возбуждённом состоянии. Помимо явного истощения организма, синяки под глазами занимают чуть ли не пол-лица. Она заявила, что всё вспомнила, что это она убила мужа. Её речь была бессвязной. Она просила добиться для неё смертной казни.
– Ого! – ошарашенно уставился на собеседника доктор Колчанов. – Прямо так и сказала?
– Прямо так. Просила не отправлять в тюрьму, но и здесь умоляла не оставлять. Доктор Колчанов, что вы можете сказать об этом? Вы наблюдаете её, вступала ли она с кем-то в контакт? Может, ей угрожают, запугивают, издеваются?
– Я понимаю, о чём вы, – задумчиво ответил Денис Витальевич. – Я, действительно, присматриваю за Анной чуть более тщательно, если вы это имели в виду. И если бы что-то заметил, разумеется, предпринял бы меры. Но она ни с кем не контактирует, большую часть времени проводит в своей палате. Ведёт себя довольно спокойно, других сторонится, но страха я не видел, – он замолчал на несколько секунд, потом поднял печальный взгляд на собеседника: – Она, действительно, так и сказала, что убила Антона?
Доктор Андерсон кивнул.
– Я был уверен, что это не она, – он горько усмехнулся. – Мало, что ли, у Антона было недругов. Он известный адвокат, очень многие желали ему смерти. Но Анна... Знаете, я подключил все свои связи, чтобы следствие велось как можно более оперативно. Кто угодно мог убить Антона... Но даже если это сделала Анна, то не по собственной воле. Она больна. Она столько перенесла. Ей нужно помочь, вы согласны? – глаза полные надежды были обращены на доктора Андерсона. Подобный взгляд он уже видел, всего несколько минут назад, на лице некогда красивой молодой женщины, запертой в психиатрическую клинику и в кокон из боли и отчаяния. Но сейчас в глазах доктора Колчанова совсем другая мольба. Совсем другие цели. Но какие?
– Да, я согласен, ей нужно помочь, – оторвавшись от своих размышлений, ответил доктор Андерсон.
– Вы готовы поставить диагноз и написать заключение? – обречённо спросил Доктор Колчанов.
– Мне нужно ещё несколько сеансов, но в целом я готов поставить диагноз.
– Какой? – тут же последовал вопрос. Но остался без ответа.
Проверив Анну и убедившись, что она спит, доктор Андерсон набрал следователя Фролова и попросил дать адрес приходящей прислуги Морозовых.
– Да, Никита Евгеньевич, я читал её показания, но хотел бы поговорить лично. Да, записываю адрес. Спасибо.
Марина Викторовна Герасимова жила в небольшом домике недалеко от элитного района, где располагались особняки богатых и влиятельных лиц, таких как Морозов, Советов и им подобные.
– Здравствуйте, Марина Викторовна. Я доктор Стивен Андерсон, психиатр. Я звонил вам.
Женщина посторонилась и пропустила гостя в прихожую, откуда сразу начиналась небольшая, скромная, но уютная гостиная.
– Чаю? – гостеприимно предложила женщина.
– Нет, благодарю. Я не отниму у вас много времени. Скажите, Марина Викторовна, как давно вы работаете у Морозовых?
– Да уже почти лет 6. Антон Александрович нанял меня ещё до женитьбы.
– Что вы можете сказать о своём работодателе? Всё ли вас устраивало?
– В целом меня всё устраивало, платил Антон Александрович всегда вовремя, довольно неплохо, хотя иногда бывало, что и вычитал, придравшись на пустом месте. Но это бывало нечасто. В моём возрасте найти такую работу нелегко. Меня устраивало, что недалеко от дома и налог не списывался. У меня сын – инвалид, а пособие на него маленькое. Пенсия моя и того меньше. Антон Александрович, конечно, обладал скверным характером, но если не попадаться ему на глаза, что я и делала, то было вполне сносно.
– А как относилась к вам его жена, Анна Морозова?
– Хорошая девочка, мне она нравилась, – вздохнула женщина, – поверить не могу, что она могла такое сделать. И в мыслях никогда не было, что Анна Сергеевна могла кого-то обидеть, а тут ножом... Но мне всё же кажется, что это не она. Её могли подставить. Я на днях такое в сериале видела, на НТВ.
Доктор Андерсон поспешил сменить тему.
– А есть ли у вас, Марина Викторовна, предположения, кто мог бы подставить Анну Морозову?
– Да кто угодно, – уверенно заявила женщина, – хоть любой из друзей Морозова. Все они улыбались ему в лицо, руку пожимали, в покер с ним играли, дорогущий коньяк хлестали, а за спиной рожи кривили. У богатых всегда так, сплошные лицемеры.
– А что, если она не пыталась покончить с собой? – задумчиво проговорил доктор Андерсон.
– Есть основания так полагать? – заинтересованно спросил его собеседник.
– Не то чтобы основания. Пока лишь предположения. Анна Морозова не помнит не только тот вечер, но и как принимала таблетки, даже не помнит, покупала ли их. У вас есть такие данные?
– Нет, мы не проверяли аптеки. Но на упаковках от снотворного её отпечатки.
– Да, это усложняет дело, – задумчиво глядя в окно, ответил доктор Андерсон.
– Я проверю аптеки. – Никита Евгеньевич сделал запись в блокнот и добавил: – И, мне кажется, вы хотели проверить что-то ещё.
Стивен Андерсон утвердительно кивнул.
– Клинического психолога Дениса Витальевича Колчанова.
– Вот как? – удивился следователь. – Это не он ли попросил вас о помощи в этом деле?
– Он.
– Кстати, а почему Колчанов к вам обратился?
– По словам Дениса Витальевича, в их клинике сейчас нет хорошего психиатра. Но, по счастливому стечению обстоятельств, я был проездом в вашей стране. И Денис Витальевич присутствовал на моей лекции по криминальной психологии.
– Так и что вам в этом всём не нравится? – спросил следователь.
– Мне нужно узнать, есть ли алиби у Дениса Колчанова на момент убийства.
– Ого! – присвистнул Никита Евгеньевич. – Даже так! Что ж, тут я смогу вам помочь. – Он открыл нужные записи. – В вечер с пятницы на субботу Денис Колчанов был в гостях у Морозовых. Они выпивали. В 21:30 Денис Колчанов вызвал такси, так как после выпитого алкоголя не хотел садиться за руль. Сказал, что ему нужно заехать по делам в клинику. В 21:35 подъехала машина такси. Серый Рено Логан, номерной знак зарегистрирован. Водитель отвёз Колчанова к клинике. В беседе с водителем все данные подтверждаются.
Далее Денис Колчанов в 21:55 зашёл в здание клиники, поздоровался со сторожем, перекинулся несколькими словами по поводу проходившего футбольного матча и отправился к лифту.
В 22:03 Колчанов вышел из лифта на третьем этаже, встретил ночного санитара, проводившего ежечасный обход. Также перекинулся несколькими словами о футбольном матче, сказал, что у него важные дела, и он пробудет в своём кабинете несколько часов. Просил не заходить без особой надобности, дверь он закроет, чтобы его не отвлекали.
Ночной санитар подтвердил показания Колчанова. Через час, в 23:00 санитар делал очередной обход и слышал, как Денис Витальевич разговаривает по телефону в своём кабинете. В 24:07 Колчанов вышел из своего кабинета, встретил санитара на обходе, попрощался и уехал на такси домой. Камеры видеонаблюдения клиники зафиксировали приезд и отъезд доктора Колчанова. Также камеры есть на всех этажах клиники. Поэтому перемещения доктора мы знаем поминутно.
В 24:23 доктор Колчанов вышел из такси у своего дома, случайно разбудил ночного консьержа (тот подтвердил это) и поднялся к себе в квартиру.
Доктор Стивен Андерсон обдумывал услышанную информацию.
– Время смерти Антона Морозова примерно около одиннадцати ночи.
– Верно, – кивнул Никита Евгеньевич. – В это время Колчанов был в клинике.
– А кто-нибудь после ухода Колчанова от Морозовых видел Антона Александровича живым, говорил с ним?
Следователь сверился с записями.
– Никто его не видел, но установлен телефонный звонок в 22:23. Морозов звонил адвокату. Информация проверена, адвокат подтвердил звонок. Позже был звонок от Колчанова Морозову, в 22:36.
– Разговор состоялся или звонок остался без ответа? – оживился доктор Андерсон.
– Состоялся. Длился 5 минут 16 секунд. Доктор Андерсон, вы серьёзно подозреваете Колчанова?
Психиатр ненадолго задумался.
– Пока не подозреваю. Пока я лишь собираю информацию. Нужно развеять все сомнения.
– Что именно вызвало у вас сомнения, можно спросить?
– Да, думаю, с вами мы можем быть откровенны, Никита Евгеньевич. Анна Морозова подозревала мужа в убийстве родителей. Кстати, вы знали об этом? – следователь отрицательно покачал головой, делая какие-то записи. – История такая: она застала мужа за неверностью, потребовала развод. Морозов куда-то уехал почти на всю ночь, а утром выяснилось, что дом вместе с родителями сгорел. Вдобавок от вещей Морозова пахло гарью. На вопрос, где он был и откуда запах, Морозов разбил жене лицо.
– И она обсудила это с Колчановым?
– Можно и так сказать. Когда я спросил, почему она не заявила об этом, она сказала, что всё равно никто не поверил бы. Морозов известный адвокат, полицейские и судьи играют с ним в покер по воскресеньям. А когда я обмолвился, что Колчанов настроен ей помочь, она отреагировала раздражённо. Тогда-то и упомянула, что Денису Витальевичу она сказала, и он ей не поверил.
Самое интересное, что перед этим я спросил Колчанова, обсуждала ли пациентка с ним свои подозрения относительно мужа. Колчанов был очень удивлён. Уверенно заявил, что Анна Морозова не обсуждала с ним такое. Иначе он бы сразу ей помог, так как подобное предположение видит только как психическое расстройство. Уверяет, что Морозов, конечно, бабник, но на убийство неспособен. – Доктор Андерсон смотрел на собеседника.
– Что ж, вы знаете, это дело мне сразу не понравилось, раз уж мы с вами откровенны. – Никита Евгеньевич закончил делать записи. – Когда меня назначили на это дело, я понял, что главный мне мстит. Есть за что. Но тут ещё такое. Это ведь сливки, высший свет. Если Морозова заявит...
– Не заявит, – перебил доктор Андерсон. – Я вытянул из неё это. Но в справедливость она не верит. Особенно в отношении таких людей, как её покойный муж и его друзья.
– Не могу не согласиться, – скривился следователь. – Но почему Колчанов солгал, что она ему ничего не говорила о своих подозрениях?
– Вот это я и хочу выяснить. – Доктор Андерсон встал.
Следователь тоже поднялся.
– Чем я могу помочь?
– Узнайте, пожалуйста, что сможете о событиях той ночи, когда сгорели её родители. А также о перемещениях Антона Морозова в эту ночь. Да, и про аптеки.
Никита Евгеньевич кивнул и пожал протянутую руку доктора.
Глава 8
– Есть какие-то новости? – спросил Денис Колчанов, глядя на собеседника.
– Скорее, вопрос. – Доктор Андерсон сел в кресло. – Во время последней беседы с Анной Морозовой она сказала, что обсуждала с вами свои подозрения относительно причастности мужа к гибели родителей. Вы же утверждали, что подобного разговора не было.
Несколько секунд его собеседник выглядел растерянным, но тут же взял себя в руки.
– Понимаете ли, – неуверенно начал мужчина, – да, она говорила мне. Но я... я, дурак, не поверил. И мне так стыдно, что я оставил такой важный вопрос без внимания. Ей нужна была помощь, а я... У неё ведь никого нет. Друзей нет, теперь и родителей тоже нет. Как врач я обязан был отреагировать, но ничего не предпринял. Я до сих пор корю себя, что не попытался помочь, не уговорил пройти обследование. Да и в тот вечер я ушёл, а она... Доктор Андерсон, вы, как врач, должны меня понять. Да, я солгал вам, но лишь из-за уязвлённой гордости. – Мужчина обхватил голову руками. В голосе раскаяние, лицо исказила страдальческая гримаса.
– И другой причины нет? – доктор Андерсон внимательно подмечал детали при каждом вопросе.
Денис Витальевич несколько секунд колебался.
– Есть, вы правы. Я... я влюбился в неё, как мальчишка. Да, я сказал вам, что она меня не сильно привлекает, что я хочу ей помочь, как друг её мужа. Но и это ложь. Я очарован этой женщиной. И хочу помочь не только, как друг, но и как мужчина. Вы можете понять меня? – он с надеждой смотрел на собеседника.
– Думаю, да. – Доктор Андерсон поднялся и, не говоря больше ни слова, вышел из кабинета психолога.
***
Стивен Андерсон систематизировал записи, когда к нему в кабинет заглянула санитарка и сообщила, что пациентка Морозова зовёт его.
– Добрый день, Анна. Вы хотели меня видеть?
Женщина кивнула, глядя на свои руки. Лицо её было серое, щёки запали, под глазами чёрные круги обозначились сильнее. Руки нервно теребили носовой платок, скорее всего, чтобы хоть чем-то их занять. Когда пациентка подняла глаза, лихорадочный блеск обеспокоил психиатра.
– Анна, у вас что-то случилось?
– Да, я хочу признаться. Я всё вспомнила. Это я убила Антона. Я помню, как купила таблетки, потом зарезала ножом мужа, приняла все таблетки и легла в свою кровать.
Повисла тишина. Пациентка не выдержала внимательного взгляда врача и отвела глаза. Её дыхание было прерывистое, тяжёлое. Руки всё так же нервно теребили платок.
– Анна, вам дают какие-нибудь лекарства?
– Витамины вроде дают, – неуверенно ответила молодая женщина.
– Мы не виделись с вами два дня, но я не узнаю вас. Вы очень изменились. Вы по-прежнему плохо спите?
Она кивнула.
– Кошмары?
Снова кивнула.
– Доктор Андерсон, я хочу смертную казнь... – она сказала это так легко, даже с наслаждением.
Стивен Андерсон ошарашенно посмотрел на пациентку.
– Почему, Анна?
– Но ведь я убила мужа, – казалось, её удивляет непонимание доктора. – Это ведь преступление. Но в тюрьму я не хочу, только не тюрьма. Я ведь нездорова, верно? Гибель родителей, аборт, выкидыш... но и здесь мне оставаться нельзя... понимаю, я многого прошу, но я ведь больна... я зарезала мужа, разделала его... разделала разделочным ножом... я убийца, разделочник... есть такое слово? Не уверена. Вы, наверное, не знаете, вы ведь американец. Но, может, потому, что вы американец, вы сможете добиться смертной казни? – она вдруг с мольбой посмотрела на мужчину напротив. – Доктор, пожалуйста... я ведь имею право распоряжаться своей жизнью... никто, кроме меня, не имеет... в смысле, я преступница, знаю, но зачем меня содержать в тюрьме или здесь... только не здесь, умоляю, только не здесь... – она поджала ноги под себя, забившись в угол дивана, повторяя словно в бреду: – Только не здесь... только не здесь... дайте мне умереть... я убийца... разделочник... разделала мужа... отпустите... дайте мне умереть...
– Анна, – Стивен Андерсон тихонько подошёл ближе и коснулся плеча пациентки. – Анна, вам плохо, выпейте воды.
Женщина механически взяла стакан, сделала несколько глотком трясущимися руками.
Доктор Андерсон наблюдал, как веки пациентки тяжелеют, а она по-прежнему бормочет, что разделала мужа и заслуживает смерти.
***
– Денис Витальевич, пациентке Морозовой дают какие-то препараты?
– Нет, кроме витаминного комплекса, прописанного доктором Копасовым, больше ничего. А почему вы спрашиваете?
– Я только что беседовал с ней.
– Я думал, сеанс назначен на завтра, – перебил Колчанов.
– Всё верно, но санитарка передала, что Анна зовёт меня. А когда я пришёл, то нашёл её в крайне возбуждённом состоянии. Помимо явного истощения организма, синяки под глазами занимают чуть ли не пол-лица. Она заявила, что всё вспомнила, что это она убила мужа. Её речь была бессвязной. Она просила добиться для неё смертной казни.
– Ого! – ошарашенно уставился на собеседника доктор Колчанов. – Прямо так и сказала?
– Прямо так. Просила не отправлять в тюрьму, но и здесь умоляла не оставлять. Доктор Колчанов, что вы можете сказать об этом? Вы наблюдаете её, вступала ли она с кем-то в контакт? Может, ей угрожают, запугивают, издеваются?
– Я понимаю, о чём вы, – задумчиво ответил Денис Витальевич. – Я, действительно, присматриваю за Анной чуть более тщательно, если вы это имели в виду. И если бы что-то заметил, разумеется, предпринял бы меры. Но она ни с кем не контактирует, большую часть времени проводит в своей палате. Ведёт себя довольно спокойно, других сторонится, но страха я не видел, – он замолчал на несколько секунд, потом поднял печальный взгляд на собеседника: – Она, действительно, так и сказала, что убила Антона?
Доктор Андерсон кивнул.
– Я был уверен, что это не она, – он горько усмехнулся. – Мало, что ли, у Антона было недругов. Он известный адвокат, очень многие желали ему смерти. Но Анна... Знаете, я подключил все свои связи, чтобы следствие велось как можно более оперативно. Кто угодно мог убить Антона... Но даже если это сделала Анна, то не по собственной воле. Она больна. Она столько перенесла. Ей нужно помочь, вы согласны? – глаза полные надежды были обращены на доктора Андерсона. Подобный взгляд он уже видел, всего несколько минут назад, на лице некогда красивой молодой женщины, запертой в психиатрическую клинику и в кокон из боли и отчаяния. Но сейчас в глазах доктора Колчанова совсем другая мольба. Совсем другие цели. Но какие?
– Да, я согласен, ей нужно помочь, – оторвавшись от своих размышлений, ответил доктор Андерсон.
– Вы готовы поставить диагноз и написать заключение? – обречённо спросил Доктор Колчанов.
– Мне нужно ещё несколько сеансов, но в целом я готов поставить диагноз.
– Какой? – тут же последовал вопрос. Но остался без ответа.
Глава 9
Проверив Анну и убедившись, что она спит, доктор Андерсон набрал следователя Фролова и попросил дать адрес приходящей прислуги Морозовых.
– Да, Никита Евгеньевич, я читал её показания, но хотел бы поговорить лично. Да, записываю адрес. Спасибо.
Марина Викторовна Герасимова жила в небольшом домике недалеко от элитного района, где располагались особняки богатых и влиятельных лиц, таких как Морозов, Советов и им подобные.
– Здравствуйте, Марина Викторовна. Я доктор Стивен Андерсон, психиатр. Я звонил вам.
Женщина посторонилась и пропустила гостя в прихожую, откуда сразу начиналась небольшая, скромная, но уютная гостиная.
– Чаю? – гостеприимно предложила женщина.
– Нет, благодарю. Я не отниму у вас много времени. Скажите, Марина Викторовна, как давно вы работаете у Морозовых?
– Да уже почти лет 6. Антон Александрович нанял меня ещё до женитьбы.
– Что вы можете сказать о своём работодателе? Всё ли вас устраивало?
– В целом меня всё устраивало, платил Антон Александрович всегда вовремя, довольно неплохо, хотя иногда бывало, что и вычитал, придравшись на пустом месте. Но это бывало нечасто. В моём возрасте найти такую работу нелегко. Меня устраивало, что недалеко от дома и налог не списывался. У меня сын – инвалид, а пособие на него маленькое. Пенсия моя и того меньше. Антон Александрович, конечно, обладал скверным характером, но если не попадаться ему на глаза, что я и делала, то было вполне сносно.
– А как относилась к вам его жена, Анна Морозова?
– Хорошая девочка, мне она нравилась, – вздохнула женщина, – поверить не могу, что она могла такое сделать. И в мыслях никогда не было, что Анна Сергеевна могла кого-то обидеть, а тут ножом... Но мне всё же кажется, что это не она. Её могли подставить. Я на днях такое в сериале видела, на НТВ.
Доктор Андерсон поспешил сменить тему.
– А есть ли у вас, Марина Викторовна, предположения, кто мог бы подставить Анну Морозову?
– Да кто угодно, – уверенно заявила женщина, – хоть любой из друзей Морозова. Все они улыбались ему в лицо, руку пожимали, в покер с ним играли, дорогущий коньяк хлестали, а за спиной рожи кривили. У богатых всегда так, сплошные лицемеры.
