Сейчас мы вплотную подошли к решению проблемы воскрешения биологически умерших, о чём мечтали русские учёные–космисты. Но решение проблемы умерших психологически или социально намного сложнее. Поэтому так и страшен фашизм. На Земле все народы, прошедшие через него, потом, даже много веков спустя, страстно желали его вернуть. Это было присуще майя на Юкатане, ацтекам в Анауаке и немцам в Западной Европе. И до сих пор не понятно, есть ли противоядие от фашизма, существует ли способ оживлять социально мёртвых. Хотя мы давно уже убеждены – смерть обратима. Поэтому мы и удивлены тем, что ваши учёные разработали методики применения фашизма с целью выживания цивилизации Ириды.
Пока есть только один способ оживить социально мёртвые народы: запрещение фашистской идеологии, борьба с ней и замещение её другой идеологией. И вам не остаётся ничего другого, как применить его. Для этого нужна новая идеология. Разработать такую идеологию, адаптированную к условиям современной Ириды, – большой труд и невероятная сложность. Важно также учесть, что часто на выходе мы получаем не прежний, а новый народ – новый этнос. Например, в Анауаке, на основе ацтеков и других народов, входящих в их империю, а также переселившихся на эту территорию испанцев, возник совершенно новый этнос – мексиканцы. Вам нужно дать достойный ответ «Прекрасной смерти» или цивилизация Ириды умрёт, так и не возродившись. И хорошо ещё, если умрёт физически, хуже, если она сохранит фальшивый живой облик.
Мы, конечно, поможем вам, но главный ответ пробудившемуся вампиру должны дать вы. Именно вам нужно разработать идеологию, прославляющую жизнь, всё прекрасное, что есть в ней, и великое счастье жить, в противовес идеологии, прославляющей смерть и счастье умереть, тайно паразитирующей на всём ужасном и отвратительном. Нужно написать книги, песни и стихи, которые раскроют эти простые истины во всей их красоте и очаровании. В противовес книгам, песням и стихам, которые тоже скоро появятся. Здесь нужны не лекарства, а то самое солнце и тот самый свежий воздух, вкус которых нужно вспомнить иридианам и полюбить.
Керр Лёд взглянул на Сандру с уважением.
– Как вы думаете, – немного помолчав, спросил он, – идеология возникла спонтанно или есть тайная организованная сила, её создавшая?
– Вы же говорили, что вам известны все силы в иридианском обществе, – не удержалась Сандра.
– Говорил, – согласился Лёд, – но похоже, что я ошибся.
– Это очень непростой вопрос, Лёд, – медленно сказала Сандра. – То, что сейчас переживает ваше общество, можно назвать социальным похмельем, или «ломкой», так у нас когда–то называли состояние наркомана, не получившего очередной дозы. Жизнь в подземелье и психотронное излучение давали вам чувство покоя – вы были спокойны и не думали о том, как выживать.
Теперь всё по–другому, каждый задумался, а смогу ли я выжить. И этот подсознательный страх невероятно давит на психику. Сильные люди могут его преодолеть, для слабых же это чувство невыносимо. В древние времена в подобной ситуации становилось больше алкоголиков и наркоманов. Но у вас не сохранилось достаточно мощных и широко распространённых индивидуальных наркотиков. Вот и возник коллективный психологический наркотик. И, боюсь, я не могу ответить на вопрос о его генезисе. Сознание человека и тем более коллективное сознание в состоянии «ломки» способно выкидывать что–то невероятное. Так что «Прекрасная смерть» вполне могла возникнуть и спонтанно.
Сандра и Лёд договорились – служба безопасности будет предоставлять в распоряжение созданной землянами группы по изучению «Прекрасной смерти», как с лёгкой руки Сандры стали называть новое извращённое мировоззрение, всю получаемую о нём информацию. Но информации поступало слишком мало. Те, кто создал новое движение, похоже, хорошо понимали – время действовать в открытую не пришло, и позаботились о конспирации. Это казалось невозможным в инфантильной среде интеллигенции и только начавших пробуждаться от психотронного наркотика рабочих. И тем не менее имена разработчиков нового мировоззрения и организаторов движения оставались тайной для многоопытных профессионалов Керра Лёда.
Сандра разработала систему опросов и тестирования и провела исследование в области социальной психологии, но и оно мало что дало. Было очевидно – внутри инфантильного движения «Прекрасная смерть» существует некая тайная и великолепно организованная сила, превосходящая по уровню профессионализма службу безопасности Лёда. Откуда она взялась, совершенно непонятно. Не было ясно, для чего разработана «Прекрасная смерть», ставит ли она целью действительное физическое уничтожение иридиан или это только прикрытие неких тайных целей.
После некоторого отчуждения отношения Сандры и Эдны опять стали близкими. Закончив серию исследований, Сандра зашла к Эдне для подробного разговора. К ним присоединилась и Мидори, сообщив, что у неё есть серьёзный вопрос.
– Главная проблема на данном этапе – дефицит информации, – сказала Сандра, когда подруги уселись. – Мы понятия не имеем, откуда взялась «Прекрасная смерть» и какая организация её распространяет. В то же время ясно – это могущественная и глубоко профессиональная организация, превосходящая по уровню профессионализма службу безопасности Лёда. А значит, она существует давно и настолько законспирирована, что о ней не знала даже высшая иридианская олигархия. Что вы об этом думаете?
– Боюсь, всё это гадание, – сказала Эдна, – нити, зацепившись за которую мы могли бы распутать клубок, не видно. Собственно, смысл нашего разговора в том, чтобы попытаться найти эту нить. Но, к своему стыду, должна сказать – у меня нет никаких соображений.
– Тебе нечего стыдиться, Эдна, – возразила Сандра, – дело в том, что мало самой информации.
Мидори хотела что–то сказать, но промолчала.
Эдна внимательно посмотрела на неё.
– Хорошо, – сказала Мидори, – думаю, нить есть, она в руках Эры.
Эдна и Сандра переглянулись, Мидори смущённо улыбнулась. Дружба Эры и Мидори крепла. И это сказалось на отношениях Мидори с Сандрой и Эдной: они стали более сдержанными и отчуждёнными. Думая об этом, Эдна поражалась, насколько огромную власть имеет эрос даже сейчас. Причём даже во время огромной опасности, нависшей над остатками цивилизации Ириды, а возможно, и не только над ней, женщины оставались женщинами. Преодолев неловкость, Мидори заговорила:
– Эра считает, что необходимо создать роботов–шпионов. Необычных роботов: нано–и виртуальных. В организме каждого из нас масса нанороботов, контролирующих его на клеточном уровне. На «Аристоне» есть оборудование, позволяющее их производить и развивать. Группе Эры ничего не мешает создать нанокультуры. Они, после инфицирования нужных иридиан, будут передавать нам всё, что видит и чувствует их носитель. То же самое и с виртуальными роботами. В компьютерной системе подземелья масса заблокированных файлов, извлечь их очень непросто, если вообще реально с нашим оборудованием. Кроме того, Эра допускает, что компьютерная система подземелья может оказаться больше, чем мы думаем. Нельзя исключить, что в недрах подземелья имеются и другие компьютерные системы, связанные с известной и даже её контролирующие. Выявить их крайне сложно.
Виртуальные роботы, по сути, искусственно созданные саморазмножающиеся компьютерные вирусы. Они в течение нескольких месяцев пронижут всю компьютерную систему. Это позволит эффективно контролировать все социумы подземелья, открытые и скрытые. Правда, для разработки, изготовления и наладки таких программ потребуется минимум полгода, но, боюсь, ничего более действенного предложить не сможет никто.
Разговор неожиданно прервался – прозвенел вызов коммуникатора.
– Корн, – возбуждённо сказал появившийся в эйдо–пластической голограмме Мир Гром, – попрошу вас немедленно зайти ко мне. – И ничего, не объяснив, тут же отключился.
4
После приветствий Мир Гром взволнованно сказал:
– Знаете, Эдна, по натуре я замкнутый человек и много времени приходится быть одному. Порой это утомительно. И любимым занятием для меня давно стали прогулки в самые неожиданные и самые странные места. Достаточно часто после таких прогулок я снимаю мнемограмму. Мнемозапись потом помогает лучше понять себя. Кроме того, к счастью, я в нужный момент сообразил включить обычную эйдопластическую запись и поэтому могу доказать, что произошедшее – не бред больного воображения.
Он включил мнемосенсорную систему, и на экране вспыхнули события, которые, как поняла Эдна, произошли менее часа назад.
Точка зрения при мнемозаписи «скакала» с целью придать большую художественность, облегчающую восприятие. Мнемограф периодически менял точку зрения на происходящее, показывая его то с позиции участника, то с позиции стороннего наблюдателя. Данная мнемограмма начиналась с того, как Мир Гром подходит к стрелоиду. Было хорошо видно, как Мир садится в него, включает двигатели и летит к океану.
Мир полетел над линией прибоя, повторяя её изгибы.
Эдна вскоре поняла, почему он это делает. Гравитационные двигатели совершенно бесшумны, что позволило включить наружные динамики, и шорох прибоя ворвался в стрелоид. Постоянно менялась картина внизу. Кончился огромный пляж, и начались скалы. Бухты, рифы, гряды, вдающиеся в океан, были причудливы и красивы. Волны, с шумом разбивающиеся о камни, притягивали взгляд.
Они были прекрасны, эти волны, бесконечно долго штурмующие горные твердыни. Прекрасной была удивительная музыка прибоя, проникающая в существо человека. На них хотелось смотреть бесконечно, так же можно смотреть ночью на пламя костра и слушать музыку потрескивающих в огне сучьев. «Вода и огонь очень похожи, как это не удивительно», – подумал Мир. Мнемограф отразил эту мысль вербально, его голосом. Мнемограф из всех мыслей отражал только наиболее интересные. При записи мысли и чувства редактировались. Чувства передавались музыкой. Её синтезировал компьютер, используя за основу тысячи записанных в его памяти произведений. Но если разобраться, автором музыки было сознание человека. «Музыка чувств» – люди Давно придумали такую метафору, не подозревая, что она станет реальностью. В области её изучения и развития работала уйма специалистов: как в области науки, так и в области искусства, одним из ведущих была Реа Драма.
Скалы между тем становились всё выше и неприступнее. Уже издали внимание Эдны, как и Мира, что чувствовалось по мнемограмме, привлекла небольшая ровная площадка, на которую можно посадить стрелоид. Отсюда открывался замечательный вид на океан. Мир посадил стрелоид, затерявшийся среди высоких скал, и вышел из него.
С воздуха казалось – до прибоя близко, но впечатление было обманчивым. Миру долго пришлось идти между скалами, пока кромка берега не открылась во всём великолепии. Светило хорошо прогрело скалы. Мир присел и затерялся среди камней. Он долго смотрел на прибой и слушал его шорох, вместе с ним в созерцание погрузилась и Эдна. В такие мгновения мир исчезает, остаются только двое – человек и океан, оба полностью отдаются молчаливому разговору. Но разговор прервался.
Точёная и очень знакомая им обоим женская фигурка показалась из–за ближайшего прихотливого поворота линии прибоя и пошла по ней, приближаясь. Совершенно нагая, она шла, так же полностью отдавшись очарованию тонкой грани между землёй и океаном, воспринимая его не только зрением и слухом, но и телом. Брызги падали на это удивительно совершенное тело, и сбегающая вода только подчёркивала редкую красоту.
Это была Эдна Корн.
Внезапно она остановилась. Из–за скал навстречу ей вышел мужчина, тоже совершенно нагой. Они остановились друг перед другом, несколько мгновений смотрели в глаза, а затем взялись за руки. Так они и стояли на фоне шумящего прибоя. Одухотворённые лица, в глазах умиротворение и нежность… Было понятно, как невероятно долго они шли друг к другу. Они подошли к скале, которая внезапно раскрылась, и вошли внутрь. Огромная каменная плита скрыла их от нескромных глаз, скала вновь приобрела первозданный вид.
Мужчиной был Мир Гром!
Оправившись от первого потрясения, Эдна спросила:
– С какого момента ты включил обычную запись? – Она не заметила, что перешла на ты.
– С того самого как узнал женщину, – печально ответил Мир.
Некоторое время они смотрели обычную запись, точно продублировавшую мнемографическую и позволившую убедиться – Мир не сошёл с ума.
– Что думаешь делать? – вновь спросила Эдна.
– Думаю, нам нужно рассказать об этом всему экипажу, – ответил Мир. – Мы не вправе хранить в тайне подобную жуть.
– Да, – сказала Эдна. – Именно жуть. Мы самонадеянно решили, что уже знаем об Ириде всё, но, похоже, она способна на действительно жуткие сюрпризы. Впрочем, чего ещё ждать от планеты смерти. Как же права Тлацолтеотль – на свете нет ничего страшнее смерти, умеющей прикидываться живой, и самое страшное, если она обретает крылья.
Мир удивлённо взглянул на неё – он не знал о регрессии Эдны в личность Малиналь. Но взволнованная Эдна не заметила его взгляда.
– Слишком много на Ириде необъяснимого, – после некоторого раздумья добавила она. – И здесь, в несчастном социуме, вышедшем из подземелья, и за его пределами.
И вдруг – вновь вдруг! – зазвучал вызов коммуникатора.
– Командир! – В голограмме возник образ дежурного по звездолёту. – А и вы, Корн, здесь. Прошу вас обоих немедленно прибыть в боевую рубку. Только что получено сообщение от одного из наших беспилотных стрелоидов, работающих в межпланетном пространстве. К Ириде приближается неизвестный космический корабль.
Последнее утешенье -
Последний патрон в обойме.
Последняя горькая радость,
Что каждый из нас был прав…
В. Крапивин
1
Вскоре установили, что неизвестный звездолёт по внешнему виду похож на разведывательные звездолёты иридиан, посланные на поиски агрессивной цивилизации. Решили, что «Аристон» вылетит навстречу и попытается установить связь. Дальше действовать по обстоятельствам. Руководство делами на Ириде поручили Эре Сон.
«Аристон» поднялся в космос через сутки. Для сближения кораблей требовалось тоже не менее суток. Два дня Эра пыталась что–либо узнать об этом корабле. И на вторые сутки сообщила – в главном компьютере есть информация о кораблях, посланных Иридой в разведывательные экспедиции. Большая часть их вернулась до боевого столкновения с пришельцами, но четыре звездолёта ещё отсутствовали. Теперь следовало ожидать возвращения звездолёта «Мерцающий», посланного в созвездие Тельца, цель – звезда Эльнат (бета Тельца). Его возвращение ожидалось ориентировочно через двести шестьдесят–двести семьдесят лет, которые как раз минули. «Мерцающий» ушёл с Ириды после обнаружения иридианами Земли. Несмотря на то, что все косвенные факты говорили о том, что приближающийся звездолёт – «Мерцающий», «Аристон» сближался с ним с включённой силовой защитой и с подготовленными к бою системами вооружения. Экспедиция на Ириду многому научила землян, ещё недавно свято веривших, как теперь выяснилось, в наивную формулу: «Высший разум гуманен».
Пока есть только один способ оживить социально мёртвые народы: запрещение фашистской идеологии, борьба с ней и замещение её другой идеологией. И вам не остаётся ничего другого, как применить его. Для этого нужна новая идеология. Разработать такую идеологию, адаптированную к условиям современной Ириды, – большой труд и невероятная сложность. Важно также учесть, что часто на выходе мы получаем не прежний, а новый народ – новый этнос. Например, в Анауаке, на основе ацтеков и других народов, входящих в их империю, а также переселившихся на эту территорию испанцев, возник совершенно новый этнос – мексиканцы. Вам нужно дать достойный ответ «Прекрасной смерти» или цивилизация Ириды умрёт, так и не возродившись. И хорошо ещё, если умрёт физически, хуже, если она сохранит фальшивый живой облик.
Мы, конечно, поможем вам, но главный ответ пробудившемуся вампиру должны дать вы. Именно вам нужно разработать идеологию, прославляющую жизнь, всё прекрасное, что есть в ней, и великое счастье жить, в противовес идеологии, прославляющей смерть и счастье умереть, тайно паразитирующей на всём ужасном и отвратительном. Нужно написать книги, песни и стихи, которые раскроют эти простые истины во всей их красоте и очаровании. В противовес книгам, песням и стихам, которые тоже скоро появятся. Здесь нужны не лекарства, а то самое солнце и тот самый свежий воздух, вкус которых нужно вспомнить иридианам и полюбить.
Керр Лёд взглянул на Сандру с уважением.
– Как вы думаете, – немного помолчав, спросил он, – идеология возникла спонтанно или есть тайная организованная сила, её создавшая?
– Вы же говорили, что вам известны все силы в иридианском обществе, – не удержалась Сандра.
– Говорил, – согласился Лёд, – но похоже, что я ошибся.
– Это очень непростой вопрос, Лёд, – медленно сказала Сандра. – То, что сейчас переживает ваше общество, можно назвать социальным похмельем, или «ломкой», так у нас когда–то называли состояние наркомана, не получившего очередной дозы. Жизнь в подземелье и психотронное излучение давали вам чувство покоя – вы были спокойны и не думали о том, как выживать.
Теперь всё по–другому, каждый задумался, а смогу ли я выжить. И этот подсознательный страх невероятно давит на психику. Сильные люди могут его преодолеть, для слабых же это чувство невыносимо. В древние времена в подобной ситуации становилось больше алкоголиков и наркоманов. Но у вас не сохранилось достаточно мощных и широко распространённых индивидуальных наркотиков. Вот и возник коллективный психологический наркотик. И, боюсь, я не могу ответить на вопрос о его генезисе. Сознание человека и тем более коллективное сознание в состоянии «ломки» способно выкидывать что–то невероятное. Так что «Прекрасная смерть» вполне могла возникнуть и спонтанно.
Сандра и Лёд договорились – служба безопасности будет предоставлять в распоряжение созданной землянами группы по изучению «Прекрасной смерти», как с лёгкой руки Сандры стали называть новое извращённое мировоззрение, всю получаемую о нём информацию. Но информации поступало слишком мало. Те, кто создал новое движение, похоже, хорошо понимали – время действовать в открытую не пришло, и позаботились о конспирации. Это казалось невозможным в инфантильной среде интеллигенции и только начавших пробуждаться от психотронного наркотика рабочих. И тем не менее имена разработчиков нового мировоззрения и организаторов движения оставались тайной для многоопытных профессионалов Керра Лёда.
Сандра разработала систему опросов и тестирования и провела исследование в области социальной психологии, но и оно мало что дало. Было очевидно – внутри инфантильного движения «Прекрасная смерть» существует некая тайная и великолепно организованная сила, превосходящая по уровню профессионализма службу безопасности Лёда. Откуда она взялась, совершенно непонятно. Не было ясно, для чего разработана «Прекрасная смерть», ставит ли она целью действительное физическое уничтожение иридиан или это только прикрытие неких тайных целей.
После некоторого отчуждения отношения Сандры и Эдны опять стали близкими. Закончив серию исследований, Сандра зашла к Эдне для подробного разговора. К ним присоединилась и Мидори, сообщив, что у неё есть серьёзный вопрос.
– Главная проблема на данном этапе – дефицит информации, – сказала Сандра, когда подруги уселись. – Мы понятия не имеем, откуда взялась «Прекрасная смерть» и какая организация её распространяет. В то же время ясно – это могущественная и глубоко профессиональная организация, превосходящая по уровню профессионализма службу безопасности Лёда. А значит, она существует давно и настолько законспирирована, что о ней не знала даже высшая иридианская олигархия. Что вы об этом думаете?
– Боюсь, всё это гадание, – сказала Эдна, – нити, зацепившись за которую мы могли бы распутать клубок, не видно. Собственно, смысл нашего разговора в том, чтобы попытаться найти эту нить. Но, к своему стыду, должна сказать – у меня нет никаких соображений.
– Тебе нечего стыдиться, Эдна, – возразила Сандра, – дело в том, что мало самой информации.
Мидори хотела что–то сказать, но промолчала.
Эдна внимательно посмотрела на неё.
– Хорошо, – сказала Мидори, – думаю, нить есть, она в руках Эры.
Эдна и Сандра переглянулись, Мидори смущённо улыбнулась. Дружба Эры и Мидори крепла. И это сказалось на отношениях Мидори с Сандрой и Эдной: они стали более сдержанными и отчуждёнными. Думая об этом, Эдна поражалась, насколько огромную власть имеет эрос даже сейчас. Причём даже во время огромной опасности, нависшей над остатками цивилизации Ириды, а возможно, и не только над ней, женщины оставались женщинами. Преодолев неловкость, Мидори заговорила:
– Эра считает, что необходимо создать роботов–шпионов. Необычных роботов: нано–и виртуальных. В организме каждого из нас масса нанороботов, контролирующих его на клеточном уровне. На «Аристоне» есть оборудование, позволяющее их производить и развивать. Группе Эры ничего не мешает создать нанокультуры. Они, после инфицирования нужных иридиан, будут передавать нам всё, что видит и чувствует их носитель. То же самое и с виртуальными роботами. В компьютерной системе подземелья масса заблокированных файлов, извлечь их очень непросто, если вообще реально с нашим оборудованием. Кроме того, Эра допускает, что компьютерная система подземелья может оказаться больше, чем мы думаем. Нельзя исключить, что в недрах подземелья имеются и другие компьютерные системы, связанные с известной и даже её контролирующие. Выявить их крайне сложно.
Виртуальные роботы, по сути, искусственно созданные саморазмножающиеся компьютерные вирусы. Они в течение нескольких месяцев пронижут всю компьютерную систему. Это позволит эффективно контролировать все социумы подземелья, открытые и скрытые. Правда, для разработки, изготовления и наладки таких программ потребуется минимум полгода, но, боюсь, ничего более действенного предложить не сможет никто.
Разговор неожиданно прервался – прозвенел вызов коммуникатора.
– Корн, – возбуждённо сказал появившийся в эйдо–пластической голограмме Мир Гром, – попрошу вас немедленно зайти ко мне. – И ничего, не объяснив, тут же отключился.
4
После приветствий Мир Гром взволнованно сказал:
– Знаете, Эдна, по натуре я замкнутый человек и много времени приходится быть одному. Порой это утомительно. И любимым занятием для меня давно стали прогулки в самые неожиданные и самые странные места. Достаточно часто после таких прогулок я снимаю мнемограмму. Мнемозапись потом помогает лучше понять себя. Кроме того, к счастью, я в нужный момент сообразил включить обычную эйдопластическую запись и поэтому могу доказать, что произошедшее – не бред больного воображения.
Он включил мнемосенсорную систему, и на экране вспыхнули события, которые, как поняла Эдна, произошли менее часа назад.
Точка зрения при мнемозаписи «скакала» с целью придать большую художественность, облегчающую восприятие. Мнемограф периодически менял точку зрения на происходящее, показывая его то с позиции участника, то с позиции стороннего наблюдателя. Данная мнемограмма начиналась с того, как Мир Гром подходит к стрелоиду. Было хорошо видно, как Мир садится в него, включает двигатели и летит к океану.
Мир полетел над линией прибоя, повторяя её изгибы.
Эдна вскоре поняла, почему он это делает. Гравитационные двигатели совершенно бесшумны, что позволило включить наружные динамики, и шорох прибоя ворвался в стрелоид. Постоянно менялась картина внизу. Кончился огромный пляж, и начались скалы. Бухты, рифы, гряды, вдающиеся в океан, были причудливы и красивы. Волны, с шумом разбивающиеся о камни, притягивали взгляд.
Они были прекрасны, эти волны, бесконечно долго штурмующие горные твердыни. Прекрасной была удивительная музыка прибоя, проникающая в существо человека. На них хотелось смотреть бесконечно, так же можно смотреть ночью на пламя костра и слушать музыку потрескивающих в огне сучьев. «Вода и огонь очень похожи, как это не удивительно», – подумал Мир. Мнемограф отразил эту мысль вербально, его голосом. Мнемограф из всех мыслей отражал только наиболее интересные. При записи мысли и чувства редактировались. Чувства передавались музыкой. Её синтезировал компьютер, используя за основу тысячи записанных в его памяти произведений. Но если разобраться, автором музыки было сознание человека. «Музыка чувств» – люди Давно придумали такую метафору, не подозревая, что она станет реальностью. В области её изучения и развития работала уйма специалистов: как в области науки, так и в области искусства, одним из ведущих была Реа Драма.
Скалы между тем становились всё выше и неприступнее. Уже издали внимание Эдны, как и Мира, что чувствовалось по мнемограмме, привлекла небольшая ровная площадка, на которую можно посадить стрелоид. Отсюда открывался замечательный вид на океан. Мир посадил стрелоид, затерявшийся среди высоких скал, и вышел из него.
С воздуха казалось – до прибоя близко, но впечатление было обманчивым. Миру долго пришлось идти между скалами, пока кромка берега не открылась во всём великолепии. Светило хорошо прогрело скалы. Мир присел и затерялся среди камней. Он долго смотрел на прибой и слушал его шорох, вместе с ним в созерцание погрузилась и Эдна. В такие мгновения мир исчезает, остаются только двое – человек и океан, оба полностью отдаются молчаливому разговору. Но разговор прервался.
Точёная и очень знакомая им обоим женская фигурка показалась из–за ближайшего прихотливого поворота линии прибоя и пошла по ней, приближаясь. Совершенно нагая, она шла, так же полностью отдавшись очарованию тонкой грани между землёй и океаном, воспринимая его не только зрением и слухом, но и телом. Брызги падали на это удивительно совершенное тело, и сбегающая вода только подчёркивала редкую красоту.
Это была Эдна Корн.
Внезапно она остановилась. Из–за скал навстречу ей вышел мужчина, тоже совершенно нагой. Они остановились друг перед другом, несколько мгновений смотрели в глаза, а затем взялись за руки. Так они и стояли на фоне шумящего прибоя. Одухотворённые лица, в глазах умиротворение и нежность… Было понятно, как невероятно долго они шли друг к другу. Они подошли к скале, которая внезапно раскрылась, и вошли внутрь. Огромная каменная плита скрыла их от нескромных глаз, скала вновь приобрела первозданный вид.
Мужчиной был Мир Гром!
Оправившись от первого потрясения, Эдна спросила:
– С какого момента ты включил обычную запись? – Она не заметила, что перешла на ты.
– С того самого как узнал женщину, – печально ответил Мир.
Некоторое время они смотрели обычную запись, точно продублировавшую мнемографическую и позволившую убедиться – Мир не сошёл с ума.
– Что думаешь делать? – вновь спросила Эдна.
– Думаю, нам нужно рассказать об этом всему экипажу, – ответил Мир. – Мы не вправе хранить в тайне подобную жуть.
– Да, – сказала Эдна. – Именно жуть. Мы самонадеянно решили, что уже знаем об Ириде всё, но, похоже, она способна на действительно жуткие сюрпризы. Впрочем, чего ещё ждать от планеты смерти. Как же права Тлацолтеотль – на свете нет ничего страшнее смерти, умеющей прикидываться живой, и самое страшное, если она обретает крылья.
Мир удивлённо взглянул на неё – он не знал о регрессии Эдны в личность Малиналь. Но взволнованная Эдна не заметила его взгляда.
– Слишком много на Ириде необъяснимого, – после некоторого раздумья добавила она. – И здесь, в несчастном социуме, вышедшем из подземелья, и за его пределами.
И вдруг – вновь вдруг! – зазвучал вызов коммуникатора.
– Командир! – В голограмме возник образ дежурного по звездолёту. – А и вы, Корн, здесь. Прошу вас обоих немедленно прибыть в боевую рубку. Только что получено сообщение от одного из наших беспилотных стрелоидов, работающих в межпланетном пространстве. К Ириде приближается неизвестный космический корабль.
Прода от 04.12.2022, 01:13
Глава X «Мерцающий»
Последнее утешенье -
Последний патрон в обойме.
Последняя горькая радость,
Что каждый из нас был прав…
В. Крапивин
1
Вскоре установили, что неизвестный звездолёт по внешнему виду похож на разведывательные звездолёты иридиан, посланные на поиски агрессивной цивилизации. Решили, что «Аристон» вылетит навстречу и попытается установить связь. Дальше действовать по обстоятельствам. Руководство делами на Ириде поручили Эре Сон.
«Аристон» поднялся в космос через сутки. Для сближения кораблей требовалось тоже не менее суток. Два дня Эра пыталась что–либо узнать об этом корабле. И на вторые сутки сообщила – в главном компьютере есть информация о кораблях, посланных Иридой в разведывательные экспедиции. Большая часть их вернулась до боевого столкновения с пришельцами, но четыре звездолёта ещё отсутствовали. Теперь следовало ожидать возвращения звездолёта «Мерцающий», посланного в созвездие Тельца, цель – звезда Эльнат (бета Тельца). Его возвращение ожидалось ориентировочно через двести шестьдесят–двести семьдесят лет, которые как раз минули. «Мерцающий» ушёл с Ириды после обнаружения иридианами Земли. Несмотря на то, что все косвенные факты говорили о том, что приближающийся звездолёт – «Мерцающий», «Аристон» сближался с ним с включённой силовой защитой и с подготовленными к бою системами вооружения. Экспедиция на Ириду многому научила землян, ещё недавно свято веривших, как теперь выяснилось, в наивную формулу: «Высший разум гуманен».
