Он понял мое стремление, тихо выдохнул: «Иди» и устало присел за ближайший стол. Я моментально включила экстренный режим, вытаскивая из памяти всё, что знала о оказании первой помощи при травмах.
— Шмэк! Срочно все емкости на печь, как закипит — в ведро и несешь ко мне, ставишь новую партию. Сварить бульон на мясе и овощах, пропустить через мясорубку, всё без соли и специй. Риза! Собери по домам чистые простыни и тряпки. Нарви полосками, как я тебе показывала, и прокипяти. Вакр! Добудь мне закругленную иглу и нитки. Их тоже в кипяток!
Раздав указания, я сорвалась догонять ускользающую вдалеке толпу. Пострадавших рядами расположили на центральной площади прямо на земле. Зрелище было не для слабонервных. Повсюду кровь, стоны и крики, у некоторых не хватало конечностей, разбитые головы, вырванные куски мяса. Стиснув зубы, принялась помогать самым тяжелораненым, попутно раздавая задачи тем, кто помогал местному лекарю. Над его именем — Варсик — даже «хрыкнуть» некогда было. Он сначала возмутился, но вслушался, что я говорю, кивнул, и мы начали слаженную работу.
Это были очень тяжелые двое суток. Мне пришлось на коленке обучать искусству зашивать раны тех, кто вызвался помочь. Для нас развернули небольшую полевую кухню, где мы кипятили бинты и шовный материал. По периметру расставили факелы на длинных палках. Когда магии на «светляков» не хватало, они очень выручали. Мы потеряли несколько бойцов и чуть ли не половину соседней деревни. Каждую новую смерть воспринимала как свою личную трагедию, казалось, что плохо справляюсь. Тех, кому становилось лучше, разбирали по домам родня или сочувствующие. Гарут за это время несколько раз ловил меня и буквально силой заставлял поесть, и лишь ближе к утру первого дня я нашла время обработать его раны. Совсем из головы вылетело, что к нему никто не может прикоснуться.
Сон был непозволительной роскошью, то тут, то там требовалось мое непосредственное участие, так что ближе к середине второго дня отключилась прямо во время одной из перевязок, которую делала оставшемуся без руки воину. Веки потяжелели, голова качнулась, и я тюкнулась носом в перевязанную грудь. Очухалась только ближе к вечеру на топчане возле полевой кухни, разбитая и ни разу не отдохнувшая. Мое внимание привлекло непонятное столпотворение на краю площади. Заметив мое пробуждение, и так стоявший на отдалении от народа, палач пошел в мою сторону.
— Все собираются на прощание. Ты устала, давай понесу тебя.
Невнятно кивнув, залезла к нему на ручки, сложила голову на плечо и, борясь со сном, уткнулась в шею. Думала, мы идем на похороны павших, но когда процессия остановилась на краю глубокого каменного мешка, ужаснулась. На дне огромного рукотворного колодца в тщетных попытках выбраться метался орк. Он прыгал на стены, раздирая в кровь руки, рычал как одержимый, а его глаза натурально полыхали багровым светом. Вокруг его израненного тела появлялись золотистые языки пламени, поджигая одежду. С другого края, почти полностью свесившись вниз, голосила и, похоже, звала его по имени заплаканная орчанка.
— Гарут, что происходит? — голос мне изменил.
— Это прощание, Ева.
Шаманка затянула унылую песню, ее подхватили голоса со всех сторон. Метавшийся внизу орк в последний раз издал дикий рев небесам и вспыхнул, как факел! В считанные секунды от него остался только пепел и опаленный участок камня почти четыре метра диаметром. Кричавшая на том краю рухнула на колени, завывая. Смотрела на это и не могла вымолвить ни слова. Процессия двинулась обратно, у края осталась стоять небольшая кучка народа. Палач нес притихшую меня на руках в сторону дома, а я никак не могла принять факт того, что только что увидела. На мой ничего не понимающий взгляд попытался объяснить произошедшее.
— Графа — творения Каа?ри, в наших жилах течет его огонь. Очень редко, но так случается, что, защищая тех, кто дороже жизни, или в пылу битвы, мы забываем себя. Отдаемся пламени внутри, становясь несокрушимыми. Но и совладать потом с собой не можем, такая сила требует жертву, выжигая изнутри. Чем ярче разгорается огонь, тем безумнее становимся. Зная это, мы сами прыгаем в яму, где сгораем дотла. Еще никто не выбирался из нее живым. Мы приносим себя в жертву во имя нашего Творца, чтобы после вступить в ряды его бессмертной армии.
— Ему нельзя было помочь, это ты пытаешься сказать?
— Да.
Страшный конец, ужасающая смерть. Никак не могла поверить в случившееся. После столь кошмарного зрелища я еще долго приходила в себя, а по ночам начали часто сниться кошмары. Во снах меня окружало золотое пламя, и страшный предсмертный крик резал уши. В такие моменты плакала, не просыпаясь. Тогда Гарут будил меня, крепко обнимал и укачивал, пока не засыпала снова.
“- Ты психованная, неадекватная, эгоистка и стерва!
- Ага, это мои лучшие качества!”
На центральной площади Тинора больше ничего не напоминало о недавнем хаосе. Её почистили со всей тщательностью, от засохших потёков крови и следа не осталось. Неделю назад мы свернули импровизированный полевой госпиталь, отпустив последних пациентов. Не была я, продукт своей цивилизации, готова к такому потрясению. Одно дело — на экране видеть страдания людей, и совершенно другое — оказаться в гуще кровавых событий. Своими руками без обезболивающего разрезать плоть, сшивать по живому. Вправлять переломы под оглушающие крики боли. Хоть Варсик и пытался меня подбодрить тем, что у нас получилось вытащить из лап смерти больше народа, чем обычно, но лично мне этого казалось недостаточно. Понимала, что всех не спасти. Но смириться никак не получалось.
Орки, способные твердо устоять на ногах и держать в руках инструмент, сменяя друг друга, отправлялись в соседнюю деревню, помогая её восстановить после нападения. Чертовы ауски сожгли почти половину домов. Как только сам лес не подпалили, оставалось загадкой. На строительные работы из всех близлежащих селений подтягивались все кто мог. Некоторые принимали решение остаться жить в полуразрушенном селении. Дружный они все же народ.
Много узнала про самих ящеролюдов. Они жили на безбрежных болотах на западе от земель орков. На одном месте долго не сидели, постоянно кочуя, нападали на деревни по краю границы и изредка углубляясь. Обычно засылали разведчика вперед, а потом налетали, как саранча, огромной безжалостной толпой. Именно с такого шпиона я предложила содрать шкуру на сапоги. Видимо, из-за бесконтрольного размножения и нехватки ресурсов их набеги были особенно жестоки. Нападая на деревню, убивали защитников, оставшихся угоняли в свои владения про запас, а павших орков сжирали. Именно этот факт стал финальным расколом в моей и без того пошатнувшейся последними событиями психике.
Всё своё свободное время я проводила в поле подальше от деревни, проходя вуркотерапию. Каждый мой приход они встречали приветственным низкочастотным бурчанием и бархатными носами на моих ладонях. Среди огромных ящеров я чувствовала себя намного спокойнее. Привалившись к боку греющегося на солнце Мрака, сидела и поглаживала примостившуюся у меня на коленях голову детеныша. В такие моменты меня отпускало напряжение и дышать становилось легче. Гарут навещал меня пару раз в день и приносил еду. Но уже вторые сутки как ушел в соседнее поселение и его крестовые походы по кормлению меня взяла на себя Риза. Готовить она стала сносно, да и Шмэк частенько присылал свои кулинарные шедевры. Вурки тоже пытались меня кормить сырой рыбой, но, опасаясь паразитов, от сашими я отказывалась. Икру разве что утаскивала в таверну и там отделяла себе часть от уже готовой.
Внезапно всё стадо подорвалось на ноги. Они стояли, задрав морды кверху, и, кажется, к чему-то прислушивались. До моего слуха донеслись приглушенные звуки, как будто кому-то рот прикрыли рукой, а тот не сдавался. Громкий оборвавшийся женский крик слева от меня заставил встрепенуться. Риза! В ту сторону сорвался с места Мрак, выдирая и забрасывая назад клочья земли. Я на всех парах бежала за ним. Влетев в густой подлесок, пришлось притормозить, не получалось быстро передвигаться по высокой траве. Ящеру было еще тяжелее, он начал отставать из-за мешающих маневрировать деревьев. Заметив непонятное движение за стволами, сменила направление. Вылетев на крохотный просвет, увидела, как мимо меня промелькнул цветастый шарик и ушел куда-то за спину. Глухой звук падающего на землю огромного тела заставил обернуться на ходу. Вурк лежал на земле, не двигаясь. Моментально развернулась к нему, но было поздно. Меня схватили за руку, резко развернули, и нос к груди столкнулись с Истириэлем.
— Отбегалась!
Со всех сторон на меня навалилось сразу несколько грозно напевавших лисоли. Двоим успела съездить ногой куда попала, и те с шипением отвалились, но лишь на время. Связали руки, в рот сунули скрученную тряпку и, перетянув ее другой, завязали узел на затылке. Острый кинжал коснулся горла, причиняя боль.
— Пикнешь, и твоей подружке конец! — он указал, куда смотреть. На земле мешком лежала Риза, кровь вытекала из ее рассеченного лба. «Убью гада!»
Привязав к путам веревку, как собаку на поводке, потащили куда-то вглубь леса. Обернулась, надеясь увидеть, как дорогие мне существа приходят в себя, но признаков жизни на таком расстоянии рассмотреть не смогла. «Своими руками задушу, паскуду!» Пересчитала макушки: шесть лисоли быстро тащили меня за собой сквозь дебри. Я же лихорадочно соображала, как мне выпутаться из этого происшествия. Да и на кой чёрт я им вообще сдалась?
Меня постоянно подгоняли, тыкая в спину острым ножом. Они периодически посылали странного вида пучки магии туда, где мы прошли. Видимо, следы заметают. Это сильно усложнит мои поиски. Белобрысые сволочи заставляли шевелить ногами весь оставшийся день и ночь. Я запыхалась, а кляп во рту мешал сделать глубокий вдох. Под утро просто упала плашмя на мягкий мох и ни под какими угрозами не соглашалась подниматься. Усталость брала свое, начала проваливаться в сон в том положении, в котором приземлилась. Краем сознания зацепила топтавшихся вокруг моей тушки эльфов, решив, что кокну их всех завтра.
Варварский пинок в бедро заставил подпрыгнуть на месте. Руки были связаны, а вот кляпа уже не было. Это они зря, конечно. Села, не сдержав стон от боли в затекшем теле, осмотрелась — вечереет. Судя по тому, как всё ломило, даже не ворочалась. Как упала, так в том же положении и проснулась. Мне грубо сунули под нос миску с овощами. Отказываться от еды было верхом глупости. В конце концов, мне понадобятся силы, чтобы сбежать от них. Впихнув в себя отвратного вкуса недоваренную еду, запила из баклажки, кинутой мне под ноги.
После скудного ужина, снова подгоняя меня тычками в спину, не очень дружной компанией мы продолжили путь. Первый шок наконец выветрился. Вместо него, вспоминая картину лежащих на земле друзей, у руля бодренько встала злость, затмевающая здравый смысл. В голове бродило и иногда сталкивалось несколько мыслей. Меня сразу не прирезали, значит, нужна живой. Калечить не будут, иначе не смогу передвигаться самостоятельно, а утащить меня даже вшестером им будет проблематично. Кормят, чтоб не окочурилась раньше времени. Максимум, что сделают, — рот заткнут. А значит, можно навалить им в унты!
— Слышь, ты! Драха плешивая! — Истриэль с крайне удивлённым лицом начал медленно оборачиваться в мою сторону. — Да-да, ты, смертник! Верни меня, пока не поздно. Я даже дам тебе фору, чтоб ты успел удрапать, сверкая пятками. Но только если Риза с Мраком не пострадали, в противном случае твое чучелко украсит мою гостиную!
Ответом послужила длинная напевная тирада, судя по его выражению лица и удивлённым мордам остальных, в крайней степени матерная.
— Сделай одолжение, сдохни сам! — попросила с милой улыбкой.
— Заткните ей рот.
— Не буду нормально дышать — не смогу быстро идти. Тебя поймают и разорвут на тысячу маленьких истеричек. Так что наслаждайся моим обществом! — лучезарности моей улыбки позавидовало бы даже солнце. А от совершенно сумасшедшего выражения лица некоторым икнулось.
— …! — опять спел, но уже обреченно.
— И все? Как-то ты не развил тему выступления. К горлу подкатил восторг, а слов не хватает, да?
Всю оставшуюся ночь доводила эльфа до, как бы банально ни звучало, истерики. К утру у него дергался глаз, подрагивала верхняя губа и щека нервно тикала. Надеюсь, мои мечты сбудутся и его разберет инсульт. Какое-то время он пытался меня игнорировать, но я придумывала всё новые способы вывести его из равновесия.
— Да заткнешься ты наконец? — с пеной у рта взревел на весь лес.
— Думаешь, если будешь громче на меня орать, буду тише слушать?
На этом небольшом нервном срыве устроили привал на дневной сон. Хотелось еще что-нибудь ему высказать, но сил еле хватило, чтоб проглотить овощной, цитируя мелкого сына бывшей коллеги, «фукяк» и провалиться в сон. В этот раз меня не пинали, а очень деликатно потрогали за плечо. От злобного взгляда, которым наградила посмевшего меня растрясти, его сдуло с поля зрения. Прониклись, однако. Хоть усталость в теле давала о себе знать, голова была ясная.
— Ну-с, продолжим. Драха вислоухая, я тебе еще раз говорю, посади, где росло! Тебе же хуже будет!
— Ты видишь вокруг толпы жаждущих тебя спасти? За нами даже погони нет. Брось свои иллюзии, никто не придет на помощь, — пафос так и пер из него. Резко начала лихорадочно озираться вокруг в поисках чего-то потерянного.
— Где? Да где же оно? М-м-м, ну где? — вопросительно ворчала под нос.
— Что ты ищешь? — купился!
— Да вот никак не могу найти, где я спрашивала твое мнение?
И тут его прорвало, я узнала очень много слов и заковыристых выражений на дварфском языке, чему была несказанно рада. Что самое приятное, даже поняла больше половины. Он буквально за минуту значительно расширил мой скудный запас нецензурной лексики.
— Помедленнее, я записываю!
На радость мне, его снова разобрал нервный тик. Истерично развернувшись, он потопал вперед, наша процессия неизбежно двинулась за ним. Периодически кровожадно поглядывала на остальных лисоли, но те, замечая мое внимание, быстро прикидывались частью интерьера, не отсвечивая.
Когда мы в полной темноте продвигались всё дальше от Тинора, заметила странное движение слева, но сколько ни вглядывалась, не смогла рассмотреть, что же там такое. Спустя какое-то время кусты снова зашевелились, и послышалось приглушенное шуршание. Это стало заметно не только мне. Эльфы напряглись и, подталкивая меня, ускорили шаг. Резкий «шурх» за спинами, и один из них пропал в ночном лесу, сдавленно попискивая. На земле остались только глубокие борозды от пальцев. «И их осталось шесть». Тут струхнула уже я. Оставшиеся припустили еще быстрее. Казалось, что шорохи доносятся со всех сторон сразу. Один за одним что-то утаскивало в темноту своих жертв, не обращая внимания на летевшие черно-зеленые шарики смертельных заклинаний. «И их осталось пять». В какой-то момент прямо над нашими головами пролетело тело одного из моих похитителей, шмякнулось об дерево и свалилось поломанной куклой к корням. Застывший на лице ужас придал сил для дальнейшего передвижения. «Осталось их четыре». Еще одного ушастого утащили прямо перед моим носом.
— Шмэк! Срочно все емкости на печь, как закипит — в ведро и несешь ко мне, ставишь новую партию. Сварить бульон на мясе и овощах, пропустить через мясорубку, всё без соли и специй. Риза! Собери по домам чистые простыни и тряпки. Нарви полосками, как я тебе показывала, и прокипяти. Вакр! Добудь мне закругленную иглу и нитки. Их тоже в кипяток!
Раздав указания, я сорвалась догонять ускользающую вдалеке толпу. Пострадавших рядами расположили на центральной площади прямо на земле. Зрелище было не для слабонервных. Повсюду кровь, стоны и крики, у некоторых не хватало конечностей, разбитые головы, вырванные куски мяса. Стиснув зубы, принялась помогать самым тяжелораненым, попутно раздавая задачи тем, кто помогал местному лекарю. Над его именем — Варсик — даже «хрыкнуть» некогда было. Он сначала возмутился, но вслушался, что я говорю, кивнул, и мы начали слаженную работу.
Это были очень тяжелые двое суток. Мне пришлось на коленке обучать искусству зашивать раны тех, кто вызвался помочь. Для нас развернули небольшую полевую кухню, где мы кипятили бинты и шовный материал. По периметру расставили факелы на длинных палках. Когда магии на «светляков» не хватало, они очень выручали. Мы потеряли несколько бойцов и чуть ли не половину соседней деревни. Каждую новую смерть воспринимала как свою личную трагедию, казалось, что плохо справляюсь. Тех, кому становилось лучше, разбирали по домам родня или сочувствующие. Гарут за это время несколько раз ловил меня и буквально силой заставлял поесть, и лишь ближе к утру первого дня я нашла время обработать его раны. Совсем из головы вылетело, что к нему никто не может прикоснуться.
Сон был непозволительной роскошью, то тут, то там требовалось мое непосредственное участие, так что ближе к середине второго дня отключилась прямо во время одной из перевязок, которую делала оставшемуся без руки воину. Веки потяжелели, голова качнулась, и я тюкнулась носом в перевязанную грудь. Очухалась только ближе к вечеру на топчане возле полевой кухни, разбитая и ни разу не отдохнувшая. Мое внимание привлекло непонятное столпотворение на краю площади. Заметив мое пробуждение, и так стоявший на отдалении от народа, палач пошел в мою сторону.
— Все собираются на прощание. Ты устала, давай понесу тебя.
Невнятно кивнув, залезла к нему на ручки, сложила голову на плечо и, борясь со сном, уткнулась в шею. Думала, мы идем на похороны павших, но когда процессия остановилась на краю глубокого каменного мешка, ужаснулась. На дне огромного рукотворного колодца в тщетных попытках выбраться метался орк. Он прыгал на стены, раздирая в кровь руки, рычал как одержимый, а его глаза натурально полыхали багровым светом. Вокруг его израненного тела появлялись золотистые языки пламени, поджигая одежду. С другого края, почти полностью свесившись вниз, голосила и, похоже, звала его по имени заплаканная орчанка.
— Гарут, что происходит? — голос мне изменил.
— Это прощание, Ева.
Шаманка затянула унылую песню, ее подхватили голоса со всех сторон. Метавшийся внизу орк в последний раз издал дикий рев небесам и вспыхнул, как факел! В считанные секунды от него остался только пепел и опаленный участок камня почти четыре метра диаметром. Кричавшая на том краю рухнула на колени, завывая. Смотрела на это и не могла вымолвить ни слова. Процессия двинулась обратно, у края осталась стоять небольшая кучка народа. Палач нес притихшую меня на руках в сторону дома, а я никак не могла принять факт того, что только что увидела. На мой ничего не понимающий взгляд попытался объяснить произошедшее.
— Графа — творения Каа?ри, в наших жилах течет его огонь. Очень редко, но так случается, что, защищая тех, кто дороже жизни, или в пылу битвы, мы забываем себя. Отдаемся пламени внутри, становясь несокрушимыми. Но и совладать потом с собой не можем, такая сила требует жертву, выжигая изнутри. Чем ярче разгорается огонь, тем безумнее становимся. Зная это, мы сами прыгаем в яму, где сгораем дотла. Еще никто не выбирался из нее живым. Мы приносим себя в жертву во имя нашего Творца, чтобы после вступить в ряды его бессмертной армии.
— Ему нельзя было помочь, это ты пытаешься сказать?
— Да.
Страшный конец, ужасающая смерть. Никак не могла поверить в случившееся. После столь кошмарного зрелища я еще долго приходила в себя, а по ночам начали часто сниться кошмары. Во снах меня окружало золотое пламя, и страшный предсмертный крик резал уши. В такие моменты плакала, не просыпаясь. Тогда Гарут будил меня, крепко обнимал и укачивал, пока не засыпала снова.
Глава 10
“- Ты психованная, неадекватная, эгоистка и стерва!
- Ага, это мои лучшие качества!”
На центральной площади Тинора больше ничего не напоминало о недавнем хаосе. Её почистили со всей тщательностью, от засохших потёков крови и следа не осталось. Неделю назад мы свернули импровизированный полевой госпиталь, отпустив последних пациентов. Не была я, продукт своей цивилизации, готова к такому потрясению. Одно дело — на экране видеть страдания людей, и совершенно другое — оказаться в гуще кровавых событий. Своими руками без обезболивающего разрезать плоть, сшивать по живому. Вправлять переломы под оглушающие крики боли. Хоть Варсик и пытался меня подбодрить тем, что у нас получилось вытащить из лап смерти больше народа, чем обычно, но лично мне этого казалось недостаточно. Понимала, что всех не спасти. Но смириться никак не получалось.
Орки, способные твердо устоять на ногах и держать в руках инструмент, сменяя друг друга, отправлялись в соседнюю деревню, помогая её восстановить после нападения. Чертовы ауски сожгли почти половину домов. Как только сам лес не подпалили, оставалось загадкой. На строительные работы из всех близлежащих селений подтягивались все кто мог. Некоторые принимали решение остаться жить в полуразрушенном селении. Дружный они все же народ.
Много узнала про самих ящеролюдов. Они жили на безбрежных болотах на западе от земель орков. На одном месте долго не сидели, постоянно кочуя, нападали на деревни по краю границы и изредка углубляясь. Обычно засылали разведчика вперед, а потом налетали, как саранча, огромной безжалостной толпой. Именно с такого шпиона я предложила содрать шкуру на сапоги. Видимо, из-за бесконтрольного размножения и нехватки ресурсов их набеги были особенно жестоки. Нападая на деревню, убивали защитников, оставшихся угоняли в свои владения про запас, а павших орков сжирали. Именно этот факт стал финальным расколом в моей и без того пошатнувшейся последними событиями психике.
Всё своё свободное время я проводила в поле подальше от деревни, проходя вуркотерапию. Каждый мой приход они встречали приветственным низкочастотным бурчанием и бархатными носами на моих ладонях. Среди огромных ящеров я чувствовала себя намного спокойнее. Привалившись к боку греющегося на солнце Мрака, сидела и поглаживала примостившуюся у меня на коленях голову детеныша. В такие моменты меня отпускало напряжение и дышать становилось легче. Гарут навещал меня пару раз в день и приносил еду. Но уже вторые сутки как ушел в соседнее поселение и его крестовые походы по кормлению меня взяла на себя Риза. Готовить она стала сносно, да и Шмэк частенько присылал свои кулинарные шедевры. Вурки тоже пытались меня кормить сырой рыбой, но, опасаясь паразитов, от сашими я отказывалась. Икру разве что утаскивала в таверну и там отделяла себе часть от уже готовой.
Внезапно всё стадо подорвалось на ноги. Они стояли, задрав морды кверху, и, кажется, к чему-то прислушивались. До моего слуха донеслись приглушенные звуки, как будто кому-то рот прикрыли рукой, а тот не сдавался. Громкий оборвавшийся женский крик слева от меня заставил встрепенуться. Риза! В ту сторону сорвался с места Мрак, выдирая и забрасывая назад клочья земли. Я на всех парах бежала за ним. Влетев в густой подлесок, пришлось притормозить, не получалось быстро передвигаться по высокой траве. Ящеру было еще тяжелее, он начал отставать из-за мешающих маневрировать деревьев. Заметив непонятное движение за стволами, сменила направление. Вылетев на крохотный просвет, увидела, как мимо меня промелькнул цветастый шарик и ушел куда-то за спину. Глухой звук падающего на землю огромного тела заставил обернуться на ходу. Вурк лежал на земле, не двигаясь. Моментально развернулась к нему, но было поздно. Меня схватили за руку, резко развернули, и нос к груди столкнулись с Истириэлем.
— Отбегалась!
Со всех сторон на меня навалилось сразу несколько грозно напевавших лисоли. Двоим успела съездить ногой куда попала, и те с шипением отвалились, но лишь на время. Связали руки, в рот сунули скрученную тряпку и, перетянув ее другой, завязали узел на затылке. Острый кинжал коснулся горла, причиняя боль.
— Пикнешь, и твоей подружке конец! — он указал, куда смотреть. На земле мешком лежала Риза, кровь вытекала из ее рассеченного лба. «Убью гада!»
Привязав к путам веревку, как собаку на поводке, потащили куда-то вглубь леса. Обернулась, надеясь увидеть, как дорогие мне существа приходят в себя, но признаков жизни на таком расстоянии рассмотреть не смогла. «Своими руками задушу, паскуду!» Пересчитала макушки: шесть лисоли быстро тащили меня за собой сквозь дебри. Я же лихорадочно соображала, как мне выпутаться из этого происшествия. Да и на кой чёрт я им вообще сдалась?
Меня постоянно подгоняли, тыкая в спину острым ножом. Они периодически посылали странного вида пучки магии туда, где мы прошли. Видимо, следы заметают. Это сильно усложнит мои поиски. Белобрысые сволочи заставляли шевелить ногами весь оставшийся день и ночь. Я запыхалась, а кляп во рту мешал сделать глубокий вдох. Под утро просто упала плашмя на мягкий мох и ни под какими угрозами не соглашалась подниматься. Усталость брала свое, начала проваливаться в сон в том положении, в котором приземлилась. Краем сознания зацепила топтавшихся вокруг моей тушки эльфов, решив, что кокну их всех завтра.
Варварский пинок в бедро заставил подпрыгнуть на месте. Руки были связаны, а вот кляпа уже не было. Это они зря, конечно. Села, не сдержав стон от боли в затекшем теле, осмотрелась — вечереет. Судя по тому, как всё ломило, даже не ворочалась. Как упала, так в том же положении и проснулась. Мне грубо сунули под нос миску с овощами. Отказываться от еды было верхом глупости. В конце концов, мне понадобятся силы, чтобы сбежать от них. Впихнув в себя отвратного вкуса недоваренную еду, запила из баклажки, кинутой мне под ноги.
После скудного ужина, снова подгоняя меня тычками в спину, не очень дружной компанией мы продолжили путь. Первый шок наконец выветрился. Вместо него, вспоминая картину лежащих на земле друзей, у руля бодренько встала злость, затмевающая здравый смысл. В голове бродило и иногда сталкивалось несколько мыслей. Меня сразу не прирезали, значит, нужна живой. Калечить не будут, иначе не смогу передвигаться самостоятельно, а утащить меня даже вшестером им будет проблематично. Кормят, чтоб не окочурилась раньше времени. Максимум, что сделают, — рот заткнут. А значит, можно навалить им в унты!
— Слышь, ты! Драха плешивая! — Истриэль с крайне удивлённым лицом начал медленно оборачиваться в мою сторону. — Да-да, ты, смертник! Верни меня, пока не поздно. Я даже дам тебе фору, чтоб ты успел удрапать, сверкая пятками. Но только если Риза с Мраком не пострадали, в противном случае твое чучелко украсит мою гостиную!
Ответом послужила длинная напевная тирада, судя по его выражению лица и удивлённым мордам остальных, в крайней степени матерная.
— Сделай одолжение, сдохни сам! — попросила с милой улыбкой.
— Заткните ей рот.
— Не буду нормально дышать — не смогу быстро идти. Тебя поймают и разорвут на тысячу маленьких истеричек. Так что наслаждайся моим обществом! — лучезарности моей улыбки позавидовало бы даже солнце. А от совершенно сумасшедшего выражения лица некоторым икнулось.
— …! — опять спел, но уже обреченно.
— И все? Как-то ты не развил тему выступления. К горлу подкатил восторг, а слов не хватает, да?
Всю оставшуюся ночь доводила эльфа до, как бы банально ни звучало, истерики. К утру у него дергался глаз, подрагивала верхняя губа и щека нервно тикала. Надеюсь, мои мечты сбудутся и его разберет инсульт. Какое-то время он пытался меня игнорировать, но я придумывала всё новые способы вывести его из равновесия.
— Да заткнешься ты наконец? — с пеной у рта взревел на весь лес.
— Думаешь, если будешь громче на меня орать, буду тише слушать?
На этом небольшом нервном срыве устроили привал на дневной сон. Хотелось еще что-нибудь ему высказать, но сил еле хватило, чтоб проглотить овощной, цитируя мелкого сына бывшей коллеги, «фукяк» и провалиться в сон. В этот раз меня не пинали, а очень деликатно потрогали за плечо. От злобного взгляда, которым наградила посмевшего меня растрясти, его сдуло с поля зрения. Прониклись, однако. Хоть усталость в теле давала о себе знать, голова была ясная.
— Ну-с, продолжим. Драха вислоухая, я тебе еще раз говорю, посади, где росло! Тебе же хуже будет!
— Ты видишь вокруг толпы жаждущих тебя спасти? За нами даже погони нет. Брось свои иллюзии, никто не придет на помощь, — пафос так и пер из него. Резко начала лихорадочно озираться вокруг в поисках чего-то потерянного.
— Где? Да где же оно? М-м-м, ну где? — вопросительно ворчала под нос.
— Что ты ищешь? — купился!
— Да вот никак не могу найти, где я спрашивала твое мнение?
И тут его прорвало, я узнала очень много слов и заковыристых выражений на дварфском языке, чему была несказанно рада. Что самое приятное, даже поняла больше половины. Он буквально за минуту значительно расширил мой скудный запас нецензурной лексики.
— Помедленнее, я записываю!
На радость мне, его снова разобрал нервный тик. Истерично развернувшись, он потопал вперед, наша процессия неизбежно двинулась за ним. Периодически кровожадно поглядывала на остальных лисоли, но те, замечая мое внимание, быстро прикидывались частью интерьера, не отсвечивая.
Когда мы в полной темноте продвигались всё дальше от Тинора, заметила странное движение слева, но сколько ни вглядывалась, не смогла рассмотреть, что же там такое. Спустя какое-то время кусты снова зашевелились, и послышалось приглушенное шуршание. Это стало заметно не только мне. Эльфы напряглись и, подталкивая меня, ускорили шаг. Резкий «шурх» за спинами, и один из них пропал в ночном лесу, сдавленно попискивая. На земле остались только глубокие борозды от пальцев. «И их осталось шесть». Тут струхнула уже я. Оставшиеся припустили еще быстрее. Казалось, что шорохи доносятся со всех сторон сразу. Один за одним что-то утаскивало в темноту своих жертв, не обращая внимания на летевшие черно-зеленые шарики смертельных заклинаний. «И их осталось пять». В какой-то момент прямо над нашими головами пролетело тело одного из моих похитителей, шмякнулось об дерево и свалилось поломанной куклой к корням. Застывший на лице ужас придал сил для дальнейшего передвижения. «Осталось их четыре». Еще одного ушастого утащили прямо перед моим носом.
