– Хочешь – возьми себе, – великодушно предложила Тереза. – Ты для нее не менее родной, чем я.
Он сглотнул.
– Спасибо.
Они обнялись, не чувствуя больше холода. А с балкона смотрел Винк с потухшей сигаретой во рту и завидовал. Как это нелогично – завидовать кому-то и в то же время ни за что не хотеть оказаться на его месте!
Алисанта пришла проводить. Привела оперативников, явно успевших откушать глинтвейна с утра. Поцеловала Маэдо в лоб, Ильтена погладила по плечу.
– Ты мужика-то побереги, – посоветовала Терезе. – Сердце у него слабое.
Тереза непонимающе перевела взгляд с Ильтена на Маэдо. У кого из них слабое сердце?
– Не видишь разве? – Старуха досадливо цокнула языком и подсказала: – Я про мужа твоего.
– Да? – удивилась она. – Но он никогда не жаловался.
– Мужики, они такие, – понимающе кивнула та. – Жаловаться гордость не позволяет, а потом – бац! – и ты вдова. Примечай, как держится, глаза тебе на что? Упустишь – поздно будет.
Тереза по-новому взглянула на Ильтена. Эта бледность, неестественная усталость после, казалось бы, ничтожной нагрузки, некстати выступающий пот на холодном ветру…
– Рино, тебе плохо? – аккуратно спросила она, когда они были уже на полпути к городу. Винк вел машину, а они расположились на заднем сиденье.
Он вздрогнул.
– С чего ты взяла?
– Думаешь, я ничего не вижу? – напустилась она на него. – А глаза мне на что? У тебя проблемы с сердцем, да?
– Ну… да, – неохотно признался он.
– Как приедем, немедленно обратись к врачу!
– Нет, – запротестовал он, – ты не понимаешь…
– Ты мне проспорил, – напомнила она. – Увянь и делай, что говорю!
Он намеревался возразить, но, вспомнив, сник:
– Ладно.
Ильтен попытался увильнуть от исполнения обещания. Может, Тереза забудет… Ага, как же.
– Рино, ты сходил к врачу?
– Ну… – Им овладело искушение соврать, что да. Не решился: успел уже хорошо узнать Терезу. Она не успокоится кратким ответом, примется выспрашивать подробности, потребует результаты анализов, рецепты на лекарства… – Нет.
– Почему нет? Ты что, боишься? – Она была полна возмущения. Взрослый мужик, а ведет себя, как ребенок!
– Боюсь, – вымученно признался он.
– Рино, соберись! Тебе не пять лет. Брось сию минуту эти глупости! Ты же разумный, рассудительный человек. Ты даже призрака не испугался, в отличие от всех этих олухов. Ну чем тебе может быть страшен доктор?
– Доктор сам по себе не страшен, – проговорил он со вздохом, обнимая ладонями чашку с чаем, словно греясь о нее. – Страшно то, что он может обнаружить.
– Чем раньше диагностировать болезнь, тем проще ее вылечить, – возразила Тереза. – Не поверю, что при вашем уровне развития медицины осталось много неизлечимых болезней.
– Ты права. – Если соглашаться, то она смягчится. – Но серьезная болезнь всегда имеет последствия. Проблемы с сердцем – это повод отправить на медкомиссию, а там и лишить права на жену.
– Что?! – Она чуть чашку не уронила.
– Я боюсь тебя потерять.
– Я от тебя не уйду! – Она выпрямила спину. – Кто бы там что ни придумывал.
– Тереза, нас никто не спросит. Ни меня, ни тем более тебя. Если будет решение комиссии, за тобой придут.
– Но я же не…
– Мы теперь зарегистрированы в базе. Любой чиновник, любой охранник службы безопасности, посмотрев в свой компьютер, увидит, что у меня есть жена детородного возраста. Тебе не скрыться и не отсидеться. Тебя станут искать. Женщины чересчур дороги, чтобы позволять им жить с инвалидами или прятаться от нового брака.
– Пусть Эрвин решит этот вопрос!
– Как?
– Как-нибудь! Запретит меня искать, и всё.
Ильтен безнадежно покачал головой.
– Тереза, ну подумай. Как он может такое запретить? Он не абсолютный повелитель легавых. На уровне города он – влиятельное лицо, но в столице непременно заметят в базе женщину, лишившуюся мужа. В лучшем случае отдадут приказ через его голову, в худшем – снимут ее за раздолбайство, да как бы не за криминальные намерения. Это нарушение закона, Тереза. И оно очевидно в том числе тем, кому он мог бы приказать. Если он так поступит, подчиненные в тот же день на него настучат. Это совершенно исключено.
– А если снова подчистить базу?
– И убрать заодно всех свидетелей? Тереза, тебя знает как мою жену толпа народу. В первые дни на Т1 ты еще могла исчезнуть в никуда, да и то страшно вспоминать, скольких седых волос и скольких денег мне это стоило. Сейчас – исключено. Те же легавые, коллеги Маэдо, будут узнавать тебя на улице и недоумевать, соседи станут интересоваться, как так вышло, что я пережил операцию, а жена осталась при мне…
– Черт! Почему обязательно операция? Может, тебе просто выпишут какие-нибудь таблетки, и до медкомиссии вообще не дойдет?
– Может, – согласился он. – А если дойдет? Медкомиссия – не то мероприятие, от которого можно отказаться, как от госпитализации.
Тереза хрустнула кулаком.
– Рино, но нельзя же так! Ты не должен рисковать своим здоровьем из-за меня. Сходи к врачу! А потом мы что-нибудь придумаем…
Он не поверил. Глупо было бы верить, что потом все само собой уляжется. Он уже однажды слышал эту фразу: мы что-нибудь придумаем… Тогда речь шла об Элеоноре. Но она умерла, и ничего они не смогли придумать.
– Найди врача, которому можно доверять. Который не направит тебя на медкомиссию.
И где такого найти? Был бы рядом господин Энсет, Ильтен попробовал бы обратиться к нему. Их многое связывало. Это он констатировал смерть Терезы, а после получил девушку в жены в обход кандидатов с более высоким процентом соответствия. Но доктор Энсет остался на Т1. И можно ли было ему доверять на самом деле? Они хорошо знали друг друга, долгое время сотрудничали, работая в Брачной Компании, однако надави на Энсета служба охраны безопасности – и он расколется. Нет у него особых причин выгораживать Ильтена.
А кому он вообще может довериться? По большому счету, никому. Ни Хэнкам, ни Лентонам. Никому, кроме Маэдо разве что. Странные у них отношения сложились. Вроде соперники, а посмотреть вдумчиво, так не найти никого ближе и надежнее. Пожалуй, стоит с ним посоветоваться. Возможно, он подскажет, как обойти эту клятую медкомиссию. Или подчистит базу так, чтобы стать следующим мужем Терезы, если Ильтену запретят иметь жену. Или…
В баре их узнавали. Официант, прихватив меню, безошибочно двинулся к их любимому столику и достиг его одновременно с ними.
– Что будете заказывать?
Маэдо обстоятельно устроился на диване, Ильтен опустился напротив.
– Как обычно.
Официант принес напитки и удалился. Лишь тогда Маэдо обратился к Ильтену:
– Выкладывайте. Что у вас за проблема?
Ильтен поморщился.
– Вот кстати. Почему вы решили, будто у меня проблема? Не допускаете, что я просто хотел выпить в хорошей компании?
– Мы с вами не раз встречались именно по этой причине, так что теоретически – допускаю. Только не нужно быть психологом, чтобы понять: у вас не все ладно. Достаточно посмотреть на ваше лицо. Я немного разбираюсь в мимике, приходилось вести допросы, знаете ли. Но допрашивать вас я не стану, Ильтен. Хотите – рассказывайте. Нет – просто пейте. Все равно ведь расскажете в другой раз.
Ильтен вздохнул.
– Маэдо, скажите: вы подавали заявление на брак?
– Что? – От неожиданности высший командир расхохотался. – Я вас так достал, что готовы принять у меня заявление вне очереди и подтасовать данные, чтобы поскорее женить?
Ильтен закатил глаза к потолку. Так и знал, что Маэдо станет ржать. С характером ничего не поделаешь, надо ждать, пока отсмеется.
– Ну, Ильтен? Что за интригу вы задумали? – Он подмигнул.
– Да или нет?
– Разумеется, у меня есть заявление. Я что, инвалид или бедняк?
– Вы можете просто быть довольны своим образом жизни. Как и я был когда-то, работая диспетчером. Положа руку на сердце, зачем вам сейчас своя жена?
– Я подавал заявление еще до встречи с вами, Ильтен. И зря вы это, собственная жена всяко лучше, чем чужая. Никаких поводов для доносов и дискриминации по службе.
Ильтен кивнул.
– Сможете внести изменения в анкету? Я вам подскажу, какие. Я хотел бы быть уверен, что у вас с Терезой будет наилучшее совпадение.
У Маэдо отвалилась челюсть. Он медленно ее подобрал.
– С чего такая щедрость, Ильтен? Не я вас достал, а она? Хотите переложить этот непосильный груз на мои хрупкие плечи?
– Да прекратите вы ёрничать, – раздраженно сказал Ильтен.
– В чем дело? Вы внезапно собрались помереть? – Маэдо изобразил пальцами знак для отвода беды.
– Пока нет.
– Пока? – Он уловил ключевое слово.
Ильтен залпом выпил рюмку коньяка и откровенно признался:
– У меня нелады со здоровьем. Какие – сам еще не знаю. Сердце шалит. Надо идти к врачу, а я не могу решиться. Вдруг все плохо? – Он повесил голову.
– Опасаетесь неблагоприятного заключения медкомиссии? – Маэдо наконец понял. – Ильтен, поверьте: я был бы рад принять от вас эстафету. И, если вас беспокоит, наши отношения на этом не прекратились бы. Но вы упускаете один момент. Вам не позволят отдать Терезу непосредственно мне. Между нами еще минимум одно звено, не считая сопровождающих безопасников – диспетчер Брачной Компании и его компьютер.
Ильтен угрюмо кивнул.
– На что вы надеетесь, Ильтен? Что он выберет меня? Вы уверены, что на шести планетах Союза не найдется кого-нибудь более подходящего? Вы полагаете, что он предоставит Терезе выбор из нескольких удовлетворительных кандидатур, а не тупо ткнет курсором в первого по алфавиту?
– Не уверен. Поэтому мы должны тщательно подогнать данные таким образом, чтобы вы оказались однозначно лучшим вариантом.
– Знаете, я к самоуничижению не склонен и искренне верю, что я и так – однозначно лучший вариант. Может, и получше вас, – не удержался он от поддевки, – но настаивать не буду. Однако есть такая дрянь, как статистика. Мы стараемся предусмотреть все, но что-то обязательно упустим. И ее отдадут другому, ничем не лучше, просто более везучему. И это будет еще не самый дурной исход.
– Н-да?
– Вы же сами работали диспетчером, Ильтен. Признайтесь, многие невесты прошли мимо вашей постели? Весьма небольшой процент, да? Ну, вдовы со стажем, беременные, незрелые девочки… А такую, как Тереза, вы упустили бы? Вы тут же к ней полезли, верно? И огребли на полную катушку.
– Она вам рассказала? – Ильтен не скрыл недовольной гримасы.
– Конечно, нет. Но это же очевидно. Ильтен, диспетчер первым делом захочет проверить, как у нее с сексом. И она его убьет. Кстати, почему она вас не убила?
– Слаба была, – нехотя ответил Ильтен. – Пять свежих ножевых ран. Так что я очнулся, хвала судьбе. Только ремонт пришлось делать.
– Вооот, – протянул Маэдо, резюмируя. – Дальше докумекаете, или разъяснить? Она убьет этого несчастного, даже не понявшего, отчего он умер, и пустится в бега. Рано или поздно – скорее рано, у диспетчера же офис, а не частная квартира, посетители то и дело заходят – труп обнаружат. Придут мои коллеги, вызовут следственную группу. Рано или поздно – скорее поздно, тут я поставлю на ее опыт и целеустремленность – но ее обязательно задержат. И насладятся по полной программе, или я плохо знаю тех, с кем работаю. Ничья женщина – такое сокровище нечасто попадает в руки. И жалеть убийцу не станут. Потом приволокут к новому диспетчеру. Вероятно, она убьет и его, далее цикл повторится… Через сколько-то итераций она либо сломается, и ее выдадут замуж за кого-то, уже совсем не похожего на нас, либо покончит с собой, забрав за грань побольше безопасников. Короче, Ильтен: то, что вы предлагаете, не катит.
Он откинулся на спинку кресла и спросил без всякого энтузиазма:
– А что катит?
– Это надо подумать. – Маэдо облокотился на стол и почесал лоб.
И вдруг неестественно дернулся. Хлопок послышался чуть погодя, сопровождаемый звоном осыпающегося оконного стекла. Ильтен не сразу понял, что произошло, пока не увидел красное пятно, расплывающееся на светло-серой рубашке неподвижного Маэдо.
– Помогите! – Из горла вырвался хрип вместо крика, но он справился с собой и заорал: – На помощь! Зовите врача! Безопасников!
Тело Маэдо сползло по спинке, завалилось на диван – Ильтен едва успел поддержать, чтобы голова не стукнулась о деревянный подлокотник. Дрожащими пальцами сдернул шейный платок, расстегнул рубашку, обнажив рану на груди, прижал пачкой салфеток, пытаясь остановить кровь. Вокруг засуетились, кто-то звонил в неотложку. Придерживая салфетки одной рукой, второй Ильтен принялся нащупывать пульс на шее. Сердце вновь заныло, когда не удалось с первого раза. Но нет, пронесло: пульс чувствовался, хотя и слабый, и кровь все текла. Где-то далеко завопила сирена патрульной машины…
Приехавшие безопасники, узнав Маэдо, аж посерели лицами. Когда на территории участка стреляют в высшего командира из городского управления – это не просто преступление, это ЧП. Возможно, поэтому они вцепились в Ильтена:
– Кто стрелял? Вы?
Ильтен чуть не подавился вином, которым пытался залить неотступающую сердечную боль.
– Вы с ума сошли? – Даже о том, что это можно счесть неуважением к должностным лицам, не подумал, так его зацепило. – Мы друзья! Сидели тут, выпивали, никого не трогали…
– Снайпер был, – бросил кто-то из оперативников допрашивающему. – Вон в том доме сидел, на лестничном пролете, оттуда и стрелял. Стекло разбито, видите?
Допросник впился взглядом в Ильтена.
– Почему вы сели именно здесь? Единственное место, куда можно оттуда попасть!
– Да мы всегда тут сидим! Это наш любимый столик, все официанты знают.
– Ума не хватило не садиться в одно и то же место?
– С какой стати-то, офицер? Кто мог подумать, что нам надо опасаться снайпера?
– А может, вы специально этот столик присмотрели? Усыпили бдительность господина Маэдо, а когда он привык, подставили его под пулю?
– Силы небесные, ну зачем мне его подставлять? У нас прекрасные отношения, нам нечего делить.
– Вот как? А женщину?
Проклятье! Чуть ли не каждый офицер-безопасник в этом городе в курсе их личной жизни после визита комиссии из столицы. Гори огнем такая известность!
Легавые были не совсем тупыми. Хоть и записали Ильтена в главные подозреваемые, ограничиваться этим не стали. Дороги были перекрыты, окрестности методично прочесывались. Но нервы Ильтену помотали изрядно, он едва вырвался из их когтей. Благо предъявить ему было нечего: официанты твердили, что они регулярно тут отдыхают, за этим самым столиком, и не ругаются никогда, только пьют, болтают и смеются. Пьют не всегда в меру, но это же бар, а не университет, тут пить – не грех.
Наскоро застирав в уборной следы крови на рубашке и брюках, Ильтен вызвал такси и поехал в больницу, куда увезли Маэдо. Офицер еще пытался прикопаться: мол, зачем это вы туда собрались? Добить хотите? Превозмогая желание врезать по придирчивой морде, Ильтен ответил вопросом на вопрос:
– А если бы вашего товарища чуть не застрелили, вы бы не поехали поинтересоваться, как его состояние и что говорят врачи?
Доктора столь подозрительными не были. Но отвечали кратко:
– Готовим к операции. Пуля в легком. Достанем, тогда и будем говорить о перспективах. Кстати, какая у вас группа крови?
Группа была не та. Больной вопрос для Тикви: если в обычных мирах от одной до пяти групп, то в этом хаосе смешения рас, в который превратилось население Тикви за прошедшие века – более двух дюжин. И не всегда в больнице имеется нужная.
Он сглотнул.
– Спасибо.
Они обнялись, не чувствуя больше холода. А с балкона смотрел Винк с потухшей сигаретой во рту и завидовал. Как это нелогично – завидовать кому-то и в то же время ни за что не хотеть оказаться на его месте!
Алисанта пришла проводить. Привела оперативников, явно успевших откушать глинтвейна с утра. Поцеловала Маэдо в лоб, Ильтена погладила по плечу.
– Ты мужика-то побереги, – посоветовала Терезе. – Сердце у него слабое.
Тереза непонимающе перевела взгляд с Ильтена на Маэдо. У кого из них слабое сердце?
– Не видишь разве? – Старуха досадливо цокнула языком и подсказала: – Я про мужа твоего.
– Да? – удивилась она. – Но он никогда не жаловался.
– Мужики, они такие, – понимающе кивнула та. – Жаловаться гордость не позволяет, а потом – бац! – и ты вдова. Примечай, как держится, глаза тебе на что? Упустишь – поздно будет.
Тереза по-новому взглянула на Ильтена. Эта бледность, неестественная усталость после, казалось бы, ничтожной нагрузки, некстати выступающий пот на холодном ветру…
– Рино, тебе плохо? – аккуратно спросила она, когда они были уже на полпути к городу. Винк вел машину, а они расположились на заднем сиденье.
Он вздрогнул.
– С чего ты взяла?
– Думаешь, я ничего не вижу? – напустилась она на него. – А глаза мне на что? У тебя проблемы с сердцем, да?
– Ну… да, – неохотно признался он.
– Как приедем, немедленно обратись к врачу!
– Нет, – запротестовал он, – ты не понимаешь…
– Ты мне проспорил, – напомнила она. – Увянь и делай, что говорю!
Он намеревался возразить, но, вспомнив, сник:
– Ладно.
Глава 7. Где найти врача
Ильтен попытался увильнуть от исполнения обещания. Может, Тереза забудет… Ага, как же.
– Рино, ты сходил к врачу?
– Ну… – Им овладело искушение соврать, что да. Не решился: успел уже хорошо узнать Терезу. Она не успокоится кратким ответом, примется выспрашивать подробности, потребует результаты анализов, рецепты на лекарства… – Нет.
– Почему нет? Ты что, боишься? – Она была полна возмущения. Взрослый мужик, а ведет себя, как ребенок!
– Боюсь, – вымученно признался он.
– Рино, соберись! Тебе не пять лет. Брось сию минуту эти глупости! Ты же разумный, рассудительный человек. Ты даже призрака не испугался, в отличие от всех этих олухов. Ну чем тебе может быть страшен доктор?
– Доктор сам по себе не страшен, – проговорил он со вздохом, обнимая ладонями чашку с чаем, словно греясь о нее. – Страшно то, что он может обнаружить.
– Чем раньше диагностировать болезнь, тем проще ее вылечить, – возразила Тереза. – Не поверю, что при вашем уровне развития медицины осталось много неизлечимых болезней.
– Ты права. – Если соглашаться, то она смягчится. – Но серьезная болезнь всегда имеет последствия. Проблемы с сердцем – это повод отправить на медкомиссию, а там и лишить права на жену.
– Что?! – Она чуть чашку не уронила.
– Я боюсь тебя потерять.
– Я от тебя не уйду! – Она выпрямила спину. – Кто бы там что ни придумывал.
– Тереза, нас никто не спросит. Ни меня, ни тем более тебя. Если будет решение комиссии, за тобой придут.
– Но я же не…
– Мы теперь зарегистрированы в базе. Любой чиновник, любой охранник службы безопасности, посмотрев в свой компьютер, увидит, что у меня есть жена детородного возраста. Тебе не скрыться и не отсидеться. Тебя станут искать. Женщины чересчур дороги, чтобы позволять им жить с инвалидами или прятаться от нового брака.
– Пусть Эрвин решит этот вопрос!
– Как?
– Как-нибудь! Запретит меня искать, и всё.
Ильтен безнадежно покачал головой.
– Тереза, ну подумай. Как он может такое запретить? Он не абсолютный повелитель легавых. На уровне города он – влиятельное лицо, но в столице непременно заметят в базе женщину, лишившуюся мужа. В лучшем случае отдадут приказ через его голову, в худшем – снимут ее за раздолбайство, да как бы не за криминальные намерения. Это нарушение закона, Тереза. И оно очевидно в том числе тем, кому он мог бы приказать. Если он так поступит, подчиненные в тот же день на него настучат. Это совершенно исключено.
– А если снова подчистить базу?
– И убрать заодно всех свидетелей? Тереза, тебя знает как мою жену толпа народу. В первые дни на Т1 ты еще могла исчезнуть в никуда, да и то страшно вспоминать, скольких седых волос и скольких денег мне это стоило. Сейчас – исключено. Те же легавые, коллеги Маэдо, будут узнавать тебя на улице и недоумевать, соседи станут интересоваться, как так вышло, что я пережил операцию, а жена осталась при мне…
– Черт! Почему обязательно операция? Может, тебе просто выпишут какие-нибудь таблетки, и до медкомиссии вообще не дойдет?
– Может, – согласился он. – А если дойдет? Медкомиссия – не то мероприятие, от которого можно отказаться, как от госпитализации.
Тереза хрустнула кулаком.
– Рино, но нельзя же так! Ты не должен рисковать своим здоровьем из-за меня. Сходи к врачу! А потом мы что-нибудь придумаем…
Он не поверил. Глупо было бы верить, что потом все само собой уляжется. Он уже однажды слышал эту фразу: мы что-нибудь придумаем… Тогда речь шла об Элеоноре. Но она умерла, и ничего они не смогли придумать.
– Найди врача, которому можно доверять. Который не направит тебя на медкомиссию.
И где такого найти? Был бы рядом господин Энсет, Ильтен попробовал бы обратиться к нему. Их многое связывало. Это он констатировал смерть Терезы, а после получил девушку в жены в обход кандидатов с более высоким процентом соответствия. Но доктор Энсет остался на Т1. И можно ли было ему доверять на самом деле? Они хорошо знали друг друга, долгое время сотрудничали, работая в Брачной Компании, однако надави на Энсета служба охраны безопасности – и он расколется. Нет у него особых причин выгораживать Ильтена.
А кому он вообще может довериться? По большому счету, никому. Ни Хэнкам, ни Лентонам. Никому, кроме Маэдо разве что. Странные у них отношения сложились. Вроде соперники, а посмотреть вдумчиво, так не найти никого ближе и надежнее. Пожалуй, стоит с ним посоветоваться. Возможно, он подскажет, как обойти эту клятую медкомиссию. Или подчистит базу так, чтобы стать следующим мужем Терезы, если Ильтену запретят иметь жену. Или…
В баре их узнавали. Официант, прихватив меню, безошибочно двинулся к их любимому столику и достиг его одновременно с ними.
– Что будете заказывать?
Маэдо обстоятельно устроился на диване, Ильтен опустился напротив.
– Как обычно.
Официант принес напитки и удалился. Лишь тогда Маэдо обратился к Ильтену:
– Выкладывайте. Что у вас за проблема?
Ильтен поморщился.
– Вот кстати. Почему вы решили, будто у меня проблема? Не допускаете, что я просто хотел выпить в хорошей компании?
– Мы с вами не раз встречались именно по этой причине, так что теоретически – допускаю. Только не нужно быть психологом, чтобы понять: у вас не все ладно. Достаточно посмотреть на ваше лицо. Я немного разбираюсь в мимике, приходилось вести допросы, знаете ли. Но допрашивать вас я не стану, Ильтен. Хотите – рассказывайте. Нет – просто пейте. Все равно ведь расскажете в другой раз.
Ильтен вздохнул.
– Маэдо, скажите: вы подавали заявление на брак?
– Что? – От неожиданности высший командир расхохотался. – Я вас так достал, что готовы принять у меня заявление вне очереди и подтасовать данные, чтобы поскорее женить?
Ильтен закатил глаза к потолку. Так и знал, что Маэдо станет ржать. С характером ничего не поделаешь, надо ждать, пока отсмеется.
– Ну, Ильтен? Что за интригу вы задумали? – Он подмигнул.
– Да или нет?
– Разумеется, у меня есть заявление. Я что, инвалид или бедняк?
– Вы можете просто быть довольны своим образом жизни. Как и я был когда-то, работая диспетчером. Положа руку на сердце, зачем вам сейчас своя жена?
– Я подавал заявление еще до встречи с вами, Ильтен. И зря вы это, собственная жена всяко лучше, чем чужая. Никаких поводов для доносов и дискриминации по службе.
Ильтен кивнул.
– Сможете внести изменения в анкету? Я вам подскажу, какие. Я хотел бы быть уверен, что у вас с Терезой будет наилучшее совпадение.
У Маэдо отвалилась челюсть. Он медленно ее подобрал.
– С чего такая щедрость, Ильтен? Не я вас достал, а она? Хотите переложить этот непосильный груз на мои хрупкие плечи?
– Да прекратите вы ёрничать, – раздраженно сказал Ильтен.
– В чем дело? Вы внезапно собрались помереть? – Маэдо изобразил пальцами знак для отвода беды.
– Пока нет.
– Пока? – Он уловил ключевое слово.
Ильтен залпом выпил рюмку коньяка и откровенно признался:
– У меня нелады со здоровьем. Какие – сам еще не знаю. Сердце шалит. Надо идти к врачу, а я не могу решиться. Вдруг все плохо? – Он повесил голову.
– Опасаетесь неблагоприятного заключения медкомиссии? – Маэдо наконец понял. – Ильтен, поверьте: я был бы рад принять от вас эстафету. И, если вас беспокоит, наши отношения на этом не прекратились бы. Но вы упускаете один момент. Вам не позволят отдать Терезу непосредственно мне. Между нами еще минимум одно звено, не считая сопровождающих безопасников – диспетчер Брачной Компании и его компьютер.
Ильтен угрюмо кивнул.
– На что вы надеетесь, Ильтен? Что он выберет меня? Вы уверены, что на шести планетах Союза не найдется кого-нибудь более подходящего? Вы полагаете, что он предоставит Терезе выбор из нескольких удовлетворительных кандидатур, а не тупо ткнет курсором в первого по алфавиту?
– Не уверен. Поэтому мы должны тщательно подогнать данные таким образом, чтобы вы оказались однозначно лучшим вариантом.
– Знаете, я к самоуничижению не склонен и искренне верю, что я и так – однозначно лучший вариант. Может, и получше вас, – не удержался он от поддевки, – но настаивать не буду. Однако есть такая дрянь, как статистика. Мы стараемся предусмотреть все, но что-то обязательно упустим. И ее отдадут другому, ничем не лучше, просто более везучему. И это будет еще не самый дурной исход.
– Н-да?
– Вы же сами работали диспетчером, Ильтен. Признайтесь, многие невесты прошли мимо вашей постели? Весьма небольшой процент, да? Ну, вдовы со стажем, беременные, незрелые девочки… А такую, как Тереза, вы упустили бы? Вы тут же к ней полезли, верно? И огребли на полную катушку.
– Она вам рассказала? – Ильтен не скрыл недовольной гримасы.
– Конечно, нет. Но это же очевидно. Ильтен, диспетчер первым делом захочет проверить, как у нее с сексом. И она его убьет. Кстати, почему она вас не убила?
– Слаба была, – нехотя ответил Ильтен. – Пять свежих ножевых ран. Так что я очнулся, хвала судьбе. Только ремонт пришлось делать.
– Вооот, – протянул Маэдо, резюмируя. – Дальше докумекаете, или разъяснить? Она убьет этого несчастного, даже не понявшего, отчего он умер, и пустится в бега. Рано или поздно – скорее рано, у диспетчера же офис, а не частная квартира, посетители то и дело заходят – труп обнаружат. Придут мои коллеги, вызовут следственную группу. Рано или поздно – скорее поздно, тут я поставлю на ее опыт и целеустремленность – но ее обязательно задержат. И насладятся по полной программе, или я плохо знаю тех, с кем работаю. Ничья женщина – такое сокровище нечасто попадает в руки. И жалеть убийцу не станут. Потом приволокут к новому диспетчеру. Вероятно, она убьет и его, далее цикл повторится… Через сколько-то итераций она либо сломается, и ее выдадут замуж за кого-то, уже совсем не похожего на нас, либо покончит с собой, забрав за грань побольше безопасников. Короче, Ильтен: то, что вы предлагаете, не катит.
Он откинулся на спинку кресла и спросил без всякого энтузиазма:
– А что катит?
– Это надо подумать. – Маэдо облокотился на стол и почесал лоб.
И вдруг неестественно дернулся. Хлопок послышался чуть погодя, сопровождаемый звоном осыпающегося оконного стекла. Ильтен не сразу понял, что произошло, пока не увидел красное пятно, расплывающееся на светло-серой рубашке неподвижного Маэдо.
– Помогите! – Из горла вырвался хрип вместо крика, но он справился с собой и заорал: – На помощь! Зовите врача! Безопасников!
Тело Маэдо сползло по спинке, завалилось на диван – Ильтен едва успел поддержать, чтобы голова не стукнулась о деревянный подлокотник. Дрожащими пальцами сдернул шейный платок, расстегнул рубашку, обнажив рану на груди, прижал пачкой салфеток, пытаясь остановить кровь. Вокруг засуетились, кто-то звонил в неотложку. Придерживая салфетки одной рукой, второй Ильтен принялся нащупывать пульс на шее. Сердце вновь заныло, когда не удалось с первого раза. Но нет, пронесло: пульс чувствовался, хотя и слабый, и кровь все текла. Где-то далеко завопила сирена патрульной машины…
Приехавшие безопасники, узнав Маэдо, аж посерели лицами. Когда на территории участка стреляют в высшего командира из городского управления – это не просто преступление, это ЧП. Возможно, поэтому они вцепились в Ильтена:
– Кто стрелял? Вы?
Ильтен чуть не подавился вином, которым пытался залить неотступающую сердечную боль.
– Вы с ума сошли? – Даже о том, что это можно счесть неуважением к должностным лицам, не подумал, так его зацепило. – Мы друзья! Сидели тут, выпивали, никого не трогали…
– Снайпер был, – бросил кто-то из оперативников допрашивающему. – Вон в том доме сидел, на лестничном пролете, оттуда и стрелял. Стекло разбито, видите?
Допросник впился взглядом в Ильтена.
– Почему вы сели именно здесь? Единственное место, куда можно оттуда попасть!
– Да мы всегда тут сидим! Это наш любимый столик, все официанты знают.
– Ума не хватило не садиться в одно и то же место?
– С какой стати-то, офицер? Кто мог подумать, что нам надо опасаться снайпера?
– А может, вы специально этот столик присмотрели? Усыпили бдительность господина Маэдо, а когда он привык, подставили его под пулю?
– Силы небесные, ну зачем мне его подставлять? У нас прекрасные отношения, нам нечего делить.
– Вот как? А женщину?
Проклятье! Чуть ли не каждый офицер-безопасник в этом городе в курсе их личной жизни после визита комиссии из столицы. Гори огнем такая известность!
Легавые были не совсем тупыми. Хоть и записали Ильтена в главные подозреваемые, ограничиваться этим не стали. Дороги были перекрыты, окрестности методично прочесывались. Но нервы Ильтену помотали изрядно, он едва вырвался из их когтей. Благо предъявить ему было нечего: официанты твердили, что они регулярно тут отдыхают, за этим самым столиком, и не ругаются никогда, только пьют, болтают и смеются. Пьют не всегда в меру, но это же бар, а не университет, тут пить – не грех.
Наскоро застирав в уборной следы крови на рубашке и брюках, Ильтен вызвал такси и поехал в больницу, куда увезли Маэдо. Офицер еще пытался прикопаться: мол, зачем это вы туда собрались? Добить хотите? Превозмогая желание врезать по придирчивой морде, Ильтен ответил вопросом на вопрос:
– А если бы вашего товарища чуть не застрелили, вы бы не поехали поинтересоваться, как его состояние и что говорят врачи?
Доктора столь подозрительными не были. Но отвечали кратко:
– Готовим к операции. Пуля в легком. Достанем, тогда и будем говорить о перспективах. Кстати, какая у вас группа крови?
Группа была не та. Больной вопрос для Тикви: если в обычных мирах от одной до пяти групп, то в этом хаосе смешения рас, в который превратилось население Тикви за прошедшие века – более двух дюжин. И не всегда в больнице имеется нужная.
