Они их крали не для себя, на заказ. Впрочем, сами тоже пользовались, как упустить такую возможность. Дюжина лет на астероидах им гарантирована. К сожалению, не на всех заказчиков мы смогли выйти, арестованы только двое. Третий сбежал с украденной женщиной, незаконно эмигрировал. А одного – Тереза, тебе понравится – похищенная убила. Напоила допьяна, укатала в постели и задушила во сне.
– Так ему и надо! – предсказуемо резюмировала Тереза.
Ей понравилось бы еще больше, если бы мерзавца удавили до постели, но будем реалистами: обычной женщине, слабой и мягкой, привезенной в Тикви нормальными поставщиками, вряд ли удалось бы завалить предварительно не укатанного мужчину.
– А что потом? Она вернулась к мужу?
– Нет. – Маэдо покачал головой. – Было бы так, преступление бы раскрыли гораздо раньше – два года назад. Она тоже удавилась. Повесилась на люстре. Сейчас нашли ее бывшего мужа, он говорит – наверное, из религиозных соображений. Несчастная считала, что спать не с мужем – грех, убить человека – грех… Не смогла жить с таким грузом.
Странно, подумала Тереза, к такому набору грехов в комплекте должен идти грех самоубийства. Хотя – кто знает, как оно на иных планетах? Может, на родине несчастной самоубийство как раз считалось искуплением всех грехов.
– А тогда никто ничего не искал, – продолжил Маэдо. – Удушенный был женат, о смерти жены вовремя не сообщил, и ту женщину приняли за его жену. Ясно, как день: супруги игрались в постели и переборщили с играми, а потом баба осознала, что натворила, и влезла в петлю.
– Дебилы, а не следователи! – высказалась Тереза. – Что ж они фотографии не сличили?
– Какие фотографии? – не понял Ильтен.
– Ну как же! Этих женщин. Сомневаюсь, что они были, как две капли воды.
– Тереза, вспомни: у тебя в документах есть фотография? – Ильтен решил подвести жену к самостоятельному выводу.
– В документах? – Она озадачилась. – Но у меня только твоя расчетная карта. Ах да, есть же еще документы, которые нам Эрвин сделал. Свидетельство о браке, моя справка как бы от диспетчера… Черт! И правда, ни одного фото.
– Не принято у нас фотографировать женщин, – хмуро подтвердил Маэдо. – И то сказать, зачем им документы с фотографиями? В дальних поездках их обязательно сопровождают мужчины, серьезных сделок они не заключают, имуществом не владеют, на работу не устраиваются…
– А жениху разве не надо послать, когда брак согласуется? – Тереза повернулась к Ильтену. – Вдруг невеста кривая или облезлая?
– Ну и зачем заранее расстраивать? – пожал плечами Ильтен. – Тереза, ты ведь наблюдала за моей работой. Никаких фотографий я женихам не посылал. Они подавали заявки на жену, где перечислены все требования, и жена им подбирается соответствующая. На кривых и косых тоже есть охотники, которых внешность мало волнует, лишь бы рожала. Зачем еще какое-то согласование? В базе есть фото мужчин, и я иногда показывал их невестам. Но муж видит жену впервые, когда приезжает за ней. И это правильно: женские фото уместны лишь в интернет-кафе, ибо возбуждают фантазии.
Можно было бы прицепиться. Мол, откуда это Ильтен так хорошо знает, что происходит в интернет-кафе? Или еще к чему-нибудь. Но Тереза пропустила поводы для придирок мимо мозга, задумавшись об ином. Получается, одну женщину от другой по документам не отличить? По крайней мере, если они близки по возрасту. То есть она, Тереза, может прикинуться, к примеру, госпожой Лентон? И чтобы обману поверили, всего-то нужна карта господина Лентона и его устное свидетельство, что она и есть его жена, Весса Лентон? Не может быть. Наверняка остается возможность идентифицировать женщину по данным ее осмотра диспетчером и ДНК, хранящимся в архиве Брачной Компании. Где-то там пылится кристалл памяти от Рино Ильтена с записью о некоей Курве, умершей от ран. И ничегошеньки про Терезу – увы, слабое место ее легенды. Хотя Маэдо полагал, что они защищены достаточно надежно. Если уж у высшего командира службы охраны безопасности нет допуска в эти архивы, то вряд ли кто-то полезет туда просто для того, чтобы убедиться, что жена господина Лентона – это его жена. Потребуется гораздо более серьезное основание.
Выходит, схема вполне реализуема. Если придумать, куда деть настоящую госпожу Лентон. Терезу осенило. Ведь удушенный заказчик, должно быть, хотел сделать похищенную своей женой вместо той, умершей. И если бы у его не то избранницы, не то жертвы не имелось таких жестких религиозных воззрений, ему бы это удалось.
Тереза попыталась прикинуть, как использовать эту лазейку для того, чтобы сбежать из Тикви. Но без особого энтузиазма, чисто теоретически. Какой смысл бежать от любимых? Вероятно, поэтому она и не нашла решения. Баг в системе есть, но для практических целей бесполезный. На фига козе баян?
Праздновать выздоровление Маэдо на троих было весело, а на двоих – еще веселее. И вроде бы Маэдо было не до праздника, он явился в управление с четким намерением заниматься делами и не давать бездельничать никому другому. Но в середине дня позвонила Тереза, требующая снова привлечь ее к операциям, и оказалось никак невозможно ее не пригласить. Хотя бы для того, чтобы попытаться еще раз отговорить – не совсем искренне, так как участие Терезы здорово повышало эффективность работы, но для очистки совести. А когда она приехала, вся такая восхитительная, ну как было удержаться? Работа подождет, пока они отпразднуют. А потом еще раз, и еще…
Дошло и до работы, не без этого. Маэдо сдался быстро. Вызвал секретаря, затребовал график рейдов, тут же кое-что перекроили. Маэдо четко помнил, что Ильтен не любит, когда Тереза отсутствует на выходных; ни к чему расстраивать его сверх неизбежного.
Разумеется, Ильтен все равно расстроился, узнав явочным порядком о том, что Тереза снова будет помогать службе охраны безопасности. Ночные отлучки, вся информация о которых держалась в секрете, не на шутку его беспокоили. Уж лучше бы Тереза чинила телефоны! На телефоны и телевизоры она, кстати, тоже взяла несколько заказов, но расширять клиентуру не собиралась, опасаясь новых претензий Центра бытового ремонта номер 4.
Ночные вылазки тут же дали улов: если прошлым летом хулиганы и грабители повывелись, то теперь, после длительного перерыва, расплодились снова. Маэдо ликовал. Но недолго: память к потенциальным преступникам вернулась быстро. Как только покатились слухи о возвращении в ночной город мифической красавицы-оборотня, желающих поправить финансы за чужой счет и потешить естество в чужих угодьях резко поубавилось. Тереза забавлялась, слушая записи допросов, в которых пойманные отморозки и свидетели рассказывали легенды, выросшие вокруг ее персоны с тех пор, как она ушла «в декрет». Дескать, появляется в городе такое существо, с одной стороны, женщина, а с другой – нет. И если это существо принять за женщину и попробовать обойтись с ней соответствующим образом, оно превращается то ли в зохена, то ли вообще в дракона. А дальше – варианты: откусывает яйца; съедает целиком; гипнотически лишает воли, и несчастный сам идет сдаваться службе охраны безопасности… До чего причудливо народное творчество!
Однажды Тереза сыграла роль в более сложной постановке, чем обычно. В службу безопасности обратился господин Герт, у которого преступники требовали выкуп за сына. Вот так живешь, горя не знаешь: надежный бизнес, удачные сделки одна за другой, дом – полная чаша, милая жена, сынишка пяти лет… И на тебе! Все это рассыпается, как карточный домик. Жена гуляла с ребенком, когда на нее внезапно наехал мотоцикл, сбил с ног, а затем мотоциклист втащил на сиденье ребенка и увез. Жена пострадала несильно: ушибы и перелом левой руки, – но пребывала в шоке и непрерывно рыдала. Мотоциклиста она не запомнила: парень был в шлеме и неброском мотоциклетном доспехе. Номер тоже не пробить: камера магазина напротив сквера, где произошло похищение, зафиксировала наезд, но номер оказался предусмотрительно заляпан грязью. Дохлое дело, как сказал Маэдо.
На следующий день бизнесмену позвонили и объяснили, что его сын украден не просто так, потому что кому-то приглянулся мальчик. То есть это еще может случиться, если господин Герт не поведет себя разумно. Найти покупателя на мальчика и получить хорошую цену не так уж сложно. А посему терпиле следует заплатить больше. Намного больше, чтобы похититель не жалел об упущенной выгоде. Господин Герт сына любил и ничего для его благополучия не пожалел бы, но озвученная сумма его подкосила. Фактически, половина бизнеса.
– Конкуренты, – уверенно определил высший командир. – Обычным вымогателям хватило бы денег, достаточных на год-два красивой жизни, дальше они не загадывают. Цель этих похитителей – не просто обогатиться, а разорить вас.
Непонятным оставалось одно – что делать? Отследить звонок не удалось: потерпевший не сразу сообразил вызвать безопасников по другому телефону, а потом стало поздно. Говоривший отключился, номер не определился. Господин Герт догадался записать разговор, но запись ничего не дала: образцов голоса в базе не имелось, а если бы и имелись, ничто не мешало похитителям исказить звук, раз уж они так тщательно подошли к подготовке. Во время передачи денег они так или иначе проявятся, но как к ним подобраться? Преступники обещали страшные кары, если с терпилой явятся легавые. И ладно бы самому бизнесмену грозили, а то – сыночку, кровиночке. Господин Герт должен прийти в условленное место один. А еще лучше, если придет его жена, мать мальчика. В голосе вымогателя при этих словах прозвучало явное ехидство, но именно за них зацепился Маэдо. Сами же предложили, значит, никакого нарушения условий со стороны господина Герта нет.
Тереза в это время вообще-то находилась в лоне семьи, мирно пила с Ильтеном цветочный чай, и вечер обещал быть томным. В самый идиллический момент позвонил Маэдо.
– Приезжай в управление, – без предисловий потребовал он.
– С ума сошел? – окрысилась Тереза. – Ночь на носу, «комендантский час» вот-вот наступит. И, между прочим, я тут с мужем чай пью.
– Вылей его к зохенам, – посоветовал Маэдо. – Дело есть. Выходи, я пришлю патрульную машину.
Ильтен, конечно, возмутился. Приличный любовник должен звать к себе жену, когда муж занят чем-нибудь другим, а не когда он собирается вкусить с ней удовольствие. Маэдо – бестактный эгоист, и нечего к нему ехать! На что получил краткий ответ: работа, – и увял. В душе, правда, вознегодовав еще больше, но благоразумно не демонстрируя этого. Все равно ведь бесполезно.
= Сможешь сыграть роль госпожи Герт? – спросил Маэдо, обрисовав ситуацию.
– Ну, если она не какая-нибудь малютка в полтора раза ниже меня… – протянула Тереза.
– Она блондинка, – проговорил бизнесмен, несчастно глядя на темные волосы Терезы. – С голубыми глазами.
– А парик на что? – Маэдо не видел проблемы. – И цветные контактные линзы. Еще руку забинтуем.
– Но моя жена совсем не такая, – жалко возразил потерпевший. – Она… нежная. Трогательная. Воздушная…
– Зря вы это, господин Герт. – Маэдо приметил, что зеленые глаза Терезы начинают холодеть. Сейчас начнет орать: мол, как он смел подумать, будто она не нежная и не воздушная? Чего доброго, кулаком по столу вдарит, да как бы не в лоб клиенту. – Вы ведь хотите выручить сына? И при этом не лишиться денег, так? Значит, госпожа Ильтен – ваша единственная надежда.
Тереза мерзла на рассветном ветру и чувствовала себя идиоткой. На голове – нелепый светлый парик с голубым бантом; в зеркале она показалась себе похожей на гламурную болонку, но отступать было поздно. Плащик Илы Герт, белый, ужасно непрактичный и неудобный, плохо сходился на груди – судя по всему, плосковата нежная супруга потерпевшего! Чтобы не выглядеть странно, Тереза не стала вдевать левую руку в рукав. Согнутая в локте и перебинтованная, она висела на груди в перевязи, и вроде как поэтому плащ был распахнут. Хорошо? Это с точки зрения убедительной маскировки хорошо, а так-то расстегнутый плащ своих функций не выполнял, и Терезе было холодно. В правой руке она держала довольно тяжелый чемодан с деньгами, кошмарно-розовый и с блестками. Даже на собственной свадьбе – еще той, с Анджеем, когда Тереза была юна и наивна и роскошь казалась ей верхом вкуса, она не была прикинута столь аляписто.
– Всё, как вы сказали, – проблеял господин Герт в трубку. – Моя Ила в условленном месте, и деньги с ней.
В трубке после непродолжительного молчания засмеялись. Преступники прикололись, предложив послать на встречу жену, а этот лох принял за чистую монету. Маэдо удовлетворенно кивнул. Пусть расслабятся. Пусть предвкушают, как будут лапать блондиночку, пока те, кто ниже рангом, считают деньги. Пусть радуются, пока еще могут. Хорошо смеется тот, кто смеется последним.
– Скажите ей, что встреча переносится, – велел вымогатель. – Мы на пустыре у 11-й линии. Через полчаса. Пускай цыпочка поторопится, ждать не станем.
Герт в панике поднял глаза на Маэдо. Тот пожал плечами. Чего-то подобного он ожидал, преступники боятся подвоха. И, в общем-то, правильно. Машина группы захвата дежурила наготове.
– Что медитируете, господин Герт? – осведомился он. – Звоните «жене», передайте ей новость.
– А она разве не слышит? – В парик Терезы был вмонтирован наушник.
– Господин Герт, волнение мешает вам здраво рассуждать. Да, она слышит. Но с места не двинется, пока вы не сообщите ей. Не теряйте время!
Тереза прекрасно понимала, что за ней могут наблюдать. Она даже выражение лица контролировала, загнав естественное раздражение глубоко внутрь и изо всех сил расширив глаза якобы от испуга и беспомощности. И на информацию в наушнике не отреагировала никак – ни мимикой, ни изменением позы. Лишь когда зазвонил белый телефончик с золотыми фитюльками по периметру, суетливо полезла за ним в карман плаща, перед этим некоторое время подергавшись, куда бы поставить чемодан.
– Д-да, дорогой? – пробормотала она, сделав глаза еще шире.
– Ила, милая, – выдавил потерпевший. Ему было неудобно называть милой постороннюю женщину, но интонации можно было списать на беспокойство. – Эти мерзавцы передумали, они ждут тебя на пустыре у 11-й линии. Беги туда скорее! У тебя всего полчаса. Пожалуйста, солнце мое, постарайся успеть. Как бы они ничего не сделали нашему Колину, если ты опоздаешь!
Ага, Колин, приняла к сведению Тереза. Чуть не облажалась, забыла вовремя спросить, как зовут мальчика. Хороша мамаша!
Выключив телефон, Тереза суматошно заметалась. Подхватила чемодан, кинулась вдоль по улице; внезапно передумала, дернула наискосок. Жутко бесило, что нельзя бежать в нормальном темпе. Приходилось семенить на каблучках, как это обычно делала Ила Герт. Проклятье! Ну что за неприспособленная к жизни женщина?
Вот и пустырь. Тереза легко пробежала бы это расстояние за пятнадцать минут, но решила немного опоздать, чтобы добавить достоверности и усыпить бдительность противника. Ну, и чтобы группа захвата успела перебазироваться, разумеется. Она показалась из-за крайнего дома, с трудом волоча чемодан, тяжело дыша и обливаясь слезами.
– Где вы? – жалобно всхлипнула она, не отходя далеко от домов. – Где мой Колин? Эй! Пожалуйста, отзовитесь!
Смех раздался из-за спины. Ну точно, следили. Хорошо, что она не выходила из образа.
– Так ему и надо! – предсказуемо резюмировала Тереза.
Ей понравилось бы еще больше, если бы мерзавца удавили до постели, но будем реалистами: обычной женщине, слабой и мягкой, привезенной в Тикви нормальными поставщиками, вряд ли удалось бы завалить предварительно не укатанного мужчину.
– А что потом? Она вернулась к мужу?
– Нет. – Маэдо покачал головой. – Было бы так, преступление бы раскрыли гораздо раньше – два года назад. Она тоже удавилась. Повесилась на люстре. Сейчас нашли ее бывшего мужа, он говорит – наверное, из религиозных соображений. Несчастная считала, что спать не с мужем – грех, убить человека – грех… Не смогла жить с таким грузом.
Странно, подумала Тереза, к такому набору грехов в комплекте должен идти грех самоубийства. Хотя – кто знает, как оно на иных планетах? Может, на родине несчастной самоубийство как раз считалось искуплением всех грехов.
– А тогда никто ничего не искал, – продолжил Маэдо. – Удушенный был женат, о смерти жены вовремя не сообщил, и ту женщину приняли за его жену. Ясно, как день: супруги игрались в постели и переборщили с играми, а потом баба осознала, что натворила, и влезла в петлю.
– Дебилы, а не следователи! – высказалась Тереза. – Что ж они фотографии не сличили?
– Какие фотографии? – не понял Ильтен.
– Ну как же! Этих женщин. Сомневаюсь, что они были, как две капли воды.
– Тереза, вспомни: у тебя в документах есть фотография? – Ильтен решил подвести жену к самостоятельному выводу.
– В документах? – Она озадачилась. – Но у меня только твоя расчетная карта. Ах да, есть же еще документы, которые нам Эрвин сделал. Свидетельство о браке, моя справка как бы от диспетчера… Черт! И правда, ни одного фото.
– Не принято у нас фотографировать женщин, – хмуро подтвердил Маэдо. – И то сказать, зачем им документы с фотографиями? В дальних поездках их обязательно сопровождают мужчины, серьезных сделок они не заключают, имуществом не владеют, на работу не устраиваются…
– А жениху разве не надо послать, когда брак согласуется? – Тереза повернулась к Ильтену. – Вдруг невеста кривая или облезлая?
– Ну и зачем заранее расстраивать? – пожал плечами Ильтен. – Тереза, ты ведь наблюдала за моей работой. Никаких фотографий я женихам не посылал. Они подавали заявки на жену, где перечислены все требования, и жена им подбирается соответствующая. На кривых и косых тоже есть охотники, которых внешность мало волнует, лишь бы рожала. Зачем еще какое-то согласование? В базе есть фото мужчин, и я иногда показывал их невестам. Но муж видит жену впервые, когда приезжает за ней. И это правильно: женские фото уместны лишь в интернет-кафе, ибо возбуждают фантазии.
Можно было бы прицепиться. Мол, откуда это Ильтен так хорошо знает, что происходит в интернет-кафе? Или еще к чему-нибудь. Но Тереза пропустила поводы для придирок мимо мозга, задумавшись об ином. Получается, одну женщину от другой по документам не отличить? По крайней мере, если они близки по возрасту. То есть она, Тереза, может прикинуться, к примеру, госпожой Лентон? И чтобы обману поверили, всего-то нужна карта господина Лентона и его устное свидетельство, что она и есть его жена, Весса Лентон? Не может быть. Наверняка остается возможность идентифицировать женщину по данным ее осмотра диспетчером и ДНК, хранящимся в архиве Брачной Компании. Где-то там пылится кристалл памяти от Рино Ильтена с записью о некоей Курве, умершей от ран. И ничегошеньки про Терезу – увы, слабое место ее легенды. Хотя Маэдо полагал, что они защищены достаточно надежно. Если уж у высшего командира службы охраны безопасности нет допуска в эти архивы, то вряд ли кто-то полезет туда просто для того, чтобы убедиться, что жена господина Лентона – это его жена. Потребуется гораздо более серьезное основание.
Выходит, схема вполне реализуема. Если придумать, куда деть настоящую госпожу Лентон. Терезу осенило. Ведь удушенный заказчик, должно быть, хотел сделать похищенную своей женой вместо той, умершей. И если бы у его не то избранницы, не то жертвы не имелось таких жестких религиозных воззрений, ему бы это удалось.
Тереза попыталась прикинуть, как использовать эту лазейку для того, чтобы сбежать из Тикви. Но без особого энтузиазма, чисто теоретически. Какой смысл бежать от любимых? Вероятно, поэтому она и не нашла решения. Баг в системе есть, но для практических целей бесполезный. На фига козе баян?
Праздновать выздоровление Маэдо на троих было весело, а на двоих – еще веселее. И вроде бы Маэдо было не до праздника, он явился в управление с четким намерением заниматься делами и не давать бездельничать никому другому. Но в середине дня позвонила Тереза, требующая снова привлечь ее к операциям, и оказалось никак невозможно ее не пригласить. Хотя бы для того, чтобы попытаться еще раз отговорить – не совсем искренне, так как участие Терезы здорово повышало эффективность работы, но для очистки совести. А когда она приехала, вся такая восхитительная, ну как было удержаться? Работа подождет, пока они отпразднуют. А потом еще раз, и еще…
Дошло и до работы, не без этого. Маэдо сдался быстро. Вызвал секретаря, затребовал график рейдов, тут же кое-что перекроили. Маэдо четко помнил, что Ильтен не любит, когда Тереза отсутствует на выходных; ни к чему расстраивать его сверх неизбежного.
Разумеется, Ильтен все равно расстроился, узнав явочным порядком о том, что Тереза снова будет помогать службе охраны безопасности. Ночные отлучки, вся информация о которых держалась в секрете, не на шутку его беспокоили. Уж лучше бы Тереза чинила телефоны! На телефоны и телевизоры она, кстати, тоже взяла несколько заказов, но расширять клиентуру не собиралась, опасаясь новых претензий Центра бытового ремонта номер 4.
Ночные вылазки тут же дали улов: если прошлым летом хулиганы и грабители повывелись, то теперь, после длительного перерыва, расплодились снова. Маэдо ликовал. Но недолго: память к потенциальным преступникам вернулась быстро. Как только покатились слухи о возвращении в ночной город мифической красавицы-оборотня, желающих поправить финансы за чужой счет и потешить естество в чужих угодьях резко поубавилось. Тереза забавлялась, слушая записи допросов, в которых пойманные отморозки и свидетели рассказывали легенды, выросшие вокруг ее персоны с тех пор, как она ушла «в декрет». Дескать, появляется в городе такое существо, с одной стороны, женщина, а с другой – нет. И если это существо принять за женщину и попробовать обойтись с ней соответствующим образом, оно превращается то ли в зохена, то ли вообще в дракона. А дальше – варианты: откусывает яйца; съедает целиком; гипнотически лишает воли, и несчастный сам идет сдаваться службе охраны безопасности… До чего причудливо народное творчество!
Однажды Тереза сыграла роль в более сложной постановке, чем обычно. В службу безопасности обратился господин Герт, у которого преступники требовали выкуп за сына. Вот так живешь, горя не знаешь: надежный бизнес, удачные сделки одна за другой, дом – полная чаша, милая жена, сынишка пяти лет… И на тебе! Все это рассыпается, как карточный домик. Жена гуляла с ребенком, когда на нее внезапно наехал мотоцикл, сбил с ног, а затем мотоциклист втащил на сиденье ребенка и увез. Жена пострадала несильно: ушибы и перелом левой руки, – но пребывала в шоке и непрерывно рыдала. Мотоциклиста она не запомнила: парень был в шлеме и неброском мотоциклетном доспехе. Номер тоже не пробить: камера магазина напротив сквера, где произошло похищение, зафиксировала наезд, но номер оказался предусмотрительно заляпан грязью. Дохлое дело, как сказал Маэдо.
На следующий день бизнесмену позвонили и объяснили, что его сын украден не просто так, потому что кому-то приглянулся мальчик. То есть это еще может случиться, если господин Герт не поведет себя разумно. Найти покупателя на мальчика и получить хорошую цену не так уж сложно. А посему терпиле следует заплатить больше. Намного больше, чтобы похититель не жалел об упущенной выгоде. Господин Герт сына любил и ничего для его благополучия не пожалел бы, но озвученная сумма его подкосила. Фактически, половина бизнеса.
– Конкуренты, – уверенно определил высший командир. – Обычным вымогателям хватило бы денег, достаточных на год-два красивой жизни, дальше они не загадывают. Цель этих похитителей – не просто обогатиться, а разорить вас.
Непонятным оставалось одно – что делать? Отследить звонок не удалось: потерпевший не сразу сообразил вызвать безопасников по другому телефону, а потом стало поздно. Говоривший отключился, номер не определился. Господин Герт догадался записать разговор, но запись ничего не дала: образцов голоса в базе не имелось, а если бы и имелись, ничто не мешало похитителям исказить звук, раз уж они так тщательно подошли к подготовке. Во время передачи денег они так или иначе проявятся, но как к ним подобраться? Преступники обещали страшные кары, если с терпилой явятся легавые. И ладно бы самому бизнесмену грозили, а то – сыночку, кровиночке. Господин Герт должен прийти в условленное место один. А еще лучше, если придет его жена, мать мальчика. В голосе вымогателя при этих словах прозвучало явное ехидство, но именно за них зацепился Маэдо. Сами же предложили, значит, никакого нарушения условий со стороны господина Герта нет.
Тереза в это время вообще-то находилась в лоне семьи, мирно пила с Ильтеном цветочный чай, и вечер обещал быть томным. В самый идиллический момент позвонил Маэдо.
– Приезжай в управление, – без предисловий потребовал он.
– С ума сошел? – окрысилась Тереза. – Ночь на носу, «комендантский час» вот-вот наступит. И, между прочим, я тут с мужем чай пью.
– Вылей его к зохенам, – посоветовал Маэдо. – Дело есть. Выходи, я пришлю патрульную машину.
Ильтен, конечно, возмутился. Приличный любовник должен звать к себе жену, когда муж занят чем-нибудь другим, а не когда он собирается вкусить с ней удовольствие. Маэдо – бестактный эгоист, и нечего к нему ехать! На что получил краткий ответ: работа, – и увял. В душе, правда, вознегодовав еще больше, но благоразумно не демонстрируя этого. Все равно ведь бесполезно.
= Сможешь сыграть роль госпожи Герт? – спросил Маэдо, обрисовав ситуацию.
– Ну, если она не какая-нибудь малютка в полтора раза ниже меня… – протянула Тереза.
– Она блондинка, – проговорил бизнесмен, несчастно глядя на темные волосы Терезы. – С голубыми глазами.
– А парик на что? – Маэдо не видел проблемы. – И цветные контактные линзы. Еще руку забинтуем.
– Но моя жена совсем не такая, – жалко возразил потерпевший. – Она… нежная. Трогательная. Воздушная…
– Зря вы это, господин Герт. – Маэдо приметил, что зеленые глаза Терезы начинают холодеть. Сейчас начнет орать: мол, как он смел подумать, будто она не нежная и не воздушная? Чего доброго, кулаком по столу вдарит, да как бы не в лоб клиенту. – Вы ведь хотите выручить сына? И при этом не лишиться денег, так? Значит, госпожа Ильтен – ваша единственная надежда.
Тереза мерзла на рассветном ветру и чувствовала себя идиоткой. На голове – нелепый светлый парик с голубым бантом; в зеркале она показалась себе похожей на гламурную болонку, но отступать было поздно. Плащик Илы Герт, белый, ужасно непрактичный и неудобный, плохо сходился на груди – судя по всему, плосковата нежная супруга потерпевшего! Чтобы не выглядеть странно, Тереза не стала вдевать левую руку в рукав. Согнутая в локте и перебинтованная, она висела на груди в перевязи, и вроде как поэтому плащ был распахнут. Хорошо? Это с точки зрения убедительной маскировки хорошо, а так-то расстегнутый плащ своих функций не выполнял, и Терезе было холодно. В правой руке она держала довольно тяжелый чемодан с деньгами, кошмарно-розовый и с блестками. Даже на собственной свадьбе – еще той, с Анджеем, когда Тереза была юна и наивна и роскошь казалась ей верхом вкуса, она не была прикинута столь аляписто.
– Всё, как вы сказали, – проблеял господин Герт в трубку. – Моя Ила в условленном месте, и деньги с ней.
В трубке после непродолжительного молчания засмеялись. Преступники прикололись, предложив послать на встречу жену, а этот лох принял за чистую монету. Маэдо удовлетворенно кивнул. Пусть расслабятся. Пусть предвкушают, как будут лапать блондиночку, пока те, кто ниже рангом, считают деньги. Пусть радуются, пока еще могут. Хорошо смеется тот, кто смеется последним.
– Скажите ей, что встреча переносится, – велел вымогатель. – Мы на пустыре у 11-й линии. Через полчаса. Пускай цыпочка поторопится, ждать не станем.
Герт в панике поднял глаза на Маэдо. Тот пожал плечами. Чего-то подобного он ожидал, преступники боятся подвоха. И, в общем-то, правильно. Машина группы захвата дежурила наготове.
– Что медитируете, господин Герт? – осведомился он. – Звоните «жене», передайте ей новость.
– А она разве не слышит? – В парик Терезы был вмонтирован наушник.
– Господин Герт, волнение мешает вам здраво рассуждать. Да, она слышит. Но с места не двинется, пока вы не сообщите ей. Не теряйте время!
Тереза прекрасно понимала, что за ней могут наблюдать. Она даже выражение лица контролировала, загнав естественное раздражение глубоко внутрь и изо всех сил расширив глаза якобы от испуга и беспомощности. И на информацию в наушнике не отреагировала никак – ни мимикой, ни изменением позы. Лишь когда зазвонил белый телефончик с золотыми фитюльками по периметру, суетливо полезла за ним в карман плаща, перед этим некоторое время подергавшись, куда бы поставить чемодан.
– Д-да, дорогой? – пробормотала она, сделав глаза еще шире.
– Ила, милая, – выдавил потерпевший. Ему было неудобно называть милой постороннюю женщину, но интонации можно было списать на беспокойство. – Эти мерзавцы передумали, они ждут тебя на пустыре у 11-й линии. Беги туда скорее! У тебя всего полчаса. Пожалуйста, солнце мое, постарайся успеть. Как бы они ничего не сделали нашему Колину, если ты опоздаешь!
Ага, Колин, приняла к сведению Тереза. Чуть не облажалась, забыла вовремя спросить, как зовут мальчика. Хороша мамаша!
Выключив телефон, Тереза суматошно заметалась. Подхватила чемодан, кинулась вдоль по улице; внезапно передумала, дернула наискосок. Жутко бесило, что нельзя бежать в нормальном темпе. Приходилось семенить на каблучках, как это обычно делала Ила Герт. Проклятье! Ну что за неприспособленная к жизни женщина?
Вот и пустырь. Тереза легко пробежала бы это расстояние за пятнадцать минут, но решила немного опоздать, чтобы добавить достоверности и усыпить бдительность противника. Ну, и чтобы группа захвата успела перебазироваться, разумеется. Она показалась из-за крайнего дома, с трудом волоча чемодан, тяжело дыша и обливаясь слезами.
– Где вы? – жалобно всхлипнула она, не отходя далеко от домов. – Где мой Колин? Эй! Пожалуйста, отзовитесь!
Смех раздался из-за спины. Ну точно, следили. Хорошо, что она не выходила из образа.
