Дома сразу включили электрокамин, все мокрое развесили для сушки. Тереза забралась под одеяло, и Маэдо поил ее горячим чаем с травами. А потом снова согревал, уже из последних сил. И она не заболела. Наверное, из-за хорошего иммунитета. А может, и благодаря Маэдо.
Улов, конечно, вышел невеликим. Но Маэдо сказал, что это лучшая рыбалка в его жизни. Самая запоминающаяся. Тереза зажарила рыбу на углях, и она получилась потрясающе вкусной. Если в следующий раз наловить побольше, то можно и гостей приглашать.
– Давай прямо завтра и сплаваем, – предложил Маэдо.
– Нет, завтра не выйдет, – к его разочарованию, ответила Тереза. – Завтра я охочусь с Хэнком.
– Скажи ему, что не сможешь. Пусть перенесет свою охоту или идет без тебя.
– Почему это я не смогу? – Она встала в позу. – Мы с ним первым договорились. Увянь и перенеси свою рыбалку.
– Ничего себе! – возмутился Маэдо. – Кто твой мужчина – я или он?
Она уперла руки в боки и произнесла весьма саркастически:
– Дай-ка подумаю! Мне кажется, Рино Ильтен. И с какой это радости вы, господин Маэдо, вздумали ревновать, да еще не по делу – мне совершенно неясно.
Скорее всего, Хэнк с пониманием бы принял отмену охоты из-за планов Маэдо. И не потому, что тот – ее мужчина, хотя и поэтому тоже. Не просто любовник, а спонсор, хозяин недвижимости. Но важнее, что он – доверенное лицо ее мужа, которое вправе решать за нее. Однако у Терезы свои приоритеты. Ни мужу, ни любовнику, ни спонсору, ни опекуну она не позволит диктовать, как ей проводить время. С кем ей охотиться и когда рыбачить – это только ее дело. Всем понятно?
Вот зохен! Лучше б ударила. Пусть больно, но хоть не так обидно.
Вроде ведь все шло хорошо. А в последнее время даже невероятно хорошо. У них было общее дело, общие радости. Они действительно любили друг друга, не ради одной физиологии встречались. И господин Ильтен – супруг на редкость адекватный, явно ему впрок пошло и психологическое образование, и опыт работы на телефоне доверия. Так удачно все складывалось… Пока не появился этот зохенов Хэнк!
Маэдо хрустнул кулаком от бессилия. Успел расслабиться, привыкнуть, что он – второй после мужа… а в некоторых аспектах и первый, по работе, например. И вдруг его теснит какой-то посторонний мужик! У них с Терезой тоже сходные интересы, свои дела, которым она неожиданно придает более высокую важность. Они говорят о своем за общим столом, этакий разговор на двоих, с недвусмысленно горящими глазами, а ему, Маэдо, даже вставить нечего в их диалог. И они поедут вдвоем на охоту, отодвинув его. А Ильтен ничего не замечает. А может, замечает, но упорствует в своей демократичности. Возможно, с его точки зрения что один любовник, что два – разница чисто количественная, никак не качественная. Но для Маэдо это имеет значение.
Ночь он не спал. Сперва терзался, пробовал залить обиду пивом – не заливалось, столько выпить невозможно. Только растравил себя. Не сможет он уснуть спокойно, не выяснив доподлинно, насколько близки Тереза с Хэнком. Он достал ноутбук и возился до утра, подключаясь к ретранслятору и тестируя камеру.
Тереза встала рано, еще до рассвета. Спустилась вниз, уже облаченная в неброскую охотничью одежду, согрела себе чай. Бросила на Маэдо зеленый взгляд, где-то даже сочувственный:
– Все работаешь?
Он промямлил что-то невнятное, подперев висок рукой и не отрывая глаза от экрана. Смотреть ей в лицо не хотелось. То, что он задумал…
Тереза не обратила внимания. Допила чай, посматривая в темное окно, застегнула куртку, повесила за спину ружье. Дверь скрипнула, закрываясь. Маэдо вскочил, погасил свет, приник к окну, провожая ее взглядом до калитки. Вот она скрылась за деревьями. Время действовать!
Он метнулся к машине, стоящей во дворе. В багажнике был служебный беспилотник. Он быстро заменил аккумуляторы на новые, только что заряженные, присоединил камеру, включил на ноутбуке управляющую программу, установил связь. Крошечный вертолетик почти бесшумно взмыл над верхушками деревьев и медленно полетел к озеру. Маэдо, склонившись над ноутбуком и плавно шевеля джойстик, пытался найти Терезу с высоты.
Вот она! Женский силуэт виднелся у лодки, а с другой стороны луга к ней двигался мужской. Встретились, коротко раскланялись… Маэдо с болью в сердце ждал поцелуя, но нет, даже руками не соприкоснулись. Лодка отчалила. Хэнк гребет, Тереза всматривается куда-то за горизонт из-под руки. Беспилотник неотступно следовал за ними. Начался разговор, но слов не разобрать: как бы тихо ни работали моторы, негромкие звуки далеко внизу они заглушают, а ближе подлетать нельзя: заметят. Так что звука нет, но картинка неплохая: ночной мрак рассеивается, а в сером предрассветье чувствительности камеры уже хватает. Хэнк что-то говорит, Тереза смеется, отвечает, он хмурится, потом начинает улыбаться… Знать бы, о чем они! Вот лодка замедлила ход: Хэнк оставил весла. Расчехляют ружья, сидят молча. Не обнимаются, прямо странно. Если бы он сидел вдвоем с Терезой посреди озера, непременно обнял бы. Может, и впрямь не те у них отношения? Вертолетик слегка завалился, пока Маэдо колебался, и он поспешно исправился.
Бабах! Выстрел был хорошо слышен из динамиков ноутбука. Прямо на дрон полетела какая-то тушка, Маэдо едва успел увернуться. Еще раз бабах! Донеслись птичьи вопли. И третий раз. Дрон скользнул за спины стрелявшим. Было видно, как Хэнк снова берется за весла, Тереза складывает ружье. Подгребают к камышовым зарослям, что-то вылавливают из воды. Ага, те самые птички. Весело переговариваются – опять ничего не слышно, только довольные усмешки. Погребли обратно – Маэдо оперативно сместил вертолет, чтобы не маячил у них перед глазами.
И как-то все ни о чем. Маэдо чуть не ощутил разочарование. Потом опомнился: что же это он, радоваться надо! Не за сексом они на охоту ездят, вот и славненько. Выходит, Хэнк ей не как мужчина нужен, а как… кто? проводник? компаньон? Получается, Тереза не ему предпочтение отдает, а просто охоте перед рыбалкой. Да и зохен с ним тогда. Ну подумаешь, охотятся вместе. Сущая ерунда на фоне остальных закидонов Терезы.
Зря он отвлекся. Уже полностью рассвело, и тихо жужжащая стрекоза в прозрачном небе стала хорошо видна.
– Что это за хрень? – изумленно произнес Хэнк и потянул ружье с плеча.
Тереза опередила его. Она не раз видела такие хрени на войне. Это у зохенов их нет, но она, в отличие от Хэнка, не на Т2 воевала. Выстрелы затрещали один за другим – заряжала она быстро.
– Вражеский беспилотник, – процедила она, следя за падающей в воду изломанной вертушкой. – Любопытно, чего он хотел? И чей?
И зачем я это сделала, подумалось вдруг. Ну, шпионит какой-то враг за территорией Тикви, ей-то что? Тикви для нее – государство явно недружественное. Э нет, возразил другой внутренний голос. Одно дело – государство, и совсем иное – территория. Нечего над моим Риаведи летать каким-то врагам. Поделом тебе, механическая тварь.
В это время Маэдо стенал над черным экраном и рвал на себе волосы. Служебный дрон! Дорогая штука, но это бы ладно, всяко не дороже дома. А вот то, что он являлся имуществом городского управления, которое числилось на Маэдо, и он никак не должен был его продолбать, если хотел остаться на хорошем счету…
Что за болван! Ну зачем, зачем он затеял эту бестолковую слежку? Какой в ней смысл вообще? Допустим, он поймал бы Терезу и Хэнка за любовью, и что? Перестал бы ее любить? Нет! Расстался бы с ней? Еще чего! Испортил бы себе настроение – это да. И вроде бы убедился, что все в порядке, но теперь настроение испорчено – дальше некуда. Идиот, одно слово!
Хэнк, как образцовый служака, тут же составил рапорт по всей форме. Мол, такого-то числа в такой-то час в точке с координатами такими-то замечен неустановленный беспилотник и сбит. И отправил руководству, чтоб его зохены сожрали. Разумеется, какое-то время его будут рассматривать, но рано или поздно сюда понаедут вояки, перекопают все озеро, вытащат дрон и неминуемо обнаружат на нем логотип службы охраны безопасности. И отмазывайся потом… Сейчас Маэдо в муках пытался родить объяснительную по поводу утраты беспилотника. Да, чем выше начальник, тем перед меньшим количеством своих начальников он держит ответ, но тем строже они спрашивают с него за промахи. Как назло, в голову ничего не лезло.
Не все, конечно, плохо: с Терезой он помирился. То есть она даже не поняла, что они ссорились. Ну, рявкнула неполиткорректно – эка невидаль. Вспыльчивость Терезы компенсировалась отходчивостью. Он встретил ее с охоты, налил чаю, ассистировал в разделке птахи. А через день они поехали на рыбалку и потом устроили пикник с печеной рыбой. На вечерние посиделки опять явилась Элеонора, и ее было чем порадовать: наконец приехал курьер, привез комплект для пси-связи.
С утра Тереза рассчитала пентаграмму, установила передатчики и приемник. Удачно, что не пришлось их самой собирать: в продаже имелись готовые, как раз таких мощностей, что достаточны для связи внутри Союза Тикви. Помогла Маэдо настроить подключение на ноутбуке, и он отправил на Т1 запрос. Мол, прошу предоставить информацию о ритуале упокоения ниаеннцев, который необходимо провести в связи с обнаружением призрака убитой женщины с Ниаенне. Дальше предстояло ждать: Центр никогда не отвечает на вопросы быстро. Вот Маэдо и маялся, пытаясь фантазировать, куда бы мог деться дрон – причем так, чтобы начальство поверило, – да все безуспешно.
– Где, вы говорите, этот богатый дом? – Асир Коленс почесал бороду, недоумевающее пялясь в сплошное переплетение веток. – Это же чаща какая-то! Тут даже звездного света не видно.
– А вы не торопитесь, Коленс. – Его приятель Оррин Штеш поправил ружье и махнул рукой, указывая куда-то за стену зарослей. – Он на отшибе стоит же.
– Ну и почему богатый дом стоит на отшибе? Это нелогично.
– Еще как логично, – возразил Штеш. – Чтобы такие, как мы, не лазили.
Он нервно усмехнулся. Штеш и Коленс были не то чтобы грабителями. Нет, это слово им категорически не нравилось. Но если хозяин уехал далеко и надолго, а все ценности оставил, просто грех их не подобрать. И уж тем более, если он отчалил в мир иной. Это никакое не ограбление. Да, незаконно – компаньоны были вынуждены это признавать. Но лишь потому, что законы составлены неправильно. Раз человеку не нужно его имущество, почему его не может взять тот, кто испытывает в нем потребность и распорядится им рачительно? Вот и восстанавливали они справедливость, как ее понимали. Штеш работал мелким клерком в муниципалитете, имел доступ к базе данных по рождениям и смертям и к смерти богатых людей относился очень внимательно. Разузнавал по другим базам, где они жили, есть ли наследники. Даже если есть – пока соберутся вступить в наследство, пройдет время, а там поди докажи, что у покойного было вдвое больше украшений и картин. А коли и было, может, он сам их перед смертью в карты проиграл. Приятели были осторожны – следов старались не оставлять, вандализмом не занимались и никогда не выносили имущество подчистую. В большинстве случаев наследники или покупатели и не подозревали, что дом или квартиру обнесли. Порой догадывались, что чего-то не хватает, но заявлений не подавали: ведь на ограбление непохоже, вон сколько ценного лежит на полках и стоит по углам. А если кто-то и вызывал службу охраны безопасности, легавые, осмотревшись, вежливо крутили пальцем у виска: зохен с вами, ну какие могут быть грабители, ни один грабитель не прошел бы мимо вон той золотой статуэтки, она же на самом виду…
Смерть главы Энергетической Компании не прошла мимо Штеша. Обстоятельства вынудили отложить визит в его загородный дом: умер он зимой, в самом начале весны, а в это время сложно найти причину шататься по дачному поселку. Добраться до него по толком не просохшей дороге – и то затруднительно. В общем, если тебя зимой застукают сующим нос на чужую дачу, выбор невелик: либо ты преступник, либо на всю голову больной. Штеш и Коленс очень серьезно подходили к тому, чтобы не вызвать подозрений. Сейчас лето, прекрасная погода, на озере полно дичи. Никого не удивит, что по поселку прошли незнакомые охотники, мало ли кто приехал на выходные пострелять птичек. Ружье с собой, специально подстреленная птичка тоже. А на чужую дачу забрели, чтобы попросить набрать питьевой воды во фляги. Никого нет? Так мы не местные, мы не знали.
В идеале было бы все-таки наведаться раньше, но Коленс слег с аппендицитом. А без Коленса Штеш стремался. Асир Коленс умел разговаривать с людьми, на ходу плел истории, придумывал отмазки. Штеш в таких обстоятельствах мог только бекать да мекать. Его бы уже дюжину раз разоблачили и замели, кабы не Коленс. И он ждал, пока напарник поправится. Хотя то, что дело затягивается, беспокоило его: вдруг в дом кто-то успеет вселиться?
– Никто туда не вселится, – произнес Коленс с показной уверенностью. – Это нелогично. Вы же говорили, там водятся привидения. Ну, и кому нужен дом с привидениями? Пока их не изведут, будет пустовать.
Штеш согласился. Коленс всегда рассуждал логично. И так же логично вешал лапшу на уши встречным прохожим, безопасникам и даже налоговикам. Вот только у Штеша никак не получалось понять, где заканчивается истинная логика и начинается демагогия.
Дом действительно был словно упрятан: не вдруг догадаешься, что просека не закончилась, и чуть дальше – своротка. Приятели вплотную приблизились к ажурному кованому забору. Дом высился в глубине двора – большой, двухэтажный. Окна темны. Штеш кивнул подельнику, тот достал набор отмычек, принялся ковыряться в замке, запирающем ворота. С четвертого раза замок поддался, Коленс аккуратно повесил его на одну из створок. Раздвинув створки ровно для прохода человека, не более, они вошли во двор и тихонько двинулись к дому, сканируя окрестности. Коленс – первый, следом Штеш.
Вдруг во тьме кроваво-красным зажглись чьи-то глаза. Их свет озарил того, кому они принадлежали: ощетинившееся чешуей и иглами, скалящее острые клыки чудовище. Коленс, на которого оно пырилось почти в упор, впал в ступор и обмочился. Штеш, душераздирающе заорав, кинулся прочь, перепутал направление и на скорости впилился головой во что-то твердое. Это был высокий бампер автомобиля-внедорожника. Оглушительно заверещала сигнализация, замигали фары, закрутился на крыше проблесковый маячок. Тачка легавых! Штеш завопил еще истошнее, щарахнувшись от машины, налетел на очнувшегося и рванувшего, не разбирая дороги, Коленса; оба упали, барахтаясь и прикрывая руками головы – то ли от кровожадного монстра, то ли от легавых, начавших стрелять…
Тереза с Маэдо вынырнули из сладкого сна одновременно. Во дворе творилось светопреставление: сирена, жуткие вопли, вспышки… Маэдо выхватил табельный пистолет из кобуры, лежащей на стуле, выстрелил в окно пару раз наугад, бросился вниз. Тереза, накинув халат и сунув ноги в тапки – за ним. Ружье, как назло, было в подвале, и она, пробегая кухню, прихватила молоток для отбивания мяса.
– А ну стоять! – гаркнул Маэдо, выскочив на крыльцо и выстрелив в воздух.
Но никто и не думал бежать. Горе-взломщики, подвывающие от ужаса, были на это просто неспособны: ноги их не держали. Не могли они и оказать сопротивление.
Улов, конечно, вышел невеликим. Но Маэдо сказал, что это лучшая рыбалка в его жизни. Самая запоминающаяся. Тереза зажарила рыбу на углях, и она получилась потрясающе вкусной. Если в следующий раз наловить побольше, то можно и гостей приглашать.
– Давай прямо завтра и сплаваем, – предложил Маэдо.
– Нет, завтра не выйдет, – к его разочарованию, ответила Тереза. – Завтра я охочусь с Хэнком.
– Скажи ему, что не сможешь. Пусть перенесет свою охоту или идет без тебя.
– Почему это я не смогу? – Она встала в позу. – Мы с ним первым договорились. Увянь и перенеси свою рыбалку.
– Ничего себе! – возмутился Маэдо. – Кто твой мужчина – я или он?
Она уперла руки в боки и произнесла весьма саркастически:
– Дай-ка подумаю! Мне кажется, Рино Ильтен. И с какой это радости вы, господин Маэдо, вздумали ревновать, да еще не по делу – мне совершенно неясно.
Скорее всего, Хэнк с пониманием бы принял отмену охоты из-за планов Маэдо. И не потому, что тот – ее мужчина, хотя и поэтому тоже. Не просто любовник, а спонсор, хозяин недвижимости. Но важнее, что он – доверенное лицо ее мужа, которое вправе решать за нее. Однако у Терезы свои приоритеты. Ни мужу, ни любовнику, ни спонсору, ни опекуну она не позволит диктовать, как ей проводить время. С кем ей охотиться и когда рыбачить – это только ее дело. Всем понятно?
Вот зохен! Лучше б ударила. Пусть больно, но хоть не так обидно.
Вроде ведь все шло хорошо. А в последнее время даже невероятно хорошо. У них было общее дело, общие радости. Они действительно любили друг друга, не ради одной физиологии встречались. И господин Ильтен – супруг на редкость адекватный, явно ему впрок пошло и психологическое образование, и опыт работы на телефоне доверия. Так удачно все складывалось… Пока не появился этот зохенов Хэнк!
Маэдо хрустнул кулаком от бессилия. Успел расслабиться, привыкнуть, что он – второй после мужа… а в некоторых аспектах и первый, по работе, например. И вдруг его теснит какой-то посторонний мужик! У них с Терезой тоже сходные интересы, свои дела, которым она неожиданно придает более высокую важность. Они говорят о своем за общим столом, этакий разговор на двоих, с недвусмысленно горящими глазами, а ему, Маэдо, даже вставить нечего в их диалог. И они поедут вдвоем на охоту, отодвинув его. А Ильтен ничего не замечает. А может, замечает, но упорствует в своей демократичности. Возможно, с его точки зрения что один любовник, что два – разница чисто количественная, никак не качественная. Но для Маэдо это имеет значение.
Ночь он не спал. Сперва терзался, пробовал залить обиду пивом – не заливалось, столько выпить невозможно. Только растравил себя. Не сможет он уснуть спокойно, не выяснив доподлинно, насколько близки Тереза с Хэнком. Он достал ноутбук и возился до утра, подключаясь к ретранслятору и тестируя камеру.
Тереза встала рано, еще до рассвета. Спустилась вниз, уже облаченная в неброскую охотничью одежду, согрела себе чай. Бросила на Маэдо зеленый взгляд, где-то даже сочувственный:
– Все работаешь?
Он промямлил что-то невнятное, подперев висок рукой и не отрывая глаза от экрана. Смотреть ей в лицо не хотелось. То, что он задумал…
Тереза не обратила внимания. Допила чай, посматривая в темное окно, застегнула куртку, повесила за спину ружье. Дверь скрипнула, закрываясь. Маэдо вскочил, погасил свет, приник к окну, провожая ее взглядом до калитки. Вот она скрылась за деревьями. Время действовать!
Он метнулся к машине, стоящей во дворе. В багажнике был служебный беспилотник. Он быстро заменил аккумуляторы на новые, только что заряженные, присоединил камеру, включил на ноутбуке управляющую программу, установил связь. Крошечный вертолетик почти бесшумно взмыл над верхушками деревьев и медленно полетел к озеру. Маэдо, склонившись над ноутбуком и плавно шевеля джойстик, пытался найти Терезу с высоты.
Вот она! Женский силуэт виднелся у лодки, а с другой стороны луга к ней двигался мужской. Встретились, коротко раскланялись… Маэдо с болью в сердце ждал поцелуя, но нет, даже руками не соприкоснулись. Лодка отчалила. Хэнк гребет, Тереза всматривается куда-то за горизонт из-под руки. Беспилотник неотступно следовал за ними. Начался разговор, но слов не разобрать: как бы тихо ни работали моторы, негромкие звуки далеко внизу они заглушают, а ближе подлетать нельзя: заметят. Так что звука нет, но картинка неплохая: ночной мрак рассеивается, а в сером предрассветье чувствительности камеры уже хватает. Хэнк что-то говорит, Тереза смеется, отвечает, он хмурится, потом начинает улыбаться… Знать бы, о чем они! Вот лодка замедлила ход: Хэнк оставил весла. Расчехляют ружья, сидят молча. Не обнимаются, прямо странно. Если бы он сидел вдвоем с Терезой посреди озера, непременно обнял бы. Может, и впрямь не те у них отношения? Вертолетик слегка завалился, пока Маэдо колебался, и он поспешно исправился.
Бабах! Выстрел был хорошо слышен из динамиков ноутбука. Прямо на дрон полетела какая-то тушка, Маэдо едва успел увернуться. Еще раз бабах! Донеслись птичьи вопли. И третий раз. Дрон скользнул за спины стрелявшим. Было видно, как Хэнк снова берется за весла, Тереза складывает ружье. Подгребают к камышовым зарослям, что-то вылавливают из воды. Ага, те самые птички. Весело переговариваются – опять ничего не слышно, только довольные усмешки. Погребли обратно – Маэдо оперативно сместил вертолет, чтобы не маячил у них перед глазами.
И как-то все ни о чем. Маэдо чуть не ощутил разочарование. Потом опомнился: что же это он, радоваться надо! Не за сексом они на охоту ездят, вот и славненько. Выходит, Хэнк ей не как мужчина нужен, а как… кто? проводник? компаньон? Получается, Тереза не ему предпочтение отдает, а просто охоте перед рыбалкой. Да и зохен с ним тогда. Ну подумаешь, охотятся вместе. Сущая ерунда на фоне остальных закидонов Терезы.
Зря он отвлекся. Уже полностью рассвело, и тихо жужжащая стрекоза в прозрачном небе стала хорошо видна.
– Что это за хрень? – изумленно произнес Хэнк и потянул ружье с плеча.
Тереза опередила его. Она не раз видела такие хрени на войне. Это у зохенов их нет, но она, в отличие от Хэнка, не на Т2 воевала. Выстрелы затрещали один за другим – заряжала она быстро.
– Вражеский беспилотник, – процедила она, следя за падающей в воду изломанной вертушкой. – Любопытно, чего он хотел? И чей?
И зачем я это сделала, подумалось вдруг. Ну, шпионит какой-то враг за территорией Тикви, ей-то что? Тикви для нее – государство явно недружественное. Э нет, возразил другой внутренний голос. Одно дело – государство, и совсем иное – территория. Нечего над моим Риаведи летать каким-то врагам. Поделом тебе, механическая тварь.
В это время Маэдо стенал над черным экраном и рвал на себе волосы. Служебный дрон! Дорогая штука, но это бы ладно, всяко не дороже дома. А вот то, что он являлся имуществом городского управления, которое числилось на Маэдо, и он никак не должен был его продолбать, если хотел остаться на хорошем счету…
Что за болван! Ну зачем, зачем он затеял эту бестолковую слежку? Какой в ней смысл вообще? Допустим, он поймал бы Терезу и Хэнка за любовью, и что? Перестал бы ее любить? Нет! Расстался бы с ней? Еще чего! Испортил бы себе настроение – это да. И вроде бы убедился, что все в порядке, но теперь настроение испорчено – дальше некуда. Идиот, одно слово!
Хэнк, как образцовый служака, тут же составил рапорт по всей форме. Мол, такого-то числа в такой-то час в точке с координатами такими-то замечен неустановленный беспилотник и сбит. И отправил руководству, чтоб его зохены сожрали. Разумеется, какое-то время его будут рассматривать, но рано или поздно сюда понаедут вояки, перекопают все озеро, вытащат дрон и неминуемо обнаружат на нем логотип службы охраны безопасности. И отмазывайся потом… Сейчас Маэдо в муках пытался родить объяснительную по поводу утраты беспилотника. Да, чем выше начальник, тем перед меньшим количеством своих начальников он держит ответ, но тем строже они спрашивают с него за промахи. Как назло, в голову ничего не лезло.
Не все, конечно, плохо: с Терезой он помирился. То есть она даже не поняла, что они ссорились. Ну, рявкнула неполиткорректно – эка невидаль. Вспыльчивость Терезы компенсировалась отходчивостью. Он встретил ее с охоты, налил чаю, ассистировал в разделке птахи. А через день они поехали на рыбалку и потом устроили пикник с печеной рыбой. На вечерние посиделки опять явилась Элеонора, и ее было чем порадовать: наконец приехал курьер, привез комплект для пси-связи.
С утра Тереза рассчитала пентаграмму, установила передатчики и приемник. Удачно, что не пришлось их самой собирать: в продаже имелись готовые, как раз таких мощностей, что достаточны для связи внутри Союза Тикви. Помогла Маэдо настроить подключение на ноутбуке, и он отправил на Т1 запрос. Мол, прошу предоставить информацию о ритуале упокоения ниаеннцев, который необходимо провести в связи с обнаружением призрака убитой женщины с Ниаенне. Дальше предстояло ждать: Центр никогда не отвечает на вопросы быстро. Вот Маэдо и маялся, пытаясь фантазировать, куда бы мог деться дрон – причем так, чтобы начальство поверило, – да все безуспешно.
– Где, вы говорите, этот богатый дом? – Асир Коленс почесал бороду, недоумевающее пялясь в сплошное переплетение веток. – Это же чаща какая-то! Тут даже звездного света не видно.
– А вы не торопитесь, Коленс. – Его приятель Оррин Штеш поправил ружье и махнул рукой, указывая куда-то за стену зарослей. – Он на отшибе стоит же.
– Ну и почему богатый дом стоит на отшибе? Это нелогично.
– Еще как логично, – возразил Штеш. – Чтобы такие, как мы, не лазили.
Он нервно усмехнулся. Штеш и Коленс были не то чтобы грабителями. Нет, это слово им категорически не нравилось. Но если хозяин уехал далеко и надолго, а все ценности оставил, просто грех их не подобрать. И уж тем более, если он отчалил в мир иной. Это никакое не ограбление. Да, незаконно – компаньоны были вынуждены это признавать. Но лишь потому, что законы составлены неправильно. Раз человеку не нужно его имущество, почему его не может взять тот, кто испытывает в нем потребность и распорядится им рачительно? Вот и восстанавливали они справедливость, как ее понимали. Штеш работал мелким клерком в муниципалитете, имел доступ к базе данных по рождениям и смертям и к смерти богатых людей относился очень внимательно. Разузнавал по другим базам, где они жили, есть ли наследники. Даже если есть – пока соберутся вступить в наследство, пройдет время, а там поди докажи, что у покойного было вдвое больше украшений и картин. А коли и было, может, он сам их перед смертью в карты проиграл. Приятели были осторожны – следов старались не оставлять, вандализмом не занимались и никогда не выносили имущество подчистую. В большинстве случаев наследники или покупатели и не подозревали, что дом или квартиру обнесли. Порой догадывались, что чего-то не хватает, но заявлений не подавали: ведь на ограбление непохоже, вон сколько ценного лежит на полках и стоит по углам. А если кто-то и вызывал службу охраны безопасности, легавые, осмотревшись, вежливо крутили пальцем у виска: зохен с вами, ну какие могут быть грабители, ни один грабитель не прошел бы мимо вон той золотой статуэтки, она же на самом виду…
Смерть главы Энергетической Компании не прошла мимо Штеша. Обстоятельства вынудили отложить визит в его загородный дом: умер он зимой, в самом начале весны, а в это время сложно найти причину шататься по дачному поселку. Добраться до него по толком не просохшей дороге – и то затруднительно. В общем, если тебя зимой застукают сующим нос на чужую дачу, выбор невелик: либо ты преступник, либо на всю голову больной. Штеш и Коленс очень серьезно подходили к тому, чтобы не вызвать подозрений. Сейчас лето, прекрасная погода, на озере полно дичи. Никого не удивит, что по поселку прошли незнакомые охотники, мало ли кто приехал на выходные пострелять птичек. Ружье с собой, специально подстреленная птичка тоже. А на чужую дачу забрели, чтобы попросить набрать питьевой воды во фляги. Никого нет? Так мы не местные, мы не знали.
В идеале было бы все-таки наведаться раньше, но Коленс слег с аппендицитом. А без Коленса Штеш стремался. Асир Коленс умел разговаривать с людьми, на ходу плел истории, придумывал отмазки. Штеш в таких обстоятельствах мог только бекать да мекать. Его бы уже дюжину раз разоблачили и замели, кабы не Коленс. И он ждал, пока напарник поправится. Хотя то, что дело затягивается, беспокоило его: вдруг в дом кто-то успеет вселиться?
– Никто туда не вселится, – произнес Коленс с показной уверенностью. – Это нелогично. Вы же говорили, там водятся привидения. Ну, и кому нужен дом с привидениями? Пока их не изведут, будет пустовать.
Штеш согласился. Коленс всегда рассуждал логично. И так же логично вешал лапшу на уши встречным прохожим, безопасникам и даже налоговикам. Вот только у Штеша никак не получалось понять, где заканчивается истинная логика и начинается демагогия.
Дом действительно был словно упрятан: не вдруг догадаешься, что просека не закончилась, и чуть дальше – своротка. Приятели вплотную приблизились к ажурному кованому забору. Дом высился в глубине двора – большой, двухэтажный. Окна темны. Штеш кивнул подельнику, тот достал набор отмычек, принялся ковыряться в замке, запирающем ворота. С четвертого раза замок поддался, Коленс аккуратно повесил его на одну из створок. Раздвинув створки ровно для прохода человека, не более, они вошли во двор и тихонько двинулись к дому, сканируя окрестности. Коленс – первый, следом Штеш.
Вдруг во тьме кроваво-красным зажглись чьи-то глаза. Их свет озарил того, кому они принадлежали: ощетинившееся чешуей и иглами, скалящее острые клыки чудовище. Коленс, на которого оно пырилось почти в упор, впал в ступор и обмочился. Штеш, душераздирающе заорав, кинулся прочь, перепутал направление и на скорости впилился головой во что-то твердое. Это был высокий бампер автомобиля-внедорожника. Оглушительно заверещала сигнализация, замигали фары, закрутился на крыше проблесковый маячок. Тачка легавых! Штеш завопил еще истошнее, щарахнувшись от машины, налетел на очнувшегося и рванувшего, не разбирая дороги, Коленса; оба упали, барахтаясь и прикрывая руками головы – то ли от кровожадного монстра, то ли от легавых, начавших стрелять…
Тереза с Маэдо вынырнули из сладкого сна одновременно. Во дворе творилось светопреставление: сирена, жуткие вопли, вспышки… Маэдо выхватил табельный пистолет из кобуры, лежащей на стуле, выстрелил в окно пару раз наугад, бросился вниз. Тереза, накинув халат и сунув ноги в тапки – за ним. Ружье, как назло, было в подвале, и она, пробегая кухню, прихватила молоток для отбивания мяса.
– А ну стоять! – гаркнул Маэдо, выскочив на крыльцо и выстрелив в воздух.
Но никто и не думал бежать. Горе-взломщики, подвывающие от ужаса, были на это просто неспособны: ноги их не держали. Не могли они и оказать сопротивление.
