И тут что-то пошло не так. Еще не успев достичь кустов, Юффе услыхал глухой «бубум», будто выстрел. Чуть запоздав, пришло понимание: это и был выстрел. Экран планшета погас – потерялась связь с камерой, – и мягкая тушка где-то позади шлепнулась на землю. Терой! Времени останавливаться и подбирать птицу не было, только сердце облилось кровью.
– Еще одна падла! – закричал кто-то сверху. – Сейчас уйдет!
Новый выстрел разорвал ночь. Планирующая Рикита дернулась, ушла в пике… Выправилась почти у самой земли, пролетела еще несколько дюжин локтей, последние пробежала, клацая сильными ногами, из которых неотвратимо уходила сила. Птаха рухнула, не добежав совсем немного, и Юффе рискнул, бросился к ней из кустов. Клювастая голова в последний раз шевельнулась, большой черный глаз моргнул и подернулся пеленой. Мысленно застонав, Юффе снял с крюка перепачканный птичьей кровью мешочек, сунул за пазуху и побежал со всех ног. Он должен быть в гостинице до того, как заблокируют квартал.
Завтра же домой! С Анлы хватит добытых украшений. А он по возвращении сразу напьется. В хлам, чтобы перестало жечь чувство горькой потери, чтобы забыть изломанные крылья на асфальте и отчаяние в черном глазу…
Ильтены, оставив спальню пустой, а окно приоткрытым, сидели на кухне. Тереза поила скучающую группу захвата чаем и кормила бутербродами с вареньем, Ильтен от нечего делать подмечал, кто какую чашку выбрал. Чтобы скрыть неуместную для ночи активность, шторы плотно задернули и верхний свет не включали. Даже разговоры практически не вели, прислушиваясь к тому, что происходит в комнате. Ну не может вор быть совсем бесшумным – створка окна хоть чуть-чуть да скрипнет, отворяясь во всю ширь, да и влезть в окно без всяких акустических эффектов ни один человек не способен. Но подозрительных звуков не слышалось. Только птицы что-то разлетались, словно и не ночь.
Это в конце концов и насторожило Терезу. Она отдернула штору и увидела маленькую птичку с кольцом в клюве, выпархивающую в щель между рамой и косяком соседнего окна.
– Куда? – Тереза рефлекторно потянулась к ружью.
Она еще при Маэдо уяснила, что убивать преступников при задержании нежелательно, но насчет птиц-клептоманов она ничего не обещала. Грянул выстрел, и те, что скептически поморщились: «Не попадет!» – смущенно потупили глаза. Разумеется, она попала. И хотела сразу бежать за кольцом, пока его не подобрал какой-нибудь ночной бродяга, но ей помешал командир группы захвата.
– Канат! – воскликнул он, выглянув следом и посмотрев вверх.
Он успел увидеть лишь втягивающийся на крышу крюк, но интерпретировал увиденное верно. И тут же связался с дежурившими на крыше. Вечером всю крышу обшарили, входы с чердака перекрыли. Как кто-то сумел выбраться? Менты повыскакивали из укрытий, но заметили лишь крупную птицу, спланировавшую вниз.
Тереза не стала сомневаться. Где одна птица, там и другая. Она перезарядила ружье и выстрелила вновь, благо в большую мишень легко попасть. Птица стала падать, медленно теряя высоту. Группа захвата ломилась в лифт, кто не поместился, бежали вниз по лестнице, безнадежно опаздывая. Тереза, вновь перезарядившись, чтобы предусмотреть любые неприятные сюрпризы, ворвалась в спальню и выругалась: птичка унесла не только кольцо. Все драгоценности исчезли.
Кольцо с алмазом нашли неподалеку от трупика. Хорошо еще, что брачное кольцо всегда было у Терезы на пальце с тех пор, как до нее дошло, насколько важно его наличие. А то изнервничалась бы. Вторую птицу тоже обнаружили, но при ней ничего не было: должно быть, преступник успел забрать. По распоряжению Руани служба охраны безопасности оперативно перекрыла все дороги, даже подняли вертолет. Однако тревога была безрезультатной. Оконный вор как в воду канул. То ли успел выскользнуть из оцепления, то ли затихарился. Блокаду не снимали три дня, пока окончательно не стало ясно: упустили.
Единственным плюсом операции высший командир Руани счел то, что оконного вора, видимо, удалось напугать: кражи прекратились. В остальном – полный провал. Задним числом Руани видел допущенные ошибки и в следующий раз не сплоховал бы, но второго такого раза явно не представится. А в сухом остатке что? Ничего. Преступник не арестован. Еще хуже то, что украшения госпожи Ильтен не возвращены ей. Она, пристрелив птиц и удовлетворив жажду мести, отнеслась к потере сравнительно спокойно, но господин Ильтен был весьма сердит. Ваша операция, мол, подорвала мое материальное благосостояние. Теперь, мол, я должен купить жене новые украшения, дабы окружающие не подумали обо мне плохо, а у меня на это бюджет не предусмотрен! Ильтен вытряс из Руани душу и денежную компенсацию. Но мог и затаить недовольство. Кто знает, не об этом ли ведется сейчас речь за закрытыми дверьми? Было бы очень неприятно. Помимо обиды Ильтенов, это дело являлось неудачей Руани. Городское управление не справилось с оконным вором. Разумеется, одна неудача – не причина для снятия полномочий, но повод лишить премии. А если суммировать все проколы высшего командира, допущенные им в отношении госпожи Ильтен…
Руани зажмурился и отхлебнул из фляги. Один раз так и так помирать, а больше раза не выйдет!
– Почему мы встречаемся здесь? – недовольно осведомился Ильтен. – Меня в чем-то подозревают?
Когда его вызвали в городское управление службы охраны безопасности, внутри всколыхнулись все былые страхи. Неужели что-то всплыло? Стало известно о взятке доктору Энсету, или господин Альву распустил язык о женщине, бывшей с Ильтеном, или Сантор не в той компании брякнул, о чем догадался, или кто-то из особого усердия порылся в базе данных Брачной Компании? Это здесь, на Т5, хвосты подчищены, а на Т1 Ильтены изрядно наследили.
– В чем же вас подозревать? – медово заулыбался Маэдо. – Вы образцово лояльный гражданин, Ильтен. Кому и доверять, как не вам?
Ильтен скрипнул зубами. Сарказм Маэдо никогда ему не нравился, но его надо просто перетерпеть, коли уж ответить нечем.
– Вы могли бы приехать к нам, как делали все эти годы. Разве я когда-нибудь бывал негостеприимен? И Тереза вас ждет, между прочим.
Маэдо покрутил между пальцами золотой ключик – безделушку со стола Руани.
– В этом-то и проблема, Ильтен. Нам надо поговорить без Терезы.
– Так пойдемте в бар!
– Нет. – Он покачал головой. – Мы там выпьем, расслабимся, ударимся в ностальгию… А такие дела надо улаживать в трезвом состоянии.
– Какие дела? – Ильтен все еще ничего не понимал и начал раздражаться.
Маэдо вздохнул.
– Купите у меня дачу, Ильтен. У вас сейчас есть деньги. Мои потребности весьма умеренны, я не стану обирать вас и требовать полную стоимость дома с ремонтом и благоустройством. Меня устроит та цена со скидкой, что я заплатил в свое время за сомнительную халупу с привидением.
Ильтен поднял бровь.
– Зачем мне покупать вашу дачу?
Маэдо ответил симметричным жестом.
– Разве вы не хотите больше проводить на ней лето?
– Мы прекрасно проводим на ней лето, не покупая. В чем дело, Маэдо?
Он снова повертел ключ.
– Ильтен, мне нужны деньги. Я все равно продам дачу – не вам, так кому-нибудь другому. И посторонних покупателей обдеру, конечно, по максимуму. Но лучше бы продать этот дом вам: иной вариант разобьет Терезе сердце. Вряд ли новый хозяин пустит вас туда жить.
Ильтен обеспокоенно прищурился.
– Проклятье, у вас никогда не было проблем с деньгами. Вы богаче меня, да как бы не вдвое. У вас стряслось что-то нехорошее?
– Скорее уж хорошее, – усмехнулся Маэдо. – Я должен срочно внести деньги за жену. Компания нашла мне невесту, Ильтен. Можете меня поздравить – и себя заодно.
Хорошо, что они не пошли в бар и не стали пить – не то Ильтен непременно подавился бы.
– Поздравляю, – проговорил он, слегка опешив. – От всей души. Но меня-то с чем поздравлять? Это ведь вы женитесь, а не я.
– Ну как же, – хмыкнул Маэдо. – Я теперь перестану вносить турбулентность в вашу семейную жизнь. Избавлю вас от несвоевременных визитов и нездоровой конкуренции. Радуйтесь, Ильтен. И пусть эта радость перевесит огорчение от выплаты за дачу. Возможно, я обошелся бы и без нее, но обладание дачей теряет для меня всякий смысл: я ведь не смогу ездить туда с женой.
– Почему? В доме достаточно места.
Маэдо подошел к окну и оперся спиной на подоконник, задумчиво глядя на собеседника.
– Ильтен, вы действительно хороший психолог или прикидывались?
Ильтен развернулся к нему на крутящемся кресле.
– Казалось бы, мы не первый день знакомы, Маэдо. А вы до сих пор неверно интерпретируете мое к вам отношение. Нет никакой нездоровой конкуренции. Я выкуплю у вас дачу, как вы хотите, но не затем, чтобы указать вам на дверь. Исключительно для того, чтобы финансово поддержать ваш шаг. Я рад за вас. И, если вы захотите провести лето на даче или приехать к нам с женой, ничуть не возражаю.
Маэдо покивал.
– Вы не возражаете, да. Я и не сомневался в вашем великодушии, Ильтен: мы и впрямь не первый день знакомы. Но вы уверены, что именно вы в вашей семье решаете, каких гостей привечать?
Ильтен смутился.
– Тереза меня не простит. И никогда не примет мою жену.
– Может, если ей объяснить, она поймет…
Ильтен оборвал себя на полуслове. Нет, Тереза даже слушать не станет, что чужая жена – хорошо, а своя – лучше. Никакие разумные аргументы не помогут. Заклеймит Маэдо предателем и добро, если не убьет, а всего лишь надает по морде. Зохенка, одним словом.
– Тереза очень расстроится, – промолвил он деликатно.
– И мне не хочется стать жертвой ее расстройства, – дополнил Маэдо. – Надеюсь, вы сумеете объяснить ей это так, чтобы не попасть под горячую руку.
– Не желаете попрощаться с ней лично? Пожалуй, правильно. Инстинкт самосохранения у вас работает, – грустно констатировал Ильтен. – Главное, чтобы вы сами не жалели о расставании. Терезой нельзя не восхищаться, но с ней сложно. А программа подобрала вам такую невесту, с которой будет просто. Ту, что лучше всех подходит для вас. Ту, что подарит вам наибольшее счастье.
Маэдо молча кивнул.
– Для Терезы вы, конечно, сделаетесь врагом. Предпочесть ей другую, пусть по объективным причинам – смертельная обида. Но мы с вами можем остаться друзьями.
Маэдо пожал плечами.
– Можем. Теоретически. Только реализовать дружеские отношения без благословения вашей супруги будет крайне затруднительно.
Он отодвинул кресло, встал, взял со стола папку.
– Поедемте в банк, Ильтен, завизируем сделку. А потом и отметим ее. В баре, как вам нравится. А то высший командир Руани уже извелся, перебирая свои грехи, которые, по его мнению, мы с вами обсуждаем. Того гляди, напьется, успокаивая нервы, а пьяный начальник городского управления на работе – вовсе не то, что на пользу службе.
– Еще одна падла! – закричал кто-то сверху. – Сейчас уйдет!
Новый выстрел разорвал ночь. Планирующая Рикита дернулась, ушла в пике… Выправилась почти у самой земли, пролетела еще несколько дюжин локтей, последние пробежала, клацая сильными ногами, из которых неотвратимо уходила сила. Птаха рухнула, не добежав совсем немного, и Юффе рискнул, бросился к ней из кустов. Клювастая голова в последний раз шевельнулась, большой черный глаз моргнул и подернулся пеленой. Мысленно застонав, Юффе снял с крюка перепачканный птичьей кровью мешочек, сунул за пазуху и побежал со всех ног. Он должен быть в гостинице до того, как заблокируют квартал.
Завтра же домой! С Анлы хватит добытых украшений. А он по возвращении сразу напьется. В хлам, чтобы перестало жечь чувство горькой потери, чтобы забыть изломанные крылья на асфальте и отчаяние в черном глазу…
Ильтены, оставив спальню пустой, а окно приоткрытым, сидели на кухне. Тереза поила скучающую группу захвата чаем и кормила бутербродами с вареньем, Ильтен от нечего делать подмечал, кто какую чашку выбрал. Чтобы скрыть неуместную для ночи активность, шторы плотно задернули и верхний свет не включали. Даже разговоры практически не вели, прислушиваясь к тому, что происходит в комнате. Ну не может вор быть совсем бесшумным – створка окна хоть чуть-чуть да скрипнет, отворяясь во всю ширь, да и влезть в окно без всяких акустических эффектов ни один человек не способен. Но подозрительных звуков не слышалось. Только птицы что-то разлетались, словно и не ночь.
Это в конце концов и насторожило Терезу. Она отдернула штору и увидела маленькую птичку с кольцом в клюве, выпархивающую в щель между рамой и косяком соседнего окна.
– Куда? – Тереза рефлекторно потянулась к ружью.
Она еще при Маэдо уяснила, что убивать преступников при задержании нежелательно, но насчет птиц-клептоманов она ничего не обещала. Грянул выстрел, и те, что скептически поморщились: «Не попадет!» – смущенно потупили глаза. Разумеется, она попала. И хотела сразу бежать за кольцом, пока его не подобрал какой-нибудь ночной бродяга, но ей помешал командир группы захвата.
– Канат! – воскликнул он, выглянув следом и посмотрев вверх.
Он успел увидеть лишь втягивающийся на крышу крюк, но интерпретировал увиденное верно. И тут же связался с дежурившими на крыше. Вечером всю крышу обшарили, входы с чердака перекрыли. Как кто-то сумел выбраться? Менты повыскакивали из укрытий, но заметили лишь крупную птицу, спланировавшую вниз.
Тереза не стала сомневаться. Где одна птица, там и другая. Она перезарядила ружье и выстрелила вновь, благо в большую мишень легко попасть. Птица стала падать, медленно теряя высоту. Группа захвата ломилась в лифт, кто не поместился, бежали вниз по лестнице, безнадежно опаздывая. Тереза, вновь перезарядившись, чтобы предусмотреть любые неприятные сюрпризы, ворвалась в спальню и выругалась: птичка унесла не только кольцо. Все драгоценности исчезли.
Кольцо с алмазом нашли неподалеку от трупика. Хорошо еще, что брачное кольцо всегда было у Терезы на пальце с тех пор, как до нее дошло, насколько важно его наличие. А то изнервничалась бы. Вторую птицу тоже обнаружили, но при ней ничего не было: должно быть, преступник успел забрать. По распоряжению Руани служба охраны безопасности оперативно перекрыла все дороги, даже подняли вертолет. Однако тревога была безрезультатной. Оконный вор как в воду канул. То ли успел выскользнуть из оцепления, то ли затихарился. Блокаду не снимали три дня, пока окончательно не стало ясно: упустили.
Единственным плюсом операции высший командир Руани счел то, что оконного вора, видимо, удалось напугать: кражи прекратились. В остальном – полный провал. Задним числом Руани видел допущенные ошибки и в следующий раз не сплоховал бы, но второго такого раза явно не представится. А в сухом остатке что? Ничего. Преступник не арестован. Еще хуже то, что украшения госпожи Ильтен не возвращены ей. Она, пристрелив птиц и удовлетворив жажду мести, отнеслась к потере сравнительно спокойно, но господин Ильтен был весьма сердит. Ваша операция, мол, подорвала мое материальное благосостояние. Теперь, мол, я должен купить жене новые украшения, дабы окружающие не подумали обо мне плохо, а у меня на это бюджет не предусмотрен! Ильтен вытряс из Руани душу и денежную компенсацию. Но мог и затаить недовольство. Кто знает, не об этом ли ведется сейчас речь за закрытыми дверьми? Было бы очень неприятно. Помимо обиды Ильтенов, это дело являлось неудачей Руани. Городское управление не справилось с оконным вором. Разумеется, одна неудача – не причина для снятия полномочий, но повод лишить премии. А если суммировать все проколы высшего командира, допущенные им в отношении госпожи Ильтен…
Руани зажмурился и отхлебнул из фляги. Один раз так и так помирать, а больше раза не выйдет!
– Почему мы встречаемся здесь? – недовольно осведомился Ильтен. – Меня в чем-то подозревают?
Когда его вызвали в городское управление службы охраны безопасности, внутри всколыхнулись все былые страхи. Неужели что-то всплыло? Стало известно о взятке доктору Энсету, или господин Альву распустил язык о женщине, бывшей с Ильтеном, или Сантор не в той компании брякнул, о чем догадался, или кто-то из особого усердия порылся в базе данных Брачной Компании? Это здесь, на Т5, хвосты подчищены, а на Т1 Ильтены изрядно наследили.
– В чем же вас подозревать? – медово заулыбался Маэдо. – Вы образцово лояльный гражданин, Ильтен. Кому и доверять, как не вам?
Ильтен скрипнул зубами. Сарказм Маэдо никогда ему не нравился, но его надо просто перетерпеть, коли уж ответить нечем.
– Вы могли бы приехать к нам, как делали все эти годы. Разве я когда-нибудь бывал негостеприимен? И Тереза вас ждет, между прочим.
Маэдо покрутил между пальцами золотой ключик – безделушку со стола Руани.
– В этом-то и проблема, Ильтен. Нам надо поговорить без Терезы.
– Так пойдемте в бар!
– Нет. – Он покачал головой. – Мы там выпьем, расслабимся, ударимся в ностальгию… А такие дела надо улаживать в трезвом состоянии.
– Какие дела? – Ильтен все еще ничего не понимал и начал раздражаться.
Маэдо вздохнул.
– Купите у меня дачу, Ильтен. У вас сейчас есть деньги. Мои потребности весьма умеренны, я не стану обирать вас и требовать полную стоимость дома с ремонтом и благоустройством. Меня устроит та цена со скидкой, что я заплатил в свое время за сомнительную халупу с привидением.
Ильтен поднял бровь.
– Зачем мне покупать вашу дачу?
Маэдо ответил симметричным жестом.
– Разве вы не хотите больше проводить на ней лето?
– Мы прекрасно проводим на ней лето, не покупая. В чем дело, Маэдо?
Он снова повертел ключ.
– Ильтен, мне нужны деньги. Я все равно продам дачу – не вам, так кому-нибудь другому. И посторонних покупателей обдеру, конечно, по максимуму. Но лучше бы продать этот дом вам: иной вариант разобьет Терезе сердце. Вряд ли новый хозяин пустит вас туда жить.
Ильтен обеспокоенно прищурился.
– Проклятье, у вас никогда не было проблем с деньгами. Вы богаче меня, да как бы не вдвое. У вас стряслось что-то нехорошее?
– Скорее уж хорошее, – усмехнулся Маэдо. – Я должен срочно внести деньги за жену. Компания нашла мне невесту, Ильтен. Можете меня поздравить – и себя заодно.
Хорошо, что они не пошли в бар и не стали пить – не то Ильтен непременно подавился бы.
– Поздравляю, – проговорил он, слегка опешив. – От всей души. Но меня-то с чем поздравлять? Это ведь вы женитесь, а не я.
– Ну как же, – хмыкнул Маэдо. – Я теперь перестану вносить турбулентность в вашу семейную жизнь. Избавлю вас от несвоевременных визитов и нездоровой конкуренции. Радуйтесь, Ильтен. И пусть эта радость перевесит огорчение от выплаты за дачу. Возможно, я обошелся бы и без нее, но обладание дачей теряет для меня всякий смысл: я ведь не смогу ездить туда с женой.
– Почему? В доме достаточно места.
Маэдо подошел к окну и оперся спиной на подоконник, задумчиво глядя на собеседника.
– Ильтен, вы действительно хороший психолог или прикидывались?
Ильтен развернулся к нему на крутящемся кресле.
– Казалось бы, мы не первый день знакомы, Маэдо. А вы до сих пор неверно интерпретируете мое к вам отношение. Нет никакой нездоровой конкуренции. Я выкуплю у вас дачу, как вы хотите, но не затем, чтобы указать вам на дверь. Исключительно для того, чтобы финансово поддержать ваш шаг. Я рад за вас. И, если вы захотите провести лето на даче или приехать к нам с женой, ничуть не возражаю.
Маэдо покивал.
– Вы не возражаете, да. Я и не сомневался в вашем великодушии, Ильтен: мы и впрямь не первый день знакомы. Но вы уверены, что именно вы в вашей семье решаете, каких гостей привечать?
Ильтен смутился.
– Тереза меня не простит. И никогда не примет мою жену.
– Может, если ей объяснить, она поймет…
Ильтен оборвал себя на полуслове. Нет, Тереза даже слушать не станет, что чужая жена – хорошо, а своя – лучше. Никакие разумные аргументы не помогут. Заклеймит Маэдо предателем и добро, если не убьет, а всего лишь надает по морде. Зохенка, одним словом.
– Тереза очень расстроится, – промолвил он деликатно.
– И мне не хочется стать жертвой ее расстройства, – дополнил Маэдо. – Надеюсь, вы сумеете объяснить ей это так, чтобы не попасть под горячую руку.
– Не желаете попрощаться с ней лично? Пожалуй, правильно. Инстинкт самосохранения у вас работает, – грустно констатировал Ильтен. – Главное, чтобы вы сами не жалели о расставании. Терезой нельзя не восхищаться, но с ней сложно. А программа подобрала вам такую невесту, с которой будет просто. Ту, что лучше всех подходит для вас. Ту, что подарит вам наибольшее счастье.
Маэдо молча кивнул.
– Для Терезы вы, конечно, сделаетесь врагом. Предпочесть ей другую, пусть по объективным причинам – смертельная обида. Но мы с вами можем остаться друзьями.
Маэдо пожал плечами.
– Можем. Теоретически. Только реализовать дружеские отношения без благословения вашей супруги будет крайне затруднительно.
Он отодвинул кресло, встал, взял со стола папку.
– Поедемте в банк, Ильтен, завизируем сделку. А потом и отметим ее. В баре, как вам нравится. А то высший командир Руани уже извелся, перебирая свои грехи, которые, по его мнению, мы с вами обсуждаем. Того гляди, напьется, успокаивая нервы, а пьяный начальник городского управления на работе – вовсе не то, что на пользу службе.
