Сниттке понурился. Не то чтобы в корпусе не сыскать потенциального героя, готового рискнуть. Но это будет даже не риск, а откровенное самоубийство. Если толпа зохенов не разорвет солдата-приманку сразу, то он неминуемо погибнет при взрыве мины. И это ведь не разовая акция, призванная уничтожить полдюжины зохенов. Чтобы достичь какой-то эффективности, это должен быть тактический прием, используемый массово. Вот так идея и угасает, не вспыхнув.
Хэнк закурил и задумался. А если сделать приманкой мертвое животное? Покатал мысль туда-сюда и с сожалением отодвинул. Животных и на лугах, и в лесах хватает, и мертвых, и живых. Даже в городах заводятся: коли уж люди из них ушли, зверям и там раздолье. Приманка будет не более привлекательна для зохенов, чем любая другая живность. Да и не очень-то они на животных падки. Могут съесть какую-нибудь зверушку, чисто чтобы не голодать, но в приоритете у них человечье мясо.
Может, подсунуть им умерших людей? Ха-ха. Хэнк невесело засмеялся и стряхнул пепел. Такая приманка с гарантией бы сработала, но где взять трупы? На Т2 служат здоровые люди, никто не умирает сам по себе. Погибают в основном как раз в боях с зохенами – и, соответственно, съедаются тут же.
А что, если… Хэнк вспомнил. Труп, сгоревший в машине вместо Терезы. Мертвое тело, которое соткалось из ничего, из воздуха. Она умеет делать такие. Точно!
Хэнк ввалился в мастерскую с видом Архимеда, выскочившего из ванны в озарении:
– Тереза! Мне нужна твоя помощь.
– Что такое? – Она оторвалась от микросхемы. – Опять у пентаграммы кто-то угол откусил?
Он мотнул головой в направлении двери: мол, пойдем выйдем. Она вздохнула, отложила микросхему и помахала рукой мастеру Науфу.
Они вышли из домика, деревянная дверь захлопнулась за спиной. Хэнк присел на полуразвалившуюся скамейку, стоящую напротив того, что век назад, наверное, было цветочной клумбой, а ныне беспорядочно заросло всевозможной травой. Тереза критически осмотрела скамейку: а стоит ли? Но Хэнк похлопал ладонью рядом с собой, и она села – вполоборота к нему и вполоборота к заходящему солнцу.
– Помнишь, – сказал он, – ты сделала труп?
Тереза чуть не поперхнулась. Хорошенькое начало беседы!
– Когда именно? – осторожно уточнила она. – Я за свою жизнь порядочно трупов наделала, и человеческих, и зохенских тоже.
– Да нет! Я не про это. Ну, ты говорила какие-то слова, и появился твой труп. На дороге в Риаведи, помнишь? А потом тебе стало плохо.
– А… – Такое не забудешь, жуткий был день. День, когда закончилась ее прошлая жизнь. – Это называется голем. Он не совсем труп, потому что никогда не был живым. Скорее кукла – точная копия организма.
– Вот и хорошо, – обрадовался Хэнк. – Ты можешь еще таких наколдовать?
Тут она второй раз едва не поперхнулась.
– Билле, зачем?
– Зохенов будем приманивать, – деловито объяснил он. – И гасить их!
Она присвистнула.
– И много големов тебе нужно?
– Чем больше, тем лучше.
Час от часу не легче.
– Ритуал сам по себе несложен. – Она сдула волосы со лба. – Но для него нужна сила. Чтобы получить результат, надо много потратить. Я чуть не умерла на той дороге.
– Ну так подготовься. Наберись сил. Что тебе для этого надо?
Она усмехнулась. Открыть тайну? Не такая уж это тайна, Райзен говорила как о чем-то обыденном. И не от Хэнка же тайны хранить.
– Не поверишь… Лучше всего – заняться любовью с сильным мужчиной. Вот только не строй самодовольную рожу, Билле. Чтобы обрести силу, надо отказаться от удовольствия. А я не могу!
– Почему? – не понял он.
– Да потому что ты… ты… Блин! Не умеешь ты так, вот и весь сказ. Я едва не сдохла в Риаведи, мне сила нужна была, как воздух, как жизнь… И не получилось ничего.
– Оба-на, – пробормотал он, пораженный открытием. – Значит, ты просто силу хотела? Ты только из-за этого со мной?.. И всё?
– А ты думал, из великой страсти? Очнись! Когда мы встретились на дороге, я полдюжины часов как мужу глаза закрыла. Всерьез полагаешь, что мне хотелось любовных приключений в тот момент?
Хэнк выглядел прибитым. Ох уж эти брутальные мужики! Сами озабочены физиологией куда сильнее, чем романтикой, а от женщин ждут трепетной любви в любое время года и суток. И чувствуют себя обиженными, если выясняется, что у дамы могли быть иные, более прозаические мотивы.
– Билле, ну что ты надулся? – мягко произнесла Тереза и погладила его по плечу. – Какая разница, чего я тогда хотела? Силы не досталось, зато я узнала, как с тобой приятно. Подумала чуть-чуть и потом приехала к тебе.
Он слегка приободрился.
– Но именно в этой приятности закавыка. – Она вернулась к теме. – Ты же не даешь ускользнуть от наслаждения! А чтобы забрать силу, надо его исключить.
– Ну… – Хэнк озадаченно почесал бритый затылок. – Я постараюсь.
Она издала резкий смешок.
– Вот сейчас мне стало страшно! Не знаю, что пришло тебе в голову, Билле, но могу поспорить – это плохая идея.
Он покраснел. Судя по всему, идея и впрямь была сомнительна.
– И что тогда делать?
Она вздохнула.
– Ничего не делать. Это для тебя самое трудное. Я все сделаю сама. А тебе надо лежать смирно, держать руки при себе и ногами не дрыгать. Справишься?
– Ну-у-у… – В роли бревна Хэнк себя не представлял. А големы нужны. – Я… попробую.
В качестве источника силы Хэнк оправдал смелые надежды: лишь немного поспал, порелаксировал над чашкой крепкого чая и практически с прежней энергичностью вернулся к делам. Некоторое оторопение имело психологическую подоплеку: оказывается, и так можно… Это нереальное колдовство впечатлило его больше, чем собственно создание голема.
Использовать мужа как образец для голема Тереза наотрез отказалась. Ей была неприятна мысль, что его тело съедят. Лучше уж кого-нибудь… Выбор пал на Сниттке. Вот его копию пускай жрут, сколько угодно. Фактически, Тереза не особо расстроилась бы, если бы зохены сожрали оригинал.
Хэнк посмеялся, но кандидатуру утвердил. Вызвал помощника, приказал порезать себе руку и выдать Терезе столько крови, сколько она потребует. Глаза у Сниттке находились где-то в районе лба. Он тут же поделился с командиром подозрением, что его жена – злая колдунья. Должно быть, сам не ожидал, насколько близок к истине. Колдунья? А то. Знает заклинания, проводит ритуалы. И уж точно не добрая – во всяком случае, к высшему командиру Сниттке.
Голем вышел прекрасный. Тереза полюбовалась на него: вылитый Сниттке, мускулистый герой, притом молчаливый и не занудный. Как бы их местами поменять? Увы, увы…
Сниттке было велено подобрать для двойника что-то из обмундирования по своему размеру и одеть его. Он выразил недовольство:
– Господин Хэнк, ну неужели этим следует заниматься высшему командиру? Пусть ваша жена сама…
– Я гляжу, вы вообразили себя вправе распоряжаться моей женой, Сниттке? – разозлился Хэнк. – Моя жена не станет притрагиваться руками к вашему обнаженному телу. Исполняйте приказ!
Голема, облаченного в камуфляж, притащили на поляну. Маскировочный костюм, естественно, надевать не стали: смысл как раз в том, чтобы враги нашли тело. Аккуратно уложили его ничком на мину и вскрыли горло, надеясь, что запах крови привлечет зохенов.
Затея удалась. В камеру, подвешенную на дереве у поляны, Тереза вместе с Хэнком, Сниттке и сапером Ольцем наблюдала с базы, как из-за деревьев вышел первый зохен, ищуще принюхиваясь, увидел тело и, прыгнув на него, оторвал руку. Пока он ел, появились еще двое, принялись отгрызать ноги. Зрелище жутковатое, Терезу начало подташнивать, она отвернулась. Пожалуй, Сниттке все-таки не заслуживает такого конца. Это не настоящий человек, успокоила она себя. Всего лишь кусок искусственной плоти в форме человека, синтетическое мясо. Тошнота немного отступила, Тереза снова посмотрела на экран – зохенов было уже пятеро, и они рвали тело зубами. Быстрый промельк, повелительный рявк – на сцену вступили еще двое. Две. Стремительно приблизились, что-то крикнув по-своему, и самцы слегка расступились, давая присоединиться к пиршеству…
– Пора, – отрывисто бросил Хэнк.
Ольц нажал кнопку. Взрыв. Камеру залепило мутно-зеленым.
– Зовите Сантора, Сниттке, – распорядился Хэнк. – Пусть сходит, поглядит.
Доклад разведчиков порадовал Хэнка. Все зохены уничтожены, никто не уцелел. Наверняка можно было еще подождать, чтобы их подошло побольше, но лиха беда начало.
– Полдюжины големов, – решил Хэнк. – По всему фронту. Собираем зохенов, гасим и атакуем их основные позиции, пока не очухались.
Отличный план! Вот только…
– Полдюжины? – Тереза покрутила пальцем у виска. – Полдюжины! Ты не сможешь.
Хэнк ухмыльнулся:
– Ты меня недооцениваешь!
– Балда! Я тебя еще и переоценивала. Твои умственные способности. Ты думаешь, это просто шесть актов близости? Да будь так, я бы и не сомневалась. – Все равно сомневалась бы, Хэнк в таком возрасте, когда и меньшее считается за подвиг, но пусть уж тешит самолюбие. – Билле, с каждым разом ты отдаешь все больше сил. И в конце концов их у тебя вовсе не останется!
– Я сильный, – уперся он.
– Билле, но есть же предел человеческой выносливости.
– Хватит спорить! Старший командир Хэнк, это приказ.
Она поджала губы.
– Тот самый?
– Нет! Но если ты не хочешь исполнять приказы командира, тебе нечего делать в армии. Никаких вылазок, сиди в комнате и готовь мне постель и тапочки.
Вот ведь змей!
– В лоб тебе тапочком, – проворчала Тереза. – Хотела б я посмотреть, какой еще боец выполнит подобный приказ.
Получилось не слишком искренне. Во-первых, выполнил бы, если и не по духу, то по букве. Здесь Тикви как-никак. А во-вторых, смотреть на этакое совсем не хотелось бы. Но хуже всего, что угроза Хэнка – не пустой треп. Запереть ее в четырех стенах в прямом смысле у него не выйдет, но запросто перестанет доверять ей задания, пусть и в ущерб себе.
– Слушаюсь, верховный командир.
«Я же предупреждала» – могла бы она сказать с полным основанием. Но не сказала, все ясно и без слов.
Два раза Хэнк перенес нормально. Потом начались проблемы: изнуряющая слабость, головокружение, мушки в глазах, переходящие в темные пятна, которые никак не желали рассасываться. После четвертого раза Тереза предложила:
– Билле, отдохни. Сделай перерыв хотя бы на несколько дней. Отпейся чаем, а лучше кофе, отъешься.
– Некогда, – прошептал он. – Надо бить, пока зохены не опомнились.
– Та женщина, что научила меня, уморила четырех мужей, пятого откачали. Инсульты, инфаркты… Билле, я не хочу навредить тебе необратимо! И это не неподчинение приказу, а…
– Я знаю. Не спорь, делай, что нужно.
На пятый раз он потерял сознание. Тереза, проклиная упрямого дубомужика, накинула халат и побежала за врачом. Как она и предполагала – упало давление, рухнул сахар. Закончилось капельницей. Доктор выговорил Терезе:
– Нельзя же так укатывать мужчину! Если вам настолько неймется, заведите парочку любовников.
То есть она еще и виновата? Она аж дар речи потеряла.
– Никаких любовников, – просипел Хэнк. Ага, очнулся, услышал.
Между прочим, дельная мысль – не тянуть все силы из одного мужчины, а использовать разных. Но это чисто теоретически. Руководство для абстрактной колдуньи. А Тереза так поступать не будет – не столько из-за того, что Хэнк против, сколько потому, что сама не хочет.
Она заварила чай покрепче – жаль, что здесь нет целебных трав, а если и растут, она их не знает. Подложила под голову Хэнку высокую подушку, стала поить.
– Билле, может, больше не надо?
Он посмотрел на нее глазами, в которых решимость смешалась с отчаянием. Нет, этот упертый бычара не отступится. Принципы и гордость в одном флаконе – самоубийственное сочетание. Он ни за что не признает свою слабость.
– Я очень устала, Билле, – постаралась произнести Тереза как можно жалобнее. – И внутри все болит.
На самом деле она давно так прекрасно себя не чувствовала. Наверное, вообще никогда. Энергия распирала ее изнутри, светилась вокруг нее невидимым ореолом. А Сантор, зашедший в промежутке для доклада, похоже, увидел это свечение – такой взгляд у него был… Терезе казалось, будто она парит над землей, а не стоит на ногах, и способна свернуть горы и обратить реки вспять. Потрясающее ощущение.
Раскусил ли Хэнк ее ложь? Скорее всего, да: не такой уж он дурак, что бы она ни говорила. Но малодушно позволил себе уцепиться за ее слова:
– Ладно… Думаю, пяти големов хватит.
Пять голых клонов Сниттке лежали на земле, влажной после недавнего дождя. Оригинал, зажимая все еще кровоточащее запястье, косился на них, стараясь не выдавать своих чувств. Был бы он лошадью, нервно прядал бы ушами. Был бы христианином, осенял бы себя крестом.
– Одевайте, – велела Тереза. Кроме нее, отдать приказ было некому: верховный командир отлеживался, усиленно поглощая витамины, а высший пребывал в тихом ступоре. – И развозите по местам.
– Так точно, госпожа Хэнк! – Фарн, стоявший наготове с комплектами обмундирования, стукнул себя кулаком в грудь.
– Господин Сниттке, не стойте, как на своей казни! – Пощечину ему, что ли, дать, чтобы пришел в себя? – Вызывайте Ольца, ставьте саперам задачу. Или мне дальше за вас командовать?
Нет, этого он точно не хотел. Встрепенулся, бросил последний безумный взгляд на големов и зашагал к штабу, доставая переговорник.
– Руку-то себе забинтуйте! – крикнула ему вслед Тереза.
Она больше не летала, но упадка сил не ощущала, была бодра, как обычно. Хорошо, когда тратишь не свою энергию, а заемную. Если бы еще это не была энергия Хэнка!
Хэнк завел новый разговор, как только прошел очередной этап наступления. Тактика показала отличный результат, зохены несли потери, в смятении отходили.
– Нужны еще големы.
– Опять будешь отдавать дурацкие приказы? – Тереза окрысилась. – Я отказываюсь вредить твоему здоровью, понял? И грозись запереть, сколько хочешь, все равно выпустишь, как прижмет. Так что завянь! Два голема, максимум три.
– Этого не хватит. Нам фронт надо двигать, а не по мелочи кусать. По-хорошему, дюжина требуется. Полдюжины – самое малое.
– Три. И не пырься на меня так, словно прикидываешь, как меня еще использовать. Других мужиков я привлекать не стану, даже если ты вдруг передумал.
Она поставила перед ним чашку чая с сахаром. До сих пор после прошлого геройства не восстановился, и уже новые подвиги ему подавай!
– Я не передумал. – Он отхлебнул. – И вообще, я рад, что ты… Мне было бы неприятно.
Тереза обняла его сзади за шею и поцеловала в бритый череп. Ревнивый муж – смех один.
– Но что-то же надо делать. – Он перехватил ее пальцы, не давая разомкнуть объятия. – Неужели не существует другого способа получить эту проклятую силу?
Она вздохнула.
– Существует. Сила есть в крови. Но придется кого-то убить. Кого тебе не жалко? Может, Сниттке зарежем? – Она засмеялась. – Или опять пожертвуешь собой?
Тереза наклонилась и легонько куснула Хэнка за горло. Он вздрогнул, отпустил ее пальцы.
– Фу ты! Напугала, – признался он и потер шею. – А кровь обязательно сцеживать до конца?
– Обязательно. Может еще и не хватить. К сожалению, этот путь менее выгоден. Так что донорством не обойтись. И нужно выпить кровь еще теплой, чтобы сила не успела уйти.
Хэнк задумался. Что тут думать? Это однозначно тупик. Не приносить же в жертву собственных солдат.
– Кровь подходит только людская? – спросил он.
Хэнк закурил и задумался. А если сделать приманкой мертвое животное? Покатал мысль туда-сюда и с сожалением отодвинул. Животных и на лугах, и в лесах хватает, и мертвых, и живых. Даже в городах заводятся: коли уж люди из них ушли, зверям и там раздолье. Приманка будет не более привлекательна для зохенов, чем любая другая живность. Да и не очень-то они на животных падки. Могут съесть какую-нибудь зверушку, чисто чтобы не голодать, но в приоритете у них человечье мясо.
Может, подсунуть им умерших людей? Ха-ха. Хэнк невесело засмеялся и стряхнул пепел. Такая приманка с гарантией бы сработала, но где взять трупы? На Т2 служат здоровые люди, никто не умирает сам по себе. Погибают в основном как раз в боях с зохенами – и, соответственно, съедаются тут же.
А что, если… Хэнк вспомнил. Труп, сгоревший в машине вместо Терезы. Мертвое тело, которое соткалось из ничего, из воздуха. Она умеет делать такие. Точно!
Хэнк ввалился в мастерскую с видом Архимеда, выскочившего из ванны в озарении:
– Тереза! Мне нужна твоя помощь.
– Что такое? – Она оторвалась от микросхемы. – Опять у пентаграммы кто-то угол откусил?
Он мотнул головой в направлении двери: мол, пойдем выйдем. Она вздохнула, отложила микросхему и помахала рукой мастеру Науфу.
Они вышли из домика, деревянная дверь захлопнулась за спиной. Хэнк присел на полуразвалившуюся скамейку, стоящую напротив того, что век назад, наверное, было цветочной клумбой, а ныне беспорядочно заросло всевозможной травой. Тереза критически осмотрела скамейку: а стоит ли? Но Хэнк похлопал ладонью рядом с собой, и она села – вполоборота к нему и вполоборота к заходящему солнцу.
– Помнишь, – сказал он, – ты сделала труп?
Тереза чуть не поперхнулась. Хорошенькое начало беседы!
– Когда именно? – осторожно уточнила она. – Я за свою жизнь порядочно трупов наделала, и человеческих, и зохенских тоже.
– Да нет! Я не про это. Ну, ты говорила какие-то слова, и появился твой труп. На дороге в Риаведи, помнишь? А потом тебе стало плохо.
– А… – Такое не забудешь, жуткий был день. День, когда закончилась ее прошлая жизнь. – Это называется голем. Он не совсем труп, потому что никогда не был живым. Скорее кукла – точная копия организма.
– Вот и хорошо, – обрадовался Хэнк. – Ты можешь еще таких наколдовать?
Тут она второй раз едва не поперхнулась.
– Билле, зачем?
– Зохенов будем приманивать, – деловито объяснил он. – И гасить их!
Она присвистнула.
– И много големов тебе нужно?
– Чем больше, тем лучше.
Час от часу не легче.
– Ритуал сам по себе несложен. – Она сдула волосы со лба. – Но для него нужна сила. Чтобы получить результат, надо много потратить. Я чуть не умерла на той дороге.
– Ну так подготовься. Наберись сил. Что тебе для этого надо?
Она усмехнулась. Открыть тайну? Не такая уж это тайна, Райзен говорила как о чем-то обыденном. И не от Хэнка же тайны хранить.
– Не поверишь… Лучше всего – заняться любовью с сильным мужчиной. Вот только не строй самодовольную рожу, Билле. Чтобы обрести силу, надо отказаться от удовольствия. А я не могу!
– Почему? – не понял он.
– Да потому что ты… ты… Блин! Не умеешь ты так, вот и весь сказ. Я едва не сдохла в Риаведи, мне сила нужна была, как воздух, как жизнь… И не получилось ничего.
– Оба-на, – пробормотал он, пораженный открытием. – Значит, ты просто силу хотела? Ты только из-за этого со мной?.. И всё?
– А ты думал, из великой страсти? Очнись! Когда мы встретились на дороге, я полдюжины часов как мужу глаза закрыла. Всерьез полагаешь, что мне хотелось любовных приключений в тот момент?
Хэнк выглядел прибитым. Ох уж эти брутальные мужики! Сами озабочены физиологией куда сильнее, чем романтикой, а от женщин ждут трепетной любви в любое время года и суток. И чувствуют себя обиженными, если выясняется, что у дамы могли быть иные, более прозаические мотивы.
– Билле, ну что ты надулся? – мягко произнесла Тереза и погладила его по плечу. – Какая разница, чего я тогда хотела? Силы не досталось, зато я узнала, как с тобой приятно. Подумала чуть-чуть и потом приехала к тебе.
Он слегка приободрился.
– Но именно в этой приятности закавыка. – Она вернулась к теме. – Ты же не даешь ускользнуть от наслаждения! А чтобы забрать силу, надо его исключить.
– Ну… – Хэнк озадаченно почесал бритый затылок. – Я постараюсь.
Она издала резкий смешок.
– Вот сейчас мне стало страшно! Не знаю, что пришло тебе в голову, Билле, но могу поспорить – это плохая идея.
Он покраснел. Судя по всему, идея и впрямь была сомнительна.
– И что тогда делать?
Она вздохнула.
– Ничего не делать. Это для тебя самое трудное. Я все сделаю сама. А тебе надо лежать смирно, держать руки при себе и ногами не дрыгать. Справишься?
– Ну-у-у… – В роли бревна Хэнк себя не представлял. А големы нужны. – Я… попробую.
В качестве источника силы Хэнк оправдал смелые надежды: лишь немного поспал, порелаксировал над чашкой крепкого чая и практически с прежней энергичностью вернулся к делам. Некоторое оторопение имело психологическую подоплеку: оказывается, и так можно… Это нереальное колдовство впечатлило его больше, чем собственно создание голема.
Использовать мужа как образец для голема Тереза наотрез отказалась. Ей была неприятна мысль, что его тело съедят. Лучше уж кого-нибудь… Выбор пал на Сниттке. Вот его копию пускай жрут, сколько угодно. Фактически, Тереза не особо расстроилась бы, если бы зохены сожрали оригинал.
Хэнк посмеялся, но кандидатуру утвердил. Вызвал помощника, приказал порезать себе руку и выдать Терезе столько крови, сколько она потребует. Глаза у Сниттке находились где-то в районе лба. Он тут же поделился с командиром подозрением, что его жена – злая колдунья. Должно быть, сам не ожидал, насколько близок к истине. Колдунья? А то. Знает заклинания, проводит ритуалы. И уж точно не добрая – во всяком случае, к высшему командиру Сниттке.
Голем вышел прекрасный. Тереза полюбовалась на него: вылитый Сниттке, мускулистый герой, притом молчаливый и не занудный. Как бы их местами поменять? Увы, увы…
Сниттке было велено подобрать для двойника что-то из обмундирования по своему размеру и одеть его. Он выразил недовольство:
– Господин Хэнк, ну неужели этим следует заниматься высшему командиру? Пусть ваша жена сама…
– Я гляжу, вы вообразили себя вправе распоряжаться моей женой, Сниттке? – разозлился Хэнк. – Моя жена не станет притрагиваться руками к вашему обнаженному телу. Исполняйте приказ!
Голема, облаченного в камуфляж, притащили на поляну. Маскировочный костюм, естественно, надевать не стали: смысл как раз в том, чтобы враги нашли тело. Аккуратно уложили его ничком на мину и вскрыли горло, надеясь, что запах крови привлечет зохенов.
Затея удалась. В камеру, подвешенную на дереве у поляны, Тереза вместе с Хэнком, Сниттке и сапером Ольцем наблюдала с базы, как из-за деревьев вышел первый зохен, ищуще принюхиваясь, увидел тело и, прыгнув на него, оторвал руку. Пока он ел, появились еще двое, принялись отгрызать ноги. Зрелище жутковатое, Терезу начало подташнивать, она отвернулась. Пожалуй, Сниттке все-таки не заслуживает такого конца. Это не настоящий человек, успокоила она себя. Всего лишь кусок искусственной плоти в форме человека, синтетическое мясо. Тошнота немного отступила, Тереза снова посмотрела на экран – зохенов было уже пятеро, и они рвали тело зубами. Быстрый промельк, повелительный рявк – на сцену вступили еще двое. Две. Стремительно приблизились, что-то крикнув по-своему, и самцы слегка расступились, давая присоединиться к пиршеству…
– Пора, – отрывисто бросил Хэнк.
Ольц нажал кнопку. Взрыв. Камеру залепило мутно-зеленым.
– Зовите Сантора, Сниттке, – распорядился Хэнк. – Пусть сходит, поглядит.
Доклад разведчиков порадовал Хэнка. Все зохены уничтожены, никто не уцелел. Наверняка можно было еще подождать, чтобы их подошло побольше, но лиха беда начало.
– Полдюжины големов, – решил Хэнк. – По всему фронту. Собираем зохенов, гасим и атакуем их основные позиции, пока не очухались.
Отличный план! Вот только…
– Полдюжины? – Тереза покрутила пальцем у виска. – Полдюжины! Ты не сможешь.
Хэнк ухмыльнулся:
– Ты меня недооцениваешь!
– Балда! Я тебя еще и переоценивала. Твои умственные способности. Ты думаешь, это просто шесть актов близости? Да будь так, я бы и не сомневалась. – Все равно сомневалась бы, Хэнк в таком возрасте, когда и меньшее считается за подвиг, но пусть уж тешит самолюбие. – Билле, с каждым разом ты отдаешь все больше сил. И в конце концов их у тебя вовсе не останется!
– Я сильный, – уперся он.
– Билле, но есть же предел человеческой выносливости.
– Хватит спорить! Старший командир Хэнк, это приказ.
Она поджала губы.
– Тот самый?
– Нет! Но если ты не хочешь исполнять приказы командира, тебе нечего делать в армии. Никаких вылазок, сиди в комнате и готовь мне постель и тапочки.
Вот ведь змей!
– В лоб тебе тапочком, – проворчала Тереза. – Хотела б я посмотреть, какой еще боец выполнит подобный приказ.
Получилось не слишком искренне. Во-первых, выполнил бы, если и не по духу, то по букве. Здесь Тикви как-никак. А во-вторых, смотреть на этакое совсем не хотелось бы. Но хуже всего, что угроза Хэнка – не пустой треп. Запереть ее в четырех стенах в прямом смысле у него не выйдет, но запросто перестанет доверять ей задания, пусть и в ущерб себе.
– Слушаюсь, верховный командир.
«Я же предупреждала» – могла бы она сказать с полным основанием. Но не сказала, все ясно и без слов.
Два раза Хэнк перенес нормально. Потом начались проблемы: изнуряющая слабость, головокружение, мушки в глазах, переходящие в темные пятна, которые никак не желали рассасываться. После четвертого раза Тереза предложила:
– Билле, отдохни. Сделай перерыв хотя бы на несколько дней. Отпейся чаем, а лучше кофе, отъешься.
– Некогда, – прошептал он. – Надо бить, пока зохены не опомнились.
– Та женщина, что научила меня, уморила четырех мужей, пятого откачали. Инсульты, инфаркты… Билле, я не хочу навредить тебе необратимо! И это не неподчинение приказу, а…
– Я знаю. Не спорь, делай, что нужно.
На пятый раз он потерял сознание. Тереза, проклиная упрямого дубомужика, накинула халат и побежала за врачом. Как она и предполагала – упало давление, рухнул сахар. Закончилось капельницей. Доктор выговорил Терезе:
– Нельзя же так укатывать мужчину! Если вам настолько неймется, заведите парочку любовников.
То есть она еще и виновата? Она аж дар речи потеряла.
– Никаких любовников, – просипел Хэнк. Ага, очнулся, услышал.
Между прочим, дельная мысль – не тянуть все силы из одного мужчины, а использовать разных. Но это чисто теоретически. Руководство для абстрактной колдуньи. А Тереза так поступать не будет – не столько из-за того, что Хэнк против, сколько потому, что сама не хочет.
Она заварила чай покрепче – жаль, что здесь нет целебных трав, а если и растут, она их не знает. Подложила под голову Хэнку высокую подушку, стала поить.
– Билле, может, больше не надо?
Он посмотрел на нее глазами, в которых решимость смешалась с отчаянием. Нет, этот упертый бычара не отступится. Принципы и гордость в одном флаконе – самоубийственное сочетание. Он ни за что не признает свою слабость.
– Я очень устала, Билле, – постаралась произнести Тереза как можно жалобнее. – И внутри все болит.
На самом деле она давно так прекрасно себя не чувствовала. Наверное, вообще никогда. Энергия распирала ее изнутри, светилась вокруг нее невидимым ореолом. А Сантор, зашедший в промежутке для доклада, похоже, увидел это свечение – такой взгляд у него был… Терезе казалось, будто она парит над землей, а не стоит на ногах, и способна свернуть горы и обратить реки вспять. Потрясающее ощущение.
Раскусил ли Хэнк ее ложь? Скорее всего, да: не такой уж он дурак, что бы она ни говорила. Но малодушно позволил себе уцепиться за ее слова:
– Ладно… Думаю, пяти големов хватит.
Пять голых клонов Сниттке лежали на земле, влажной после недавнего дождя. Оригинал, зажимая все еще кровоточащее запястье, косился на них, стараясь не выдавать своих чувств. Был бы он лошадью, нервно прядал бы ушами. Был бы христианином, осенял бы себя крестом.
– Одевайте, – велела Тереза. Кроме нее, отдать приказ было некому: верховный командир отлеживался, усиленно поглощая витамины, а высший пребывал в тихом ступоре. – И развозите по местам.
– Так точно, госпожа Хэнк! – Фарн, стоявший наготове с комплектами обмундирования, стукнул себя кулаком в грудь.
– Господин Сниттке, не стойте, как на своей казни! – Пощечину ему, что ли, дать, чтобы пришел в себя? – Вызывайте Ольца, ставьте саперам задачу. Или мне дальше за вас командовать?
Нет, этого он точно не хотел. Встрепенулся, бросил последний безумный взгляд на големов и зашагал к штабу, доставая переговорник.
– Руку-то себе забинтуйте! – крикнула ему вслед Тереза.
Она больше не летала, но упадка сил не ощущала, была бодра, как обычно. Хорошо, когда тратишь не свою энергию, а заемную. Если бы еще это не была энергия Хэнка!
Хэнк завел новый разговор, как только прошел очередной этап наступления. Тактика показала отличный результат, зохены несли потери, в смятении отходили.
– Нужны еще големы.
– Опять будешь отдавать дурацкие приказы? – Тереза окрысилась. – Я отказываюсь вредить твоему здоровью, понял? И грозись запереть, сколько хочешь, все равно выпустишь, как прижмет. Так что завянь! Два голема, максимум три.
– Этого не хватит. Нам фронт надо двигать, а не по мелочи кусать. По-хорошему, дюжина требуется. Полдюжины – самое малое.
– Три. И не пырься на меня так, словно прикидываешь, как меня еще использовать. Других мужиков я привлекать не стану, даже если ты вдруг передумал.
Она поставила перед ним чашку чая с сахаром. До сих пор после прошлого геройства не восстановился, и уже новые подвиги ему подавай!
– Я не передумал. – Он отхлебнул. – И вообще, я рад, что ты… Мне было бы неприятно.
Тереза обняла его сзади за шею и поцеловала в бритый череп. Ревнивый муж – смех один.
– Но что-то же надо делать. – Он перехватил ее пальцы, не давая разомкнуть объятия. – Неужели не существует другого способа получить эту проклятую силу?
Она вздохнула.
– Существует. Сила есть в крови. Но придется кого-то убить. Кого тебе не жалко? Может, Сниттке зарежем? – Она засмеялась. – Или опять пожертвуешь собой?
Тереза наклонилась и легонько куснула Хэнка за горло. Он вздрогнул, отпустил ее пальцы.
– Фу ты! Напугала, – признался он и потер шею. – А кровь обязательно сцеживать до конца?
– Обязательно. Может еще и не хватить. К сожалению, этот путь менее выгоден. Так что донорством не обойтись. И нужно выпить кровь еще теплой, чтобы сила не успела уйти.
Хэнк задумался. Что тут думать? Это однозначно тупик. Не приносить же в жертву собственных солдат.
– Кровь подходит только людская? – спросил он.
