Тварь поколебалась и неохотно убрала лапу. Тереза вздохнула свободно.
– Хорошо, – проскрипела зохенка. – Делай.
Зохенка внимательно наблюдала за ритуалом, держа когти у груди Хэнка. Мол, если попытаешься обмануть или что-то пойдет не так… Но все, конечно, прошло так, как надо, ритуал отшлифован. Тело с такими же зияющими ранами, пятная траву кровью, легло у ног. Самка, живо поднявшись, прыгнула к нему, потрогала, понюхала. Одобрительно рыкнула.
Тереза, шатаясь, подошла к Хэнку, чудом не упав. Перед глазами – темные круги, в ушах – словно прибой шумит. Внизу живота неприятно тянуло. Взять силу было негде. Она опустилась на колени рядом с Хэнком, низко наклонив голову, чтобы кровь хоть как-то достигла ее.
Зохенка обернулась и хищно прищурилась.
– Глупая самка! Что мне теперь мешает съесть обоих?
Из глаза выползла слеза. Ничего. Тереза больше ничего не может противопоставить противнику. Если тварь захочет, хоть всех троих съест – мало ли что невкусно, зато наверняка питательно.
– Ты обещала, – выдавила она.
Три секунды раздумья, три секунды на краю. Зохенка наконец определилась. Закинула голема на плечо, взмахнула хвостом и исчезла за кустами. Поступила порядочнее, чем многие люди, на удивление.
– Сейчас, – пробормотала Тереза, гладя Хэнка обеими руками по побелевшим, осунувшимся щекам. – Сейчас я отдышусь, и поедем. Только не умирай.
Хэнк застонал. Через развороченные ребра было видно, как пульсирует сердце.
– Тебе больно? Блин, конечно… Подожди, найду шприц.
Она завозилась в чьем-то распоротом рюкзаке, валявшемся под ногами, судорожно вдыхая воздух, наполненный кровью. Кислорода не хватало, руки двигались вяло. У нее все же нашлись силы вынуть из упаковки шприц с обезболивающим и стимулятором и, помогая себе всем ослабевшим телом, воткнуть Хэнку в бедро. Еще один стимулятор – себе.
– Давай, пойдем в машину. – Она попыталась закинуть его руку себе и приподнять. Он лишь застонал, она – тоже, не справившись с тяжестью, показавшейся непомерной. Ничего-то она теперь не может. И живот болит ужасно. Это ребенок, вдруг поняла она. Железный организм наконец не выдержал. Слезы потекли одна за другой. Соберись, приказала она себе. Ты же этого и хотела. Но слезы не слушались, текли все сильнее и сильнее.
– Билле, мы немножко отдохнем. – Хотелось свернуться калачиком и закрыть глаза. – А потом попробуем еще.
– Тебе нужна сила, – прохрипел он.
– Но как… Нет, я не могу у тебя взять! – Она мотнула было головой, но перед глазами завертелись вихри. – Ты в таком состоянии, что это тебя убьет.
– Тереза, я уже убит. Тварь почти вырвала мне сердце. Ноги холодеют, свет меркнет… Полчаса, час – и я умру. Ты меня не довезешь, даже если…
Он закашлялся, на губах выступила кровь. Тереза нашарила флягу с чаем, поднесла, и он смог сделать несколько глотков.
– Ты должна добраться до шайхов, – сипло выдавил он. – Надо подписать договор.
– Да гори он синим пламенем, этот договор! – всхлипнула Тереза.
– Это очень важно. От этого… все наше будущее на Т2 зависит, понимаешь?
Нет у них никакого будущего. Она уже откровенно плакала. Если она заберет у него силу, он умрет. Если не заберет – он умрет чуть позже. О чем он вообще? Не наплевать ли, что будет с Союзом Тикви, если его не станет?
– Тереза, тебе надо жить. Возьми мою силу, иначе ты скоро ляжешь рядом и тоже скончаешься. Бери, пока я еще жив. Садись в машину, езжай к шайхам. Доведи дело до конца, прошу тебя. – Он поймал ее взгляд и добавил: – Это та самая просьба, Тереза.
Она разрыдалась. Ну почему все так? Почему не случится чудо? Почему проклятые шайхи не телепортируются сюда немедленно и не исцелят его?
– Хорошо, Билле. – Она клялась исполнить одну его просьбу, даже если очень не захочется. Но не знала, что это будет за просьба. – Я сделаю.
Она аккуратно освободила его от остатков одежды. Кровь сочится из развороченной груди, кровь на распоротом животе. Нет, пить кровь она не станет. Она нежно поцеловала его в губы, проведя рукой по бедру. На губах – тоже кровь.
– Я люблю тебя. – Едва слышный шепот.
Наконец-то он это сказал. Вместо «прощай».
Солнце клонилось к вечеру, когда джип въехал на улочки Аллемарта. Покореженная мостовая, разрушенные и обгоревшие домики. Тягостное зрелище. Но Терезе были безразличны все беды окружающего мира. У нее своя беда. И свой долг. Она правила к единственному целому строению впереди, на самом берегу озера.
Тело Хэнка лежало на заднем сиденье, завернутое в одеяло. Она не смогла бросить его в степи на поживу зверям или тем же зохенам, а хоронить времени не было. На губах застыла последняя улыбка. Он умер счастливым, а несчастье осталось ей.
За день она остановилась всего однажды – пополнить водяной бак из цистерны. Не хотелось ни есть, ни пить, ни объезжать препятствия – она гнала по прямой. Ноги затекли от неудобного положения, а на сиденье медленно просачивалась кровь. Никто не нападал по пути – видать, всех предназначенных им зохенов они с Хэнком сегодня уже повстречали. Вначале она непрерывно плакала, вытирая слезы мокрым разодранным рукавом, потом они пропали – кончились, наверное.
Почему все ее мужья умирают? Анджей, Рино, Билле… Маэдо – везунчик, вовремя соскочил. За Хэнка было обидно, чуть-чуть не дожил до своего триумфа, до договора, сулящего сокрушительную победу… немногим больше – до рождения сына… Почему все так несправедливо?
Не доезжая до резиденции семьи Бэдэх, Тереза затормозила. Скинула рваный, испачканный в крови камуфляж, слила воды из цистерны, вымылась. Сменила пропитавшееся кровью белье, облачилась в черную форму и блестящие ботинки, причесалась. Она не даст повода надменным шайхам смеяться над ее видом и смотреть свысока.
– Дура! – Это вместо «здравствуй» или «светлого солнца». – Не умеешь – не берись! Кто тебя учил так работать с энергиями?
Старуха была в гневе. Какое там – смотреть свысока! Она чуть не прибила непутевую бабу. Что толку делать хорошую мину и изображать гордый взгляд? Шайхианке одного взгляда хватило, чтобы понять, что произошло.
– Как тебе в голову-то стукнуло плести потоки, не зачерпнув энергию? Ты законы сохранения знаешь, или вас вообще ничему в школе не учат? – чуть ли не кричала она, водя костлявыми руками по Терезиному животу, отчего ее бросало то в жар, то в холод. – Чуть не сожрала саму себя, идиотка! Да лучше б тебя зохены сожрали!
– Они говорят, что женщины невкусные, – буркнула Тереза.
– Ты не просто невкусная. – Бэдэх развернула Терезу другой стороной, ее снова пронзила ледяная щекотка. – Ты еще и тупая на всю голову! Нормальные люди сначала черпают энергию, потом тратят. А не сперва тратят, потом пытаются восполнить. Великие звезды! Да даже на это мозгов не хватило. Себя восстановила, а дочерей своих выела чуть не до смерти!
– К-каких дочерей? – Тереза споткнулась при очередной смене положения. Вера и Аннет далеко, и при чем тут…
– Вот этих! – Старуха сердито, но не сильно, шлепнула ее по животу. – Вытаскивай их теперь, теряй на безмозглую девчонку время отпуска, – заворчала она. – Только ради них и стараюсь, ты этого не заслуживаешь. В мое время таких горе-умельцев розгами пороли!
– Дочка? – переспросила Тереза, не веря ушам.
– Ты что, глухая? Две!
Тереза засмеялась. Истерически, со слезой. Две дочки! Как жаль, что Хэнк не слышит. Не может порадоваться такому невероятному, запредельному чуду. Был бы он жив, сейчас умер бы от счастья.
– Ей еще и смешно, – пробурчала шайхэ Бэдэх. – Дура набитая.
Костерить-то она Терезу костерила, но дело свое делала. Противная тянущая боль ослабла, а потом и вообще исчезла. Старуха успокоилась. Продолжала ворчать, но без надрыва и без вдохновения.
– Спасибо, – проговорила Тереза, не обращая внимания на ее ругань. Она постарается сберечь дочек Билле. Хотя бы в память о нем.
Желтые дневные облака стали зелеными, затем потемнели. Опускалась ночь.
– У вас лопата есть? – спросила Тереза у мужчины.
Шайхэ Дарк был не сыном старухи, а зятем, как выяснилось. Мужем двух ее дочерей, почему-то совершенно не похожих друг на друга. Наверное, от разных отцов. Браки у шайхов странные, никаких ограничений по количеству и качеству участников. Дарк – единственный в семье – почти не имел экстрасенсорных способностей. Бэдэх относилась к нему, как к слуге: принеси-подай. Почему она вообще приняла его в семью? Спросить Тереза не решилась – вдруг Дарк обидится. Может, за ним наследство богатое, а может, девушки так влюбились, что суровая мамаша дрогнула и не стала рушить их счастье.
Шайхэ Дарк удивленно поднял бровь:
– Зачем тебе лопата?
– Хочу мужа похоронить, – объяснила она, в свою очередь удивляясь его непонятливости.
– В смысле – зарыть в землю? – Бровь поползла еще выше. –Чтобы его червяки грызли? Ты его совсем не любила?
Тереза разозлилась. Вскинула голову не хуже шайхэ Бэдэх и уронила:
– Это откуда же столь далеко идущие выводы? Ваши обычаи, шайх – не единственные на свете. Мы любили друг друга. Мы сражались плечом к плечу. Я не отдала его на растерзание зохенам, привезла в спокойное место, чтобы устроить ему достойное погребение. И я не потерплю, чтобы мои чувства подвергали сомнениям! – Она обожгла Дарка яростным взглядом.
Шайх не стал идти на конфликт. Наверное, потому что не экстрасенс.
– Не сердись, женщина. Но шайхэ Бэдэх не понравится, если в месте ее отдыха будет зарыто мертвое тело. На наш взгляд, достойное погребение – это сожжение в чистом пламени. Хочешь, поступим так?
Ярость погасла.
– Можно и так. – Так даже лучше. Красивее. – Тогда нужно сложить костер.
– Не нужно. Вазор сделает.
Блондинка в черном струящемся платье сошла с крыльца, вопросительно посмотрела на Дарка. Он что-то сказал по-своему, она кивнула.
– Где твой муж? – спросила она у Терезы.
Та показала на заглушенный джип.
– Сейчас принесу…
– Лишнее, – качнула головой шайхэ Вазор и повела кистью.
Огромная шаровая молния охватила «паровоз». Топливо вспыхнуло, клубы пара повалили в небо. Сердце сжалось. Но это и впрямь было эффектно. И как-то по-язычески красиво. О том, что машина может еще зачем-то понадобиться Терезе, шайхианка не подумала. Ну и пусть горит.
На крыльце показалась старуха. Поглядела на горящий джип, не выказывая ни одобрения, ни осуждения. Ровно произнесла:
– Да будет твое новое воплощение скорым и счастливым, командир Хэнк. – И обратила взор к Терезе: – Теперь ты можешь нас покинуть. Куда тебя доставить?
Тереза стерла предательскую слезу – когда ж они перестанут течь? – и повернулась к длани Повелительницы Энергий:
– Мы еще не все закончили, шайхэ Бэдэх. Надо подписать договор.
– Но с вашей стороны некому его подписывать. – Казалось, шайхэ Бэдэх абсолютно не огорчает это обстоятельство, настолько сух и безэмоционален был ее тон. Впрочем, радость в нем тоже не звучала. – Командир Хэнк мертв.
– Я приехала сюда именно ради этого. – Гнала на пределе возможностей двигателя, потому что пообещала Хэнку. – Я подпишу.
Старуха поджала губы, словно хотела вновь обругать Терезу и обозвать дурой.
– Повелительница Энергий пожелала, чтобы на договоре стояла подпись командира Хэнка. Что здесь неясного, девочка?
Внутри взбурлила кипящая волна. Выходит, все было зря? Хэнк отправился в опасную дорогу только из-за договора. Он умер, веря, что договор будет подписан и откроет путь к победе. Плевать на военные успехи Тикви, плевать на планы координатора, но последнее желание Хэнка должно быть выполнено!
– Я – старший командир Тереза Хэнк, – выпрямившись и глядя в лицо старухе, отчеканила она. – И я подпишу этот договор, хоть солнце не свети! Что здесь неясного?
Договор завизирован, клятвы произнесены. Торжественная трапеза за столом в доме, кубок с вином, распитый пополам с Бэдэх. Стояла глубокая ночь, когда церемония завершилась. Вот и всё. Тереза, привычно повесив на шею автомат, спустилась с крыльца. Только куда идти?
Она вдохнула бриз с озера, пахнущий пеплом. Остов «паровоза» расплавился, от органики – ни следа. Какая же температура тут была?
За спиной платье зашуршало о песок. Старуха Бэдэх.
– Ты довольна, командир Хэнк? – спросила она.
Настроение ее неуловимо изменилось, как будто она спустилась на ступень пониже со своего трона. Или, наоборот, Терезу на ступеньку подняла. Она больше не звала гостью девочкой и тем паче дурой.
– Я буду довольна, когда вы начнете действовать.
Бэдэх пожала плечами.
– Потерпи, осталось немного. Повелительница Энергий уже знает о происшедшем. Завтра здесь будут целители и боевые экстрасенсы… те, что не в отпуске, – суховато улыбнулась она. – И твоя война скоро завершится.
Это не моя война, подумала Тереза. Это была война Хэнка, а теперь его нет. За кого ей сражаться? За Сниттке? Она едва не скривилась. За Сантора? Он как-нибудь сам справится.
– Куда тебя отправить, командир Хэнк?
Под ноги ткнулся потерявшийся в ночи иррас. Посмотрел снизу: и что это такое? Тереза взяла мохнатика на руки, погладила.
– На твою базу? – предположила Бэдэх.
Зачем ей на базу, когда там нет Хэнка? Корпус обойдется без нее. Победят и отпразднуют. Она совершила для этого все, что могла, и сдержала клятву.
– Нет, – промолвила она. – Мне там больше нечего делать.
– Тогда куда? На родину?
Тереза изумленно посмотрела на шайхианку.
– А вы знаете, где моя родина?
– Разумеется, не знаю, – невозмутимо ответила та. – Но какая разница?
Жена и дочь спорили из-за телевизора, а Маэдо, пытаясь абстрагироваться от склоки, медитировал, тиская зеленого ирраса.
– Хватит уже смотреть свои новости! – возмущалась Фел. – По другому каналу сериал идет. – Она попыталась забрать у девчонки пульт.
– Хватит смотреть свои дурацкие сериалы! – парировала Аннет, ловко перебрасывая пульт из руки в руку и обратно – так, чтобы Фел не успевала его перехватить. – Все мозги на них растеряла, где новые взять?
– Отдай сейчас же! Чем тебе эти новости лучше? Их смотреть – только расстраиваться. Всё про преступления да про войны…
– Цыц! – рявкнул Маэдо, услышав краем уха знакомую фамилию. – А ну, дай сюда! – Он выпустил Пушка, выхватил пульт из рук девушки и прибавил звук.
– … И награжден посмертно орденом Славы.
Билле Хэнк! Диктор сказал – Билле Хэнк, командир корпуса. Зохен!
– Несмотря на гибель верховного командира Билле Хэнка в бою с превосходящим противником, переговоры с шайхианской стороной о военной помощи на Т2 продолжил старший командир Тереза Хэнк.
Старший командир? Переговоры? Да она там карьеру сделала! А диктор, кстати, говорит о ней в мужском роде.
– В настоящий момент договор с Шайхафом подписан, на Т2 прибыли экстрасенсы, успешно развивается наступление под руководством временного командующего, высшего командира Илиана Сниттке. Верховный командир Хэнк торжественно похоронен в Аллемарте. Старший командир Хэнк числится пропавшим без вести.
– З-зохен!
– Это хорошо, – уверенно заявила Аннет, тряхнув кудрявым хвостом. – Это значит, что она жива и устроит свою жизнь дальше так, как хочет. Не волнуйся, папа! Она не пропадет.
Фургон следственной бригады катил по улицам Тильгрима. Сонное утро, хмарь в небесах, а поди ж ты – кто-то опять кого-то убил, вот и надо ехать. Старший командир Ортнер зевал, чуть не вывихивая челюсть. Эксперт Гьюл, чтобы не уснуть, включил радио. Передавали утренние новости.
– Хорошо, – проскрипела зохенка. – Делай.
Зохенка внимательно наблюдала за ритуалом, держа когти у груди Хэнка. Мол, если попытаешься обмануть или что-то пойдет не так… Но все, конечно, прошло так, как надо, ритуал отшлифован. Тело с такими же зияющими ранами, пятная траву кровью, легло у ног. Самка, живо поднявшись, прыгнула к нему, потрогала, понюхала. Одобрительно рыкнула.
Тереза, шатаясь, подошла к Хэнку, чудом не упав. Перед глазами – темные круги, в ушах – словно прибой шумит. Внизу живота неприятно тянуло. Взять силу было негде. Она опустилась на колени рядом с Хэнком, низко наклонив голову, чтобы кровь хоть как-то достигла ее.
Зохенка обернулась и хищно прищурилась.
– Глупая самка! Что мне теперь мешает съесть обоих?
Из глаза выползла слеза. Ничего. Тереза больше ничего не может противопоставить противнику. Если тварь захочет, хоть всех троих съест – мало ли что невкусно, зато наверняка питательно.
– Ты обещала, – выдавила она.
Три секунды раздумья, три секунды на краю. Зохенка наконец определилась. Закинула голема на плечо, взмахнула хвостом и исчезла за кустами. Поступила порядочнее, чем многие люди, на удивление.
– Сейчас, – пробормотала Тереза, гладя Хэнка обеими руками по побелевшим, осунувшимся щекам. – Сейчас я отдышусь, и поедем. Только не умирай.
Хэнк застонал. Через развороченные ребра было видно, как пульсирует сердце.
– Тебе больно? Блин, конечно… Подожди, найду шприц.
Она завозилась в чьем-то распоротом рюкзаке, валявшемся под ногами, судорожно вдыхая воздух, наполненный кровью. Кислорода не хватало, руки двигались вяло. У нее все же нашлись силы вынуть из упаковки шприц с обезболивающим и стимулятором и, помогая себе всем ослабевшим телом, воткнуть Хэнку в бедро. Еще один стимулятор – себе.
– Давай, пойдем в машину. – Она попыталась закинуть его руку себе и приподнять. Он лишь застонал, она – тоже, не справившись с тяжестью, показавшейся непомерной. Ничего-то она теперь не может. И живот болит ужасно. Это ребенок, вдруг поняла она. Железный организм наконец не выдержал. Слезы потекли одна за другой. Соберись, приказала она себе. Ты же этого и хотела. Но слезы не слушались, текли все сильнее и сильнее.
– Билле, мы немножко отдохнем. – Хотелось свернуться калачиком и закрыть глаза. – А потом попробуем еще.
– Тебе нужна сила, – прохрипел он.
– Но как… Нет, я не могу у тебя взять! – Она мотнула было головой, но перед глазами завертелись вихри. – Ты в таком состоянии, что это тебя убьет.
– Тереза, я уже убит. Тварь почти вырвала мне сердце. Ноги холодеют, свет меркнет… Полчаса, час – и я умру. Ты меня не довезешь, даже если…
Он закашлялся, на губах выступила кровь. Тереза нашарила флягу с чаем, поднесла, и он смог сделать несколько глотков.
– Ты должна добраться до шайхов, – сипло выдавил он. – Надо подписать договор.
– Да гори он синим пламенем, этот договор! – всхлипнула Тереза.
– Это очень важно. От этого… все наше будущее на Т2 зависит, понимаешь?
Нет у них никакого будущего. Она уже откровенно плакала. Если она заберет у него силу, он умрет. Если не заберет – он умрет чуть позже. О чем он вообще? Не наплевать ли, что будет с Союзом Тикви, если его не станет?
– Тереза, тебе надо жить. Возьми мою силу, иначе ты скоро ляжешь рядом и тоже скончаешься. Бери, пока я еще жив. Садись в машину, езжай к шайхам. Доведи дело до конца, прошу тебя. – Он поймал ее взгляд и добавил: – Это та самая просьба, Тереза.
Она разрыдалась. Ну почему все так? Почему не случится чудо? Почему проклятые шайхи не телепортируются сюда немедленно и не исцелят его?
– Хорошо, Билле. – Она клялась исполнить одну его просьбу, даже если очень не захочется. Но не знала, что это будет за просьба. – Я сделаю.
Она аккуратно освободила его от остатков одежды. Кровь сочится из развороченной груди, кровь на распоротом животе. Нет, пить кровь она не станет. Она нежно поцеловала его в губы, проведя рукой по бедру. На губах – тоже кровь.
– Я люблю тебя. – Едва слышный шепот.
Наконец-то он это сказал. Вместо «прощай».
Солнце клонилось к вечеру, когда джип въехал на улочки Аллемарта. Покореженная мостовая, разрушенные и обгоревшие домики. Тягостное зрелище. Но Терезе были безразличны все беды окружающего мира. У нее своя беда. И свой долг. Она правила к единственному целому строению впереди, на самом берегу озера.
Тело Хэнка лежало на заднем сиденье, завернутое в одеяло. Она не смогла бросить его в степи на поживу зверям или тем же зохенам, а хоронить времени не было. На губах застыла последняя улыбка. Он умер счастливым, а несчастье осталось ей.
За день она остановилась всего однажды – пополнить водяной бак из цистерны. Не хотелось ни есть, ни пить, ни объезжать препятствия – она гнала по прямой. Ноги затекли от неудобного положения, а на сиденье медленно просачивалась кровь. Никто не нападал по пути – видать, всех предназначенных им зохенов они с Хэнком сегодня уже повстречали. Вначале она непрерывно плакала, вытирая слезы мокрым разодранным рукавом, потом они пропали – кончились, наверное.
Почему все ее мужья умирают? Анджей, Рино, Билле… Маэдо – везунчик, вовремя соскочил. За Хэнка было обидно, чуть-чуть не дожил до своего триумфа, до договора, сулящего сокрушительную победу… немногим больше – до рождения сына… Почему все так несправедливо?
Не доезжая до резиденции семьи Бэдэх, Тереза затормозила. Скинула рваный, испачканный в крови камуфляж, слила воды из цистерны, вымылась. Сменила пропитавшееся кровью белье, облачилась в черную форму и блестящие ботинки, причесалась. Она не даст повода надменным шайхам смеяться над ее видом и смотреть свысока.
– Дура! – Это вместо «здравствуй» или «светлого солнца». – Не умеешь – не берись! Кто тебя учил так работать с энергиями?
Старуха была в гневе. Какое там – смотреть свысока! Она чуть не прибила непутевую бабу. Что толку делать хорошую мину и изображать гордый взгляд? Шайхианке одного взгляда хватило, чтобы понять, что произошло.
– Как тебе в голову-то стукнуло плести потоки, не зачерпнув энергию? Ты законы сохранения знаешь, или вас вообще ничему в школе не учат? – чуть ли не кричала она, водя костлявыми руками по Терезиному животу, отчего ее бросало то в жар, то в холод. – Чуть не сожрала саму себя, идиотка! Да лучше б тебя зохены сожрали!
– Они говорят, что женщины невкусные, – буркнула Тереза.
– Ты не просто невкусная. – Бэдэх развернула Терезу другой стороной, ее снова пронзила ледяная щекотка. – Ты еще и тупая на всю голову! Нормальные люди сначала черпают энергию, потом тратят. А не сперва тратят, потом пытаются восполнить. Великие звезды! Да даже на это мозгов не хватило. Себя восстановила, а дочерей своих выела чуть не до смерти!
– К-каких дочерей? – Тереза споткнулась при очередной смене положения. Вера и Аннет далеко, и при чем тут…
– Вот этих! – Старуха сердито, но не сильно, шлепнула ее по животу. – Вытаскивай их теперь, теряй на безмозглую девчонку время отпуска, – заворчала она. – Только ради них и стараюсь, ты этого не заслуживаешь. В мое время таких горе-умельцев розгами пороли!
– Дочка? – переспросила Тереза, не веря ушам.
– Ты что, глухая? Две!
Тереза засмеялась. Истерически, со слезой. Две дочки! Как жаль, что Хэнк не слышит. Не может порадоваться такому невероятному, запредельному чуду. Был бы он жив, сейчас умер бы от счастья.
– Ей еще и смешно, – пробурчала шайхэ Бэдэх. – Дура набитая.
Костерить-то она Терезу костерила, но дело свое делала. Противная тянущая боль ослабла, а потом и вообще исчезла. Старуха успокоилась. Продолжала ворчать, но без надрыва и без вдохновения.
– Спасибо, – проговорила Тереза, не обращая внимания на ее ругань. Она постарается сберечь дочек Билле. Хотя бы в память о нем.
Желтые дневные облака стали зелеными, затем потемнели. Опускалась ночь.
– У вас лопата есть? – спросила Тереза у мужчины.
Шайхэ Дарк был не сыном старухи, а зятем, как выяснилось. Мужем двух ее дочерей, почему-то совершенно не похожих друг на друга. Наверное, от разных отцов. Браки у шайхов странные, никаких ограничений по количеству и качеству участников. Дарк – единственный в семье – почти не имел экстрасенсорных способностей. Бэдэх относилась к нему, как к слуге: принеси-подай. Почему она вообще приняла его в семью? Спросить Тереза не решилась – вдруг Дарк обидится. Может, за ним наследство богатое, а может, девушки так влюбились, что суровая мамаша дрогнула и не стала рушить их счастье.
Шайхэ Дарк удивленно поднял бровь:
– Зачем тебе лопата?
– Хочу мужа похоронить, – объяснила она, в свою очередь удивляясь его непонятливости.
– В смысле – зарыть в землю? – Бровь поползла еще выше. –Чтобы его червяки грызли? Ты его совсем не любила?
Тереза разозлилась. Вскинула голову не хуже шайхэ Бэдэх и уронила:
– Это откуда же столь далеко идущие выводы? Ваши обычаи, шайх – не единственные на свете. Мы любили друг друга. Мы сражались плечом к плечу. Я не отдала его на растерзание зохенам, привезла в спокойное место, чтобы устроить ему достойное погребение. И я не потерплю, чтобы мои чувства подвергали сомнениям! – Она обожгла Дарка яростным взглядом.
Шайх не стал идти на конфликт. Наверное, потому что не экстрасенс.
– Не сердись, женщина. Но шайхэ Бэдэх не понравится, если в месте ее отдыха будет зарыто мертвое тело. На наш взгляд, достойное погребение – это сожжение в чистом пламени. Хочешь, поступим так?
Ярость погасла.
– Можно и так. – Так даже лучше. Красивее. – Тогда нужно сложить костер.
– Не нужно. Вазор сделает.
Блондинка в черном струящемся платье сошла с крыльца, вопросительно посмотрела на Дарка. Он что-то сказал по-своему, она кивнула.
– Где твой муж? – спросила она у Терезы.
Та показала на заглушенный джип.
– Сейчас принесу…
– Лишнее, – качнула головой шайхэ Вазор и повела кистью.
Огромная шаровая молния охватила «паровоз». Топливо вспыхнуло, клубы пара повалили в небо. Сердце сжалось. Но это и впрямь было эффектно. И как-то по-язычески красиво. О том, что машина может еще зачем-то понадобиться Терезе, шайхианка не подумала. Ну и пусть горит.
На крыльце показалась старуха. Поглядела на горящий джип, не выказывая ни одобрения, ни осуждения. Ровно произнесла:
– Да будет твое новое воплощение скорым и счастливым, командир Хэнк. – И обратила взор к Терезе: – Теперь ты можешь нас покинуть. Куда тебя доставить?
Тереза стерла предательскую слезу – когда ж они перестанут течь? – и повернулась к длани Повелительницы Энергий:
– Мы еще не все закончили, шайхэ Бэдэх. Надо подписать договор.
– Но с вашей стороны некому его подписывать. – Казалось, шайхэ Бэдэх абсолютно не огорчает это обстоятельство, настолько сух и безэмоционален был ее тон. Впрочем, радость в нем тоже не звучала. – Командир Хэнк мертв.
– Я приехала сюда именно ради этого. – Гнала на пределе возможностей двигателя, потому что пообещала Хэнку. – Я подпишу.
Старуха поджала губы, словно хотела вновь обругать Терезу и обозвать дурой.
– Повелительница Энергий пожелала, чтобы на договоре стояла подпись командира Хэнка. Что здесь неясного, девочка?
Внутри взбурлила кипящая волна. Выходит, все было зря? Хэнк отправился в опасную дорогу только из-за договора. Он умер, веря, что договор будет подписан и откроет путь к победе. Плевать на военные успехи Тикви, плевать на планы координатора, но последнее желание Хэнка должно быть выполнено!
– Я – старший командир Тереза Хэнк, – выпрямившись и глядя в лицо старухе, отчеканила она. – И я подпишу этот договор, хоть солнце не свети! Что здесь неясного?
Договор завизирован, клятвы произнесены. Торжественная трапеза за столом в доме, кубок с вином, распитый пополам с Бэдэх. Стояла глубокая ночь, когда церемония завершилась. Вот и всё. Тереза, привычно повесив на шею автомат, спустилась с крыльца. Только куда идти?
Она вдохнула бриз с озера, пахнущий пеплом. Остов «паровоза» расплавился, от органики – ни следа. Какая же температура тут была?
За спиной платье зашуршало о песок. Старуха Бэдэх.
– Ты довольна, командир Хэнк? – спросила она.
Настроение ее неуловимо изменилось, как будто она спустилась на ступень пониже со своего трона. Или, наоборот, Терезу на ступеньку подняла. Она больше не звала гостью девочкой и тем паче дурой.
– Я буду довольна, когда вы начнете действовать.
Бэдэх пожала плечами.
– Потерпи, осталось немного. Повелительница Энергий уже знает о происшедшем. Завтра здесь будут целители и боевые экстрасенсы… те, что не в отпуске, – суховато улыбнулась она. – И твоя война скоро завершится.
Это не моя война, подумала Тереза. Это была война Хэнка, а теперь его нет. За кого ей сражаться? За Сниттке? Она едва не скривилась. За Сантора? Он как-нибудь сам справится.
– Куда тебя отправить, командир Хэнк?
Под ноги ткнулся потерявшийся в ночи иррас. Посмотрел снизу: и что это такое? Тереза взяла мохнатика на руки, погладила.
– На твою базу? – предположила Бэдэх.
Зачем ей на базу, когда там нет Хэнка? Корпус обойдется без нее. Победят и отпразднуют. Она совершила для этого все, что могла, и сдержала клятву.
– Нет, – промолвила она. – Мне там больше нечего делать.
– Тогда куда? На родину?
Тереза изумленно посмотрела на шайхианку.
– А вы знаете, где моя родина?
– Разумеется, не знаю, – невозмутимо ответила та. – Но какая разница?
Жена и дочь спорили из-за телевизора, а Маэдо, пытаясь абстрагироваться от склоки, медитировал, тиская зеленого ирраса.
– Хватит уже смотреть свои новости! – возмущалась Фел. – По другому каналу сериал идет. – Она попыталась забрать у девчонки пульт.
– Хватит смотреть свои дурацкие сериалы! – парировала Аннет, ловко перебрасывая пульт из руки в руку и обратно – так, чтобы Фел не успевала его перехватить. – Все мозги на них растеряла, где новые взять?
– Отдай сейчас же! Чем тебе эти новости лучше? Их смотреть – только расстраиваться. Всё про преступления да про войны…
– Цыц! – рявкнул Маэдо, услышав краем уха знакомую фамилию. – А ну, дай сюда! – Он выпустил Пушка, выхватил пульт из рук девушки и прибавил звук.
– … И награжден посмертно орденом Славы.
Билле Хэнк! Диктор сказал – Билле Хэнк, командир корпуса. Зохен!
– Несмотря на гибель верховного командира Билле Хэнка в бою с превосходящим противником, переговоры с шайхианской стороной о военной помощи на Т2 продолжил старший командир Тереза Хэнк.
Старший командир? Переговоры? Да она там карьеру сделала! А диктор, кстати, говорит о ней в мужском роде.
– В настоящий момент договор с Шайхафом подписан, на Т2 прибыли экстрасенсы, успешно развивается наступление под руководством временного командующего, высшего командира Илиана Сниттке. Верховный командир Хэнк торжественно похоронен в Аллемарте. Старший командир Хэнк числится пропавшим без вести.
– З-зохен!
– Это хорошо, – уверенно заявила Аннет, тряхнув кудрявым хвостом. – Это значит, что она жива и устроит свою жизнь дальше так, как хочет. Не волнуйся, папа! Она не пропадет.
Фургон следственной бригады катил по улицам Тильгрима. Сонное утро, хмарь в небесах, а поди ж ты – кто-то опять кого-то убил, вот и надо ехать. Старший командир Ортнер зевал, чуть не вывихивая челюсть. Эксперт Гьюл, чтобы не уснуть, включил радио. Передавали утренние новости.
