– Одной глупой головой меньше – невелика потеря, – огрызнулась она. – Особенно если эта глупая голова ваша. Плакать не стану.
На Сниттке она была обижена. Высший командир еще с передислокации забеспокоился. И ладно бы о чем-нибудь реально критичном! Нет, ему помстилось, будто госпожу Хэнк слушают лучше, чем его, помощника верховного командира. Может, так оно и было – но тут все вопросы к его авторитету, а не к ней. Однако он почему-то подумал, что надо не свой авторитет поднимать – это же сложно, – а указать женщине ее место. Ну-ну, не на ту напал. Получил мощный отлуп. И снова сглупил: нет бы отойти на исходные позиции и поразмыслить, отчего так получилось, – он предпринял новую попытку. Естественно, огреб опять. Недовольство Терезы, вспыльчивой, но отходчивой, начало переходить в хроническую форму – плохой признак, знаменующий скорое зачисление в ее личный черный список. Молчал бы придурок, от греха подальше, так он еще советы дает, куда ей пойти!
Беда Сниттке была в том, что он считал свое положение помощника командира исключительным. Остальные высшие благоразумно не собирались ссориться с госпожой Хэнк: указывать чужой жене – последнее дело. За это и в мирной жизни можно нажить неприятностей, не то что здесь. Муж госпожи Хэнк – отнюдь не прекраснодушный обыватель, ему пристрелить обидчика супруги – раз плюнуть. Так что ее резкие слова можно и потерпеть. Тем более по сути ее действий во время передислокации ни у кого к ней претензий не было. Большинство вообще считало удачей, что в столь критический момент она оказалась рядом и взяла на себя немалую часть хлопот.
Правда, каждый второй из высших командиров обращался к ней с предложением. Очень вежливо, ненавязчиво, дабы она не подумала, будто ее к чему-то принуждают или настаивают более, чем прилично. Когда-то Терезу такие подкаты бесили, потом привыкла. Что с тиквийцев взять? Их не останавливает, что ставка – жизнь: Хэнк не Ильтен, узнает – убьет без разговоров. Не ее, конечно. Ну вот что с ними делать? Даже орать на них жалко: Хэнк услышит, о чем речь, полетят клочки по закоулочкам. А потом сам же будет жалеть, что разогнал толковые кадры.
Слава богу, жажду ласки только высшие позволяли себе проявить. Старшие, младшие и рядовые понимали без слов: не их уровень. Смотреть можно, трогать нельзя, как в музее.
Хэнк вышел во двор. Ему самому нравилось смотреть на Терезу. Смотрит, как она провода соединяет, и хмурая гримаса разглаживается.
– Господин Хэнк! – подскочил Сниттке, за ним не спеша следовал Сантор. – Есть информация от разведчиков. Зохены уничтожили два из пяти пси-излучателей, надо восстанавливать.
– Ну так пусть связисты займутся!
Помощник крякнул.
– Господин Хэнк, младшего командира Бари съели. А Шакарвис не по этой части, он только радио знает. Прикажете поискать связистов в полевых группах?
Гримаса снова вползла на лицо.
– Прикажу.
Сколько это времени займет? И есть ли там кто путевый? Группы держат связь по радио, спецы по пси-установкам найдутся разве что случайно. Проще сидеть на заднице до следующего корабля. Но это – драгоценное время, которое будет упущено, и отнюдь не зохенами.
– Билле, что там надо? – подала голос Тереза. – Два излучателя? Давай я поставлю.
Он посмотрел на нее, помедлил. Идеальный вариант. Но…
– Нет.
Она отложила паяльник, подошла, посмотрела снизу вверх, решительно скрестив руки на груди.
– Ну и что это за «нет»? У тебя под рукой специалист, три весны изучавший пси-установки, способный в уме рассчитать пентаграмму и собрать излучатели с закрытыми глазами. А ты намерен ждать недоучку, с которого станется перепутать фазы? Может, и вовсе не дождешься! Почему «нет»?
– Тереза, это очень опасно. Я не смогу пойти с тобой, я нужен здесь.
– Билле, большую часть моей жизни я как-то обходилась без того, чтобы ты водил меня за ручку. Четыре весны я моталась по Вселенной, ставила пентаграммы в болотах и лесах, на войне, где не только из автоматов и гранатометов стреляли.
– Там не было зохенов, Тереза.
– У меня уже три победы из десяти на первом уровне, – заметила она.
Наплевав на советы, она продолжала тренироваться на высшем уровне. Какой смысл понижать планку?
– Это значит, семь поражений. Тебя съедают с вероятностью семьдесят процентов. Нет, я даже думать об этом не могу!
– Ну и не думай. Почему это меня должны съесть? Ни разу не видела в реале зохенов первого уровня.
За прошедшее время она успела немало пошататься по окрестностям с Хэнком. И на охоту, и по делам – он регулярно объезжал рубежи, проверял форпосты. Зохены периодически встречались – не каждый раз, но и не сказать, чтобы редко. Обычно отбивались, всего раз потеряли бойца сопровождения, когда налетели на большую группу.
– Когда увидишь, будет поздно, – промолвил Хэнк.
– Вы бы, госпожа Хэнк, слушали, что вам муж говорит, – вмешался Сниттке, – и не спорили!
Взгляд Хэнка заледенел, когда он перевел его на помощника.
– Заткнитесь, Сниттке! Это моя жена, а не ваша. Заведите свою и ездите ей по ушам. Ясно?
– Так точно, господин Хэнк, – пробормотал тот пришибленно.
– Вы свободны, высший командир. – Движение бровями, недвусмысленно означающее «пошел на фиг». – Явитесь за приказаниями через полчаса.
Сниттке развернулся кругом и деревянной походкой прошагал мимо Сантора, внимательно наблюдающего за сценой. Гнев верховного командира не слишком впечатлил главу разведгруппы. Резкую отповедь он скорее одобрил: высший сам подставился, нечего встревать между мужем и женой.
– Тереза, я не могу, – проговорил Хэнк негромко и вымученно и взял ее за плечи обеими руками. – Я боюсь тебя потерять. Я уже однажды такое пережил, больше не хочу, понимаешь? Если ты не вернешься, я сопьюсь… или просто выстрелю себе в башку, на хрен, чтоб ничего больше не чувствовать! Понимаешь ты?
– Я вернусь, Билле.
– Не надо! Не ходи. Я поищу связиста, которого не жалко. А если не найду, подожду, сколько нужно.
Она посмотрела искоса.
– И просрешь наступление!
Он стиснул зубы.
– Билле, не мнись! Ты верховный командир, а я младший. Есть боевая задача, ее надо выполнить, иначе – кранты. Вот и всё. Отдай этот приказ, и завтра-послезавтра у тебя будет связь.
Он коротко вздохнул.
– Тереза, притормози. – Светлые небеса, кого он уговаривает? Она все равно пойдет, раз уж решила. Оставит ему записку и сбежит – одна, без охраны и без подготовки. – Прошу тебя, не надо.
Она поджала губы.
– Это та самая просьба?
Та, которую она клялась выполнить, даже если ей очень не захочется. Она не обманет, та клятва впечатляла. Хэнк уже открыл рот, чтобы сказать «да» и покончить с этим… и не смог себя заставить. Она права, пренебречь такой возможностью означает завалить кампанию.
– Нет, – выдавил он и провел по лицу пятерней, стирая выступивший липкий пот. Что он делает! – Возьмешь усиленное сопровождение, самых опытных. Сниттке…
– Никакого Сниттке! – встопорщилась она. – Тогда я точно не вернусь, потому что он начнет меня учить, что мне делать, я его пришибу и постесняюсь возвращаться!
Он покачал головой. У Сниттке опыт выживания чуть ли не две дюжины весен, он знает тут все, как свои десять пальцев. Но упорно не желает понимать, как следует обходиться с Терезой, вот незадача.
– Ладно. С тобой отправится группа Сантора. Они знают место, проведут…
– Сантор? – Она сморщилась.
– Либо Сантор, либо я тебя запру в подвале, и никто никуда не пойдет! – В голосе Хэнка лязгнул металл. – Я не доверю твою охрану какому-нибудь неумехе, вроде твоего рыжего балбеса!
– Ты чего, опять ревнуешь? Билле, не будь смешным. Фарн – Верин дружок, а не мой.
– Ты слышала, что я сказал!
Тереза вздохнула. Что там насчет компромиссов?
– Так точно, верховный командир. Только объясни чертову Сантору, кто из нас главный.
Хэнк криво усмехнулся:
– И кто же, по-твоему?
Она вздернула нос:
– Конечно, я!
– Дайте мне карту, – потребовала госпожа Хэнк.
– Зачем? – откликнулся Сантор, жуя травинку. – Я вас выведу, куда надо.
– Вы плохо слышите, Сантор? – Из глаз плеснула ледяная волна. – Карту!
Подавив вздох, он протянул ей сложенную бумагу, упакованную в прозрачный пластик. Поставленную верховным командиром задачу он воспринял как кару небесную. Протащить женщину под носом у зохенов по территории, где они кишмя кишат! Да так, чтоб у нее с головы волоска не упало – на этом господин Хэнк заострил особое внимание. Но самое ужасное, что эта женщина собирается не подчиняться ему, а командовать. На это Хэнк тоже упирал.
– Даже не думайте ей приказывать, – сказал он, инструктируя Сантора. – Ваше дело – обеспечить ей безопасность. Полную, за это спрошу сурово. И помогать ей во всем, что она сочтет нужным. Вы можете вносить предложения, давать советы, но решает она.
– Почему? – только и спросил Сантор.
– Потому что эту группу ведет старший командир Хэнк! – жестко произнес он. – А вы ей приданы. Так яснее, Сантор?
Он почел за лучшее смолчать. Верховный командир, убедившись, что приказ воспринят, кивнул, и взгляд его слегка потеплел. В нем даже мелькнуло сочувствие.
– От ее успеха зависит судьба нашего наступления, Сантор. Не подведите.
Присев за складной столик, госпожа Хэнк развернула карту, расправила сгибы. Пробежала по ней глазами.
– Какие из углов повреждены?
Сантор не сразу понял.
– Какие углы пентаграммы уничтожены? – Она сердито повторила вопрос. – Которые из излучателей? Эти, в лесу? Или тот, что на краю поселка? Или на берегу реки? Не спите, Сантор, черт вас побери! Время дорого.
Она умеет читать карту! Нашла, где находятся излучатели. Сантор был так удивлен, что промедлил с ответом.
– Извините, госпожа Хэнк. – Он собрался. Надо брать себя в руки и не расслабляться. – Вот эти два. В чаще леса и у реки.
Она измерила расстояние пальцами.
– Что так, что этак – пара десятков лонгов. – Светлые небеса, она еще и масштаб понимает! – Куда быстрее добраться, Сантор? До речного, небось, можно доплыть на лодке? – Зохен, и даже осознает, что одинаковые расстояния не означают одинаковой доступности.
– Да, госпожа Хэнк. Только лодки не везде пройдут, есть места, где река становится мелкой. На плоту – можно.
– Займитесь, – велела она.
Плот серо-сизого цвета сливался с речной водой, скользя по ней стремительно и почти бесшумно. Гребли бородач Ратт и негр Холайе. На всех были маскировочные костюмы в активном режиме, и картина выглядела сюрреалистически: весла сами собой вздымались над поверхностью воды, погружались в нее вертикально, без плеска, и уходили назад, толкая плот. В яркий солнечный день на открытых местах силуэты в костюмах были бы видны этакими просвечивающими призраками, если бы резко перемещались: реакция ткани костюма немного отстает от камер. Но Тереза и Сантор сидели неподвижно, Ратт и Холайе двигались очень экономно, да и небо затянуло серым одеялом, так что краски поблекли. Со стороны плот казался пустым. Гранатомет Ратта в маскировочном чехле, рюкзаки защитной расцветки прикрыты серой парусиной.
Плот был надувным. Это слегка напрягало Терезу, она предпочла бы плетеный или бревенчатый, более надежный. А ну как напорется на корягу или – в мелком месте – на подводный камень? Но гребцы искусно обходили коряги. Дважды встречались пороги, отмеченные на карте; плот заранее вытаскивали, распределяли поклажу, обходили опасное место по берегу, а ниже снова спускали плот на воду и продолжали сплав.
Один раз увидели зохенов на берегу. Сантор, внимательно следивший за окрестностями, дважды стукнул ладонью по поверхности плота, призывая к вниманию, и шепнул: «Слева». Гребцы тотчас вынули весла, положили рядом и замерли. Движимая лишь течением, серая надувная конструкция по серой воде медленно миновала небольшой пляжик с расположившейся на нем полудюжиной зохенов. Зеленые твари что-то – или скорее кого-то – жрали, переговариваясь рычащими и шипящими голосами. Звуки казались членораздельными, но человек такое вряд ли произнесет.
В траве рядом с пиршеством сновала пара золотистых иррасов, совершенно не боясь, пялилась с любопытством и тянула лапки. Один из монстров бросил им кусочек, другой, рыкнув почти ласково, почесал мохнатика когтем. Терезу это поразило. Прямо как люди. Она помнила, что зохены разумны, но в схватках, в боевых действиях они воспринимались прежде всего как свирепые хищники, а тут вдруг предстали с неожиданной стороны. Приласкать животинку – такой человеческий поступок… Наверное, дело в том, что иррасов они не едят.
Если эти зохены и имели здесь какие-то нежелательные интересы, сейчас они явно находились на привале. Можно напасть, застав их врасплох, и положить половину. Но что потом? Их шесть, а людей четверо, не тот расклад, когда стоит лезть на рожон. Важнее выполнить поставленную задачу. Пляж остался позади, врагов скрыла плотная стена деревьев, и мужчины вновь взялись за весла. Сантор сменил негра – а Тереза уж думала, что командир разведчиков так и будет сидеть, свалив физическую работу на подчиненных. Сама, впрочем, помощь не предложила. Не женское это дело. Тиквийцы ведь так любят эту фразу, вот пусть и получают.
До точки добрались к вечеру. Заходящее солнце подсветило облака нежно-зеленым, кое-где лучи пробивались сквозь пелену. Высверки были изумительно красивы, но отвлекали внимание. А на реку уже легла тень от окружающего леса. Скоро стемнеет.
Место, где располагался погибший излучатель, можно было заметить издалека, никакой нужды заново рассчитывать координаты: вырванные и поваленные стволы четко сигнализировали о том, что тут поработали злые зохены. Сантор и Холайе направили плот к берегу, при приближении стали видны разбросанные обломки корпуса излучателя. Тереза спрыгнула на заросшую травой почву, прошлась, ища яму из-под цилиндра. Приметила, на всякий случай сверилась с крупномасштабной картой. Воткни излучатель не туда, и сторона пентаграммы выйдет длиннее или короче, при передаче пойдут искажения, уменьшится дальность. При значительном уходе из точки сигнал вовсе пропадет, какую мощность ни подавай.
– Вот здесь, – сказала она, топнув ногой по сплющенному осколку аккумулятора, чтобы сопровождающие увидели, где именно: поди догадайся, куда указывает человек в маскировочном костюме, да еще в наступающих сумерках.
– Тащите сюда рюкзак!
Холайе и Ратт поднесли рюкзаки. Сантор, не сходя с плота, сканировал местность, держа руку на автомате – визуально казалось, что оружие зависло над водной гладью вопреки гравитации.
Тереза присела на одно колено, распаковывая излучатель, но одним глазом поглядывая туда-сюда – неистребимый уже рефлекс, выработанный на тренажере. Пропустишь появление зохена, не среагируешь вовремя – всё, «вы погибли». Но настройке фазы придется уделить все возможное внимание. Одна надежда на Сантора и его подчиненных, также взявших автоматы наизготовку и повернувшихся в разные стороны, чтобы взять под контроль как можно большее пространство. Бывший поставщик Терезе не нравился. Спаситель принцесс от драконов, ишь ты. Ее бесил его взгляд, в котором так и сквозило недоверие к ней как к командиру и почти не скрываемое удивление тому, что она делает что-то правильно. И показная вежливость бесила. Но при этом она вынуждена довериться ему и его архарам. Их выбрал Хэнк, от сердца оторвал, полагая, что лучше них не сыскать. Ладно. Когда Сантор невидим и молчит, он практически не раздражает.
На Сниттке она была обижена. Высший командир еще с передислокации забеспокоился. И ладно бы о чем-нибудь реально критичном! Нет, ему помстилось, будто госпожу Хэнк слушают лучше, чем его, помощника верховного командира. Может, так оно и было – но тут все вопросы к его авторитету, а не к ней. Однако он почему-то подумал, что надо не свой авторитет поднимать – это же сложно, – а указать женщине ее место. Ну-ну, не на ту напал. Получил мощный отлуп. И снова сглупил: нет бы отойти на исходные позиции и поразмыслить, отчего так получилось, – он предпринял новую попытку. Естественно, огреб опять. Недовольство Терезы, вспыльчивой, но отходчивой, начало переходить в хроническую форму – плохой признак, знаменующий скорое зачисление в ее личный черный список. Молчал бы придурок, от греха подальше, так он еще советы дает, куда ей пойти!
Беда Сниттке была в том, что он считал свое положение помощника командира исключительным. Остальные высшие благоразумно не собирались ссориться с госпожой Хэнк: указывать чужой жене – последнее дело. За это и в мирной жизни можно нажить неприятностей, не то что здесь. Муж госпожи Хэнк – отнюдь не прекраснодушный обыватель, ему пристрелить обидчика супруги – раз плюнуть. Так что ее резкие слова можно и потерпеть. Тем более по сути ее действий во время передислокации ни у кого к ней претензий не было. Большинство вообще считало удачей, что в столь критический момент она оказалась рядом и взяла на себя немалую часть хлопот.
Правда, каждый второй из высших командиров обращался к ней с предложением. Очень вежливо, ненавязчиво, дабы она не подумала, будто ее к чему-то принуждают или настаивают более, чем прилично. Когда-то Терезу такие подкаты бесили, потом привыкла. Что с тиквийцев взять? Их не останавливает, что ставка – жизнь: Хэнк не Ильтен, узнает – убьет без разговоров. Не ее, конечно. Ну вот что с ними делать? Даже орать на них жалко: Хэнк услышит, о чем речь, полетят клочки по закоулочкам. А потом сам же будет жалеть, что разогнал толковые кадры.
Слава богу, жажду ласки только высшие позволяли себе проявить. Старшие, младшие и рядовые понимали без слов: не их уровень. Смотреть можно, трогать нельзя, как в музее.
Хэнк вышел во двор. Ему самому нравилось смотреть на Терезу. Смотрит, как она провода соединяет, и хмурая гримаса разглаживается.
– Господин Хэнк! – подскочил Сниттке, за ним не спеша следовал Сантор. – Есть информация от разведчиков. Зохены уничтожили два из пяти пси-излучателей, надо восстанавливать.
– Ну так пусть связисты займутся!
Помощник крякнул.
– Господин Хэнк, младшего командира Бари съели. А Шакарвис не по этой части, он только радио знает. Прикажете поискать связистов в полевых группах?
Гримаса снова вползла на лицо.
– Прикажу.
Сколько это времени займет? И есть ли там кто путевый? Группы держат связь по радио, спецы по пси-установкам найдутся разве что случайно. Проще сидеть на заднице до следующего корабля. Но это – драгоценное время, которое будет упущено, и отнюдь не зохенами.
– Билле, что там надо? – подала голос Тереза. – Два излучателя? Давай я поставлю.
Он посмотрел на нее, помедлил. Идеальный вариант. Но…
– Нет.
Она отложила паяльник, подошла, посмотрела снизу вверх, решительно скрестив руки на груди.
– Ну и что это за «нет»? У тебя под рукой специалист, три весны изучавший пси-установки, способный в уме рассчитать пентаграмму и собрать излучатели с закрытыми глазами. А ты намерен ждать недоучку, с которого станется перепутать фазы? Может, и вовсе не дождешься! Почему «нет»?
– Тереза, это очень опасно. Я не смогу пойти с тобой, я нужен здесь.
– Билле, большую часть моей жизни я как-то обходилась без того, чтобы ты водил меня за ручку. Четыре весны я моталась по Вселенной, ставила пентаграммы в болотах и лесах, на войне, где не только из автоматов и гранатометов стреляли.
– Там не было зохенов, Тереза.
– У меня уже три победы из десяти на первом уровне, – заметила она.
Наплевав на советы, она продолжала тренироваться на высшем уровне. Какой смысл понижать планку?
– Это значит, семь поражений. Тебя съедают с вероятностью семьдесят процентов. Нет, я даже думать об этом не могу!
– Ну и не думай. Почему это меня должны съесть? Ни разу не видела в реале зохенов первого уровня.
За прошедшее время она успела немало пошататься по окрестностям с Хэнком. И на охоту, и по делам – он регулярно объезжал рубежи, проверял форпосты. Зохены периодически встречались – не каждый раз, но и не сказать, чтобы редко. Обычно отбивались, всего раз потеряли бойца сопровождения, когда налетели на большую группу.
– Когда увидишь, будет поздно, – промолвил Хэнк.
– Вы бы, госпожа Хэнк, слушали, что вам муж говорит, – вмешался Сниттке, – и не спорили!
Взгляд Хэнка заледенел, когда он перевел его на помощника.
– Заткнитесь, Сниттке! Это моя жена, а не ваша. Заведите свою и ездите ей по ушам. Ясно?
– Так точно, господин Хэнк, – пробормотал тот пришибленно.
– Вы свободны, высший командир. – Движение бровями, недвусмысленно означающее «пошел на фиг». – Явитесь за приказаниями через полчаса.
Сниттке развернулся кругом и деревянной походкой прошагал мимо Сантора, внимательно наблюдающего за сценой. Гнев верховного командира не слишком впечатлил главу разведгруппы. Резкую отповедь он скорее одобрил: высший сам подставился, нечего встревать между мужем и женой.
– Тереза, я не могу, – проговорил Хэнк негромко и вымученно и взял ее за плечи обеими руками. – Я боюсь тебя потерять. Я уже однажды такое пережил, больше не хочу, понимаешь? Если ты не вернешься, я сопьюсь… или просто выстрелю себе в башку, на хрен, чтоб ничего больше не чувствовать! Понимаешь ты?
– Я вернусь, Билле.
– Не надо! Не ходи. Я поищу связиста, которого не жалко. А если не найду, подожду, сколько нужно.
Она посмотрела искоса.
– И просрешь наступление!
Он стиснул зубы.
– Билле, не мнись! Ты верховный командир, а я младший. Есть боевая задача, ее надо выполнить, иначе – кранты. Вот и всё. Отдай этот приказ, и завтра-послезавтра у тебя будет связь.
Он коротко вздохнул.
– Тереза, притормози. – Светлые небеса, кого он уговаривает? Она все равно пойдет, раз уж решила. Оставит ему записку и сбежит – одна, без охраны и без подготовки. – Прошу тебя, не надо.
Она поджала губы.
– Это та самая просьба?
Та, которую она клялась выполнить, даже если ей очень не захочется. Она не обманет, та клятва впечатляла. Хэнк уже открыл рот, чтобы сказать «да» и покончить с этим… и не смог себя заставить. Она права, пренебречь такой возможностью означает завалить кампанию.
– Нет, – выдавил он и провел по лицу пятерней, стирая выступивший липкий пот. Что он делает! – Возьмешь усиленное сопровождение, самых опытных. Сниттке…
– Никакого Сниттке! – встопорщилась она. – Тогда я точно не вернусь, потому что он начнет меня учить, что мне делать, я его пришибу и постесняюсь возвращаться!
Он покачал головой. У Сниттке опыт выживания чуть ли не две дюжины весен, он знает тут все, как свои десять пальцев. Но упорно не желает понимать, как следует обходиться с Терезой, вот незадача.
– Ладно. С тобой отправится группа Сантора. Они знают место, проведут…
– Сантор? – Она сморщилась.
– Либо Сантор, либо я тебя запру в подвале, и никто никуда не пойдет! – В голосе Хэнка лязгнул металл. – Я не доверю твою охрану какому-нибудь неумехе, вроде твоего рыжего балбеса!
– Ты чего, опять ревнуешь? Билле, не будь смешным. Фарн – Верин дружок, а не мой.
– Ты слышала, что я сказал!
Тереза вздохнула. Что там насчет компромиссов?
– Так точно, верховный командир. Только объясни чертову Сантору, кто из нас главный.
Хэнк криво усмехнулся:
– И кто же, по-твоему?
Она вздернула нос:
– Конечно, я!
– Дайте мне карту, – потребовала госпожа Хэнк.
– Зачем? – откликнулся Сантор, жуя травинку. – Я вас выведу, куда надо.
– Вы плохо слышите, Сантор? – Из глаз плеснула ледяная волна. – Карту!
Подавив вздох, он протянул ей сложенную бумагу, упакованную в прозрачный пластик. Поставленную верховным командиром задачу он воспринял как кару небесную. Протащить женщину под носом у зохенов по территории, где они кишмя кишат! Да так, чтоб у нее с головы волоска не упало – на этом господин Хэнк заострил особое внимание. Но самое ужасное, что эта женщина собирается не подчиняться ему, а командовать. На это Хэнк тоже упирал.
– Даже не думайте ей приказывать, – сказал он, инструктируя Сантора. – Ваше дело – обеспечить ей безопасность. Полную, за это спрошу сурово. И помогать ей во всем, что она сочтет нужным. Вы можете вносить предложения, давать советы, но решает она.
– Почему? – только и спросил Сантор.
– Потому что эту группу ведет старший командир Хэнк! – жестко произнес он. – А вы ей приданы. Так яснее, Сантор?
Он почел за лучшее смолчать. Верховный командир, убедившись, что приказ воспринят, кивнул, и взгляд его слегка потеплел. В нем даже мелькнуло сочувствие.
– От ее успеха зависит судьба нашего наступления, Сантор. Не подведите.
Присев за складной столик, госпожа Хэнк развернула карту, расправила сгибы. Пробежала по ней глазами.
– Какие из углов повреждены?
Сантор не сразу понял.
– Какие углы пентаграммы уничтожены? – Она сердито повторила вопрос. – Которые из излучателей? Эти, в лесу? Или тот, что на краю поселка? Или на берегу реки? Не спите, Сантор, черт вас побери! Время дорого.
Она умеет читать карту! Нашла, где находятся излучатели. Сантор был так удивлен, что промедлил с ответом.
– Извините, госпожа Хэнк. – Он собрался. Надо брать себя в руки и не расслабляться. – Вот эти два. В чаще леса и у реки.
Она измерила расстояние пальцами.
– Что так, что этак – пара десятков лонгов. – Светлые небеса, она еще и масштаб понимает! – Куда быстрее добраться, Сантор? До речного, небось, можно доплыть на лодке? – Зохен, и даже осознает, что одинаковые расстояния не означают одинаковой доступности.
– Да, госпожа Хэнк. Только лодки не везде пройдут, есть места, где река становится мелкой. На плоту – можно.
– Займитесь, – велела она.
Плот серо-сизого цвета сливался с речной водой, скользя по ней стремительно и почти бесшумно. Гребли бородач Ратт и негр Холайе. На всех были маскировочные костюмы в активном режиме, и картина выглядела сюрреалистически: весла сами собой вздымались над поверхностью воды, погружались в нее вертикально, без плеска, и уходили назад, толкая плот. В яркий солнечный день на открытых местах силуэты в костюмах были бы видны этакими просвечивающими призраками, если бы резко перемещались: реакция ткани костюма немного отстает от камер. Но Тереза и Сантор сидели неподвижно, Ратт и Холайе двигались очень экономно, да и небо затянуло серым одеялом, так что краски поблекли. Со стороны плот казался пустым. Гранатомет Ратта в маскировочном чехле, рюкзаки защитной расцветки прикрыты серой парусиной.
Плот был надувным. Это слегка напрягало Терезу, она предпочла бы плетеный или бревенчатый, более надежный. А ну как напорется на корягу или – в мелком месте – на подводный камень? Но гребцы искусно обходили коряги. Дважды встречались пороги, отмеченные на карте; плот заранее вытаскивали, распределяли поклажу, обходили опасное место по берегу, а ниже снова спускали плот на воду и продолжали сплав.
Один раз увидели зохенов на берегу. Сантор, внимательно следивший за окрестностями, дважды стукнул ладонью по поверхности плота, призывая к вниманию, и шепнул: «Слева». Гребцы тотчас вынули весла, положили рядом и замерли. Движимая лишь течением, серая надувная конструкция по серой воде медленно миновала небольшой пляжик с расположившейся на нем полудюжиной зохенов. Зеленые твари что-то – или скорее кого-то – жрали, переговариваясь рычащими и шипящими голосами. Звуки казались членораздельными, но человек такое вряд ли произнесет.
В траве рядом с пиршеством сновала пара золотистых иррасов, совершенно не боясь, пялилась с любопытством и тянула лапки. Один из монстров бросил им кусочек, другой, рыкнув почти ласково, почесал мохнатика когтем. Терезу это поразило. Прямо как люди. Она помнила, что зохены разумны, но в схватках, в боевых действиях они воспринимались прежде всего как свирепые хищники, а тут вдруг предстали с неожиданной стороны. Приласкать животинку – такой человеческий поступок… Наверное, дело в том, что иррасов они не едят.
Если эти зохены и имели здесь какие-то нежелательные интересы, сейчас они явно находились на привале. Можно напасть, застав их врасплох, и положить половину. Но что потом? Их шесть, а людей четверо, не тот расклад, когда стоит лезть на рожон. Важнее выполнить поставленную задачу. Пляж остался позади, врагов скрыла плотная стена деревьев, и мужчины вновь взялись за весла. Сантор сменил негра – а Тереза уж думала, что командир разведчиков так и будет сидеть, свалив физическую работу на подчиненных. Сама, впрочем, помощь не предложила. Не женское это дело. Тиквийцы ведь так любят эту фразу, вот пусть и получают.
До точки добрались к вечеру. Заходящее солнце подсветило облака нежно-зеленым, кое-где лучи пробивались сквозь пелену. Высверки были изумительно красивы, но отвлекали внимание. А на реку уже легла тень от окружающего леса. Скоро стемнеет.
Место, где располагался погибший излучатель, можно было заметить издалека, никакой нужды заново рассчитывать координаты: вырванные и поваленные стволы четко сигнализировали о том, что тут поработали злые зохены. Сантор и Холайе направили плот к берегу, при приближении стали видны разбросанные обломки корпуса излучателя. Тереза спрыгнула на заросшую травой почву, прошлась, ища яму из-под цилиндра. Приметила, на всякий случай сверилась с крупномасштабной картой. Воткни излучатель не туда, и сторона пентаграммы выйдет длиннее или короче, при передаче пойдут искажения, уменьшится дальность. При значительном уходе из точки сигнал вовсе пропадет, какую мощность ни подавай.
– Вот здесь, – сказала она, топнув ногой по сплющенному осколку аккумулятора, чтобы сопровождающие увидели, где именно: поди догадайся, куда указывает человек в маскировочном костюме, да еще в наступающих сумерках.
– Тащите сюда рюкзак!
Холайе и Ратт поднесли рюкзаки. Сантор, не сходя с плота, сканировал местность, держа руку на автомате – визуально казалось, что оружие зависло над водной гладью вопреки гравитации.
Тереза присела на одно колено, распаковывая излучатель, но одним глазом поглядывая туда-сюда – неистребимый уже рефлекс, выработанный на тренажере. Пропустишь появление зохена, не среагируешь вовремя – всё, «вы погибли». Но настройке фазы придется уделить все возможное внимание. Одна надежда на Сантора и его подчиненных, также взявших автоматы наизготовку и повернувшихся в разные стороны, чтобы взять под контроль как можно большее пространство. Бывший поставщик Терезе не нравился. Спаситель принцесс от драконов, ишь ты. Ее бесил его взгляд, в котором так и сквозило недоверие к ней как к командиру и почти не скрываемое удивление тому, что она делает что-то правильно. И показная вежливость бесила. Но при этом она вынуждена довериться ему и его архарам. Их выбрал Хэнк, от сердца оторвал, полагая, что лучше них не сыскать. Ладно. Когда Сантор невидим и молчит, он практически не раздражает.
