– Давай свои документы, DEX. – Майор требовательно протянул руку. – И вали на склад, получай амуницию. Есть где жить? Час тебе на обустройство, и прямо в эту смену выходи на дежурство. Начальник караула – Стейнбьёрн.
– Тор?
– Тор, – кивнул майор. – Тебя тоже ни Ковалёвым, ни Александром звать не станут: с учётом нашей специфики, длинно.
«Алик» – не длинно. Однако было у него нехорошее предчувствие…
– А как вас называют, майор? – позволил он себе поинтересоваться, раз зашла речь. Да, нарушение субординации, но продолжать скрупулёзно её соблюдать – только укреплять представление о себе, как о туповатом киборге.
Майор смерил его долгим взглядом.
– Хайнц Нойланд. Но если ты о том, как меня звали, пока я не променял боёвку на папки с бумагами… – Взгляд помягчел и ностальгически затуманился. – Моё прозвище Бэр.
Ни фига себе! Легендарный Бэр! Алик вырос на рассказах о нём. Папа поощрял возникший интерес сына к работе спасателей и пожарных, покупал цветные книжки, подписал на специальные сайты. Бэр был их героем. На разных этапах своей жизни работал и спасателем, и собственно пожарным, приобретя уникальный опыт, неоднократно участвовал в ликвидации различных происшествий и чрезвычайных ситуаций. Отважный пожарный, гасивший в составе спецгруппы целую планету, охваченную огненным штормом. Участник спасательной экспедиции на астероид Ильма, столкнувшийся с соседним. Он вытащил из болота тонущую самку гигантской многожорки из Красной Книги и её детёныша – по мотивам даже мультик сняли, хотя в мультике не было ничего о том, как перепуганная многожорка искусала своего спасителя. Батя возил Алика к дяде Стивену на Кассандру, и среди сотни историй, услышанных от пенсионера-МЧСника, чуть ли не треть была про Бэра. Вот уж кого парень не ожидал увидеть своим начальником!
За час Алик переделал все дела. Получил экипировку: и боевой костюм «винни-пух» с каской и крагами, и комбинезон для ситуаций попроще. К ним прилагался универсальный прозрачный кармашек, чтобы вставлять в него табличку с именем и крепить на спине. Своей таблички у новенького, ясное дело, не имелось, вместо неё по умолчанию в кармашек был заправлен двузначный номер. Служебный коммуникатор Алик застегнул на правом запястье – на левом висел личный видеофон.
Разобравшись с амуницией, он занялся жильём. Дом, правда, снимать раздумал: чересчур много пространства для одинокого парня. Остановился на квартире. Первый этаж трёхэтажного здания, две комнаты и кухня, прямо под окном – цветник.
И всё это время Алик не мог отделаться от мыслей о Бэре. Вспоминал, что о нём слышал, что читал. По пути позвонил папе, отчитался о благополучном прибытии и с щенячьим восторгом поделился новостью. А потом – бате. Попросил передать привет дяде Стивену, как встретит, и сообщить, что попал в подчинение к самому Бэру!
Нойланд начинал сорок пять лет назад. Давно мог бы уйти на пенсию и не переживать, что сотрудников сманивают в федеральные центры всякие полковники и подполковники, фондов на ремонт части не выделяют, а горожане возмутительно игнорируют требования пожарной безопасности. Но чем тогда жить? Ни детей, ни внуков, одни воспоминания. Только работа и держит.
Молодость была бурной, ордена сыпались, как снег с неба. Другой бы при таком старте дослужился до генерала, а Нойланд застрял. Недипломатичен, нетерпим к несправедливости – не получался из него карьерист. Повышение регулярно задвигали, а однажды разжаловали. Он тогда засветил в морду какому-то начальственному дебилу на тушении торгового центра, вздумавшему послать людей вытаскивать «очень ценные» товары из-под рушащихся на глазах перекрытий. Наорал, пинками выгнал чужих подчинённых из опасной зоны и врезал уроду. Вовремя: как раз в этот момент крыша обвалилась. Погоны сняли, зато мамки этих парней, которым не повезло с начальником, чуть ли не полгода носили Нойланду то коньяк, то виски… Как только не спился?
Хотели разжаловать ещё раз, да вмешался Стрелок– в ту пору он уже получил инвалидность и ушёл из профессии, но был в большом авторитете, знал, к кому обратиться и на что нажать. Цунами смыло прибрежный город, работало несколько команд, стянутых по сигналу бедствия. Мелкий городок со смешным таким названием – Синий Нос или что-то в этом роде… Управились быстро, там и спасать-то было почти некого после того, как прошла волна. Уцелели далеко не все здания, среди них – лаборатория «DEX компани», компания была тогда в самом расцвете, купалась в деньгах, строение капитальное. На крыше дрожали вымокшие сотрудники. Ребята Нойланда подвели катера, помогли им забраться. И он спросил, когда погрузка заканчивалась – чисто формально:
– Внизу ещё кто-нибудь остался?
– Нет, – качнул головой мужик в дорогом костюме, утратившем вид под солёной водой.
И тут девочка-лаборантка в белом халате, стуча зубами от холода, пискнула:
– Там инкубаторы в подвале… залило… Автономной системы питания хватает на шесть часов, пять уже прошло.
Нойланд зло обернулся к администратору в костюме и прошипел:
– Никого нет, да? – тут же показывая знаки ребятам и вдавливая на служебном комме кнопку запроса помощи.
– Да и чёрт с ними! – Тот раздражённо махнул рукой. – Полетели!
– Ща ты у меня полетишь, падла.
Руководство не оценило. Мол, было бы из-за чего! Полсотни нерождённых киборгов – на фоне основных средств компании убыток невеликий. Только он не об убытках думал. Они ведь абсолютно беспомощные. Бросить их там – всё равно, что утопить котят. Нойланд даже паскудной вонючей многожорке, пытавшейся оттяпать от него кусок мяса, утонуть не дал, что уж говорить…
Коронный удар – по сочной морде, – и администратор со сломанной челюстью вылетает за борт катера по параболической траектории, плюхается в мутную воду, стоящую на уровне второго этажа… И девочка то ли ойкает, то ли хихикает.
Нет, он не подох. Тогда бы точно разжаловали, а может, и упекли за решётку, невзирая на былые заслуги. Выплыл, дерьмо же не тонет. Но, таская наверх наравне с подчинёнными тяжеленные цилиндры, за бронестеклом которых проглядывало что-то безумно рыжее, торопливо подключая резервные генераторы и ещё какие-то трубки, с которыми хлопотала отмёрзшая девочка, Нойланд представлял, как этот тип задыхается, уходя на дно.
Тип оказался чьим-то протеже. На Нойланда навесили сто смертных грехов и засунули в забытый богом медвежий угол с рекомендацией сидеть тихо и благодарить, что не закатали в бетон. А спустя пару месяцев, когда он размышлял – то ли запить, то ли дать дёру и примкнуть к пиратам, – на адрес части, где ему предстояло дотягивать лямку до пенсии, пришла посылка. Транспортировочный модуль с рыжим обормотом внутри. К обормоту прилагалась записка от той девочки. Жаль, что она успела рано выйти замуж.
И вот тебе дежа вю. Такой же обормот, в том же цвете. Позабавил своим наивным «я человек» и разбудил несвоевременную ностальгию. Теперь каждый день будет напоминать. Но хорошо, что остался! Нойланд ухмыльнулся, мысленно крутя перед носом полковника Тотта фигуру из трёх пальцев.
Робот-пылесос ездил по дежурке, тихо жужжа. Ангел в потрёпанном свитере с оленями сидел в компьютерном кресле за стеклом и протирал клавиатуру, параллельно ворча на зависшее над голографической платформой изображение большого недовольного комара. Судя по его дислокации и эмблеме на брюшке, насекомое олицетворяло операционную систему диспетчерского компьютера.
– Почему комар? – с любопытством спросил Алик. До сих пор он встречался в основном с человеческими образами системы. Для детских компьютеров предлагались герои мультиков, у кое-кого из мальчишек, с которыми он дружил, такие были чуть ли не до окончания школы, но он быстро перерос это увлечение.
– Потому что плохо себя вёл, – припечатал Ангел, тряхнув своим белым хвостиком. И погрозил комару пальцем, заставив того потупить красные глазки. – Взял и нужную программу снёс, паразит. А она лицензионная, денег стоит.
– Она была похожа на вирус, – пропищал комар.
– Крис, ещё раз так обознаешься – я тебя самого в микроба превращу. В инфузорию-туфельку, на хрен.
Бурчал он вроде добродушно, но оказаться на месте комара с перспективой перевоплотиться в инфузорию – интересно, какой у него исходный аватар был? – Алику определённо не хотелось бы.
– Слышь, DEX, – Ангел отложил клавиатуру и повернулся к Алику, крутанувшись на кресле, – ты точно не киборг?
Это ж надо так сформулировать вопрос!
– 99 процентов, – подтвердил Ред с заднего плана.
– А зелёная стена какого цвета?
– В смысле? – У Алика вытянулось лицо. – Зелёного, конечно.
Некоторое время инженер сверлил парня взглядом, словно пытаясь найти признаки, что он всё-таки киборг. Наконец резюмировал:
– Жаль.
– Почему?
– Ну, я бы с тобой повозился, – мечтательно произнёс он. Фраза показалась ещё более идиотской. – Покопался бы в системе, баги поискал. Оптимизировал бы память, поставил полезный софт… А процессор? Я же с новыми процессорами ни разу не работал. Как восьмёрки переносят пиковые нагрузки? Можно ли разогнать?
Алик невольно попятился, хоть намерения инженера и не могли ничем ему грозить. И едва не наступил на подкативший сзади пылесос. Он ткнулся в щиколотку, попытался зажевать брючину, но не смог и жалобно заверещал, мигая светодиодами.
– Не обижай Золушку, DEX! – упреждающе вскинулся Ангел со своего кресла. Быстро вышел из предбанника, наклонился и аккуратно отцепил брючину от затянувших её щёток. И погладил робота: – Хорошая машинка, славная. Ползи дальше.
Золушка моргнула ещё пару раз и укатила в гараж.
– А почему у вас не амёбоид убирается? – немного удивился Алик. У них с папой жил один, и с мусором не было никаких проблем. Электричество этим ксеносам не нужно, питаются тем, что засосут, несъедобное пропустят через себя и сложат в указанное место. А в свободное время с амёбоидом и пообщаться можно, причём гораздо более содержательно, чем с роботом-пылесосом, ибо двусторонне.
– Не приживаются они на Бесте, – ответил вместо Ангела Редрик. – Здесь много кислых пород, и у амёбоидов оболочки портятся. Потому что…
Его прервал комариный писк:
– Принят вызов! Ореховый квартал, владение 6. Мужчина застрял в заборе.
Присутствующие переглянулись.
– Пушок, – распорядился начкар Тор. – Скатайся. И DEXа с собой возьми, пусть втягивается.
– Которого? – флегматично уточнил Ред.
– Он уже понял, которого. – Стейнбьёрн кивнул на Алика, тот действительно непонятливостью не страдал и принялся стремительно собираться. – Тебе чью-то тушку из забора вынимать – что видеофоном забивать гвозди. Сиди, жди пожаров. К вечеру грозу обещали.
– Маршрут построен, – вспискнул комар, и служебные коммуникаторы, принявшие файл, запиликали в унисон. – Расчётное время прибытия семь минут.
Вопли пострадавшего были слышны издалека. Место у ограды занимал катер «скорой помощи», пришлось садиться дальше. Две женщины – врач и фельдшер – помахали Пушку и с интересом покосились на Алика.
– Привет, Себастьян! – Ага, так Пушка зовут Себастьяном. – Достань нам пациента, пока гроза не началась. А то, с его везением, в него ещё и молния попадёт! – Молодая кругленькая девчонка-фельдшер с русой косой засмеялась.
Мужик, голосящий где-то в кущах дерев, убегал от судьбы, которая нагрянула в виде ревнивого мужа, когда он уединился с дамой – собравшиеся зеваки были в курсе и пересказали историю, расцвечивая её в меру своей фантазии. Спасаясь от острых грабель, горе-любовник сиганул в окно шестого этажа, рассчитывая уцепиться за крону, а там уж потихоньку сползти. Не учёл он одного: там, где сплелись кроны псевдоплаунов, пролегала граница двух дворов, разделённых сетчатым забором с модным украшением на верхушке под историческую старину. На эту архитектурную достопримечательность в виде блестящих металлических пик он и нанизался с размаху голой мякотью.
– Ну и как этого мученика снимать? – задал резонный вопрос Пушок.
Девчонка прыснула. Сочувствия к страдальцу на её лице наблюдалось примерно столько же, сколько у Пушка – то есть нисколько. Конечно: у медиков подобных вызовов по десятку за день.
Однако снять его и оказать помощь всё же надо. И тут жестокая судьба была не на стороне неудачливого ловеласа. Забор – между деревьями, на катере не подлететь. Кроны высоко, на уровне пятого этажа – угораздило же придурка найти свою любовь на последнем этаже единственной в городе шестиэтажки! У спасателей и лестниц таких с собой нет. И по стволу не заберёшься: псевдоплауны гладкие и скользкие, как назло.
– Может, сверху? – предложил Алик.
Катер завис высоко над забором. Внизу просматривалась помятая крона, матерящийся с подвыванием приз был где-то в её глубине. Пушок скинул с борта верёвочную лестницу.
– Попробуешь, DEX? Или будешь держать катер?
– Сделаю, – кивнул Алик и полез вниз.
Траекторию тела можно было проследить по сломанным веткам. На его стороне была кинетическая энергия, а вот лестница никак не хотела проваливаться, цепляясь за ветки и острые спороносные колоски. Алик с трудом пропихивался, вопли становились всё ближе. Наконец в поле зрения блеснули пики забора – так вот они какие, значит… А вот и голенький мужичок, намертво вцепившийся в псевдоплаун побелевшими пальцами и оглашающий округу стенаниями. В задницу качественно воткнуты две пики, и на самом деле благо, что мужик не навернулся с них, зафиксировался: до земли лететь ещё далеко, к тому же, прокрутись пики в теле, могли бы распороть что-нибудь более важное, чем мягкие ткани.
– Не плачь, болезный, – сказал ему Алик. – Сейчас вызволим тебя.
Мужичок обрадованно закивал, не прекращая стонать.
– Давай, обопрись на меня, сейчас срежу эти шампуры. Вот так, за плечи.
Он снял со спины лазерный резак, включил, ожидая, когда накачка сработает. Мужик вытаращился на инструмент круглыми глазами, будто испугавшись, что спасатель отрежет не пики, а его драгоценную мякоть.
– Потерпи немного, приятель. Как тебя зовут-то?
– Серж, – прохрипел тот сквозь сопли.
– А я – Алик. – Он активировал режущий луч и аккуратно подвёл к основанию первой пики, стараясь не задеть кожу страдальца. – Терпи, Серж, иначе никак. Ничего, тебя там уже врачи поджидают. – Курсантов учили, что со спасаемыми предпочтительно быть в контакте и болтать ерунду, это успокаивает. – Вколют что-нибудь, боль как рукой снимет. А потом залатают твои дырки, будешь лучше прежнего, как новенький… Блин!
Обманутый муж не утихомирился. Увидев, что соблазнителя вот-вот спасут, он нехорошо возбудился, раскидал урезонивающих его соседей и вновь схватил грабли. Дотянуться из окна не смог и яростно швырнул грабли в зависший катер. Машине, разумеется, это не повредило… только лестница слетела с креплений.
Потеряв опору, Алик ухватился за ветку, сразу сломавшуюся под двойной тяжестью – вторая пика, недорезанная, хрустнула и тоже обломилась, прочертив кровавую полосу по бледной заднице, и заверещавший Серж всей своей массой, истекающей кровью, повис на плечах. Ещё одна ветка, и снова не выдержала… Скользя вниз, Алик затормозил о забор, вцепившись в мелкую сетку всеми пальцами, раздирая их в кровь. Вот дурак, надо было краги надеть… Лестница! Поймав запутавшуюся верёвочную лестницу и извернувшись, Алик закинул её вверх, и она повисла на пиках, дав передышку спасателю и спасённому, выпучившему глаза от страха и боли.
– Тор?
– Тор, – кивнул майор. – Тебя тоже ни Ковалёвым, ни Александром звать не станут: с учётом нашей специфики, длинно.
«Алик» – не длинно. Однако было у него нехорошее предчувствие…
– А как вас называют, майор? – позволил он себе поинтересоваться, раз зашла речь. Да, нарушение субординации, но продолжать скрупулёзно её соблюдать – только укреплять представление о себе, как о туповатом киборге.
Майор смерил его долгим взглядом.
– Хайнц Нойланд. Но если ты о том, как меня звали, пока я не променял боёвку на папки с бумагами… – Взгляд помягчел и ностальгически затуманился. – Моё прозвище Бэр.
Ни фига себе! Легендарный Бэр! Алик вырос на рассказах о нём. Папа поощрял возникший интерес сына к работе спасателей и пожарных, покупал цветные книжки, подписал на специальные сайты. Бэр был их героем. На разных этапах своей жизни работал и спасателем, и собственно пожарным, приобретя уникальный опыт, неоднократно участвовал в ликвидации различных происшествий и чрезвычайных ситуаций. Отважный пожарный, гасивший в составе спецгруппы целую планету, охваченную огненным штормом. Участник спасательной экспедиции на астероид Ильма, столкнувшийся с соседним. Он вытащил из болота тонущую самку гигантской многожорки из Красной Книги и её детёныша – по мотивам даже мультик сняли, хотя в мультике не было ничего о том, как перепуганная многожорка искусала своего спасителя. Батя возил Алика к дяде Стивену на Кассандру, и среди сотни историй, услышанных от пенсионера-МЧСника, чуть ли не треть была про Бэра. Вот уж кого парень не ожидал увидеть своим начальником!
За час Алик переделал все дела. Получил экипировку: и боевой костюм «винни-пух» с каской и крагами, и комбинезон для ситуаций попроще. К ним прилагался универсальный прозрачный кармашек, чтобы вставлять в него табличку с именем и крепить на спине. Своей таблички у новенького, ясное дело, не имелось, вместо неё по умолчанию в кармашек был заправлен двузначный номер. Служебный коммуникатор Алик застегнул на правом запястье – на левом висел личный видеофон.
Разобравшись с амуницией, он занялся жильём. Дом, правда, снимать раздумал: чересчур много пространства для одинокого парня. Остановился на квартире. Первый этаж трёхэтажного здания, две комнаты и кухня, прямо под окном – цветник.
И всё это время Алик не мог отделаться от мыслей о Бэре. Вспоминал, что о нём слышал, что читал. По пути позвонил папе, отчитался о благополучном прибытии и с щенячьим восторгом поделился новостью. А потом – бате. Попросил передать привет дяде Стивену, как встретит, и сообщить, что попал в подчинение к самому Бэру!
Нойланд начинал сорок пять лет назад. Давно мог бы уйти на пенсию и не переживать, что сотрудников сманивают в федеральные центры всякие полковники и подполковники, фондов на ремонт части не выделяют, а горожане возмутительно игнорируют требования пожарной безопасности. Но чем тогда жить? Ни детей, ни внуков, одни воспоминания. Только работа и держит.
Молодость была бурной, ордена сыпались, как снег с неба. Другой бы при таком старте дослужился до генерала, а Нойланд застрял. Недипломатичен, нетерпим к несправедливости – не получался из него карьерист. Повышение регулярно задвигали, а однажды разжаловали. Он тогда засветил в морду какому-то начальственному дебилу на тушении торгового центра, вздумавшему послать людей вытаскивать «очень ценные» товары из-под рушащихся на глазах перекрытий. Наорал, пинками выгнал чужих подчинённых из опасной зоны и врезал уроду. Вовремя: как раз в этот момент крыша обвалилась. Погоны сняли, зато мамки этих парней, которым не повезло с начальником, чуть ли не полгода носили Нойланду то коньяк, то виски… Как только не спился?
Хотели разжаловать ещё раз, да вмешался Стрелок– в ту пору он уже получил инвалидность и ушёл из профессии, но был в большом авторитете, знал, к кому обратиться и на что нажать. Цунами смыло прибрежный город, работало несколько команд, стянутых по сигналу бедствия. Мелкий городок со смешным таким названием – Синий Нос или что-то в этом роде… Управились быстро, там и спасать-то было почти некого после того, как прошла волна. Уцелели далеко не все здания, среди них – лаборатория «DEX компани», компания была тогда в самом расцвете, купалась в деньгах, строение капитальное. На крыше дрожали вымокшие сотрудники. Ребята Нойланда подвели катера, помогли им забраться. И он спросил, когда погрузка заканчивалась – чисто формально:
– Внизу ещё кто-нибудь остался?
– Нет, – качнул головой мужик в дорогом костюме, утратившем вид под солёной водой.
И тут девочка-лаборантка в белом халате, стуча зубами от холода, пискнула:
– Там инкубаторы в подвале… залило… Автономной системы питания хватает на шесть часов, пять уже прошло.
Нойланд зло обернулся к администратору в костюме и прошипел:
– Никого нет, да? – тут же показывая знаки ребятам и вдавливая на служебном комме кнопку запроса помощи.
– Да и чёрт с ними! – Тот раздражённо махнул рукой. – Полетели!
– Ща ты у меня полетишь, падла.
Руководство не оценило. Мол, было бы из-за чего! Полсотни нерождённых киборгов – на фоне основных средств компании убыток невеликий. Только он не об убытках думал. Они ведь абсолютно беспомощные. Бросить их там – всё равно, что утопить котят. Нойланд даже паскудной вонючей многожорке, пытавшейся оттяпать от него кусок мяса, утонуть не дал, что уж говорить…
Коронный удар – по сочной морде, – и администратор со сломанной челюстью вылетает за борт катера по параболической траектории, плюхается в мутную воду, стоящую на уровне второго этажа… И девочка то ли ойкает, то ли хихикает.
Нет, он не подох. Тогда бы точно разжаловали, а может, и упекли за решётку, невзирая на былые заслуги. Выплыл, дерьмо же не тонет. Но, таская наверх наравне с подчинёнными тяжеленные цилиндры, за бронестеклом которых проглядывало что-то безумно рыжее, торопливо подключая резервные генераторы и ещё какие-то трубки, с которыми хлопотала отмёрзшая девочка, Нойланд представлял, как этот тип задыхается, уходя на дно.
Тип оказался чьим-то протеже. На Нойланда навесили сто смертных грехов и засунули в забытый богом медвежий угол с рекомендацией сидеть тихо и благодарить, что не закатали в бетон. А спустя пару месяцев, когда он размышлял – то ли запить, то ли дать дёру и примкнуть к пиратам, – на адрес части, где ему предстояло дотягивать лямку до пенсии, пришла посылка. Транспортировочный модуль с рыжим обормотом внутри. К обормоту прилагалась записка от той девочки. Жаль, что она успела рано выйти замуж.
И вот тебе дежа вю. Такой же обормот, в том же цвете. Позабавил своим наивным «я человек» и разбудил несвоевременную ностальгию. Теперь каждый день будет напоминать. Но хорошо, что остался! Нойланд ухмыльнулся, мысленно крутя перед носом полковника Тотта фигуру из трёх пальцев.
Робот-пылесос ездил по дежурке, тихо жужжа. Ангел в потрёпанном свитере с оленями сидел в компьютерном кресле за стеклом и протирал клавиатуру, параллельно ворча на зависшее над голографической платформой изображение большого недовольного комара. Судя по его дислокации и эмблеме на брюшке, насекомое олицетворяло операционную систему диспетчерского компьютера.
– Почему комар? – с любопытством спросил Алик. До сих пор он встречался в основном с человеческими образами системы. Для детских компьютеров предлагались герои мультиков, у кое-кого из мальчишек, с которыми он дружил, такие были чуть ли не до окончания школы, но он быстро перерос это увлечение.
– Потому что плохо себя вёл, – припечатал Ангел, тряхнув своим белым хвостиком. И погрозил комару пальцем, заставив того потупить красные глазки. – Взял и нужную программу снёс, паразит. А она лицензионная, денег стоит.
– Она была похожа на вирус, – пропищал комар.
– Крис, ещё раз так обознаешься – я тебя самого в микроба превращу. В инфузорию-туфельку, на хрен.
Бурчал он вроде добродушно, но оказаться на месте комара с перспективой перевоплотиться в инфузорию – интересно, какой у него исходный аватар был? – Алику определённо не хотелось бы.
– Слышь, DEX, – Ангел отложил клавиатуру и повернулся к Алику, крутанувшись на кресле, – ты точно не киборг?
Это ж надо так сформулировать вопрос!
– 99 процентов, – подтвердил Ред с заднего плана.
– А зелёная стена какого цвета?
– В смысле? – У Алика вытянулось лицо. – Зелёного, конечно.
Некоторое время инженер сверлил парня взглядом, словно пытаясь найти признаки, что он всё-таки киборг. Наконец резюмировал:
– Жаль.
– Почему?
– Ну, я бы с тобой повозился, – мечтательно произнёс он. Фраза показалась ещё более идиотской. – Покопался бы в системе, баги поискал. Оптимизировал бы память, поставил полезный софт… А процессор? Я же с новыми процессорами ни разу не работал. Как восьмёрки переносят пиковые нагрузки? Можно ли разогнать?
Алик невольно попятился, хоть намерения инженера и не могли ничем ему грозить. И едва не наступил на подкативший сзади пылесос. Он ткнулся в щиколотку, попытался зажевать брючину, но не смог и жалобно заверещал, мигая светодиодами.
– Не обижай Золушку, DEX! – упреждающе вскинулся Ангел со своего кресла. Быстро вышел из предбанника, наклонился и аккуратно отцепил брючину от затянувших её щёток. И погладил робота: – Хорошая машинка, славная. Ползи дальше.
Золушка моргнула ещё пару раз и укатила в гараж.
– А почему у вас не амёбоид убирается? – немного удивился Алик. У них с папой жил один, и с мусором не было никаких проблем. Электричество этим ксеносам не нужно, питаются тем, что засосут, несъедобное пропустят через себя и сложат в указанное место. А в свободное время с амёбоидом и пообщаться можно, причём гораздо более содержательно, чем с роботом-пылесосом, ибо двусторонне.
– Не приживаются они на Бесте, – ответил вместо Ангела Редрик. – Здесь много кислых пород, и у амёбоидов оболочки портятся. Потому что…
Его прервал комариный писк:
– Принят вызов! Ореховый квартал, владение 6. Мужчина застрял в заборе.
Присутствующие переглянулись.
– Пушок, – распорядился начкар Тор. – Скатайся. И DEXа с собой возьми, пусть втягивается.
– Которого? – флегматично уточнил Ред.
– Он уже понял, которого. – Стейнбьёрн кивнул на Алика, тот действительно непонятливостью не страдал и принялся стремительно собираться. – Тебе чью-то тушку из забора вынимать – что видеофоном забивать гвозди. Сиди, жди пожаров. К вечеру грозу обещали.
– Маршрут построен, – вспискнул комар, и служебные коммуникаторы, принявшие файл, запиликали в унисон. – Расчётное время прибытия семь минут.
Вопли пострадавшего были слышны издалека. Место у ограды занимал катер «скорой помощи», пришлось садиться дальше. Две женщины – врач и фельдшер – помахали Пушку и с интересом покосились на Алика.
– Привет, Себастьян! – Ага, так Пушка зовут Себастьяном. – Достань нам пациента, пока гроза не началась. А то, с его везением, в него ещё и молния попадёт! – Молодая кругленькая девчонка-фельдшер с русой косой засмеялась.
Мужик, голосящий где-то в кущах дерев, убегал от судьбы, которая нагрянула в виде ревнивого мужа, когда он уединился с дамой – собравшиеся зеваки были в курсе и пересказали историю, расцвечивая её в меру своей фантазии. Спасаясь от острых грабель, горе-любовник сиганул в окно шестого этажа, рассчитывая уцепиться за крону, а там уж потихоньку сползти. Не учёл он одного: там, где сплелись кроны псевдоплаунов, пролегала граница двух дворов, разделённых сетчатым забором с модным украшением на верхушке под историческую старину. На эту архитектурную достопримечательность в виде блестящих металлических пик он и нанизался с размаху голой мякотью.
– Ну и как этого мученика снимать? – задал резонный вопрос Пушок.
Девчонка прыснула. Сочувствия к страдальцу на её лице наблюдалось примерно столько же, сколько у Пушка – то есть нисколько. Конечно: у медиков подобных вызовов по десятку за день.
Однако снять его и оказать помощь всё же надо. И тут жестокая судьба была не на стороне неудачливого ловеласа. Забор – между деревьями, на катере не подлететь. Кроны высоко, на уровне пятого этажа – угораздило же придурка найти свою любовь на последнем этаже единственной в городе шестиэтажки! У спасателей и лестниц таких с собой нет. И по стволу не заберёшься: псевдоплауны гладкие и скользкие, как назло.
– Может, сверху? – предложил Алик.
Катер завис высоко над забором. Внизу просматривалась помятая крона, матерящийся с подвыванием приз был где-то в её глубине. Пушок скинул с борта верёвочную лестницу.
– Попробуешь, DEX? Или будешь держать катер?
– Сделаю, – кивнул Алик и полез вниз.
Траекторию тела можно было проследить по сломанным веткам. На его стороне была кинетическая энергия, а вот лестница никак не хотела проваливаться, цепляясь за ветки и острые спороносные колоски. Алик с трудом пропихивался, вопли становились всё ближе. Наконец в поле зрения блеснули пики забора – так вот они какие, значит… А вот и голенький мужичок, намертво вцепившийся в псевдоплаун побелевшими пальцами и оглашающий округу стенаниями. В задницу качественно воткнуты две пики, и на самом деле благо, что мужик не навернулся с них, зафиксировался: до земли лететь ещё далеко, к тому же, прокрутись пики в теле, могли бы распороть что-нибудь более важное, чем мягкие ткани.
– Не плачь, болезный, – сказал ему Алик. – Сейчас вызволим тебя.
Мужичок обрадованно закивал, не прекращая стонать.
– Давай, обопрись на меня, сейчас срежу эти шампуры. Вот так, за плечи.
Он снял со спины лазерный резак, включил, ожидая, когда накачка сработает. Мужик вытаращился на инструмент круглыми глазами, будто испугавшись, что спасатель отрежет не пики, а его драгоценную мякоть.
– Потерпи немного, приятель. Как тебя зовут-то?
– Серж, – прохрипел тот сквозь сопли.
– А я – Алик. – Он активировал режущий луч и аккуратно подвёл к основанию первой пики, стараясь не задеть кожу страдальца. – Терпи, Серж, иначе никак. Ничего, тебя там уже врачи поджидают. – Курсантов учили, что со спасаемыми предпочтительно быть в контакте и болтать ерунду, это успокаивает. – Вколют что-нибудь, боль как рукой снимет. А потом залатают твои дырки, будешь лучше прежнего, как новенький… Блин!
Обманутый муж не утихомирился. Увидев, что соблазнителя вот-вот спасут, он нехорошо возбудился, раскидал урезонивающих его соседей и вновь схватил грабли. Дотянуться из окна не смог и яростно швырнул грабли в зависший катер. Машине, разумеется, это не повредило… только лестница слетела с креплений.
Потеряв опору, Алик ухватился за ветку, сразу сломавшуюся под двойной тяжестью – вторая пика, недорезанная, хрустнула и тоже обломилась, прочертив кровавую полосу по бледной заднице, и заверещавший Серж всей своей массой, истекающей кровью, повис на плечах. Ещё одна ветка, и снова не выдержала… Скользя вниз, Алик затормозил о забор, вцепившись в мелкую сетку всеми пальцами, раздирая их в кровь. Вот дурак, надо было краги надеть… Лестница! Поймав запутавшуюся верёвочную лестницу и извернувшись, Алик закинул её вверх, и она повисла на пиках, дав передышку спасателю и спасённому, выпучившему глаза от страха и боли.
