Чем шире контекст, тем точнее оценка. Координатор был опытным рассказчиком, он знал, что говорить, и Уаееп не задавал вопросов по ходу повествования, просто молча слушал. О войне с Гъде, о траините, который невозможно вывезти с Нлакиса, о рабочих, которых нельзя оттуда эвакуировать. О разгроме эскадры адмирала Ррхлу, о запредельном цинизме Ена Пирана и страшной судьбе пленных с «Райского грома». О «Райской звезде», вынырнувшей из шестнадцатилетнего прошлого, о чудесном спасении пятерых её пассажиров, об «Ийоне Тихом». Обо всём, что приходило в голову Криййхану в связи с этими событиями, обо всех его чувствах, ассоциациях, боковых мыслях. Потом, когда Криййхан иссяк, ба забрал ноутбук у одного из своих учеников и долго просматривал мировые новости. Координатор не торопил. Всё время Вселенной не стоит правильного выбора.
– Что ты намерен делать, шитанн? – спросил Уаееп.
Ба никогда не предлагали готовых выходов. Решение на их суд следовало вынести самому. Одно, два или больше, но своих.
– Я хочу втравить Землю в войну против Гъде. – Здесь не время и не место для дипломатических иносказаний: желаешь прямого ответа – говори прямо. – Мне не надо многого: я хочу, чтобы они отвлекли гъдеан от Нлакиса, дали нам возможность вывезти траинит и рабочих, дали время отстроить флот. Но земляне ведь не станут воевать за нас. Они будут воевать с Гъде только в том случае, если Гъде проявит агрессию против землян. Я хочу инсценировать нападение эсминца Гъде на любой земной корабль или на периметр системы Земли. – Он ещё раз покатал эту мысль в голове и отказался от неё: – Нет, гъдеанам нечего делать у земного периметра, никто не поверит. Нападение должно произойти на границе земной территории, в районе Нлакиса, тогда оно будет выглядеть естественно.
Уаееп медленно покивал головой.
– Это хороший план, шитанн. Ты добьёшься цели: земляне вступят в войну. Но он не принесёт тебе счастья. Корабль, который будет изображать эсминец, они, несомненно, уничтожат. После они уничтожат флот Гъде, заберут себе Нлакис и урежут сектор Рая до границ системы.
Криййхан повесил голову. И это он называет хорошим планом! Что же тогда плохой?
– Так будет в самом лучшем для тебя варианте, шитанн. Если земляне не добьют ложный эсминец, и его остатки попадут им в руки, они узнают об обмане. Тогда они вступят в войну против Рая. Помогут Гъде окончательно нас разгромить, а потом по тому же сценарию: заберут Нлакис и всё, что ещё можно у нас забрать. С одной только разницей: флот Гъде, который ты жаждешь уничтожить, будет всего лишь ослаблен войной, не более.
Целью координатора было вовсе не уничтожение кораблей Гъде, это представлялось скорее средством. Но ба смотрел на вещи по-своему.
– Что же делать? – горько прошептал Криййхан.
– Думай, – пожал плечами Уаееп.
Ба не отделял себя от Рая, он говорил: «наши корабли», «наш Нлакис», – но война была не его войной. Будет Нлакис принадлежать Шшерскому Раю, Гъде или Земле, останутся у Рая корабли или нет, отъедят ли земляне сектора, которые Рай считает своими – солнце светить не перестанет.
– Остаётся разве что просить землян о милости, – в сердцах сказал Криййхан. – Заплатить им высшую цену, чтобы они стёрли Гъде в порошок и не сделали этого с нами!
Ба снова задумчиво покивал.
– В этом есть резон, шитанн.
Криййхан поднял бровь. Он говорил не всерьёз, но собеседник не чувствовал нюансов интонации.
– Ты можешь договориться с Землёй, шитанн. Обмана они не простят, но на честные переговоры пойдут. Судя по твоему рассказу, ГС-корабли Земли готовы стрелять в гъдеан. Осталось убедить их координатора. Думай, как. Думай, чем будешь платить. Думай, кому поручишь переговоры. И не забудь, что у тебя очень мало времени.
Криййхан сглотнул. Договариваться с земным координатором? Проще договориться с хищным трёхглазым олльехром.
– Кому я могу доверить такие переговоры? – почти против воли выдавил он. – Никому, кроме себя.
– Ты – сумеречник, шитанн. У землян долгая память. Земляне не станут говорить с тобой о союзе.
О союзе. Союз с землянами! Если бы сказавший это не был ба, Криййхан поднял бы его на смех.
«Ийон Тихий» находился в семи мегаметрах от земной поверхности. Нет смысла сажать громадный ГС-крейсер, если ему не требуется серьёзный ремонт. Потери топлива на торможение и затраты на последующий старт, повышенный износ обшивки от трения об атмосферу, переюстировка искусственной гравитации… Зачем, если можно обойтись без всего этого? Дежурная вахта могла провести регламентную профилактику и на орбите. А те, кому нужно было сойти на «берег», пользовались небольшими шаттлами.
Гржельчик приказал, чтобы шаттл к «Ийону» вёл Фархад. Заодно проверим, как ты умеешь ходить в космосе, проворчал он. Он всегда доверял выпускникам Ебургской Академии, но фамилия юноши его насторожила. Где-то он её определённо слышал. Озарение наступило в баре, когда он сидел между двумя Фархадами с кружкой пива и собирался загадать желание. Он колебался: то ли загадать, чтобы Марта подобрела, то ли, чтоб скорее началась война хоть с кем-нибудь: Йозефу хотелось отвести душу в нормальном бою, а не мелочно грызться с патрулями Шшерского Рая. Пора бы уже координатору…
И тут его словно пыльным мешком огрело. Координатора Земли обычно называли просто Салима ханум, но в особо официальных случаях звучало её полное имя.
– Твою мать, – отчётливо произнёс он, глядя расширившимися глазами на Фархада, и тут же спохватился. Мать мальчишки он непритворно уважал, и реплика была совершенно неуместной. Он выкрутился, сделав вид, что продолжает фразу: – Как зовут?
– Пусть это вас не волнует, капитан, – невозмутимо ответил Фархад.
И как такое может не волновать? Сознание, что, случись с парнем неприятность, голову Йозефу открутит лично координатор Земли, ничуть не радовало. С упавшим сердцем он повернулся к Бабаеву:
– Ты хоть понял, кто это? Долбаный принц Персии, надо же.
– Не Персии, а Аравии, – спокойно поправил юноша. – Это разные страны.
Гржельчик особой разницы не видел. Как ни назови мальчика, в реальности он – принц Земли. Пусть и не наследный. Пока мать у власти, успеет навставлять Гржельчику пистонов за сына.
– Ш-шайтан тебя укуси, – ошарашенно промолвил Бабаев, сообразив, что к чему.
– А вот этого не надо, – оборвал его Йозеф. Как и полагается капитану, он был не слишком религиозен, но суеверен. Вырвется невольно какая-нибудь хрень – а потом локти бы грызть не пришлось. Йозеф вполне представлял себе положение, в котором должен оказаться «Ийон Тихий», чтобы сбылось пожелание Бабая. Ещё чего не хватало!
Тогда он и засомневался. Академия Академией, но в Академии тоже люди преподают. Могли наставить пацану отличных оценок, чисто чтобы не огорчать мать. И что толку в его великолепной характеристике, если ежу ясно: про такого выпускника дурного не напишут? Что ж, вот тебе челнок, и рули давай. Поглядим, какой из тебя пилот.
Поверхность Земли осталась внизу. Шаттл шёл ровно, с перегрузкой не более пяти g. Небо стремительно темнело. Дождавшись расчётной точки, Фархад нажал на кнопку и скинул опустевшие топливные баки: незачем тащить с собой в режиме ускорения лишнюю массу. Хмурый капитан, сидевший чуть позади и пристально следивший за действиями стажёра, кивнул, поморщился и потрогал голову. Похоже, он был ранен. Фархад попытался вообразить, что это мог быть за бой, но тут же одёрнул себя: не стоит отвлекаться. Ему не хотелось бы испортить впечатление о себе. Фархад чувствовал, что придирчивый капитан ждёт его ошибки. Гржельчику явно не понравилось, что ему подсунули принца – как он считал, по протекции, – и капитан был полон решимости уличить юношу в некомпетентности. Фархад украдкой вздохнул: везде начинается с одного и того же. Разве он виноват, что его отец король? А мать – координатор; это вообще подстава: королей на Земле много, а координатор один.
Оптимальную траекторию шаттл выдерживал довольно точно, и напряжение постепенно покидало лицо капитана. Бабаев развалился в кресле второго пилота и демонстративно не смотрел на экраны. Смотрел он на Гржельчика. Выразительно подмигнул, не желая понапрасну заставлять командира нервничать, и незаметно перекрыл правый топливный бак.
Шаттл завалился вправо.
Йозеф подался вперёд.
Мальчик не потерял головы. Быстро, но не суетливо перенаправил тягу, выровнял челнок, запросил отчёт у бортового компьютера. То, что бак перекрыт вручную, разумеется, тут же обнаружилось. Фархад с молчаливым укором посмотрел на ухмыляющегося Бабаева.
– Ладно, хорош баловаться, – буркнул Гржельчик. – Включай обратно. Умеет этот жук водить челнок. – И снова болезненно скривился, потрогав шишку.
Громада корабля надвигалась на крохотный шаттл, словно кит, норовящий проглотить кусочек планктона. Всем курсантам хотелось служить на ГС-крейсере, но не все туда попадали. Это отдельный мир, микропланета под началом бога-капитана. Более сотни человек на борту: пилоты, стрелки, навигаторы, связисты, техники, медики, обслуга… Десантная группа опять же: вдруг придётся брать чужой корабль на абордаж или высаживаться на планету? Крейсер ощетинился грозным оружием, зияли тёмные, холодные сейчас дюзы ускорителей, вибрировал в холостом режиме угловатый контур ГС-привода: как раз сейчас экипаж проводил его тестирование. Олицетворение мощи Земли. Один на один земной крейсер справится с любым врагом.
Корабль запросил опознавательный код. Бабаев отодвинул Фархада, ввёл сам. В борту корабля появилось отверстие, и шаттл, аккуратно гася скорость, влетел в шлюз. Створки за кормой сомкнулись, раздалось шипение сжатого воздуха. Раздвинулась дверь впереди, и Фархад повёл челнок на воздушной подушке к указанному месту в ангаре.
– Вот и ладушки, – резюмировал Гржельчик, вылезая наружу.
Фархад повернул ключ, гася двигатели, вылез следом. Осмелев, решился задать вопрос:
– Капитан, у вас рана на голове. Вы дрались с шитанн?
Гржельчик поворотил к нему лицо и хмыкнул:
– Рана? Ну-ну. Избавляйся поскорее от романтических бредней, стажёр. Это жена меня сковородкой приголубила.
Потёр шишку и зашагал по коридору, оставив его на попечение Бабаева.
– Ну что, принц? – Тот добродушно ткнул его кулаком в плечо. – Пошли знакомиться?
– Не зовите меня принцем, пожалуйста, – попросил Фархад. – У меня имя есть.
– Имя у меня тоже есть, – усмехнулся он. – Причём такое же, коли не заметил. А кличут меня Бабаем отнюдь не оттого, что имя произнести сложнее. Пойдём-ка, принц. Вон они, наши пилоты, в нарды режутся.
Знакомство с группой пилотов не заняло много времени.
– Мы – Фархады, а ты кто? – прогудел усатый коренастый дядька.
Дядька оказался иранцем. Фархад Усмани по прозвищу Мюслик. Слева от него сидел рыжий Фархат Камалетдинов, отличие которого на одну букву проявлялось лишь в документах и на слух не воспринималось. Его представили Футболистом. Правее расположился седоватый блондин Фархад Фархадович Федотов – вообще нонсенс какой-то. Новички порой подозревали, что он, прибившись к пилотам «Ийона Тихого», банально поменял имя, чтобы не выделяться, но, узнав об отчестве, скисали. Семейная традиция, говорил он. Когда-то у кого-то из предков был друг, и то ли жизнь ему спас, то ли доброе имя… В общем, у сибиряков Федотовых старший сын – всегда Фархад. Именовали его Федот Федотович. Последним в компании был толстый маори, второй пилот. Звали его… нет, не Фархад. Калиоки. Но большинство обращалось к нему по прозвищу – Второй Фархад.
И тут-то молодой человек понял, что быть ему в этой команде Принцем, хочет он того или нет.
Эйзза, зевая, вышла в гостиную, завернувшись в жёлтую пушистую накидку.
– Ой! Хирра Мрланк! А что вы тут делаете?
Задремавший на диване шитанн приоткрыл один глаз и, болезненно сощурившись, процедил:
– Вообще-то это мой номер. А вот что вы обе тут делаете?
– Вас ждём, – хлопнула глазами Эйзза. – Что же вы к нам не зашли?
– Я заходил, – прорычал он.
Морщась, он сел. На порог спальни лениво выплыла Айцтрана в другой накидке Эйззы, кружевной. Она мгновенно сориентировалась, сбросив остатки сна.
– Мрланк? На нём же лица нет! Эйзза, сделай-ка ему быстренько реттихи.
– Ему от реттихи плохо, хирра. – Кетреййи метнулась к стойке и налила в стакан воды из кувшина.
– Он давно такой? – Жена подошла к Мрланку и озабоченно дотронулась до осунувшейся щеки.
– Всегда такой был. Ну, с тех пор, как мы встретились.
– Хватит меня обсуждать! – рявкнул Мрланк и почти выхватил у Эйззы стакан. – Я здесь присутствую, между прочим. – Он отхлебнул воды и закашлялся.
– Сварить вам кашу, хирра Мрланк?
Он хмуро глянул на кетреййи. Смотрит сочувствующе, будто что понимает. И у Айцтраны такое же выражение. Спелись, голубушки. Он вдруг пожалел о своей несдержанности. Кричать на женщин – последнее дело.
– Свари, – буркнул он мирно.
Он допил воду судорожными глотками. Айцтрана села напротив, горько покачала головой. Уже на воде и кашах. А скоро и вовсе есть не сможет.
– Мрланк, что же ты с собой сделал! Ты вообще помнишь, что на свете не один? У тебя дети.
– Дети выросли, – проворчал он. – Но я о них помню, как раз недавно вспоминал. Вот. – Он подтолкнул к ней по столу запечатанный конверт. – Завещание.
Она посмотрела на него с укором.
– Готовишься к смерти?
– Подожди меня хоронить. – Тема ему не нравилась. – Ты зачем приехала?
– Твой сын хочет жениться.
Странно: до сих пор Мрланк считал, что у него умные сыновья. Впрочем, он настолько редко с ними виделся, что мог и ошибаться.
– Старший?
– Младший.
Он нахмурился и отрезал:
– Рано.
Жена подняла бровь.
– Почему рано? Айцирр завершил первую ступень высшего образования, получил право на работу. Ты сам женился ещё раньше.
– Дурак был.
С высоты прожитых лет многое виделось по-другому. Если бы кланы вовремя вправили мозги молодым… Нет, не вправили. Благословили совершенно бесперспективный брак только потому, что сочли нужным поддержать чужую любовь. В последнее время браков по любви становилось больше по сравнению с традиционными союзами-договорами, и ныне Мрланк был убеждённым их противником. Любви свойственно уходить, а новых перспектив не появляется.
– Он, часом, не влюбился? – с подозрением спросил Мрланк.
Айцтрана молча кивнула.
– Сотня червей могильных! – Мрланк саданул кулаком по подлокотнику. – Нет, Айцтрана. Я не дам согласия на эту авантюру. Пусть уезжает в деревню выветривать дурь из своей головы. А ещё лучше – в Нлатхин, на море. В целебном климате ему будет легче справиться с разочарованием. Проведёт пару лет вдали от этой девчонки да, глядишь, повзрослеет мозгами. Подберём ему выгодную невесту с подходящим генотипом…
– Поздно, Мрланк. – Во взгляде жены сквозила обречённость. – У них будет ребёнок.
Он снова, не сдержавшись, хватил по подлокотнику. Пластик треснул, ладонь окрасилась тёмной кровью. Эйзза ойкнула и, отвлёкшись от кастрюли с кашей, подскочила с пластырем.
– Идиоты! – прорычал Мрланк. – Им что, кетреййи мало? Так отправились бы к ба! Зачем надо было… Двести червей могильных, что за идиоты!
– Мрланк, ты же понимаешь, что мы теперь не можем не дать согласия. То есть можем, но…
Но эти двое навсегда получат клеймо преступивших обычай, и никто не заключит с ними нормальный брак.
– Что ты намерен делать, шитанн? – спросил Уаееп.
Ба никогда не предлагали готовых выходов. Решение на их суд следовало вынести самому. Одно, два или больше, но своих.
– Я хочу втравить Землю в войну против Гъде. – Здесь не время и не место для дипломатических иносказаний: желаешь прямого ответа – говори прямо. – Мне не надо многого: я хочу, чтобы они отвлекли гъдеан от Нлакиса, дали нам возможность вывезти траинит и рабочих, дали время отстроить флот. Но земляне ведь не станут воевать за нас. Они будут воевать с Гъде только в том случае, если Гъде проявит агрессию против землян. Я хочу инсценировать нападение эсминца Гъде на любой земной корабль или на периметр системы Земли. – Он ещё раз покатал эту мысль в голове и отказался от неё: – Нет, гъдеанам нечего делать у земного периметра, никто не поверит. Нападение должно произойти на границе земной территории, в районе Нлакиса, тогда оно будет выглядеть естественно.
Уаееп медленно покивал головой.
– Это хороший план, шитанн. Ты добьёшься цели: земляне вступят в войну. Но он не принесёт тебе счастья. Корабль, который будет изображать эсминец, они, несомненно, уничтожат. После они уничтожат флот Гъде, заберут себе Нлакис и урежут сектор Рая до границ системы.
Криййхан повесил голову. И это он называет хорошим планом! Что же тогда плохой?
– Так будет в самом лучшем для тебя варианте, шитанн. Если земляне не добьют ложный эсминец, и его остатки попадут им в руки, они узнают об обмане. Тогда они вступят в войну против Рая. Помогут Гъде окончательно нас разгромить, а потом по тому же сценарию: заберут Нлакис и всё, что ещё можно у нас забрать. С одной только разницей: флот Гъде, который ты жаждешь уничтожить, будет всего лишь ослаблен войной, не более.
Целью координатора было вовсе не уничтожение кораблей Гъде, это представлялось скорее средством. Но ба смотрел на вещи по-своему.
– Что же делать? – горько прошептал Криййхан.
– Думай, – пожал плечами Уаееп.
Ба не отделял себя от Рая, он говорил: «наши корабли», «наш Нлакис», – но война была не его войной. Будет Нлакис принадлежать Шшерскому Раю, Гъде или Земле, останутся у Рая корабли или нет, отъедят ли земляне сектора, которые Рай считает своими – солнце светить не перестанет.
– Остаётся разве что просить землян о милости, – в сердцах сказал Криййхан. – Заплатить им высшую цену, чтобы они стёрли Гъде в порошок и не сделали этого с нами!
Ба снова задумчиво покивал.
– В этом есть резон, шитанн.
Криййхан поднял бровь. Он говорил не всерьёз, но собеседник не чувствовал нюансов интонации.
– Ты можешь договориться с Землёй, шитанн. Обмана они не простят, но на честные переговоры пойдут. Судя по твоему рассказу, ГС-корабли Земли готовы стрелять в гъдеан. Осталось убедить их координатора. Думай, как. Думай, чем будешь платить. Думай, кому поручишь переговоры. И не забудь, что у тебя очень мало времени.
Криййхан сглотнул. Договариваться с земным координатором? Проще договориться с хищным трёхглазым олльехром.
– Кому я могу доверить такие переговоры? – почти против воли выдавил он. – Никому, кроме себя.
– Ты – сумеречник, шитанн. У землян долгая память. Земляне не станут говорить с тобой о союзе.
О союзе. Союз с землянами! Если бы сказавший это не был ба, Криййхан поднял бы его на смех.
Глава 5
«Ийон Тихий» находился в семи мегаметрах от земной поверхности. Нет смысла сажать громадный ГС-крейсер, если ему не требуется серьёзный ремонт. Потери топлива на торможение и затраты на последующий старт, повышенный износ обшивки от трения об атмосферу, переюстировка искусственной гравитации… Зачем, если можно обойтись без всего этого? Дежурная вахта могла провести регламентную профилактику и на орбите. А те, кому нужно было сойти на «берег», пользовались небольшими шаттлами.
Гржельчик приказал, чтобы шаттл к «Ийону» вёл Фархад. Заодно проверим, как ты умеешь ходить в космосе, проворчал он. Он всегда доверял выпускникам Ебургской Академии, но фамилия юноши его насторожила. Где-то он её определённо слышал. Озарение наступило в баре, когда он сидел между двумя Фархадами с кружкой пива и собирался загадать желание. Он колебался: то ли загадать, чтобы Марта подобрела, то ли, чтоб скорее началась война хоть с кем-нибудь: Йозефу хотелось отвести душу в нормальном бою, а не мелочно грызться с патрулями Шшерского Рая. Пора бы уже координатору…
И тут его словно пыльным мешком огрело. Координатора Земли обычно называли просто Салима ханум, но в особо официальных случаях звучало её полное имя.
– Твою мать, – отчётливо произнёс он, глядя расширившимися глазами на Фархада, и тут же спохватился. Мать мальчишки он непритворно уважал, и реплика была совершенно неуместной. Он выкрутился, сделав вид, что продолжает фразу: – Как зовут?
– Пусть это вас не волнует, капитан, – невозмутимо ответил Фархад.
И как такое может не волновать? Сознание, что, случись с парнем неприятность, голову Йозефу открутит лично координатор Земли, ничуть не радовало. С упавшим сердцем он повернулся к Бабаеву:
– Ты хоть понял, кто это? Долбаный принц Персии, надо же.
– Не Персии, а Аравии, – спокойно поправил юноша. – Это разные страны.
Гржельчик особой разницы не видел. Как ни назови мальчика, в реальности он – принц Земли. Пусть и не наследный. Пока мать у власти, успеет навставлять Гржельчику пистонов за сына.
– Ш-шайтан тебя укуси, – ошарашенно промолвил Бабаев, сообразив, что к чему.
– А вот этого не надо, – оборвал его Йозеф. Как и полагается капитану, он был не слишком религиозен, но суеверен. Вырвется невольно какая-нибудь хрень – а потом локти бы грызть не пришлось. Йозеф вполне представлял себе положение, в котором должен оказаться «Ийон Тихий», чтобы сбылось пожелание Бабая. Ещё чего не хватало!
Тогда он и засомневался. Академия Академией, но в Академии тоже люди преподают. Могли наставить пацану отличных оценок, чисто чтобы не огорчать мать. И что толку в его великолепной характеристике, если ежу ясно: про такого выпускника дурного не напишут? Что ж, вот тебе челнок, и рули давай. Поглядим, какой из тебя пилот.
Поверхность Земли осталась внизу. Шаттл шёл ровно, с перегрузкой не более пяти g. Небо стремительно темнело. Дождавшись расчётной точки, Фархад нажал на кнопку и скинул опустевшие топливные баки: незачем тащить с собой в режиме ускорения лишнюю массу. Хмурый капитан, сидевший чуть позади и пристально следивший за действиями стажёра, кивнул, поморщился и потрогал голову. Похоже, он был ранен. Фархад попытался вообразить, что это мог быть за бой, но тут же одёрнул себя: не стоит отвлекаться. Ему не хотелось бы испортить впечатление о себе. Фархад чувствовал, что придирчивый капитан ждёт его ошибки. Гржельчику явно не понравилось, что ему подсунули принца – как он считал, по протекции, – и капитан был полон решимости уличить юношу в некомпетентности. Фархад украдкой вздохнул: везде начинается с одного и того же. Разве он виноват, что его отец король? А мать – координатор; это вообще подстава: королей на Земле много, а координатор один.
Оптимальную траекторию шаттл выдерживал довольно точно, и напряжение постепенно покидало лицо капитана. Бабаев развалился в кресле второго пилота и демонстративно не смотрел на экраны. Смотрел он на Гржельчика. Выразительно подмигнул, не желая понапрасну заставлять командира нервничать, и незаметно перекрыл правый топливный бак.
Шаттл завалился вправо.
Йозеф подался вперёд.
Мальчик не потерял головы. Быстро, но не суетливо перенаправил тягу, выровнял челнок, запросил отчёт у бортового компьютера. То, что бак перекрыт вручную, разумеется, тут же обнаружилось. Фархад с молчаливым укором посмотрел на ухмыляющегося Бабаева.
– Ладно, хорош баловаться, – буркнул Гржельчик. – Включай обратно. Умеет этот жук водить челнок. – И снова болезненно скривился, потрогав шишку.
Громада корабля надвигалась на крохотный шаттл, словно кит, норовящий проглотить кусочек планктона. Всем курсантам хотелось служить на ГС-крейсере, но не все туда попадали. Это отдельный мир, микропланета под началом бога-капитана. Более сотни человек на борту: пилоты, стрелки, навигаторы, связисты, техники, медики, обслуга… Десантная группа опять же: вдруг придётся брать чужой корабль на абордаж или высаживаться на планету? Крейсер ощетинился грозным оружием, зияли тёмные, холодные сейчас дюзы ускорителей, вибрировал в холостом режиме угловатый контур ГС-привода: как раз сейчас экипаж проводил его тестирование. Олицетворение мощи Земли. Один на один земной крейсер справится с любым врагом.
Корабль запросил опознавательный код. Бабаев отодвинул Фархада, ввёл сам. В борту корабля появилось отверстие, и шаттл, аккуратно гася скорость, влетел в шлюз. Створки за кормой сомкнулись, раздалось шипение сжатого воздуха. Раздвинулась дверь впереди, и Фархад повёл челнок на воздушной подушке к указанному месту в ангаре.
– Вот и ладушки, – резюмировал Гржельчик, вылезая наружу.
Фархад повернул ключ, гася двигатели, вылез следом. Осмелев, решился задать вопрос:
– Капитан, у вас рана на голове. Вы дрались с шитанн?
Гржельчик поворотил к нему лицо и хмыкнул:
– Рана? Ну-ну. Избавляйся поскорее от романтических бредней, стажёр. Это жена меня сковородкой приголубила.
Потёр шишку и зашагал по коридору, оставив его на попечение Бабаева.
– Ну что, принц? – Тот добродушно ткнул его кулаком в плечо. – Пошли знакомиться?
– Не зовите меня принцем, пожалуйста, – попросил Фархад. – У меня имя есть.
– Имя у меня тоже есть, – усмехнулся он. – Причём такое же, коли не заметил. А кличут меня Бабаем отнюдь не оттого, что имя произнести сложнее. Пойдём-ка, принц. Вон они, наши пилоты, в нарды режутся.
Знакомство с группой пилотов не заняло много времени.
– Мы – Фархады, а ты кто? – прогудел усатый коренастый дядька.
Дядька оказался иранцем. Фархад Усмани по прозвищу Мюслик. Слева от него сидел рыжий Фархат Камалетдинов, отличие которого на одну букву проявлялось лишь в документах и на слух не воспринималось. Его представили Футболистом. Правее расположился седоватый блондин Фархад Фархадович Федотов – вообще нонсенс какой-то. Новички порой подозревали, что он, прибившись к пилотам «Ийона Тихого», банально поменял имя, чтобы не выделяться, но, узнав об отчестве, скисали. Семейная традиция, говорил он. Когда-то у кого-то из предков был друг, и то ли жизнь ему спас, то ли доброе имя… В общем, у сибиряков Федотовых старший сын – всегда Фархад. Именовали его Федот Федотович. Последним в компании был толстый маори, второй пилот. Звали его… нет, не Фархад. Калиоки. Но большинство обращалось к нему по прозвищу – Второй Фархад.
И тут-то молодой человек понял, что быть ему в этой команде Принцем, хочет он того или нет.
Эйзза, зевая, вышла в гостиную, завернувшись в жёлтую пушистую накидку.
– Ой! Хирра Мрланк! А что вы тут делаете?
Задремавший на диване шитанн приоткрыл один глаз и, болезненно сощурившись, процедил:
– Вообще-то это мой номер. А вот что вы обе тут делаете?
– Вас ждём, – хлопнула глазами Эйзза. – Что же вы к нам не зашли?
– Я заходил, – прорычал он.
Морщась, он сел. На порог спальни лениво выплыла Айцтрана в другой накидке Эйззы, кружевной. Она мгновенно сориентировалась, сбросив остатки сна.
– Мрланк? На нём же лица нет! Эйзза, сделай-ка ему быстренько реттихи.
– Ему от реттихи плохо, хирра. – Кетреййи метнулась к стойке и налила в стакан воды из кувшина.
– Он давно такой? – Жена подошла к Мрланку и озабоченно дотронулась до осунувшейся щеки.
– Всегда такой был. Ну, с тех пор, как мы встретились.
– Хватит меня обсуждать! – рявкнул Мрланк и почти выхватил у Эйззы стакан. – Я здесь присутствую, между прочим. – Он отхлебнул воды и закашлялся.
– Сварить вам кашу, хирра Мрланк?
Он хмуро глянул на кетреййи. Смотрит сочувствующе, будто что понимает. И у Айцтраны такое же выражение. Спелись, голубушки. Он вдруг пожалел о своей несдержанности. Кричать на женщин – последнее дело.
– Свари, – буркнул он мирно.
Он допил воду судорожными глотками. Айцтрана села напротив, горько покачала головой. Уже на воде и кашах. А скоро и вовсе есть не сможет.
– Мрланк, что же ты с собой сделал! Ты вообще помнишь, что на свете не один? У тебя дети.
– Дети выросли, – проворчал он. – Но я о них помню, как раз недавно вспоминал. Вот. – Он подтолкнул к ней по столу запечатанный конверт. – Завещание.
Она посмотрела на него с укором.
– Готовишься к смерти?
– Подожди меня хоронить. – Тема ему не нравилась. – Ты зачем приехала?
– Твой сын хочет жениться.
Странно: до сих пор Мрланк считал, что у него умные сыновья. Впрочем, он настолько редко с ними виделся, что мог и ошибаться.
– Старший?
– Младший.
Он нахмурился и отрезал:
– Рано.
Жена подняла бровь.
– Почему рано? Айцирр завершил первую ступень высшего образования, получил право на работу. Ты сам женился ещё раньше.
– Дурак был.
С высоты прожитых лет многое виделось по-другому. Если бы кланы вовремя вправили мозги молодым… Нет, не вправили. Благословили совершенно бесперспективный брак только потому, что сочли нужным поддержать чужую любовь. В последнее время браков по любви становилось больше по сравнению с традиционными союзами-договорами, и ныне Мрланк был убеждённым их противником. Любви свойственно уходить, а новых перспектив не появляется.
– Он, часом, не влюбился? – с подозрением спросил Мрланк.
Айцтрана молча кивнула.
– Сотня червей могильных! – Мрланк саданул кулаком по подлокотнику. – Нет, Айцтрана. Я не дам согласия на эту авантюру. Пусть уезжает в деревню выветривать дурь из своей головы. А ещё лучше – в Нлатхин, на море. В целебном климате ему будет легче справиться с разочарованием. Проведёт пару лет вдали от этой девчонки да, глядишь, повзрослеет мозгами. Подберём ему выгодную невесту с подходящим генотипом…
– Поздно, Мрланк. – Во взгляде жены сквозила обречённость. – У них будет ребёнок.
Он снова, не сдержавшись, хватил по подлокотнику. Пластик треснул, ладонь окрасилась тёмной кровью. Эйзза ойкнула и, отвлёкшись от кастрюли с кашей, подскочила с пластырем.
– Идиоты! – прорычал Мрланк. – Им что, кетреййи мало? Так отправились бы к ба! Зачем надо было… Двести червей могильных, что за идиоты!
– Мрланк, ты же понимаешь, что мы теперь не можем не дать согласия. То есть можем, но…
Но эти двое навсегда получат клеймо преступивших обычай, и никто не заключит с ними нормальный брак.
