Но она была умной девушкой, а потому очень несчастной. Она чувствовала, что изящная красавица шитанн, украдкой вытирающая слёзы, так же беспомощна перед реальностью, как и она.
Этот уголок планеты казался нездоровым, неестественным. Мерзкая слякоть под ботинками: снег, перемешанный с чёрным пеплом и жёлтой серой, отвратительный, словно содержимое сортира. И пахло здесь так же гадко, чем-то протухшим и одновременно острым, будто несвежий кесальский перец. Дохлые деревца чёрными раскоряками торчали из грязи, норовя подставить подножку. А на небо было вообще тошно смотреть. Мячик солнца ошалело носился низкими кругами по закопчённому своду, не заходя за горные пики, напоминающие нарывы с изливающимся гноем. Противное место. В самый раз для погрязших во грехе колдунов. И совершенно неподходящее для адмирала космических сил Гъде, прославленного Ена Пирана.
Улыбка славы погасла, неудача следовала за неудачей, потеря за потерей. Ен Пиран в точности знал, когда началось его невезение и кто в нём виноват. Трижды проклятый линкор «Райская молния» и его капитан, чтоб греховоднику в дерьме потонуть! Сперва он просто сделал неполной победу адмирала над райской эскадрой, ускользнул от его орудий. Потом он привёз на Землю погрязшего во грехе посланника кровососов, и из-за него всё пошло кувырком. Земля с Раем заключили союз против Гъде, да так хитро, что король Имит обвинил в этом его, Ена Пирана! Адмирал поклялся разделаться с «Молнией». План был тщательно продуман, одинокий линкор никак не мог выстоять против шести эсминцев. Но «Молния» ушла. Ушла, взорвав два гъдеанских корабля!
До сих пор адмирал сражался за Гъде. Враг был для него абстрактным, обобщённым понятием. На кого укажет король Имит, с тем он и воевал. Но теперь у него появился личный смертельный враг. Мрланк Селдхреди, раздери его напополам, многогрешного урода! И для того, чтобы раздавить этого врага, хороши любые средства. Даже те, что являются грехом против высшего промысла и закона.
Из-за проклятого Мрланка Селдхреди адмирала и занесло в эту смердящую тухлятиной дыру. Не будь этого греховодника, и нога бы его здесь не стояла! Из-за Мрланка Селдхреди адмирал потратил массу времени и денег, чтобы разузнать про обиталище колдуна и добраться туда. Из-за дерьмового негодяя он собирался взять на душу несмываемый грех. Ибо общение с мерзкими колдунами есть грех само по себе, но принести им жертву – сие грех, который не искупить. И всё же он шёл на это, шёл в здравом уме и твёрдой памяти. Шёл, потому что иного способа погубить скользкого и опасного, как медуза, Мрланка Селдхреди он более не видел.
Закопчённые камни повисли над головой, и он понял, что перед ним пещера. Та самая? Он сошёл с грязной тропинки – под ногами булькнуло – и ступил на плоский валун. Своды пещеры сужались в глубину, и под ними сгущался мрак, несмотря на непрерывный день, длящийся здесь месяцами.
– Есть тут кто? – спросил он. Адмиральский голос, зычный и командный, прозвучал здесь как-то противоестественно робко.
Когда на плечо ему легла холодная рука, он чуть не подпрыгнул.
Почему-то он считал, что колдуном будет жуткий старик. Ничего подобного. Греховодник был юношей, почти подростком, и от этого становилось ещё страшнее. Мрак в юных глазах, нежная кожа на костлявых руках. Ен Пиран был в тёплой куртке, плотных брюках и респираторе, колдун же – полностью обнажён. Босые ноги стояли в каше из снега с грязью, но почему-то не мёрзли и не пачкались.
– Новая жертва, – скрипуче молвил колдун, не поздоровавшись, и констатировал: – Это хорошо.
Подвинув Ена Пирана плечом, юноша вошёл внутрь пещеры, на полпути остановился и обернулся:
– Идёшь?
Адмирал сглотнул.
– Там совсем темно.
Колдун коротко хохотнул, и в его уродливой ладони появился сгусток света.
– Угу, – кивнул адмирал и предупредил: – Только жертва – не я.
– Мне всё равно, – безразлично ответил колдун. – Либо ты назовёшь мне жертву, либо станешь ей сам – я в любом случае порадуюсь.
Это непритворное равнодушие напугало Ена Пирана ещё больше. Да что такое, подбодрил он себя. Я же не какой-нибудь жалкий прожигатель жизни, никогда не покидавший дворцовых покоев. Я – адмирал, герой космических битв!.. Не помогло. Было такое впечатление, что всё это здесь не считается. Колдуну без разницы, кого взять в жертву – отпетого мерзавца или всепланетного героя, жалкого лизоблюда или отважного воина.
Сгусток света плохо разгонял черноту, но позволял видеть силуэт колдуна. Ен Пиран топал за ним по пещерным коридорам, словно привязанный, и гадал, выберется ли обратно.
Узкие стены расступились, что-то заблестело внизу. Колдун сел у поблёскивающего диска, и Ен Пиран сообразил, что никакой это не диск, а водная поверхность. Озеро – не озеро, а лужица шириной метра полтора; в принципе, нормально для пятиметровой пещеры.
– Называй имя, – скрипнул колдун.
– Мрланк Селдхреди, – произнёс Ен Пиран. Слова прозвучали гулко.
– Плюй туда. – Колдун указал на озерцо. Отчего-то его голос не имел эха, оставался таким же сухим и скрипучим.
Ен Пиран старательно плюнул. Прошла минута, ничего не изменилось. Юноша тонко и противно захихикал.
– Что такое? – Адмирал невольно отступил на шаг.
– Нет такого человека в мире живых, – сказал колдун, оборвав смех. – Либо ты его придумал, либо он мертвец.
– Я его не приду… Что? – Адмирал не поверил своим ушам. – Мертвец? Он мёртв?
– Его нет в мире живых, – повторил юноша.
Радость захлестнула адмирала. Ненавистный Мрланк мёртв, и не нужно оказалось брать на себя грех!
– Чудесно, – проговорил он почти весело. – Тогда мне ничего от тебя не надо.
Юноша смерил его странным взглядом – так голодный солдат, придя в столовую, смотрит на еду.
– А мне – надо. Как твоё имя?
– Е… – Адмирал прикусил язык. Свое имя нельзя называть колдуну. Ни в коем случае!
– Говори, жертва.
Глаза колдуна приблизились, в них зажёгся какой-то мрачный огонь, и Ен Пиран чуть не обмочился. Язык вопреки воле зашевелился, он понял, что едва не поддался гипнозу, закричал заплетающимся языком:
– Я не жертва! Нет, не я! Подожди, я дам тебе другую жертву!
Горящие глаза отпустили его.
– Называй имя, несостоявшаяся жертва.
Ен Пиран перевёл дух. Не может быть, чтобы у него больше не было врагов. Конечно, есть. Этот земной грубиян, дерьмовый грешник, напавший на его флагман у Нлакиса, разметавший его эскадру!
– Йозеф Грже-ль-чик, – проговорил он внятно.
– Плюй.
Плевок упал в воду, и гладь заколебалась. По озерцу пошли волны цвета, несколько секунд – и в нём, словно в глубине экрана, возникло изображение светловолосого мужчины со здоровым румянцем на щеках и глазами цвета стали.
– Хорошая жертва, – скрипнул колдун. – Чего ты хочешь для него?
– Пусть… Пусть его одолеют неприятности в семье и на работе! Пусть на него посыплются хвори и напасти!
– Понятно, – равнодушно уронил юноша. – Стандартный набор. Уходи, несостоявшаяся жертва. Одна жертва – хорошо, а две – ещё лучше.
У Ена Пирана душа ушла в пятки.
– Покажи мне дорогу наружу!
Колдун гадко засмеялся.
– Ты не захватил спутниковый навигатор? Как неосмотрительно!
Аддарекх зашевелился, когда что-то пощекотало его нос. Снова, и снова. Он открыл глаза и увидел смеющуюся физиономию Клары. Когда она смеётся, то ещё красивее, чем когда злится.
– Как спалось?
– Прекрасно, – искренне ответил он. – Хочу ещё.
– Я не могу сидеть с тобой целыми сутками, – строго сказала фрау Золинген. Улыбка исчезла, а жаль. – Вот. – Она поставила на столик рядом с кушеткой стакан с умопомрачительно красной жидкостью. – Пей и выметайся.
Раньше она говорила: выметайся и пей, где хочешь. Теперь привыкла. Смирилась: вампира не переделаешь, он же не виноват, что таким родился. Пусть лучше пьёт в медблоке, чем где-нибудь под лестницей, прячась от людей.
Клара чувствовала вину перед Аддарекхом. Почему-то её удивило, что вампир может страдать. Тоже мне, медик! Что здесь удивительного? Высокоразвитая нервная система, плотность рецепторов – ещё больше, чем у землян, головной мозг почти такой же. Нет, она даже понимала, что они испытывают физическую боль, как и физическое удовольствие. Но в душевную боль не верила. Это же вампиры! Кровососущие монстры. Есть ли у них вообще душа?
А оказалось, есть. И теперь она сама мучилась оттого, что считала его симулянтом, гнала из медблока, отказывала в помощи. Он её ни в чём не упрекал, но она сама себя корила. Клара поняла о себе ужасное: она нарушила клятву Гиппократа. Невольно, неосознанно. Она ведь не думала, что он действительно страдает.
Аддарекх сел на кушетке, подогнув под себя ногу – вот нескладёха, – откинул на спину длинный белый хвост волос. Волосы у вампира были хороши, земные мужчины редко такие отращивают. Почему белые? Она слышала, что у всех шитанн чёрные волосы. Поседели, сказал он, и ей снова стало неудобно. Мужик-то не старый, значит, поседел от переживаний. Есть у него душа, есть.
Убрав мешающие волосы, Аддарекх взял стакан, с наслаждением вдохнул аромат, пригубил.
– Третья, резус положительный.
– Точно, – отозвалась докторша.
– Первая вкуснее, – намекнул вампир.
– Обойдёшься, – проворчала Клара. – Она самая ценная. Скажи спасибо, что тебе вообще человеческую кровь дают.
– Спасибо, фрау Золинген. – И не смущается, паразит. – Вы очень добры. А у вас какая группа, фрау Золинген?
– Не твоё дело!
Улыбнувшись, он отпил ещё. Посетовал:
– Жаль, холодная.
– Могу в микроволновке погреть, – предложила она.
Он покачал головой.
– Лучше уж холодная, чем после микроволновки.
Тёплая была бы ещё лучше. Свежая, прямо из вены, из этой точёной шейки, обрамлённой потрясающими огненными волосами. Он мог бы поспорить, что у неё первая группа. Но зелёные глаза неумолимы. А смотреть в них – одно удовольствие.
– Выпил? Иди уже, Аддарекх. Нечего меня разглядывать, я не картина в музее. Сегодня ночью не приходи: не моё дежурство.
Прошлой ночью тоже было не её дежурство, и Аддарекх побоялся засыпать один, не держась ни за чью руку. Так и промыкался всю ночь без сна.
– А можно я к вам в каюту приду?
– Ещё чего! – Она возмущенно фыркнула. – Совсем сдурел, вампир шарахнутый?
Зелёный свет лился с небес, обтекая облака, похожие на хирургическую вату – пушистые, белоснежные. Надо бы заняться фотографией, подумал Захар. Такая красота не должна пропадать зря. Ей следует радовать глаз и годы спустя, в том числе тем, кто никогда не ступит на эту планету.
На три вещи можно смотреть бесконечно: на огонь, воду и чужую работу. Захар любовался зелёным солнцем и белыми облаками, и ему не надоедало. А внизу, под этим нереальным небом, завершая комплект, ползали в разрезе погрузчики, жужжали компрессоры, стучали отбойные молотки. Милая сердцу картина. Подъехал погрузчик с водителем в меховом комбинезоне и дыхательной маске, ссыпал из ковша в бункер розовые глыбы, поднимая пыль. Мелкие камушки сыпались мимо. Траинит под ногами завораживал Захара. Хотелось поднять, обтереть, бросить в бункер – нет, аккуратно положить туда… Рефлекторное желание, исполнять которое не имеет смысла. Мелочь годится лишь на украшения, по-настоящему ценны только большие глыбы, из которых можно выточить фокусирующий кристалл. Выточить, отшлифовать, отъюстировать… Изготовление фокусирующих модулей, с точки зрения Захара, походило на магию.
– Захар Маркович, за прошедшие двое суток сбежало пять человек. Двое мужчин и три женщины. – Ван Рийн, командир десанта с «Сайреса Смита», исполняющий обязанности начальника охраны, хмурился. Ему казалось, что это недоработка. – Давайте закроем периметр. А на ночь будем запирать гъдеан.
– Ну что вы, батенька, – промолвил Захар. – Зачем так напрягаться? Дополнительные посты, лишние хлопоты… Они хотят бежать? Таки пусть бегут, погоды не сделают. Вот куда они могут побежать, по-вашему?
– Ну… – озадачился Ван Рийн. Его светлая бородка забавно торчала из-под дыхательной маски. Обычно те, кто работает в космосе, бреются: так удобнее.
В самом деле, иных гъдеанских баз здесь не было. Ни форпостов, ни аварийных боксов даже. Зачем? Рудник существовал под защитой Ена Пирана, как у Бога за пазухой. Случись что, прикроют орбитальным огнём от внешнего врага или спустят челнок для эвакуации.
– А на вампирский рудник, – родил идею Ван Рийн. – Если взять запасные перекисные патроны, вполне можно добраться.
Захар покивал, провожая взглядом женщину с электронным органайзером, идущую от купола к разрезу. Инженер, наверное. Волосы выбиваются из-под шапки, поверх многочисленных юбок – меховая, внахлёст. Комбинезон надеть не догадается: гъдеанки никогда не ходят в брюках. Впрочем, оно и к лучшему. На что смотреть, когда женщина в толстом комбинезоне?
– Верно, Альфред, – согласился Захар. – Добраться можно. Ну, а там-то как?
– Что – как? У вампиров всё под землёй. Надёжнее. Их оттуда хрен выковыряешь. Спрячутся у них – и всё.
Захар хмыкнул. Десантник – хороший боец, но надо же и думать иногда.
– Вот рассудите сами. От чего они бегут? От нашего произвола.
– Да какой у нас произвол? – удивился Ван Рийн. – Мы разве кого-нибудь обижаем?
– И я о том же. У нас всё строго, не забалуешь, требуем старательной работы, подчинения – но не зверствуем. У нас нет к ним личных счётов. А у вампиров?
– У них есть?
– Гъде воюет с Шшерским Раем четыре года. Четыре года Ен Пиран пытался выдавить отсюда райский рудник. Четыре года с этой самой базы организовывали набеги на вампиров. Как, по-вашему, вампиры встретят беглых гъдеан?
Ван Рийн понял.
– Убьют.
– Может, и не убьют. – Захар пожал плечами. – Убийство – напрасная трата биоматериала, Альфред. Женщины всегда пригодятся, а мужчины… у них кровь тоже красная. В любом случае они будут сильно жалеть, что сбежали от нас.
Ван Рийн поёжился.
– Так, может, всё-таки не выпускать их? Пускай тут сидят.
Захар иезуитски улыбнулся.
– Пусть каждый сам выбирает свою судьбу. У кого голова на плечах, тот сделает правильный выбор. А взбалмошные идиоты должны иметь возможность отсеяться в результате естественного отбора.
Аддарекху хотелось домой не меньше, чем любому из землян. Но их мечта была близка, а его…
«Ийон Тихий» шёл к Земле. Шёл с грузом нлакисского траинита. Крейсеру предстояло встать в доки. На профилактику, а заодно и на замену фокусирующих кристаллов. Это надолго. Минуют недели, а может, и целый месяц, прежде чем крейсер поднимется и пойдёт… хоть куда-нибудь. Не факт, что к Раю. Скорее всего, не туда.
– Ты что будешь в отпуске делать? – поинтересовался Бен Райт.
– В отпуске? – переспросил Аддарекх.
Предстоящее пребывание на Земле он не воспринимал как отпуск. Скорее как вынужденный простой. Потерянное время. Земляне разъедутся по домам, по родным и любимым, а куда деваться шитанн? Но самое плохое, что уедет Клара. Уедет в проклятый Лейпциг к своему проклятому мужу, будь он неладен.
Вчера за ужином Клара нашла Аддарекха в столовой.
– Я погорячилась, – сказала она. – Приходи, если хочешь.
И он пришёл. Пришёл, надеясь, что она позволит ему подержаться за её ладонь, прежде чем уснуть, свернувшись в кресле. Но она решительно указала на постель:
– Всё равно никто не поверит, что ты спал на коврике. Чего уж!
Аддарекх был совершенно счастлив.
Глава 2
Этот уголок планеты казался нездоровым, неестественным. Мерзкая слякоть под ботинками: снег, перемешанный с чёрным пеплом и жёлтой серой, отвратительный, словно содержимое сортира. И пахло здесь так же гадко, чем-то протухшим и одновременно острым, будто несвежий кесальский перец. Дохлые деревца чёрными раскоряками торчали из грязи, норовя подставить подножку. А на небо было вообще тошно смотреть. Мячик солнца ошалело носился низкими кругами по закопчённому своду, не заходя за горные пики, напоминающие нарывы с изливающимся гноем. Противное место. В самый раз для погрязших во грехе колдунов. И совершенно неподходящее для адмирала космических сил Гъде, прославленного Ена Пирана.
Улыбка славы погасла, неудача следовала за неудачей, потеря за потерей. Ен Пиран в точности знал, когда началось его невезение и кто в нём виноват. Трижды проклятый линкор «Райская молния» и его капитан, чтоб греховоднику в дерьме потонуть! Сперва он просто сделал неполной победу адмирала над райской эскадрой, ускользнул от его орудий. Потом он привёз на Землю погрязшего во грехе посланника кровососов, и из-за него всё пошло кувырком. Земля с Раем заключили союз против Гъде, да так хитро, что король Имит обвинил в этом его, Ена Пирана! Адмирал поклялся разделаться с «Молнией». План был тщательно продуман, одинокий линкор никак не мог выстоять против шести эсминцев. Но «Молния» ушла. Ушла, взорвав два гъдеанских корабля!
До сих пор адмирал сражался за Гъде. Враг был для него абстрактным, обобщённым понятием. На кого укажет король Имит, с тем он и воевал. Но теперь у него появился личный смертельный враг. Мрланк Селдхреди, раздери его напополам, многогрешного урода! И для того, чтобы раздавить этого врага, хороши любые средства. Даже те, что являются грехом против высшего промысла и закона.
Из-за проклятого Мрланка Селдхреди адмирала и занесло в эту смердящую тухлятиной дыру. Не будь этого греховодника, и нога бы его здесь не стояла! Из-за Мрланка Селдхреди адмирал потратил массу времени и денег, чтобы разузнать про обиталище колдуна и добраться туда. Из-за дерьмового негодяя он собирался взять на душу несмываемый грех. Ибо общение с мерзкими колдунами есть грех само по себе, но принести им жертву – сие грех, который не искупить. И всё же он шёл на это, шёл в здравом уме и твёрдой памяти. Шёл, потому что иного способа погубить скользкого и опасного, как медуза, Мрланка Селдхреди он более не видел.
Закопчённые камни повисли над головой, и он понял, что перед ним пещера. Та самая? Он сошёл с грязной тропинки – под ногами булькнуло – и ступил на плоский валун. Своды пещеры сужались в глубину, и под ними сгущался мрак, несмотря на непрерывный день, длящийся здесь месяцами.
– Есть тут кто? – спросил он. Адмиральский голос, зычный и командный, прозвучал здесь как-то противоестественно робко.
Когда на плечо ему легла холодная рука, он чуть не подпрыгнул.
Почему-то он считал, что колдуном будет жуткий старик. Ничего подобного. Греховодник был юношей, почти подростком, и от этого становилось ещё страшнее. Мрак в юных глазах, нежная кожа на костлявых руках. Ен Пиран был в тёплой куртке, плотных брюках и респираторе, колдун же – полностью обнажён. Босые ноги стояли в каше из снега с грязью, но почему-то не мёрзли и не пачкались.
– Новая жертва, – скрипуче молвил колдун, не поздоровавшись, и констатировал: – Это хорошо.
Подвинув Ена Пирана плечом, юноша вошёл внутрь пещеры, на полпути остановился и обернулся:
– Идёшь?
Адмирал сглотнул.
– Там совсем темно.
Колдун коротко хохотнул, и в его уродливой ладони появился сгусток света.
– Угу, – кивнул адмирал и предупредил: – Только жертва – не я.
– Мне всё равно, – безразлично ответил колдун. – Либо ты назовёшь мне жертву, либо станешь ей сам – я в любом случае порадуюсь.
Это непритворное равнодушие напугало Ена Пирана ещё больше. Да что такое, подбодрил он себя. Я же не какой-нибудь жалкий прожигатель жизни, никогда не покидавший дворцовых покоев. Я – адмирал, герой космических битв!.. Не помогло. Было такое впечатление, что всё это здесь не считается. Колдуну без разницы, кого взять в жертву – отпетого мерзавца или всепланетного героя, жалкого лизоблюда или отважного воина.
Сгусток света плохо разгонял черноту, но позволял видеть силуэт колдуна. Ен Пиран топал за ним по пещерным коридорам, словно привязанный, и гадал, выберется ли обратно.
Узкие стены расступились, что-то заблестело внизу. Колдун сел у поблёскивающего диска, и Ен Пиран сообразил, что никакой это не диск, а водная поверхность. Озеро – не озеро, а лужица шириной метра полтора; в принципе, нормально для пятиметровой пещеры.
– Называй имя, – скрипнул колдун.
– Мрланк Селдхреди, – произнёс Ен Пиран. Слова прозвучали гулко.
– Плюй туда. – Колдун указал на озерцо. Отчего-то его голос не имел эха, оставался таким же сухим и скрипучим.
Ен Пиран старательно плюнул. Прошла минута, ничего не изменилось. Юноша тонко и противно захихикал.
– Что такое? – Адмирал невольно отступил на шаг.
– Нет такого человека в мире живых, – сказал колдун, оборвав смех. – Либо ты его придумал, либо он мертвец.
– Я его не приду… Что? – Адмирал не поверил своим ушам. – Мертвец? Он мёртв?
– Его нет в мире живых, – повторил юноша.
Радость захлестнула адмирала. Ненавистный Мрланк мёртв, и не нужно оказалось брать на себя грех!
– Чудесно, – проговорил он почти весело. – Тогда мне ничего от тебя не надо.
Юноша смерил его странным взглядом – так голодный солдат, придя в столовую, смотрит на еду.
– А мне – надо. Как твоё имя?
– Е… – Адмирал прикусил язык. Свое имя нельзя называть колдуну. Ни в коем случае!
– Говори, жертва.
Глаза колдуна приблизились, в них зажёгся какой-то мрачный огонь, и Ен Пиран чуть не обмочился. Язык вопреки воле зашевелился, он понял, что едва не поддался гипнозу, закричал заплетающимся языком:
– Я не жертва! Нет, не я! Подожди, я дам тебе другую жертву!
Горящие глаза отпустили его.
– Называй имя, несостоявшаяся жертва.
Ен Пиран перевёл дух. Не может быть, чтобы у него больше не было врагов. Конечно, есть. Этот земной грубиян, дерьмовый грешник, напавший на его флагман у Нлакиса, разметавший его эскадру!
– Йозеф Грже-ль-чик, – проговорил он внятно.
– Плюй.
Плевок упал в воду, и гладь заколебалась. По озерцу пошли волны цвета, несколько секунд – и в нём, словно в глубине экрана, возникло изображение светловолосого мужчины со здоровым румянцем на щеках и глазами цвета стали.
– Хорошая жертва, – скрипнул колдун. – Чего ты хочешь для него?
– Пусть… Пусть его одолеют неприятности в семье и на работе! Пусть на него посыплются хвори и напасти!
– Понятно, – равнодушно уронил юноша. – Стандартный набор. Уходи, несостоявшаяся жертва. Одна жертва – хорошо, а две – ещё лучше.
У Ена Пирана душа ушла в пятки.
– Покажи мне дорогу наружу!
Колдун гадко засмеялся.
– Ты не захватил спутниковый навигатор? Как неосмотрительно!
Аддарекх зашевелился, когда что-то пощекотало его нос. Снова, и снова. Он открыл глаза и увидел смеющуюся физиономию Клары. Когда она смеётся, то ещё красивее, чем когда злится.
– Как спалось?
– Прекрасно, – искренне ответил он. – Хочу ещё.
– Я не могу сидеть с тобой целыми сутками, – строго сказала фрау Золинген. Улыбка исчезла, а жаль. – Вот. – Она поставила на столик рядом с кушеткой стакан с умопомрачительно красной жидкостью. – Пей и выметайся.
Раньше она говорила: выметайся и пей, где хочешь. Теперь привыкла. Смирилась: вампира не переделаешь, он же не виноват, что таким родился. Пусть лучше пьёт в медблоке, чем где-нибудь под лестницей, прячась от людей.
Клара чувствовала вину перед Аддарекхом. Почему-то её удивило, что вампир может страдать. Тоже мне, медик! Что здесь удивительного? Высокоразвитая нервная система, плотность рецепторов – ещё больше, чем у землян, головной мозг почти такой же. Нет, она даже понимала, что они испытывают физическую боль, как и физическое удовольствие. Но в душевную боль не верила. Это же вампиры! Кровососущие монстры. Есть ли у них вообще душа?
А оказалось, есть. И теперь она сама мучилась оттого, что считала его симулянтом, гнала из медблока, отказывала в помощи. Он её ни в чём не упрекал, но она сама себя корила. Клара поняла о себе ужасное: она нарушила клятву Гиппократа. Невольно, неосознанно. Она ведь не думала, что он действительно страдает.
Аддарекх сел на кушетке, подогнув под себя ногу – вот нескладёха, – откинул на спину длинный белый хвост волос. Волосы у вампира были хороши, земные мужчины редко такие отращивают. Почему белые? Она слышала, что у всех шитанн чёрные волосы. Поседели, сказал он, и ей снова стало неудобно. Мужик-то не старый, значит, поседел от переживаний. Есть у него душа, есть.
Убрав мешающие волосы, Аддарекх взял стакан, с наслаждением вдохнул аромат, пригубил.
– Третья, резус положительный.
– Точно, – отозвалась докторша.
– Первая вкуснее, – намекнул вампир.
– Обойдёшься, – проворчала Клара. – Она самая ценная. Скажи спасибо, что тебе вообще человеческую кровь дают.
– Спасибо, фрау Золинген. – И не смущается, паразит. – Вы очень добры. А у вас какая группа, фрау Золинген?
– Не твоё дело!
Улыбнувшись, он отпил ещё. Посетовал:
– Жаль, холодная.
– Могу в микроволновке погреть, – предложила она.
Он покачал головой.
– Лучше уж холодная, чем после микроволновки.
Тёплая была бы ещё лучше. Свежая, прямо из вены, из этой точёной шейки, обрамлённой потрясающими огненными волосами. Он мог бы поспорить, что у неё первая группа. Но зелёные глаза неумолимы. А смотреть в них – одно удовольствие.
– Выпил? Иди уже, Аддарекх. Нечего меня разглядывать, я не картина в музее. Сегодня ночью не приходи: не моё дежурство.
Прошлой ночью тоже было не её дежурство, и Аддарекх побоялся засыпать один, не держась ни за чью руку. Так и промыкался всю ночь без сна.
– А можно я к вам в каюту приду?
– Ещё чего! – Она возмущенно фыркнула. – Совсем сдурел, вампир шарахнутый?
Зелёный свет лился с небес, обтекая облака, похожие на хирургическую вату – пушистые, белоснежные. Надо бы заняться фотографией, подумал Захар. Такая красота не должна пропадать зря. Ей следует радовать глаз и годы спустя, в том числе тем, кто никогда не ступит на эту планету.
На три вещи можно смотреть бесконечно: на огонь, воду и чужую работу. Захар любовался зелёным солнцем и белыми облаками, и ему не надоедало. А внизу, под этим нереальным небом, завершая комплект, ползали в разрезе погрузчики, жужжали компрессоры, стучали отбойные молотки. Милая сердцу картина. Подъехал погрузчик с водителем в меховом комбинезоне и дыхательной маске, ссыпал из ковша в бункер розовые глыбы, поднимая пыль. Мелкие камушки сыпались мимо. Траинит под ногами завораживал Захара. Хотелось поднять, обтереть, бросить в бункер – нет, аккуратно положить туда… Рефлекторное желание, исполнять которое не имеет смысла. Мелочь годится лишь на украшения, по-настоящему ценны только большие глыбы, из которых можно выточить фокусирующий кристалл. Выточить, отшлифовать, отъюстировать… Изготовление фокусирующих модулей, с точки зрения Захара, походило на магию.
– Захар Маркович, за прошедшие двое суток сбежало пять человек. Двое мужчин и три женщины. – Ван Рийн, командир десанта с «Сайреса Смита», исполняющий обязанности начальника охраны, хмурился. Ему казалось, что это недоработка. – Давайте закроем периметр. А на ночь будем запирать гъдеан.
– Ну что вы, батенька, – промолвил Захар. – Зачем так напрягаться? Дополнительные посты, лишние хлопоты… Они хотят бежать? Таки пусть бегут, погоды не сделают. Вот куда они могут побежать, по-вашему?
– Ну… – озадачился Ван Рийн. Его светлая бородка забавно торчала из-под дыхательной маски. Обычно те, кто работает в космосе, бреются: так удобнее.
В самом деле, иных гъдеанских баз здесь не было. Ни форпостов, ни аварийных боксов даже. Зачем? Рудник существовал под защитой Ена Пирана, как у Бога за пазухой. Случись что, прикроют орбитальным огнём от внешнего врага или спустят челнок для эвакуации.
– А на вампирский рудник, – родил идею Ван Рийн. – Если взять запасные перекисные патроны, вполне можно добраться.
Захар покивал, провожая взглядом женщину с электронным органайзером, идущую от купола к разрезу. Инженер, наверное. Волосы выбиваются из-под шапки, поверх многочисленных юбок – меховая, внахлёст. Комбинезон надеть не догадается: гъдеанки никогда не ходят в брюках. Впрочем, оно и к лучшему. На что смотреть, когда женщина в толстом комбинезоне?
– Верно, Альфред, – согласился Захар. – Добраться можно. Ну, а там-то как?
– Что – как? У вампиров всё под землёй. Надёжнее. Их оттуда хрен выковыряешь. Спрячутся у них – и всё.
Захар хмыкнул. Десантник – хороший боец, но надо же и думать иногда.
– Вот рассудите сами. От чего они бегут? От нашего произвола.
– Да какой у нас произвол? – удивился Ван Рийн. – Мы разве кого-нибудь обижаем?
– И я о том же. У нас всё строго, не забалуешь, требуем старательной работы, подчинения – но не зверствуем. У нас нет к ним личных счётов. А у вампиров?
– У них есть?
– Гъде воюет с Шшерским Раем четыре года. Четыре года Ен Пиран пытался выдавить отсюда райский рудник. Четыре года с этой самой базы организовывали набеги на вампиров. Как, по-вашему, вампиры встретят беглых гъдеан?
Ван Рийн понял.
– Убьют.
– Может, и не убьют. – Захар пожал плечами. – Убийство – напрасная трата биоматериала, Альфред. Женщины всегда пригодятся, а мужчины… у них кровь тоже красная. В любом случае они будут сильно жалеть, что сбежали от нас.
Ван Рийн поёжился.
– Так, может, всё-таки не выпускать их? Пускай тут сидят.
Захар иезуитски улыбнулся.
– Пусть каждый сам выбирает свою судьбу. У кого голова на плечах, тот сделает правильный выбор. А взбалмошные идиоты должны иметь возможность отсеяться в результате естественного отбора.
Аддарекху хотелось домой не меньше, чем любому из землян. Но их мечта была близка, а его…
«Ийон Тихий» шёл к Земле. Шёл с грузом нлакисского траинита. Крейсеру предстояло встать в доки. На профилактику, а заодно и на замену фокусирующих кристаллов. Это надолго. Минуют недели, а может, и целый месяц, прежде чем крейсер поднимется и пойдёт… хоть куда-нибудь. Не факт, что к Раю. Скорее всего, не туда.
– Ты что будешь в отпуске делать? – поинтересовался Бен Райт.
– В отпуске? – переспросил Аддарекх.
Предстоящее пребывание на Земле он не воспринимал как отпуск. Скорее как вынужденный простой. Потерянное время. Земляне разъедутся по домам, по родным и любимым, а куда деваться шитанн? Но самое плохое, что уедет Клара. Уедет в проклятый Лейпциг к своему проклятому мужу, будь он неладен.
Вчера за ужином Клара нашла Аддарекха в столовой.
– Я погорячилась, – сказала она. – Приходи, если хочешь.
И он пришёл. Пришёл, надеясь, что она позволит ему подержаться за её ладонь, прежде чем уснуть, свернувшись в кресле. Но она решительно указала на постель:
– Всё равно никто не поверит, что ты спал на коврике. Чего уж!
Аддарекх был совершенно счастлив.
