Прохлада не много отрезвляла, как будто обмывала мои мысли свежестью ночи, и они становится более ясными и четкими, словно звезды, появляющиеся на ясном небосводе. Да, и походка моя уже не была вразвалочку, а превратилась в уверенный шаг, который двигался вперед.
По пути в центр, на противоположной стороне дороги, привлекал внимание небольшой ларёк с яркой вывеской "24 часа".
Лампа подмигнула мне.
— Лизок, нам туда, иначе я быстро отрезвею, — произнесла она с лёгкой улыбкой.
— Да, и я тоже согласна, — откликнулась я. — Чувствую, что завтра мне придётся объяснять Марку, почему у меня похмелье.
Лампа только хмыкнула в ответ.
— Я тебя умоляю! Научись извлекать выгоду из ситуации. Как он вообще к тебе относился, когда вы были вместе?
Я задумалась на мгновение и просто пожала плечами, не зная, что и ответить.
— Никак. Полный игнор. Пил. Спал. Ел, — ответила я, сделав небольшую паузу. — Терпела, пока он зарабатывал, а когда начал просаживать деньги на алкоголь, меня это уже взбесило. Моё творчество он считал бессмысленной тратой времени.
— Ты не расслаблялась, всё в себе держала. Поэтому тебе нужна перезагрузка, — заметила Лампа с серьезным видом.
Мы перебежали через дорогу, и Лампа постучала костяшками пальцев в маленькое оконце ларька. Оно со скрипом приоткрылось, и раздался сонный женский голос.
— Я вас слушаю.
Лампа наклонилась так, что казалось, она вот-вот влезет в окно.
— Здравствуйте! У вас есть грузинское вино?
— Сейчас посмотрю, — лениво ответила продавец, потирая глаза.
— Нет грузинского, крымское давать?
Лампа раздраженно цокнула языком. Её нетерпение было видно, но она не могла изменить ситуацию.
— Давайте, — кратко ответила она, принимая хоть что-то.
— Одноразовые стаканы нужны? — спросила продавщица, сдерживая недовольство.
— Нет, — сказала, как отрезала Лампа, правильно понимая, что такие мелочи не имеют значения для нас в этот момент.
Лампа уверенно протянула деньги в окошко, и вскоре забрала бутылку вина, которая, казалось, уже стала символом нашей свободы и безумия.
Мы отошли в тень, подальше от ларька, и наткнулись на старую, полувалившуюся лавочку, на которую было страшно не только садиться, но и просто смотреть.
Лампа осторожно уселась на краешек этой одинокой деревяшки, балансируя телом, чтобы не упасть назад.
— Чем будем открывать бутылку? — спросила я с беспокойством.
— Упс, штопора нет! — воскликнула она и, махнув рукой, добавила: — Ладно, сейчас найдём палочку и проткнём её прямо внутрь!
Оглядевшись, я заметила палочку, свалившуюся с дерева. Протянула её Лампе. Она тут же принялась вталкивать пробку внутрь бутылки, но палочка с треском сломалась. Лампа вздохнула с досадой и откинула остатки ветки в сторону.
— Давай, я попробую достать её пальцем, — предложила я, беря бутылку в руки. Устроив её между ног, я начала аккуратно прокручивать пробку, пытаясь продавить её вниз.
Со временем пробка не выдержала и поддалась. Я победила!
Лампа вскочила с лавочки, сияя от радости.
— У тебя просто дар открывать винные бутылки! — восторженно произнесла она.
Я рассмеялась и подняла бутылку вверх, как будто чокаясь с Лампой её кулачком. Первый глоток заставил меня немного покривиться: вкус этого пойла, иначе не скажешь, был ужасен — кислый и горьковатый одновременно.
Передав бутылку Лампе, я отстранилась, потянувшись рукавом, и произнесла: — Это просто никуда не годится, а не вино!
Лампа усмехнулась.
— Ну да, это же дешевый ларёк, единственный, который работает. Алкоголь здесь без акцизов. Полную бурду продают, так что готовься — завтра будет не сладко, — предупредила она, глядя на меня с лёгкой насмешкой.
— Это плохо, мне завтра на работу, — ответила я, ощущая тревогу.
— У нас уже сегодня, — заметила Лампа, показывая на свои наручные часы, которые весело блестели на её запястье.
В темноте я плохо различала циферблат часов, но решила довериться Лампе.
— Ламп, давай отправимся домой, — протянула я с усталой ноткой.
— Ооо, опять ты начала! — раздражённо заметила Лампа. — Мы уже почти на месте, давай двигаемся.
Мы прошли ещё несколько метров, потягивая вино и громко разговаривая, весело смеясь. Наверное, даже глухой нас бы услышал от нашего балагана.
Наконец, мы остановились у гигантского фонтана, который светился благодаря подсветке снизу. Его называли поющим фонтаном — до полуночи музыка сопровождала водные фонтанчики, заставляя их танцевать. Сейчас мелодии не было. Но это ничуть не смутило Лампу. Она вдруг запела "Малиновую ладу" и решительно направилась к фонтану.
— Лампа!? — мой удивленный взгляд стал широко открытым, но она лишь махнула рукой, призывая меня присоединиться к ней.
— Не будь такой скучной! — окликнула она, вскарабкиваясь на край фонтана.
Я не могла поверить тому, что вот так себя веду. Всегда осуждала людей, которые позволяют себе подобные выходки.
Когда ноги коснулись холодной воды, меня словно ошеломило — это было одновременно шокирующе и освежающе! По спине пробежали мурашки, не понимая, вызваны ли они холодом или волнением, которое переполняло меня.
— Но фонтан же выключен, — осторожно заметила я, но Лампа уже развела руки, как будто это было абсолютно нормальным.
— Тем не менее, мы можем создать свою собственную музыку! — воскликнула она, смеясь, и продолжила петь, будто струи воды были её аккомпанементом.
Мы обе, смеясь и подбадривая друг друга, начали танцевать под наш неповторимый фонтанный концерт.
Вода брызгала вокруг, и вскоре мы обе были мокрыми с ног до головы, но это было совершенно неважно.
Мимо проходил прохожий и, усмехнувшись, стал снимать нас на телефон, чтобы заснять наше безумие. Это добавило ещё больше азарта. Но нам было всеровно, винишко сделало свое дело, алкоголь заиграл в нашем организме,и мы просто получали удовольствие, и ловили хорошие моменты. Которое возможно и забудем на утро.
Мы понимали, что сейчас — это то, что нам нужно, и, возможно, этот момент — это именно то, что выходит за рамки привычной жизни. Мы были свободны. Мы смеемся, мы танцуеми не важно, сколько дураков на нас смотрят.
Ночь была нашей, и фонтан был центром нашей импровизации и спонтанного веселья. Смеясь и хваля себя друг друга за смелость, мы опустились в воду ещё раз, забывая все обиды и страхи, стараясь запомнить этот волшебный миг, когда мы оставили позади остатки прошлого и вновь научились быть забавными, расслабленными и беззаветно счастливыми.
Все шло хорошо, пока мы с Лампой не заметили фигуры в тёмных и одинаковых формах. Они шли уверенным шагом, и именно к нам.
Лампа дернула меня за мокрый рукав кофты, которую я даже не удосужилась снять.
-Лиза, нам надо убираться отсюда!-её голос не много дрожал.
Вот кого- кого, но этих дядечек мы никак не ожидали.
Полицейские выглядели достаточно сурово.
Безвыходное положение, от которого бежать нельзя. Нас всеровно догонят, и применят силу.
Я сразу же пыталась сменить напряжение.
-Здравствуйте, а мы тут немного пошалили, но уже уходим. Честное при честное слово.
И мы с Лампой пытались вылезти из фонтана, но ноги заплелись и рухнули обе в воду.
Когда мы поднялись, пытаясь помочь друг другу, полицейские пытались удержать свой смех. Им это с трудом удавалось.
Но один все же произнёс.
-Девушки, вы же будущие мамы, так себя ведете, как последние, извините-он запнулся, затем продолжил, -как падшие женщины. Мы вынуждены вас отправить в участок. Пройдемте.
Мужчина выглядел лет на сорок, а может чуть старше, и он говорил спокойно, и устало. Ну ещё бы, не в первый раз ловит таких проказников как мы с Лампой.
-Не, не! Нам туда нельзя. - Запротестовала Лампа.-Мы уже выходим, и идём домой.
-Девушки, мы вас не спрашиваем. Либо вы сами идёте до машины, либо применим силу, как за сопротивление.
Мы согласились добровольно сдаться. Дяди полицейские помогли нам выбраться из фонтана, и побрели через весь центр к машине.
Ночной холодок давал о себе знать, ещё и мокрые, меня обдало дрожью по всему телу, зуб на зуб не попадал.
Как же стыдно идти, и тебя видят молодёжь, и смотрят в упор, ухмыляются и тыкают пальцами в твою сторону.
Наконец мы подошли к патрульной машине, и сели в неё ,на удивление, на заднее сидение нас усадили.
Мы ехали, дорога казалось долгой, хотелось попасть домой, и больше не поддаваться эмоциям. Просто нужно думать о последствиях.
С каждым километром, который мы проезжали, в голове всё больше крутились мысли о том, что нас ждет. Патрульная машина, наглухо закрытые окна и неумолимый ветер, прорывающийся сквозь них, словно жаждал услышать наши мысли. На заднем сиденье было неуютно, как будто тишина сама по себе становилась одним из наших самых страшных врагов.
Внезапно, патруль остановился, и офицер, сидящий за рулём, повернулся к нам.
-Ну, что девушки, приехали. Выходим. -Чуть тише произнёс он.
Открылась дверь патрульки, и мы по одной вышли из машины.
Пока офицер заполнял документы, я вдруг почувствовала, как сердце бьётся быстрее. «Сейчас будет решаться всё», —подумала я. Внутри меня росло беспокойство, но в то же время возникло и странное ощущение решимости.
-Вы сказали, что мы имеем на один звонок? Осмелилась я спросить.
Мужчина в форме с серьёзным лицом кивнул.
Я облегчённо выдохнула, и достала телефон из маленького портмоне, сделан из искусственной кожи.
Я смотрела на монитор телефона и задержалась.
Кому мне звонить?
И беспечно посмотрела на Лампу. Та безмолвно произнесла губами имя, которое я сразу узнала.
Марк.
Я кивнула и набрала его номер. Шли гудки, долгие, раздражительные, угнетающие гудки. Я ждала когда он возьмёт трубку, но как назло ни кто не брал. Нервозно осматривая кабинет где мы сидели, и мужчину, который заполнял наши данные вручную на листок А4. Хотя 21век на дворе, компьютеризация, можно было и заполнить за компом, и быстрее и надежнее от ошибок. Но каждому свое.
Сейчас три часа ночи, и если Марк возьмёт трубку, то он точно не будет весёлым от такой новости.
И, что мне ему сказать?
"О привет Марк, я с подругой в участке, потому что купались в фонтане пьяные. Забери нас!"- Подумала я . И мои мысли были кричащими от отчаяния, потому что Марк не отвечал на звонок.
Каждый гудок сопровождался нарастающим напряжением. Я даже не могла представить, как он отреагирует. Всё, что я знала о Марке — это то, что он не любил непонимания, и это точно можно было отнести к этой ситуации. Каждые десять секунд я снова пыталась набрать его номер, и вроде бы меня уже настигло чувство безнадёжности. И отбросив свои попытки, пожала плечами.
Наконец, на экране высветился знакомый номер. Я дрожащими руками нажала кнопку «Ответить», и, в тот же момент, сердце заколотилось так сильно, как будто хотело вырваться наружу.
— Алло? — ответил Марк, его голос был сонным и полным недоумения.
— Привет, Марк, — начала я дрожащим голосом. — Я… ну, это немного странно.
— Что случилось? — глухо спросил он, и я почувствовала, как сердце замирает. Он ждал разъяснений, а я терялась в мыслях.
— Мы с подругой… — я замялась, собирая мысли в кучу. — Мы были у фонтана и… немного перебрали с алкоголем. И вот, в общем… мы в участке.
Марк замер на другой стороне провода, и я могла почти услышать, как он вздыхает.
— В участке? Ты серьёзно? — его голос стал более настойчивым, и я ощутила, как страх крутится в моём животе.
— Да, прости. Мы не думали, что это так обернётся. Нам нужно, чтобы ты забрал нас. Скажи, пожалуйста, что ты можешь…
— Боже мой, — произнёс он, и я уловила в его тоне и досаду.- Сейчас приеду. — Раздраженно ответил он.
Звонок обрывается, оставляя меня в задумчивости. Лампа продолжает пихать меня локтем в бок, подмигивая так, будто без слов спрашивает: "Ну что, он приедет или нет?"
Я только пожала плечами в ответ.
Вдруг к нам подошёл мужчина в форме, его суровый взгляд пронёсся по нам, и с хриплым, слегка грубоватым голосом он спросил, хотя звучал совершенно спокойно:
— Вы дозвонились?
— Да. Наверное, — неопределённо ответила я, чувствуя, как зажались плечи.
Мужчина устало выдохнул.
— Итак, гражданка Смирнова Елизавета Алексеевна и гражданка Романова Евлампия Дмитриевна, — начал он, — сейчас я вам зачитаю основания для задержания. Если ваш принц приедет и оплатит штраф, то вы будете освобождены. А пока вам, к сожалению, придётся подождать в изоляторе.
Мы с Лампой обменялись взглядами, и на наших лицах отразилась брезгливость. Мы понимали, что в изоляторе могли оказаться не только бездомные, но и преступники, совершенно не похожие на тех, с кем мы обычно общались. Ночь, которую нам предстояло провести в таких условиях, явно не обещала комфорта, однако наши возможности были, увы, крайне ограничены. Мужчина продолжал с монотонным тоном, который резко контрастировал с хаосом в наших мыслях.
— Вот вам, — добавил он, передавая нам листок с протоколом задержания, — почитайте, ознакомьтесь, и подпишите.
Я взяла бумагу и, не в силах сдержать недовольство, взглянула на Евлампию. Она нервно отвела глаза, поняла, что на нас надвигается мрачная реальность. Мы оказались в ситуации, о которой могли только мечтать во всех страшных снах: две девушки, задержанные ночью за купание в фонтане.
— Это просто безумие, — прошептала я, проглядывая протокол. На нём значилось обвинение в мелком хулиганстве, подписи и печати. Кажется, это просто абсурд!
— Я никогда не думала, что окажусь в таком месте, — сказала Лампочка, стараясь скрыть паническое состояние под лёгким сарказмом.
— С тобой надо было лучше думать, когда ты вбежала в этот фонтан, — бурчала я, хотя сама прекрасно знала, что мы обе попали в эту ловушку единодушно и в веселом состоянии.
Тишина комнатки, в которую нас определили, была почти физически ощутимой. Я скрестила руки и попыталась представить, как будет выглядеть наша жизнь после этого инцидента. «А если наш принц не приедет?» — пронеслось в голове.
Со скрипом открылась дверь и на пороге стоял Марк. Я в душе ликовала.
"Мы спасены!"
Пока читали протокол и подписывали, прошло минут 30. Хотя ехать ему здесь минут 10,следовательно он не торопился сюда ехать.
Лицо Марка выражало злость и недовольство. Сложно его винить: кому захочется в ночное время отправляться в полицию, чтобы разбираться с подобными беспредельщицами?
Евлампия, казалось, вздохнула с облегчением, но в следующую же секунду на её лице опять отразилось привычное напряжение. Я тоже почувствовала, как сердце сжалось, и напряжение охватило меня.
— Ну что, моя радость, — произнес Марк с ироничной ухмылкой, когда последняя подпись была поставлена. — У вас тут, похоже, весело, не так ли?
Я потянулась к нему с надеждой, но он отстранился, и это немного задело меня. Принц на белом коне в этот вечер явно не испытывал радости от своего несчастного спасения.
— Как ты могла так поступить, Лиза? — его голос звучал как удар молота, в нем слышалось не просто раздражение, а глубокое разочарование.
— Я не могла знать, что это всё так... серьезно, — пробормотала я, стараясь не смотреть на его сжатые челюсти, которые предвещали бурю. Я понимала, что сейчас важно не ссориться, а объясниться, но слова словно застряли в горле.
По пути в центр, на противоположной стороне дороги, привлекал внимание небольшой ларёк с яркой вывеской "24 часа".
Лампа подмигнула мне.
— Лизок, нам туда, иначе я быстро отрезвею, — произнесла она с лёгкой улыбкой.
— Да, и я тоже согласна, — откликнулась я. — Чувствую, что завтра мне придётся объяснять Марку, почему у меня похмелье.
Лампа только хмыкнула в ответ.
— Я тебя умоляю! Научись извлекать выгоду из ситуации. Как он вообще к тебе относился, когда вы были вместе?
Я задумалась на мгновение и просто пожала плечами, не зная, что и ответить.
— Никак. Полный игнор. Пил. Спал. Ел, — ответила я, сделав небольшую паузу. — Терпела, пока он зарабатывал, а когда начал просаживать деньги на алкоголь, меня это уже взбесило. Моё творчество он считал бессмысленной тратой времени.
— Ты не расслаблялась, всё в себе держала. Поэтому тебе нужна перезагрузка, — заметила Лампа с серьезным видом.
Мы перебежали через дорогу, и Лампа постучала костяшками пальцев в маленькое оконце ларька. Оно со скрипом приоткрылось, и раздался сонный женский голос.
— Я вас слушаю.
Лампа наклонилась так, что казалось, она вот-вот влезет в окно.
— Здравствуйте! У вас есть грузинское вино?
— Сейчас посмотрю, — лениво ответила продавец, потирая глаза.
Продавец ларька закрыла окошко. Мы стояли и ждали около пяти минут, чувствуя, как напряжение растёт. Наконец, продавец снова появилась в окошке и произнесла, немного хамовато:
— Нет грузинского, крымское давать?
Лампа раздраженно цокнула языком. Её нетерпение было видно, но она не могла изменить ситуацию.
— Давайте, — кратко ответила она, принимая хоть что-то.
— Одноразовые стаканы нужны? — спросила продавщица, сдерживая недовольство.
— Нет, — сказала, как отрезала Лампа, правильно понимая, что такие мелочи не имеют значения для нас в этот момент.
Лампа уверенно протянула деньги в окошко, и вскоре забрала бутылку вина, которая, казалось, уже стала символом нашей свободы и безумия.
Мы отошли в тень, подальше от ларька, и наткнулись на старую, полувалившуюся лавочку, на которую было страшно не только садиться, но и просто смотреть.
Лампа осторожно уселась на краешек этой одинокой деревяшки, балансируя телом, чтобы не упасть назад.
— Чем будем открывать бутылку? — спросила я с беспокойством.
— Упс, штопора нет! — воскликнула она и, махнув рукой, добавила: — Ладно, сейчас найдём палочку и проткнём её прямо внутрь!
Оглядевшись, я заметила палочку, свалившуюся с дерева. Протянула её Лампе. Она тут же принялась вталкивать пробку внутрь бутылки, но палочка с треском сломалась. Лампа вздохнула с досадой и откинула остатки ветки в сторону.
— Давай, я попробую достать её пальцем, — предложила я, беря бутылку в руки. Устроив её между ног, я начала аккуратно прокручивать пробку, пытаясь продавить её вниз.
Со временем пробка не выдержала и поддалась. Я победила!
Лампа вскочила с лавочки, сияя от радости.
— У тебя просто дар открывать винные бутылки! — восторженно произнесла она.
Я рассмеялась и подняла бутылку вверх, как будто чокаясь с Лампой её кулачком. Первый глоток заставил меня немного покривиться: вкус этого пойла, иначе не скажешь, был ужасен — кислый и горьковатый одновременно.
Передав бутылку Лампе, я отстранилась, потянувшись рукавом, и произнесла: — Это просто никуда не годится, а не вино!
Лампа усмехнулась.
— Ну да, это же дешевый ларёк, единственный, который работает. Алкоголь здесь без акцизов. Полную бурду продают, так что готовься — завтра будет не сладко, — предупредила она, глядя на меня с лёгкой насмешкой.
— Это плохо, мне завтра на работу, — ответила я, ощущая тревогу.
— У нас уже сегодня, — заметила Лампа, показывая на свои наручные часы, которые весело блестели на её запястье.
В темноте я плохо различала циферблат часов, но решила довериться Лампе.
— Ламп, давай отправимся домой, — протянула я с усталой ноткой.
— Ооо, опять ты начала! — раздражённо заметила Лампа. — Мы уже почти на месте, давай двигаемся.
Мы прошли ещё несколько метров, потягивая вино и громко разговаривая, весело смеясь. Наверное, даже глухой нас бы услышал от нашего балагана.
Наконец, мы остановились у гигантского фонтана, который светился благодаря подсветке снизу. Его называли поющим фонтаном — до полуночи музыка сопровождала водные фонтанчики, заставляя их танцевать. Сейчас мелодии не было. Но это ничуть не смутило Лампу. Она вдруг запела "Малиновую ладу" и решительно направилась к фонтану.
— Лампа!? — мой удивленный взгляд стал широко открытым, но она лишь махнула рукой, призывая меня присоединиться к ней.
— Не будь такой скучной! — окликнула она, вскарабкиваясь на край фонтана.
Я не могла поверить тому, что вот так себя веду. Всегда осуждала людей, которые позволяют себе подобные выходки.
Когда ноги коснулись холодной воды, меня словно ошеломило — это было одновременно шокирующе и освежающе! По спине пробежали мурашки, не понимая, вызваны ли они холодом или волнением, которое переполняло меня.
— Но фонтан же выключен, — осторожно заметила я, но Лампа уже развела руки, как будто это было абсолютно нормальным.
— Тем не менее, мы можем создать свою собственную музыку! — воскликнула она, смеясь, и продолжила петь, будто струи воды были её аккомпанементом.
Мы обе, смеясь и подбадривая друг друга, начали танцевать под наш неповторимый фонтанный концерт.
Вода брызгала вокруг, и вскоре мы обе были мокрыми с ног до головы, но это было совершенно неважно.
Мимо проходил прохожий и, усмехнувшись, стал снимать нас на телефон, чтобы заснять наше безумие. Это добавило ещё больше азарта. Но нам было всеровно, винишко сделало свое дело, алкоголь заиграл в нашем организме,и мы просто получали удовольствие, и ловили хорошие моменты. Которое возможно и забудем на утро.
Мы понимали, что сейчас — это то, что нам нужно, и, возможно, этот момент — это именно то, что выходит за рамки привычной жизни. Мы были свободны. Мы смеемся, мы танцуеми не важно, сколько дураков на нас смотрят.
Ночь была нашей, и фонтан был центром нашей импровизации и спонтанного веселья. Смеясь и хваля себя друг друга за смелость, мы опустились в воду ещё раз, забывая все обиды и страхи, стараясь запомнить этот волшебный миг, когда мы оставили позади остатки прошлого и вновь научились быть забавными, расслабленными и беззаветно счастливыми.
Все шло хорошо, пока мы с Лампой не заметили фигуры в тёмных и одинаковых формах. Они шли уверенным шагом, и именно к нам.
Лампа дернула меня за мокрый рукав кофты, которую я даже не удосужилась снять.
-Лиза, нам надо убираться отсюда!-её голос не много дрожал.
Вот кого- кого, но этих дядечек мы никак не ожидали.
Полицейские выглядели достаточно сурово.
Безвыходное положение, от которого бежать нельзя. Нас всеровно догонят, и применят силу.
Я сразу же пыталась сменить напряжение.
-Здравствуйте, а мы тут немного пошалили, но уже уходим. Честное при честное слово.
И мы с Лампой пытались вылезти из фонтана, но ноги заплелись и рухнули обе в воду.
Когда мы поднялись, пытаясь помочь друг другу, полицейские пытались удержать свой смех. Им это с трудом удавалось.
Но один все же произнёс.
-Девушки, вы же будущие мамы, так себя ведете, как последние, извините-он запнулся, затем продолжил, -как падшие женщины. Мы вынуждены вас отправить в участок. Пройдемте.
Мужчина выглядел лет на сорок, а может чуть старше, и он говорил спокойно, и устало. Ну ещё бы, не в первый раз ловит таких проказников как мы с Лампой.
-Не, не! Нам туда нельзя. - Запротестовала Лампа.-Мы уже выходим, и идём домой.
-Девушки, мы вас не спрашиваем. Либо вы сами идёте до машины, либо применим силу, как за сопротивление.
Мы согласились добровольно сдаться. Дяди полицейские помогли нам выбраться из фонтана, и побрели через весь центр к машине.
Ночной холодок давал о себе знать, ещё и мокрые, меня обдало дрожью по всему телу, зуб на зуб не попадал.
Как же стыдно идти, и тебя видят молодёжь, и смотрят в упор, ухмыляются и тыкают пальцами в твою сторону.
Наконец мы подошли к патрульной машине, и сели в неё ,на удивление, на заднее сидение нас усадили.
Мы ехали, дорога казалось долгой, хотелось попасть домой, и больше не поддаваться эмоциям. Просто нужно думать о последствиях.
С каждым километром, который мы проезжали, в голове всё больше крутились мысли о том, что нас ждет. Патрульная машина, наглухо закрытые окна и неумолимый ветер, прорывающийся сквозь них, словно жаждал услышать наши мысли. На заднем сиденье было неуютно, как будто тишина сама по себе становилась одним из наших самых страшных врагов.
Внезапно, патруль остановился, и офицер, сидящий за рулём, повернулся к нам.
-Ну, что девушки, приехали. Выходим. -Чуть тише произнёс он.
Открылась дверь патрульки, и мы по одной вышли из машины.
Пока офицер заполнял документы, я вдруг почувствовала, как сердце бьётся быстрее. «Сейчас будет решаться всё», —подумала я. Внутри меня росло беспокойство, но в то же время возникло и странное ощущение решимости.
-Вы сказали, что мы имеем на один звонок? Осмелилась я спросить.
Мужчина в форме с серьёзным лицом кивнул.
Я облегчённо выдохнула, и достала телефон из маленького портмоне, сделан из искусственной кожи.
Я смотрела на монитор телефона и задержалась.
Кому мне звонить?
И беспечно посмотрела на Лампу. Та безмолвно произнесла губами имя, которое я сразу узнала.
Марк.
Я кивнула и набрала его номер. Шли гудки, долгие, раздражительные, угнетающие гудки. Я ждала когда он возьмёт трубку, но как назло ни кто не брал. Нервозно осматривая кабинет где мы сидели, и мужчину, который заполнял наши данные вручную на листок А4. Хотя 21век на дворе, компьютеризация, можно было и заполнить за компом, и быстрее и надежнее от ошибок. Но каждому свое.
Сейчас три часа ночи, и если Марк возьмёт трубку, то он точно не будет весёлым от такой новости.
И, что мне ему сказать?
"О привет Марк, я с подругой в участке, потому что купались в фонтане пьяные. Забери нас!"- Подумала я . И мои мысли были кричащими от отчаяния, потому что Марк не отвечал на звонок.
Каждый гудок сопровождался нарастающим напряжением. Я даже не могла представить, как он отреагирует. Всё, что я знала о Марке — это то, что он не любил непонимания, и это точно можно было отнести к этой ситуации. Каждые десять секунд я снова пыталась набрать его номер, и вроде бы меня уже настигло чувство безнадёжности. И отбросив свои попытки, пожала плечами.
Наконец, на экране высветился знакомый номер. Я дрожащими руками нажала кнопку «Ответить», и, в тот же момент, сердце заколотилось так сильно, как будто хотело вырваться наружу.
— Алло? — ответил Марк, его голос был сонным и полным недоумения.
— Привет, Марк, — начала я дрожащим голосом. — Я… ну, это немного странно.
— Что случилось? — глухо спросил он, и я почувствовала, как сердце замирает. Он ждал разъяснений, а я терялась в мыслях.
— Мы с подругой… — я замялась, собирая мысли в кучу. — Мы были у фонтана и… немного перебрали с алкоголем. И вот, в общем… мы в участке.
Марк замер на другой стороне провода, и я могла почти услышать, как он вздыхает.
— В участке? Ты серьёзно? — его голос стал более настойчивым, и я ощутила, как страх крутится в моём животе.
— Да, прости. Мы не думали, что это так обернётся. Нам нужно, чтобы ты забрал нас. Скажи, пожалуйста, что ты можешь…
— Боже мой, — произнёс он, и я уловила в его тоне и досаду.- Сейчас приеду. — Раздраженно ответил он.
Звонок обрывается, оставляя меня в задумчивости. Лампа продолжает пихать меня локтем в бок, подмигивая так, будто без слов спрашивает: "Ну что, он приедет или нет?"
Я только пожала плечами в ответ.
Вдруг к нам подошёл мужчина в форме, его суровый взгляд пронёсся по нам, и с хриплым, слегка грубоватым голосом он спросил, хотя звучал совершенно спокойно:
— Вы дозвонились?
— Да. Наверное, — неопределённо ответила я, чувствуя, как зажались плечи.
Мужчина устало выдохнул.
— Итак, гражданка Смирнова Елизавета Алексеевна и гражданка Романова Евлампия Дмитриевна, — начал он, — сейчас я вам зачитаю основания для задержания. Если ваш принц приедет и оплатит штраф, то вы будете освобождены. А пока вам, к сожалению, придётся подождать в изоляторе.
Мы с Лампой обменялись взглядами, и на наших лицах отразилась брезгливость. Мы понимали, что в изоляторе могли оказаться не только бездомные, но и преступники, совершенно не похожие на тех, с кем мы обычно общались. Ночь, которую нам предстояло провести в таких условиях, явно не обещала комфорта, однако наши возможности были, увы, крайне ограничены. Мужчина продолжал с монотонным тоном, который резко контрастировал с хаосом в наших мыслях.
— Вот вам, — добавил он, передавая нам листок с протоколом задержания, — почитайте, ознакомьтесь, и подпишите.
Я взяла бумагу и, не в силах сдержать недовольство, взглянула на Евлампию. Она нервно отвела глаза, поняла, что на нас надвигается мрачная реальность. Мы оказались в ситуации, о которой могли только мечтать во всех страшных снах: две девушки, задержанные ночью за купание в фонтане.
— Это просто безумие, — прошептала я, проглядывая протокол. На нём значилось обвинение в мелком хулиганстве, подписи и печати. Кажется, это просто абсурд!
— Я никогда не думала, что окажусь в таком месте, — сказала Лампочка, стараясь скрыть паническое состояние под лёгким сарказмом.
— С тобой надо было лучше думать, когда ты вбежала в этот фонтан, — бурчала я, хотя сама прекрасно знала, что мы обе попали в эту ловушку единодушно и в веселом состоянии.
Тишина комнатки, в которую нас определили, была почти физически ощутимой. Я скрестила руки и попыталась представить, как будет выглядеть наша жизнь после этого инцидента. «А если наш принц не приедет?» — пронеслось в голове.
Со скрипом открылась дверь и на пороге стоял Марк. Я в душе ликовала.
"Мы спасены!"
Пока читали протокол и подписывали, прошло минут 30. Хотя ехать ему здесь минут 10,следовательно он не торопился сюда ехать.
Лицо Марка выражало злость и недовольство. Сложно его винить: кому захочется в ночное время отправляться в полицию, чтобы разбираться с подобными беспредельщицами?
Евлампия, казалось, вздохнула с облегчением, но в следующую же секунду на её лице опять отразилось привычное напряжение. Я тоже почувствовала, как сердце сжалось, и напряжение охватило меня.
— Ну что, моя радость, — произнес Марк с ироничной ухмылкой, когда последняя подпись была поставлена. — У вас тут, похоже, весело, не так ли?
Я потянулась к нему с надеждой, но он отстранился, и это немного задело меня. Принц на белом коне в этот вечер явно не испытывал радости от своего несчастного спасения.
— Как ты могла так поступить, Лиза? — его голос звучал как удар молота, в нем слышалось не просто раздражение, а глубокое разочарование.
— Я не могла знать, что это всё так... серьезно, — пробормотала я, стараясь не смотреть на его сжатые челюсти, которые предвещали бурю. Я понимала, что сейчас важно не ссориться, а объясниться, но слова словно застряли в горле.
