В отель они добираются без приключений, что кажется уже немалым достижением. Никаких красных нитей. Саша несколько раз думает, не спросить ли Музу о произошешем через Отражение... Но что-то ее останавливает. Предчуствие? Убежденность, что все уже сказано? Или просто боязнь услышать удивленно-вопросительный тон и понять, что все пережитое было наваждением?
Они с Миклошем не расходятся пока каждый к себе, несмотря на поздний час, а оставются в общей смежной комнате.
– Что ты видел?
Саша сидела на диване, собирала воедино собственные впечатления о произошедшем и грела руки о кружку с чаем, кипяток для которого с трудом набрала в последнем из работавших термоподов в фойе отеля. Вместо чая лучше подошло бы виски, но алкоголь мог затуманить ее и так, кажется, не самый здоровый ее разум.
– Думаю, все тоже, что и ты, – Миклош был крайне задумчив все прошедшее с конца этой странной поездке на аттракционе время, – за исключением красных нитей на Изнанке, тут я так и не понял, о чем ты говорила. Но скиа и ее мир я видел так же.
– Ее мир?
– Да. Разумеется. А ты так и не поняла? Это ведь один из даров гениев, теней – создавать свои реальности и приглашать в них всех, кого они хотят пригласить.
– Но она не врала, когда говорила, что является билетершей, – Саша неуверенно потянулась к телефону, рассматривая сообщение о недавнем списании с карты. Как бы то ни было, видимо в мире скиа банк работал, потому что покупка обоих билетов имела документальное подверждение, – совершенно точно. Не знаю только, зачем это ей.
Миклош пожимает плечами.
– Это скиа, Саша. Они не люди. Может, правда так зарабатывает. Ты говорила, что она вроде как связана с самым обычным магом, ему же нужно откуда-то деньги брать. Может, ей нравятся чужие эмоции, коль ты ее встретила на каком-то театре под открытым небом, где она исполнила твое желание и бог знает чьи еще. Некоторые исследователи говорили, что скиа могут испытывать симпатии и антипатии так же, как их изначальные личности, просто они сами становятся воплощением чего-то, что больше и меньше, чем наше человеческое сознание может уместить. Если кто-то из подручных Паука или он сам убил ту, кто потом переродилась в эту скиа, то это может объяснить, почему она помогает тебе.
– И тебе.
– Не думаю. Я лишь инструмент. Хотя из всего что я видел и чувствовал, я полагаю, она рассчитывала, что я стану подобен ей. Но этого не случилось.
Миклош казался растерянным. И напуганным разом, чем именно – Саша так и не поняла.
– Ты… тебя это пугает?
– Что?... А. Ты чувствуешь, – Миклош морщится, – не то, что бы. Просто теперь я познакомился с существом, для которого мое сидение в амулете было… развлечением. Она ведь могла отдать меня кому угодно, могла вернуть Серафиму, могла – если бы захотела. Но решила иначе, просто держав два века в собственных руках словно самую обычную побрякушку. И, знаешь, для меня прошло мгновение. Предметы не имеют чувства времени, я уже говорил. Я как-то свыкся с тем, что просто ритуал перенес меня в нынешний мир... А теперь я знаю того, кто точно подверждает… реальность и длительность всего произошедшего. Для кого два века были двумя веками, а не одним мигом. И кто мог бы всего одним действием все исправить. Ведь скиа знала все о том, что произошло на самом деле, но предпочла просто ждать чего-то ведомого только ей. Может, если амулет появился у нее сразу после эксперимента, можно было бы спасти мою семью. Остальных магов.
– Ты злишься.
– Да. Разумеется. Это глупо, – Миклош хмыкает, – словно злиться на судьбу. К тому же, как знать, может иначе я бы до сих пор торчал где-нибудь бесплотным духом или и вовсе погиб бы, даже не успев ничего никому рассказать. Но как ты понимаешь, я не в восторге от ощущения себя игрушкой в чужих руках. Захотели – оставили в амулете, захотели – отдали амулет на хранение, захотели – украли амулет, оставили его где-то, и только через два века отдали тебе… И то я не знаю, почему отдали. Ну да ладно, речь тут не обо мне совершенно.
Несмотря ни на что, Саше, опредленно, было любопытно. К тому же ей казалось, что Миклоша не стоило оставлять на ночь глядя с его собственными переживаниеми, сейчас яркими и определенно не радужными.
– Почему ты сказал, что она хотела превратить тебя в подобного себе?
– О. Не бери в голову. Некоторые считают, что тени, гении – это люди, пережившие уничтожение своего физического тела, но не ушедшие навсегда в глубины отражения, а сохранившие связь с нашей привычной реальностью, сохранившие подобие сознания и преждней личности из-за какого-то своего стремления. Страсти. Возможно, эта… Муза, как ты ее назвала, рассчитывала, что ты изгонишь меня из своего сознания и я, желая мести или справедливости, сам стану тенью, узнав о реальном положении дел и желая воздать всем по заслугам. И уничтожу всех вокруг, в особенности – Паука. Такой вот личный дух возмездия. О таких, кстати, любят истории рассказывать.
Миклош еще раз усмехается.
– Этого не случилось, – примиряюще говорит Саша, – ты жив и ты человек. Маг.
– Да. Потому что ты доверилась моему сумбурному объяснению около умирающего несостоявшегося убийцы, между прочим. И только поэтому. Ладно, давай оставим прошлое в покое, – несмотря ни на что, казалось, Миклош, высказав все, стал чуть спокойнее. – Мы живем в настоящем. Это… создание сообщило нам с тобой множество информации, но еще нужно понять, как ее использовать.
Саша сделал несколько глотков чая, стараясь сопоставить все услышанное.
– Выходит, кто-то получил от Паука амулет с тобой, кинжал и шкатулку.
– Черный Кинжал, Саша. Именно его, – перебивает Миклош, – и это все меняет.
– А что это такое? – Саша о Черном Кинжале не слышала ничего.
– Вообще-то легендарная несуществующая штука, – усмехается парень, – так что, думаю, речь идет о подобии, о копии, а не о том самом Кинжале. Иначе у всех нас будут проблемы. В общем, это очень старое оружие. Очень. То самое которым некогда разрубили Гордеев Узел.
– Там был по легенде меч.
– Так гласит официальная история, – Миклош поднимает палец, – между прочим, в известной магам реальной версии произошедшего, Гордеев Узел был переплетением вероятностей, созданным Гордеем, талантливым, даже легендарным волшебником. А Кинжал, собственно, эти вероятности распрямил, уничтожив завихрение. Это артефакт огромной силы, созданный древними магами, мастерами управления вероятностями, из которых никто сейчас уже не живет на этом свете.
Саша против воли коснулась носимого на шее щита. Миклош только кивнул на ее движение.
– Магия Вероятностей сложная и мало кем сейчас применяется даже на хоть сколько-либо серьезном уровне. Серафим – один из немогих, кто способен создавать такие вот щиты, и есть еще умельцы, хотя я так понимаю, сейчас мало осталось вообще хоть кого-то, кто этим исскустом владеет. Работать с вероятностями напрямую – это не прорицать их, не следить, не рассматривать, не моделировать. Это – управлять реальностью. Будущим. И это почти совершенно невозможно.
– Почти.
– Да. Предположительно, Черный Кинжал позволял своему владельцу убивать любого, кого бы тот не пожелал убить, проходя сквозь любую защиту как нож сквозь масло. И он, Саша, совершенно магически инертен.
На несколько секунд в номере воцарилась тишина.
– То есть мы его не почувствуем и найти никакими ритуалами по подобию не сможем?
– Как я говорил, шансы на то, что это тот самый кинжал, ничтожны. Черный Кинжал хранится под оком Верховного Совета многие века. Но если кому-то удалось создать копию, то это идеальное оружие убийства в руках любого Затронутого. Любого.
– Вот почему тот маг не смог защититься.
– Может и смог, – Миклош чуть пожал плечами, – но его защита ему не помогла. Если тень говорила правду, а я думаю, это так, то Паук передал на хранение это оружие вместе с амулетом и шкатулкой Иуде. Это или имя, или обозначение предателя, но сейчас это пока не важно. Важно, что у него оказались все три артефакта.
– Муза отняла тебя.
– Да. Возможно, просто решила поквитаться. А может с самого начала надеялась получить ручного духа разрушения – кто знает. Но она забрала меня, точнее, амулет с моим сознанием. Позже кинжал забрала ночь –думаю, это указание на вампира. Ренат узнал сам в твоем видении кинжал. Со шкатулкой сложнее всего. Наследие может быть и указанием на родственника, и на ученика, и на что-то знакомого Иуде в прошлом. Но так или иначе наш пособник Паука лишился всех артефактов. Думаю, шкатулка действительно в руках человека, «одного из многих», и она тянет его на дно, давая возможность легкого заработка. И именно ему заказали украсть кинжал у вампира. Каким бы не был Ренат этот бойцом, если ты спишь – никакой кинжал не поможет. Судя по всему этот самый кинжал и был причиной, по которой вампир не рассказал об ограблении. И кинжал попал в руки того, кто убил и Рената, и Иуду. Кого-то, кто заметает следы. И кого-то, кого ты, Саша, знаешь.
– Я много кого знаю, – Саша хмурится. Намек на знакомство с убийцей ее не радовал.
– Да. Твоя знакомая, которая можеть быть в Анапе, рядом с нами, а может и нет, еще не ответила на твои вопросы?
Саша написала Ане. Пока без ответа.
– Она не была в сети.
– Серафим обещал узнать через Михаила, не посылали ли ее сюда. Но Анна уже была замешана раз, едва ли Паук от нее отстанет.
– Она не стала бы никого убивать.
– Ты не знаешь, что ей приказали.
– Нет, – Саша жестко посмотрела в глаза Миклошу, – Анна не убийца. Кто угодно – но не убийца. Да я бы узнала ее в виднении.
Миклош отвел взгляд в тот момент, когда оболочка его ментального щита начала трескаться.
– Она могла изменить свой облик, - он морщится, – давай пока оставим это и не будем гадать. И не дави так, я не уверен, что полное уничтожение щита не убьет меня на месте из-за… некоторых особенностей.
– Боги, прости, – Сашу как холодной водой окатили. Голос Миклоша явно нес в себе боль, – я не хотела.
Она осторожно перебросила силу, стараясь передать и извинения с поддержкой.
– Ну вот, теперь я не усну в ближайшие сутки, – усмехается парень,– ты отдаешь очень много, будь осторожно и оставляй магию и себе. Ладно, давай займемся самым простым вариантом. Крутиться около квартиры Рената опасно, нас могут привлечь как свидетелей или подозреваемых и будут ненужные вопросы, да и пока мы не знаем что искать и почему он забрал кинжал себе. А вот установить личность Иуды стоит.
– Как? Он же был не под своей личиной. Да и тело не нашли.
– За фантики, Саша, можно купить грим. Маскарад.
Саша переплетает пальцы.
– Кто-то мог помочь изменить ему внешность?
– Да. Такой ритуал не проводят над самим собой почти никогда, но сам он прост. Михаил, разумеется, использовал на мне более сложные чары, нестандартные, но поверь – везде есть специалисты в этом деле, работенка доходная. Хотя бы делать красивее тех, кто недоволен своим лицом и телом, на это спрос был и в мое время огромный. Здесь, конечно, провинция, но если убитый маг жил здесь какое-то время, то наверняка кто-то ему лицо подправил. И этот кто-то вполне может быть еще жив.
– Или он мог бы сделать это в другом месте.
– Мог бы, Саша. Но, во-первых, это тоже след, а во-вторых – должны же мы, как разумные люди от чего-то отталкиваться? Нужно начинать с чего-то в любом случае. Я пороюсь в архивах, поищу нужные профили из всех зарегистрированных Затронутых и мы пойдем пообщаемся с каждым, кто мог помочь Иуде замаскироваться. Все тайное становится явным, знаешь ли.
– Ты будешь работать с базой, а я…
– А ты пойдешь спать.
– Ну уж…
– Саша, – примирительным тоном перебил ее Миклош, – из нас двоих именно тебе нужно будет выуживать сведения из наших специалистов по преображениям и окружающего их Отражения – это раз. Из нас двоих тебе стоит смотреть в оба везде, те же красные линии, например, я не заметил вообще, а без них бы много чего не узнали. И в третьих – ты на эмоциях мне столько силы кинула, что я хочешь-не хочешь спать не смогу в ближайшее время. Значит надо этим пользоваться. Иди, отдыхай. Работы еще много, и тебе ее достаточно останется.
Саша колеблется.
– Ты не…
– Я не влипну в неприятности, – усмехается Мика, – я вообще не намерен выходить из комнаты. Все, отдохни. А я буду осваивать дальше эти ваши еликтрические библиотеки.
– Электронные.
– Электронные, – чуть улыбается парень, – именование сути не меняет. Отдохни, последние два дня были весьма суматошными.
Саша с некоторым сомнением, но все же оставляет Миклоша наедине с компьютером. Завтра, все завтра. Ей и правда стоило отдохнуть.
Глава 10
Весь следующий день они вдвоем обходят местных специалистов по магическому макияжу. Удача улыбается им по самому последнему из найденных Микой адресов. В небольшом частном домике проживает Никита Дмитриевич Кузьмин, маг в годах, с очень русскими лицом, большой окладистой бородой и, на удивление, несмотря на профессию, без всякой подозрительности в словах и действиях . Едва узнав, зачем пришли незваные гости, специалист по изменению внешности позвал их за стол к самовару и глубоко задумался, размышляя над ответом на заданные вопросы.
– Я думаю, вам с Хельгой поговорить надо, – пожилой маг придвинул чай и конфеты к себе, сноровисто разливая приятно пахнущую жидкость по кружкам, – она редко практикует сейчас, но жива еще, чертовка. Еще есть Валера Александров, но я его давно не видел уже, может и уехал куда.
– Мы были по его адресу, там теперь обычные люди живут.
– Наверное, и правду уехал, – Никита Дмитриевич пьет чай большими глотками, прихлебывая, большими глотками, – вы пейте, юные создания. Не отравлено.
Саша чуть неуверенно переглядывается с Миклошем. Пожилой волшебник усмехается. И через секунду извлекает до того скрытый под рубахой амулет на тонком шнурке. Саша совершенно точно не видела присутствия этого амулета на мужчине еще секунду назад. Но не узнать его было сложно – хотя бы потому, что и она, и Миклош, носили такие же.
Наверное, вопрос на ее лице был слишком откровенным.
– Я знаю, кто ваш наставник, – миролюбиво продолжает пожилой волшебник, – когда-то наши с ним пути пересекались, и не раз. И если вам нужны ответы, то я постараюсь их дать, рассказать все, о чем знаю.
– Вы не…
– Нет, – старый маг качает головой, – я не имею чести быть учеником Серафима. Увы. Но идти близкими путями можно по-разному, и хотя сейчас мы редко общаемся, я помогу вам. И нет, меня никто не предупреждал. Просто я ощущаю и амулеты на вас от знакомой руки, и маскировку, наложенную на тебя, Василий,– имя он произносит с нескрываемой усмешкой, – и этого достаточно чтобы сложить в уме два и два. Я, между нами, никогда не верил, что ученик Ксандра может быть виновен во всем, в чем его обвиняли. Но в дела Ордена не лез тогда, как и сейчас не лезу. И нет, я не говорю ничего, о чем говорить не стоит. Просто намекаю.
Саша еще раз переглядывается с Миклошем.
– Я из Москвы уехал, когда еще Петра на престоле не было, так что что там твориться в верхних кругах – не знаю. Живу потихоньку, перебрался вот на юг, как он нашим, русским стал. Лицензию имею бессрочную, в дань уважения, так сказать, былым заслугам, – Никита Дмитриевич погладил бороду, – признание из прошлого немало облегчает будущее, запомните это, молодежь, и попросту от наград не отказываетесь, потом пригодятся.
