Но тут было что-то иное. Совсем иное. Словно здесь и правда произошло что-то… Не кровавое. Не яростное. Что-то иное, жестокое, холодное, почти неощутимое. Словно бы отсюда разом высосали всю даже не радость, а попросту – жизнь. Хотя Саша чувствовала, что в городе живут. Что это не покинутое место, не оставленный на произвол судьбы памятник человеческому могуществу и глупости, в котором больше никого нет. Здесь у каждого радости и горести, здесь рождаются и умирают.
Но все же. Все же.
– Сель, – неожиданно говорит рядом холодный женский голос, – а еще жадность, глупость и разруха.
Саша поворачивается, обнаруживая буквально в паре шагов немолодую на вид русскую женщину с черными волосами и каким-то словно потухшим взглядом. Смутно знакомую женщину. Саша склоняет голову, пытаясь понять, кто перед ней. Видя надтреснутую, словно бы искаженную ауру силы, явно скрываемую этой волшебницей.
Ее взгляд женщина замечает.
– Мир тесен. Из-за тебя, девочка, мне пришлось покинуть город, в котором удалось устроиться, и вернуться сюда, к корням. Пусть эти корни и прогнили насквозь. Потому что ты оказалась слишком глазастой в том магазине.
Саша сглатывает.
– Говорят, что смирение есть добродетель, – женщина чуть улыбается частично сгнившими зубами, – я поверю. Пока поверю.
Саша пытается найти слова, но женщина только резко разворачивается и уходит прочь.
– Ты ее знаешь? – напряженно спрашивает Миклош.
– И нет и да. Один раз заметила на мелком преступлении и там многие вещи скверно обернулись.
– Но ее не Ограничили.
– Ее не поймали. Ладно, пойдем, я наконец поняла, куда нам.
Миклош некоторое время молчит, следуя за Сашей.
– Странное место. Нехорошее.
– Мне тут тоже не нравится. Но мы хотели известить местный Орден.
– Я помню. Просто говорю вслух. Я бывал на полях битв. И здесь что-то другое. Словно бы… Равнодушие? Тоска? Горечь? Увядание… Или все сразу. Почему кстати здания разрушены? Я никогда раньше ничего не видел подобного. Только ту бетонный коробку около кладбища в центре твоего города, которую не достроили.
Саша пожимает плечами еще раз окидывая взглядом руины на горе.
– Наверное тут завод какой-то был. Их было много при советах, а после их падения и перестройки экономики они стали ненужным. Да и видел ты такое – на бывшей фабрике пианино, что у вокзала. Наверняка. Я родилась уже после всего этого, и после того как эти фабрики построили, и была ребенком тогда, когда они разрушались. Наверное лучше спросить у того, что все это видел своими глазами.
– Но мне твое мнение важно. Я не все и не всегда понимаю в нынешнем мире.
Саша чуть усмехается.
– Я плохой экономист. Могу сказать только, что в СССР была идея планирования производства и госзакупок. Когда государства не стало, решили, что нужен частный бизнес. И все рухнуло, как карточный домик. Границы открылись, появилась конкуренция, старые каналы поставок перестали работать. Скажем, твой завод продавал красители для кожи другим двум заводам, где делали, не знаю, туфли, например. В страну приехали из-за границы туфли дешевле и популярнее, и эти туфлеизготовительные заводы закрылись. И теперь краска никому не нужна. И так везде. А многие города тогда и существовали вокруг такого вот завода. Он закрылся, работы нет. Тогда или уезжают, или ищут другие, не всегда законные, заработки. Много где потом все-таки предпринимательство появилось, с бандитами более-менее разобрались, появились рабочие места, условия и прочее. Тот же Краснодар, скажем, вполне приятный город, а разорившиеся заводы или снесены, или под офисы сдаются, и жизнь продолжается. А кое-где осталось, как есть, как здесь вот. А про сель я ничего не знаю, можно будет спросить у местных, что произошло.
Навигатор привел их к частному дому. Закрытому частному дому. Пустому закрытому частному дому.
– Ничего не понимаю. Адрес-то верный, – Саша рассматривала Отражение вокруг.
Дом и правда был закрыт и заброшен. Правда Изнанка указывала на тайник в земле под воротами. Что-то вроде большой стрелки вниз, видимой только магам.
В тайнике, на деле оказавшимся небольшим ящичком, лежала стопка визиток с одним только телефоном.
– Что за ерунда?
– Понятия не имею, – Саша набирает номер телефона, ожидая услышать что-то вроде «абонент не существует». Но на деле трубку берут через пять гудков.
– Доброго утра, – голос женщины с явственным акцентом кажется через не самую лучшую связь несколько раздраженным, – то вы и что вам нужно?
– Александра. Нашла вашу визитку около Резиденции…
Тяжелый вздох. И еще один проговоренный скороговоркой адрес.
– Приезжайте через час, не раньше. И поговорим.
– О чем? – Саша чуть теряется от всего содержания диалога.
– О том, что вам нужно в Резиденции, – отрезает так и не представившаяся женщина. И кладет трубку.
– Кажется, нам тут не рады.
– Пожалуй.
Через час они очень медленным шагом, купив по дороге пару стаканов кофе, добираются на другой конец города. К самой обычной пятиэтажке без всякого домофона. Нужная квартира на третьем этаже. Оплетенную магией дверь никто и не пытается скрывать, так что, очевидно, что они пришли по адресу. После непродолжительно стука, ведь звонка тут почему-то нет, им открывает невысокая полноватая женщина восточной наружности.
– Заходите. Разувайтесь и проходите на кухню.
Здесь все кажется… Обычным, пожалуй. Совсем, совсем обычным. Стол с клеенкой, чай в чашках от советского сервиза, вазочка с дешевым печеньем.
Женщина ставит на стол еще одну вазочку, теперь с конфетами, и садится напротив, пододвигая к себе чашку.
– Я – Гульназ, и если у вас есть дела к Ордену, то вам – ко мне. Никого больше тут нет.
– Никого? А Резиденция…
– Закрыта уже десять лет как. Денег нет, и держать там некого. Вы видели город – в нем никто не живет из тех, за кем мог бы присматривать Орден.
– Никто?
– Я не в счет. Кто-то должен остаться, как видите.
Саша поднимает было глаза, но вопроса не задает. Женщина лишь усмехается.
– Молодость и любопытство. Вы сами все видели на Изнанке. Вы здесь недолго, и пока на вас это не давит. Пока. Но мало желающих селиться здесь. Очень мало.
– А что это?
– Эмоции. Обманутые надежды, несбывшиеся чаянья. Это и прошлое, и разруха, и сель, которая убила куда больше, чем говорят, а озлобила, кажется, вообще всех. И близость шахт с несколькими аномалиями, и много чего еще. Ладно, не думаю, что вы здесь с инспекционной проверкой. Так что рассказывайте – зачем пожаловали?
Саша после короткого колебания все-таки решает ничего не скрывать.
– Мы ищем одного человека. Оборотень, зовут Алена. Может, вы знаете, где здесь стая или где она может жить?
Гульназ только сочувственно улыбается.
– Здесь на километры вокруг горы, мелкие поселки и горы. Дальше в ущелье несколько веков жили люди совершенно автономно, ниже даже не знали, что здесь все заселено. Это глухие места, и жить здесь может кто и где угодно.
– А как же туристы? Эльбрус?
Женщина отмахивается.
– Можете съездить туда и сами все посмотреть. Туристы есть, да. Это правда. Но это не курорт. Просто деревеньки, где многие зарабатывают на возжелавших экзотики москвичах, и только. Что касается оборотней… Вы знаете, где именно вам нужно искать вашу цель?
Саша переглядывается с Миклошем.
– Поляна Чегет. Или Терскол .
Гульназ кивает.
– Терскол… Я там редко бываю. В окрестностях много мест, где можно жить на природе, и никто не побеспокоит. В Тырнаузе я единственная из магов Ордена. Есть еще Надежда, она просто маг, вернулась сюда из Краснодара, к внукам, живет тихой жизнью, да и волшебница из нее не ахти. И все. Больше никаких Затронутых, не выдерживают они у нас и года. После сели еще несколько лет местные держались за насиженные места, но потом и они отправились лучшей доли искать.
Женщина склонила голову, осматривая Сашу и Миклоша.
– Дальше к Эльбрусу туристов больше. А нас слишком мало, чтобы следить за всеми. Каждый год с Эльбруса не возвращается как минимум четыре человека, а то и десяток. Сели. Лавины. Трещины в породе.
Повисла тишина.
– И это только те, о которых становится известно.
Саша переглядывается с напарником.
– Там живет много Обращенных?
– Много – понятие относительное. Но живут, – женщина сплетает руки перед грудью.
Вновь тишина. Никто не хочет ее нарушать, словно так и только так можно продолжить беседу. Молча.
Хозяйка дома явно о чем-то раздумывает, и она первой нарушает молчание.
– Вы не похожи на кого-то из тех, кто приезжает сюда обычно. Не москвичи с презрением на лицах и в душах, и не местные, для которых родство иногда важнее здравого смысла. Не туристы. Потому задам вопрос еще раз – зачем вы здесь?
– Найти Алену, – только пожимает плечами Саша.
– Зачем она вам? – чуть склоняет голову Гульназ, – будь у вас к ней интерес Ордена, вы бы первым делом показали мне все бумаги и завалили фактами. Но, простите, и на поиски потерянного родственника ваша история не очень походит.
Саша оглядывается на, кажется, совершенно погруженного в себя Миклоша. И отвечает сама:
– Мы предполагаем, что она что-то может знать о Затронутой, возможно виновной в нескольких убийствах на юге, и хотим проверить это.
– Ага. Значит все-таки дело Ордена. Но неофициальное.
– У нас есть разрешения на расследование, – кажется, Миклош только вышел из задумчивости, – подписанное Михаилом Новгородским.
Гульяз улыбается.
– Значит, неофициально. Вы оба знаете, что наш район подчиняется Кавказскому управлению Ордена с широкой автономией. И разрешения его представителей у вас нет.
Теперь улыбается уже Миклош.
– И вы прекрасно знаете, что автономия не исключительна, и слово главы Южного округа превосходит по силе ваши местные разрешения.
Гульяз только усмехается.
– Вы никогда не были на Кавказе, верно, юноша? Особенно в наших местах. Здесь всем правят бал знакомства и связи. Даже если ваш глава окажется здесь, то сначала ему придется иметь дело с Ибрагимом Тасалбыевым, главой Кавказского управления. Потом с его заместителями – Игизом, Арсеном и Закиром. Потом с их заместителями. Потом с их. И когда его воля дойдет до меня, ваша оборотница будет далеко-далеко отсюда. Неважно, что говорит высокое начальство, пока оно далеко. Даже москвичи вооружаются своими исключительными правами и ведут дела сами. Хотя, признаю, еще ни разу здесь их расследование не было успешном. Даже у них нет власти указывать мне, потому что мне указывает Юсуф, ему – Анзор, ему – Абид, и так и дальше. До Ибрагима далеко в городе.
– То есть вы нам не поможете, верно? – Саша решает пойти напролом, чувствуя нарастающее раздражение.
Разговор раздражал, хотя и чай, и квартира этой женщины ей нравились. Был тут какой-то уют, что ли. Вязаные платки, чистота, украшения с какими-то местными видами… Но все это кружево слов без внятного ответа было просто туманом, а плавать в тумане желания никакого не было.
– Не стоило нам вообще останавливается здесь, – Саша отставляет чашку и поднимается.
Гульяз улыбается. Одними губами.
– Вы нетерпеливы. Слишком нетерпеливы, а здесь не любят тех, у кого нет терпения. И таких легко обвести вокруг пальца. Я живу тут, в этих местах, с момента строительства комбината. И я знаю, что терпение – благодетель.
– Тогда к чему эти разговоры? Вы поможете или нет?
– Саша, – чуть примирительно говорит Миклош, – вопрос в цене.
Гульяз кивает.
– Да. Разумеется, вопрос в цене. Я не знаю Алены-оборотницы и не живу в Терсколе. Но знаю того, кто живет там и знает всех двоедушников на мили вокруг. Но как я уже сказала для меня ваши бумажки – лишь бумажки, не ценее тех, что в туалете найти можно. Больше все равно никто не будет работать здесь, а значит и меня никуда не уберут, несмотря ни на что.
Она разводит руками.
– Что вы от нас хотите?
– Услуга за услугу. Я порошу Хаву помочь вам с поисками вашей Алены. Можете не сомневаться, если ваша оборотница хоть когда-то жила в наших краях, то Хава об этом узнает. В обмен вы принесете мне одну вещь.
Миклош поднимает бровь.
– Ничего незаконного. Речь идет о моем обручальном кольце.
Теперь черед Саше удивляться.
– Вашем обручальном кольце?
– Да. Оно осталось в шахте после закрытия выработки. Эта вещь дорога мне как память, но, увы, забрать сама я ее не могу.
– Почему?
Гульяз вновь улыбается. Теперь как-то грустно.
– Думаю, когда вы окажетесь там, то поймете почему. Впрочем, у вас двоих силы достаточно, чтобы находиться в шахтах достаточно долго. В отличие от меня.
– Достаточно силы?
Саша вглядывается в Отражение. Непохоже, что эта женщина разыгрывала их или пыталась отправить в ловушку. Но что-то было не так.
Хозяйка дома усмехается, налив себе еще чая.
– Почти сразу после остановки производства нашлись те из колдунов, кто хотел использовать оставленные шахты для своих целей. Договориться с людьми-владельцами труда не составило, и они что-то провели там. Приезжали москвичи, поймали зачинщиков. Вроде как. Я не знаю деталей – информация не моего уровня секретности. Не уверена, что об этом есть что-то в архивах. Теперь там, где проводили это все – аномалии Отражения. Множество негативных эмоций, больше, чем здесь. Мне там находится весьма затруднительно, особенно в свете того, что я и так тут живу и постоянно трачу силы на щиты. А вы выдержите без проблем. Там на самом деле не слишком далеко. Вот фото кольца, можете поиск сделать. Принесете его, и я замолвлю слово перед Хавой, и тогда без проблем найдете свою Алену. Итак?
Саша переглядывается с Миклошем.
– Зачем это вам?
– Потому что я хочу вернуть вещь погибшего мужа, а вы хотите найти потерянного оборотня. Взаимовыгодное сотрудничество.
– Вы могли бы…
– Попросить что-нибудь другое? Да, разумеется. Только зачем? К тому же если я захочу что-то большее, чем небольшая услуга, то есть риск того, что ваше начальство все-таки решит надавить на мое. И да, меня не отправят отсюда, но худой мир лучше доброй ссоры. Один поход в шахту, кольцо – и вы получите Алену на блюдечке.
Саша закусывает губу. Казалось, никакого подвоха, злоупотребление служебным положением, и только…
– Мы подумаем.
– Да. Разумеется, – Гульяз улыбается, – у меня достаточно терпения. Если захотите перекусить, выбирайте кафе в трех кварталах, с синей вывеской, мимо не пройдете. Возьми там хычины, вам должно понравиться.
Хычины и правда были вкусными. Саша съела три и поглядывала на четвертый, запивая все это ароматным чаем. Миклош задумчиво смотрел в окно.
– Ты говорил с наставником?
Мика покачал головой.
– Пока не о чем. Мы сами еще не решили, что делать будем.
– А что тут решать? Поехали в Терскол, проведем поиск да достанем эту Алену из-под земли. Ты сам был против похода в ловушку, и как-то все это предложение с кольцом на ловушку и похоже.
Миклош кивает.
– Так-то оно так… Но, Саша, ты видела карту. Здесь правда глухие леса на лиги вокруг. Если мы используем поиск, и оборотница эта учует… Думаешь, мы сможем в лесах с ней справится? Или, что важнее – догнать?
– Пройдем по Глубине. Она же не маг, не сбежит. Так и накроем.
– Ты хочешь просто использовать силу. И это может сработать. Действительно может. А может и не сработать. На ведь в итоге все равно, поймаем ли мы это Алену или нет. Вопрос в том, что нам от нее нужна информация и помощь в поиске Светланы, а беготня по лесам и возможная драка не способствует дипломатическому решению ситуации.
Но все же. Все же.
– Сель, – неожиданно говорит рядом холодный женский голос, – а еще жадность, глупость и разруха.
Саша поворачивается, обнаруживая буквально в паре шагов немолодую на вид русскую женщину с черными волосами и каким-то словно потухшим взглядом. Смутно знакомую женщину. Саша склоняет голову, пытаясь понять, кто перед ней. Видя надтреснутую, словно бы искаженную ауру силы, явно скрываемую этой волшебницей.
Ее взгляд женщина замечает.
– Мир тесен. Из-за тебя, девочка, мне пришлось покинуть город, в котором удалось устроиться, и вернуться сюда, к корням. Пусть эти корни и прогнили насквозь. Потому что ты оказалась слишком глазастой в том магазине.
Саша сглатывает.
– Говорят, что смирение есть добродетель, – женщина чуть улыбается частично сгнившими зубами, – я поверю. Пока поверю.
Саша пытается найти слова, но женщина только резко разворачивается и уходит прочь.
– Ты ее знаешь? – напряженно спрашивает Миклош.
– И нет и да. Один раз заметила на мелком преступлении и там многие вещи скверно обернулись.
– Но ее не Ограничили.
– Ее не поймали. Ладно, пойдем, я наконец поняла, куда нам.
Миклош некоторое время молчит, следуя за Сашей.
– Странное место. Нехорошее.
– Мне тут тоже не нравится. Но мы хотели известить местный Орден.
– Я помню. Просто говорю вслух. Я бывал на полях битв. И здесь что-то другое. Словно бы… Равнодушие? Тоска? Горечь? Увядание… Или все сразу. Почему кстати здания разрушены? Я никогда раньше ничего не видел подобного. Только ту бетонный коробку около кладбища в центре твоего города, которую не достроили.
Саша пожимает плечами еще раз окидывая взглядом руины на горе.
– Наверное тут завод какой-то был. Их было много при советах, а после их падения и перестройки экономики они стали ненужным. Да и видел ты такое – на бывшей фабрике пианино, что у вокзала. Наверняка. Я родилась уже после всего этого, и после того как эти фабрики построили, и была ребенком тогда, когда они разрушались. Наверное лучше спросить у того, что все это видел своими глазами.
– Но мне твое мнение важно. Я не все и не всегда понимаю в нынешнем мире.
Саша чуть усмехается.
– Я плохой экономист. Могу сказать только, что в СССР была идея планирования производства и госзакупок. Когда государства не стало, решили, что нужен частный бизнес. И все рухнуло, как карточный домик. Границы открылись, появилась конкуренция, старые каналы поставок перестали работать. Скажем, твой завод продавал красители для кожи другим двум заводам, где делали, не знаю, туфли, например. В страну приехали из-за границы туфли дешевле и популярнее, и эти туфлеизготовительные заводы закрылись. И теперь краска никому не нужна. И так везде. А многие города тогда и существовали вокруг такого вот завода. Он закрылся, работы нет. Тогда или уезжают, или ищут другие, не всегда законные, заработки. Много где потом все-таки предпринимательство появилось, с бандитами более-менее разобрались, появились рабочие места, условия и прочее. Тот же Краснодар, скажем, вполне приятный город, а разорившиеся заводы или снесены, или под офисы сдаются, и жизнь продолжается. А кое-где осталось, как есть, как здесь вот. А про сель я ничего не знаю, можно будет спросить у местных, что произошло.
Навигатор привел их к частному дому. Закрытому частному дому. Пустому закрытому частному дому.
– Ничего не понимаю. Адрес-то верный, – Саша рассматривала Отражение вокруг.
Дом и правда был закрыт и заброшен. Правда Изнанка указывала на тайник в земле под воротами. Что-то вроде большой стрелки вниз, видимой только магам.
В тайнике, на деле оказавшимся небольшим ящичком, лежала стопка визиток с одним только телефоном.
– Что за ерунда?
– Понятия не имею, – Саша набирает номер телефона, ожидая услышать что-то вроде «абонент не существует». Но на деле трубку берут через пять гудков.
– Доброго утра, – голос женщины с явственным акцентом кажется через не самую лучшую связь несколько раздраженным, – то вы и что вам нужно?
– Александра. Нашла вашу визитку около Резиденции…
Тяжелый вздох. И еще один проговоренный скороговоркой адрес.
– Приезжайте через час, не раньше. И поговорим.
– О чем? – Саша чуть теряется от всего содержания диалога.
– О том, что вам нужно в Резиденции, – отрезает так и не представившаяся женщина. И кладет трубку.
– Кажется, нам тут не рады.
– Пожалуй.
Через час они очень медленным шагом, купив по дороге пару стаканов кофе, добираются на другой конец города. К самой обычной пятиэтажке без всякого домофона. Нужная квартира на третьем этаже. Оплетенную магией дверь никто и не пытается скрывать, так что, очевидно, что они пришли по адресу. После непродолжительно стука, ведь звонка тут почему-то нет, им открывает невысокая полноватая женщина восточной наружности.
– Заходите. Разувайтесь и проходите на кухню.
Здесь все кажется… Обычным, пожалуй. Совсем, совсем обычным. Стол с клеенкой, чай в чашках от советского сервиза, вазочка с дешевым печеньем.
Женщина ставит на стол еще одну вазочку, теперь с конфетами, и садится напротив, пододвигая к себе чашку.
– Я – Гульназ, и если у вас есть дела к Ордену, то вам – ко мне. Никого больше тут нет.
– Никого? А Резиденция…
– Закрыта уже десять лет как. Денег нет, и держать там некого. Вы видели город – в нем никто не живет из тех, за кем мог бы присматривать Орден.
– Никто?
– Я не в счет. Кто-то должен остаться, как видите.
Саша поднимает было глаза, но вопроса не задает. Женщина лишь усмехается.
– Молодость и любопытство. Вы сами все видели на Изнанке. Вы здесь недолго, и пока на вас это не давит. Пока. Но мало желающих селиться здесь. Очень мало.
– А что это?
– Эмоции. Обманутые надежды, несбывшиеся чаянья. Это и прошлое, и разруха, и сель, которая убила куда больше, чем говорят, а озлобила, кажется, вообще всех. И близость шахт с несколькими аномалиями, и много чего еще. Ладно, не думаю, что вы здесь с инспекционной проверкой. Так что рассказывайте – зачем пожаловали?
Саша после короткого колебания все-таки решает ничего не скрывать.
– Мы ищем одного человека. Оборотень, зовут Алена. Может, вы знаете, где здесь стая или где она может жить?
Гульназ только сочувственно улыбается.
– Здесь на километры вокруг горы, мелкие поселки и горы. Дальше в ущелье несколько веков жили люди совершенно автономно, ниже даже не знали, что здесь все заселено. Это глухие места, и жить здесь может кто и где угодно.
– А как же туристы? Эльбрус?
Женщина отмахивается.
– Можете съездить туда и сами все посмотреть. Туристы есть, да. Это правда. Но это не курорт. Просто деревеньки, где многие зарабатывают на возжелавших экзотики москвичах, и только. Что касается оборотней… Вы знаете, где именно вам нужно искать вашу цель?
Саша переглядывается с Миклошем.
– Поляна Чегет. Или Терскол .
Гульназ кивает.
– Терскол… Я там редко бываю. В окрестностях много мест, где можно жить на природе, и никто не побеспокоит. В Тырнаузе я единственная из магов Ордена. Есть еще Надежда, она просто маг, вернулась сюда из Краснодара, к внукам, живет тихой жизнью, да и волшебница из нее не ахти. И все. Больше никаких Затронутых, не выдерживают они у нас и года. После сели еще несколько лет местные держались за насиженные места, но потом и они отправились лучшей доли искать.
Женщина склонила голову, осматривая Сашу и Миклоша.
– Дальше к Эльбрусу туристов больше. А нас слишком мало, чтобы следить за всеми. Каждый год с Эльбруса не возвращается как минимум четыре человека, а то и десяток. Сели. Лавины. Трещины в породе.
Повисла тишина.
– И это только те, о которых становится известно.
Саша переглядывается с напарником.
– Там живет много Обращенных?
– Много – понятие относительное. Но живут, – женщина сплетает руки перед грудью.
Вновь тишина. Никто не хочет ее нарушать, словно так и только так можно продолжить беседу. Молча.
Хозяйка дома явно о чем-то раздумывает, и она первой нарушает молчание.
– Вы не похожи на кого-то из тех, кто приезжает сюда обычно. Не москвичи с презрением на лицах и в душах, и не местные, для которых родство иногда важнее здравого смысла. Не туристы. Потому задам вопрос еще раз – зачем вы здесь?
– Найти Алену, – только пожимает плечами Саша.
– Зачем она вам? – чуть склоняет голову Гульназ, – будь у вас к ней интерес Ордена, вы бы первым делом показали мне все бумаги и завалили фактами. Но, простите, и на поиски потерянного родственника ваша история не очень походит.
Саша оглядывается на, кажется, совершенно погруженного в себя Миклоша. И отвечает сама:
– Мы предполагаем, что она что-то может знать о Затронутой, возможно виновной в нескольких убийствах на юге, и хотим проверить это.
– Ага. Значит все-таки дело Ордена. Но неофициальное.
– У нас есть разрешения на расследование, – кажется, Миклош только вышел из задумчивости, – подписанное Михаилом Новгородским.
Гульяз улыбается.
– Значит, неофициально. Вы оба знаете, что наш район подчиняется Кавказскому управлению Ордена с широкой автономией. И разрешения его представителей у вас нет.
Теперь улыбается уже Миклош.
– И вы прекрасно знаете, что автономия не исключительна, и слово главы Южного округа превосходит по силе ваши местные разрешения.
Гульяз только усмехается.
– Вы никогда не были на Кавказе, верно, юноша? Особенно в наших местах. Здесь всем правят бал знакомства и связи. Даже если ваш глава окажется здесь, то сначала ему придется иметь дело с Ибрагимом Тасалбыевым, главой Кавказского управления. Потом с его заместителями – Игизом, Арсеном и Закиром. Потом с их заместителями. Потом с их. И когда его воля дойдет до меня, ваша оборотница будет далеко-далеко отсюда. Неважно, что говорит высокое начальство, пока оно далеко. Даже москвичи вооружаются своими исключительными правами и ведут дела сами. Хотя, признаю, еще ни разу здесь их расследование не было успешном. Даже у них нет власти указывать мне, потому что мне указывает Юсуф, ему – Анзор, ему – Абид, и так и дальше. До Ибрагима далеко в городе.
– То есть вы нам не поможете, верно? – Саша решает пойти напролом, чувствуя нарастающее раздражение.
Разговор раздражал, хотя и чай, и квартира этой женщины ей нравились. Был тут какой-то уют, что ли. Вязаные платки, чистота, украшения с какими-то местными видами… Но все это кружево слов без внятного ответа было просто туманом, а плавать в тумане желания никакого не было.
– Не стоило нам вообще останавливается здесь, – Саша отставляет чашку и поднимается.
Гульяз улыбается. Одними губами.
– Вы нетерпеливы. Слишком нетерпеливы, а здесь не любят тех, у кого нет терпения. И таких легко обвести вокруг пальца. Я живу тут, в этих местах, с момента строительства комбината. И я знаю, что терпение – благодетель.
– Тогда к чему эти разговоры? Вы поможете или нет?
– Саша, – чуть примирительно говорит Миклош, – вопрос в цене.
Гульяз кивает.
– Да. Разумеется, вопрос в цене. Я не знаю Алены-оборотницы и не живу в Терсколе. Но знаю того, кто живет там и знает всех двоедушников на мили вокруг. Но как я уже сказала для меня ваши бумажки – лишь бумажки, не ценее тех, что в туалете найти можно. Больше все равно никто не будет работать здесь, а значит и меня никуда не уберут, несмотря ни на что.
Она разводит руками.
– Что вы от нас хотите?
– Услуга за услугу. Я порошу Хаву помочь вам с поисками вашей Алены. Можете не сомневаться, если ваша оборотница хоть когда-то жила в наших краях, то Хава об этом узнает. В обмен вы принесете мне одну вещь.
Миклош поднимает бровь.
– Ничего незаконного. Речь идет о моем обручальном кольце.
Теперь черед Саше удивляться.
– Вашем обручальном кольце?
– Да. Оно осталось в шахте после закрытия выработки. Эта вещь дорога мне как память, но, увы, забрать сама я ее не могу.
– Почему?
Гульяз вновь улыбается. Теперь как-то грустно.
– Думаю, когда вы окажетесь там, то поймете почему. Впрочем, у вас двоих силы достаточно, чтобы находиться в шахтах достаточно долго. В отличие от меня.
– Достаточно силы?
Саша вглядывается в Отражение. Непохоже, что эта женщина разыгрывала их или пыталась отправить в ловушку. Но что-то было не так.
Хозяйка дома усмехается, налив себе еще чая.
– Почти сразу после остановки производства нашлись те из колдунов, кто хотел использовать оставленные шахты для своих целей. Договориться с людьми-владельцами труда не составило, и они что-то провели там. Приезжали москвичи, поймали зачинщиков. Вроде как. Я не знаю деталей – информация не моего уровня секретности. Не уверена, что об этом есть что-то в архивах. Теперь там, где проводили это все – аномалии Отражения. Множество негативных эмоций, больше, чем здесь. Мне там находится весьма затруднительно, особенно в свете того, что я и так тут живу и постоянно трачу силы на щиты. А вы выдержите без проблем. Там на самом деле не слишком далеко. Вот фото кольца, можете поиск сделать. Принесете его, и я замолвлю слово перед Хавой, и тогда без проблем найдете свою Алену. Итак?
Саша переглядывается с Миклошем.
– Зачем это вам?
– Потому что я хочу вернуть вещь погибшего мужа, а вы хотите найти потерянного оборотня. Взаимовыгодное сотрудничество.
– Вы могли бы…
– Попросить что-нибудь другое? Да, разумеется. Только зачем? К тому же если я захочу что-то большее, чем небольшая услуга, то есть риск того, что ваше начальство все-таки решит надавить на мое. И да, меня не отправят отсюда, но худой мир лучше доброй ссоры. Один поход в шахту, кольцо – и вы получите Алену на блюдечке.
Саша закусывает губу. Казалось, никакого подвоха, злоупотребление служебным положением, и только…
– Мы подумаем.
– Да. Разумеется, – Гульяз улыбается, – у меня достаточно терпения. Если захотите перекусить, выбирайте кафе в трех кварталах, с синей вывеской, мимо не пройдете. Возьми там хычины, вам должно понравиться.
Глава 3
Хычины и правда были вкусными. Саша съела три и поглядывала на четвертый, запивая все это ароматным чаем. Миклош задумчиво смотрел в окно.
– Ты говорил с наставником?
Мика покачал головой.
– Пока не о чем. Мы сами еще не решили, что делать будем.
– А что тут решать? Поехали в Терскол, проведем поиск да достанем эту Алену из-под земли. Ты сам был против похода в ловушку, и как-то все это предложение с кольцом на ловушку и похоже.
Миклош кивает.
– Так-то оно так… Но, Саша, ты видела карту. Здесь правда глухие леса на лиги вокруг. Если мы используем поиск, и оборотница эта учует… Думаешь, мы сможем в лесах с ней справится? Или, что важнее – догнать?
– Пройдем по Глубине. Она же не маг, не сбежит. Так и накроем.
– Ты хочешь просто использовать силу. И это может сработать. Действительно может. А может и не сработать. На ведь в итоге все равно, поймаем ли мы это Алену или нет. Вопрос в том, что нам от нее нужна информация и помощь в поиске Светланы, а беготня по лесам и возможная драка не способствует дипломатическому решению ситуации.
