— Позволь мне, — попросил он, усаживая её на стул.
— Ты умеешь?
— Я очень способный, — прошептал на ухо Стас, обдавая её лицо жаром.
Он ловко сплел простую косу, наслаждаясь шелковистостью её волос. Его пальцы тое дело останавливались возле её шеи, проводя по ней. В какой-то момент Ясения откинула голову, закрыв глаза и улыбаясь. Стас наклонился, коснулся своими губами губ Сенечки. В его сердце резко все изменилось. Жажда и желание превратились в умиротворение. Она за одну ночь смогла подарить ему покой и успокоить нескончаемое землетрясение в груди. Чем это не судьба? Она была для него светлой стороной жизни. Была нескончаемой белой полосой на черной дороге.
Заплетая волосы, Стас думал о разговоре с отцом, несколькими минутами ранее. С начала парень позвонил Олегу, чтобы призвать к ответу. Милославский старший уже знал, — они с сыном теперь по разные берега реки. Стас перешел на сторону Лукояновых, поддавших чувствам, которые Олег за столько лет ненависти и мести позабыл. Олег уже не мог вспомнить, когда последний раз так порхал перед встречей с Мариной. Он был ослеплен своей злобой и обидой, не желал разбираться в обстоятельствах. Стас знал, отец пошел ва-банк, когда распродал все свои рестораны в заречной части города ради того, чтобы быть ближе к Сергею. Узнать врага поближе и истребить изнутри. Он подослал в компанию Лукоянова своего человека, назначив его заместителем финансового директора. Мужчина пришел чуть раньше, чем новый директор, и, чтобы стрелки не приводили Сергея к нему, стал обворовывать его спустя несколько недель с момента прихода нового финдиректора.
Милославский младший много раз заходил в приложение банка и чертыхался. Сумма увеличилась в пять раз. Теперь там покоилось двадцать пять миллионов рублей. Это значило, что Сергея обанкротили на четверть. А ещё это значило, что Лукоянов сделает все, чтобы найти крысу. Олег заигрался и не мог остановиться.
Вместо того, чтобы позвонить другу хакеру ради помощи Сенечке, он набрал Диму Панова, — того самого мозговитого друга, но лишь для того, чтобы тот помог вывести деньги со счета Стаса обратно на счет Сергея. Ему не нужны были чужие деньги, особенно сейчас, когда он наконец смог расположить к себе Сенечку. Дима долго раздумывал, но по итогу все же согласился помочь. Это была сложная задача, но и за его труд Стас не остался бы в долгу.
Оставив невесомый поцелуй на макушке девушки, Милославский поднял Сенечку на ноги и притянул в свои объятия. Он нежно гладил её по спине раз за разом прокручивая разговор с отцом и Димой, вспоминая его громкое обещание «ты — моя». Не было сомнений, Ясения не могла принадлежать какому-либо другому мужчине, кроме него. Хрупкая ваза в руках коллекционера или реставратора. Он никогда бы не смог променять ту, что бесценна на стеклянные безделушки, несмотря на яркую раскраску.
— Пойдём, — нежно произнёс Стас, уводя её в прихожую. Он опустился на колени, помогая Ясении обуться. Она смутилась. Ещё никто и никогда не помогал ей в таких простых и обыденных вещах, но Стас не чувствовал себя униженным, наоборот, ему это приносило удовольствие.
Ребята вышли из дома и пешком направились в сторону автодрома. Он находился на окраине их зеленого района. Вокруг него стояли небольшие заброшенные одноэтажные постройки, а в центре располагалась парковка для мотоциклов. Стас неспешно брел по улице навстречу ярким огням фар, держа за руку оробевшую Ясению. Девушка слышала рев моторов и сжалась. Пару раз даже дернулась, чтобы развернуться назад, но Милославский крепко держал её за руку. Ей пришлось тащиться рядом навстречу неописуемому страху.
Когда пара подошла к администратору, Стас вытащил из кармана скрученную резинкой пачку с несколькими сотнями евро и отдал мужчине. Седовласый мужчина средних лет с большим пузом принял деньги и показал на два байка, стоявших на подножке. Это было два черных глянцевых мотоцикла. Кавасаки четыреста и Кавасаки шестьсот. Ясения понимала, что это за мощности и байки, — отец девушки в молодости был заядлым гонщиком. Повзрослев и остепенившись, Сергей частенько рассказывал детям о своей молодости, о скорости и адреналине, который он испытывал, когда спидометр показывал трехзначные числа. Девушка не разделяла восторга отца и не стремилась прокатиться на мотоцикле, а после аварии она в принципе боялась садиться за руль.
Её ладошки вспотели. Она стояла истуканом позади широкой спины Стаса, который, в свою очередь, с интересом разглядывал более мощный аппарат. Он даже в моменте присвистнул. Бросив короткий восторженный взгляд на Сенечку, его улыбка спала с лица. Он полностью обратил свое внимание на взволнованную испуганную девушку, взял её лицо в свои ладони, оставляя поцелуй на кончике носа. Так Стас пытался её успокоить, но пока выходило худо.
— Я знаю, принцесса, ты боишься, — произнёс он, ласково поглаживая большими пальцами её скулы, — но тебе это нужно. Тебе нужно оставить всю свою боль и свои страхи на этой трассе. Я буду с тобой. Буду ехать следом и не мешать. Можешь кричать, материться, обвинять меня или Елисея во всех смертных грехах. — Он снова поцеловал её, — Я просто хочу, чтобы ты стала сильной.
— По-твоему, я слабачка? — тихо спросила она.
— Ты сильная. Ты очень сильная, принцесса. — Улыбка Стаса заставила улыбнуться Ясению. — Но у тебя вот здесь, — он легонько ткнул пальцем чуть ниже ключиц. — у тебя много боли и страха пережитого. Ты за один год прошла через абьюзивные отношения, попала в аварию, столкнулась с преследованием. Тебе нужна разрядка.
— Ты ночью показал хороший способ. — Её глаза бегали от железных мустангов к почти черным в темноте глазам Стаса. Парень ухмыльнулся, облизнув губы.
— Я бы каждую минуту так отвлекал тебя, но это не уберет твои страхи. Клин клином вышибает, дорогуша.
— Мне страшно, — призналась Лукоянова. — Мне кажется, я не смогу. Я сидела лишь пару раз за рулем старого папиного мотоцикла, и он был совсем не такой, как этот.
— Я с тобой, Сенька. Ты мне доверяешь?
Ясения усмехнулась. Она никогда не доверяла Стасу Милославскому, но за одну ночь смогла полностью раскрыться перед ним. Оставались ли у неё ещё вопросы о доверии? Она забыла давно, каким негодяем он был год назад.
— Ты давно доказал, что тебе можно довериться, Стас. В конце концов, ты всегда был рядом.
— Тогда садись на байк, надевай шлем и погнали. Хочу услышать, как ты будешь кричать от восторга.
Милославский передал ей шлем, помог надеть на голову, шутливо стукнув по корпусу. Девушка замахнулась на него, бормоча ругательства, но глаза её смеялись. Стас нацепил свою амуницию, помог разобраться с тем, как заводиться спортивный мотоцикл, а после сел на свой. Ясения тихонько тронулась. Она не могла найти равновесие на этом, для её комплекции, тяжеловесе, но спустя пару минут мотоцикл словно сам стал рулить девушкой. Скорость постепенно набиралась, она ловко поворачивала на пустой гоночной трассе, привыкая в транспорту.
— Ну как? — поравнявшись с ней, выкрикнул Станислав.
— Страшно, но хотя бы я теперь понимаю, что это за зверь.
— Ты красиво смотришься на нём, — Стас поднял визор и подмигнул девушке. — Поехали прокатимся по трассе.
— Шутишь?
— А ты собралась ругаться прямо тут? — Рассмеялся парень. — Боюсь, что Метт нас не поймёт.
Стас выехал за пределы трассы и направился в сторону проезжей части. Девушка поехала за ним, чувствуя, как изрядно потеет от страха. Её тело пробирала дрожь, а глаза были выпучены настолько, что глазницы порывались вырваться наружу. Когда они заметно отдалились от Метта, который со скучающим лицом разговаривал по телефону, Милославский остановился, пропуская даму вперед. Ясения неуверенно вильнула, дала газу и оставила за своей спиной Стаса. Она ощущала всем телом на себе его взгляд, но нарочито делала вид, что не замечает парня. Она сосредоточилась на своих эмоциях и чувствах, оставляя должное внимание страху.
— Я ненавижу жалость, — прошептала она. — Ненавижу, когда нарушают мои границы и преследуют. Я ненавижу свою эмпатию, потому что она сделала меня слабой! Я ненавижу это чувство безысходности и боль от потери кого-то близкого! — С каждым предложением её голос становился все громче. — Я ненавижу Лизу, которая бросила меня! Елисея, который оказался неизлечимо больным агрессией! Ненавижу свою мать, которая трахалась с Робертом и довела моего отца до больницы! — Слезы жгли глаза, но она ехала, увеличивая скорость. Спидометр показывал сто двадцать километров в час. Позади девушки догонял Стас, который молчал, несмотря на колыхающееся сердце от волнения. — Я устала бояться, — продолжала она. — Устала, что за меня кто-то что-то решает. Я хочу жить, чувствовать, любить! — Она снова надавила на газ. — Хочу перестать бояться! — Сто сорок километров в час. — Хочу быть нужной для кого-то! — Сто шестьдесят, — Хочу научится прощать! Хочу забыть! Вырвать из своего сердца всех, кто оставил меня! Хочу излечиться!
— Притормози! — Закричал Стас, но Ясения была погружена в свои мысли.
— Я не хочу чувствовать вину перед Смирновым! Не хочу вспоминать о нём! Не хочу быть обязанной отцу и не могу ненависть свою мать! — Вперемешку с ругательствами, причитала Сенечка. Она набрала скорость двести километров в час, слыша рев мотора и чувствуя, как под ней дрожит земля. Она ощутила прохладный порыв ветра, бьющегося об её визор шлема. Слезы стекали по её щекам, щекоча шею, но она была сосредоточена на дороге. Стас поравнялся с девушкой, осторожно протянул ей свою руку. Она мельком взглянула на напряженного Милославского. Рискуя упасть, протянула руку в ответ Стасу, и их ладони соприкоснулись.
— Главное, не бросай сцепление! — Перекрикивал рев мотора и гул ветра Стас.
Девушка кивнула. Они мчались, держась за руки. Боли было так много, что Ясения не могла себя сдерживать. Она плакала, причитала что-то себе под нос, как вдруг громкий голос Милославского разразился командой. Девушка открыла рот и что было мочи закричала. Стас поддержал её. Их голоса переплетались в воздухе, словно были песней. Когда голос сел, Ясения громко захохотала. Они стали сбавлять скорость.
Остановившись на лесной дороге, Ясения слезла с мотоцикла, не удосужившись его поставить на подножку. Она подскочила к снимающему шлем парню, сняла свой шлем и впилась своими солеными от слез губами в губы Стаса. Её глаза горели, но не от страсти, а от искренней радости и облегчения. Она целовала его так сильно и так чувственно, что Стас приподнял её за бедра, усаживая на свой байк. Девушка благодарила Милославского за все. За то, что всегда был рядом, за то, что позволил ей быть слабой, за то, что помог избавиться от ноющей боли.
— Если ты и дальше будешь так меня целовать, я не смогу поехать обратно. — Выдохнул Стас, улыбаясь. Он чувствовал облегчение. Задорные колючие глазки Сеньки снова сияли алмазами. Она широко улыбалась и это улыбка предназначалась лишь ему.
— Стас, — прошептала она, не сводя своих голубых глаз с его лица. Сенечка говорила тихо, словно стеснялась. Она хотела признаться ему в чувствах, но не решалась. Вместо простых трех слов, Ясения выпалила. — Спасибо тебе. Ты сделал мою жизнь незабываемой.
— Будь со мной, — прошептал Стас, зарываясь в её волосы. — И каждый миг будет таким.
— Я… — Она увидела мигалки полицейской машины и ахнула. У девушки не было прав категории «А», её могли оштрафовать или ещё чего хуже. — Стас, это полиция!
— Спокойно. — Милославский нацепил на Сенечку шлем, помог ей поднять Кавасаки на колеса и заставил сесть. — По газам и назад к Метту! Быстро!
— А ты?
— Я следом! — Парень ругал себя, что позволил им обоим пересечь границу, о которой предупреждал администратор. Они так были увлечены, что проехали лишение десять километров.
Пара гнала на высокой скорости, чувствуя затылком приближение полицейской машины. Но стоило им только пересечь границу гоночной трассы, как Стас замедлился, а следом за ним и Сенечка. Кроме звука мотора мотоцикла и шелеста листьев не было ничего. Фонари освещали дорогу, пока ребята неспешно в молчании добирались до места назначения. Тишина не тяготила их. Каждый думал о своем, и мысли ребят перекликались. Ясения улыбалась, понимая, что влюбиться в Стаса Милославского на так страшно, как казалось. Сегодняшний вечер сотворил невозможное. Девушка ощущала себя чистым листом бумаги, на котором первым абзацем её жизни был сегодняшний опыт. И первое слово на пергаменте «Спасибо».
«Спасибо, за то, что не оставил, когда я в этом нуждалась. Спасибо, за то, что вернул меня к той жизни, о которой я мечтала. Спасибо, что показал мне лечение души любовью, позволил любить тебя и быть настоящей принцессой в твоих объятиях».
Стас смотрел на дорогу, мельком контролируя движение Сенечки. Она оказалась уверенным ездоком, но он не мог перестать волноваться. Он всегда будет волноваться за эту ведьмочку, лишь потому, что её безопасность и душевное равновесие оказалось самым важным. Он это понял ещё в того дня, как впервые увидел её разбитой у дверей, ведущих в реанимацию. В нём что-то щелкнуло, заставило испытать чувство сострадания не только к себе, но и к окружающим. Зато сейчас, чувствуя на расстоянии её умиротворение, сам парень взлетал над землей. Он не чувствовал себя победителем или великим целителем, присвоившим все лавры себе. Он чувствовал себя простым счастливым парнем, которому удалось отвлечь от своих грузных мыслей любимую девушку. Он радовался её победе. Потому что победа над собственным страхом и болью принадлежала только ей одной.
Они подъехали к парковке, слезли с байков, снимая шлемы. Обменявшись улыбками, ребята подошли к Метту, который сверлил злобным взглядом пару.
— ГЛОНАСС показал, что выехали за границу, — пробубнил он, пересчитывая деньги. — Какого черта, Стас? — Имя парня прозвучало из его уст с акцентом. — Так не договаривались.
— Прости, Метт, — почесал затылок парень. — Увлеклись и не заметили. Я доплачу. Скажи сколько.
— Сто евро и свободен. — Небрежно отозвался мужчина.
— Сотка? — Возмутился Милославский. — Это грабеж!
— Позвонить в полицию? Или ты наврал мне, что у вас у обоих нет прав?
— Ладно. — Стас вытащил из кармана банкноту и передал Метту. Тот кивнул и махнул рукой в сторону выхода, не задерживая ребят.
Ясения улыбалась всю дорогу домой. Она буквально повисла на его руке, а Стас лишь загадочно улыбался. Сердце сжималось от нежности. Он бросал мимолетные взгляды на девушку, ловил её поцелуи, когда та подпрыгивала на носочках. В этих отношениях появилась легкость, и это кружило голову Стаса ещё сильнее. А Ясения чувствовала себя пушинкой. Она словно находилась в невесомости, на большой высоте, совсем не боясь разбиться. Да и как это возможно? Там, внизу её ждет Стас, который сможет поймать девушку в любой момент.
Они уже подошли у своему подъезду, как заметили Джо и Мери на пороге соседнего дома. Ребята о чем-то спорили, и парень выглядел расстроенным. В его руках вниз бутонами болтался букет цветов, который, очевидно, повидал яростные взмахи руки Мери о голову бывшего парня. Джо заметил Стаса и Ясению и помахал им, ребята помахали в ответ и решили немного разрядить ситуацию.
Стас все ещё продолжал сверлить недобрым взглядом Джо, хоть и понимал, что это был лишь подставной парень Сенечки, но поцелуй-то был настоящий. Ясения же тоже выглядела взволнованной.
— Ты умеешь?
— Я очень способный, — прошептал на ухо Стас, обдавая её лицо жаром.
Он ловко сплел простую косу, наслаждаясь шелковистостью её волос. Его пальцы тое дело останавливались возле её шеи, проводя по ней. В какой-то момент Ясения откинула голову, закрыв глаза и улыбаясь. Стас наклонился, коснулся своими губами губ Сенечки. В его сердце резко все изменилось. Жажда и желание превратились в умиротворение. Она за одну ночь смогла подарить ему покой и успокоить нескончаемое землетрясение в груди. Чем это не судьба? Она была для него светлой стороной жизни. Была нескончаемой белой полосой на черной дороге.
Заплетая волосы, Стас думал о разговоре с отцом, несколькими минутами ранее. С начала парень позвонил Олегу, чтобы призвать к ответу. Милославский старший уже знал, — они с сыном теперь по разные берега реки. Стас перешел на сторону Лукояновых, поддавших чувствам, которые Олег за столько лет ненависти и мести позабыл. Олег уже не мог вспомнить, когда последний раз так порхал перед встречей с Мариной. Он был ослеплен своей злобой и обидой, не желал разбираться в обстоятельствах. Стас знал, отец пошел ва-банк, когда распродал все свои рестораны в заречной части города ради того, чтобы быть ближе к Сергею. Узнать врага поближе и истребить изнутри. Он подослал в компанию Лукоянова своего человека, назначив его заместителем финансового директора. Мужчина пришел чуть раньше, чем новый директор, и, чтобы стрелки не приводили Сергея к нему, стал обворовывать его спустя несколько недель с момента прихода нового финдиректора.
Милославский младший много раз заходил в приложение банка и чертыхался. Сумма увеличилась в пять раз. Теперь там покоилось двадцать пять миллионов рублей. Это значило, что Сергея обанкротили на четверть. А ещё это значило, что Лукоянов сделает все, чтобы найти крысу. Олег заигрался и не мог остановиться.
Вместо того, чтобы позвонить другу хакеру ради помощи Сенечке, он набрал Диму Панова, — того самого мозговитого друга, но лишь для того, чтобы тот помог вывести деньги со счета Стаса обратно на счет Сергея. Ему не нужны были чужие деньги, особенно сейчас, когда он наконец смог расположить к себе Сенечку. Дима долго раздумывал, но по итогу все же согласился помочь. Это была сложная задача, но и за его труд Стас не остался бы в долгу.
Оставив невесомый поцелуй на макушке девушки, Милославский поднял Сенечку на ноги и притянул в свои объятия. Он нежно гладил её по спине раз за разом прокручивая разговор с отцом и Димой, вспоминая его громкое обещание «ты — моя». Не было сомнений, Ясения не могла принадлежать какому-либо другому мужчине, кроме него. Хрупкая ваза в руках коллекционера или реставратора. Он никогда бы не смог променять ту, что бесценна на стеклянные безделушки, несмотря на яркую раскраску.
— Пойдём, — нежно произнёс Стас, уводя её в прихожую. Он опустился на колени, помогая Ясении обуться. Она смутилась. Ещё никто и никогда не помогал ей в таких простых и обыденных вещах, но Стас не чувствовал себя униженным, наоборот, ему это приносило удовольствие.
Ребята вышли из дома и пешком направились в сторону автодрома. Он находился на окраине их зеленого района. Вокруг него стояли небольшие заброшенные одноэтажные постройки, а в центре располагалась парковка для мотоциклов. Стас неспешно брел по улице навстречу ярким огням фар, держа за руку оробевшую Ясению. Девушка слышала рев моторов и сжалась. Пару раз даже дернулась, чтобы развернуться назад, но Милославский крепко держал её за руку. Ей пришлось тащиться рядом навстречу неописуемому страху.
Когда пара подошла к администратору, Стас вытащил из кармана скрученную резинкой пачку с несколькими сотнями евро и отдал мужчине. Седовласый мужчина средних лет с большим пузом принял деньги и показал на два байка, стоявших на подножке. Это было два черных глянцевых мотоцикла. Кавасаки четыреста и Кавасаки шестьсот. Ясения понимала, что это за мощности и байки, — отец девушки в молодости был заядлым гонщиком. Повзрослев и остепенившись, Сергей частенько рассказывал детям о своей молодости, о скорости и адреналине, который он испытывал, когда спидометр показывал трехзначные числа. Девушка не разделяла восторга отца и не стремилась прокатиться на мотоцикле, а после аварии она в принципе боялась садиться за руль.
Её ладошки вспотели. Она стояла истуканом позади широкой спины Стаса, который, в свою очередь, с интересом разглядывал более мощный аппарат. Он даже в моменте присвистнул. Бросив короткий восторженный взгляд на Сенечку, его улыбка спала с лица. Он полностью обратил свое внимание на взволнованную испуганную девушку, взял её лицо в свои ладони, оставляя поцелуй на кончике носа. Так Стас пытался её успокоить, но пока выходило худо.
— Я знаю, принцесса, ты боишься, — произнёс он, ласково поглаживая большими пальцами её скулы, — но тебе это нужно. Тебе нужно оставить всю свою боль и свои страхи на этой трассе. Я буду с тобой. Буду ехать следом и не мешать. Можешь кричать, материться, обвинять меня или Елисея во всех смертных грехах. — Он снова поцеловал её, — Я просто хочу, чтобы ты стала сильной.
— По-твоему, я слабачка? — тихо спросила она.
— Ты сильная. Ты очень сильная, принцесса. — Улыбка Стаса заставила улыбнуться Ясению. — Но у тебя вот здесь, — он легонько ткнул пальцем чуть ниже ключиц. — у тебя много боли и страха пережитого. Ты за один год прошла через абьюзивные отношения, попала в аварию, столкнулась с преследованием. Тебе нужна разрядка.
— Ты ночью показал хороший способ. — Её глаза бегали от железных мустангов к почти черным в темноте глазам Стаса. Парень ухмыльнулся, облизнув губы.
— Я бы каждую минуту так отвлекал тебя, но это не уберет твои страхи. Клин клином вышибает, дорогуша.
— Мне страшно, — призналась Лукоянова. — Мне кажется, я не смогу. Я сидела лишь пару раз за рулем старого папиного мотоцикла, и он был совсем не такой, как этот.
— Я с тобой, Сенька. Ты мне доверяешь?
Ясения усмехнулась. Она никогда не доверяла Стасу Милославскому, но за одну ночь смогла полностью раскрыться перед ним. Оставались ли у неё ещё вопросы о доверии? Она забыла давно, каким негодяем он был год назад.
— Ты давно доказал, что тебе можно довериться, Стас. В конце концов, ты всегда был рядом.
— Тогда садись на байк, надевай шлем и погнали. Хочу услышать, как ты будешь кричать от восторга.
Милославский передал ей шлем, помог надеть на голову, шутливо стукнув по корпусу. Девушка замахнулась на него, бормоча ругательства, но глаза её смеялись. Стас нацепил свою амуницию, помог разобраться с тем, как заводиться спортивный мотоцикл, а после сел на свой. Ясения тихонько тронулась. Она не могла найти равновесие на этом, для её комплекции, тяжеловесе, но спустя пару минут мотоцикл словно сам стал рулить девушкой. Скорость постепенно набиралась, она ловко поворачивала на пустой гоночной трассе, привыкая в транспорту.
— Ну как? — поравнявшись с ней, выкрикнул Станислав.
— Страшно, но хотя бы я теперь понимаю, что это за зверь.
— Ты красиво смотришься на нём, — Стас поднял визор и подмигнул девушке. — Поехали прокатимся по трассе.
— Шутишь?
— А ты собралась ругаться прямо тут? — Рассмеялся парень. — Боюсь, что Метт нас не поймёт.
Стас выехал за пределы трассы и направился в сторону проезжей части. Девушка поехала за ним, чувствуя, как изрядно потеет от страха. Её тело пробирала дрожь, а глаза были выпучены настолько, что глазницы порывались вырваться наружу. Когда они заметно отдалились от Метта, который со скучающим лицом разговаривал по телефону, Милославский остановился, пропуская даму вперед. Ясения неуверенно вильнула, дала газу и оставила за своей спиной Стаса. Она ощущала всем телом на себе его взгляд, но нарочито делала вид, что не замечает парня. Она сосредоточилась на своих эмоциях и чувствах, оставляя должное внимание страху.
— Я ненавижу жалость, — прошептала она. — Ненавижу, когда нарушают мои границы и преследуют. Я ненавижу свою эмпатию, потому что она сделала меня слабой! Я ненавижу это чувство безысходности и боль от потери кого-то близкого! — С каждым предложением её голос становился все громче. — Я ненавижу Лизу, которая бросила меня! Елисея, который оказался неизлечимо больным агрессией! Ненавижу свою мать, которая трахалась с Робертом и довела моего отца до больницы! — Слезы жгли глаза, но она ехала, увеличивая скорость. Спидометр показывал сто двадцать километров в час. Позади девушки догонял Стас, который молчал, несмотря на колыхающееся сердце от волнения. — Я устала бояться, — продолжала она. — Устала, что за меня кто-то что-то решает. Я хочу жить, чувствовать, любить! — Она снова надавила на газ. — Хочу перестать бояться! — Сто сорок километров в час. — Хочу быть нужной для кого-то! — Сто шестьдесят, — Хочу научится прощать! Хочу забыть! Вырвать из своего сердца всех, кто оставил меня! Хочу излечиться!
— Притормози! — Закричал Стас, но Ясения была погружена в свои мысли.
— Я не хочу чувствовать вину перед Смирновым! Не хочу вспоминать о нём! Не хочу быть обязанной отцу и не могу ненависть свою мать! — Вперемешку с ругательствами, причитала Сенечка. Она набрала скорость двести километров в час, слыша рев мотора и чувствуя, как под ней дрожит земля. Она ощутила прохладный порыв ветра, бьющегося об её визор шлема. Слезы стекали по её щекам, щекоча шею, но она была сосредоточена на дороге. Стас поравнялся с девушкой, осторожно протянул ей свою руку. Она мельком взглянула на напряженного Милославского. Рискуя упасть, протянула руку в ответ Стасу, и их ладони соприкоснулись.
— Главное, не бросай сцепление! — Перекрикивал рев мотора и гул ветра Стас.
Девушка кивнула. Они мчались, держась за руки. Боли было так много, что Ясения не могла себя сдерживать. Она плакала, причитала что-то себе под нос, как вдруг громкий голос Милославского разразился командой. Девушка открыла рот и что было мочи закричала. Стас поддержал её. Их голоса переплетались в воздухе, словно были песней. Когда голос сел, Ясения громко захохотала. Они стали сбавлять скорость.
Остановившись на лесной дороге, Ясения слезла с мотоцикла, не удосужившись его поставить на подножку. Она подскочила к снимающему шлем парню, сняла свой шлем и впилась своими солеными от слез губами в губы Стаса. Её глаза горели, но не от страсти, а от искренней радости и облегчения. Она целовала его так сильно и так чувственно, что Стас приподнял её за бедра, усаживая на свой байк. Девушка благодарила Милославского за все. За то, что всегда был рядом, за то, что позволил ей быть слабой, за то, что помог избавиться от ноющей боли.
— Если ты и дальше будешь так меня целовать, я не смогу поехать обратно. — Выдохнул Стас, улыбаясь. Он чувствовал облегчение. Задорные колючие глазки Сеньки снова сияли алмазами. Она широко улыбалась и это улыбка предназначалась лишь ему.
— Стас, — прошептала она, не сводя своих голубых глаз с его лица. Сенечка говорила тихо, словно стеснялась. Она хотела признаться ему в чувствах, но не решалась. Вместо простых трех слов, Ясения выпалила. — Спасибо тебе. Ты сделал мою жизнь незабываемой.
— Будь со мной, — прошептал Стас, зарываясь в её волосы. — И каждый миг будет таким.
— Я… — Она увидела мигалки полицейской машины и ахнула. У девушки не было прав категории «А», её могли оштрафовать или ещё чего хуже. — Стас, это полиция!
— Спокойно. — Милославский нацепил на Сенечку шлем, помог ей поднять Кавасаки на колеса и заставил сесть. — По газам и назад к Метту! Быстро!
— А ты?
— Я следом! — Парень ругал себя, что позволил им обоим пересечь границу, о которой предупреждал администратор. Они так были увлечены, что проехали лишение десять километров.
Пара гнала на высокой скорости, чувствуя затылком приближение полицейской машины. Но стоило им только пересечь границу гоночной трассы, как Стас замедлился, а следом за ним и Сенечка. Кроме звука мотора мотоцикла и шелеста листьев не было ничего. Фонари освещали дорогу, пока ребята неспешно в молчании добирались до места назначения. Тишина не тяготила их. Каждый думал о своем, и мысли ребят перекликались. Ясения улыбалась, понимая, что влюбиться в Стаса Милославского на так страшно, как казалось. Сегодняшний вечер сотворил невозможное. Девушка ощущала себя чистым листом бумаги, на котором первым абзацем её жизни был сегодняшний опыт. И первое слово на пергаменте «Спасибо».
«Спасибо, за то, что не оставил, когда я в этом нуждалась. Спасибо, за то, что вернул меня к той жизни, о которой я мечтала. Спасибо, что показал мне лечение души любовью, позволил любить тебя и быть настоящей принцессой в твоих объятиях».
Стас смотрел на дорогу, мельком контролируя движение Сенечки. Она оказалась уверенным ездоком, но он не мог перестать волноваться. Он всегда будет волноваться за эту ведьмочку, лишь потому, что её безопасность и душевное равновесие оказалось самым важным. Он это понял ещё в того дня, как впервые увидел её разбитой у дверей, ведущих в реанимацию. В нём что-то щелкнуло, заставило испытать чувство сострадания не только к себе, но и к окружающим. Зато сейчас, чувствуя на расстоянии её умиротворение, сам парень взлетал над землей. Он не чувствовал себя победителем или великим целителем, присвоившим все лавры себе. Он чувствовал себя простым счастливым парнем, которому удалось отвлечь от своих грузных мыслей любимую девушку. Он радовался её победе. Потому что победа над собственным страхом и болью принадлежала только ей одной.
Глава 31
Они подъехали к парковке, слезли с байков, снимая шлемы. Обменявшись улыбками, ребята подошли к Метту, который сверлил злобным взглядом пару.
— ГЛОНАСС показал, что выехали за границу, — пробубнил он, пересчитывая деньги. — Какого черта, Стас? — Имя парня прозвучало из его уст с акцентом. — Так не договаривались.
— Прости, Метт, — почесал затылок парень. — Увлеклись и не заметили. Я доплачу. Скажи сколько.
— Сто евро и свободен. — Небрежно отозвался мужчина.
— Сотка? — Возмутился Милославский. — Это грабеж!
— Позвонить в полицию? Или ты наврал мне, что у вас у обоих нет прав?
— Ладно. — Стас вытащил из кармана банкноту и передал Метту. Тот кивнул и махнул рукой в сторону выхода, не задерживая ребят.
Ясения улыбалась всю дорогу домой. Она буквально повисла на его руке, а Стас лишь загадочно улыбался. Сердце сжималось от нежности. Он бросал мимолетные взгляды на девушку, ловил её поцелуи, когда та подпрыгивала на носочках. В этих отношениях появилась легкость, и это кружило голову Стаса ещё сильнее. А Ясения чувствовала себя пушинкой. Она словно находилась в невесомости, на большой высоте, совсем не боясь разбиться. Да и как это возможно? Там, внизу её ждет Стас, который сможет поймать девушку в любой момент.
Они уже подошли у своему подъезду, как заметили Джо и Мери на пороге соседнего дома. Ребята о чем-то спорили, и парень выглядел расстроенным. В его руках вниз бутонами болтался букет цветов, который, очевидно, повидал яростные взмахи руки Мери о голову бывшего парня. Джо заметил Стаса и Ясению и помахал им, ребята помахали в ответ и решили немного разрядить ситуацию.
Стас все ещё продолжал сверлить недобрым взглядом Джо, хоть и понимал, что это был лишь подставной парень Сенечки, но поцелуй-то был настоящий. Ясения же тоже выглядела взволнованной.
