Надежда

Эта новость ошарашила Ясению так же сильно, как и Сергея. Ведь только папа мог распоряжаться деньгами, а она знала только номер счета. Откуда они пришли отец тоже не знал, — все было мастерски зашифровано.
       Дочь рассказала Сергею, что гостит в их отеле, хотя это не было секретом для отца. Сотрудники тут же доложили Лукоянову, что его дочка и сын партнера по бизнесу заселились в один номер. И не сказали, чтобы Сергею это нравилось.
       — Пап, мы взрослые люди, — вздыхала наряженная Ясения. — Тем более, ты сам хотел этого.
       — Не этого, — злился отец. — И какая ты взрослая? Сколько тебе, девятнадцать?
       — Через неделю будет двадцать, папа.
       — Великовозрастная ты наша! — Пыхтел он, и девушка представила, как он, словно лев по вольеру, расхаживал по своему кабинету. — Я так от чужих людей узнаю, что ты замуж выскочила!
       — Вот будешь так давить, и узнаешь от своих сотрудников! К тому же, ты сам меня отправил подальше.
       — Учеба в Лондоне — хорошая возможность для тебя, дочка. Я поспешил, сама знаешь почему.
       — Я знаю, и я понимаю тебя, пап, — она вспомнила слова, которые говорил ей Стас. — Ты беспокоишься. На твоем месте я поступила бы точно так же.
       — Оставайтесь в Сочи на недельку ещё, мы прилетим к тебе и отметим твой юбилей. К тому же я тебе разрешаю вникнуть в дела.
       — Предлагаешь мне работать?
       — А ты только бока прилетела греть на солнце, милая? — Веселый голос отца успокоил Ясению. — Просто понаблюдайте за ними.
       Девушка вспоминала разговор с отцом, и сама не заметив как дошла до зоны персонала. Там обычно жили те, кто приехал работать из другого города. Сергей Лукоянов заботился о своих сотрудниках, и специально для этого построил флигель в конце территории отеля. Во флигеле горел свет, слышалась музыка и некоторые работники выходили на улицу подышать. Девушка стояла за высоким кипарисом, наблюдая за своими подчиненными. Они радовались жизни, как и отдыхающая молодежь. В ней взыграла гордость. Отец создал самые комфортные условия, ведь ни один из них не жаловался. Она слышала, как доносились разговоры об её отце, как они хвалили его, но одна фраза заставила её прислушаться, а улыбку и вовсе смыло.
       — Ты в курсе, что недавно Лукоянова обокрали?
       Женский голос заставил Лукоянову остановится. Она спряталась за дерево, чувствуя, как воздух застрял в горле. Теплый летний воздух обжигал тело, но Ясения чувствовала холод.
       — Ходил такой слух, — ответила женщина, которую дерево позволяло разглядеть. Вторую собеседницу она не видела. — Но если мы не ощутили это на своих карманах, то все в порядке.
       — Они миллионами ворочают, что там твои копейки.
       — Не скажи. У Лукояновых самые большие зарплаты, ну кроме президентского отеля.
       — Это не важно, — женщина на мгновение умолкла, чтобы затянуться табачным дымом. — Сергей ищет крысу по своей компании, но не замечает у себя под носом.
       — О чем ты?
       Сенечка нахмурилась и сделала еще один шаг ближе к женщинам. О чем о ни говорили? Почему проблемы компании на слуху у всех сотрудников? Кто разносит эту грязную информацию.
       — Поговаривают, что Милославский нанял какого-то директора, и тот все деньги переводит на счет его сына.
       — А ты откуда знаешь?
       — Маша услышала случайно разговор сыночка с отцом. Они так ругались!
       «Какого черта?», — пронеслось в встревоженном разуме девушки. Хозяйка была вне себя от злости. Рабочие разносят грязные слухи! Такого быть просто не могло!
       — Ты уверена, что это правда?
       Женщина не ответила, лишь потому, что Ясения вышла из укрытия. Бросив мимолетный взгляд на появившуюся девушку, та самая болтушка лет сорока не узнала по-началу хозяйку отеля. Она открыла было рот, чтобы ответить подруге, но та больно пихнула её локтем.
       — Добрый вечер, Ясения Сергеевна! Что-то случилось?
       — Гуляла по набережной и забрела к вам, — деловито отозвалась она. Её брови сошлись на переносице. Тело трясло, но она не позволила себе дать волю эмоциям. — Вместо того, чтобы клокотать о начальстве, подготовились бы к завтрашнему дню.
       — Простите, — опустила глаза молодая девушка.
       Ясения ушла от сплетниц, испытывая неприятный осадок в груди. Она была уверена в любимом мужчине, и ей даже не хотелось думать о предательстве. Но капля сомнения все же попала в чашу. Мысли тяготили её до самого утра. Она ждала, когда проснется Стас, чтобы все ему рассказать. Спросить и убедиться, что парень чист перед ней.
       «Зачем Олегу подставлять папу? Ради чего? Денег? В чем выгода, если он сейчас только приумножает свою прибыль в сотрудничестве с ним?», — терзала себя мыслями Ясения. Она кусала кутикулу, не чувствуя боли. — «Стас проснется, и я все ему расскажу! Я не позволю пустым сплетням разрушить моё счастье!»
       Милославский открыл глаза и почувствовал, что половина кровати пустая и холодная. Он напрягся. Пока Ясения вчера беседовала с отцом, Стас тоже решил уделить время своему драгоценному папе. Они снова ругались. Станислав курил одну за другой сигарету, выплевывая слова, словно яд. Он настаивал, чтобы Олег успокоился, чтобы принял его любовь к девушки как факт, чтобы больше не ввязывал его в свои грязные игры. Но было поздно. Милославский старший давно решил за него его судьбу, Олег попросту заигрался.
       — Мстишь ты, папа, а страдают все! — Выпалил Стас так громко, что на него обернулось несколько человек. Пару из них были рабочими отеля. Милославский смутился.
       — Чтобы ты сделал, если бы твою мать убили? Чтобы сделал? Оставил его ходить безнаказанным?
       — Я бы не рушил чужие жизни. Ты не видишь ничего, кроме мести. Ты меня ненавидишь, лишь потому что я похож на бабушку.
       — Я люблю тебя, сын, — ответил Олег, но сын лишь иронично рассмеялся. — Люблю, как умею.
       — Ты не умеешь, папа. Любовь — это не кнут, любовь — возможность ребёнка гордиться собственным отцом, это забота и ласка. Если бы мы не были похожими, я решил бы что приемный.
       — Не говори чепухи.
       — Тогда что долго произойти, чтобы ты наконец полюбил?
       — Справедливость, сын. — Его голос был уставшим от нескончаемых споров. Олег чувствовал себя изможденным. — В этом вся сила.
       Стас поднялся с кровати и нашел возлюбленную на широком подоконнике. Она пила сок, наблюдая за отдыхающими. Её лицо было уставшим, под глазами синяки, будто девушка всю ночь не сомкнула глаз. Услышав поступь шагов парня, Ясения подняла голову и изобразила на своем лице улыбку. Стас поцеловал её, и она позволила. Это немного успокоило парня.
       — Почему ты здесь? Ты не спала?
       — Не могла уснуть, — она снова сделала глоток.
       — Почему не разбудила?
       — Ты устал за день. Было бы эгоистично из-за своих недугов будить тебя.
       — Это не эгоизм, принцесса. — Он взял в свои ладони лицо возлюбленной. — Я должен знать, что происходит с тобой. И если тебе плохо, то будь я на другом конце земли, я примчусь к тебе.
       — Я вчера гуляла по набережной и услышала неприятный разговор.
       — Что они говорили? — Парень напрягся.
       — Да чепуху несли про папу, и я расстроилась. — Девушка подняла свои потухшие голубые глаза. — Просто пообещай мне, что все будет хорошо. И скажи, что любишь.
       Она не смогла рассказать Стасу о разговоре. Посчитала глупостью и недостойным её сомнений. Как он, её любимый человек, мог обмануть её? Поступить так низко? Нет, Милославский хоть и был занозой, но он много раз доказывал, что ему можно верить. Да, Сенечка и не могла не верить тому, кого полюбила.
       — Сенька, — Стас взял её лицо в свои ладони. — Я очень люблю тебя. — Он поцеловал кончик её носа. — Я не представлю ни дня без тебя, ни секунды. Выброси свои переживания, у нас с тобой все будет хорошо.
       «Ложь», — плевался внутри голос парня. -«Ты её обманываешь, чтобы продлить собственное счастье».
       — Обними меня, — как ребенок девушка выставила свои руки. Милославский поднял легкую, как перышко, любимую. Он целовал её волосы и лицо по пути к кровати. Опустив Сенечку на матрас, он улегся рядом и крепко обнял, пряча её от остального мира. Вот бы и в жизни можно было так, спрятать того, кто до хруста костей тебе дорог, чтобы ни одна беда не забрала его. Ясения спрятала свое лицо за широкой грудью Стаса, шепча какие-то слова, которые он не мог разобрать. Она сжимала его рубашку так крепко, что она трещала под её пальцами. Вскоре её дыхание стало размеренным, а хватка ослабла. Она уснула.
       

Глава 35

       Настал день рождения Ясении. Принцесса сладко спала, кутаясь в одеяло, пока Стас кружил вокруг кровати, развешивая гелевый шары по всему номеру. На полу уже стояли корзины с цветами. Алые розы в бесчисленном количестве с одной стороны и её любимые белые пионы с другой. Парня охватывало волнение, он с нетерпением ждал, когда проснется возлюбленная, чтобы увидеть её лицо. Словно это у Милославского было день рождение, — он испытывал радость и нетерпение.
       Время было около десяти часов, когда сонные глаза Сенечки открылись. Первым, что она увидела, это огромные розовые шары на стеклянном потолке. Она перевела взгляд в сторону и увидела поляну из роз. Сердце забилось чаще. Приподнявшись на локтях, Ясении открылся вид на белые пионы и множество шаров на полу и потолке вплоть до самого конца номера. Она не сразу нашла глазами Стаса, лишь потому что возлюбленный прислонился к дверному косяку с ещё одним букетом. Во рту пересохло. Она открыла в удивлении рот, но не смогла выдавить ни звука.
       — С Днём рождения, принцесса. — Отлипнув от стены, Милославский сократил расстояние между ними и вручил букет, который был усыпал гипсофилами и розами.
       — Стас, — выдохнула она. — Когда ты только успел?
       — Проснулся на пару часов пораньше тебя, — подмигнул Милославский, ловя воздух с ее губ.
       — Я…в шоке, — пробормотала Сенечка, продолжая с широко распахнутыми глазами осматривать комнату. — Ты волшебник.
       — Я хотел сделать твой праздник незабываемым, — снова притягивая желанную девушку к себе, прошептал Стас. Он достал из своего кармана брюк небольшую коробочку. — У тебя есть цепочка, но нет подвески. Хотел подарить тебе то, что напоминало бы обо мне.
       Открыв бархатную коробочку, Лукоянова ахнула и прислонила ладонь к губам. Она была настолько растрогана, что не заметила, как с глаз скатились слёзы. Она держала в руках золотую фигурку сердца, на которой рукой Стаса было выведено слово «Надежда». Она была его надеждой.
       — Я так люблю тебя, — шмыгая носом и улыбаясь, как дурочка, произнесла Ясения. Она бросила на шею парня, смеясь, а Стас ловко её поймал. Она взглянула в зеленые глаза парня и почувствовала себя эгоисткой. На его день рождения она перебрала с успокоительными. В прочем, до недавнего времени, девушка вообще не знала, когда у Стаса этот праздник.
       — Принцесса, — выдохнул Милославский. Его ласковая улыбка, нежные поглаживая по спине и прикосновение пальцев к её подбородку сводили с ума. — А я то как люблю тебя. От одной мысли, что эта сказка будет разрушена, я словно разбиваюсь. Раз за разом. Я подарил тебе свое сердце, как когда-то ты подарила мне надежду. — Он провел указательным пальцем по выгравированной надписи на холодном драгоценном металле.
       — Знаешь, я ведь тоже чувствую себя точно так же. Когда думаю, что что-то может помешать нашему счастью, словно меня выбрасывают с мотоцикла на огромной скорости, и я превращаюсь в лепешку.
       — Когда ты говоришь о мотоциклах, я начинаю бояться. — Он усмехнулся, но его усмешка была нервной.
       — Мотоциклы теперь навсегда связаны с тобой, наглец, — широкая улыбка одновременно согревала и ранила Стаса. Он смотрела в мокрые глаза возлюбленной и падал. Хотя упасть ниже было уже невозможно.
       Он сам превращался в лепешку. Он настолько затюкал себя мыслью о скорой разлуки с Сенечкой, что чем дольше длились их отношения, тем он сильнее этого боялся. Страх — не соратник в вопросах любви. Страх губит отношения даже хлеще предательства. Ясения не боялась так, как боялся Стас. Она не знала, что на задворках его памяти хранилась тайна, способная разрушить не только отношения, но и жизни. Впервые парень боялся за девушку, которую полюбил, за её отца, в виновности которого он сомневался, но не мог противоречить отцу, и за Олега. За отца он боялся больше всего, ведь его месть была болезнью, которую не смогла вылечить спустя многие годы мать.
       — Я хочу, что в ты запомнила каждый момент сегодня. Это твой день. — Он поцеловал ладонь девушки.
       — Помоги мне.
       Ясения повернулась спиной к возлюбленному, расстегивая цепочку на шее. Стас ловко нанизал кулон на ещё не остывший металл. Холодные пальцы парня коснулись горячей шеи девушки, и она вздрогнула. Когда замочек защелкнулся, она опустила свой взгляд на кулон, проводя пальцем по прохладной поверхности. Она отмечала, что он был необычайной красоты, ручной работы и, очевидно, стоил уйму денег.
       — Спасибо.
       — Никогда не снимай его, — попросил Стас. — Надежда всегда должна быть рядом.
       Пока Лукоянова принимала душ и приводила себя в порядок, Стас смотрел на кроваво-красные розы и хмурился. Он корил себя за то, что выбрал этот цвет, ведь они напоминали ему о его кровоточащий ране. Подозрение по поводу того, что возлюбленная могла что-то узнать только усиливались. Пророненные ею слова были искренними и такими меткими, что его сердце перестало на мгновение стучать. Мир замер, прокручивая, как киноленту его жизнь и все поступки.
       Лучше бы он не привязывался к ней. Лучше бы в тот вечер Ясения не пришла к нему в номер и не помогла, лучше бы она не была такой открытой и отзывчивой, лучше бы она не соглашалась помогать Стасу. Лучше бы… Прошлое — время, которое они прожили и которое не вернуть. В памяти молодых людей навсегда останутся пятна мерзких поступков и боли, причиненной другими. И прошлое уже не так важно, как настоящее. Стас даже завидовал мотылькам. Их жизнь коротка и насыщена. Они слепо летят на свет, чтобы насладиться яркими красками, пока люди, как черви, копошиться в земле. Вот вам и сравнение: небо — счастье, восторг, страсть, а земля — страхи, прегрешения и предательство. Зачем бояться будущего и каяться за прошлое, когда на данный момент они счастливы? Зачем терзать свою и без того израненную душу? Стас щелкнул пальцами, которые ухватились за нежный бутон белого пиона, и разбросал лепестки по полу. Вот так. Пусть их отношения будут короткими, но яркими. И он попытается сделать все, чтобы Ясения поверила в непричастность парня, чтобы она запомнила их любовь, как яркое и прекрасное время, чтобы она вышла сухой и нетронутой из тины.
       Он твердо решил, что расскажет все любимой. Но не сегодня, не в день ее рождения. Он сделает это завтра. Он покончит с тайнами и враньем, которое окружало их пару. Чтобы быть счастливым, нужно быть честным.
       — Я готова. — Парень вздрогнул, услышал громкой голосок Ясении. Девушка стояла перед ним в платье в рубчик. Загорелые плечи были оголения, как и её стройные красивые ноги. Волосы были завиты и уложены наверх, только передние пряди струились вдоль лица. Глаза были подведены черным карандашом, румяна освещали её щечки и пухлые губы улыбались помадой цвета персик. — Ты уснул?
       — Ты же собиралась сотню лет, — лениво потянулся Стас, пытаясь спрятать дрожь в теле. Она была прекрасной, от чего он почувствовал себя последним засранцем. Снова.
       — Конечно, ты же сейчас не будешь любоваться собой в зеркало, надевая на себя свою футболку и шорты, — закатила глаза Сенечка. — Ставлю сотку, что ты дольше меня возиться будешь.