— Ты из принципа начала бы конфликтовать с персоналом, а я просто сгладил углы. В чем проблема?
И в самом деле, чего это она взъелась на Елисея, который хотел просто поступить как лучше? Она же с самого утра только о нём и думала, а встретившись с ним воочию лицом к лицу, начала нападать.
— Прости, — вздохнула Ясения, пряча глаза. — Сама не знаю, что на меня нашло.
— Мадам белоручка оказалась борцом за справедливость? — Он чуть подтолкнул её к выходу. — Как ты здесь оказалась?
— Мама отправила за артишоками. Сегодня к нам на ужин придут важные гости.
— Ты где-то поблизости живешь? — Несмотря на пакеты, Елисей толкнул спиной дверь торгового центра, выпуская девушку навстречу холодному воздуху.
— На малой Рублевке, — просто ответила она, вспомнив, как её поселок прозвал парень. Елисей не удивился, не погрустнел, он остался таким же, каким и был до её вопроса. Это обрадовало Ясению, ведь обычно после этого на неё обрушивались вопросы, касающиеся заработка её родителей.
— Я так и думал.
— И что меня выдало? — Поинтересовалась девушка, из-за плеча бросая на него быстрый взгляд.
— Машина, твоя вчерашняя брезгливость, взгляд.
— Первый пункт допускаем, брезгливость — дело привычки. Взгляд?
— Да, взгляд. Ты смотришь на всех немного с высока.
— Неправда.
— Правда.
— Нет!
— Ага.
— Между прочим, все, что ты перечислил, не имеет никакого отношения к социальному статусу.
Ясения расставила руки в боки, с вызовом глядя на собеседника. Елисей подшучивал над ней, а та легко велась на провокации. Положив в багажник родительской машины пакеты, парень развернулся к девушке, щелкнул костяшками пальцев на её курносому носу и улыбнулся.
— Лиза рассказала мне. — Сдался он. — Я просто подтрунивал над тобой.
— Не смешно. — Словно от назойливой мухи отмахнулась Ясения. Её обидели слова парня. Ясения никогда не считала себя выше других. Ну, может, только если эти люди не заставляли её саму чувствовать себя глупой. — Мне пора. Мама ждёт.
— Ясения, — от тихого ласкового голоса девушка остановилась. Она обернулась корпусом к парню, глядя на него распахнутыми глазами. — Не обижайся. Я не со зла.
— Ты, я смотрю, не особо фильтруешь свою речь.
— Согласен. Но мне нравится узнавать тебя.
— Ты всегда ставишь меня в неловкое положение. — Укоризна скользнула в голосе девушки. Она не хотела пристыдить его, но и отмалчиваться не могла.
— Беги домой, — его пальцы снова коснулись волос Ясении, давая ей понять, что ему нравится касаться их. — Увидимся.
По приезду домой Сенечка передала артишоки маме, а сама, чувствуя себя тряпичной куклой, поднялась к себе в комнату и закрылась там, в надежде, что у неё получится сосредоточиться на подготовке к экзаменам. Но голова не могла взять верх над сердцем. Её беспокоило все: от неприятной ситуации в магазине с выскочкой Стасом до непонятной вспышке гнева и беспочвенных обвинений в сторону Елисея. Она не хотела обидеть его, но чувствовала, что оставила неприятный осадок от короткого разговора. Хотела бы она вернуться назад и взять свои слова обратно.
Вечер скоротечно приближался, а вместе с ним и стали громче слышны взволнованные возгласы матери, которая была до чертиков педантична. Посуда и столовые приборы обязаны были блестеть на обеденном столе, скатерть должны быть выглажена, а еда представлять из себя произведение искусства. В этом была мама Ясении, она создала из дома своеобразный музей, где столовая — царские палаты.
Деньги меняют людей. Девушка не признавала такой склонности к роскоши, от этого она и пыталась действовать наперекор маме. Вместо белого золота она покупала серебро, вместо элегантных дорогих дизайнерских платьев предпочитала носить простые вещи из местного магазина. Так она показывала свое «я», свою аутентичную личность.
Около шести часов вечера к дверям подъехала черная тонированная машина, из неё первым вышел водитель, спешивший открыть заднюю дверцу. Показались изящные ноги в черных, как ночь, туфлях, а следом появилась и сама женщина. Слово дорого было для неё неприемлемым. Она выглядела запредельно дорого. Следом вышел мужчина с небольшой седой бородкой и злыми знакомыми её глазами. Третий человек уже был одной ногой на улице, но Ясения не смогла разглядеть его, — в комнату ворвалась Альбина.
— Гости приехали, Роза Михайловна вас ждёт.
— Уже иду. — Девушка поправила свой легкий макияж, прошлась ладонью по фигуре, облаченной в шелковое платье цвета неба. Оно прекрасно подходило к ее глазам и совсем немного не доходило до колен. Сегодня был один из тех случаев, когда Ясении приходилось надевать фирменные вещи, купленные за бешеные деньги. Она выглядела выше, чем обычно, и все это из-за босоножек на высоком каблуке.
Сенечка спустилась вниз, встречаясь с недобрым взглядом светской львицы. Милославские были надменными личностями на первый взгляд. Мама ворковала вокруг них, а Ясения ощутила нехватку воздуха. Она схватилась за кованные перила лестницы, чтобы не упасть, ведь за широкой спиной главы семьи Милославских стоял самый противный человек, которого она когда-либо видела. Стас Милославский, сын партнера по бизнесу отца, — тот самый наглец, не дающий прохода девушке.
Кровь отхлынула от лица. На место шока пришел гнев. Ясения так сильно сжала челюсть, что слышала скрежет своих зубов. Она неотрывно смотрела на мерзавца, имеющего наглость прийти в её дом и сверлить девушку взглядом, нацепив на свое лицо широкую нахальную улыбку. Сенечке же наоборот было не до смеха, — она боролась с чувством несправедливости. Девушка вежливо поприветствовала родителей Стаса, намеренно игнорируя парня.
— Прошу, проходите в столовую, — мама любезно указала на открытую дверь, ведущую в большую комнату, где уже ждал накрытый стол. Сама мама выглядела копией молодой королевы Елизаветы. Её тонкая фигура была предметом зависти многих женщин её возраста.
— Такое ощущение, Розочка, будто мы попали во дворец, — мама Стаса обладала низким властным голосом. Она обвела взглядом холл и столовую, невзначай вздернув бровь. Женщина хвалила чужое жилище, которое очевидно было ей не по вкусу.
Гости и хозяева дома расселись по своим местам, и так вышло, что хитрые зеленые глаза оказались прямо напротив Ясении. Носа ботинок игриво пинали её босоножки, заставляя девушку злиться на Стаса ещё сильнее. Она итак не могла простить ему вопиющее поведение на территории института, да и утренние происшедшие очень досадно свербило в груди. В ответ на легкие подталкивание ногой, Сенечка больно ударила его острым каблуком по икре. Стас дернулся и улыбнулся, делая вид, что слушает разговор мужчин.
Гоша пришел позднее, когда на стол подали горячее. Его безразличный взгляд скользнул по присутствующим в комнате, останавливаясь на молодом парне. Ему не понравилось то, с каким интересом он разглядывал его сестру. Так же юноша обратил внимание на нервозность Ясении и её колючий взгляд.
— Добрый вечер! — Гошка поприветствовал гостей и родителей, демонстративно садясь рядом с Сенечкой.
— Друг, ты помнишь моего сына? Уникум.
— Классное имя, — хохотнул Стас.
— Стас, — низкий с хрипотцой голос отца их семейства заставил сына замолчать. Сенечка усмехнулась, радуясь, что хоть один человек мог приструнить Милославского.
Все неспешна трапезничали, но Ясении кусок в горло не лез. Она чувствовала себя не в своей тарелке под пристальным взглядом этого негодяя. И самое для неё обидное было, что родители этого словно не замечали. Только Гоша, нацепив на себя невидимую броню защитника, стал отвлекать слишком внимательного гостя.
— Ты студент? — спросил Георгий.
Стас же, не отрывая взгляда с лица итак уже красной Ясении, ему ответил небрежно. Будто бы отмахнулся от назойливой мухи.
— Ага.
— На каком факультете?
— Вы знаете, — вмешалась его мать, воодушевлено заговорив, — наш Стасик хватается за любую возможность. Он учится параллельно на двух факультетах. Заочно изучает для себя экономику и на дневной программе полностью погружается в информатику. Так же он учился в Англии.
— И планирую повышать квалификацию там же, — вставил свои пять копеек Милославский, подмигивая Ясении. Сергей прищурился и взглянул на дочь впервые за весе время, пока гости находились в их доме. Ясения покачала головой и закатила глаза.
— Молодчина, — похвалил парня хозяин дома. — В наше время первенство стоит за информационными технологиями.
— А наша девочка влюблена в историю.
Мама тоже хотела похвастаться своей дочерью, но выглядело это так, словно она пыталась не казаться униженной. Стас изогнул губы в улыбке, в точности такой же, с какой сидела за столом его мать. Девушка сразу догадалась от кого ему достался такой скверный характер.
— Сколько тебе лет, милая? — Спросила приторно-елейным голосом женщина.
— Девятнадцать.
— Почему же ты только на первом курсе?
— Пошла в школу в восемь лет.
— Не поздно ли, Роза? — С едва уловимым упреком просила гостья мать девушки.
— Мы часто переезжали, и не все школы были готовы принять ребёнка посреди учебного года. Сенечке было семь лет, когда Сережа решил пожить какое-то время за границей. К тому же, она успела захватить программу норвежской школы, когда училась в младшей школе.
— Норвегия, Голландия, Франция, — подтверждал отец Ясении. — Нужно было развивать сети гостиниц в разных странах и на это время мы часто мотались по свету.
— Что ж, не желаешь после учебы в России поехать за границу? — Спросила Марина. Стас делал вид, что дно его тарелки интереснее, чем разговор. На самом деле, он вслушивался в каждое ее слово, ждал ответа и наслаждался покрасневшим лицом девушки. Он вызывал в ней эмоции, и это льстило парню.
— Только если обяжет судьба, — Сенечка посмотрела на своего отца. — Но надеюсь, ты все-таки подождешь и передашь права Гоше.
— Но они по праву твои, — невозмутимо ответил глава семейства. — Ты старший ребенок, и тебе вступать в руководящей роли.
— Права наши с Гошей в одинаковом размере. — Цокнула языком девушка, и почувствовала, как брат взял её за руку. Младший братишка всегда поддерживал сестру, когда начиналось давление родителей. — И если я к тому времени созрею, то разделю их с ним.
— А как же твоя любовь к истории? — Ясения вздрогнула от его голоса. Девушка на мгновение забыла о его присутствии.
— Любовь не может помешать работе.
— Не может, если вы из одного мира. Разные миры иногда становятся камнем преткновения.
— О чем вы, дети?
— О любви, мама. — Ответил на вопрос своей матери Стас. Он намеренно провоцировал Ясению, зная об её дружбе с Елисеем.
— Обязательно об этом говорить за столом? — Гоша скривился, как сморщенный огурец.
— Сын, ты просто ещё не созрел для такого. — Мама ласково улыбнулась сыну, а Ясения уже подначивала брата, хохоча над ним.
— Если вы не против, я бы удалился. — Сказал Гоша, не дождавшись разрешения выйти из-за стола, он вскочил и пулей вышел из столовой. Младший брат ненавидел разговоры о любви. Ясения ждала того времени, когда он будет носится писаной торбой по всему городу с букетом в руках.
— Мамочка, ужин прекрасный. — Сказала Ясения. — Если позволите, я тоже пойду. В понедельник экзамен, мне нужно подготовиться.
— Иди. — Ответил отец, но мама бросила вдогонку.
— Покажи Стасу дом, а то я гляжу, он тоже заскучал со стариками.
— Ты опрометчиво называешь нас стариками, — возразил отец.
— Так я не нас, — она пальцем оказала на себя и маму Стаса, а потом её изящные пальцы нацелились на мужчин, — а вас. Только и говорите, что про работу.
Девушка уже поднималась по лестнице, как её сзади нагнал парень. От него пахло табаком и травами. Девушка сжала челюсть, не удосужившись развернуться к нему. И как Милославскому не стыдно?
— Ты, как я погляжу, не особо гостеприимная, да? — Он облокотился на стену цвета топленого молока. Ясения даже не взглянула на него.
— Как и ты не особо вежливый.
— И остра на язык.
Лукоянова начала спешно размахивать руками, не открывая двери, на которые она показывала. Её голос был раздражительным и не имел никакого энтузиазма. Стас шел за ней и посмеивался.
— Здесь комната Гоши, родительская спальня, гостиная, ванная, моя комната. Тут гостевая.
— Покажешь мне свою комнату?
— С какой это радости? — на резко развернулась к нему, встречаясь с яркими зелеными глазами. Стас смотрел на ее исподлобья и улыбался. Она прищурилась, чувствуя, что вот-вот взорвется.
— Я твой гость.
— Ты не мой гость, а прилипала своих родителей. — Не выдержала наглости Стаса, зашипела Ясения, время от времени посматривая по сторонам. — То, что ты в этом доме, не значит, что мы можем с тобой подружиться. Дружи с такими же, как ты.
— А может, мы с тобой похожи?
— Ой ли. — Она снова закатила глаза. Оставив Стаса одного, Ясения зашла внутрь своей комнаты.
— Вот стерва, — прошептал Милославский, ухмыляясь. Он облизнул губы и приблизился к двери в комнату Ясении.
Парень уже держался за дверную ручку, как из своей спальни вышел Гоша. Его возмутила фривольность гостя, но он не позволил эмоциям взять вверх. Его отец с самого раннего возраста учил держаться достойно и холодно. Он окликнул Стаса, приглашая в свою комнату, чтобы тот якобы помог ему с набором кодов. Парню ничего не оставалось, как оставить в покое взволнованную Ясению и последовать за её братом. Он чувствовал раздражение. Младший брат Ясении его мало интересовал.
В отличие от его старшей сестры.
Прошли года, а мы мечтали
Сгорать до тла день ото дня.
И мимолетно пролетали
Часы, лишенные тепла.
И нет отчаяния страшнее,
Когда она в руках чужих.
Когда цвет глаз её роднее,
Ты не находишь у других.
Она с другим, и это больно.
Ты смотришь лишь со стороны.
Сам себе чудишься молью,
Когда её глаза любви полны.
И время сыпется песком
Сквозь пальцы, оставляя шрамы.
Он прижимается плечом
К любимой тобою даме.
Osolio
Неделю спустя
Началась череда нескончаемых экзаменов. Ясения чувствовал себя выжатым лимоном, и единственной радостью помимо отличных оценок были уютные вечера в компании Елисея. Парень каждый день ждал девушку у входа в институт, бережно брал её руку в свою ладонь и уводил в одно из самых красивых мест на горе, с которой открывался вид на огни и реку. Они много говорили, не считая часы. Иногда к их компании присоединялась Лиза, иногда они втроем отправлялись на помощь родителям.
Сенечке даже выпала возможность побывать в гостях у Елисея. Екатерина Петровна воодушевленно рассказывала о своих цветах, о том, какие идеи посещали её голову касательно интерьера, угощала девушку разными сладостями, одним из которых был ягодный пирог по рецепту их бабушки из Франции. Ясения влюбилась в каждый уголок этого дома и в каждого его жителя.
Отец ребят травил разные научные байки, и они звучали из его уст так смешно, что к вечеру у молодой особы уже болел живот от смеха. В эту семью было невозможно не влюбиться, — каждый член семьи был кладезем сокровищ. Они были творческими личностями, каждый хранил в себе свой неповторимый талант, и она каждому завидовала белой завистью. Здесь любовью пропитан был каждый сантиметр дома: от немного обветшалой лестницы на крыльце до разбитого на веранде второго этажа саде.
Нельзя было сказать, что в семье Ясении любви не было.
И в самом деле, чего это она взъелась на Елисея, который хотел просто поступить как лучше? Она же с самого утра только о нём и думала, а встретившись с ним воочию лицом к лицу, начала нападать.
— Прости, — вздохнула Ясения, пряча глаза. — Сама не знаю, что на меня нашло.
— Мадам белоручка оказалась борцом за справедливость? — Он чуть подтолкнул её к выходу. — Как ты здесь оказалась?
— Мама отправила за артишоками. Сегодня к нам на ужин придут важные гости.
— Ты где-то поблизости живешь? — Несмотря на пакеты, Елисей толкнул спиной дверь торгового центра, выпуская девушку навстречу холодному воздуху.
— На малой Рублевке, — просто ответила она, вспомнив, как её поселок прозвал парень. Елисей не удивился, не погрустнел, он остался таким же, каким и был до её вопроса. Это обрадовало Ясению, ведь обычно после этого на неё обрушивались вопросы, касающиеся заработка её родителей.
— Я так и думал.
— И что меня выдало? — Поинтересовалась девушка, из-за плеча бросая на него быстрый взгляд.
— Машина, твоя вчерашняя брезгливость, взгляд.
— Первый пункт допускаем, брезгливость — дело привычки. Взгляд?
— Да, взгляд. Ты смотришь на всех немного с высока.
— Неправда.
— Правда.
— Нет!
— Ага.
— Между прочим, все, что ты перечислил, не имеет никакого отношения к социальному статусу.
Ясения расставила руки в боки, с вызовом глядя на собеседника. Елисей подшучивал над ней, а та легко велась на провокации. Положив в багажник родительской машины пакеты, парень развернулся к девушке, щелкнул костяшками пальцев на её курносому носу и улыбнулся.
— Лиза рассказала мне. — Сдался он. — Я просто подтрунивал над тобой.
— Не смешно. — Словно от назойливой мухи отмахнулась Ясения. Её обидели слова парня. Ясения никогда не считала себя выше других. Ну, может, только если эти люди не заставляли её саму чувствовать себя глупой. — Мне пора. Мама ждёт.
— Ясения, — от тихого ласкового голоса девушка остановилась. Она обернулась корпусом к парню, глядя на него распахнутыми глазами. — Не обижайся. Я не со зла.
— Ты, я смотрю, не особо фильтруешь свою речь.
— Согласен. Но мне нравится узнавать тебя.
— Ты всегда ставишь меня в неловкое положение. — Укоризна скользнула в голосе девушки. Она не хотела пристыдить его, но и отмалчиваться не могла.
— Беги домой, — его пальцы снова коснулись волос Ясении, давая ей понять, что ему нравится касаться их. — Увидимся.
По приезду домой Сенечка передала артишоки маме, а сама, чувствуя себя тряпичной куклой, поднялась к себе в комнату и закрылась там, в надежде, что у неё получится сосредоточиться на подготовке к экзаменам. Но голова не могла взять верх над сердцем. Её беспокоило все: от неприятной ситуации в магазине с выскочкой Стасом до непонятной вспышке гнева и беспочвенных обвинений в сторону Елисея. Она не хотела обидеть его, но чувствовала, что оставила неприятный осадок от короткого разговора. Хотела бы она вернуться назад и взять свои слова обратно.
Вечер скоротечно приближался, а вместе с ним и стали громче слышны взволнованные возгласы матери, которая была до чертиков педантична. Посуда и столовые приборы обязаны были блестеть на обеденном столе, скатерть должны быть выглажена, а еда представлять из себя произведение искусства. В этом была мама Ясении, она создала из дома своеобразный музей, где столовая — царские палаты.
Деньги меняют людей. Девушка не признавала такой склонности к роскоши, от этого она и пыталась действовать наперекор маме. Вместо белого золота она покупала серебро, вместо элегантных дорогих дизайнерских платьев предпочитала носить простые вещи из местного магазина. Так она показывала свое «я», свою аутентичную личность.
Около шести часов вечера к дверям подъехала черная тонированная машина, из неё первым вышел водитель, спешивший открыть заднюю дверцу. Показались изящные ноги в черных, как ночь, туфлях, а следом появилась и сама женщина. Слово дорого было для неё неприемлемым. Она выглядела запредельно дорого. Следом вышел мужчина с небольшой седой бородкой и злыми знакомыми её глазами. Третий человек уже был одной ногой на улице, но Ясения не смогла разглядеть его, — в комнату ворвалась Альбина.
— Гости приехали, Роза Михайловна вас ждёт.
— Уже иду. — Девушка поправила свой легкий макияж, прошлась ладонью по фигуре, облаченной в шелковое платье цвета неба. Оно прекрасно подходило к ее глазам и совсем немного не доходило до колен. Сегодня был один из тех случаев, когда Ясении приходилось надевать фирменные вещи, купленные за бешеные деньги. Она выглядела выше, чем обычно, и все это из-за босоножек на высоком каблуке.
Сенечка спустилась вниз, встречаясь с недобрым взглядом светской львицы. Милославские были надменными личностями на первый взгляд. Мама ворковала вокруг них, а Ясения ощутила нехватку воздуха. Она схватилась за кованные перила лестницы, чтобы не упасть, ведь за широкой спиной главы семьи Милославских стоял самый противный человек, которого она когда-либо видела. Стас Милославский, сын партнера по бизнесу отца, — тот самый наглец, не дающий прохода девушке.
Кровь отхлынула от лица. На место шока пришел гнев. Ясения так сильно сжала челюсть, что слышала скрежет своих зубов. Она неотрывно смотрела на мерзавца, имеющего наглость прийти в её дом и сверлить девушку взглядом, нацепив на свое лицо широкую нахальную улыбку. Сенечке же наоборот было не до смеха, — она боролась с чувством несправедливости. Девушка вежливо поприветствовала родителей Стаса, намеренно игнорируя парня.
— Прошу, проходите в столовую, — мама любезно указала на открытую дверь, ведущую в большую комнату, где уже ждал накрытый стол. Сама мама выглядела копией молодой королевы Елизаветы. Её тонкая фигура была предметом зависти многих женщин её возраста.
— Такое ощущение, Розочка, будто мы попали во дворец, — мама Стаса обладала низким властным голосом. Она обвела взглядом холл и столовую, невзначай вздернув бровь. Женщина хвалила чужое жилище, которое очевидно было ей не по вкусу.
Гости и хозяева дома расселись по своим местам, и так вышло, что хитрые зеленые глаза оказались прямо напротив Ясении. Носа ботинок игриво пинали её босоножки, заставляя девушку злиться на Стаса ещё сильнее. Она итак не могла простить ему вопиющее поведение на территории института, да и утренние происшедшие очень досадно свербило в груди. В ответ на легкие подталкивание ногой, Сенечка больно ударила его острым каблуком по икре. Стас дернулся и улыбнулся, делая вид, что слушает разговор мужчин.
Гоша пришел позднее, когда на стол подали горячее. Его безразличный взгляд скользнул по присутствующим в комнате, останавливаясь на молодом парне. Ему не понравилось то, с каким интересом он разглядывал его сестру. Так же юноша обратил внимание на нервозность Ясении и её колючий взгляд.
— Добрый вечер! — Гошка поприветствовал гостей и родителей, демонстративно садясь рядом с Сенечкой.
— Друг, ты помнишь моего сына? Уникум.
— Классное имя, — хохотнул Стас.
— Стас, — низкий с хрипотцой голос отца их семейства заставил сына замолчать. Сенечка усмехнулась, радуясь, что хоть один человек мог приструнить Милославского.
Все неспешна трапезничали, но Ясении кусок в горло не лез. Она чувствовала себя не в своей тарелке под пристальным взглядом этого негодяя. И самое для неё обидное было, что родители этого словно не замечали. Только Гоша, нацепив на себя невидимую броню защитника, стал отвлекать слишком внимательного гостя.
— Ты студент? — спросил Георгий.
Стас же, не отрывая взгляда с лица итак уже красной Ясении, ему ответил небрежно. Будто бы отмахнулся от назойливой мухи.
— Ага.
— На каком факультете?
— Вы знаете, — вмешалась его мать, воодушевлено заговорив, — наш Стасик хватается за любую возможность. Он учится параллельно на двух факультетах. Заочно изучает для себя экономику и на дневной программе полностью погружается в информатику. Так же он учился в Англии.
— И планирую повышать квалификацию там же, — вставил свои пять копеек Милославский, подмигивая Ясении. Сергей прищурился и взглянул на дочь впервые за весе время, пока гости находились в их доме. Ясения покачала головой и закатила глаза.
— Молодчина, — похвалил парня хозяин дома. — В наше время первенство стоит за информационными технологиями.
— А наша девочка влюблена в историю.
Мама тоже хотела похвастаться своей дочерью, но выглядело это так, словно она пыталась не казаться униженной. Стас изогнул губы в улыбке, в точности такой же, с какой сидела за столом его мать. Девушка сразу догадалась от кого ему достался такой скверный характер.
— Сколько тебе лет, милая? — Спросила приторно-елейным голосом женщина.
— Девятнадцать.
— Почему же ты только на первом курсе?
— Пошла в школу в восемь лет.
— Не поздно ли, Роза? — С едва уловимым упреком просила гостья мать девушки.
— Мы часто переезжали, и не все школы были готовы принять ребёнка посреди учебного года. Сенечке было семь лет, когда Сережа решил пожить какое-то время за границей. К тому же, она успела захватить программу норвежской школы, когда училась в младшей школе.
— Норвегия, Голландия, Франция, — подтверждал отец Ясении. — Нужно было развивать сети гостиниц в разных странах и на это время мы часто мотались по свету.
— Что ж, не желаешь после учебы в России поехать за границу? — Спросила Марина. Стас делал вид, что дно его тарелки интереснее, чем разговор. На самом деле, он вслушивался в каждое ее слово, ждал ответа и наслаждался покрасневшим лицом девушки. Он вызывал в ней эмоции, и это льстило парню.
— Только если обяжет судьба, — Сенечка посмотрела на своего отца. — Но надеюсь, ты все-таки подождешь и передашь права Гоше.
— Но они по праву твои, — невозмутимо ответил глава семейства. — Ты старший ребенок, и тебе вступать в руководящей роли.
— Права наши с Гошей в одинаковом размере. — Цокнула языком девушка, и почувствовала, как брат взял её за руку. Младший братишка всегда поддерживал сестру, когда начиналось давление родителей. — И если я к тому времени созрею, то разделю их с ним.
— А как же твоя любовь к истории? — Ясения вздрогнула от его голоса. Девушка на мгновение забыла о его присутствии.
— Любовь не может помешать работе.
— Не может, если вы из одного мира. Разные миры иногда становятся камнем преткновения.
— О чем вы, дети?
— О любви, мама. — Ответил на вопрос своей матери Стас. Он намеренно провоцировал Ясению, зная об её дружбе с Елисеем.
— Обязательно об этом говорить за столом? — Гоша скривился, как сморщенный огурец.
— Сын, ты просто ещё не созрел для такого. — Мама ласково улыбнулась сыну, а Ясения уже подначивала брата, хохоча над ним.
— Если вы не против, я бы удалился. — Сказал Гоша, не дождавшись разрешения выйти из-за стола, он вскочил и пулей вышел из столовой. Младший брат ненавидел разговоры о любви. Ясения ждала того времени, когда он будет носится писаной торбой по всему городу с букетом в руках.
— Мамочка, ужин прекрасный. — Сказала Ясения. — Если позволите, я тоже пойду. В понедельник экзамен, мне нужно подготовиться.
— Иди. — Ответил отец, но мама бросила вдогонку.
— Покажи Стасу дом, а то я гляжу, он тоже заскучал со стариками.
— Ты опрометчиво называешь нас стариками, — возразил отец.
— Так я не нас, — она пальцем оказала на себя и маму Стаса, а потом её изящные пальцы нацелились на мужчин, — а вас. Только и говорите, что про работу.
Девушка уже поднималась по лестнице, как её сзади нагнал парень. От него пахло табаком и травами. Девушка сжала челюсть, не удосужившись развернуться к нему. И как Милославскому не стыдно?
— Ты, как я погляжу, не особо гостеприимная, да? — Он облокотился на стену цвета топленого молока. Ясения даже не взглянула на него.
— Как и ты не особо вежливый.
— И остра на язык.
Лукоянова начала спешно размахивать руками, не открывая двери, на которые она показывала. Её голос был раздражительным и не имел никакого энтузиазма. Стас шел за ней и посмеивался.
— Здесь комната Гоши, родительская спальня, гостиная, ванная, моя комната. Тут гостевая.
— Покажешь мне свою комнату?
— С какой это радости? — на резко развернулась к нему, встречаясь с яркими зелеными глазами. Стас смотрел на ее исподлобья и улыбался. Она прищурилась, чувствуя, что вот-вот взорвется.
— Я твой гость.
— Ты не мой гость, а прилипала своих родителей. — Не выдержала наглости Стаса, зашипела Ясения, время от времени посматривая по сторонам. — То, что ты в этом доме, не значит, что мы можем с тобой подружиться. Дружи с такими же, как ты.
— А может, мы с тобой похожи?
— Ой ли. — Она снова закатила глаза. Оставив Стаса одного, Ясения зашла внутрь своей комнаты.
— Вот стерва, — прошептал Милославский, ухмыляясь. Он облизнул губы и приблизился к двери в комнату Ясении.
Парень уже держался за дверную ручку, как из своей спальни вышел Гоша. Его возмутила фривольность гостя, но он не позволил эмоциям взять вверх. Его отец с самого раннего возраста учил держаться достойно и холодно. Он окликнул Стаса, приглашая в свою комнату, чтобы тот якобы помог ему с набором кодов. Парню ничего не оставалось, как оставить в покое взволнованную Ясению и последовать за её братом. Он чувствовал раздражение. Младший брат Ясении его мало интересовал.
В отличие от его старшей сестры.
Глава 5
Прошли года, а мы мечтали
Сгорать до тла день ото дня.
И мимолетно пролетали
Часы, лишенные тепла.
И нет отчаяния страшнее,
Когда она в руках чужих.
Когда цвет глаз её роднее,
Ты не находишь у других.
Она с другим, и это больно.
Ты смотришь лишь со стороны.
Сам себе чудишься молью,
Когда её глаза любви полны.
И время сыпется песком
Сквозь пальцы, оставляя шрамы.
Он прижимается плечом
К любимой тобою даме.
Osolio
Неделю спустя
Началась череда нескончаемых экзаменов. Ясения чувствовал себя выжатым лимоном, и единственной радостью помимо отличных оценок были уютные вечера в компании Елисея. Парень каждый день ждал девушку у входа в институт, бережно брал её руку в свою ладонь и уводил в одно из самых красивых мест на горе, с которой открывался вид на огни и реку. Они много говорили, не считая часы. Иногда к их компании присоединялась Лиза, иногда они втроем отправлялись на помощь родителям.
Сенечке даже выпала возможность побывать в гостях у Елисея. Екатерина Петровна воодушевленно рассказывала о своих цветах, о том, какие идеи посещали её голову касательно интерьера, угощала девушку разными сладостями, одним из которых был ягодный пирог по рецепту их бабушки из Франции. Ясения влюбилась в каждый уголок этого дома и в каждого его жителя.
Отец ребят травил разные научные байки, и они звучали из его уст так смешно, что к вечеру у молодой особы уже болел живот от смеха. В эту семью было невозможно не влюбиться, — каждый член семьи был кладезем сокровищ. Они были творческими личностями, каждый хранил в себе свой неповторимый талант, и она каждому завидовала белой завистью. Здесь любовью пропитан был каждый сантиметр дома: от немного обветшалой лестницы на крыльце до разбитого на веранде второго этажа саде.
Нельзя было сказать, что в семье Ясении любви не было.
