Вскоре из больницы вышел Сергей. Стаса он заметил не сразу, — мужчина вел разговор по телефону и глубоко дышал. На его лице морщинки разгладились, а губы изгибались в усталой улыбке. Закончив разговор, Лукоянов все же обратил внимание на серную тень позади него. Мужчины встретились взглядами.
— Я же сказал тебе уходить, — нахмурился Сергей. — Со слухом проблемы?
— Я не уйду, — твердо заявил Стас. — Пока не поговорю с Сенькой, с места не сдвинусь.
— А ты настойчивый, — буркнул глава семьи Лукояновых. — И глупый.
— Я просто люблю вашу дочь, — вздохнул Милославский, поднимая глаза к безоблачному небу. — С тех пор, как встретил.
— Ты хоть понимаешь, что ты с ней сделал?
— Понимаю, но и отпускать её больше не хочу. — Стас взглянул в голубые глаза Сергея. — ни я, ни Ясения не виноваты в том, что мой отец оказался вором. Да, я знал, но как вы поступили, если бы узнали такое о родном отце? Неужели сразу бы побежали в полицию?
— Ты прав, — Сергей понимал, что действия Милославского младшего были вызваны лишь безусловной любовью ребёнка к его родителю. Так же, как Сергей защищал своих детей, Стас пытался достучаться до Олега и обезопасить Сенечку. — Я бы тоже не смог сдать отца.
— Я пытался исправить ситуацию, — молящими глазами Стас смотрел на отца любимой и молча пытался заставить его поверить ему. — Я не злодей в этой истории.
— Ясению переводят в палату, — перевел тему Лукоянов. — Как она проснется, можно будет навестить. — Он отпрянул от стены, протянул руку Стасу и впервые за долгие улыбнулся мужчине искренне. — Я все ещё хочу оторвать тебе голову, Стас. Но Ясения заигралась с этими мотоциклами и попытками избегать реальность. Исправь ситуацию и верни мою дочь к жизни.
— Уже, — Хмыкнул Стас, скрывая смущенный смешок. Знал бы Сергей, какими способами утром Милославский воскрешал его дочь.
— Выпишут из больницы, я с вами поговорю, — понизил голос Сергей, от чего тот стал угрожающим. — Очень серьезно.
Выписали девушку спустя месяц. Она долго лежала на койке в больничной палате с подвешенный ногой. Она, заживая, очень чесалась, чем злила пострадавшую Сенечку навещали родители, которые задержались в столице подольше, чтобы побыть рядом с дочерью. Стас дневал и ночевал в её палате, уезжая из больницы только на важные переговоры и домой, чтобы принять душ и переодеться. Пару раз к ней заглядывал Панов, чтобы передать документы другу и повидаться с больной. Его большие глаза смотрели на Сенечку с прищуром, а язык вечно спускал шуточки в её сторону.
Стас привез Ясению в отель, где её уже ждали сотрудники с широкими улыбками, а на парковке стояла Кава, которая ждала свою хозяйку. Отец, конечно же, грозился продать байк, но пожалел дочку. Мужчина проводил девушку до её президентского люкса, где трофей передал её брату. Гошка улыбнулся мужчине и пригласил войти.
— Не могу, — сказал Стас. — У меня встреча сейчас с клиентом.
— У меня тоже сейчас встреча, — спохватился Сергей, поцеловав дочку в щеку. — Я договорился с Пановым увидеться сегодня для заключения контракта.
Стас и Ясения переглянулись. Несмотря на перемирие мужчин, девушку до сих пор волновало то, что глава Филатов Групп оставался инкогнито для Сергея. Стас подмигнул девушке, наклонился к её уху, делая вид, что заправляет прядь волос.
— Не переживай, мы же с твоим папой подружились, — он едва заметно поцеловал в висок любимую и выпрямился. — Что ж, я пойду. Созвонимся, принцесса.
— Всё никак не привыкну, что вы пара, — скривившись, буркнул отец. Гошка издал смешок, хлопая отца по плечу.
— Я тоже, пап.
— Да хватит вам, — отмахнулась Ясения. — Все вам не нравится.
— Мне нравилось, когда ты читала книжки в своей комнате. — Тут же парировал отец, хватая ключи от машины с тумбочки.
— А мне нравилось, когда ты жила в Лондоне, — скорчил гримасу Гошка и подхватил летящий в него клочок бумаги.
Стас сел в машину, когда услышал телефонный звонок. Это была мать. Женщина ждала сына в гости ещё в выходные две недели назад, но из-за аварии сын наотрез отказался покидать палату девушки. Голос Марины был негромким и взволнованным.
— Здравствуй, милый.
— Привет, — Стас нахмурился. — Что с твоим голосом?
— Есть новости, — сказала она и на мгновение замолкла, делая глубокий вдох. Слова, оброненные женщиной на выдохе, заставили волосы на затылке мужчины встать дыбом. — Отца выпускают через месяц.
— Ты думаешь, что он найдет нас? — Сглотнув, спросил сын. Он боялся отца до сих пор, несмотря на то, что за время его заключения сам сколотил прибыльный бизнес. Стас твердо стоял на своих ногах, содержал мать, которая была все ещё в поисках себя. Но лишь одна мысль о встрече с Олегом вводила его в ужас.
— Он звонил мне несколько дней назад, — призналась Марина. — Ничего, кроме знакомых мне угроз не сказал.
— Ты не одна, забыла? У тебя всегда есть я и Ильдар. Отец может хоть сотни угроз пускать в твой адрес, — у него ничего не выйдет.
Несмотря на спазмы в животе и замершее в страхе сердце, голос Милославского был уверенным. Он заверял мать в том, чего опасался сам. От озлобленного и жестокого мужчины, который провел несколько лет в заключении можно было ожидать что угодно. Беспокоился Стас и за нового мужчину матери, ведь Ильдар был помехой для Олега и свидетельством предательства жены. Пусть, они и развелись ещё до заключения под стражу отца.
Мать и сын распрощались. Но не успел Стас завести мотор, как снова зазвонил телефон, — Панов. Дмитрий говорил коротко и по делу, оповестил о необходимости явки Стаса на подписании контракта. Дима посмеивался, но Милославский не разделял его веселье. Сергей должен знать, что главная причина его бед скоро выйдет на свободу.
Внедорожник Стаса несся по мокрой дороге, занося бампер на поворотах. Сердце грохотало, а воспоминания нахлынули на Стаса, так что он почти что не обращал внимание на дорогу. В какой-то момент, он едва успел среагировать, увильнув от выехавшей на встречу машины. Это его отрезвило.
Стас понимал, что Олег потерял свою власть, потерял деньги и авторитет. Но с другой стороны, этот проныра мог заручится криминальными контактами в заключении. А эти сородичи окажутся более опасными, чем его гражданские связи. Ему срочно нужен был совет, который бы его успокоил.
Внедорожник Стаса припарковался прямо у дверей в кафе. В окне было видно двух широкоплечих мужчин, обсуждающий насущные дела. Заметив из окна Стаса, Сергей выпрямился и нахмурился. Кажется, очередной сюрприз, связанный с ним, Лукоянову совсем не понравился. Бледный и задумчивый Милославский, выполз из машины, зашел в кафе, где его присутствие оповестили подвесные колокольчики, и направился к другу.
— И снова здравствуйте, — подал неживой голос Стас. Сергей заметил перемену настроения мужчины, но задавать лишние вопросы не стал.
— Сергей, Стас — второй акционер фирмы. Генеральный директор Филатов Групп.
— В контракте я не заметил твою фамилию, — Произнёс Сергей, наблюдая, как Милославский усаживался за столик напротив него. Потом снова взглянул на бумаги, лежащие перед его носом, хмыкнул и пристально уставился в зеленые глаза Стаса. — Филатов С. О. Сменил фамилию, значит?
— Не хочу иметь ничего общего с отцом, — произнёс Милославский, скривившись, будто проглотил целый лимон.
— И Ясения, конечно же, это знала. — Сергей тяжело вздохнул, потер указательным пальцем переносицу. — Что же вы вечно из меня дурака-то делаете!
— Ясения узнала случайно. — Встал на защиту возлюбленной мужчина. — Я не хотел ей говорить об этом.
— Мне почему не сказали?
— Вы едва можете смирится с тем, что я и ваша дочь снова вместе. Что бы вы подумали, если узнали бы, что фирма, с которой сотрудничает ваша дочь, — моя? То, что я с небитым лицом хожу, уже чудо.
— Господи, — Сергей рассмеялся и хлопнул широкой ладонью по столу. — Ну почему среди столько хороших компаний, моя дочь вляпалась именно сюда!
— Сергей, не принимайте этот факт буквально, и не сравнивайте меня с отцом. Я — не Олег, я никогда не смогу сделать больно той, которая меня простила спустя пять лет. Я же буду конченным идиотом.
— Но вы разыгрывали спектакли! Делали из меня дурака! — Завелся мужчина. — О каком сотрудничестве идет речь? Мне шестой десяток, а разводят меня мальчишки!
— Мы просто боялись вам признаться. — Произнес Стас.
— Хуже открытого вранья есть только благородная ложь. Хотели, как лучше? А что в итоге?
— Я пойму, если вы не захотите сотрудничать, — примирительно отозвался Милославский.
— В твоей фирме не сомневается ни моя дочь, ни мой сын, Стас. Да, и я не с бухты барахты согласился на заключение контракта. Ваша фирма, парни, очень быстро развивается. Вы молодцы. — Сергей наклонился корпусом с Стасу. — Но перестаньте играть с тыла. Особенно ты, — указательный палец устремился на Милославского. Губы мужчины скривились в небрежной усмешке. Он знал, о чем говорил Лукоянов. О Сенечке. — Разве пять лет жизни в тени тебя ничему не научили?
— Иногда полезно наблюдать со стороны.
— Если бы я не знал, что ты, несмотря на угрозу заключения, поперся в Лондон к моей дочери, стер бы тебя в порошок. — Глаза Милославского округлились. Почему вся эта семья знала о его поступках, но никто не говорил Ясении? Или они специально молчали, чтобы девушка не бросилась в огонь снова? — Что, думал я не знаю, как ты умчался? Тебя же выпускать из страны не должны были, когда ты подал заявку через адвоката.
— Я думал, что мне просто повезло.
— Считай это везением. Но ровно в тот день я подписал бумагу, что не имею никаких претензий к тебе, что ты не задействован в деле твоего отца. — Сергей протянул руку к Милославскому, хватая его за шею. — Нужно быть глупым человеком, либо горячо обиженным, чтобы не замечать, как ты, Стас, боролся с собственной болью.
— Вы все знали обо мне, кроме Ясении. Она же не заметила меня, даже столкнувшись.
— Моя дочь — моя самая большая любовь, Стас. У неё мой характер, мои глаза, моё упрямство. Неужели ты правда думаешь, что она не заметила? — Сергей сильнее сжал тыльную сторону шеи Милославского. — Если бы не твои слова в зале суда, не твои поступки после него, я бы на метр не подпустил тебя к ней. Я не слепой, — ты любишь мою дочь, и, к сожалению, лучшего варианта я для неё не могу и желать. Никакие деньги и статус не сровняться с чувствами. Особенно теми, которые прошли огонь, воду и медные трубы.
Сергей отпустил Стаса. Вернулся в исходное положение, сделал глоток своего горького эспрессо. Дима все это время был тенью, — он не проронил ни слова, удивляясь твердости характера Лукоянова. Панов замечал очевидные сходства Ясении и ее отца. Он восхищался мужчиной.
— Вы правы, я чертовски люблю вашу дочь. — Стас потер ладонями лицо. — И этот контракт и моё присутствие в ваших жизнях не имеют ничего общего с тем, что произошло пять лет назад. Я просто хочу, чтобы вы знали, Сергей, что от меня никогда не будет никаких подоплек.
— Я знаю, сынок. — Сергей улыбнулся, достал из нагрудного кармана ручку паркер и размашистым почерком поставил свою подпись. — Поэтому я доверяю тебе не только компанию, но и свою дочь.
Мужчины поднялись, пожали руки, не скрывая улыбок. Лукоянов вышел из стен кафе, завел свой белый внедорожник, как его окликнул Милославский. Дима уже тронулся с парковочного места, помахав на прощание, и Сергей махнул ему рукой, щурясь от яркого солнца. Стас, по-мальчишески, подбежал к отцу возлюбленной, закурил сигарету, и обронил:
— Отца выпускают через месяц.
— УДО? — Хмыкнул Сергей. Потом посчитал в уме его срок и цыкнул языком. — Быстро же летит время. Марина сказала?
— Да, она беспокоится, что он начнёт третировать её. Особенно, когда узнает об Ильдаре.
— Все будет в порядке, парень. — Лукоянов похлопал по плечу Стаса. — Предупрежден, значит, воооужен. Спасибо.
— Вам спасибо. — Он выходные облако дыма.
— За что?
— За то, что поверили.
— Знаешь, Стас, жизнь странная штука. Я никогда бы не подумал, что события давнего прошлого могут лавиной упасть на голову не только тебе, но и твоим детям. Ты не виноват, это точно. Виноват я и Олег.
— Отец одержимый человек. — Зеленые глаза Милославского уставились с прищуром на безоблачное небо. Он вспомнил любимую и улыбнулся мягкой нежной улыбкой. — Когда смотрю на небо, всегда вспоминаю Сеньку. — Прошептал он. Сергей улыбнулся.
— Я тоже. — Лукоянов открыл водительскую дверь, пожимая руку Стасу. — Приглашаю в выходные в ресторан в нашем отеле. Я здесь задержусь на пару месяцев, — скоро будет сдача объекта. — Милославский кивнул. — Марину и Ильдара тоже зови.
— Обязательно.
Расставшись с Лукояновым, Стас продолжал стоять на парковке. Он уже давно сбросил со своих плеч пиджак, оставаясь с белоснежной рубашке с растегнутой верхней пуговицей. Его сердце билось размеренно, а мысли наконец-таки выстроились в правильную цепочку. Молодой брошенный паренек исчез из тела взрослого мужчины. После разговора с отцом возлюбленной мужчина словно заново родился. Его голова стала трезвой, а мысли понятны. Стас знал, что нужно было делать дальше, знал, как нужно жить, не зацикливаться на фирме. В его жизни словно появились новые шикарные возможности, полные приятных подарков. И первый подарок, — любимая, второй подарок, — благословение.
Он снова взглянул на небо, улыбаясь и думая о Сенечке. Его помыслы были чистыми. Он хотел семью, хотел свой большой дом, полный детского смеха. Он хотел обрести покой и счастье. И понимал, что был готов к этому, но готова ли была его любимая?
Зазвонил телефон. Стас усмехнулся, — у них с Ясенией, очевидно, была ментальная связь, раз она почувствовала мысли мужчины и набрала его номер.
— Принцесса, — ласково произнёс он.
— Как все прошло? — Взволнованно спросила Сенечка. — Все живы?
— Ты беспокоишься обо мне? Твой отец нравится мне все больше и больше.
— Он сильно зверствовал? — Она закряхтела, пытаясь подняться на здоровую ногу. — Черт бы побрал эти костыли. Чувствую себя инвалидом.
— Покричал, прочитал лекцию о нравственности, но в целом все обошлось. Контракт подписал. Думаю, тебя ожидают вопросы о том, какая ты бестыжая моська. — Мужчина сел в свой автомобиль, завел двигатель и переключился на громкую связь. — Куда ты поковыляла, старушка?
— Хочу есть, — продолжала пыхтеть она. — И не называй меня старушкой.
— Ты кряхтишь, как бабка, — рассмеялся Стас. — Но я люблю тебя любой.
— Снова твои шуточки, Милославский?
Они оба вспомнили студенческие годы. Вспомнили, как Стас поджидал девушку у входа в аудитории, как они обменивались колкостями и как смеялись, понимая, что между ними нет той начальной вражды. По телу мужчины растеклось тепло от ностальгии. Ясения тоже улыбалась.
— Знаешь, Сенька, прошло всего пару часов с нашей разлуки, а я уже чертовски по тебе скучаю.
— Сексуальный мерзавец превратился в домашнего котика, — хохотнула Сенечка, скрывая волнение за смехом. — Будешь мурлыкать, если почешу тебя за ушком?
— Зарычу, если начнешь чесать жопку, — ехидно ответил Стас, слыша на той стороне возмущение возгласы. Он рассмеялся. — Любимая, у меня ещё пару дел намечено, а после я тебя, костяная нога, отвезу на пикник. Погода прекрасная.
— Хватит обзываться, — сквозь зубы процедила Ясения. — Любимый.
— Я же сказал тебе уходить, — нахмурился Сергей. — Со слухом проблемы?
— Я не уйду, — твердо заявил Стас. — Пока не поговорю с Сенькой, с места не сдвинусь.
— А ты настойчивый, — буркнул глава семьи Лукояновых. — И глупый.
— Я просто люблю вашу дочь, — вздохнул Милославский, поднимая глаза к безоблачному небу. — С тех пор, как встретил.
— Ты хоть понимаешь, что ты с ней сделал?
— Понимаю, но и отпускать её больше не хочу. — Стас взглянул в голубые глаза Сергея. — ни я, ни Ясения не виноваты в том, что мой отец оказался вором. Да, я знал, но как вы поступили, если бы узнали такое о родном отце? Неужели сразу бы побежали в полицию?
— Ты прав, — Сергей понимал, что действия Милославского младшего были вызваны лишь безусловной любовью ребёнка к его родителю. Так же, как Сергей защищал своих детей, Стас пытался достучаться до Олега и обезопасить Сенечку. — Я бы тоже не смог сдать отца.
— Я пытался исправить ситуацию, — молящими глазами Стас смотрел на отца любимой и молча пытался заставить его поверить ему. — Я не злодей в этой истории.
— Ясению переводят в палату, — перевел тему Лукоянов. — Как она проснется, можно будет навестить. — Он отпрянул от стены, протянул руку Стасу и впервые за долгие улыбнулся мужчине искренне. — Я все ещё хочу оторвать тебе голову, Стас. Но Ясения заигралась с этими мотоциклами и попытками избегать реальность. Исправь ситуацию и верни мою дочь к жизни.
— Уже, — Хмыкнул Стас, скрывая смущенный смешок. Знал бы Сергей, какими способами утром Милославский воскрешал его дочь.
— Выпишут из больницы, я с вами поговорю, — понизил голос Сергей, от чего тот стал угрожающим. — Очень серьезно.
Глава 53
Выписали девушку спустя месяц. Она долго лежала на койке в больничной палате с подвешенный ногой. Она, заживая, очень чесалась, чем злила пострадавшую Сенечку навещали родители, которые задержались в столице подольше, чтобы побыть рядом с дочерью. Стас дневал и ночевал в её палате, уезжая из больницы только на важные переговоры и домой, чтобы принять душ и переодеться. Пару раз к ней заглядывал Панов, чтобы передать документы другу и повидаться с больной. Его большие глаза смотрели на Сенечку с прищуром, а язык вечно спускал шуточки в её сторону.
Стас привез Ясению в отель, где её уже ждали сотрудники с широкими улыбками, а на парковке стояла Кава, которая ждала свою хозяйку. Отец, конечно же, грозился продать байк, но пожалел дочку. Мужчина проводил девушку до её президентского люкса, где трофей передал её брату. Гошка улыбнулся мужчине и пригласил войти.
— Не могу, — сказал Стас. — У меня встреча сейчас с клиентом.
— У меня тоже сейчас встреча, — спохватился Сергей, поцеловав дочку в щеку. — Я договорился с Пановым увидеться сегодня для заключения контракта.
Стас и Ясения переглянулись. Несмотря на перемирие мужчин, девушку до сих пор волновало то, что глава Филатов Групп оставался инкогнито для Сергея. Стас подмигнул девушке, наклонился к её уху, делая вид, что заправляет прядь волос.
— Не переживай, мы же с твоим папой подружились, — он едва заметно поцеловал в висок любимую и выпрямился. — Что ж, я пойду. Созвонимся, принцесса.
— Всё никак не привыкну, что вы пара, — скривившись, буркнул отец. Гошка издал смешок, хлопая отца по плечу.
— Я тоже, пап.
— Да хватит вам, — отмахнулась Ясения. — Все вам не нравится.
— Мне нравилось, когда ты читала книжки в своей комнате. — Тут же парировал отец, хватая ключи от машины с тумбочки.
— А мне нравилось, когда ты жила в Лондоне, — скорчил гримасу Гошка и подхватил летящий в него клочок бумаги.
Стас сел в машину, когда услышал телефонный звонок. Это была мать. Женщина ждала сына в гости ещё в выходные две недели назад, но из-за аварии сын наотрез отказался покидать палату девушки. Голос Марины был негромким и взволнованным.
— Здравствуй, милый.
— Привет, — Стас нахмурился. — Что с твоим голосом?
— Есть новости, — сказала она и на мгновение замолкла, делая глубокий вдох. Слова, оброненные женщиной на выдохе, заставили волосы на затылке мужчины встать дыбом. — Отца выпускают через месяц.
— Ты думаешь, что он найдет нас? — Сглотнув, спросил сын. Он боялся отца до сих пор, несмотря на то, что за время его заключения сам сколотил прибыльный бизнес. Стас твердо стоял на своих ногах, содержал мать, которая была все ещё в поисках себя. Но лишь одна мысль о встрече с Олегом вводила его в ужас.
— Он звонил мне несколько дней назад, — призналась Марина. — Ничего, кроме знакомых мне угроз не сказал.
— Ты не одна, забыла? У тебя всегда есть я и Ильдар. Отец может хоть сотни угроз пускать в твой адрес, — у него ничего не выйдет.
Несмотря на спазмы в животе и замершее в страхе сердце, голос Милославского был уверенным. Он заверял мать в том, чего опасался сам. От озлобленного и жестокого мужчины, который провел несколько лет в заключении можно было ожидать что угодно. Беспокоился Стас и за нового мужчину матери, ведь Ильдар был помехой для Олега и свидетельством предательства жены. Пусть, они и развелись ещё до заключения под стражу отца.
Мать и сын распрощались. Но не успел Стас завести мотор, как снова зазвонил телефон, — Панов. Дмитрий говорил коротко и по делу, оповестил о необходимости явки Стаса на подписании контракта. Дима посмеивался, но Милославский не разделял его веселье. Сергей должен знать, что главная причина его бед скоро выйдет на свободу.
Внедорожник Стаса несся по мокрой дороге, занося бампер на поворотах. Сердце грохотало, а воспоминания нахлынули на Стаса, так что он почти что не обращал внимание на дорогу. В какой-то момент, он едва успел среагировать, увильнув от выехавшей на встречу машины. Это его отрезвило.
Стас понимал, что Олег потерял свою власть, потерял деньги и авторитет. Но с другой стороны, этот проныра мог заручится криминальными контактами в заключении. А эти сородичи окажутся более опасными, чем его гражданские связи. Ему срочно нужен был совет, который бы его успокоил.
Внедорожник Стаса припарковался прямо у дверей в кафе. В окне было видно двух широкоплечих мужчин, обсуждающий насущные дела. Заметив из окна Стаса, Сергей выпрямился и нахмурился. Кажется, очередной сюрприз, связанный с ним, Лукоянову совсем не понравился. Бледный и задумчивый Милославский, выполз из машины, зашел в кафе, где его присутствие оповестили подвесные колокольчики, и направился к другу.
— И снова здравствуйте, — подал неживой голос Стас. Сергей заметил перемену настроения мужчины, но задавать лишние вопросы не стал.
— Сергей, Стас — второй акционер фирмы. Генеральный директор Филатов Групп.
— В контракте я не заметил твою фамилию, — Произнёс Сергей, наблюдая, как Милославский усаживался за столик напротив него. Потом снова взглянул на бумаги, лежащие перед его носом, хмыкнул и пристально уставился в зеленые глаза Стаса. — Филатов С. О. Сменил фамилию, значит?
— Не хочу иметь ничего общего с отцом, — произнёс Милославский, скривившись, будто проглотил целый лимон.
— И Ясения, конечно же, это знала. — Сергей тяжело вздохнул, потер указательным пальцем переносицу. — Что же вы вечно из меня дурака-то делаете!
— Ясения узнала случайно. — Встал на защиту возлюбленной мужчина. — Я не хотел ей говорить об этом.
— Мне почему не сказали?
— Вы едва можете смирится с тем, что я и ваша дочь снова вместе. Что бы вы подумали, если узнали бы, что фирма, с которой сотрудничает ваша дочь, — моя? То, что я с небитым лицом хожу, уже чудо.
— Господи, — Сергей рассмеялся и хлопнул широкой ладонью по столу. — Ну почему среди столько хороших компаний, моя дочь вляпалась именно сюда!
— Сергей, не принимайте этот факт буквально, и не сравнивайте меня с отцом. Я — не Олег, я никогда не смогу сделать больно той, которая меня простила спустя пять лет. Я же буду конченным идиотом.
— Но вы разыгрывали спектакли! Делали из меня дурака! — Завелся мужчина. — О каком сотрудничестве идет речь? Мне шестой десяток, а разводят меня мальчишки!
— Мы просто боялись вам признаться. — Произнес Стас.
— Хуже открытого вранья есть только благородная ложь. Хотели, как лучше? А что в итоге?
— Я пойму, если вы не захотите сотрудничать, — примирительно отозвался Милославский.
— В твоей фирме не сомневается ни моя дочь, ни мой сын, Стас. Да, и я не с бухты барахты согласился на заключение контракта. Ваша фирма, парни, очень быстро развивается. Вы молодцы. — Сергей наклонился корпусом с Стасу. — Но перестаньте играть с тыла. Особенно ты, — указательный палец устремился на Милославского. Губы мужчины скривились в небрежной усмешке. Он знал, о чем говорил Лукоянов. О Сенечке. — Разве пять лет жизни в тени тебя ничему не научили?
— Иногда полезно наблюдать со стороны.
— Если бы я не знал, что ты, несмотря на угрозу заключения, поперся в Лондон к моей дочери, стер бы тебя в порошок. — Глаза Милославского округлились. Почему вся эта семья знала о его поступках, но никто не говорил Ясении? Или они специально молчали, чтобы девушка не бросилась в огонь снова? — Что, думал я не знаю, как ты умчался? Тебя же выпускать из страны не должны были, когда ты подал заявку через адвоката.
— Я думал, что мне просто повезло.
— Считай это везением. Но ровно в тот день я подписал бумагу, что не имею никаких претензий к тебе, что ты не задействован в деле твоего отца. — Сергей протянул руку к Милославскому, хватая его за шею. — Нужно быть глупым человеком, либо горячо обиженным, чтобы не замечать, как ты, Стас, боролся с собственной болью.
— Вы все знали обо мне, кроме Ясении. Она же не заметила меня, даже столкнувшись.
— Моя дочь — моя самая большая любовь, Стас. У неё мой характер, мои глаза, моё упрямство. Неужели ты правда думаешь, что она не заметила? — Сергей сильнее сжал тыльную сторону шеи Милославского. — Если бы не твои слова в зале суда, не твои поступки после него, я бы на метр не подпустил тебя к ней. Я не слепой, — ты любишь мою дочь, и, к сожалению, лучшего варианта я для неё не могу и желать. Никакие деньги и статус не сровняться с чувствами. Особенно теми, которые прошли огонь, воду и медные трубы.
Сергей отпустил Стаса. Вернулся в исходное положение, сделал глоток своего горького эспрессо. Дима все это время был тенью, — он не проронил ни слова, удивляясь твердости характера Лукоянова. Панов замечал очевидные сходства Ясении и ее отца. Он восхищался мужчиной.
— Вы правы, я чертовски люблю вашу дочь. — Стас потер ладонями лицо. — И этот контракт и моё присутствие в ваших жизнях не имеют ничего общего с тем, что произошло пять лет назад. Я просто хочу, чтобы вы знали, Сергей, что от меня никогда не будет никаких подоплек.
— Я знаю, сынок. — Сергей улыбнулся, достал из нагрудного кармана ручку паркер и размашистым почерком поставил свою подпись. — Поэтому я доверяю тебе не только компанию, но и свою дочь.
Мужчины поднялись, пожали руки, не скрывая улыбок. Лукоянов вышел из стен кафе, завел свой белый внедорожник, как его окликнул Милославский. Дима уже тронулся с парковочного места, помахав на прощание, и Сергей махнул ему рукой, щурясь от яркого солнца. Стас, по-мальчишески, подбежал к отцу возлюбленной, закурил сигарету, и обронил:
— Отца выпускают через месяц.
— УДО? — Хмыкнул Сергей. Потом посчитал в уме его срок и цыкнул языком. — Быстро же летит время. Марина сказала?
— Да, она беспокоится, что он начнёт третировать её. Особенно, когда узнает об Ильдаре.
— Все будет в порядке, парень. — Лукоянов похлопал по плечу Стаса. — Предупрежден, значит, воооужен. Спасибо.
— Вам спасибо. — Он выходные облако дыма.
— За что?
— За то, что поверили.
— Знаешь, Стас, жизнь странная штука. Я никогда бы не подумал, что события давнего прошлого могут лавиной упасть на голову не только тебе, но и твоим детям. Ты не виноват, это точно. Виноват я и Олег.
— Отец одержимый человек. — Зеленые глаза Милославского уставились с прищуром на безоблачное небо. Он вспомнил любимую и улыбнулся мягкой нежной улыбкой. — Когда смотрю на небо, всегда вспоминаю Сеньку. — Прошептал он. Сергей улыбнулся.
— Я тоже. — Лукоянов открыл водительскую дверь, пожимая руку Стасу. — Приглашаю в выходные в ресторан в нашем отеле. Я здесь задержусь на пару месяцев, — скоро будет сдача объекта. — Милославский кивнул. — Марину и Ильдара тоже зови.
— Обязательно.
Расставшись с Лукояновым, Стас продолжал стоять на парковке. Он уже давно сбросил со своих плеч пиджак, оставаясь с белоснежной рубашке с растегнутой верхней пуговицей. Его сердце билось размеренно, а мысли наконец-таки выстроились в правильную цепочку. Молодой брошенный паренек исчез из тела взрослого мужчины. После разговора с отцом возлюбленной мужчина словно заново родился. Его голова стала трезвой, а мысли понятны. Стас знал, что нужно было делать дальше, знал, как нужно жить, не зацикливаться на фирме. В его жизни словно появились новые шикарные возможности, полные приятных подарков. И первый подарок, — любимая, второй подарок, — благословение.
Он снова взглянул на небо, улыбаясь и думая о Сенечке. Его помыслы были чистыми. Он хотел семью, хотел свой большой дом, полный детского смеха. Он хотел обрести покой и счастье. И понимал, что был готов к этому, но готова ли была его любимая?
Зазвонил телефон. Стас усмехнулся, — у них с Ясенией, очевидно, была ментальная связь, раз она почувствовала мысли мужчины и набрала его номер.
— Принцесса, — ласково произнёс он.
— Как все прошло? — Взволнованно спросила Сенечка. — Все живы?
— Ты беспокоишься обо мне? Твой отец нравится мне все больше и больше.
— Он сильно зверствовал? — Она закряхтела, пытаясь подняться на здоровую ногу. — Черт бы побрал эти костыли. Чувствую себя инвалидом.
— Покричал, прочитал лекцию о нравственности, но в целом все обошлось. Контракт подписал. Думаю, тебя ожидают вопросы о том, какая ты бестыжая моська. — Мужчина сел в свой автомобиль, завел двигатель и переключился на громкую связь. — Куда ты поковыляла, старушка?
— Хочу есть, — продолжала пыхтеть она. — И не называй меня старушкой.
— Ты кряхтишь, как бабка, — рассмеялся Стас. — Но я люблю тебя любой.
— Снова твои шуточки, Милославский?
Они оба вспомнили студенческие годы. Вспомнили, как Стас поджидал девушку у входа в аудитории, как они обменивались колкостями и как смеялись, понимая, что между ними нет той начальной вражды. По телу мужчины растеклось тепло от ностальгии. Ясения тоже улыбалась.
— Знаешь, Сенька, прошло всего пару часов с нашей разлуки, а я уже чертовски по тебе скучаю.
— Сексуальный мерзавец превратился в домашнего котика, — хохотнула Сенечка, скрывая волнение за смехом. — Будешь мурлыкать, если почешу тебя за ушком?
— Зарычу, если начнешь чесать жопку, — ехидно ответил Стас, слыша на той стороне возмущение возгласы. Он рассмеялся. — Любимая, у меня ещё пару дел намечено, а после я тебя, костяная нога, отвезу на пикник. Погода прекрасная.
— Хватит обзываться, — сквозь зубы процедила Ясения. — Любимый.
