и не знала, что меня так полюбили в этом месте. — Саша, — смеясь произнесла я, — опусти меня. — Но остаться на ногах долго не вышло, меня тут же подхватил на руки Витя, — бармен, — и тоже стал кружить. Лица ребят сливались в одну линию, голова превращалась в один неспокойный шар.
— Мы так рады тебя видеть, Таня! — оставляя мокрый след от поцелуя, произнесла Альбина. — Ты вернулась!
— Да, — я улыбнулась.
— Значит Ясения Сергеевна выгонит Медузу к чертовой матери, — радостный тон Вити заставил меня нахмурится. Подруга не говорила, что наняла на мое место кого-то другого.
— Я не знала, что здесь уже кто-то работает.
Альбина взяла меня за руку и усадила на диван рядом со стойкой администратора. Дима присел рядом, облокачиваясь на весомый чемодан. Остальные окружили нас полумесяцем.
— Кто-то должен был руководить, — грустно ответила Альбина. Девушка заломила локти, нервничая. — Но лучше бы оставалась ты.
— Давайте так, я поговорю с Ясенией Сергеевной, а потом вам расскажу. Не уверена, что Лукояновы так быстро избавятся от управляющего.
— Таня, — тихий голос Вити заставил меня вскинуть голову. Парень стоял в привычной уже для меня униформе, его волосы отросли и теперь были убраны в хвост, густые брови сведены к переносице. — Как ты?
— Неужели вы еще не обсудили эту историю? — Я прищурилась, по привычке пуская стрелы, когда затрагивалась больная тема. Ребята выпучили свои глаза, а я усмехнулась. — Ребят, я устала. Дайте мне номер, и я пойду посплю пару часов.
— Дмитрий Иванович, на вас тоже? — Дима рассмеялся, а я раскраснелась. Очевидно, что лучше бы было поселится в его квартире. Я только что подала своим болтливым работникам повод для сплетен.
— Нет, — с улыбкой на лице ответил Панов, бросая короткий ироничный взгляд на меня. — Номер только для Тани.
— Разве ты не останешься в своей квартире? — Удивился Саша, оборачиваясь на оклик одного из постояльцев. — Одну минутку! — Крикнул он.
— Я продала свои квартиры. — Ответила я. — Иди к стойке, пока не поднялся шум.
Разговоры с ребятами меня утомляли. Я была вымотана дорогой и новостью о болезни отца. Дима видел, что я едва держалась, поэтому постарался быстро свернуть все разговоры. Спустя десять минут я уже стояла посреди номера, глядя на двуспальную кровать и чувствуя титаническую усталость.
Оставив чемодан у двери, Панов помог снять с моих плеч шубу, аккуратно положив ее на кресло. Он привел на краешек кровати, оставшись тоже без верхней одежды. Его теплая ладонь коснулась моей ладони, и наши глаза встретились. Глядя на мужчину, я чувствовала покой и безопасность. Я не знала, когда я начала так доверять Панову. Возможно, даже с самого начала нашего знакомства, но сейчас я была очень благодарна мужчине.
— Спасибо тебе, — нависая высотой своего роста над мужчиной, произнесла я. Дима вскинул брови, лаская большим пальцем тыльную сторону ладони. — В какой-то момент я подумала, что ты меня бросил. Как папа, Елисей, Илья…
— Не сравнивай меня с ними, — чуть сжав ладонь, он улыбнулся. — Я оставил тебя только для того, чтобы ты поняла, чем может обернутся твоя упрямая вера не в того человека.
Мои пальцы коснулись его колючей щеки, и Дима на мгновение опустил веки. Его усталое лицо разгладилось. Сердце снова дало о себе знать, грохоча в теле так, что, казалось, Дима тоже это слышал. Он губами что-то беззвучно шептал, пока я хмурилась.
— Что ты там говоришь?
— Четырнадцать, пятнадцать, — уже громче произнес он, открывая глаза.
Карие глаза темнели. Его зрачки расширились, и я почувствовала, что мои губы стали совсем сухими. Воздуха не хватало. Панов до сих пор считал мой пульс, пока я не могла связать не только слова, слетавшие с моих губ, но и несвязные мысли. Приглушенный свет от настольных лам создавал своеобразные тени, и в этих рисунках я видела, как наши тела превращались в форму сердца.
— Почему ты не объявился?
— Я приезжал, — наши голоса перешли на шепот, но казалось, что мы кричали. Чувства обострились до максимума. — Но тебя никогда не было. Интересно, где же ты пропадала?
— На новый год я спала. — Я вспоминал про подарок и на ватных ногах отошла от мужчины. Достала из сумки знакомую нам обоим коробочку и развернулась спиной к Диме. — Думаю, тебе пора подарить его правильно. — Горячие руки Панова коснулись тыльной стороны моей шеи, и я задержала дыхание. Он осторожно убрал мешающие волосы мне на плечи. Когда холодный металл коснулся разгоряченной кожи, я вздрогнула. Послышался щелчок замка. Разворачиваться я не спешила, да и Дима не торопился отпускать меня. Его губы касались моих волос. Воздуха не хватало, я едва ли не теряла сознание в его объятиях. Только когда голос Панова заполнил комнату, я поняла, что все придуманное мной волшебство было только частью.
— Танечка, дыши, пожалуйста. — Я слышала смех в его приглушенном голосе. — Твоя грудная клетка не двигается.
— Я дышу, — воспротивилась я, радуясь, что Дима не видел моих глаз. Все затуманилось, и единственным якорем был свет от лампы.
— Интересно чем, — он развернул меня в кольце своих рук. Хитрая добрая улыбка заставляла и без того податливое тело таять в его объятиях. — Дыши, прошу тебя, Золушка. — Жарко прошептал он, а после его губы накрыли мои.
Я вспыхнула, словно спичка. Дыхание вовсе сперло, и из горла вырвался тихий стон. Он был таким громким, что я не сразу поняла, что стонали от блаженства мы оба. Руки Димы сжали мою тонкую талию, волосы упали на лица, но нам не было до этого никакого дела. Сердце стучало так громко, что хотелось кричать. Кричать от эмоций, которые я испытывала. Я хотела его. Хотела всего без остатка.
Пальцы опустились на мои бедра, сжимая ягодицы. Я всхлипнула, и его хватка усилилась. Тело горело. Места, где касались меня руки Димы, пылали огнем. Сердце стучало в унисон с сердцем Панова. Мы оба задыхались, оба хотели огня и страсти, оба сводили друг друга с ума. Я оказалась на его коленях, сжимая воротник пуловера с такой силой, что костяшки побелели. Возбуждение росло, чувства были на пределе.
Его руки, словно змеи, ползли вверх, сжимая мое тело, отставляя красные отметины на талии. Я чувствовала его пальцы на своих лопатках, сама не уступая. Непослушные пальцы срывали с широких плеч кофту, расстегивали ремень брюк. Послышался щелчок. Мой лиф упал на пол в груду остальной одежды. Я даже не обратила внимание, что Дима успел лишить меня водолазки.
— Сколько раз, — шептал Дима, наконец оторвавшись от моих губ, припав к груди, — сколько раз я представлял это в своей голове. — Я хныкала, чувствуя, что мужчина сам был на пределе. — Но ты ярче всех моих фантазий. Ты — не иллюзия, правда же?
Наши глаза встретились. Я тонула и выплывала раз за разом. Осторожно взяв его ладонь в свою, я коснулась сухими от желания губами его кожи, а потом положила на свою грудь. Пальцы мужчины сжали плоть, глаза загорелись адовом пламенем.
— Я настоящая, — моя улыбка ослепляла. — Ты — настоящий.
— Настоящая, — он так счастливо и широко улыбнулся, словно мальчишка, которому подарили заветный подарок. Я взвизгнула, громко смеясь, когда он рывком опрокинул нас на кровать, вжимаясь своим телом. Между нами не оставалось ни сантиметра, оставшаяся одежда мешала и неприятно царапала кожу. Хотелось от нее избавится.
— Дима, — ловя его дыхание, я изогнула спину, чтобы стать еще ближе к нему. — Я задыхаюсь, — наши глаза встретились, в них было столько любви, что я боялась разбиться о скалы реальности.
— Дыши, любимая, — шептал он, рывком срывая с меня шерстяную юбку. Оставшаяся часть одежды улетела куда-то в угол номера вместе с его брюками. — Дыши, потому что пока ты дышишь, я могу жить.
— Опять твои громкие слова? — Я громко крикнула, цепляясь своими руками за голые плечи Димы. Наши тела соединились в страстном танго. Он испустил стон, находя пристанище, прячась в моих волосах, целуя шею. Дыхание стало сбивчивым, тело послушно отзывалось на каждый его толчок.
— Я слишком долго жил верой, что ты будешь моей. И вот оно — счастье. — Его голос звучал сдавлено. Я слышала его тяжелое дыхание и сгорала в этом огне чувств.
Счастье… Любовь… Вера… Его нескончаемая вера сводила с ума. Насколько сильно нужно любить человека, быть уверенным в собственных силах, чтобы покорно ждать своего часа? Вот он — олицетворение всепоглощающей веры в человеческую любовь, идеал доверия и заботы. Вот он — мужчина, который все время казался мне надежным тылом. Вот он — Панов Дмитрий Иванович, мой несостоявшийся жених, заядлый дамский угодник, падший к ногам дикарки. Вот он — самый настоящий герой любовных романов. Ласковый лев, способный стать никого не жалеющим диким зверем.
Как долго мне потребовалось времени, чтобы осознать, что все мои желания, все мои мечты скопились лишь в одном человеке. А любовь… любовь всегда была рядом, тыкала в меня пальцем и кричала «обрати на меня внимание». Эта удивительное упрямство, не поддающееся разуму чувство собственной победы, даже когда то, что ты больше всего желаешь находилось в чужих руках. Дима молча ждал, зализывая мои раны, когда я перестану наступать на чертовы грабли.
Даже если я буду очередной галочкой в его победном списке, мне все равно. Чувства, которые переполняли мое тело сейчас, казались забвением. Я ощущала, как мягкие губы Димы ласкали мою кожу, не оставляя ни миллиметра без его внимания, как он сжимал меня в своих объятиях, словно я была спасательным кругом, той самой шлюпкой во время крушения Титаника. Я чувствовала себя не очередной победой Панова, я была его жизнью, его страстью, одержимостью, его верой в любовь. Я впервые чувствовала себя кем-то особенным в чужой жизни. Словно этот момент перечеркнул всю мою жизнь, разделили на «до» и «после». Дима своим упорством, заботой и просто собственным существованием смог заставить меня поверить, что любовь может не губить, а возрождать из пепла. Какой же я была глупой, отказав три раза этому мужчине ради дикой страсти.
Толчки усилились. Я, словно змея в траве, извивалась под тяжелым телом Димы, вторя раз за разом его имя. Хотелось кричать от наслаждения, но я сдерживалась, прекрасно зная, что стены тонкие, на часах было не больше одиннадцати часов дня, и соседи могли нас услышать.
— Не сдерживая себя, родная, — Дима нарочно прикусил мой сосок, и я вскрикнула. Удовольствие настигло меня резко и ярко. Я выгнулась под ним, ловя ртом воздух, все еще чувствуя горячие губы Димы на своем теле. Он был везде, и мне казалось этого мало. — Выпивай все, — шептал он, словно искуситель, — все без остатка. Забирай мою жизнь, Таня, потому что теперь я точно не представляю свою жизнь без тебя.
Он ускорился, и из наших ртов сорвался стон наслаждения. Мужчина рухнул на меня своим телом, продолжая ласкать ладонями и губами мое тело. Он шептал что-то несвязное, едва распознаваемое.
— Люблю, — получилось понять из его уст мне. Его палец водил круги по конкуру ореола груди. — Я очень сильно люблю тебя, Таня.
Впервые за полгода я наконец почувствовала себя живой. Сердце кричало о том, что оно присутствует в груди, разум отступил окончательно. Я счастливо улыбалась, видя блаженную улыбку Димы и понимала, что я тоже влюбилась в этого мужчину. Оказалось, что и самая стойкая и крепкая скала Татьяна Рыбакова все же пала под очарованием и заботой Дмитрия Панова.
Только теперь я наземь лягу, но не признаюсь в этом. Не признаюсь, пока не буду уверена окончательно.
Меня разбудил телефонный звонок. Это был сотовый Димы. На экране высветился незнакомый номер, и я уже хотела сбросить вызов, видя, как крепко спал мужчина, не отпуская меня из своих объятий, но сонный хриплый голос Панова остановил меня.
— Кто там?
— Незнакомый номер, — простынь слетела с груди, обнажая верхнюю часть тела. Глаза Димы блеснули, и мне даже показалось, что он в миг проснулся. — Брать будешь?
— Ненавижу незнакомые номера, — буркнул он, наконец отпустив меня и приняв сидячее положение. — Панов, слушаю. — Его сонное выражение лица стало серьезным. — Роман должен был приехать к трем, — я нахмурилась, поднялась с кровати под пристальным затуманенным взглядом Димы. На моем теле оставались красные отметины от пальцев Панова, но это казалось приятным следствием.
— Время три, — прошептала я, бросая короткий взгляд на настольные часы. Мужчина смешно сморщил нос. — Мы поспали до полдника.
— Сейчас приеду, — скомандовал Дима, — отвлеки его чем-нибудь. — Он отключился, отбросил телефон на матрас, одним движением руки роняя меня обратно на кровать. — Так, — его руки обвили мою талию, щекотя. Я начала хихикать. — На чем мы там остановились?
— Ты собирался на какую-то очень важную встречу, — я прикусила палец, когда настырные пальцы Димы добрались до определенной точки в моем теле. — И так ты опоздаешь.
— Пусть, — он зарылся в мои волосы, вдыхая их аромат. — Ты важнее всех деловых встреч.
— Получается, и я поддалась твоим чарам? — Я усмехнулась, когда он снова сморщился. — А что? Не ты ли мне говорил, что рано или поздно и я сдамся?
— Даже самая кровопролитная война стойко не длилась, сколько я добивался тебя, — его губы очутились на моей сонной артерии, я опрокинула голову назад. — Так что, победив в схватке с твоим сердцем, я требую вознаграждение.
— Разве ты его не получил? — Я наигранно захлопала своими ресницами, видя, счастливую и довольную улыбку мужчины. — Этого мало?
— Мне всегда будет тебя мало, родная. Особенно после того, как я ощутил, что это значит, любить тебя.
— У тебя встреча, — перехватывая его ладонь, я кивнула в сторону двери.
— Я теперь не отступлюсь от тебя, Каштаночка. Помни это.
— Мне стоит выкладывать гневное сообщение всем твоим воздыхательницам? — Я вытащила из гардероба белый отельный халат, наблюдая за сборами мужчины. — Предлагаю «Этот мужчина теперь мой!»
— Скорее я закричу на весь мир: «Она наконец-таки моя!». — Дима застегнул ремень своих брюк, подошел ко мне, целуя с начала мое оголенное плечо, а после захватив в свои сети и губы. Я снова задыхалась, что только насмешило Панова.
— Господи, Таня, — сквозь смех, произнес он, — дыши.
— Это трудно. — Найдя глаза Димы, отозвалась я. — Но я найду решение.
— Подумай о том, чтобы принять мое предложение. — Я нахмурилась. — Чтобы пожить у меня.
— Давай не будем торопить события, — я поправила воротник его кофты. Объятия стали крепче. Его не смущал тот факт, что я абсолютно голая стояла рядом с ним. — Как показывает практика, это не приводит к хорошему.
— Чем займешься?
— Позвоню отцу, маме и займусь поручениями Лукоянова. Я же теперь литл босс. — Я усмехнулась, видя удивление в глазах Панова. — Что? Сергей Геннадьевич отдал часть дел, которыми занималась Ясения, мне. Как ты помнишь, их идея с конкурсом пошла по одному месту.
— Тогда, я позвоню тебе, как освобожусь. — Он громко чмокнул меня в губы.
Когда дверь захлопнулась за мужчиной, я снова рухнула на кровать. С отцом разговора не вышло, — он настаивал на том, что лечение будет бесполезной тратой времени. А я только пуще разозлилась на мужчину. Мама оказалась более разумной. Она уже договорилась с Валентиной Ивановной, и от меня не скрылась ее радость от ее общения с этой женщиной. Я умолчала о том, что творилось в моей жизни с Димой. Настраивать свекромонстра сейчас против себя был бы глупостью.
— Мы так рады тебя видеть, Таня! — оставляя мокрый след от поцелуя, произнесла Альбина. — Ты вернулась!
— Да, — я улыбнулась.
— Значит Ясения Сергеевна выгонит Медузу к чертовой матери, — радостный тон Вити заставил меня нахмурится. Подруга не говорила, что наняла на мое место кого-то другого.
— Я не знала, что здесь уже кто-то работает.
Альбина взяла меня за руку и усадила на диван рядом со стойкой администратора. Дима присел рядом, облокачиваясь на весомый чемодан. Остальные окружили нас полумесяцем.
— Кто-то должен был руководить, — грустно ответила Альбина. Девушка заломила локти, нервничая. — Но лучше бы оставалась ты.
— Давайте так, я поговорю с Ясенией Сергеевной, а потом вам расскажу. Не уверена, что Лукояновы так быстро избавятся от управляющего.
— Таня, — тихий голос Вити заставил меня вскинуть голову. Парень стоял в привычной уже для меня униформе, его волосы отросли и теперь были убраны в хвост, густые брови сведены к переносице. — Как ты?
— Неужели вы еще не обсудили эту историю? — Я прищурилась, по привычке пуская стрелы, когда затрагивалась больная тема. Ребята выпучили свои глаза, а я усмехнулась. — Ребят, я устала. Дайте мне номер, и я пойду посплю пару часов.
— Дмитрий Иванович, на вас тоже? — Дима рассмеялся, а я раскраснелась. Очевидно, что лучше бы было поселится в его квартире. Я только что подала своим болтливым работникам повод для сплетен.
— Нет, — с улыбкой на лице ответил Панов, бросая короткий ироничный взгляд на меня. — Номер только для Тани.
— Разве ты не останешься в своей квартире? — Удивился Саша, оборачиваясь на оклик одного из постояльцев. — Одну минутку! — Крикнул он.
— Я продала свои квартиры. — Ответила я. — Иди к стойке, пока не поднялся шум.
Разговоры с ребятами меня утомляли. Я была вымотана дорогой и новостью о болезни отца. Дима видел, что я едва держалась, поэтому постарался быстро свернуть все разговоры. Спустя десять минут я уже стояла посреди номера, глядя на двуспальную кровать и чувствуя титаническую усталость.
Оставив чемодан у двери, Панов помог снять с моих плеч шубу, аккуратно положив ее на кресло. Он привел на краешек кровати, оставшись тоже без верхней одежды. Его теплая ладонь коснулась моей ладони, и наши глаза встретились. Глядя на мужчину, я чувствовала покой и безопасность. Я не знала, когда я начала так доверять Панову. Возможно, даже с самого начала нашего знакомства, но сейчас я была очень благодарна мужчине.
— Спасибо тебе, — нависая высотой своего роста над мужчиной, произнесла я. Дима вскинул брови, лаская большим пальцем тыльную сторону ладони. — В какой-то момент я подумала, что ты меня бросил. Как папа, Елисей, Илья…
— Не сравнивай меня с ними, — чуть сжав ладонь, он улыбнулся. — Я оставил тебя только для того, чтобы ты поняла, чем может обернутся твоя упрямая вера не в того человека.
Мои пальцы коснулись его колючей щеки, и Дима на мгновение опустил веки. Его усталое лицо разгладилось. Сердце снова дало о себе знать, грохоча в теле так, что, казалось, Дима тоже это слышал. Он губами что-то беззвучно шептал, пока я хмурилась.
— Что ты там говоришь?
— Четырнадцать, пятнадцать, — уже громче произнес он, открывая глаза.
Карие глаза темнели. Его зрачки расширились, и я почувствовала, что мои губы стали совсем сухими. Воздуха не хватало. Панов до сих пор считал мой пульс, пока я не могла связать не только слова, слетавшие с моих губ, но и несвязные мысли. Приглушенный свет от настольных лам создавал своеобразные тени, и в этих рисунках я видела, как наши тела превращались в форму сердца.
— Почему ты не объявился?
— Я приезжал, — наши голоса перешли на шепот, но казалось, что мы кричали. Чувства обострились до максимума. — Но тебя никогда не было. Интересно, где же ты пропадала?
— На новый год я спала. — Я вспоминал про подарок и на ватных ногах отошла от мужчины. Достала из сумки знакомую нам обоим коробочку и развернулась спиной к Диме. — Думаю, тебе пора подарить его правильно. — Горячие руки Панова коснулись тыльной стороны моей шеи, и я задержала дыхание. Он осторожно убрал мешающие волосы мне на плечи. Когда холодный металл коснулся разгоряченной кожи, я вздрогнула. Послышался щелчок замка. Разворачиваться я не спешила, да и Дима не торопился отпускать меня. Его губы касались моих волос. Воздуха не хватало, я едва ли не теряла сознание в его объятиях. Только когда голос Панова заполнил комнату, я поняла, что все придуманное мной волшебство было только частью.
— Танечка, дыши, пожалуйста. — Я слышала смех в его приглушенном голосе. — Твоя грудная клетка не двигается.
— Я дышу, — воспротивилась я, радуясь, что Дима не видел моих глаз. Все затуманилось, и единственным якорем был свет от лампы.
— Интересно чем, — он развернул меня в кольце своих рук. Хитрая добрая улыбка заставляла и без того податливое тело таять в его объятиях. — Дыши, прошу тебя, Золушка. — Жарко прошептал он, а после его губы накрыли мои.
Я вспыхнула, словно спичка. Дыхание вовсе сперло, и из горла вырвался тихий стон. Он был таким громким, что я не сразу поняла, что стонали от блаженства мы оба. Руки Димы сжали мою тонкую талию, волосы упали на лица, но нам не было до этого никакого дела. Сердце стучало так громко, что хотелось кричать. Кричать от эмоций, которые я испытывала. Я хотела его. Хотела всего без остатка.
Пальцы опустились на мои бедра, сжимая ягодицы. Я всхлипнула, и его хватка усилилась. Тело горело. Места, где касались меня руки Димы, пылали огнем. Сердце стучало в унисон с сердцем Панова. Мы оба задыхались, оба хотели огня и страсти, оба сводили друг друга с ума. Я оказалась на его коленях, сжимая воротник пуловера с такой силой, что костяшки побелели. Возбуждение росло, чувства были на пределе.
Его руки, словно змеи, ползли вверх, сжимая мое тело, отставляя красные отметины на талии. Я чувствовала его пальцы на своих лопатках, сама не уступая. Непослушные пальцы срывали с широких плеч кофту, расстегивали ремень брюк. Послышался щелчок. Мой лиф упал на пол в груду остальной одежды. Я даже не обратила внимание, что Дима успел лишить меня водолазки.
— Сколько раз, — шептал Дима, наконец оторвавшись от моих губ, припав к груди, — сколько раз я представлял это в своей голове. — Я хныкала, чувствуя, что мужчина сам был на пределе. — Но ты ярче всех моих фантазий. Ты — не иллюзия, правда же?
Наши глаза встретились. Я тонула и выплывала раз за разом. Осторожно взяв его ладонь в свою, я коснулась сухими от желания губами его кожи, а потом положила на свою грудь. Пальцы мужчины сжали плоть, глаза загорелись адовом пламенем.
— Я настоящая, — моя улыбка ослепляла. — Ты — настоящий.
— Настоящая, — он так счастливо и широко улыбнулся, словно мальчишка, которому подарили заветный подарок. Я взвизгнула, громко смеясь, когда он рывком опрокинул нас на кровать, вжимаясь своим телом. Между нами не оставалось ни сантиметра, оставшаяся одежда мешала и неприятно царапала кожу. Хотелось от нее избавится.
— Дима, — ловя его дыхание, я изогнула спину, чтобы стать еще ближе к нему. — Я задыхаюсь, — наши глаза встретились, в них было столько любви, что я боялась разбиться о скалы реальности.
— Дыши, любимая, — шептал он, рывком срывая с меня шерстяную юбку. Оставшаяся часть одежды улетела куда-то в угол номера вместе с его брюками. — Дыши, потому что пока ты дышишь, я могу жить.
— Опять твои громкие слова? — Я громко крикнула, цепляясь своими руками за голые плечи Димы. Наши тела соединились в страстном танго. Он испустил стон, находя пристанище, прячась в моих волосах, целуя шею. Дыхание стало сбивчивым, тело послушно отзывалось на каждый его толчок.
— Я слишком долго жил верой, что ты будешь моей. И вот оно — счастье. — Его голос звучал сдавлено. Я слышала его тяжелое дыхание и сгорала в этом огне чувств.
Счастье… Любовь… Вера… Его нескончаемая вера сводила с ума. Насколько сильно нужно любить человека, быть уверенным в собственных силах, чтобы покорно ждать своего часа? Вот он — олицетворение всепоглощающей веры в человеческую любовь, идеал доверия и заботы. Вот он — мужчина, который все время казался мне надежным тылом. Вот он — Панов Дмитрий Иванович, мой несостоявшийся жених, заядлый дамский угодник, падший к ногам дикарки. Вот он — самый настоящий герой любовных романов. Ласковый лев, способный стать никого не жалеющим диким зверем.
Как долго мне потребовалось времени, чтобы осознать, что все мои желания, все мои мечты скопились лишь в одном человеке. А любовь… любовь всегда была рядом, тыкала в меня пальцем и кричала «обрати на меня внимание». Эта удивительное упрямство, не поддающееся разуму чувство собственной победы, даже когда то, что ты больше всего желаешь находилось в чужих руках. Дима молча ждал, зализывая мои раны, когда я перестану наступать на чертовы грабли.
Даже если я буду очередной галочкой в его победном списке, мне все равно. Чувства, которые переполняли мое тело сейчас, казались забвением. Я ощущала, как мягкие губы Димы ласкали мою кожу, не оставляя ни миллиметра без его внимания, как он сжимал меня в своих объятиях, словно я была спасательным кругом, той самой шлюпкой во время крушения Титаника. Я чувствовала себя не очередной победой Панова, я была его жизнью, его страстью, одержимостью, его верой в любовь. Я впервые чувствовала себя кем-то особенным в чужой жизни. Словно этот момент перечеркнул всю мою жизнь, разделили на «до» и «после». Дима своим упорством, заботой и просто собственным существованием смог заставить меня поверить, что любовь может не губить, а возрождать из пепла. Какой же я была глупой, отказав три раза этому мужчине ради дикой страсти.
Толчки усилились. Я, словно змея в траве, извивалась под тяжелым телом Димы, вторя раз за разом его имя. Хотелось кричать от наслаждения, но я сдерживалась, прекрасно зная, что стены тонкие, на часах было не больше одиннадцати часов дня, и соседи могли нас услышать.
— Не сдерживая себя, родная, — Дима нарочно прикусил мой сосок, и я вскрикнула. Удовольствие настигло меня резко и ярко. Я выгнулась под ним, ловя ртом воздух, все еще чувствуя горячие губы Димы на своем теле. Он был везде, и мне казалось этого мало. — Выпивай все, — шептал он, словно искуситель, — все без остатка. Забирай мою жизнь, Таня, потому что теперь я точно не представляю свою жизнь без тебя.
Он ускорился, и из наших ртов сорвался стон наслаждения. Мужчина рухнул на меня своим телом, продолжая ласкать ладонями и губами мое тело. Он шептал что-то несвязное, едва распознаваемое.
— Люблю, — получилось понять из его уст мне. Его палец водил круги по конкуру ореола груди. — Я очень сильно люблю тебя, Таня.
Впервые за полгода я наконец почувствовала себя живой. Сердце кричало о том, что оно присутствует в груди, разум отступил окончательно. Я счастливо улыбалась, видя блаженную улыбку Димы и понимала, что я тоже влюбилась в этого мужчину. Оказалось, что и самая стойкая и крепкая скала Татьяна Рыбакова все же пала под очарованием и заботой Дмитрия Панова.
Только теперь я наземь лягу, но не признаюсь в этом. Не признаюсь, пока не буду уверена окончательно.
Меня разбудил телефонный звонок. Это был сотовый Димы. На экране высветился незнакомый номер, и я уже хотела сбросить вызов, видя, как крепко спал мужчина, не отпуская меня из своих объятий, но сонный хриплый голос Панова остановил меня.
— Кто там?
— Незнакомый номер, — простынь слетела с груди, обнажая верхнюю часть тела. Глаза Димы блеснули, и мне даже показалось, что он в миг проснулся. — Брать будешь?
— Ненавижу незнакомые номера, — буркнул он, наконец отпустив меня и приняв сидячее положение. — Панов, слушаю. — Его сонное выражение лица стало серьезным. — Роман должен был приехать к трем, — я нахмурилась, поднялась с кровати под пристальным затуманенным взглядом Димы. На моем теле оставались красные отметины от пальцев Панова, но это казалось приятным следствием.
— Время три, — прошептала я, бросая короткий взгляд на настольные часы. Мужчина смешно сморщил нос. — Мы поспали до полдника.
— Сейчас приеду, — скомандовал Дима, — отвлеки его чем-нибудь. — Он отключился, отбросил телефон на матрас, одним движением руки роняя меня обратно на кровать. — Так, — его руки обвили мою талию, щекотя. Я начала хихикать. — На чем мы там остановились?
— Ты собирался на какую-то очень важную встречу, — я прикусила палец, когда настырные пальцы Димы добрались до определенной точки в моем теле. — И так ты опоздаешь.
— Пусть, — он зарылся в мои волосы, вдыхая их аромат. — Ты важнее всех деловых встреч.
— Получается, и я поддалась твоим чарам? — Я усмехнулась, когда он снова сморщился. — А что? Не ты ли мне говорил, что рано или поздно и я сдамся?
— Даже самая кровопролитная война стойко не длилась, сколько я добивался тебя, — его губы очутились на моей сонной артерии, я опрокинула голову назад. — Так что, победив в схватке с твоим сердцем, я требую вознаграждение.
— Разве ты его не получил? — Я наигранно захлопала своими ресницами, видя, счастливую и довольную улыбку мужчины. — Этого мало?
— Мне всегда будет тебя мало, родная. Особенно после того, как я ощутил, что это значит, любить тебя.
— У тебя встреча, — перехватывая его ладонь, я кивнула в сторону двери.
— Я теперь не отступлюсь от тебя, Каштаночка. Помни это.
— Мне стоит выкладывать гневное сообщение всем твоим воздыхательницам? — Я вытащила из гардероба белый отельный халат, наблюдая за сборами мужчины. — Предлагаю «Этот мужчина теперь мой!»
— Скорее я закричу на весь мир: «Она наконец-таки моя!». — Дима застегнул ремень своих брюк, подошел ко мне, целуя с начала мое оголенное плечо, а после захватив в свои сети и губы. Я снова задыхалась, что только насмешило Панова.
— Господи, Таня, — сквозь смех, произнес он, — дыши.
— Это трудно. — Найдя глаза Димы, отозвалась я. — Но я найду решение.
— Подумай о том, чтобы принять мое предложение. — Я нахмурилась. — Чтобы пожить у меня.
— Давай не будем торопить события, — я поправила воротник его кофты. Объятия стали крепче. Его не смущал тот факт, что я абсолютно голая стояла рядом с ним. — Как показывает практика, это не приводит к хорошему.
— Чем займешься?
— Позвоню отцу, маме и займусь поручениями Лукоянова. Я же теперь литл босс. — Я усмехнулась, видя удивление в глазах Панова. — Что? Сергей Геннадьевич отдал часть дел, которыми занималась Ясения, мне. Как ты помнишь, их идея с конкурсом пошла по одному месту.
— Тогда, я позвоню тебе, как освобожусь. — Он громко чмокнул меня в губы.
Когда дверь захлопнулась за мужчиной, я снова рухнула на кровать. С отцом разговора не вышло, — он настаивал на том, что лечение будет бесполезной тратой времени. А я только пуще разозлилась на мужчину. Мама оказалась более разумной. Она уже договорилась с Валентиной Ивановной, и от меня не скрылась ее радость от ее общения с этой женщиной. Я умолчала о том, что творилось в моей жизни с Димой. Настраивать свекромонстра сейчас против себя был бы глупостью.
