С начала мы ненавидели друг друга. Я была грубиянкой, которая при первой встречи ударила его и осыпала угрозами. А он был мерзким и высокомерным, хотя, когда я узнала его поближе, он оказался чутким и внимательным молодым человеком. И он настолько сильно запал в мою душу, что спустя год я вовсе не хотела его отпускать.
— Как ты можешь все ещё любить её?
— Она была смыслом моей жизни. Надеюсь, ты никогда этого не поймешь. У тебя все будет по-другому.
— Ещё ты мне начинай подыскивать жениха, — рассмеялась я, хоть было не до смеха. — Мне пора. Звони мне, ненормальный.
— И ты не забывай про меня, грубиянка.
Уже сидя в самолете я написала Филатовым с просьбой встретить меня. Вызывать такси не хотелось. Да, к тому же, я не могла возвращаться домой в одиночестве. Это тяготило меня, причиняло боль. Да ещё и встреча с Елисеем немного подкосила меня. В ответ мне пришло одобрение, и только тогда я смогла расслабится. Сорок минут пролетели незаметно. Я отстегнула ремень и стала дожидаться, когда все пассажиры выйдут из салона. Не хотелось толпиться, да и возвращаться тоже не хотелось.
Я вышла из здания аэропорта. Глаза оглядывали парковку в поисках знакомого черного внедорожника Стаса или новой красной спортивной машины Ясении, но ни того, ни другого не находила. Стало досадно. Я дошла почти до конца парковки, туда, где обычно стояли уже машины такси, как заметила знакомые номера на знакомой машине песочного цвета. Внедорожник Ильи сверкнул мне фарами, и я, признаюсь, растерялась.
— Что он тут делает? — Прошипела я. Мои эмоции в его присутствии напоминали качели. С начала радость, потом злость, или же с начала ярость, а потом трепет, от которого мне самой становилось не по себе.
— Ну здравствуй, женушка, — произнёс он, выходя из машины. Мои брови взлетели вверх.
— Ты теперь насмехаться будешь надо мной? — Я сложила руки на груди. — Я уже жалею, что ты появился тогда.
— А я не жалею, — лучезарная улыбка появилась на лице Воронова. Он забрал у меня ручную кладь, бросил её на заднее сидение, потом вернулся ко мне и заправил пряди волос мне за ухо. Это было так легко, словно он делал это постоянно. Я оторопела. — Ты покраснела, Рыбакова?
— Не распускай руки! — Я отбросила его ладонь от своего лица. Мне захотелось закатить глаза от его наглости. Я тут же вспомнила Ясению. Она всегда закатывала глаза в присутствии Милославского. — Что ты тут делаешь?
— Встречаю свою жену с самолета. Нас дома уже заждался сынишка. — Он подмигнул мне, а я невольно представила эту сцену. И самое удивительное, что мне она нравилась. Я представила, каким бы любящим был бы Илья отцом. Как он игрался бы и заботился о нас с сыном. Улыбка появилась на моем лице, и, к моему сожалению, я не смогла её скрыть. Воронов это заметил, но смолчал. Он задумчивым взглядом обвел мою фигуру, а после подошел к пассажирской двери, открыл её и пригласил меня занять свое место.
Мы ехали по оживленной трассе, пропуская торопыг. На фоне играла негромко моя любимая песня. Я заслушалась. Лицо расслабилось, я затылком коснулась подголовника сидения и отвернулась лицом к окну. В салоне пахло духами водителя. Терпкие древесные нотки вонзились в нос, и я позвала себе наслаждаться. Мне было так же паршиво, как и перед отлетом в Москву. Воронов молчал, от чего я не могла отвлечься даже на звук его голоса. Сам Илья тоже был подозрительным. Он бросал короткие взгляды в мою сторону, его лицо было задумчивым, пальцы рук крепко сжимали руль. Он казался рассеянным.
— Тебя домой? — Спросил Илья. Я вздрогнула от его голоса.
— Я не хочу домой. — Призналась я. — После родного дома моя квартира рядом с отелем кажется холодной и чужой.
— Как насчет того, чтобы заказать суши и выпить по бокальчику вина?
— Нам завтра на работу, — укоризна просочилась в моем голосе. Илья ухмыльнулся и бросил в мою сторону косой взгляд.
— Я тебе предлагаю выпить по бокальчику, а не по бутылке. — Хмыкнул он. — Или ты не умеешь останавливаться? Я бы даже не удивился. Тормоза у тебя часто заедают.
— Я хотя бы не езжу на ручнике. — Я не смогла скрыть улыбку. Пока Илья витал в своих розовых облаках, я ухитрилась нажать на кнопку ручника в его иномарке.
Заметив это, Воронов нахмурился, снял с ручника и хлопнул меня по коленке. Больно не было, но я взвизгнула. Меня словно пронзило током. Я уставилась по все глаза на мужчину, чувствуя, что горю… Мне стало жарко. Я сжала колени, отвернулась от мужчины, толи стыдясь, толи превозмогая свое влечение к нему.
— Ну так что? — Беззаботность в голосе Ильи меня раздражала. — Выпьем?
Пригласить в свою квартиру человека, которого ты не переваривала, но который не раз уже меня выручал, было глупостью. Я могла отрицать свои чувства к нему, но отрицать банальное влечение к мужчине, было невозможно. Мы оба взрослые люди. Оба слишком часто проводили время вместе.
— Можно, — выдавила я из себя. С Ильей было непросто. Но мне нравились наши колкие разговоры, наш редкий, но всегда неожиданный и возбуждающий, телесный контакт. Помнится мне, при прошлой нашей встречи, он меня укусил.
— Только не бросайся в меня ножом, — припомнил мне мой опрометчивый поступок Воронов. Я прищурилась, вытянула свою ладонь к его лицу и легонько дернула за волосы. Они были такими мягкими, словно шелк.
— А ты, Воронов, не провоцируй.
Илья ухватился за мою ладонь и переплел наши пальцы. Я дернулась, но мужчина улыбнулся и не позволил мне избежать контакта. Его ладонь была приятной. Я позволила себе забыть на мгновение, как раздражал меня этот мужчина и растворилась в его ненавязчивой ласке.
— Мне нравится тебя провоцировать, Рыбакова.
— Правда? И пить каждый раз кофе из грязной кружки тоже?
— Это уже лишнее. — Он погладил большим пальцем тыльную сторону моей ладони. — И я тебе об этом говорил.
— Илья, — впервые за все время, сколько бы мы не находились наедине, я назвала его по имени. Мужчина даже замер на мгновение. — Что ты делаешь?
— Мы с тобой больше полугода живем, как кошка с собакой, Таня. Я считал тебя поверхностной и злой. — Я нахмурилась, но мужчина лишь улыбнулся и коснулся губами моей ладони. — Но ты на самом деле самая удивительная девушка, какую я встречал.
Я вспомнила слова своей мамы. Мне уже не было так смешно, потому что я терялась в словах и действиях Воронова.
— Ты пытаешься мне в чем-то признаться?
— Признаться? — Илья засмеялся. Его голос был негромким, с хрипотцой и такой чувственный. — Тебе признаешься в любви, а ты кипятком обольешь меня.
— И когда такое было?
Илья не ответил. Он перевел свое внимание на дорогу. Отпустил мою ладонь, и я почувствовала непривычный холод. Мне хотелось продлить этот одновременно странный и приятный момент. Мужчина больше не заводил разговор о чувствах, лишь сильнее распаляя этим мое любопытство. Но и выспрашивать я сама не стала. Сделала громче музыку, чувствуя, что улыбаюсь, как дурочка.
— И что кончилось лето, ты придумала сама, — начала подпевать я. Я радовалась, осознавая, что тоска пропала. — Все приходит внезапно и не надо жалеть…
Илья смотрел на меня и улыбался. Мы были дураками. Не было признаний в любви, не было добрых слов, но я была рада видеть этого кареглазого мужчину в нужное для меня время.
Мы остановились около магазина. Илья вышел из машины первым, открыл мне пассажирскую дверь и позволил мне выйти. Его глаза смотрели на меня с такой же хитрецой, как и раньше, но если меня это раньше раздражало, то сейчас я все чаще ловила себя на мысли, что тону.
— Какое ты вино пьешь? — Спросил Воронов, заходя в гипермаркет.
— Белое полусухое, — ответила я, не глядя на него.
С каких пор ты, Рыбакова, нервничаешь в его присутствии?
— Могу посоветовать одно хорошее вино, — сказал он, уводя меня к винным полкам. Я знала, какое вино мне нравится, и, естественно, придя на место, я тут же протянула руку к своему немецкому рислингу. Когда наши ладони соприкоснулись, я вздрогнула. Рука соскользнула с бутылки, от растерянности Илья тоже не смог удержать напиток, и тот разбился. Я ахнула и отскочила, но осколки все же попали мне в ноги.
— Черт! — Зарычала я, совсем не чувствуя, бегущих по моей ноге капелек крови. Но Илья заметил сразу же.
— Ты поранилась, — суетливо мужчина отвел меня к лавочке, усадил и принялся искать администратора. — Кто ставит бутылки так неустойчиво? — Злился он, а я лишь изумленно раскрывала рот. Он никогда не был таким взволнованным рядом со мной.
— Илья, — позвала его я, но тот уже во всю ругался с персоналом. — Илья!
— Сейчас, Таня! — Не оборачиваясь, крикнул он.
Перепалка между ним и женщиной в возрасте сорока лет продолжалась не больше пяти минут. По итогу, Илья взял целую бутылку вина и приблизился ко мне. Он нервно провел ладонью по волосам, вперив свой обеспокоенный взгляд на меня.
— Что с тобой? — Спросила я.
— Прости меня, — он изобразил на своем лице улыбку. — Это я виноват, что ты поранилась.
— Это случайность.
Мы вышли из магазина, заплатив за две бутылки вина, имея при себе только одну. Очевидно, что спор выиграл администратор. Да, я и не имела претензий к женщине, — мы с Ильей сами столкнули нечаянно бутылку вина. Но Илья нервничал.
— Тебе надо обработать раны, — сказал он. — У меня в машине есть аптечка.
Он открыл багажник и стал судорожно рыскать в аптечке. Я терялась. Что сегодня такое с мужчиной? Почему он такой нервный? Я коснулась его плеча, и Воронов вздрогнул. Он взъерошил волосы, встречаясь со мной своим взглядом. Я провела ладонью от плеча к его запястью, осторожно взяла его руку в свою. Он успокаивался, но беспокойный взгляд все ещё метался между моими ранами на ноге и лицом. Я же почувствовала, что сейчас рассыплюсь. Сегодня мой недруг был другим, и это меня взволновало. Он чуть ли не разнес к чертям весь магазин из-за моих небольших царапин.
— Илья, — тихо позвала его я. — Это просто царапины.
— Прости меня, — снова заладил он. Я устало улыбнулась. Я думала, что он на этом закончит, но дальнейшая фраза заставила меня открыть в изумлении рот. — Я был у Филатовых, когда ты позвонила. Я слышал твой голос и не мог оставить тебя одну. Особенно, после того, что произошло в парке. Я много думал, и понял, что влюблен в тебя. — Его карие глаза сверлили мои зеленые. Он видел мою растерянность, но был настроен серьезно. Он сжал мою ладонь и чертыхнулся, качая головой. — Я хотел признаться тебе по-другому. Я не умею этого делать, но больше ничего не могу с собой поделать. Ты сводишь меня с ума. С самого первого дня, когда я появился на пороге твоего отеля.
— Илья…
— Я знаю, что ты меня ненавидишь. Знаю. — Снова полился поток нескончаемых слов из его уст. Мужчину переполняли эмоции, и он никак не мог с этим справиться. — Но я не так плох, как ты думаешь.
— Илья…
Мужчина говорил и говорил. Я смотрела на его лицо и улыбалась. Могла я тогда сказать, что влюблена в него? Нет, конечно. Нельзя было отрицать того, что Воронов был чертовски хорош собой. Аромат его парфюма дурманил меня с самых первых дней, но я стойко держала оборону. Правда, когда сейчас он изливал свои чувства, я сама ощутила странный трепет внутри. Во мне ожили бабочки, которые спали непонятно сколько времени. Илья Воронов, сам того не подозревая, разбудил во мне желание жить. Жить и драться, как я любила. Он заставил меня чувствовать конкуренцию, азарт. Он заставил меня чувствовать. А я давно забыла какого это.
Я не знала, как заткнуть словесный понос мужчины. Илья был не в себе, и я молилась, чтобы это не было каким-то глупым розыгрышем. Ведь это было в его стиле. Я прекрасно помнила ночь после очередного благотворительного ужина, когда он, по доброй воли, решил меня проводить до дома, а после уже почти поцеловал. И тогда я ждала его поцелуя. Как бы ни звучало безумно, я всегда ждала его поцелуя. Но вместо этого он рассмеялся и бросил меня в сугроб.
Мои глаза безотрывно наблюдали за его смятением. Сердце внутри так грохотало, что я не знала, что невыносимей мне было слушать. Его или свое глупое сердце. Но когда я прервала мужчину, впившись своими губами в его губы, наступила тишина. Это был конец. Его руки обвили мою талию, вырвался стон, и я растворилась окончательно.
На вкус он был слаще земляники. Его язык напористо ворвался в мой рот и танцевал в бешеном страстном танце с моим. Внизу живота сводило от желания стать ещё ближе к нему, но он итак сжимал меня в своих объятиях больше, чем полагали приличия. Я не чувствовала ног, не слышала посторонний шум, — был только он, мой любимый недруг, Илья Воронов.
Мы уехали на набережную, пили на улице вино прямо из бутылки. Смеялись, целовались и доводили друг друга до сумасшествия только одними взгляда и словами. Я не могла насытиться им. Забыты были напрочь мои разбитые ноги, забыты были телефоны, — были только мы. Тогда-то я и поняла, что влюбилась в того, чье имя было для меня красной тряпкой.
Казалось, что земля начала содрогаться от натиска неба. Тогда я и подумать не могла, что небо обрушится на мою голову.
Наши дни. Таня
Лукас услышал крики за стенкой, и сразу понял в чем дело. Он взял первую попавшуюся бутылку вина, зашел в мой номер и столкнулся нос к носу с Ильей. Я была в ярости. Как он смел обвинять меня в измене? Я все время, пока мы были вместе, не могла смотреть на других мужчин. Я была верной, как пес. Да, что там говорить! Я и сейчас в каждом прохожем вижу Воронова. И меня это изрядно утомило.
Мой друг ушел почти сразу после ухода бывшего. Он устал, много выпил, а на следующий день его ждала работа. И я была ему за это благодарна. На утро я встретилась с ним в лобби бара, — мужчина пил эспрессо и разговаривал с одной из девушек, работающих в этом отеле. Заметив меня, он подмигнул раскрасневшейся особе и уделил внимание мне.
— Как ты? — Спросил он, когда я села на соседний стул.
— В порядке. — Я изобразила на своем лице улыбку. Я не стала ему говорить, что перед тем, как выйти из номера, я час скрывала следы своих последствий после встречи с Вороновым. Он был женат, но открыто заявлял, что я не могла принадлежать другому. Я ревела долго, а проснулась с больной головой и опухшими глазами. — А ты как?
— Чувствую, что вчерашнее пиво было лишним, — он приподнял уголки губ. — Но я не жалею. Мы отлично повеселились. Ты хорошая, Таня.
— И ты тоже ничего, — я шутливо толкнула мужчину. — Спасибо тебе, Лукас. Не знаю, чтобы я делала, если бы ты вчера не пришел.
— Мы же договорились, — мужчина подмигнул мне. — Да и засыпать под ваши крики не самая приятная вещь, знаешь ли.
— Хочу сегодня прогуляться по магазинам. Нужно купить подарки маме и друзьям. — Я приняла от официанта свою порцию кофеина. Рука снова потянулась к карману брюк. Видимо, это зависимость теперь навсегда со мной.
— Я бы составил тебе компанию, но у меня работа. — Лукас похлопал по закрытому лаптопу, который я поначалу не заметила. — Сегодня вечером неподалеку будет ещё вечеринка. Как ты смотришь на то, чтобы пойти со мной и танцевать, пока не откажут ноги?
— Кто я такая, чтобы отказываться? — моя ехидная ухмылка развеселила друга. Мы чокнулись нашими убойными кофейными коктейлями.
Я прогуливалась по местному торговому центру. В руках уже болтался пакет с подарком для мамы, — его было купить проще всего.
— Как ты можешь все ещё любить её?
— Она была смыслом моей жизни. Надеюсь, ты никогда этого не поймешь. У тебя все будет по-другому.
— Ещё ты мне начинай подыскивать жениха, — рассмеялась я, хоть было не до смеха. — Мне пора. Звони мне, ненормальный.
— И ты не забывай про меня, грубиянка.
Уже сидя в самолете я написала Филатовым с просьбой встретить меня. Вызывать такси не хотелось. Да, к тому же, я не могла возвращаться домой в одиночестве. Это тяготило меня, причиняло боль. Да ещё и встреча с Елисеем немного подкосила меня. В ответ мне пришло одобрение, и только тогда я смогла расслабится. Сорок минут пролетели незаметно. Я отстегнула ремень и стала дожидаться, когда все пассажиры выйдут из салона. Не хотелось толпиться, да и возвращаться тоже не хотелось.
Я вышла из здания аэропорта. Глаза оглядывали парковку в поисках знакомого черного внедорожника Стаса или новой красной спортивной машины Ясении, но ни того, ни другого не находила. Стало досадно. Я дошла почти до конца парковки, туда, где обычно стояли уже машины такси, как заметила знакомые номера на знакомой машине песочного цвета. Внедорожник Ильи сверкнул мне фарами, и я, признаюсь, растерялась.
— Что он тут делает? — Прошипела я. Мои эмоции в его присутствии напоминали качели. С начала радость, потом злость, или же с начала ярость, а потом трепет, от которого мне самой становилось не по себе.
— Ну здравствуй, женушка, — произнёс он, выходя из машины. Мои брови взлетели вверх.
— Ты теперь насмехаться будешь надо мной? — Я сложила руки на груди. — Я уже жалею, что ты появился тогда.
— А я не жалею, — лучезарная улыбка появилась на лице Воронова. Он забрал у меня ручную кладь, бросил её на заднее сидение, потом вернулся ко мне и заправил пряди волос мне за ухо. Это было так легко, словно он делал это постоянно. Я оторопела. — Ты покраснела, Рыбакова?
— Не распускай руки! — Я отбросила его ладонь от своего лица. Мне захотелось закатить глаза от его наглости. Я тут же вспомнила Ясению. Она всегда закатывала глаза в присутствии Милославского. — Что ты тут делаешь?
— Встречаю свою жену с самолета. Нас дома уже заждался сынишка. — Он подмигнул мне, а я невольно представила эту сцену. И самое удивительное, что мне она нравилась. Я представила, каким бы любящим был бы Илья отцом. Как он игрался бы и заботился о нас с сыном. Улыбка появилась на моем лице, и, к моему сожалению, я не смогла её скрыть. Воронов это заметил, но смолчал. Он задумчивым взглядом обвел мою фигуру, а после подошел к пассажирской двери, открыл её и пригласил меня занять свое место.
Мы ехали по оживленной трассе, пропуская торопыг. На фоне играла негромко моя любимая песня. Я заслушалась. Лицо расслабилось, я затылком коснулась подголовника сидения и отвернулась лицом к окну. В салоне пахло духами водителя. Терпкие древесные нотки вонзились в нос, и я позвала себе наслаждаться. Мне было так же паршиво, как и перед отлетом в Москву. Воронов молчал, от чего я не могла отвлечься даже на звук его голоса. Сам Илья тоже был подозрительным. Он бросал короткие взгляды в мою сторону, его лицо было задумчивым, пальцы рук крепко сжимали руль. Он казался рассеянным.
— Тебя домой? — Спросил Илья. Я вздрогнула от его голоса.
— Я не хочу домой. — Призналась я. — После родного дома моя квартира рядом с отелем кажется холодной и чужой.
— Как насчет того, чтобы заказать суши и выпить по бокальчику вина?
— Нам завтра на работу, — укоризна просочилась в моем голосе. Илья ухмыльнулся и бросил в мою сторону косой взгляд.
— Я тебе предлагаю выпить по бокальчику, а не по бутылке. — Хмыкнул он. — Или ты не умеешь останавливаться? Я бы даже не удивился. Тормоза у тебя часто заедают.
— Я хотя бы не езжу на ручнике. — Я не смогла скрыть улыбку. Пока Илья витал в своих розовых облаках, я ухитрилась нажать на кнопку ручника в его иномарке.
Заметив это, Воронов нахмурился, снял с ручника и хлопнул меня по коленке. Больно не было, но я взвизгнула. Меня словно пронзило током. Я уставилась по все глаза на мужчину, чувствуя, что горю… Мне стало жарко. Я сжала колени, отвернулась от мужчины, толи стыдясь, толи превозмогая свое влечение к нему.
— Ну так что? — Беззаботность в голосе Ильи меня раздражала. — Выпьем?
Пригласить в свою квартиру человека, которого ты не переваривала, но который не раз уже меня выручал, было глупостью. Я могла отрицать свои чувства к нему, но отрицать банальное влечение к мужчине, было невозможно. Мы оба взрослые люди. Оба слишком часто проводили время вместе.
— Можно, — выдавила я из себя. С Ильей было непросто. Но мне нравились наши колкие разговоры, наш редкий, но всегда неожиданный и возбуждающий, телесный контакт. Помнится мне, при прошлой нашей встречи, он меня укусил.
— Только не бросайся в меня ножом, — припомнил мне мой опрометчивый поступок Воронов. Я прищурилась, вытянула свою ладонь к его лицу и легонько дернула за волосы. Они были такими мягкими, словно шелк.
— А ты, Воронов, не провоцируй.
Илья ухватился за мою ладонь и переплел наши пальцы. Я дернулась, но мужчина улыбнулся и не позволил мне избежать контакта. Его ладонь была приятной. Я позволила себе забыть на мгновение, как раздражал меня этот мужчина и растворилась в его ненавязчивой ласке.
— Мне нравится тебя провоцировать, Рыбакова.
— Правда? И пить каждый раз кофе из грязной кружки тоже?
— Это уже лишнее. — Он погладил большим пальцем тыльную сторону моей ладони. — И я тебе об этом говорил.
— Илья, — впервые за все время, сколько бы мы не находились наедине, я назвала его по имени. Мужчина даже замер на мгновение. — Что ты делаешь?
— Мы с тобой больше полугода живем, как кошка с собакой, Таня. Я считал тебя поверхностной и злой. — Я нахмурилась, но мужчина лишь улыбнулся и коснулся губами моей ладони. — Но ты на самом деле самая удивительная девушка, какую я встречал.
Я вспомнила слова своей мамы. Мне уже не было так смешно, потому что я терялась в словах и действиях Воронова.
— Ты пытаешься мне в чем-то признаться?
— Признаться? — Илья засмеялся. Его голос был негромким, с хрипотцой и такой чувственный. — Тебе признаешься в любви, а ты кипятком обольешь меня.
— И когда такое было?
Илья не ответил. Он перевел свое внимание на дорогу. Отпустил мою ладонь, и я почувствовала непривычный холод. Мне хотелось продлить этот одновременно странный и приятный момент. Мужчина больше не заводил разговор о чувствах, лишь сильнее распаляя этим мое любопытство. Но и выспрашивать я сама не стала. Сделала громче музыку, чувствуя, что улыбаюсь, как дурочка.
— И что кончилось лето, ты придумала сама, — начала подпевать я. Я радовалась, осознавая, что тоска пропала. — Все приходит внезапно и не надо жалеть…
Илья смотрел на меня и улыбался. Мы были дураками. Не было признаний в любви, не было добрых слов, но я была рада видеть этого кареглазого мужчину в нужное для меня время.
Мы остановились около магазина. Илья вышел из машины первым, открыл мне пассажирскую дверь и позволил мне выйти. Его глаза смотрели на меня с такой же хитрецой, как и раньше, но если меня это раньше раздражало, то сейчас я все чаще ловила себя на мысли, что тону.
— Какое ты вино пьешь? — Спросил Воронов, заходя в гипермаркет.
— Белое полусухое, — ответила я, не глядя на него.
С каких пор ты, Рыбакова, нервничаешь в его присутствии?
— Могу посоветовать одно хорошее вино, — сказал он, уводя меня к винным полкам. Я знала, какое вино мне нравится, и, естественно, придя на место, я тут же протянула руку к своему немецкому рислингу. Когда наши ладони соприкоснулись, я вздрогнула. Рука соскользнула с бутылки, от растерянности Илья тоже не смог удержать напиток, и тот разбился. Я ахнула и отскочила, но осколки все же попали мне в ноги.
— Черт! — Зарычала я, совсем не чувствуя, бегущих по моей ноге капелек крови. Но Илья заметил сразу же.
— Ты поранилась, — суетливо мужчина отвел меня к лавочке, усадил и принялся искать администратора. — Кто ставит бутылки так неустойчиво? — Злился он, а я лишь изумленно раскрывала рот. Он никогда не был таким взволнованным рядом со мной.
— Илья, — позвала его я, но тот уже во всю ругался с персоналом. — Илья!
— Сейчас, Таня! — Не оборачиваясь, крикнул он.
Перепалка между ним и женщиной в возрасте сорока лет продолжалась не больше пяти минут. По итогу, Илья взял целую бутылку вина и приблизился ко мне. Он нервно провел ладонью по волосам, вперив свой обеспокоенный взгляд на меня.
— Что с тобой? — Спросила я.
— Прости меня, — он изобразил на своем лице улыбку. — Это я виноват, что ты поранилась.
— Это случайность.
Мы вышли из магазина, заплатив за две бутылки вина, имея при себе только одну. Очевидно, что спор выиграл администратор. Да, я и не имела претензий к женщине, — мы с Ильей сами столкнули нечаянно бутылку вина. Но Илья нервничал.
— Тебе надо обработать раны, — сказал он. — У меня в машине есть аптечка.
Он открыл багажник и стал судорожно рыскать в аптечке. Я терялась. Что сегодня такое с мужчиной? Почему он такой нервный? Я коснулась его плеча, и Воронов вздрогнул. Он взъерошил волосы, встречаясь со мной своим взглядом. Я провела ладонью от плеча к его запястью, осторожно взяла его руку в свою. Он успокаивался, но беспокойный взгляд все ещё метался между моими ранами на ноге и лицом. Я же почувствовала, что сейчас рассыплюсь. Сегодня мой недруг был другим, и это меня взволновало. Он чуть ли не разнес к чертям весь магазин из-за моих небольших царапин.
— Илья, — тихо позвала его я. — Это просто царапины.
— Прости меня, — снова заладил он. Я устало улыбнулась. Я думала, что он на этом закончит, но дальнейшая фраза заставила меня открыть в изумлении рот. — Я был у Филатовых, когда ты позвонила. Я слышал твой голос и не мог оставить тебя одну. Особенно, после того, что произошло в парке. Я много думал, и понял, что влюблен в тебя. — Его карие глаза сверлили мои зеленые. Он видел мою растерянность, но был настроен серьезно. Он сжал мою ладонь и чертыхнулся, качая головой. — Я хотел признаться тебе по-другому. Я не умею этого делать, но больше ничего не могу с собой поделать. Ты сводишь меня с ума. С самого первого дня, когда я появился на пороге твоего отеля.
— Илья…
— Я знаю, что ты меня ненавидишь. Знаю. — Снова полился поток нескончаемых слов из его уст. Мужчину переполняли эмоции, и он никак не мог с этим справиться. — Но я не так плох, как ты думаешь.
— Илья…
Мужчина говорил и говорил. Я смотрела на его лицо и улыбалась. Могла я тогда сказать, что влюблена в него? Нет, конечно. Нельзя было отрицать того, что Воронов был чертовски хорош собой. Аромат его парфюма дурманил меня с самых первых дней, но я стойко держала оборону. Правда, когда сейчас он изливал свои чувства, я сама ощутила странный трепет внутри. Во мне ожили бабочки, которые спали непонятно сколько времени. Илья Воронов, сам того не подозревая, разбудил во мне желание жить. Жить и драться, как я любила. Он заставил меня чувствовать конкуренцию, азарт. Он заставил меня чувствовать. А я давно забыла какого это.
Я не знала, как заткнуть словесный понос мужчины. Илья был не в себе, и я молилась, чтобы это не было каким-то глупым розыгрышем. Ведь это было в его стиле. Я прекрасно помнила ночь после очередного благотворительного ужина, когда он, по доброй воли, решил меня проводить до дома, а после уже почти поцеловал. И тогда я ждала его поцелуя. Как бы ни звучало безумно, я всегда ждала его поцелуя. Но вместо этого он рассмеялся и бросил меня в сугроб.
Мои глаза безотрывно наблюдали за его смятением. Сердце внутри так грохотало, что я не знала, что невыносимей мне было слушать. Его или свое глупое сердце. Но когда я прервала мужчину, впившись своими губами в его губы, наступила тишина. Это был конец. Его руки обвили мою талию, вырвался стон, и я растворилась окончательно.
На вкус он был слаще земляники. Его язык напористо ворвался в мой рот и танцевал в бешеном страстном танце с моим. Внизу живота сводило от желания стать ещё ближе к нему, но он итак сжимал меня в своих объятиях больше, чем полагали приличия. Я не чувствовала ног, не слышала посторонний шум, — был только он, мой любимый недруг, Илья Воронов.
Мы уехали на набережную, пили на улице вино прямо из бутылки. Смеялись, целовались и доводили друг друга до сумасшествия только одними взгляда и словами. Я не могла насытиться им. Забыты были напрочь мои разбитые ноги, забыты были телефоны, — были только мы. Тогда-то я и поняла, что влюбилась в того, чье имя было для меня красной тряпкой.
Казалось, что земля начала содрогаться от натиска неба. Тогда я и подумать не могла, что небо обрушится на мою голову.
Глава 7
Наши дни. Таня
Лукас услышал крики за стенкой, и сразу понял в чем дело. Он взял первую попавшуюся бутылку вина, зашел в мой номер и столкнулся нос к носу с Ильей. Я была в ярости. Как он смел обвинять меня в измене? Я все время, пока мы были вместе, не могла смотреть на других мужчин. Я была верной, как пес. Да, что там говорить! Я и сейчас в каждом прохожем вижу Воронова. И меня это изрядно утомило.
Мой друг ушел почти сразу после ухода бывшего. Он устал, много выпил, а на следующий день его ждала работа. И я была ему за это благодарна. На утро я встретилась с ним в лобби бара, — мужчина пил эспрессо и разговаривал с одной из девушек, работающих в этом отеле. Заметив меня, он подмигнул раскрасневшейся особе и уделил внимание мне.
— Как ты? — Спросил он, когда я села на соседний стул.
— В порядке. — Я изобразила на своем лице улыбку. Я не стала ему говорить, что перед тем, как выйти из номера, я час скрывала следы своих последствий после встречи с Вороновым. Он был женат, но открыто заявлял, что я не могла принадлежать другому. Я ревела долго, а проснулась с больной головой и опухшими глазами. — А ты как?
— Чувствую, что вчерашнее пиво было лишним, — он приподнял уголки губ. — Но я не жалею. Мы отлично повеселились. Ты хорошая, Таня.
— И ты тоже ничего, — я шутливо толкнула мужчину. — Спасибо тебе, Лукас. Не знаю, чтобы я делала, если бы ты вчера не пришел.
— Мы же договорились, — мужчина подмигнул мне. — Да и засыпать под ваши крики не самая приятная вещь, знаешь ли.
— Хочу сегодня прогуляться по магазинам. Нужно купить подарки маме и друзьям. — Я приняла от официанта свою порцию кофеина. Рука снова потянулась к карману брюк. Видимо, это зависимость теперь навсегда со мной.
— Я бы составил тебе компанию, но у меня работа. — Лукас похлопал по закрытому лаптопу, который я поначалу не заметила. — Сегодня вечером неподалеку будет ещё вечеринка. Как ты смотришь на то, чтобы пойти со мной и танцевать, пока не откажут ноги?
— Кто я такая, чтобы отказываться? — моя ехидная ухмылка развеселила друга. Мы чокнулись нашими убойными кофейными коктейлями.
Я прогуливалась по местному торговому центру. В руках уже болтался пакет с подарком для мамы, — его было купить проще всего.
