Пилюгин убрал руки со штурвала. С этого момента он должен дублировать голосом показания высотомера.
— Высота сто восемьдесят, сто пятьдесят, снижение десять...
— Скорость двести.
— Высота тридцать, есть торец.
Вынырнув из окружавшей темноты, с обеих сторон мимо снижающегося самолёта вдруг понеслись огни горящих костров.
— Скорость сто восемьдесят.
— Двадцать, пятнадцать, десять, пять!
Послышался глухой удар от касания основной опоры шасси, самолёт затрясся и покатился по посадочной полосе. После этого последовал ещё один толчок от касания передней стойки, и через несколько секунд Волковой скомандовал:
— Включить реверс!
Лётчики, особенно те, которым приходится садиться ночью без электронной глиссады и радиообмена с диспетчером на посадочную полосу, обозначаемую кострами, народ суеверный. Поэтому после полной остановки самолёта все молча оставались на своих местах.
Казбек, за весь полёт не проронивший ни слова, встал, забросил за плечо свой автомат и так же молча пошёл к входной двери. Так было всегда. Казбек спустился по приставному трапу вниз и ушёл куда-то с такими же молчаливыми чернокожими людьми, поджидавшими его внизу.
Пока Пилюгин задраивал за Казбеком входную дверь, Бутлеров достал из инструментального ящика квадратную бутылку "Джони Уокер" с чёрной косой этикеткой и три одноразовых пластиковых стаканчика. Первый стаканчик, наполненный до краёв коричневым щотландским виски, Бутлеров протянул Волковому. Самый трудный участок ночного полёта, посадочная глиссада, всегда на нём, на их КВСе, от искусства которого напрямую зависит их жизнь. Второй стаканчик — Пилюгину. Сегодня он мастерски, с первого круга зашёл в створ глиссады. Ну, и третий Бутлеров наливает себе.
Бортмеханик выплеснул часть содержимого бутылки на пол. Это «Антону». Лётчики чокнулись пластмассовыми стаканчиками молча, без тостов.
Предлагается пакет Помощника автора "Ditmar"
Скачать и подробнее о пакете "Дитмар:
https://www.webslivki.com/ditmar.html
Настойка на перьях птицы киви
После ночной посадки на базе Куэбе Волковой всегда спал как убитый. Проснулся он около шести утра, разбуженный вознёй и криками чернокожих людей в камуфляжной форме, разгружавших самолёт. Руководил разгрузкой Казбек. Волковой выбрался из гамака, подвешенного на крепёжных скобах поперёк грузового отсека, и подошёл к открытой двери.
Чтобы посмотреть на пейзаж, открывшийся перед ним в эту минуту, богатые туристы платят бешеные деньги. До самого горизонта простиралась дикая саванна. На востоке, сливаясь с линией горизонта, чернела полоска гор, из-за которых поднималось солнце. На фоне алеющего неба силуэты нескольких баобабов выглядели диковинными сказочными исполинами. Неподалёку от взлётной полосы, на которой разгружался Ан-26, как ни в чём не бывало, паслось стадо антилоп. Тишина утренней саванны нарушалась только тарахтением армейской дизельной электростанции да гортанными возгласами людей, занимавшихся разгрузкой.
Внизу, прислонясь к стойке шасси, с чашкой дымящегося кофе в руке стоял Пилюгин. Увидев Волкового, он помахал ему рукой:
— С добрым утром, командир!
Волковой спустился по трапу и подошёл ко второму пилоту.
— Вот сколько смотрю, не могу привыкнуть, — сказал Пилюгин. — Такая красота. А сколько людей проживают жизнь и ничего этого не видят. Офис, маршрутка, метро, собес, жэк, гастроном.
Волковой усмехнулся.
— А знаешь, я как-то у нас в городе видел автобус. Ты не поверишь, у него на маршрутной табличке было написано: "Роддом - Школа - Больница - Кладбище"
Пилюгин засмеялся.
— Нет… Всё-таки нам повезло, Саша. Будет о чём вспомнить.
— Ты о чём? — спросил Волковой. — В старости, что ли вспомнить?
— Кто его знает, Саша, что нам уготовано. Доживём ли? Даже, если и не доживём, то всё равно, грех жаловаться. Хорошая у нас с тобой профессия. Спасибо Богу.
— Хорошая? А что в этих ящиках, ты знаешь? Думаешь, Бог это одобряет?
— Я тебе скажу, командир, что в этих ящиках. Там груз. А мы с тобой грузоперевозчики. Мы честно выполняем свою работу. Кто-то изготовляет на заводах то, что лежит в этих ящиках, кто-то это изобрёл, кто-то это упаковал и погрузил. А кто-то перевозит. Мы с тобой в той же цепочке, что и конструктор "Стрелы" за чертёжным кульманом в каком-нибудь режимном НИИ. А вот торговать я бы этим не стал. Цукерман и Куртис в другой цепочке. И выпивать с ними в одной компании я бы не стал.
— Ну, тут можешь не волноваться, — сказал Волковой. — Вряд ли Куртис или Цукерман захотят когда-нибудь с тобой выпить. Даже, если ты очень сильно их будешь об этом просить.
— И с Казбеком не стал бы, — сказал Пилюгин. — Потому что он тоже из другой цепочки. И эти люди, что разгружают сейчас «Антона», тоже из другой. Спросишь их, тебе ответят — я борец за независимость народа Анголы. И всё. Вот и хорошо, они борцы, а мы с тобой пилоты. Лётчики транспортной авиации. Это наша профессия. И судьба. Точка. Мы с тобой востребованы в этой стране. А это для пилотов главное. Для мужчины главное...
— Наверное, ты прав, — сказал Волковой. — Хотя у тех, кто видит саванну только по телевизору, дожить до старости шансов больше, как думаешь? А где Бутлеров?
— Да встал, как только светать стало. Возится там в кабине, тестирует блоки какие-то.
К полудню содержимое грузового отсека АН-26 было перегружено в военные грузовики, которые выстроились за дощатым ангаром в походную колонну.
В КУНГе мощного грузового "Рено" за раскладным металлическим столом сидел плотный чернокожий мужчина в полевой военной форме без знаков различия. В расстёгнутом вороте на бычьей шее мужчины блестела массивная золотая цепь. Напротив него за столом сидел Казбек. В углу салона тихо шелестел кондиционер, а сама кабина освещалась огромной хрустальной люстрой, нависающей над столом.
— Как здоровье синьора Куртиса? — спросил чернокожий, положив ладони на стол. На его толстом, как сарделька, безымянном пальце сверкал перстень с голубоватым бриллиантом.
— Слава Богу, всё нормально, синьор Мбанга Нету, — ответил Казбек.
— А как поживает Цукерман? Всё так же бегает за нашими девушками? — чернокожий говорил по-русски с небольшим акцентом.
— Спасибо, нормально, — ответил Казбек.
— Ну и хорошо. Передавай им привет. Давай к делу, Симкин. Я принял груз. Всё в порядке. Теперь я должен передать тебе оплату. На этот раз это будет один алмаз. Ты в курсе?
— Да, да, синьор Мбанга Нету, — сказал Казбек. — Грегори сказал, что алмаз был оценен экспертом мистера Куртиса, который был у вас в Жамбе неделю назад.
Мбанга вытащил из ящика портативную видеокамеру и, закрепив её на кронштейне, нажал на какую-то кнопку.
— Это видеорегистратор, понял? — сказал он, указав толстым пальцем на камеру. — Я тебе сейчас передам алмаз.
Мбанга расстегнул молнию на нагрудном кармане и вытащил оттуда замшевый футляр. Отстегнув металлические застёжки, он открыл футляр и положил его на стол перед регистратором. В футляре лежал прозрачный голубоватый алмаз величиной с крупную вишню.
Мбанга подвинул футляр Казбеку и сказал:
— Забирай. Только смотри, не потеряй, Симкин. Это ювелирный алмаз, вещь дорогая.
Казбек расстегнул пуговицы рубашки и вынул кожаный мешочек, который висел у него на груди на прочном шнурке. Потом он взял алмаз двумя пальцами, и, предварительно рассмотрев его на свет, положил в мешочек.
Мбанга, выключив регистратор, подошёл к стоящему в углу кабины походному холодильнику и достал из него бутылку, наполненную мутной жидкостью жёлтого цвета. Взболтав содержимое бутылки и прищурив один глаз, Мбанга некоторое время рассматривал его на просвет. Потом, видимо, удовлетворённый результатом, он кивнул и сказал:
— Ну, давай, Симкин, выпьем за наше общее дело. Держи кружку.
Мбанга подвинул Казбеку армейскую алюминиевую кружку и плеснул в неё из бутылки.
— Как там говорил ваш Пушкин: "Где же кружка?" Гениально, правда? Великий пролетарский поэт был! Тоже борец за освобождение русского народа.
— Простите, синьор Мбангу Нету, — осторожно сказал Казбек, заглянув в кружку, — а что это за напиток?
— А тебе не всё равно, Симкин? — удивился Мбангу, — Шотландский скотч, настоянный на перьях птицы киви.
— Птица киви?.. Видите ли, синьор Мбангу Нету, — в Казбеке заговорила осторожность, унаследованная от папы Симкина. — Я бы предпочёл...
— Ты меня уважаешь? — резко спросил Мбанга.
— Как вы могли сомневаться? — заверил Симкин, беря кружку.
— В Москве давно был? — спросил Мбанга, опрокинув в рот содержимое кружки и занюхав хлебной лепёшкой. — Как там университет имени Патриса Лумумбы? Стоит ещё? Или закрыли?
— Простите, синьор Мбанга Нету, какой университет?
— Университет Дружбы народов, — раздражённо сказал Мбанга. — На улице имени Миклухо-Маклая. Знаешь такого — Миклухо-Маклая?
— Нет, — неуверенно сказал Казбек, откусив кусок хлебной лепёшки.
— Ты не знаешь Миклухо-Маклая?! — наклонился к нему через стол Мбанга.
— А, ну да! Конечно, — вспомнил Казбек. — Конечно, знаю! Стоит университет, а как же. А вы учились там?
— Учился, — Мбангу наклонил крупную голову. — Факультет гуманитарных и социальных наук. Слышал?
— Конечно, — на этот раз сразу согласился Казбек.
— Вот… А потом ещё в ВПШ при ЦК КПСС. Тоже там учился. Понял? Меня тогда ещё в общежитии ВПШ поселили с одним парнем из Каймановых островов, — Мбанга покрутил головой и поёжился. — Странный такой парень был, да. Потом людоедом оказался.
---------------------------------------------
• Предлагаю пакет "Помощник автора Ditmar" от разработчика.
Почитать подробнее и скачать:
https://www.webslivki.com/ditmar.html
Птицы-падальщики
1
АН-26 летел в ночном небе Анголы в направлении побережья. Саванна внизу постепенно сменилась редким лесом. Взлёт прошёл штатно, и настроение у всех было отличное. Казбек, сидевший на месте штурмана, положил на колени свой автомат и ухмылялся, слушая, как Бутлеров рассказывает анекдот:
— Смотри, какое шасси, говорит первый пилот, показывая на ноги новой стюардессы. Смотри, какие подвесные баки, говорит второй пилот, показывая на её бюст. А ты чего молчишь, спрашивают бортмеханика. А тот отвечает — моё дело маленькое, расчехлить и...
В это время снаружи самолёта раздался громкий хлопок, и из правого двигателя повалил густой дым.
— Командир, пожар в правом двигателе! — заорал Бутлеров.
— Аварийная остановка турбины! Перекрыть топливную магистраль! — скомандовал Волковой.
Пилюгин прильнул к правому остеклению кабины, пытаясь в темноте рассмотреть происходящее за бортом.
— На правой плоскости утечка жидкости! — крикнул он. — Похоже на горючее. Или масло. Если горючее, сейчас загоримся!
— Правый двигатель аварийно остановлен, магистраль перекрыта, — доложил Бутлеров.
Самолёт резко завалился на правое крыло. Винт остановленной правой турбины медленно вращался под напором набегавшего воздуха.
Внезапно кабину озарила вспышка, и вся правая плоскость оказалась объятой пламенем.
— Всё-таки горючее, — задумчиво сказал Волковой. — Это мы уже не потушим.
— Командир, мы теряем высоту! — крикнул Бутлеров. — Снижение десять метров! Давление падает!
— Миша, полный газ, — безразлично сказал Волковой и сам передвинул РУДы до упора.
— Обороты левой турбины падают! — доложил Бутлеров. — Снижение двадцать метров! Командир, мы падаем!!!
— Гриша, давай включай рацию, — сказал Волковой. — И передавай сигнал бедствия на аварийке. С нашими координатами. Может на башне в Луанде услышат.
— Аварийно садимся! — закричал Пилюгин. — У «Антона» отличный планер, я посажу!!!
— Ну, давай, сади, — Волковой безразлично пожал плечами. — Только при таком пожаре не садятся. Экипаж! Всем одеть парашюты, будем прыгать!
— Прыгать? — закричал Пилюгин. — Ночью? В саванне? Это самоубийство!
— У нас разрушена топливная магистраль, Миша. Перекрыть её невозможно. Весь самолёт уже сейчас залит горючим. При ударе это всё воспламенится, и мы все сгорим заживо. Нужно прыгать. Это шанс.
— Я посажу самолёт!!! — закричал Пилюгин, мёртвой хваткой вцепившись в штурвал.
— Ну, как знаешь, — пожал плечами Волковой. — Слушай мой приказ. Экипажу покинуть самолёт.
Волковой повернулся, вышел в грузовой отсек и стал надевать на себя парашют. В дверном проёме показалась фигура Казбека. Он передёрнул затвор автомата и направил дуло на Волкового.
— Не спеши, Волковой. Марш за штурвал! Будешь садиться. Иначе я тебя пристрелю!
Волковой затянул крепления парашюта, шагнул к выходной двери и стал открывать фиксаторы. Казбек нажал на спуск и выпустил над его головой короткую очередь. В образовавшихся в фюзеляже отверстиях засвистел воздух.
— У тебя есть пять секунд, Волковой, — сказал Казбек. — Садись за штурвал! Я считаю. После этого я тебя разорву на части. Раз, два...
В это время Бутлеров обхватил Казбека сзади за горло и рванул на себя. Но силы были не равны. Казбек был крупнее и сильнее невысокого бортмеханика. Развернувшись в полоборота, он с силой ударил Бутлерова локтём в живот. Бортмеханик ослабил захват, и Казбек, повернувшись, выпустил ему в живот короткую очередь.
Бутлеров медленно осел на пол. В это время Волковой, схватив валяющуюся на полу бутылку, подскочил к Казбеку и ударил его сзади по голове. Бутылка разбилась о череп, но Казбек не упал. Он выпустил из рук автомат, медленно повернулся к Волковому и выпучил на него безумные глаза, которые заливала хлынувшая из раны кровь.
Меряться силой с Казбеком, хоть и оглушённым ударом бутылки, Волковому было бессмысленно. Поэтому он со всей силы ткнул Казбека осколком бутылки в лицо. Хлынувшая фонтаном кровь залила ему лицо. Казбек страшно захрипел и, выставив вперёд руки, потянулся к горлу Волкового. Однако, сделав несколько шагов, он упал. Волковой вернулся к выходной двери, открыл фиксаторы, сжал в руке вытяжное кольцо парашюта и, набрав в лёгкие воздуха, прыгнул в ревущий тёмный проём.
После того, как с резким хлопком раскрылся купол парашюта, прошло всего несколько секунд, и Волковой увидел быстро приближающиеся чёрные силуэты крон деревьев. Видимо самолёт уже сильно потерял высоту. Волковой сгруппировался и приготовился к удару.
Удар о ветки оказался такой силы, что Волковой потерял сознание. Очнувшись, он пошевелил сначала руками, а потом ногами. От резкой боли в паху у него опять потемнело в глазах. Но, кажется, руки и ноги целы, переломов нет.
В темноте Волковой не мог сообразить, где он находится. Скорее всего, он зацепился за крону какого-нибудь высокого дерева. Внезапно ветки под Волковым затрещали, и он полетел вниз. Инстинктивно сгруппировавшись, он приготовился к новому страшному удару. Но падение вдруг прекратилось, Волкового резко тряхнуло и он повис в воздухе, раскачиваясь на стропах. Кровь с израненного ветками лица заливала глаза.
И вдруг наступила тишина.
И тут же, заглушая боль в паху, в его мозгу как огненный
— Высота сто восемьдесят, сто пятьдесят, снижение десять...
— Скорость двести.
— Высота тридцать, есть торец.
Вынырнув из окружавшей темноты, с обеих сторон мимо снижающегося самолёта вдруг понеслись огни горящих костров.
— Скорость сто восемьдесят.
— Двадцать, пятнадцать, десять, пять!
Послышался глухой удар от касания основной опоры шасси, самолёт затрясся и покатился по посадочной полосе. После этого последовал ещё один толчок от касания передней стойки, и через несколько секунд Волковой скомандовал:
— Включить реверс!
Лётчики, особенно те, которым приходится садиться ночью без электронной глиссады и радиообмена с диспетчером на посадочную полосу, обозначаемую кострами, народ суеверный. Поэтому после полной остановки самолёта все молча оставались на своих местах.
Казбек, за весь полёт не проронивший ни слова, встал, забросил за плечо свой автомат и так же молча пошёл к входной двери. Так было всегда. Казбек спустился по приставному трапу вниз и ушёл куда-то с такими же молчаливыми чернокожими людьми, поджидавшими его внизу.
Пока Пилюгин задраивал за Казбеком входную дверь, Бутлеров достал из инструментального ящика квадратную бутылку "Джони Уокер" с чёрной косой этикеткой и три одноразовых пластиковых стаканчика. Первый стаканчик, наполненный до краёв коричневым щотландским виски, Бутлеров протянул Волковому. Самый трудный участок ночного полёта, посадочная глиссада, всегда на нём, на их КВСе, от искусства которого напрямую зависит их жизнь. Второй стаканчик — Пилюгину. Сегодня он мастерски, с первого круга зашёл в створ глиссады. Ну, и третий Бутлеров наливает себе.
Бортмеханик выплеснул часть содержимого бутылки на пол. Это «Антону». Лётчики чокнулись пластмассовыми стаканчиками молча, без тостов.
Предлагается пакет Помощника автора "Ditmar"
Скачать и подробнее о пакете "Дитмар:
https://www.webslivki.com/ditmar.html
Прода от 22.05.2023, 13:58
Глава 4
Настойка на перьях птицы киви
После ночной посадки на базе Куэбе Волковой всегда спал как убитый. Проснулся он около шести утра, разбуженный вознёй и криками чернокожих людей в камуфляжной форме, разгружавших самолёт. Руководил разгрузкой Казбек. Волковой выбрался из гамака, подвешенного на крепёжных скобах поперёк грузового отсека, и подошёл к открытой двери.
Чтобы посмотреть на пейзаж, открывшийся перед ним в эту минуту, богатые туристы платят бешеные деньги. До самого горизонта простиралась дикая саванна. На востоке, сливаясь с линией горизонта, чернела полоска гор, из-за которых поднималось солнце. На фоне алеющего неба силуэты нескольких баобабов выглядели диковинными сказочными исполинами. Неподалёку от взлётной полосы, на которой разгружался Ан-26, как ни в чём не бывало, паслось стадо антилоп. Тишина утренней саванны нарушалась только тарахтением армейской дизельной электростанции да гортанными возгласами людей, занимавшихся разгрузкой.
Внизу, прислонясь к стойке шасси, с чашкой дымящегося кофе в руке стоял Пилюгин. Увидев Волкового, он помахал ему рукой:
— С добрым утром, командир!
Волковой спустился по трапу и подошёл ко второму пилоту.
— Вот сколько смотрю, не могу привыкнуть, — сказал Пилюгин. — Такая красота. А сколько людей проживают жизнь и ничего этого не видят. Офис, маршрутка, метро, собес, жэк, гастроном.
Волковой усмехнулся.
— А знаешь, я как-то у нас в городе видел автобус. Ты не поверишь, у него на маршрутной табличке было написано: "Роддом - Школа - Больница - Кладбище"
Пилюгин засмеялся.
— Нет… Всё-таки нам повезло, Саша. Будет о чём вспомнить.
— Ты о чём? — спросил Волковой. — В старости, что ли вспомнить?
— Кто его знает, Саша, что нам уготовано. Доживём ли? Даже, если и не доживём, то всё равно, грех жаловаться. Хорошая у нас с тобой профессия. Спасибо Богу.
— Хорошая? А что в этих ящиках, ты знаешь? Думаешь, Бог это одобряет?
— Я тебе скажу, командир, что в этих ящиках. Там груз. А мы с тобой грузоперевозчики. Мы честно выполняем свою работу. Кто-то изготовляет на заводах то, что лежит в этих ящиках, кто-то это изобрёл, кто-то это упаковал и погрузил. А кто-то перевозит. Мы с тобой в той же цепочке, что и конструктор "Стрелы" за чертёжным кульманом в каком-нибудь режимном НИИ. А вот торговать я бы этим не стал. Цукерман и Куртис в другой цепочке. И выпивать с ними в одной компании я бы не стал.
— Ну, тут можешь не волноваться, — сказал Волковой. — Вряд ли Куртис или Цукерман захотят когда-нибудь с тобой выпить. Даже, если ты очень сильно их будешь об этом просить.
— И с Казбеком не стал бы, — сказал Пилюгин. — Потому что он тоже из другой цепочки. И эти люди, что разгружают сейчас «Антона», тоже из другой. Спросишь их, тебе ответят — я борец за независимость народа Анголы. И всё. Вот и хорошо, они борцы, а мы с тобой пилоты. Лётчики транспортной авиации. Это наша профессия. И судьба. Точка. Мы с тобой востребованы в этой стране. А это для пилотов главное. Для мужчины главное...
— Наверное, ты прав, — сказал Волковой. — Хотя у тех, кто видит саванну только по телевизору, дожить до старости шансов больше, как думаешь? А где Бутлеров?
— Да встал, как только светать стало. Возится там в кабине, тестирует блоки какие-то.
К полудню содержимое грузового отсека АН-26 было перегружено в военные грузовики, которые выстроились за дощатым ангаром в походную колонну.
В КУНГе мощного грузового "Рено" за раскладным металлическим столом сидел плотный чернокожий мужчина в полевой военной форме без знаков различия. В расстёгнутом вороте на бычьей шее мужчины блестела массивная золотая цепь. Напротив него за столом сидел Казбек. В углу салона тихо шелестел кондиционер, а сама кабина освещалась огромной хрустальной люстрой, нависающей над столом.
— Как здоровье синьора Куртиса? — спросил чернокожий, положив ладони на стол. На его толстом, как сарделька, безымянном пальце сверкал перстень с голубоватым бриллиантом.
— Слава Богу, всё нормально, синьор Мбанга Нету, — ответил Казбек.
— А как поживает Цукерман? Всё так же бегает за нашими девушками? — чернокожий говорил по-русски с небольшим акцентом.
— Спасибо, нормально, — ответил Казбек.
— Ну и хорошо. Передавай им привет. Давай к делу, Симкин. Я принял груз. Всё в порядке. Теперь я должен передать тебе оплату. На этот раз это будет один алмаз. Ты в курсе?
— Да, да, синьор Мбанга Нету, — сказал Казбек. — Грегори сказал, что алмаз был оценен экспертом мистера Куртиса, который был у вас в Жамбе неделю назад.
Мбанга вытащил из ящика портативную видеокамеру и, закрепив её на кронштейне, нажал на какую-то кнопку.
— Это видеорегистратор, понял? — сказал он, указав толстым пальцем на камеру. — Я тебе сейчас передам алмаз.
Мбанга расстегнул молнию на нагрудном кармане и вытащил оттуда замшевый футляр. Отстегнув металлические застёжки, он открыл футляр и положил его на стол перед регистратором. В футляре лежал прозрачный голубоватый алмаз величиной с крупную вишню.
Мбанга подвинул футляр Казбеку и сказал:
— Забирай. Только смотри, не потеряй, Симкин. Это ювелирный алмаз, вещь дорогая.
Казбек расстегнул пуговицы рубашки и вынул кожаный мешочек, который висел у него на груди на прочном шнурке. Потом он взял алмаз двумя пальцами, и, предварительно рассмотрев его на свет, положил в мешочек.
Мбанга, выключив регистратор, подошёл к стоящему в углу кабины походному холодильнику и достал из него бутылку, наполненную мутной жидкостью жёлтого цвета. Взболтав содержимое бутылки и прищурив один глаз, Мбанга некоторое время рассматривал его на просвет. Потом, видимо, удовлетворённый результатом, он кивнул и сказал:
— Ну, давай, Симкин, выпьем за наше общее дело. Держи кружку.
Мбанга подвинул Казбеку армейскую алюминиевую кружку и плеснул в неё из бутылки.
— Как там говорил ваш Пушкин: "Где же кружка?" Гениально, правда? Великий пролетарский поэт был! Тоже борец за освобождение русского народа.
— Простите, синьор Мбангу Нету, — осторожно сказал Казбек, заглянув в кружку, — а что это за напиток?
— А тебе не всё равно, Симкин? — удивился Мбангу, — Шотландский скотч, настоянный на перьях птицы киви.
— Птица киви?.. Видите ли, синьор Мбангу Нету, — в Казбеке заговорила осторожность, унаследованная от папы Симкина. — Я бы предпочёл...
— Ты меня уважаешь? — резко спросил Мбанга.
— Как вы могли сомневаться? — заверил Симкин, беря кружку.
— В Москве давно был? — спросил Мбанга, опрокинув в рот содержимое кружки и занюхав хлебной лепёшкой. — Как там университет имени Патриса Лумумбы? Стоит ещё? Или закрыли?
— Простите, синьор Мбанга Нету, какой университет?
— Университет Дружбы народов, — раздражённо сказал Мбанга. — На улице имени Миклухо-Маклая. Знаешь такого — Миклухо-Маклая?
— Нет, — неуверенно сказал Казбек, откусив кусок хлебной лепёшки.
— Ты не знаешь Миклухо-Маклая?! — наклонился к нему через стол Мбанга.
— А, ну да! Конечно, — вспомнил Казбек. — Конечно, знаю! Стоит университет, а как же. А вы учились там?
— Учился, — Мбангу наклонил крупную голову. — Факультет гуманитарных и социальных наук. Слышал?
— Конечно, — на этот раз сразу согласился Казбек.
— Вот… А потом ещё в ВПШ при ЦК КПСС. Тоже там учился. Понял? Меня тогда ещё в общежитии ВПШ поселили с одним парнем из Каймановых островов, — Мбанга покрутил головой и поёжился. — Странный такой парень был, да. Потом людоедом оказался.
---------------------------------------------
• Предлагаю пакет "Помощник автора Ditmar" от разработчика.
Почитать подробнее и скачать:
https://www.webslivki.com/ditmar.html
Прода от 25.05.2023, 08:10
Глава 5
Птицы-падальщики
1
АН-26 летел в ночном небе Анголы в направлении побережья. Саванна внизу постепенно сменилась редким лесом. Взлёт прошёл штатно, и настроение у всех было отличное. Казбек, сидевший на месте штурмана, положил на колени свой автомат и ухмылялся, слушая, как Бутлеров рассказывает анекдот:
— Смотри, какое шасси, говорит первый пилот, показывая на ноги новой стюардессы. Смотри, какие подвесные баки, говорит второй пилот, показывая на её бюст. А ты чего молчишь, спрашивают бортмеханика. А тот отвечает — моё дело маленькое, расчехлить и...
В это время снаружи самолёта раздался громкий хлопок, и из правого двигателя повалил густой дым.
— Командир, пожар в правом двигателе! — заорал Бутлеров.
— Аварийная остановка турбины! Перекрыть топливную магистраль! — скомандовал Волковой.
Пилюгин прильнул к правому остеклению кабины, пытаясь в темноте рассмотреть происходящее за бортом.
— На правой плоскости утечка жидкости! — крикнул он. — Похоже на горючее. Или масло. Если горючее, сейчас загоримся!
— Правый двигатель аварийно остановлен, магистраль перекрыта, — доложил Бутлеров.
Самолёт резко завалился на правое крыло. Винт остановленной правой турбины медленно вращался под напором набегавшего воздуха.
Внезапно кабину озарила вспышка, и вся правая плоскость оказалась объятой пламенем.
— Всё-таки горючее, — задумчиво сказал Волковой. — Это мы уже не потушим.
— Командир, мы теряем высоту! — крикнул Бутлеров. — Снижение десять метров! Давление падает!
— Миша, полный газ, — безразлично сказал Волковой и сам передвинул РУДы до упора.
— Обороты левой турбины падают! — доложил Бутлеров. — Снижение двадцать метров! Командир, мы падаем!!!
— Гриша, давай включай рацию, — сказал Волковой. — И передавай сигнал бедствия на аварийке. С нашими координатами. Может на башне в Луанде услышат.
— Аварийно садимся! — закричал Пилюгин. — У «Антона» отличный планер, я посажу!!!
— Ну, давай, сади, — Волковой безразлично пожал плечами. — Только при таком пожаре не садятся. Экипаж! Всем одеть парашюты, будем прыгать!
— Прыгать? — закричал Пилюгин. — Ночью? В саванне? Это самоубийство!
— У нас разрушена топливная магистраль, Миша. Перекрыть её невозможно. Весь самолёт уже сейчас залит горючим. При ударе это всё воспламенится, и мы все сгорим заживо. Нужно прыгать. Это шанс.
— Я посажу самолёт!!! — закричал Пилюгин, мёртвой хваткой вцепившись в штурвал.
— Ну, как знаешь, — пожал плечами Волковой. — Слушай мой приказ. Экипажу покинуть самолёт.
Волковой повернулся, вышел в грузовой отсек и стал надевать на себя парашют. В дверном проёме показалась фигура Казбека. Он передёрнул затвор автомата и направил дуло на Волкового.
— Не спеши, Волковой. Марш за штурвал! Будешь садиться. Иначе я тебя пристрелю!
Волковой затянул крепления парашюта, шагнул к выходной двери и стал открывать фиксаторы. Казбек нажал на спуск и выпустил над его головой короткую очередь. В образовавшихся в фюзеляже отверстиях засвистел воздух.
— У тебя есть пять секунд, Волковой, — сказал Казбек. — Садись за штурвал! Я считаю. После этого я тебя разорву на части. Раз, два...
В это время Бутлеров обхватил Казбека сзади за горло и рванул на себя. Но силы были не равны. Казбек был крупнее и сильнее невысокого бортмеханика. Развернувшись в полоборота, он с силой ударил Бутлерова локтём в живот. Бортмеханик ослабил захват, и Казбек, повернувшись, выпустил ему в живот короткую очередь.
Бутлеров медленно осел на пол. В это время Волковой, схватив валяющуюся на полу бутылку, подскочил к Казбеку и ударил его сзади по голове. Бутылка разбилась о череп, но Казбек не упал. Он выпустил из рук автомат, медленно повернулся к Волковому и выпучил на него безумные глаза, которые заливала хлынувшая из раны кровь.
Меряться силой с Казбеком, хоть и оглушённым ударом бутылки, Волковому было бессмысленно. Поэтому он со всей силы ткнул Казбека осколком бутылки в лицо. Хлынувшая фонтаном кровь залила ему лицо. Казбек страшно захрипел и, выставив вперёд руки, потянулся к горлу Волкового. Однако, сделав несколько шагов, он упал. Волковой вернулся к выходной двери, открыл фиксаторы, сжал в руке вытяжное кольцо парашюта и, набрав в лёгкие воздуха, прыгнул в ревущий тёмный проём.
После того, как с резким хлопком раскрылся купол парашюта, прошло всего несколько секунд, и Волковой увидел быстро приближающиеся чёрные силуэты крон деревьев. Видимо самолёт уже сильно потерял высоту. Волковой сгруппировался и приготовился к удару.
Удар о ветки оказался такой силы, что Волковой потерял сознание. Очнувшись, он пошевелил сначала руками, а потом ногами. От резкой боли в паху у него опять потемнело в глазах. Но, кажется, руки и ноги целы, переломов нет.
В темноте Волковой не мог сообразить, где он находится. Скорее всего, он зацепился за крону какого-нибудь высокого дерева. Внезапно ветки под Волковым затрещали, и он полетел вниз. Инстинктивно сгруппировавшись, он приготовился к новому страшному удару. Но падение вдруг прекратилось, Волкового резко тряхнуло и он повис в воздухе, раскачиваясь на стропах. Кровь с израненного ветками лица заливала глаза.
И вдруг наступила тишина.
И тут же, заглушая боль в паху, в его мозгу как огненный
