— А что, если мы выбрали не то направление? — первым нарушил молчание Дима. — Что, если нужная дверь находится в другом коридоре?
— Тогда дело плохо, — нервно ответил Кирилл, который и сам уже начал об этом задумываться. — Тогда нам придется бегом возвращаться назад.
— И сколько здесь таких коридоров? — уточнил Дима.
— Четыре, по два на втором и третьем этажах, — ответил Кирилл. — Чувствую, что все четыре мы обследовать точно не успеем. Так что молись, чтобы нужная дверь была где-то здесь.
— О да, мольбы тут помогут, — попытался пошутить Дима, но вышло это у него как-то нервно.
Прошло еще минут десять, и, к разочарованию обоих путников, коридор оборвался. Он просто уперся в стену из коричневого кирпича, которая была также облеплена детскими рисунками. Перед ней оставались еще две двери, но и те в итоге оказались точно такими же, как предыдущие.
— Черт бы тебя побрал! — психанул Кирилл и от досады пнул по кирпичной стене, угодив прямо по одному из рисунков. Две долговязые темные фигуры, расположившиеся перед лесом, изображенном на альбомном листе, оторвались и плавно приземлились на пол возле Диминых ног.
— Обратно? — спросил Дима, не обратив никакого внимания на помятый альбомный лист.
— Толку-то от этого? — не сдерживал эмоций Кирилл. — Мы не успеем обследовать еще три коридора. Слишком мало времени.
— Сделаем, что сможем, — настоял Дима. — Нельзя же сдаваться.
— Знаю, — буркнул Кирилл. — Но нам нужно хорошенько подумать. Скорей всего, у нас осталась одна попытка, поэтому надо с умом выбрать нужный коридор.
— Так, а почему именно второй и третий этажи? — спросил Дима. — Почему не первый?
— Потому что на первом находятся столовая, спортивный и актовый залы, там нет таких коридоров, — пояснил Кирилл. — Остаются только второй и третий этажи.
— Понял. Так, тогда, может быть, нужная дверь находится где-то в особенном месте? Например там, где Юля в детстве проводила больше всего времени. Ну или что-то подобное.
— Хм-м, разумное предположение, — задумался Кирилл. — По логике вещей это тогда вообще должна быть ее детская, но именно там мы с тобой встретились, значит этот вариант отпадает.
— Тогда другое место, — воодушевился Дима своей идеей. — Думай, Кирилл, думай.
Мальчик напрягся. Его лоб наморщился, глаза закрылись, а правая рука невольно начала почесывать подбородок. Так продолжалось около пары минут. Все это время Кирилл стоял неподвижно, а Дима уже начал вспоминать разные молитвы, чтобы тот все-таки догадался про такое место, где сейчас могла находиться Юля.
— Прости, — выдохнул Кирилл и открыл глаза, когда наконец-то закончил мыслительный процесс. — Я не припомню, чтобы у Юли было хоть какое-то место в этом детском доме, к которому она была бы привязана.
— Тогда будем надеяться на удачу и выберем наугад, — разочаровался Дима.
— Разве что… — спохватился Кирилл. — Кабинет Татьяны Сергеевны!
— В смысле? — удивился Дима. — А он тут причем?
— Именно там все и закончилось, — пояснил Кирилл. — Точнее закончилось для нас, а не для нее. Там ее поймали, там погиб я, и именно в этом месте Юля побывала в последний раз перед тем, как покинула детский дом навсегда. Может, это и есть то самое место?
— Ну, других зацепок у нас нет, поэтому бежим туда, — вновь воодушевился Дима.
— Вперед! — скомандовал Кирилл и со всех ног рванул в обратном направлении.
Дима также медлить не стал и ринулся за мальчиком, догнав того в два счета.
— Не жди меня, — неожиданно выпалил Кирилл. — Ты гораздо быстрее меня. Тебе на третий этаж, а там сразу же направо. Ищи дверь, не похожую на остальные.
— Хорошо, — не стал спорить Дима.
— Удачи тебе! — крикнул Кирилл напоследок. — Как найдешь Юлю, не теряй времени: сделай все, чтобы достучаться до нее.
Последние слова мальчика долетали до Димы урывками. К тому времени он уже увеличил скорость до максимума и сломя голову мчался по коридору. Мимо пролетали многочисленные одинаковые двери, миллионы рисунков и лампы над головой, больше половины из которых уже погрузились во мрак. Пока Дима бежал, то прямо над его головой успели потухнуть еще две. Дела были совсем плохи. Теперь уже начали попадаться участки длиной в сотню, а то и две, метров, где совсем не было освещения. Но и тут Дима даже не думал сбавлять скорость, а просто мчался вслепую, молясь, чтобы на его пути не возникло никаких препятствий. Все-таки это был не реальный мир, а мир снов, в котором даже за короткое время могли произойти любые изменения. К счастью, ничего подобного не произошло, и Дима продолжал беспрепятственно приближаться к выходу из «бесконечного» туннеля.
Время шло, коридор становился все темнее и темнее, участки, погруженные во тьму, продолжали увеличиваться в размерах, лампы одна за другой гасли, но и это, как выяснилось, было еще не все. Оказавшись в Юлином мире снов, Дима совсем забыл о том, что испытал на себе силу Пустых, которые едва не убили его. В конечном итоге это и сейчас дало о себе знать. Дыхание молодого парня участилось, мышцы начали ныть, в боку закололо, а сам он почувствовал резкий упадок сил. В обычной ситуации Дима без проблем бы преодолел этот коридор, даже несмотря на то, что тот был длиной в несколько километров, но сейчас он находился в совершенно ином положении. Тело еще не успело восстановиться после пытки, что в свою очередь начало тормозить бегуна.
Дима вынужден был снизить скорость, чтобы окончательно не растерять оставшиеся силы. Большего же он позволить себе не мог. Боль во всем теле продолжала усиливаться, ноги становились ватными, перед глазами начинало все двоиться, но Диму это не останавливало. Превозмогая все трудности, он продолжал бежать по коридору, мысленно заставляя себя ни в коем случае не сдаваться. Все сейчас зависело именно от него. Ведь если Дима сдастся, то все будет кончено, тьма окончательно поглотит этот мир, он вместе с Кириллом исчезнет, а Юля навсегда останется во власти злобных тварей. Этого нельзя было допустить, поэтому никакая боль, какой бы сильной она ни была, не могла остановить молодого спасателя.
Прошло еще несколько минут, и Дима наконец начал замечать, что рисунки на стенах стали редеть. Их количество стремительно сокращалось, оголяя однотонные коричневые обои. Означать это могло лишь одно: до выхода из «бесконечного» туннеля оставалось совсем немного. Собрав всю волю в кулак, Дима напоследок ускорился настолько, насколько это было возможно, и уже вскоре заметил, как пасть тьмы впереди исчезла, уступив место стремительно приближающемуся яркому свету.
Проскочив через финишную черту, Дима, прищурившись, ворвался в просторное помещение, практически наощупь добрался до лестницы и облокотился на перила. Ему требовалось немного времени, чтобы перевести дух и привыкнуть к ослепляющему свету, льющемуся с потолка. Сердце парня бешено колотилось, ноги подкашивались, мышцы ныли, в боку кололо так, словно туда воткнули тупой нож, а сознание так и норовило ускользнуть от своего хозяина. Все это не давало Диме даже подумать о том, чтобы подняться по лестнице на третий этаж.
Держась за перила, он съехал вниз и сел на одну из ступенек. Дима знал, что времени на отдых у него совсем не было, но также понимал, что в таком состоянии он рисковал и вовсе не добраться до нужной двери, за которой находилась Юля. Если на боль в теле ему было совсем наплевать, то вот за свое сознание он действительно переживал. Отключаться ему никак нельзя было, поэтому необходимо было дождаться, пока окружающий мир перестанет пускаться в пляс, а плавающие и раздваивающиеся предметы займут свои законные места.
Пока Дима сидел на лестнице и пережидал, то в его голове невольно всплыл вопрос: почему он чувствует боль, если находится в мире снов? Ведь если человек во сне ущипнет себя, то ничего не почувствует. Болевые ощущения в таком месте полностью отсутствуют. Ответ на этот вопрос Дима, конечно же, мог попытаться найти, но поспешил отмести ненужные мысли и не думать о ерунде, которая в данный момент никаким образом не могла ему помочь. На какое-то время он полностью отключил мозг, решив тем самым вообще ни о чем не думать.
Но не тут-то было. На этот раз мысли о Юле дали о себе знать. Дима так стремился ее спасти, мчался к ней, не жалея себя, но при этом ни разу не удосужился подумать о том, какие необходимо подобрать слова, чтобы, как выразился Кирилл, достучаться до нее. Да что уж там говорить, он даже не знал, в каком состоянии находилась его девушка. Вдруг ее уже было не спасти, и вся эта беготня с риском для жизни была бесполезна. Дима никак не хотел о таком думать, пытаясь настроить себя на позитивный лад, но это у него никак не получалось. Дурные мысли так и лезли в голову, стремительно выкачивая из парня остатки надежды на благополучный исход.
— К черту все! — не выдержал Дима. И речь шла не о том, чтобы забить на все, включая и свою девушку, а только о своем плохом состоянии после пробежки.
Не став больше рассиживаться, Дима взялся обеими руками за перила и кое-как сумел подняться на ноги. Пришло время идти дальше, тянуть больше никак было нельзя. Напоследок он взглянул на темный коридор. Кирилла все еще не было видно, но Дима чувствовал, что мальчик уже где-то рядом. Скорей всего, тому требовалось буквально несколько минут, чтобы преодолеть остатки «бесконечного» туннеля. Дима на долю секунды даже задумался о том, чтобы все-таки дождаться его, но сразу же отмел эту мысль, посчитав, что тогда Кирилл устроит ему настоящую взбучку за бесполезную трату времени. На такое тот вполне был способен. На Димином лице образовалась улыбка, как только он представил себе картину, в которой маленький мальчик отчитывает его. Сцена действительно казалась забавной, но все же Дима не стал воплощать ее в реальность и не спеша начал подниматься наверх.
Давалось ему это нелегко, но он все равно не сдавался и вскоре уже оказался в коридоре на третьем этаже детского дома. Положение здесь было гораздо лучше, чем на втором, что придало Диме немного спокойствия. Почти все лампы уходящих направо и налево коридоров горели в обычном режиме. Ни одна из них не моргала, и лишь изредка попадались те, что уже успели погаснуть.
Окинув взглядом оба туннеля, Дима, как и велел ему Кирилл, пошел направо. Да даже без слов мальчика он точно помнил, что именно туда вел его Павел Владимирович, когда ему довелось побывать у директрисы и выслушать леденящую душу историю про Юлино детство. Коридор изначально казался Диме очень знакомым, за одним только исключением: он был точно таким же, как и на втором этаже, то есть походил на бесконечный туннель, у которого не было видно ни конца, ни края.
— Надеюсь эта чертова дверь не слишком далеко, — пробормотал Дима, когда остановился возле первых двух абсолютно одинаковых дверей.
Стены коридора были точно такими же, как и на втором этаже, в безвкусных однотонных коричневых обоях. Да и все остальное в целом было идентичным: пол, покрытый потертым со временем линолеумом, белый потолок с ярко светящимися лампами и двери, как две капли воды похожие друг на друга. Не было разве что Юлиных детских рисунков, которые Дима ожидал увидеть только лишь в глубине коридора.
Помедлив немного у первых двух дверей, он, опираясь о стену по правую сторону, чтобы не умудриться потерять равновесие из-за подкашивающихся от усталости и боли ног, направился дальше.
Одни двери, вторые, третьи, четвертые и так далее — все они по-прежнему были абсолютно одинаковыми, и не виднелось ни малейшего намека на какую-то, не похожую на них. Вдобавок к этому, спустя метров двести-триста, начали появляться первые жуткие рисунки с изображением Пустых, большая часть из которых была уже знакома Диме. Вскоре, как и в ситуации на втором этаже, коричневые обои полностью исчезли под натиском огромного количества альбомных листов. В какой-то момент Диме даже начало казаться, что он и вовсе не поднимался на третий этаж, а просто вновь бредет по коридору, в котором они с Кириллом уже побывали. Все было настолько идентичным, что любой на его месте мог засомневаться. Но Дима даже и не думал возвращаться, чтобы убедиться в своем местоположении, а по-прежнему продолжал продвигаться дальше, внимательно осматривая каждую дверь.
Прошло около десяти минут, прежде чем и в этом коридоре начались проблемы со светом. Прямо на Диминых глазах одна из лампочек замигала, а затем окончательно потухла, превратившись в темный безжизненный плафон под потолком. Буквально секунд через десять то же самое произошло далеко впереди. Только если первая лампочка просто погасла, то ее сестра решила уйти на покой с фанфарами, обрушив на пол столб искр, а после также превратившись в темный безжизненный плафон.
Глядя на все это, Дима еще больше занервничал, осознавая, что такими темпами он может и не успеть отыскать нужную дверь. Пришлось ускоряться, превозмогая боль и сильную усталость. Другого выбора у Димы не было. Теперь он уже не осматривал каждую дверь так тщательно, а просто бросал на них беглый взгляд, надеясь, что все-таки нужная из них будет кардинально отличаться от остальных, и ему сразу же удастся это заметить. Но пока что ничем таким даже и не пахло.
Так продолжалось до тех пор, пока Дима не наткнулся на то, чего не было в коридоре на втором этаже. Остановившись, он с удивлением уставился на самого себя. Нет, это был вовсе не его двойник, а лишь отражение на кристально чистой стеклянной поверхности. Огромное зеркало, раскинувшееся от потолка до пола и от одной двери до другой — именно оно привлекло Димино внимание. Он отчетливо помнил, что на втором этаже ничего подобного точно не было. Ведь такое огромное зеркало мог не заметить разве что слепой. Только вот с какой целью оно было здесь установлено? Дима попытался вспомнить, было ли подобное зеркало в детском доме, когда он приезжал туда с Михаилом. Вывод был один: если бы оно там и было, то он точно бы его заметил.
Подойдя поближе, Дима осторожно дотронулся до зеркала пальцем, словно ожидал, что оно сейчас его укусит. Двойник по ту сторону проделал все то же самое, дотронувшись до отражающей стеклянной поверхности в том же месте. Укуса, разумеется, не последовало, но зато Дима ощутил на своей коже жуткий холод, который исходил от зеркала. Идеально гладкая поверхность оказалась холодной, как лед.
— Дичь какая-то, — пробормотал Дима.
Отдернув руку, он пристально уставился в отражение, как будто пытаясь там разглядеть что-то, что помогло бы ему в поисках Юли. Поначалу ничего примечательного Дима не замечал. Все те же стены, множество рисунков, пол, покрытый линолеумом, и свое собственное отражение, которое проделывало абсолютно те же движения. Дима даже пристально рассмотрел раму, куда было вставлено зеркало, но кроме покрытого лаком, слегка потрескавшегося дерева ничего не увидел. Все сводилось к тому, что ничего необычного здесь не было. Загадка о таинственном зеркале посреди бесконечного коридора так и оставалась неразгаданной.
Дима уже собрался двигаться дальше, успел даже сделать пару шагов, как вдруг неожиданно замер. Широко раскрытыми от удивления глазами он уставился на дверь в отражении зеркала, которую все это время закрывал своим телом. Обернувшись и посмотрев
— Тогда дело плохо, — нервно ответил Кирилл, который и сам уже начал об этом задумываться. — Тогда нам придется бегом возвращаться назад.
— И сколько здесь таких коридоров? — уточнил Дима.
— Четыре, по два на втором и третьем этажах, — ответил Кирилл. — Чувствую, что все четыре мы обследовать точно не успеем. Так что молись, чтобы нужная дверь была где-то здесь.
— О да, мольбы тут помогут, — попытался пошутить Дима, но вышло это у него как-то нервно.
Прошло еще минут десять, и, к разочарованию обоих путников, коридор оборвался. Он просто уперся в стену из коричневого кирпича, которая была также облеплена детскими рисунками. Перед ней оставались еще две двери, но и те в итоге оказались точно такими же, как предыдущие.
— Черт бы тебя побрал! — психанул Кирилл и от досады пнул по кирпичной стене, угодив прямо по одному из рисунков. Две долговязые темные фигуры, расположившиеся перед лесом, изображенном на альбомном листе, оторвались и плавно приземлились на пол возле Диминых ног.
— Обратно? — спросил Дима, не обратив никакого внимания на помятый альбомный лист.
— Толку-то от этого? — не сдерживал эмоций Кирилл. — Мы не успеем обследовать еще три коридора. Слишком мало времени.
— Сделаем, что сможем, — настоял Дима. — Нельзя же сдаваться.
— Знаю, — буркнул Кирилл. — Но нам нужно хорошенько подумать. Скорей всего, у нас осталась одна попытка, поэтому надо с умом выбрать нужный коридор.
— Так, а почему именно второй и третий этажи? — спросил Дима. — Почему не первый?
— Потому что на первом находятся столовая, спортивный и актовый залы, там нет таких коридоров, — пояснил Кирилл. — Остаются только второй и третий этажи.
— Понял. Так, тогда, может быть, нужная дверь находится где-то в особенном месте? Например там, где Юля в детстве проводила больше всего времени. Ну или что-то подобное.
— Хм-м, разумное предположение, — задумался Кирилл. — По логике вещей это тогда вообще должна быть ее детская, но именно там мы с тобой встретились, значит этот вариант отпадает.
— Тогда другое место, — воодушевился Дима своей идеей. — Думай, Кирилл, думай.
Мальчик напрягся. Его лоб наморщился, глаза закрылись, а правая рука невольно начала почесывать подбородок. Так продолжалось около пары минут. Все это время Кирилл стоял неподвижно, а Дима уже начал вспоминать разные молитвы, чтобы тот все-таки догадался про такое место, где сейчас могла находиться Юля.
— Прости, — выдохнул Кирилл и открыл глаза, когда наконец-то закончил мыслительный процесс. — Я не припомню, чтобы у Юли было хоть какое-то место в этом детском доме, к которому она была бы привязана.
— Тогда будем надеяться на удачу и выберем наугад, — разочаровался Дима.
— Разве что… — спохватился Кирилл. — Кабинет Татьяны Сергеевны!
— В смысле? — удивился Дима. — А он тут причем?
— Именно там все и закончилось, — пояснил Кирилл. — Точнее закончилось для нас, а не для нее. Там ее поймали, там погиб я, и именно в этом месте Юля побывала в последний раз перед тем, как покинула детский дом навсегда. Может, это и есть то самое место?
— Ну, других зацепок у нас нет, поэтому бежим туда, — вновь воодушевился Дима.
— Вперед! — скомандовал Кирилл и со всех ног рванул в обратном направлении.
Дима также медлить не стал и ринулся за мальчиком, догнав того в два счета.
— Не жди меня, — неожиданно выпалил Кирилл. — Ты гораздо быстрее меня. Тебе на третий этаж, а там сразу же направо. Ищи дверь, не похожую на остальные.
— Хорошо, — не стал спорить Дима.
— Удачи тебе! — крикнул Кирилл напоследок. — Как найдешь Юлю, не теряй времени: сделай все, чтобы достучаться до нее.
Последние слова мальчика долетали до Димы урывками. К тому времени он уже увеличил скорость до максимума и сломя голову мчался по коридору. Мимо пролетали многочисленные одинаковые двери, миллионы рисунков и лампы над головой, больше половины из которых уже погрузились во мрак. Пока Дима бежал, то прямо над его головой успели потухнуть еще две. Дела были совсем плохи. Теперь уже начали попадаться участки длиной в сотню, а то и две, метров, где совсем не было освещения. Но и тут Дима даже не думал сбавлять скорость, а просто мчался вслепую, молясь, чтобы на его пути не возникло никаких препятствий. Все-таки это был не реальный мир, а мир снов, в котором даже за короткое время могли произойти любые изменения. К счастью, ничего подобного не произошло, и Дима продолжал беспрепятственно приближаться к выходу из «бесконечного» туннеля.
Время шло, коридор становился все темнее и темнее, участки, погруженные во тьму, продолжали увеличиваться в размерах, лампы одна за другой гасли, но и это, как выяснилось, было еще не все. Оказавшись в Юлином мире снов, Дима совсем забыл о том, что испытал на себе силу Пустых, которые едва не убили его. В конечном итоге это и сейчас дало о себе знать. Дыхание молодого парня участилось, мышцы начали ныть, в боку закололо, а сам он почувствовал резкий упадок сил. В обычной ситуации Дима без проблем бы преодолел этот коридор, даже несмотря на то, что тот был длиной в несколько километров, но сейчас он находился в совершенно ином положении. Тело еще не успело восстановиться после пытки, что в свою очередь начало тормозить бегуна.
Дима вынужден был снизить скорость, чтобы окончательно не растерять оставшиеся силы. Большего же он позволить себе не мог. Боль во всем теле продолжала усиливаться, ноги становились ватными, перед глазами начинало все двоиться, но Диму это не останавливало. Превозмогая все трудности, он продолжал бежать по коридору, мысленно заставляя себя ни в коем случае не сдаваться. Все сейчас зависело именно от него. Ведь если Дима сдастся, то все будет кончено, тьма окончательно поглотит этот мир, он вместе с Кириллом исчезнет, а Юля навсегда останется во власти злобных тварей. Этого нельзя было допустить, поэтому никакая боль, какой бы сильной она ни была, не могла остановить молодого спасателя.
Прошло еще несколько минут, и Дима наконец начал замечать, что рисунки на стенах стали редеть. Их количество стремительно сокращалось, оголяя однотонные коричневые обои. Означать это могло лишь одно: до выхода из «бесконечного» туннеля оставалось совсем немного. Собрав всю волю в кулак, Дима напоследок ускорился настолько, насколько это было возможно, и уже вскоре заметил, как пасть тьмы впереди исчезла, уступив место стремительно приближающемуся яркому свету.
Проскочив через финишную черту, Дима, прищурившись, ворвался в просторное помещение, практически наощупь добрался до лестницы и облокотился на перила. Ему требовалось немного времени, чтобы перевести дух и привыкнуть к ослепляющему свету, льющемуся с потолка. Сердце парня бешено колотилось, ноги подкашивались, мышцы ныли, в боку кололо так, словно туда воткнули тупой нож, а сознание так и норовило ускользнуть от своего хозяина. Все это не давало Диме даже подумать о том, чтобы подняться по лестнице на третий этаж.
Держась за перила, он съехал вниз и сел на одну из ступенек. Дима знал, что времени на отдых у него совсем не было, но также понимал, что в таком состоянии он рисковал и вовсе не добраться до нужной двери, за которой находилась Юля. Если на боль в теле ему было совсем наплевать, то вот за свое сознание он действительно переживал. Отключаться ему никак нельзя было, поэтому необходимо было дождаться, пока окружающий мир перестанет пускаться в пляс, а плавающие и раздваивающиеся предметы займут свои законные места.
Пока Дима сидел на лестнице и пережидал, то в его голове невольно всплыл вопрос: почему он чувствует боль, если находится в мире снов? Ведь если человек во сне ущипнет себя, то ничего не почувствует. Болевые ощущения в таком месте полностью отсутствуют. Ответ на этот вопрос Дима, конечно же, мог попытаться найти, но поспешил отмести ненужные мысли и не думать о ерунде, которая в данный момент никаким образом не могла ему помочь. На какое-то время он полностью отключил мозг, решив тем самым вообще ни о чем не думать.
Но не тут-то было. На этот раз мысли о Юле дали о себе знать. Дима так стремился ее спасти, мчался к ней, не жалея себя, но при этом ни разу не удосужился подумать о том, какие необходимо подобрать слова, чтобы, как выразился Кирилл, достучаться до нее. Да что уж там говорить, он даже не знал, в каком состоянии находилась его девушка. Вдруг ее уже было не спасти, и вся эта беготня с риском для жизни была бесполезна. Дима никак не хотел о таком думать, пытаясь настроить себя на позитивный лад, но это у него никак не получалось. Дурные мысли так и лезли в голову, стремительно выкачивая из парня остатки надежды на благополучный исход.
— К черту все! — не выдержал Дима. И речь шла не о том, чтобы забить на все, включая и свою девушку, а только о своем плохом состоянии после пробежки.
Не став больше рассиживаться, Дима взялся обеими руками за перила и кое-как сумел подняться на ноги. Пришло время идти дальше, тянуть больше никак было нельзя. Напоследок он взглянул на темный коридор. Кирилла все еще не было видно, но Дима чувствовал, что мальчик уже где-то рядом. Скорей всего, тому требовалось буквально несколько минут, чтобы преодолеть остатки «бесконечного» туннеля. Дима на долю секунды даже задумался о том, чтобы все-таки дождаться его, но сразу же отмел эту мысль, посчитав, что тогда Кирилл устроит ему настоящую взбучку за бесполезную трату времени. На такое тот вполне был способен. На Димином лице образовалась улыбка, как только он представил себе картину, в которой маленький мальчик отчитывает его. Сцена действительно казалась забавной, но все же Дима не стал воплощать ее в реальность и не спеша начал подниматься наверх.
Давалось ему это нелегко, но он все равно не сдавался и вскоре уже оказался в коридоре на третьем этаже детского дома. Положение здесь было гораздо лучше, чем на втором, что придало Диме немного спокойствия. Почти все лампы уходящих направо и налево коридоров горели в обычном режиме. Ни одна из них не моргала, и лишь изредка попадались те, что уже успели погаснуть.
Окинув взглядом оба туннеля, Дима, как и велел ему Кирилл, пошел направо. Да даже без слов мальчика он точно помнил, что именно туда вел его Павел Владимирович, когда ему довелось побывать у директрисы и выслушать леденящую душу историю про Юлино детство. Коридор изначально казался Диме очень знакомым, за одним только исключением: он был точно таким же, как и на втором этаже, то есть походил на бесконечный туннель, у которого не было видно ни конца, ни края.
— Надеюсь эта чертова дверь не слишком далеко, — пробормотал Дима, когда остановился возле первых двух абсолютно одинаковых дверей.
Стены коридора были точно такими же, как и на втором этаже, в безвкусных однотонных коричневых обоях. Да и все остальное в целом было идентичным: пол, покрытый потертым со временем линолеумом, белый потолок с ярко светящимися лампами и двери, как две капли воды похожие друг на друга. Не было разве что Юлиных детских рисунков, которые Дима ожидал увидеть только лишь в глубине коридора.
Помедлив немного у первых двух дверей, он, опираясь о стену по правую сторону, чтобы не умудриться потерять равновесие из-за подкашивающихся от усталости и боли ног, направился дальше.
Одни двери, вторые, третьи, четвертые и так далее — все они по-прежнему были абсолютно одинаковыми, и не виднелось ни малейшего намека на какую-то, не похожую на них. Вдобавок к этому, спустя метров двести-триста, начали появляться первые жуткие рисунки с изображением Пустых, большая часть из которых была уже знакома Диме. Вскоре, как и в ситуации на втором этаже, коричневые обои полностью исчезли под натиском огромного количества альбомных листов. В какой-то момент Диме даже начало казаться, что он и вовсе не поднимался на третий этаж, а просто вновь бредет по коридору, в котором они с Кириллом уже побывали. Все было настолько идентичным, что любой на его месте мог засомневаться. Но Дима даже и не думал возвращаться, чтобы убедиться в своем местоположении, а по-прежнему продолжал продвигаться дальше, внимательно осматривая каждую дверь.
Прошло около десяти минут, прежде чем и в этом коридоре начались проблемы со светом. Прямо на Диминых глазах одна из лампочек замигала, а затем окончательно потухла, превратившись в темный безжизненный плафон под потолком. Буквально секунд через десять то же самое произошло далеко впереди. Только если первая лампочка просто погасла, то ее сестра решила уйти на покой с фанфарами, обрушив на пол столб искр, а после также превратившись в темный безжизненный плафон.
Глядя на все это, Дима еще больше занервничал, осознавая, что такими темпами он может и не успеть отыскать нужную дверь. Пришлось ускоряться, превозмогая боль и сильную усталость. Другого выбора у Димы не было. Теперь он уже не осматривал каждую дверь так тщательно, а просто бросал на них беглый взгляд, надеясь, что все-таки нужная из них будет кардинально отличаться от остальных, и ему сразу же удастся это заметить. Но пока что ничем таким даже и не пахло.
Так продолжалось до тех пор, пока Дима не наткнулся на то, чего не было в коридоре на втором этаже. Остановившись, он с удивлением уставился на самого себя. Нет, это был вовсе не его двойник, а лишь отражение на кристально чистой стеклянной поверхности. Огромное зеркало, раскинувшееся от потолка до пола и от одной двери до другой — именно оно привлекло Димино внимание. Он отчетливо помнил, что на втором этаже ничего подобного точно не было. Ведь такое огромное зеркало мог не заметить разве что слепой. Только вот с какой целью оно было здесь установлено? Дима попытался вспомнить, было ли подобное зеркало в детском доме, когда он приезжал туда с Михаилом. Вывод был один: если бы оно там и было, то он точно бы его заметил.
Подойдя поближе, Дима осторожно дотронулся до зеркала пальцем, словно ожидал, что оно сейчас его укусит. Двойник по ту сторону проделал все то же самое, дотронувшись до отражающей стеклянной поверхности в том же месте. Укуса, разумеется, не последовало, но зато Дима ощутил на своей коже жуткий холод, который исходил от зеркала. Идеально гладкая поверхность оказалась холодной, как лед.
— Дичь какая-то, — пробормотал Дима.
Отдернув руку, он пристально уставился в отражение, как будто пытаясь там разглядеть что-то, что помогло бы ему в поисках Юли. Поначалу ничего примечательного Дима не замечал. Все те же стены, множество рисунков, пол, покрытый линолеумом, и свое собственное отражение, которое проделывало абсолютно те же движения. Дима даже пристально рассмотрел раму, куда было вставлено зеркало, но кроме покрытого лаком, слегка потрескавшегося дерева ничего не увидел. Все сводилось к тому, что ничего необычного здесь не было. Загадка о таинственном зеркале посреди бесконечного коридора так и оставалась неразгаданной.
Дима уже собрался двигаться дальше, успел даже сделать пару шагов, как вдруг неожиданно замер. Широко раскрытыми от удивления глазами он уставился на дверь в отражении зеркала, которую все это время закрывал своим телом. Обернувшись и посмотрев
