- Помню, - продолжала пищать Корбус. – Но вы слишком резко затормозили. Я не успела…
- Как бы я не тормозил, вина все равно ваша. Ну что, вызываем доблестных инспекторов ГИБДД?
- Нет! – прорвался естественный виолончельный тембр Александры. И тут же она снова вернулась к нелепому писку. – Нет, давайте разберемся без них. Я готова заплатить за ущерб. Сколько вы хотите?
- Пятьсот долларов.
- Сколько?! Да это полный бред! – Глебу показалось, что круглые очки на лице девчонки от возмущения стали еще круглее. Ах, как ему все это нравилось!
Корбус выскочила из-за руля и подбежала к заднему бамперу Гординской Тойоты:
– Вон, смотрите, там только крошечная вмятинка. Я только слегка коснулась.
- Ну, не знаю-не знаю! – продолжил издеваться Глеб. – Удар был чувствительным. Могут обнаружиться скрытые повреждения. В общем, вызываем гаишников – пусть они разбираются, отправляют на экспертизу.
- Нет!
- Девушка, у вас что, машина числится в угоне? Или ОСАГО не оформлено?
- У меня все в порядке! Просто… просто на оформление уйдет целый день. А я очень спешу. Очень спешу, - тараторила Корбус.
- Тогда платите. Пусть будет триста.
- Но у меня нет с собой таких денег!
- Тогда пишите расписку. Укажите номер паспорта и все контакты.
- Нет!
- Нет? А почему? – Глеб почти мурлыкал от удовольствия.
- М-м-м… У меня нет с собой паспорта, а номер я не помню. Я его недавно поменяла.
- Тогда оставляйте залог. У вас есть что-нибудь ценное? Вон, я вижу у вас дорогая фототехника. Меня это вполне устроит.
- Нет! – на этот раз в глазах Корбус засветился неподдельный испуг.
- Как, опять нет? Интересная у нас с вами ситуация! Тогда что вы можете предложить?
- Давайте я запишу номер вашего телефона. Я позвоню, и мы договоримся, куда и когда я подвезу деньги. Или лучше так: дайте мне номер вашей банковской карты. А я сегодня же сделаю перевод.
- А вам не кажется, девушка, что согласиться на такой вариант было бы несколько… хм… неосмотрительно? Просто глупо.
- Но я заплачу! Честное слово, заплачу!
- Честность - это очень похвальное качество! И поскольку нам предстоит долгое и увлекательное общение, давайте все-таки познакомимся. Меня зовут Глеб. А вас?
Гордин впился взглядом в Сашино лицо, наслаждаясь отражением ее душевных мук и титанических мыслительных усилий.
- Меня зовут Ал… Алла, - пропищала Корбус, слегка порозовев.
- Да, прекрасное качество - честность! – резюмировал Глеб. – Может, хватит уже ломать комедию, Ал-лександра? Неужели ты поверила, что этот идиотский парик и писклявый голос могли меня обмануть?
Девчонка раздраженно фыркнула и подняла глаза. В них светился уже привычный Гордину вызов. И голос окреп, набрал привычную густоту.
- Значит, ты все это время дурачил меня?
- Так же, как и ты меня. Просто, у меня это получилось лучше.
- Вот придурок!
- Прекрасно! И голос вернулся, и привычная лексика. Осталось только скальп снять.
Глеб протянул руку и стащил с Сашиной головы черный парик:
- Где ты взяла эту гадость? Это ж надо было себя так изуродовать!
- Не твое дело!
- Согласен. Итак, что ты здесь делала? Шпионила за мной?
- Это ты за мной шпионил, ублюдок!
- Око за око? Или зуб за зуб? Графиня Монте-Кристо, - Глеб протянул руку. – Дай-ка сюда свою камеру.
Корбус отрицательно помотала головой:
- Черта с два! Ни за что!
Но Глеб настаивал:
- Дай мне камеру. Я верну. А иначе я устрою тебе такой фейерверк неприятностей, что мало не покажется. На сей раз можешь не сомневаться.
- Зачем тебе моя камера? В залог?
- Я, видишь ли, большой поклонник твоего творчества. Хочу посмотреть, что ты там наснимала.
Угроза подействовала, и девчонка нехотя протянула Гордину Кэнон. Глеб включил питание и бегло просмотрел снимки на дисплее.
- О! Это же я. Я, я, снова я. Неужели ты все-таки подалась в папарацци?
Корбус молчала. Глеб открыл слот и извлек карту памяти.
- Что ты делаешь, придурок? – взвилась Александра.
- Изымаю вещественные доказательства.
- Это моя собственность! Не смей ее трогать!
Но Глеба ничто не могло вывести из себя. Он победил! По крайней мере, в этом раунде!
- Ты попортила мою собственность, и я имею право забрать твою. В качестве компенсации. Все честно, как ты любишь.
- Я же обещала тебе заплатить.
- А я обещаю вернуть карту. Разумеется, чистую.
- Не смей, ублюдок! Там мои фотографии. Про собаку. Они очень ценные!
- Согласен. Сотру только свои. Видишь, как просто со мной договориться? Я о-о-очень покладистый.
- Ты…. Ты…. – казалось, Корбус сейчас взорвется от гнева. – Ты – полный придурок!
- Пусть так. И, тем не менее, ты мне позвонишь. Мы встретимся, Ал-лександра. Например, завтра? Ты как раз успеешь остыть и немного подумать. Если ты вообще умеешь это делать!
Звонок раздался утром следующего дня. На дисплее смартфона высветился незнакомый номер. А в трубке зазвучал властный мужской голос:
- Глеб Гордин? Здравствуйте. Меня зовут Элем Арсеньевич Корбус.
- Вы дед Саши?
- Значит, вы меня знаете. Что ж, это облегчает мою задачу. Я хотел бы встретиться с вами, юноша.
- Зачем?
- Ну, во-первых, чтобы передать вам деньги. И забрать память. С фотографиями.
- А почему Саша сама не может приехать?
- Может. Но я предложил сделать это за нее. Очень хотелось посмотреть на вас. Я, знаете ли, юноша, о вас много наслышан.
- Представляю. Считаете меня гоблином?
- Кем-кем?
- Ну, монстром.
- Давайте встретимся. Я предпочитаю иметь собственное представление. Хочу понять, есть ли какая-то логика в ваших поступках.
- Согласен. Когда и где?
- Ну-с, здравствуйте, юноша, - голос Корбуса звучал доброжелательно. Но руки Глебу он так и не подал.
Гордин видел фотографии Элема Арсеньевича в Интернете. Но на них Корбус представал этаким забронзовевшим мэтром. А сейчас перед Глебом стоял приятный пожилой господин с хитроватым прищуром умных карих глаз. Так похожих на Сашины. И еще их роднила характерная ямочка на подбородке.
Корбус уставился на Глеба и застыл в долгом молчании. «Словно насекомое изучает!» – возмутился Гордин. И тут же одернул себя. Он должен понравиться деду Александры! Если хочет продолжить отношения с ней самой. А он определенно хочет!
Эта мысль вдруг выкристаллизовалась из сумбура Гординских чувств. Ему нравится Саша Корбус! Такая колючая, наглая, такая самоуверенная. И еще талантливая. И забавная… С ней не соскучишься! И еще невозможно сладкая. Желанная…
А Сашин дед все смотрел и смотрел. Наконец, Глеб не выдержал:
- И что показал ваш осмотр?
- Я вас именно таким себе и представлял.
- Каким? – не удержался от вопроса Глеб.
- Как бы это выразить? Ту-ту-ту… Вы… Вы не похожи на свои поступки. У вас глаза человека совестливого. Вам стыдно. Вы готовы, нет, вы даже хотите принять наказание.
- А вы считаете, что я заслужил наказание?
- Не мне судить, юноша. Это вы так считаете.
- Будете воспитывать?
- Я?! Господь с вами! Я вам не отец. Но кое-что мне все-таки хотелось бы узнать... Да, чтобы не забыть, вот, возьмите деньги. Триста долларов, правильно?
- Спасибо, но деньги мне не нужны.
- В самом деле? А зачем же вы их потребовали, если они вам не нужны?
- Я хотел снова встретиться с вашей внучкой.
- О-ри-ги-нальный способ! Вы, юноша, вообще большой оригинал. Все время держите Александру в тонусе: то укусили, то в личную переписку влезли, то 500 долларов потребовали. Как это у вас так получается?
- А она, между прочим, выставила на публику мою личную тайну. И машину повредила.
- В ваших аргументах, молодой человек, есть что-то… что-то глубоко инфантильное: «а она мне…, а я ей…» Не находите? Как у вас оказалась Сашина карта памяти?
- А что она сама говорит?
- По этому поводу барышня выражается несколько туманно. Я бы хотел выслушать вашу версию.
- Карту я изъял у нее на месте преступления.
- Прямо так-таки и преступления? – недоверчиво усмехнулся Корбус. - Или это просто абстрактная фигура речи?
- Нет, это констатация факта. Она следила за мной.
- Кто? Александра?!
- Ну да. Ваша дорогая внучка. Я поймал ее за этим занятием. В идиотском черном парике, в темных очках. Просто девушка Джеймса Бонда.
- Вы шутите?
- И не думал даже! На карте были мои фотографии. Поэтому я ее и изъял.
- Ту-ту-ту… Экая же вы славная парочка! А я еще удивился, когда давеча Сашка прислала мне ваш новый портрет. Тот, где вы с приятелем хохочете. Кстати, неплохая карточка… Я подумал, что вы помирились.
- Нет. И фотографии этой я не видел. По крайней мере, на карте ее не было.
- Значит, она охотилась за вами не один день. Вот засранка! Решила отомстить. Но как же вам, интеллигентному человеку, пришло в голову читать ее переписку? О, времена, о, нравы…
Глеб виновато опустил голову:
- Она выдала мою тайну, я хотел отплатить ей тем же. Чтобы она прочувствовала, как это противно.
- И цель оправдывала средства?
- Элем Арсеньевич, вы пообещали меня не воспитывать…
- Ту-ту-ту… Виноват, юноша, увлекся по-стариковски. Я просто пытаюсь понять специфическую мораль вашего поколения. Что у вас позволено?
- То же, что и у всех. Признаю, я свалял дурака. Это со злости. И еще потому, что Саша мне нравится.
- Нравится? Тогда вы весьма оригинальным способом выражаете свою симпатию. По крайней мере, в мои времена, когда ухаживали за женщинами, их не кусали. И не воровали письма.
- Я ее поцеловал. В ваши времена женщин целовали?
- Целовали, - быстро согласился Корбус. - Но синяков все-таки старались не оставлять. Хотя, конечно, хм-м… Бывало и до синяков…
- Это было как затмение. Я потерял контроль… Разве с вами такого не случалось?
- Бывало по молодости. После этого я обычно женился…
- Элем Арсеньевич, помогите мне! Помогите поправить отношения с Сашей.
- Это каким же образом, позвольте вас спросить? Мне что, держать Александру, пока вы будете демонстрировать ей свои чувства? Например, кусать?
- Я серьезно говорю.
- И я тоже серьезно. Я, конечно, обязан вам, юноша, что вы избавили девочку от того никчемушника, на которого она потратила целый год…
- Так Саша с ним порвала?
- Ту-ту-ту… Как будто для вас, юноша, это новость.
- Я не знал, чем все закончилось. Саша очень переживала?
- Было бы из-за кого… А вот вы мне почему-то симпатичны. Сам не знаю, почему. В вас есть… скрытый темперамент. Вы, Глеб, с виду такой благонамеренный чистюля. А, надо же, потерял контроль. Порох!
- Спасибо. Значит ли это, что вы мне поможете?
- Не уверен. Поймите, юноша, вы мне никто. А Сашка мне родной человек. Если она не захочет, я ничего не смогу сделать.
- Элем Арсеньевич, но она же вам доверяет. Вы для нее – самый главный авторитет.
- Вот поэтому я не могу ее обманывать. И авторитет-то я в профессии, а не в жизни. В жизни девочка сама принимает решения. Захотела уйти из института – ушла. Батюшка с матушкой два месяца ее пилили, и все без толку. Она так решила! Захотела жить отдельно – сняла квартиру, захотела этого Макса никчемного – и поселила его у себя. Вот так. А вы, Глеб, ее бесите. По крайней мере, она так заявляет…
- То есть шансов у меня никаких? Я сам все испортил…
- Ту-ту-ту… На вашем месте, я бы не стал так сразу отступаться. Заявлять-то Александра заявляет… Но уж как-то слишком громко и категорично. Знаете что, юноша, мне моя чуйка подсказывает, что стоит попробовать… Чем черт не шутит?
- Вы так считаете? – встрепенулся Глеб.
- Да. Но у меня есть условия.
- Какие?
- Про Сашкину почту даже думать забудь. Больше никаких взломов, никакого чтения писем.
- Согласен. Больше не буду. Я бы и сам не стал…
- И карту памяти давай сюда. Надеюсь, ты на ней ничего ценного не стер?
Глеб достал из кармана куртки арестованную флэш-карту и протянул ее Корбусу.
- Нет, только себя. Но это не представляло никакойй художественной ценности. Кстати, там есть очень сильные кадры. Про собаку…
- Посмотрим-посмотрим. Так, знаете что, юноша. Позвоните-ка мне завтра вечерком, и я скажу вам, что у меня получилось.
- И что вы сказали Саше, Элем Арсеньевич? – Глеб с трудом сдерживал радостное возбуждение.
- Сказал, что у меня заказ, и я уже договорился с клиентом. А тут накладочка вышла – меня просят провести мастер-класс в одной творческой организации.
- Гениально!
- Я знаю, юноша. Только вам это будет стоить денег. Придется имитировать реальный заказ.
- Согласен. Сколько?
- Фотосессия у меня, с учетом всех моих регалий, стоит двадцать тысяч. А у Сашки, соответственно, вполовину меньше. Как, юноша, потянете?
- Без вопросов. Спасибо.
- Теперь еще одно важное условие. Может быть, самое важное! Вы можете дать мне стопроцентную гарантию, что наедине с Сашей вы будете вести себя как порядочный человек? Впрочем, глупо спрашивать… Вы ведь ни разу себя с ней так не вели! А я, старый дурак, собственными руками бедную девочку в ловушку заманиваю…
- Элем Арсеньевич, я вам чем хотите поклянусь! Я даю вам не стопроцентную, а двухсотпроцентную гарантию!
- То есть кусаться не будете?
- Дался же вам этот укус! Как будто я на всех подряд бросаюсь!
- А я за всех и не переживаю. А между вами с Александрой был, помнится, такой печальный прецедент…
- Но она меня вывела из себя
- Это она может. Ту-ту-ту… Ладно, юноша, я ведь тоже когда-то был молодым… Послезавтра в моей студии. В 18-30 удобно?
- Да, удобно, - торопливо согласился Глеб, опасаясь, что Корбус передумает.
- Хорошо, записывайте адрес. И, пожалуйста, на месте выкажите хотя бы минимальное удивление по поводу того, что меня не оказалось дома. Сумеете?
Ровно в 18-30 Глеб, волнуясь, позвонил в квартиру. Несколько секунд за дверью было тихо. Гордин успел испугаться, что фотосессия не состоится. Но тут послышались шаги и скрежетание замка. Дверь распахнулась. На пороге Глеб увидел высокую тонкую фигурку с характерной длинной шеей. «Длинношеее», - с внезапной нежностью подумал Глеб.
Увидев Гордина, Саша застыла в недоумении. Губы ее сами собой раскрылись. Взгляд Глеба, словно магнит, прилип к этим пухлым, ярким губам. А Корбус помотала головой, словно отгоняя кошмар, и в возмущении выпалила:
- Что?!!! Ты? Как ты?.. Да как тебе?..
Она попыталась захлопнуть дверь перед носом у Гордина, но тот уже успел поставить ногу на порог. И с фальшивой невинностью в голосе спросил:
- А Элем Арсеньевич дома?
- Нет! Не дома! – выкрикнула взбешенная Саша. - И ты прекрасно это знаешь! Ну, дед, ну, предатель! Я ему устрою! А ты? Как тебе удалось втереться к нему в доверие?! Чем ты его взял?
- Я просто попросил его сделать портрет, он согласился. Вот и все.
- Все? Отлично! Ты с ним договорился, вот пусть он тебя и снимает. А я не буду!
- Это почему же?
- Не хочу, и все! Ты мне отвратителен, понял? Убирайся отсюда к черту!
Конечно, у девчонки не хватит сил выставить Глеба из квартиры. Но отказаться фотографировать она очень даже может. Это ее право. Как бы ее уговорить? Глеб не любил манипуляции, но на переговорах часто был вынужден прибегать к такому средству:
- А Элем Арсеньевич сказал, что внучка у него – настоящий профессионал. Лучший фотограф России. А на самом деле ты никакой не профессионал. Соплячка. Мне, может, тоже не все клиенты нравятся, но я с ними договариваюсь. А не ору на них, как… взбесившаяся кошка.
- Как бы я не тормозил, вина все равно ваша. Ну что, вызываем доблестных инспекторов ГИБДД?
- Нет! – прорвался естественный виолончельный тембр Александры. И тут же она снова вернулась к нелепому писку. – Нет, давайте разберемся без них. Я готова заплатить за ущерб. Сколько вы хотите?
- Пятьсот долларов.
- Сколько?! Да это полный бред! – Глебу показалось, что круглые очки на лице девчонки от возмущения стали еще круглее. Ах, как ему все это нравилось!
Корбус выскочила из-за руля и подбежала к заднему бамперу Гординской Тойоты:
– Вон, смотрите, там только крошечная вмятинка. Я только слегка коснулась.
- Ну, не знаю-не знаю! – продолжил издеваться Глеб. – Удар был чувствительным. Могут обнаружиться скрытые повреждения. В общем, вызываем гаишников – пусть они разбираются, отправляют на экспертизу.
- Нет!
- Девушка, у вас что, машина числится в угоне? Или ОСАГО не оформлено?
- У меня все в порядке! Просто… просто на оформление уйдет целый день. А я очень спешу. Очень спешу, - тараторила Корбус.
- Тогда платите. Пусть будет триста.
- Но у меня нет с собой таких денег!
- Тогда пишите расписку. Укажите номер паспорта и все контакты.
- Нет!
- Нет? А почему? – Глеб почти мурлыкал от удовольствия.
- М-м-м… У меня нет с собой паспорта, а номер я не помню. Я его недавно поменяла.
- Тогда оставляйте залог. У вас есть что-нибудь ценное? Вон, я вижу у вас дорогая фототехника. Меня это вполне устроит.
- Нет! – на этот раз в глазах Корбус засветился неподдельный испуг.
- Как, опять нет? Интересная у нас с вами ситуация! Тогда что вы можете предложить?
- Давайте я запишу номер вашего телефона. Я позвоню, и мы договоримся, куда и когда я подвезу деньги. Или лучше так: дайте мне номер вашей банковской карты. А я сегодня же сделаю перевод.
- А вам не кажется, девушка, что согласиться на такой вариант было бы несколько… хм… неосмотрительно? Просто глупо.
- Но я заплачу! Честное слово, заплачу!
- Честность - это очень похвальное качество! И поскольку нам предстоит долгое и увлекательное общение, давайте все-таки познакомимся. Меня зовут Глеб. А вас?
Гордин впился взглядом в Сашино лицо, наслаждаясь отражением ее душевных мук и титанических мыслительных усилий.
- Меня зовут Ал… Алла, - пропищала Корбус, слегка порозовев.
- Да, прекрасное качество - честность! – резюмировал Глеб. – Может, хватит уже ломать комедию, Ал-лександра? Неужели ты поверила, что этот идиотский парик и писклявый голос могли меня обмануть?
Девчонка раздраженно фыркнула и подняла глаза. В них светился уже привычный Гордину вызов. И голос окреп, набрал привычную густоту.
- Значит, ты все это время дурачил меня?
- Так же, как и ты меня. Просто, у меня это получилось лучше.
- Вот придурок!
- Прекрасно! И голос вернулся, и привычная лексика. Осталось только скальп снять.
Глеб протянул руку и стащил с Сашиной головы черный парик:
- Где ты взяла эту гадость? Это ж надо было себя так изуродовать!
- Не твое дело!
- Согласен. Итак, что ты здесь делала? Шпионила за мной?
- Это ты за мной шпионил, ублюдок!
- Око за око? Или зуб за зуб? Графиня Монте-Кристо, - Глеб протянул руку. – Дай-ка сюда свою камеру.
Корбус отрицательно помотала головой:
- Черта с два! Ни за что!
Но Глеб настаивал:
- Дай мне камеру. Я верну. А иначе я устрою тебе такой фейерверк неприятностей, что мало не покажется. На сей раз можешь не сомневаться.
- Зачем тебе моя камера? В залог?
- Я, видишь ли, большой поклонник твоего творчества. Хочу посмотреть, что ты там наснимала.
Угроза подействовала, и девчонка нехотя протянула Гордину Кэнон. Глеб включил питание и бегло просмотрел снимки на дисплее.
- О! Это же я. Я, я, снова я. Неужели ты все-таки подалась в папарацци?
Корбус молчала. Глеб открыл слот и извлек карту памяти.
- Что ты делаешь, придурок? – взвилась Александра.
- Изымаю вещественные доказательства.
- Это моя собственность! Не смей ее трогать!
Но Глеба ничто не могло вывести из себя. Он победил! По крайней мере, в этом раунде!
- Ты попортила мою собственность, и я имею право забрать твою. В качестве компенсации. Все честно, как ты любишь.
- Я же обещала тебе заплатить.
- А я обещаю вернуть карту. Разумеется, чистую.
- Не смей, ублюдок! Там мои фотографии. Про собаку. Они очень ценные!
- Согласен. Сотру только свои. Видишь, как просто со мной договориться? Я о-о-очень покладистый.
- Ты…. Ты…. – казалось, Корбус сейчас взорвется от гнева. – Ты – полный придурок!
- Пусть так. И, тем не менее, ты мне позвонишь. Мы встретимся, Ал-лександра. Например, завтра? Ты как раз успеешь остыть и немного подумать. Если ты вообще умеешь это делать!
***
Звонок раздался утром следующего дня. На дисплее смартфона высветился незнакомый номер. А в трубке зазвучал властный мужской голос:
- Глеб Гордин? Здравствуйте. Меня зовут Элем Арсеньевич Корбус.
- Вы дед Саши?
- Значит, вы меня знаете. Что ж, это облегчает мою задачу. Я хотел бы встретиться с вами, юноша.
- Зачем?
- Ну, во-первых, чтобы передать вам деньги. И забрать память. С фотографиями.
- А почему Саша сама не может приехать?
- Может. Но я предложил сделать это за нее. Очень хотелось посмотреть на вас. Я, знаете ли, юноша, о вас много наслышан.
- Представляю. Считаете меня гоблином?
- Кем-кем?
- Ну, монстром.
- Давайте встретимся. Я предпочитаю иметь собственное представление. Хочу понять, есть ли какая-то логика в ваших поступках.
- Согласен. Когда и где?
***
- Ну-с, здравствуйте, юноша, - голос Корбуса звучал доброжелательно. Но руки Глебу он так и не подал.
Гордин видел фотографии Элема Арсеньевича в Интернете. Но на них Корбус представал этаким забронзовевшим мэтром. А сейчас перед Глебом стоял приятный пожилой господин с хитроватым прищуром умных карих глаз. Так похожих на Сашины. И еще их роднила характерная ямочка на подбородке.
Корбус уставился на Глеба и застыл в долгом молчании. «Словно насекомое изучает!» – возмутился Гордин. И тут же одернул себя. Он должен понравиться деду Александры! Если хочет продолжить отношения с ней самой. А он определенно хочет!
Эта мысль вдруг выкристаллизовалась из сумбура Гординских чувств. Ему нравится Саша Корбус! Такая колючая, наглая, такая самоуверенная. И еще талантливая. И забавная… С ней не соскучишься! И еще невозможно сладкая. Желанная…
А Сашин дед все смотрел и смотрел. Наконец, Глеб не выдержал:
- И что показал ваш осмотр?
- Я вас именно таким себе и представлял.
- Каким? – не удержался от вопроса Глеб.
- Как бы это выразить? Ту-ту-ту… Вы… Вы не похожи на свои поступки. У вас глаза человека совестливого. Вам стыдно. Вы готовы, нет, вы даже хотите принять наказание.
- А вы считаете, что я заслужил наказание?
- Не мне судить, юноша. Это вы так считаете.
- Будете воспитывать?
- Я?! Господь с вами! Я вам не отец. Но кое-что мне все-таки хотелось бы узнать... Да, чтобы не забыть, вот, возьмите деньги. Триста долларов, правильно?
- Спасибо, но деньги мне не нужны.
- В самом деле? А зачем же вы их потребовали, если они вам не нужны?
- Я хотел снова встретиться с вашей внучкой.
- О-ри-ги-нальный способ! Вы, юноша, вообще большой оригинал. Все время держите Александру в тонусе: то укусили, то в личную переписку влезли, то 500 долларов потребовали. Как это у вас так получается?
- А она, между прочим, выставила на публику мою личную тайну. И машину повредила.
- В ваших аргументах, молодой человек, есть что-то… что-то глубоко инфантильное: «а она мне…, а я ей…» Не находите? Как у вас оказалась Сашина карта памяти?
- А что она сама говорит?
- По этому поводу барышня выражается несколько туманно. Я бы хотел выслушать вашу версию.
- Карту я изъял у нее на месте преступления.
- Прямо так-таки и преступления? – недоверчиво усмехнулся Корбус. - Или это просто абстрактная фигура речи?
- Нет, это констатация факта. Она следила за мной.
- Кто? Александра?!
- Ну да. Ваша дорогая внучка. Я поймал ее за этим занятием. В идиотском черном парике, в темных очках. Просто девушка Джеймса Бонда.
- Вы шутите?
- И не думал даже! На карте были мои фотографии. Поэтому я ее и изъял.
- Ту-ту-ту… Экая же вы славная парочка! А я еще удивился, когда давеча Сашка прислала мне ваш новый портрет. Тот, где вы с приятелем хохочете. Кстати, неплохая карточка… Я подумал, что вы помирились.
- Нет. И фотографии этой я не видел. По крайней мере, на карте ее не было.
- Значит, она охотилась за вами не один день. Вот засранка! Решила отомстить. Но как же вам, интеллигентному человеку, пришло в голову читать ее переписку? О, времена, о, нравы…
Глеб виновато опустил голову:
- Она выдала мою тайну, я хотел отплатить ей тем же. Чтобы она прочувствовала, как это противно.
- И цель оправдывала средства?
- Элем Арсеньевич, вы пообещали меня не воспитывать…
- Ту-ту-ту… Виноват, юноша, увлекся по-стариковски. Я просто пытаюсь понять специфическую мораль вашего поколения. Что у вас позволено?
- То же, что и у всех. Признаю, я свалял дурака. Это со злости. И еще потому, что Саша мне нравится.
- Нравится? Тогда вы весьма оригинальным способом выражаете свою симпатию. По крайней мере, в мои времена, когда ухаживали за женщинами, их не кусали. И не воровали письма.
- Я ее поцеловал. В ваши времена женщин целовали?
- Целовали, - быстро согласился Корбус. - Но синяков все-таки старались не оставлять. Хотя, конечно, хм-м… Бывало и до синяков…
- Это было как затмение. Я потерял контроль… Разве с вами такого не случалось?
- Бывало по молодости. После этого я обычно женился…
- Элем Арсеньевич, помогите мне! Помогите поправить отношения с Сашей.
- Это каким же образом, позвольте вас спросить? Мне что, держать Александру, пока вы будете демонстрировать ей свои чувства? Например, кусать?
- Я серьезно говорю.
- И я тоже серьезно. Я, конечно, обязан вам, юноша, что вы избавили девочку от того никчемушника, на которого она потратила целый год…
- Так Саша с ним порвала?
- Ту-ту-ту… Как будто для вас, юноша, это новость.
- Я не знал, чем все закончилось. Саша очень переживала?
- Было бы из-за кого… А вот вы мне почему-то симпатичны. Сам не знаю, почему. В вас есть… скрытый темперамент. Вы, Глеб, с виду такой благонамеренный чистюля. А, надо же, потерял контроль. Порох!
- Спасибо. Значит ли это, что вы мне поможете?
- Не уверен. Поймите, юноша, вы мне никто. А Сашка мне родной человек. Если она не захочет, я ничего не смогу сделать.
- Элем Арсеньевич, но она же вам доверяет. Вы для нее – самый главный авторитет.
- Вот поэтому я не могу ее обманывать. И авторитет-то я в профессии, а не в жизни. В жизни девочка сама принимает решения. Захотела уйти из института – ушла. Батюшка с матушкой два месяца ее пилили, и все без толку. Она так решила! Захотела жить отдельно – сняла квартиру, захотела этого Макса никчемного – и поселила его у себя. Вот так. А вы, Глеб, ее бесите. По крайней мере, она так заявляет…
- То есть шансов у меня никаких? Я сам все испортил…
- Ту-ту-ту… На вашем месте, я бы не стал так сразу отступаться. Заявлять-то Александра заявляет… Но уж как-то слишком громко и категорично. Знаете что, юноша, мне моя чуйка подсказывает, что стоит попробовать… Чем черт не шутит?
- Вы так считаете? – встрепенулся Глеб.
- Да. Но у меня есть условия.
- Какие?
- Про Сашкину почту даже думать забудь. Больше никаких взломов, никакого чтения писем.
- Согласен. Больше не буду. Я бы и сам не стал…
- И карту памяти давай сюда. Надеюсь, ты на ней ничего ценного не стер?
Глеб достал из кармана куртки арестованную флэш-карту и протянул ее Корбусу.
- Нет, только себя. Но это не представляло никакойй художественной ценности. Кстати, там есть очень сильные кадры. Про собаку…
- Посмотрим-посмотрим. Так, знаете что, юноша. Позвоните-ка мне завтра вечерком, и я скажу вам, что у меня получилось.
Глава 17
- И что вы сказали Саше, Элем Арсеньевич? – Глеб с трудом сдерживал радостное возбуждение.
- Сказал, что у меня заказ, и я уже договорился с клиентом. А тут накладочка вышла – меня просят провести мастер-класс в одной творческой организации.
- Гениально!
- Я знаю, юноша. Только вам это будет стоить денег. Придется имитировать реальный заказ.
- Согласен. Сколько?
- Фотосессия у меня, с учетом всех моих регалий, стоит двадцать тысяч. А у Сашки, соответственно, вполовину меньше. Как, юноша, потянете?
- Без вопросов. Спасибо.
- Теперь еще одно важное условие. Может быть, самое важное! Вы можете дать мне стопроцентную гарантию, что наедине с Сашей вы будете вести себя как порядочный человек? Впрочем, глупо спрашивать… Вы ведь ни разу себя с ней так не вели! А я, старый дурак, собственными руками бедную девочку в ловушку заманиваю…
- Элем Арсеньевич, я вам чем хотите поклянусь! Я даю вам не стопроцентную, а двухсотпроцентную гарантию!
- То есть кусаться не будете?
- Дался же вам этот укус! Как будто я на всех подряд бросаюсь!
- А я за всех и не переживаю. А между вами с Александрой был, помнится, такой печальный прецедент…
- Но она меня вывела из себя
- Это она может. Ту-ту-ту… Ладно, юноша, я ведь тоже когда-то был молодым… Послезавтра в моей студии. В 18-30 удобно?
- Да, удобно, - торопливо согласился Глеб, опасаясь, что Корбус передумает.
- Хорошо, записывайте адрес. И, пожалуйста, на месте выкажите хотя бы минимальное удивление по поводу того, что меня не оказалось дома. Сумеете?
***
Ровно в 18-30 Глеб, волнуясь, позвонил в квартиру. Несколько секунд за дверью было тихо. Гордин успел испугаться, что фотосессия не состоится. Но тут послышались шаги и скрежетание замка. Дверь распахнулась. На пороге Глеб увидел высокую тонкую фигурку с характерной длинной шеей. «Длинношеее», - с внезапной нежностью подумал Глеб.
Увидев Гордина, Саша застыла в недоумении. Губы ее сами собой раскрылись. Взгляд Глеба, словно магнит, прилип к этим пухлым, ярким губам. А Корбус помотала головой, словно отгоняя кошмар, и в возмущении выпалила:
- Что?!!! Ты? Как ты?.. Да как тебе?..
Она попыталась захлопнуть дверь перед носом у Гордина, но тот уже успел поставить ногу на порог. И с фальшивой невинностью в голосе спросил:
- А Элем Арсеньевич дома?
- Нет! Не дома! – выкрикнула взбешенная Саша. - И ты прекрасно это знаешь! Ну, дед, ну, предатель! Я ему устрою! А ты? Как тебе удалось втереться к нему в доверие?! Чем ты его взял?
- Я просто попросил его сделать портрет, он согласился. Вот и все.
- Все? Отлично! Ты с ним договорился, вот пусть он тебя и снимает. А я не буду!
- Это почему же?
- Не хочу, и все! Ты мне отвратителен, понял? Убирайся отсюда к черту!
Конечно, у девчонки не хватит сил выставить Глеба из квартиры. Но отказаться фотографировать она очень даже может. Это ее право. Как бы ее уговорить? Глеб не любил манипуляции, но на переговорах часто был вынужден прибегать к такому средству:
- А Элем Арсеньевич сказал, что внучка у него – настоящий профессионал. Лучший фотограф России. А на самом деле ты никакой не профессионал. Соплячка. Мне, может, тоже не все клиенты нравятся, но я с ними договариваюсь. А не ору на них, как… взбесившаяся кошка.
