Суворину снова пришлось врать. Слушая его, Виктор опустился на край кресла и сделал внимательное лицо. Но было понятно, что страшилка про автомойку ему неинтересна. Он наслаждался тем, что вернулся с работы домой, что здесь его встретила любимая женщина, которая сейчас стояла над ним, прижавшись к мужскому плечу выпуклым животом. А сам он машинально, по привычке, растирал ей уставшую от тяжести зреющего плода поясницу.
Даже такому неискушенному в психологии наблюдателю, как Суворин, было очевидно, что несмотря на внешнюю разность, этим двум людям хорошо вместе. Но тем странней и необъяснимей казался поступок Светланы. Зачем она обратилась в клинику Шуранова? Почему решилась на процедуру донорского оплодотворения? И знал ли об этом Виктор? А если знал, одобрял или нет?
Суворин понимал, что никогда не узнает, кто принял решение и почему. Зато точно знал, что у его дочки Верочки, будут замечательные любящие родители. Олег не имел никакого морального права вторгаться в чужую жизнь и нарушать царящую в этом доме гармонию.
Он скучно добубнил легенду про автомойку и попросил подписать петицию протеста, которую обещал принести в следующий раз. Виктор согласно кивнул и взглядом намекнул агитатору, что пора бы оставить хозяев в покое.
Суворин поднялся, попрощался со Светланой и направился к выходу. Виктор вышел на лестничную площадку вместе с ним – перекурить. Олег не удержался и предупредил.
- Скажите жене, что нельзя просто так открывать дверь незнакомым людям. Мало ли кто может стоять на пороге! Время сейчас неспокойное.
- Опять открыла, не спросив, кто? Будешь? – Виктор протянул Олегу смятую сигаретную пачку. И когда тот отрицательно помотал головой, продолжил. - Я её уже сто раз предупреждал. Бесполезно. Но я её, конечно, отругаю, не сомневайся, - и он улыбнулся так, что стало абсолютно понятно, как он будет «ругать» жену.
Суворин на прощание пожал Виктору руку и пошёл по лестнице вниз.
Послевкусие от свидания с Соломинкой оказалось на редкость горьким. Суворин чувствовал себя одиноким и отверженным.
До сегодняшнего дня он редко вспоминал свою первую любовницу из тёмной комнаты. Ему было безразлично, получила ли та желанного ребёнка или нет. Но сейчас, когда их судьбы снова пересеклись, Олег испытывал необъяснимое чувство утраты. Он не имел права даже заявить о своём отцовстве. И если когда-нибудь он увидит девочку-Верочку, та отнесётся к нему, как к чужому. А отцом станет называть мужчину с прозрачными глазами и жёстким ртом, на которого будет совсем непохожа.
И вдруг сознание прошила ужасная мысль: а вдруг его Ева тоже замужем и счастлива в браке? Почему он решил, что незнакомка непременно захочет продолжения отношений? И если Олег отыщет её, то непрошенным вторжением он может причинить ей вред, а заодно разбить и своё собственное сердце. Уж лучше совсем отказаться от Евы, чем увидеть её вот так – с его ребенком внутри и чужим мужчиной рядом.
Дома Суворин достал из ящика стола листок с фамилиями пациенток Шурановской клиники. Половина фамилий уже была вычеркнута. Оставалось всего восемнадцать имён, одно из которых принадлежало Еве.
Олег завис в размышлениях. Он сидел и щепотью пальцев тянул себя за нос – словно хотел вытянуть правильное решение. У ног крутился Джинджер и возмущённым мяуканьем пытался привлечь к себе внимание. Но Олег невежливо отпихнул кота ногой: уйди, прохвост, не до тебя!
Наконец он решился: сложил листок пополам и разорвал надвое, потом ещё раз, и ещё, и ещё. Он рвал до тех пор, пока бумага не превратилась в груду мелких клочков, на которых помещалось всего несколько букв или цифр. На обрывке, что лежал сверху, можно было прочесть «Ольг». Олег горестно усмехнулся и сгрёб ладонями кучку бумажного мусора. Он донёс клочья своего несостоявшегося счастья до туалета, выбросил в унитаз и безжалостно смыл шумным потоком воды.
Всё, конец иллюзиям! Результат отрицательный. Искандер оказался прав: не надо было никого искать.
В несусветную рань, часов в восемь, Суворина, который накануне заработался почти что до утра, разбудил вонзившийся в мозг визг дрели. Сверлили за стеной, в квартире, откуда недавно съехали жильцы.
Олег сладко зевнул и, закрывая рот, клацнул зубами. А дрель всё визжала и визжала. Похоже, новые хозяева затеяли ремонт. Этого только не хватало. Шум, грязь, запахи, и прощай, рабочая обстановка.
Раздражение усиливалось тем, что перед самым пробуждением Суворину явилось изящное компоновочное решение по текущему проекту, а звук дрели разбил красивую картинку. И теперь Олег силился, но не мог вспомнить, что же ему приснилось.
С тяжёлым вздохом он выскользнул из постели, натянул трусы, сунул ноги в тапочки и пошлёпал в ванную умываться. В зеркале отразилась сердитая невыспавшаяся физиономия. Олег прищурил близорукие глаза. На щеках трёхнедельная щетина цвета старой меди наконец-то стала напоминать полноценную бороду. Он тыльной стороной ладони погладил себя по щеке: ему определённо шла борода. С ней Олег выглядел мужественней и интеллигентней. Почему он не догадался отпустить бороду раньше?
Омерзительный звук дрели затих, но вскоре возобновился, насилуя слух с удвоенной яростью. Суворин вполголоса выругался и пошёл на кухню готовить завтрак. Навстречу с широкого подоконника спрыгнул Джинджер – пока телевизор не работал, он любил созерцать жизнь сквозь оконное стекло. Особенно оживлялся при виде нахальных голубей, садившихся время от времени на перила родного балкона.
Мягко приземлившись на пол, рыжий стал выписывать у ног хозяина требовательные восьмёрки: есть давай!
- Что, прохвост, жрать хочешь? Потерпи, я сам голодный.
Завтрак двух холостяков прошёл под те же мерзостные звуки, напоминавшие визг бормашины. У Олега даже зубы заныли. Нет, целый день он эту пытку не вытерпит. Тем более, не сможет работать: ведь проектирование требовало сосредоточенности, концентрации внимания. Суворин расстроился: у него были такие грандиозные планы на день. Олег рассчитывал закончить общее планировочное решение, так как сроки сдачи проекта уже поджимали. А тут такой облом!
Олег прикинул, есть ли у него дела вне дома. Таких накопилось предостаточно: надо было отвезти машину в сервис и разобраться с тормозными колодками, которые стали опасно поскрипывать. Ещё забрать из банка перевыпущенную пластиковую карту – уведомление пришло три дня назад. И в конце концов пора была заняться собственным гардеробом. После развода с Телятьевой Олег пообносился, но так и не смог преодолеть выработавшееся в браке отвращение к шопингу. А на прошлой неделе он испортил любимые джинсы – опрокинул на них шпротное масло из банки. Пятно после стирки так и не вывелось до конца.
Олег решил совместить противное с полезным. Он оделся и, сопровождаемый истерическими визгами дрели, вышел из дома.
Суворин вернулся домой около семи. Он был страшно доволен собой: дела все переделал, пофлиртовал в банке с хорошенькой операционисткой Катей (даже получил номер её мобильного!), вкусно пообедал во вьетнамском ресторане. И даже вполне сносно пошопился - купил новые джинсы и пару качественных рубашек.
На этаже было тихо – проклятая дрель уже отсверлилась. Зато от лифта к тамбуру, отделявшему его и соседскую квартиры от лестничной площадки, тянулась цепочка цементных следов. Олег ключом отпер дверь и в негодовании выругался: весь пол был засыпан едкой серой пылью. А на коврике у порога отпечатались две большие грязные подошвы.
Чтобы восстановить самообладание Суворин сосчитал до десяти, затем шумно выдохнул и позвонил в соседскую дверь. Тишина. Он позвонил ещё раз. И ещё. Никто так и не отозвался. Похоже, новые соседи пока не заехали – ждут, когда закончится ремонт. А работяги уже ушли. Выяснение отношений откладывалось до завтра.
Утро следующего дня оказалось точной копией предыдущего – в восемь с копейками пронзительный визг всё той же дрели вспорол сладкий сон Олега. А после раздался тяжёлый грохот камнепада. Суворин скатился с кровати.
- Ну, уж это слишком!
Две минуты ушло на то, чтобы натянуть спортивные штаны и футболку, нацепить на нос очки. Грозным шагом Олег направился к соседской квартире. По звонку звук дрели стих, и через минуту дверь опасливо приоткрылась, и в проём выглянула круглая остриженная под ноль голова с плоским лицом и узкими щелочками глаз. Урюк. За спиной работяги в клубах цементной пыли виднелась наполовину срубленная стена. А в глубины квартиры испуганно мигали ещё две пары раскосых глаз.
- Слушайте, это невыносимо! – взвился Суворин. - Это просто терроризм какой-то!
Гастарбайтер побледнел и быстро-быстро залопотал на колченогом русском.
- Какой-такой тираризм? Никакой тираризм! Мы тута ремонт нимножка делаем.
- Ваше немножко долбит по голове уже второй день подряд.
- Уважаемый, нада один стенка сламать. Патом шум не будит.
- Сколько времени это займет?
- Сиводня займет. Патом тиха будит.
- Добро, ещё день я потерплю. А кто хозяин квартиры? С ним можно поговорить?
- Хазяин нету, - испуганно залопотал урюк. - Нас хазяйка нанимал. Он завтра будит. Или ещё патом.
Суворин оставил работяг в покое: в конце концов они выполняли то, для чего их наняли. А ему-то что делать? Откладывать работу ещё на день Олег не мог: обещал заказчику выдать планировку до конца недели. Если б Телятьева не отхапала при разводе загородный дом, он бы уехал сейчас туда. Там тишина, свежий воздух – идеальные условия для работы. А сейчас куда податься?
- Сука! – с чувством помянул бывшую Суворин.
Он вспомнил, что в двух кварталах от дома находилась уютная кафешка. Народу там было немного, всегда можно было найти свободный столик. И хотя там постоянно играла музыка и жужжали голоса гостей, те звуки были куда приятней визга дрели.
К полудню Олег оценил преимущества новой локации: по первому требованию официантка приносила то чашку ароматного эспрессо, то стакан минералки. А в обед – без отрыва от производства - тарелку острой мясной солянки с оливками, лимоном и сметаной. Суворин даже пожалел, что не додумался релоцироваться в это кафе раньше. Он много успел сделать, нашёл интересное решение проблемы, которая неделю гвоздём торчала в мозгу. День определённо складывался удачно.
Но так было ровно до тех пор, пока Олег не вернулся домой. Он поднялся на свой четвёртый этаж и ключом отпер дверь тамбура. Подход к квартире был наполовину перегорожен грудой пыльных мешков и штабелем коробок ламината. Суворин стал неловко протискиваться мимо и зацепился за угол коробки. Штабель перекосило. Олег стал его поправлять и только тогда заметил, что несколько упаковок были испачканы чем-то липким. Грязь измазала не только руки, но и новые, купленные накануне джинсы.
Чёрт бы побрал этих урюков! – разозлился Олег. – Надо хозяйке по мозгам настучать, чтобы её работяги убирали за собой. И ведь не боятся же, дурни, оставлять стройматериалы в тамбуре – ламинат-то дорогой, немецкий. Может, из вредности, спрятать пару коробок? Пусть завтра с утра побегают!
Суворин раздражённо пнул ногой мешок с сухой смесью и пошёл оттирать грязь с новых джинсов.
Следующее утро началось благословенной тишиной. Суворин открыл глаза, прислушался и счастливо улыбнулся. На кровать вспрыгнул Джинджер – ткнулся башкой в руку, чтобы его погладили. Иногда и с ним случались приступы нежности. Олег почесал котяру за ухом.
- Жизнь-то, похоже, налаживается. Чуешь, рыжий?
Накануне Суворин почти закончил планировку, сегодня осталось доделать сущую ерунду. Поэтому Олег отложил разборки с урюками по поводу испачканных джинсов на попозже, когда закончит, и погрузился в работу.
Дрель запела только один раз, около полудня. Олег гневно скрипнул зубами: опять! Обещали же, мерзавцы, что закончат! Но на самом пике визгливая трель внезапно оборвалась. И тут же лампочка над столом, под которой обожал загорать Джинджер, выдала ослепительную предсмертную вспышку и погасла. Пискнули в агонии электроприборы, погасли дисплеи и индикаторы, ноутбук переключился в автономный режим.
Умный Суворин быстро простроил причинно-следственные связи: не дрель затихла, потому что пропало электричество, а электричество отключилось из-за дрели. Через минуту он снова стоял перед теперь уже ненавистной соседской квартирой. Звонок, естественно, не работал. Олег забарабанил в дверь кулаком. Открыл всё тот же узкоглазый гастарбайтер.
- Что с электричеством? – грозно потребовал объяснений Суворин.
Работяга собрал на лбу морщины, и, глядя куда-то под потолок, неохотно процедил:
- Атключился…
- Я знаю, что отключился! Я спросил почему?
- Атключили…
- А, может, кабель перебили? Перебился…
Урюк воспользовался законным правом не давать на себя показания и хмуро повесил голову.
- У вас все живы? – смягчился Олег.
- Живой.
- Я сейчас звоню в ДЭЗ и вызываю электрика. Оплачивать его работу будете сами.
Узкоглазый испуганно замотал головой:
- Нам хазяйка пака не палатил. Деньги нет, уважаемый.
- Добро, сам заплачу. Ваша хозяйка сегодня появится?
- Сказал так.
- Передайте ей, чтобы зашла ко мне. Я буду дома. В противном случае я обращусь в полицию. У вас регистрация есть? А разрешение на перепланировку квартиры?
Окончательно запугав урюка, Суворин вернулся к себе и позвонил в жилищную контору. Там обещали прислать электрика в течение часа. Естественно, мастер пришёл позже. Затем выяснилось, что у него нет кабеля нужного сечения. Послали помощника. И так далее по списку. В общем, электроснабжение было восстановлено только к четырём часам.
Весь день Суворин копил ярость, чтобы выплеснуть её на хозяйку соседней квартиры. Даже мысленно составил список претензий, потерь и упущенных выгод. Звонок в дверь – короткий, энергичный – прозвучал в седьмом часу. Суворин сразу же догадался, кто это, и настроился по-боевому.
На пороге стояла маленькая женщина с надменной осанкой. Олег и сам не был гигантом – стандартные мужские сто семьдесят восемь, но соседка оказалась ниже его на полголовы. Коротышка. Для своего роста она была слишком полной: большой живот оттопыривал спереди черный сарафан на лямках. И это только усилило неприятие: Суворин не любил толстых.
На лицо женщина была миловидна, хотя и казалась опухшей. Не только жрёт неумеренно, но ещё и пьёт, - поставил диагноз Олег. Прищуренные глаза орехового цвета холодно смотрели ему прямо в лицо – изучали противника. А губы кривились в недоброй усмешке.
Наверняка, какая-нибудь начальница, - сам не зная почему, решил Суворин. - Мадам Полковник. От неприятной ассоциации он поморщился, как от зубной боли. И понял, что соседка приняла гримасу на свой счёт – ещё больше выпрямилась и заледенела.
- Вы просили меня зайти. В чём проблема? – не здороваясь, начала она раздражённым тоном. Её хрипловатый голос царапнул слух.
- Хотел узнать, долго ли всё это будет продолжаться? – Суворин скрестил руки на груди и сверху вниз посмотрел на коротышку.
- Что именно?
Нет, она прекрасно всё поняла, и намеренно злила Суворина.
- Ваша ремонтная вакханалия. Два дня долбили с утра до вечера.
- Вы имеете в виду с восьми утра и до восемнадцати вечера? – ехидно осведомилась дамочка.
Даже такому неискушенному в психологии наблюдателю, как Суворин, было очевидно, что несмотря на внешнюю разность, этим двум людям хорошо вместе. Но тем странней и необъяснимей казался поступок Светланы. Зачем она обратилась в клинику Шуранова? Почему решилась на процедуру донорского оплодотворения? И знал ли об этом Виктор? А если знал, одобрял или нет?
Суворин понимал, что никогда не узнает, кто принял решение и почему. Зато точно знал, что у его дочки Верочки, будут замечательные любящие родители. Олег не имел никакого морального права вторгаться в чужую жизнь и нарушать царящую в этом доме гармонию.
Он скучно добубнил легенду про автомойку и попросил подписать петицию протеста, которую обещал принести в следующий раз. Виктор согласно кивнул и взглядом намекнул агитатору, что пора бы оставить хозяев в покое.
Суворин поднялся, попрощался со Светланой и направился к выходу. Виктор вышел на лестничную площадку вместе с ним – перекурить. Олег не удержался и предупредил.
- Скажите жене, что нельзя просто так открывать дверь незнакомым людям. Мало ли кто может стоять на пороге! Время сейчас неспокойное.
- Опять открыла, не спросив, кто? Будешь? – Виктор протянул Олегу смятую сигаретную пачку. И когда тот отрицательно помотал головой, продолжил. - Я её уже сто раз предупреждал. Бесполезно. Но я её, конечно, отругаю, не сомневайся, - и он улыбнулся так, что стало абсолютно понятно, как он будет «ругать» жену.
Суворин на прощание пожал Виктору руку и пошёл по лестнице вниз.
***
Послевкусие от свидания с Соломинкой оказалось на редкость горьким. Суворин чувствовал себя одиноким и отверженным.
До сегодняшнего дня он редко вспоминал свою первую любовницу из тёмной комнаты. Ему было безразлично, получила ли та желанного ребёнка или нет. Но сейчас, когда их судьбы снова пересеклись, Олег испытывал необъяснимое чувство утраты. Он не имел права даже заявить о своём отцовстве. И если когда-нибудь он увидит девочку-Верочку, та отнесётся к нему, как к чужому. А отцом станет называть мужчину с прозрачными глазами и жёстким ртом, на которого будет совсем непохожа.
И вдруг сознание прошила ужасная мысль: а вдруг его Ева тоже замужем и счастлива в браке? Почему он решил, что незнакомка непременно захочет продолжения отношений? И если Олег отыщет её, то непрошенным вторжением он может причинить ей вред, а заодно разбить и своё собственное сердце. Уж лучше совсем отказаться от Евы, чем увидеть её вот так – с его ребенком внутри и чужим мужчиной рядом.
Дома Суворин достал из ящика стола листок с фамилиями пациенток Шурановской клиники. Половина фамилий уже была вычеркнута. Оставалось всего восемнадцать имён, одно из которых принадлежало Еве.
Олег завис в размышлениях. Он сидел и щепотью пальцев тянул себя за нос – словно хотел вытянуть правильное решение. У ног крутился Джинджер и возмущённым мяуканьем пытался привлечь к себе внимание. Но Олег невежливо отпихнул кота ногой: уйди, прохвост, не до тебя!
Наконец он решился: сложил листок пополам и разорвал надвое, потом ещё раз, и ещё, и ещё. Он рвал до тех пор, пока бумага не превратилась в груду мелких клочков, на которых помещалось всего несколько букв или цифр. На обрывке, что лежал сверху, можно было прочесть «Ольг». Олег горестно усмехнулся и сгрёб ладонями кучку бумажного мусора. Он донёс клочья своего несостоявшегося счастья до туалета, выбросил в унитаз и безжалостно смыл шумным потоком воды.
Всё, конец иллюзиям! Результат отрицательный. Искандер оказался прав: не надо было никого искать.
Глава 11 - Соседская мегера
В несусветную рань, часов в восемь, Суворина, который накануне заработался почти что до утра, разбудил вонзившийся в мозг визг дрели. Сверлили за стеной, в квартире, откуда недавно съехали жильцы.
Олег сладко зевнул и, закрывая рот, клацнул зубами. А дрель всё визжала и визжала. Похоже, новые хозяева затеяли ремонт. Этого только не хватало. Шум, грязь, запахи, и прощай, рабочая обстановка.
Раздражение усиливалось тем, что перед самым пробуждением Суворину явилось изящное компоновочное решение по текущему проекту, а звук дрели разбил красивую картинку. И теперь Олег силился, но не мог вспомнить, что же ему приснилось.
С тяжёлым вздохом он выскользнул из постели, натянул трусы, сунул ноги в тапочки и пошлёпал в ванную умываться. В зеркале отразилась сердитая невыспавшаяся физиономия. Олег прищурил близорукие глаза. На щеках трёхнедельная щетина цвета старой меди наконец-то стала напоминать полноценную бороду. Он тыльной стороной ладони погладил себя по щеке: ему определённо шла борода. С ней Олег выглядел мужественней и интеллигентней. Почему он не догадался отпустить бороду раньше?
Омерзительный звук дрели затих, но вскоре возобновился, насилуя слух с удвоенной яростью. Суворин вполголоса выругался и пошёл на кухню готовить завтрак. Навстречу с широкого подоконника спрыгнул Джинджер – пока телевизор не работал, он любил созерцать жизнь сквозь оконное стекло. Особенно оживлялся при виде нахальных голубей, садившихся время от времени на перила родного балкона.
Мягко приземлившись на пол, рыжий стал выписывать у ног хозяина требовательные восьмёрки: есть давай!
- Что, прохвост, жрать хочешь? Потерпи, я сам голодный.
Завтрак двух холостяков прошёл под те же мерзостные звуки, напоминавшие визг бормашины. У Олега даже зубы заныли. Нет, целый день он эту пытку не вытерпит. Тем более, не сможет работать: ведь проектирование требовало сосредоточенности, концентрации внимания. Суворин расстроился: у него были такие грандиозные планы на день. Олег рассчитывал закончить общее планировочное решение, так как сроки сдачи проекта уже поджимали. А тут такой облом!
Олег прикинул, есть ли у него дела вне дома. Таких накопилось предостаточно: надо было отвезти машину в сервис и разобраться с тормозными колодками, которые стали опасно поскрипывать. Ещё забрать из банка перевыпущенную пластиковую карту – уведомление пришло три дня назад. И в конце концов пора была заняться собственным гардеробом. После развода с Телятьевой Олег пообносился, но так и не смог преодолеть выработавшееся в браке отвращение к шопингу. А на прошлой неделе он испортил любимые джинсы – опрокинул на них шпротное масло из банки. Пятно после стирки так и не вывелось до конца.
Олег решил совместить противное с полезным. Он оделся и, сопровождаемый истерическими визгами дрели, вышел из дома.
***
Суворин вернулся домой около семи. Он был страшно доволен собой: дела все переделал, пофлиртовал в банке с хорошенькой операционисткой Катей (даже получил номер её мобильного!), вкусно пообедал во вьетнамском ресторане. И даже вполне сносно пошопился - купил новые джинсы и пару качественных рубашек.
На этаже было тихо – проклятая дрель уже отсверлилась. Зато от лифта к тамбуру, отделявшему его и соседскую квартиры от лестничной площадки, тянулась цепочка цементных следов. Олег ключом отпер дверь и в негодовании выругался: весь пол был засыпан едкой серой пылью. А на коврике у порога отпечатались две большие грязные подошвы.
Чтобы восстановить самообладание Суворин сосчитал до десяти, затем шумно выдохнул и позвонил в соседскую дверь. Тишина. Он позвонил ещё раз. И ещё. Никто так и не отозвался. Похоже, новые соседи пока не заехали – ждут, когда закончится ремонт. А работяги уже ушли. Выяснение отношений откладывалось до завтра.
***
Утро следующего дня оказалось точной копией предыдущего – в восемь с копейками пронзительный визг всё той же дрели вспорол сладкий сон Олега. А после раздался тяжёлый грохот камнепада. Суворин скатился с кровати.
- Ну, уж это слишком!
Две минуты ушло на то, чтобы натянуть спортивные штаны и футболку, нацепить на нос очки. Грозным шагом Олег направился к соседской квартире. По звонку звук дрели стих, и через минуту дверь опасливо приоткрылась, и в проём выглянула круглая остриженная под ноль голова с плоским лицом и узкими щелочками глаз. Урюк. За спиной работяги в клубах цементной пыли виднелась наполовину срубленная стена. А в глубины квартиры испуганно мигали ещё две пары раскосых глаз.
- Слушайте, это невыносимо! – взвился Суворин. - Это просто терроризм какой-то!
Гастарбайтер побледнел и быстро-быстро залопотал на колченогом русском.
- Какой-такой тираризм? Никакой тираризм! Мы тута ремонт нимножка делаем.
- Ваше немножко долбит по голове уже второй день подряд.
- Уважаемый, нада один стенка сламать. Патом шум не будит.
- Сколько времени это займет?
- Сиводня займет. Патом тиха будит.
- Добро, ещё день я потерплю. А кто хозяин квартиры? С ним можно поговорить?
- Хазяин нету, - испуганно залопотал урюк. - Нас хазяйка нанимал. Он завтра будит. Или ещё патом.
Суворин оставил работяг в покое: в конце концов они выполняли то, для чего их наняли. А ему-то что делать? Откладывать работу ещё на день Олег не мог: обещал заказчику выдать планировку до конца недели. Если б Телятьева не отхапала при разводе загородный дом, он бы уехал сейчас туда. Там тишина, свежий воздух – идеальные условия для работы. А сейчас куда податься?
- Сука! – с чувством помянул бывшую Суворин.
Он вспомнил, что в двух кварталах от дома находилась уютная кафешка. Народу там было немного, всегда можно было найти свободный столик. И хотя там постоянно играла музыка и жужжали голоса гостей, те звуки были куда приятней визга дрели.
К полудню Олег оценил преимущества новой локации: по первому требованию официантка приносила то чашку ароматного эспрессо, то стакан минералки. А в обед – без отрыва от производства - тарелку острой мясной солянки с оливками, лимоном и сметаной. Суворин даже пожалел, что не додумался релоцироваться в это кафе раньше. Он много успел сделать, нашёл интересное решение проблемы, которая неделю гвоздём торчала в мозгу. День определённо складывался удачно.
Но так было ровно до тех пор, пока Олег не вернулся домой. Он поднялся на свой четвёртый этаж и ключом отпер дверь тамбура. Подход к квартире был наполовину перегорожен грудой пыльных мешков и штабелем коробок ламината. Суворин стал неловко протискиваться мимо и зацепился за угол коробки. Штабель перекосило. Олег стал его поправлять и только тогда заметил, что несколько упаковок были испачканы чем-то липким. Грязь измазала не только руки, но и новые, купленные накануне джинсы.
Чёрт бы побрал этих урюков! – разозлился Олег. – Надо хозяйке по мозгам настучать, чтобы её работяги убирали за собой. И ведь не боятся же, дурни, оставлять стройматериалы в тамбуре – ламинат-то дорогой, немецкий. Может, из вредности, спрятать пару коробок? Пусть завтра с утра побегают!
Суворин раздражённо пнул ногой мешок с сухой смесью и пошёл оттирать грязь с новых джинсов.
***
Следующее утро началось благословенной тишиной. Суворин открыл глаза, прислушался и счастливо улыбнулся. На кровать вспрыгнул Джинджер – ткнулся башкой в руку, чтобы его погладили. Иногда и с ним случались приступы нежности. Олег почесал котяру за ухом.
- Жизнь-то, похоже, налаживается. Чуешь, рыжий?
Накануне Суворин почти закончил планировку, сегодня осталось доделать сущую ерунду. Поэтому Олег отложил разборки с урюками по поводу испачканных джинсов на попозже, когда закончит, и погрузился в работу.
Дрель запела только один раз, около полудня. Олег гневно скрипнул зубами: опять! Обещали же, мерзавцы, что закончат! Но на самом пике визгливая трель внезапно оборвалась. И тут же лампочка над столом, под которой обожал загорать Джинджер, выдала ослепительную предсмертную вспышку и погасла. Пискнули в агонии электроприборы, погасли дисплеи и индикаторы, ноутбук переключился в автономный режим.
Умный Суворин быстро простроил причинно-следственные связи: не дрель затихла, потому что пропало электричество, а электричество отключилось из-за дрели. Через минуту он снова стоял перед теперь уже ненавистной соседской квартирой. Звонок, естественно, не работал. Олег забарабанил в дверь кулаком. Открыл всё тот же узкоглазый гастарбайтер.
- Что с электричеством? – грозно потребовал объяснений Суворин.
Работяга собрал на лбу морщины, и, глядя куда-то под потолок, неохотно процедил:
- Атключился…
- Я знаю, что отключился! Я спросил почему?
- Атключили…
- А, может, кабель перебили? Перебился…
Урюк воспользовался законным правом не давать на себя показания и хмуро повесил голову.
- У вас все живы? – смягчился Олег.
- Живой.
- Я сейчас звоню в ДЭЗ и вызываю электрика. Оплачивать его работу будете сами.
Узкоглазый испуганно замотал головой:
- Нам хазяйка пака не палатил. Деньги нет, уважаемый.
- Добро, сам заплачу. Ваша хозяйка сегодня появится?
- Сказал так.
- Передайте ей, чтобы зашла ко мне. Я буду дома. В противном случае я обращусь в полицию. У вас регистрация есть? А разрешение на перепланировку квартиры?
Окончательно запугав урюка, Суворин вернулся к себе и позвонил в жилищную контору. Там обещали прислать электрика в течение часа. Естественно, мастер пришёл позже. Затем выяснилось, что у него нет кабеля нужного сечения. Послали помощника. И так далее по списку. В общем, электроснабжение было восстановлено только к четырём часам.
Весь день Суворин копил ярость, чтобы выплеснуть её на хозяйку соседней квартиры. Даже мысленно составил список претензий, потерь и упущенных выгод. Звонок в дверь – короткий, энергичный – прозвучал в седьмом часу. Суворин сразу же догадался, кто это, и настроился по-боевому.
На пороге стояла маленькая женщина с надменной осанкой. Олег и сам не был гигантом – стандартные мужские сто семьдесят восемь, но соседка оказалась ниже его на полголовы. Коротышка. Для своего роста она была слишком полной: большой живот оттопыривал спереди черный сарафан на лямках. И это только усилило неприятие: Суворин не любил толстых.
На лицо женщина была миловидна, хотя и казалась опухшей. Не только жрёт неумеренно, но ещё и пьёт, - поставил диагноз Олег. Прищуренные глаза орехового цвета холодно смотрели ему прямо в лицо – изучали противника. А губы кривились в недоброй усмешке.
Наверняка, какая-нибудь начальница, - сам не зная почему, решил Суворин. - Мадам Полковник. От неприятной ассоциации он поморщился, как от зубной боли. И понял, что соседка приняла гримасу на свой счёт – ещё больше выпрямилась и заледенела.
- Вы просили меня зайти. В чём проблема? – не здороваясь, начала она раздражённым тоном. Её хрипловатый голос царапнул слух.
- Хотел узнать, долго ли всё это будет продолжаться? – Суворин скрестил руки на груди и сверху вниз посмотрел на коротышку.
- Что именно?
Нет, она прекрасно всё поняла, и намеренно злила Суворина.
- Ваша ремонтная вакханалия. Два дня долбили с утра до вечера.
- Вы имеете в виду с восьми утра и до восемнадцати вечера? – ехидно осведомилась дамочка.
