- Скажите, а куда выходят окна её палаты?
Женщина недовольно буркнула, что ей надоели сумасшедшие папаши, которые вечно нарушают порядок. Несмотря на брюзгливый тон, Суворину польстило, что его назвали папашей. Он вытащил из забракованного букета самую пышную розу и протянул дежурной. Та молча взяла цветок, понюхала, положила рядом и коротко заученно отрапортовала:
- Обратная сторона здания, второй этаж, четвёртое окно справа. Не позволяйте роженице высовываться в окно – иначе застудится, - и снова погрузилась в свои дела.
Суворин обошёл здание. За домом росло несколько куцых облетевших деревьев, которые с большой натяжкой их можно было назвать сквером. Олег поднял голову и отсчитал нужное окно. Порыв холодного ветра взъерошил волосы редкого цвета махагон. Суворин поёжился, поднял воротник куртки и, набрав полную грудь воздуха, громко крикнул:
- О-ля!
Через несколько секунд за стеклом первого этажа показалось бледное личико какой-то другой очень юной Оли. Она удивлённо взглянула на Суворина и дёрнула подбородком вверх, словно спрашивая: что? Тот улыбнулся и покачал головой. Девушка пожала плечиками и отошла от окна.
Олег приготовился было крикнуть ещё раз, как вдруг на рукав легла чья-то широкая ладонь. Он резко повернулся, готовый к отпору, и встретил насмешливый взгляд крыжовенно-зелёных глаз, смотревших с лица уже немолодого папаши, который явно приходил сюда не в первый раз.
- Брат, ты чего орёшь, как в прошлом веке? С тех пор уже мобильную связь изобрели.
Олег смутился и начал оправдываться, что у жены телефон выключен.
- Знакомая история, - широко улыбнулся зеленоглазый, обнажив щербатый передний зуб. – Сейчас организуем. У твоей какой номер палаты?
Олег назвал. Незнакомец нежно поворковал по телефону с какой-то Лапочкой и затем, отстранив трубку далеко от уха, сказал:
- Сейчас выглянет, карауль, - а сам принялся знаками демонстрировать любовь прильнувшей к стеклу кудрявой толстухе - видимо, той самой Лапочке.
Вскоре вычисленное Олегом окно на втором этаже раскрылось и оттуда высунулась Ольга. Несмотря на тёмные круги под глазами и прилипшую ко лбу немытую чёлку, выглядела она очень счастливой. Она поплотнее запахнула на груди халат и хотела что-то крикнуть, но Суворин перебил её:
- Не высовывайся, здесь холодно. И включи наконец телефон! – для убедительности он поднял над головой мобильник.
Ольга радостно улыбнулась, согласно покивала головой и нырнула вглубь палаты. Олег снова – в который раз за день – вызвал знакомый номер.
- Привет! – от звука родного голоса у Суворина возникло такое чувство, будто тело его наполнилось золотым, игравшим пузырьками, шампанским, а голова сладко захмелела.
- Я тебе обзвонился. Чуть с ума не сошёл! Думал, с тобой случилось что-то ужасное.
- Я спала, - Ольга снова встала у окна с трубкой в руке.
- Поздравляю, мамочка, - Суворин вытащил из-под мышки бордовый букет – такой же, как привёз Ольге в больницу в первый раз - и помахал им в воздухе. – Цветы для тебя, но в передачу не взяли. Ну, ты как?
Ольга послала Олегу воздушный поцелуй.
- Нормально. Устала немного. А что ты так рано вернулся?
- Ещё спрашиваешь? Я должен быть здесь, рядом с тобой. Я и так подвёл тебя!
- Никого ты не подводил, Олег. Работа есть работа.
- Тяжело было?
- Ну, рожать – это не самое приятное занятие, - со знанием дела хихикнула Ольга. - Зато теперь так легко - боюсь улететь. Помнишь старый советский мультик про страну невыученных уроков? Там, где слон оказался легче воздуха и для тяжести постоянно таскал с собой бревно? У меня такое чувство, будто я скинула своё бревно. Представляешь, я только что спала на спине! А скоро смогу и на животе.
- Как, оказывается, мало нужно человеку для счастья! Поспать на спине! А что Сысой и Пафнутий? Какие они? Отличаются друг от друга или как под копирку?
- Они очень похожи, но не точная копия. Я их легко различаю. Такие смешные: щёчки толстенькие, мордашки красненькие, глазки зажмуренные и носиками сопят. А когда едят – так забавно чмокают, - счастливо щебетала Ольга. И вдруг замялась. - Только они оба…
- Что? – забеспокоился Суворин.
- Нет, ничего…
- Что-то не так?
- Всё так. Короче, они тебе понравятся. Сам увидишь.
- Когда? – со счастливой мукой спросил Олег. - Когда тебя выпишут, Оля?
- Послезавтра. Или после-послезавтра. Я пока не знаю.
- Я приеду за тобой. Добро?
Счастливый Суворин, пританцовывая от радости, шёл к парковке, где оставил свою «Ауди», и мурлыкал себе под нос песенку Вертинского. Правда, слово «доченьки» пришлось заменить «мальчиками». Зато строчка «у меня завелись ангелята» вызвала такой прилив восторга, что Олег повторил её раз десять - словно пробовал на вкус и наслаждался послевкусием.
Ему вспомнилось, как однажды, давно, попутчик в поезде с умилением рассказывал о новорождённой дочери: как он взял её на руки, а она его обмочила. И как он млел от ощущения горячей струйки, что текла по коже. Суворин тогда не понял – был слишком молод. А теперь вдруг припомнил и оценил.
Счастливое чувство полноты жизни было таким непереносимо огромным, что Олегу надо было с кем-нибудь поделиться. А кто порадуется за него больше, чем родители? Олег набрал номер квартиры в Новосибирске. К телефону подошла мама.
- Мамочка? – ликующе закричал в трубку Олег. - Мамочка, поздравь меня. У меня сегодня родилось два сына! Я стал отцом, а ты – бабушкой. Ты рада?
- Как два сына? – потрясённо ахнула мать. - Олег, ты шутишь? Откуда они взялись? Ты что, снова женился?
- Нет. Пока нет. Но скоро женюсь, - уверенно произнёс Суворин.
- А почему ты ничего не говорил столько времени? Как зовут твою будущую жену? Кто она такая?
Суворин подумал, что рассказать эпопею его счастья в двух словах – невозможно.
- Мамочка, это такая длинная и странная история! Давай как-нибудь в другой раз. Зовут мою женщину Ольга. А мальчиков – Сысой и Пафнутий.
- Что это за имена такие? – забеспокоилась мама. - Старообрядческие? Она что, верующая?
- Она обыкновенная, - и тут же поправил сам себя. - Нет, необыкновенная! Она замечательная! А Сысой и Пафнутий - это не имена, а прозвища. Имён у малышей пока нет, они только сегодня родились. А выпишут их послезавтра. Или после-послезавтра. Кстати, передай мои поздравления отцу, то есть дедушке.
- Ну, сыночка, расскажи ещё что-нибудь про детей! Какой у них вес, какой рост?
- Один два килограмма восемьсот граммов, другой два восемьсот пятьдесят. Оба по сорок девять сантиметров. Такие крохи! Мам, неужели я тоже был таким?
Мать довольно засмеялась, припоминая события тридцатичетырёхлетней давности. Прошлый век.
- Ты был покрупнее: три сто пятьдесят и пятьдесят два сантиметра. Близнецы всегда бывают чуть помельче.
- Мам, а у нас в роду были близнецы? – спросил Олег и удивился собственному вопросу. Оказывается, желание убедиться, его ли это дети – подавленное, самозапрещённое, было живо и только ждало удобного момента, чтобы заявить о себе. Суворину стало стыдно. Но вопрос уже прозвучал и глупо было бы не выслушать ответа.
Мать затихла, вспоминая. И Олег с фотографической точностью представил, как она в задумчивости характерным жестом потирает ногтем большого пальца нижнюю губу.
- Не могу ручаться, сыночка… Но, кажется у твоего прадеда, папиного деда, был брат-близнец – дед Миша. Если хочешь, я спрошу у Бори, когда он придёт.
- Не надо, - отступился Олег. - Я просто так, из любопытства, спросил.
- А как твоя Ольга? С ней всё в порядке?
- Да, всё нормально. Только устала немного.
- Ну, теперь она будет усталой каждый день лет восемнадцать подряд, - весело предрекла мама. - И ты, Олежка, тоже.
- Ты – оптимистка, мам, - съязвил Суворин. - Умеешь найти правильные слова для утешения!
- А я и не собиралась тебя утешать. У тебя такой счастливый голос, сыночка. Ты счастлив?
- Да!
Мать влажно шмыгнула носом - расчувствовалась. И осторожно спросила.
- Надеюсь, в этот раз у тебя всё будет по-настоящему? Раз уж вы решили завести детей.
- Да, мам, на этот раз всё по-настоящему.
Два дня Суворин прилежно вживался в роль молодого отца - вместе с неутомимой Юлькой ездил по магазинам и покупал детские вещи. Подготовка детского приданого оказалось занятием хлопотным и затратным. Зато очень приятным.
Суворин заметил, что, по мере того как он платил деньги, Юлькино отношение к нему становилось всё теплее. Видимо, готовность раскошелиться – инвестиции в детей - она считала железным доказательством серьёзности намерений. Олег тоже постепенно примирился с нахрапистой резкостью Юльки – тем более, что им предстояло длительное и близкое знакомство.
За день до Ольгиной выписки Юлька затянула Олега в «Детский мир» - купить мальчикам уличную одежду, чтобы было в чём вынести их из роддома. Да и потом возить на прогулки.
Суворину понравились крохотные нарядные комбинезончики синего цвета на салатовой подкладке – в тех же цветах Ольга оформила детскую. Значит, ей точно понравится. Олег снял со стойки вешалку и принялся разглядывать одёжку: две молнии от горловины до каждой ножки, капюшон с утягивающей веревочкой по краю, вязаные манжеты на рукавах.
- Ты натурально сошёл с ума, Суворин! – подскочившая Юлька яростно выхватила вешалку у него из рук и повесила обратно. – Новорождённые не ходят - на фига им комбинезоны? Смысла никакого, а натягивать их – упаришься. Лучше купить конверты. Быстренько запихнул туда ребёнка и порядок. – Юлька схватила Олега за рукав потянула к полкам, где лежали конверты. Но Суворин упёрся.
- Тебя бы саму туда запихнуть! – упрямо огрызнулся он. – Конверт – это мини-тюрьма, ограничитель личной свободы. У детей могут развиться комплексы. Вон Лев Толстой всю жизнь с ненавистью вспоминал, как его в младенчестве пеленали.
- Ага! Считаешь, что Сысой и Пафнутий – это будущие Толстой и Достоевский в одной колыбели.
- А почему бы и нет! Короче, я против конвертов. И это не обсуждается!
- А я против комбинезонов, - упёрлась Юлька. - Подерёмся? Или позвоним Ольге?
- Я невольно услышала ваш спор. Могу предложить вам отличное решение: комби-мешок. Сверху курточка с рукавами и капюшоном, а снизу мешок. Ручки свободны, ножки в тепле. Очень удобно. Пойдёмте со мной.
Она подвела пару к соответствующей полке и показала им салатовый комби-мешок. Суворин придирчиво осмотрел одёжку и остался доволен: годится. Юлька тоже согласилась, что это лучший вариант. Продавщице едва удалось скрыть корыстную улыбку.
- У вас, как я поняла, мальчик? Вы какой комби возьмёте - зелёный, синий или голубой?
- У нас два мальчика, - ответил Олег и повернулся к Юле. – Одинаковые или разные?
- Конечно, одинаковые. Они же близнецы.
Но Юлькино мнение постоянно вызывало у Суворина желание противоречить, сделать всё наоборот. И тут же сами собой подобрались аргументы.
- Нет, Ольга сказала, что они отличаются. Лучше с самого начала дать им возможность осознать свою индивидуальность. Значит так: нам один синий и один голубой.
- Ну, ты оригинал, Суворин! – хмыкнула Юлька. Но возражать не стала, только тяжко вздохнула. – Бедный Олик!
Они выбрали также две теплые шапочки - синюю и голубую, две пары распашонок и ползунков – тоже синих и голубых. Продавщица сиявшими от радости глазами следила, как увеличивалась на прилавке гора детских вещей.
- А где у вас игрушки? – поинтересовался Олег.
- На втором этаже, - ещё больше обрадовалась продавщица. - Вас проводить?
- Не надо, мы сами справимся.
- Суворин, уймись, - попыталась остановить его Юля. - Ольга уже накупила кучу погремушек.
- Добро. Погремушек покупать не буду, - и Олег решительно устремился по лестнице на второй этаж.
Там, в игрушечной пещере Алладина он выбрал двух мишек Тедди – огромных, плюшевых, с кожаными носами. Они были такими уютными и идеально подходили к интерьеру детской. Олег представил, как посадит этих близнецов на собранный им диван в виде гоночной машины.
Он подхватил медведей под мышку и направился к кассе. Увидев это, Юлька в отчаянии простонала:
- Зачем? Зачем грудным детям мягкие игрушки? Только пыль собирать!
От очередного наезда Олег пришёл в раздражение.
- Чёрт, могу я купить… детям, – он хотел сказать «своим», но постеснялся и пропустил опасное слово, - подарки на день рождения? Или у меня нет такого права?
- Любой ваш каприз за ваши деньги, - смирилась с неизбежным Юля. - Но ты, Суворин, натуральный мот.
Олег, который уже давно понял отношение блондинки к мужской щедрости, подкинул провокационный вопрос:
- А кто лучше – мот или жмот?
Юлька подумала и расхохоталась:
- Лучше мот, если он сам оплачивает собственное мотовство! Короче, делай, что хочешь, папаша.
В день выписки Суворин с самого утра начал нервничать. Он решился сегодня же сделать Ольге предложение, чтобы разом поставить все точки над «ё». Жить вместе, вместе растить детей с самого первого дня. Чтобы у Ольги даже сомнения не возникало, что отец её детей – Олег, даже если зачал их другой мужчина.
И всё-таки Суворина грызли сомнения. Нет, для себя он давно уже всё решил: он хотел эту женщину вместе с детьми и не мог представить себе жизни отдельно от них. Но согласится ли Ольга? А если её больше устроит нынешнее положение – две квартиры и всегда готовый помочь сосед за стеной? Брак – это большая ответственность. А на Ольгиных плечах ответственности и так предостаточно. Она может испугаться.
Олег взял с полки алую сафьяновую коробочку, раскрыл и полюбовался на золотое кольцо со сверкучей дорожкой из мелких бриллиантов. Он купил его в день, когда сказал матери, что собирается жениться. Может, кольцо поможет ему получить согласие?
Но даже, если Ольга откажет ему, Суворин знал: он не отступит.
День выдался холодным и ветреным. Суворин, Юля и её муж Толик Богуш, поёживаясь от холода, ждали у крыльца роддома. Наконец дверь открылась и оттуда выглянула медсестра:
- Оленину кто встречает?
- Мы! – нервно крикнул Олег.
- Идите, получайте новорождённых.
Суворин взбежал по ступеням и на крыльце едва не столкнулся с Ольгой. Он застыл, изучая её взглядом. Ольга изменилась. Широкое пальто, рассчитанное на беременных, висело на ней мешком. Затянутые в пучок волосы открывали лицо и делали его похожим на лик мадонны. Карие глаза светились материнской гордостью.
Олег протянул ей букет бархатных бордовых роз и неловко ткнулся губами в прохладную щёку. Ольга ответила таким же быстрым поцелуем и спросила:
- Ты возьмёшь мальчиков?
- Конечно!
Нянька вынесла из дверей два кулёчка. Олег, по традиции, сунул в карман белого халата благодарственную купюру и принял свёртки – синий на правую руку, голубой - на левую. Он с любопытством заглянул под капюшон синего, затем – голубого, и сердце его скакнуло и сделало опасный кульбит. Не может быть! Суворин не поверил своим глазам. Он снова по очереди заглянул в каждый кулёк. И поднял сияющие любовью глаза на застывшую в созерцании Ольгу.
Женщина недовольно буркнула, что ей надоели сумасшедшие папаши, которые вечно нарушают порядок. Несмотря на брюзгливый тон, Суворину польстило, что его назвали папашей. Он вытащил из забракованного букета самую пышную розу и протянул дежурной. Та молча взяла цветок, понюхала, положила рядом и коротко заученно отрапортовала:
- Обратная сторона здания, второй этаж, четвёртое окно справа. Не позволяйте роженице высовываться в окно – иначе застудится, - и снова погрузилась в свои дела.
Суворин обошёл здание. За домом росло несколько куцых облетевших деревьев, которые с большой натяжкой их можно было назвать сквером. Олег поднял голову и отсчитал нужное окно. Порыв холодного ветра взъерошил волосы редкого цвета махагон. Суворин поёжился, поднял воротник куртки и, набрав полную грудь воздуха, громко крикнул:
- О-ля!
Через несколько секунд за стеклом первого этажа показалось бледное личико какой-то другой очень юной Оли. Она удивлённо взглянула на Суворина и дёрнула подбородком вверх, словно спрашивая: что? Тот улыбнулся и покачал головой. Девушка пожала плечиками и отошла от окна.
Олег приготовился было крикнуть ещё раз, как вдруг на рукав легла чья-то широкая ладонь. Он резко повернулся, готовый к отпору, и встретил насмешливый взгляд крыжовенно-зелёных глаз, смотревших с лица уже немолодого папаши, который явно приходил сюда не в первый раз.
- Брат, ты чего орёшь, как в прошлом веке? С тех пор уже мобильную связь изобрели.
Олег смутился и начал оправдываться, что у жены телефон выключен.
- Знакомая история, - широко улыбнулся зеленоглазый, обнажив щербатый передний зуб. – Сейчас организуем. У твоей какой номер палаты?
Олег назвал. Незнакомец нежно поворковал по телефону с какой-то Лапочкой и затем, отстранив трубку далеко от уха, сказал:
- Сейчас выглянет, карауль, - а сам принялся знаками демонстрировать любовь прильнувшей к стеклу кудрявой толстухе - видимо, той самой Лапочке.
Вскоре вычисленное Олегом окно на втором этаже раскрылось и оттуда высунулась Ольга. Несмотря на тёмные круги под глазами и прилипшую ко лбу немытую чёлку, выглядела она очень счастливой. Она поплотнее запахнула на груди халат и хотела что-то крикнуть, но Суворин перебил её:
- Не высовывайся, здесь холодно. И включи наконец телефон! – для убедительности он поднял над головой мобильник.
Ольга радостно улыбнулась, согласно покивала головой и нырнула вглубь палаты. Олег снова – в который раз за день – вызвал знакомый номер.
- Привет! – от звука родного голоса у Суворина возникло такое чувство, будто тело его наполнилось золотым, игравшим пузырьками, шампанским, а голова сладко захмелела.
- Я тебе обзвонился. Чуть с ума не сошёл! Думал, с тобой случилось что-то ужасное.
- Я спала, - Ольга снова встала у окна с трубкой в руке.
- Поздравляю, мамочка, - Суворин вытащил из-под мышки бордовый букет – такой же, как привёз Ольге в больницу в первый раз - и помахал им в воздухе. – Цветы для тебя, но в передачу не взяли. Ну, ты как?
Ольга послала Олегу воздушный поцелуй.
- Нормально. Устала немного. А что ты так рано вернулся?
- Ещё спрашиваешь? Я должен быть здесь, рядом с тобой. Я и так подвёл тебя!
- Никого ты не подводил, Олег. Работа есть работа.
- Тяжело было?
- Ну, рожать – это не самое приятное занятие, - со знанием дела хихикнула Ольга. - Зато теперь так легко - боюсь улететь. Помнишь старый советский мультик про страну невыученных уроков? Там, где слон оказался легче воздуха и для тяжести постоянно таскал с собой бревно? У меня такое чувство, будто я скинула своё бревно. Представляешь, я только что спала на спине! А скоро смогу и на животе.
- Как, оказывается, мало нужно человеку для счастья! Поспать на спине! А что Сысой и Пафнутий? Какие они? Отличаются друг от друга или как под копирку?
- Они очень похожи, но не точная копия. Я их легко различаю. Такие смешные: щёчки толстенькие, мордашки красненькие, глазки зажмуренные и носиками сопят. А когда едят – так забавно чмокают, - счастливо щебетала Ольга. И вдруг замялась. - Только они оба…
- Что? – забеспокоился Суворин.
- Нет, ничего…
- Что-то не так?
- Всё так. Короче, они тебе понравятся. Сам увидишь.
- Когда? – со счастливой мукой спросил Олег. - Когда тебя выпишут, Оля?
- Послезавтра. Или после-послезавтра. Я пока не знаю.
- Я приеду за тобой. Добро?
***
Счастливый Суворин, пританцовывая от радости, шёл к парковке, где оставил свою «Ауди», и мурлыкал себе под нос песенку Вертинского. Правда, слово «доченьки» пришлось заменить «мальчиками». Зато строчка «у меня завелись ангелята» вызвала такой прилив восторга, что Олег повторил её раз десять - словно пробовал на вкус и наслаждался послевкусием.
Ему вспомнилось, как однажды, давно, попутчик в поезде с умилением рассказывал о новорождённой дочери: как он взял её на руки, а она его обмочила. И как он млел от ощущения горячей струйки, что текла по коже. Суворин тогда не понял – был слишком молод. А теперь вдруг припомнил и оценил.
Счастливое чувство полноты жизни было таким непереносимо огромным, что Олегу надо было с кем-нибудь поделиться. А кто порадуется за него больше, чем родители? Олег набрал номер квартиры в Новосибирске. К телефону подошла мама.
- Мамочка? – ликующе закричал в трубку Олег. - Мамочка, поздравь меня. У меня сегодня родилось два сына! Я стал отцом, а ты – бабушкой. Ты рада?
- Как два сына? – потрясённо ахнула мать. - Олег, ты шутишь? Откуда они взялись? Ты что, снова женился?
- Нет. Пока нет. Но скоро женюсь, - уверенно произнёс Суворин.
- А почему ты ничего не говорил столько времени? Как зовут твою будущую жену? Кто она такая?
Суворин подумал, что рассказать эпопею его счастья в двух словах – невозможно.
- Мамочка, это такая длинная и странная история! Давай как-нибудь в другой раз. Зовут мою женщину Ольга. А мальчиков – Сысой и Пафнутий.
- Что это за имена такие? – забеспокоилась мама. - Старообрядческие? Она что, верующая?
- Она обыкновенная, - и тут же поправил сам себя. - Нет, необыкновенная! Она замечательная! А Сысой и Пафнутий - это не имена, а прозвища. Имён у малышей пока нет, они только сегодня родились. А выпишут их послезавтра. Или после-послезавтра. Кстати, передай мои поздравления отцу, то есть дедушке.
- Ну, сыночка, расскажи ещё что-нибудь про детей! Какой у них вес, какой рост?
- Один два килограмма восемьсот граммов, другой два восемьсот пятьдесят. Оба по сорок девять сантиметров. Такие крохи! Мам, неужели я тоже был таким?
Мать довольно засмеялась, припоминая события тридцатичетырёхлетней давности. Прошлый век.
- Ты был покрупнее: три сто пятьдесят и пятьдесят два сантиметра. Близнецы всегда бывают чуть помельче.
- Мам, а у нас в роду были близнецы? – спросил Олег и удивился собственному вопросу. Оказывается, желание убедиться, его ли это дети – подавленное, самозапрещённое, было живо и только ждало удобного момента, чтобы заявить о себе. Суворину стало стыдно. Но вопрос уже прозвучал и глупо было бы не выслушать ответа.
Мать затихла, вспоминая. И Олег с фотографической точностью представил, как она в задумчивости характерным жестом потирает ногтем большого пальца нижнюю губу.
- Не могу ручаться, сыночка… Но, кажется у твоего прадеда, папиного деда, был брат-близнец – дед Миша. Если хочешь, я спрошу у Бори, когда он придёт.
- Не надо, - отступился Олег. - Я просто так, из любопытства, спросил.
- А как твоя Ольга? С ней всё в порядке?
- Да, всё нормально. Только устала немного.
- Ну, теперь она будет усталой каждый день лет восемнадцать подряд, - весело предрекла мама. - И ты, Олежка, тоже.
- Ты – оптимистка, мам, - съязвил Суворин. - Умеешь найти правильные слова для утешения!
- А я и не собиралась тебя утешать. У тебя такой счастливый голос, сыночка. Ты счастлив?
- Да!
Мать влажно шмыгнула носом - расчувствовалась. И осторожно спросила.
- Надеюсь, в этот раз у тебя всё будет по-настоящему? Раз уж вы решили завести детей.
- Да, мам, на этот раз всё по-настоящему.
***
Два дня Суворин прилежно вживался в роль молодого отца - вместе с неутомимой Юлькой ездил по магазинам и покупал детские вещи. Подготовка детского приданого оказалось занятием хлопотным и затратным. Зато очень приятным.
Суворин заметил, что, по мере того как он платил деньги, Юлькино отношение к нему становилось всё теплее. Видимо, готовность раскошелиться – инвестиции в детей - она считала железным доказательством серьёзности намерений. Олег тоже постепенно примирился с нахрапистой резкостью Юльки – тем более, что им предстояло длительное и близкое знакомство.
За день до Ольгиной выписки Юлька затянула Олега в «Детский мир» - купить мальчикам уличную одежду, чтобы было в чём вынести их из роддома. Да и потом возить на прогулки.
Суворину понравились крохотные нарядные комбинезончики синего цвета на салатовой подкладке – в тех же цветах Ольга оформила детскую. Значит, ей точно понравится. Олег снял со стойки вешалку и принялся разглядывать одёжку: две молнии от горловины до каждой ножки, капюшон с утягивающей веревочкой по краю, вязаные манжеты на рукавах.
- Ты натурально сошёл с ума, Суворин! – подскочившая Юлька яростно выхватила вешалку у него из рук и повесила обратно. – Новорождённые не ходят - на фига им комбинезоны? Смысла никакого, а натягивать их – упаришься. Лучше купить конверты. Быстренько запихнул туда ребёнка и порядок. – Юлька схватила Олега за рукав потянула к полкам, где лежали конверты. Но Суворин упёрся.
- Тебя бы саму туда запихнуть! – упрямо огрызнулся он. – Конверт – это мини-тюрьма, ограничитель личной свободы. У детей могут развиться комплексы. Вон Лев Толстой всю жизнь с ненавистью вспоминал, как его в младенчестве пеленали.
- Ага! Считаешь, что Сысой и Пафнутий – это будущие Толстой и Достоевский в одной колыбели.
- А почему бы и нет! Короче, я против конвертов. И это не обсуждается!
- А я против комбинезонов, - упёрлась Юлька. - Подерёмся? Или позвоним Ольге?
Продавщица средних лет, которая с расстояния опытным глазом приглядывала за клиентами, сообразила, что пора вмешаться и довести дело до реальной покупки. Не теряя времени, она подошла и, изобразив лицом искреннее участие, доверительным тоном произнесла:
- Я невольно услышала ваш спор. Могу предложить вам отличное решение: комби-мешок. Сверху курточка с рукавами и капюшоном, а снизу мешок. Ручки свободны, ножки в тепле. Очень удобно. Пойдёмте со мной.
Она подвела пару к соответствующей полке и показала им салатовый комби-мешок. Суворин придирчиво осмотрел одёжку и остался доволен: годится. Юлька тоже согласилась, что это лучший вариант. Продавщице едва удалось скрыть корыстную улыбку.
- У вас, как я поняла, мальчик? Вы какой комби возьмёте - зелёный, синий или голубой?
- У нас два мальчика, - ответил Олег и повернулся к Юле. – Одинаковые или разные?
- Конечно, одинаковые. Они же близнецы.
Но Юлькино мнение постоянно вызывало у Суворина желание противоречить, сделать всё наоборот. И тут же сами собой подобрались аргументы.
- Нет, Ольга сказала, что они отличаются. Лучше с самого начала дать им возможность осознать свою индивидуальность. Значит так: нам один синий и один голубой.
- Ну, ты оригинал, Суворин! – хмыкнула Юлька. Но возражать не стала, только тяжко вздохнула. – Бедный Олик!
Они выбрали также две теплые шапочки - синюю и голубую, две пары распашонок и ползунков – тоже синих и голубых. Продавщица сиявшими от радости глазами следила, как увеличивалась на прилавке гора детских вещей.
- А где у вас игрушки? – поинтересовался Олег.
- На втором этаже, - ещё больше обрадовалась продавщица. - Вас проводить?
- Не надо, мы сами справимся.
- Суворин, уймись, - попыталась остановить его Юля. - Ольга уже накупила кучу погремушек.
- Добро. Погремушек покупать не буду, - и Олег решительно устремился по лестнице на второй этаж.
Там, в игрушечной пещере Алладина он выбрал двух мишек Тедди – огромных, плюшевых, с кожаными носами. Они были такими уютными и идеально подходили к интерьеру детской. Олег представил, как посадит этих близнецов на собранный им диван в виде гоночной машины.
Он подхватил медведей под мышку и направился к кассе. Увидев это, Юлька в отчаянии простонала:
- Зачем? Зачем грудным детям мягкие игрушки? Только пыль собирать!
От очередного наезда Олег пришёл в раздражение.
- Чёрт, могу я купить… детям, – он хотел сказать «своим», но постеснялся и пропустил опасное слово, - подарки на день рождения? Или у меня нет такого права?
- Любой ваш каприз за ваши деньги, - смирилась с неизбежным Юля. - Но ты, Суворин, натуральный мот.
Олег, который уже давно понял отношение блондинки к мужской щедрости, подкинул провокационный вопрос:
- А кто лучше – мот или жмот?
Юлька подумала и расхохоталась:
- Лучше мот, если он сам оплачивает собственное мотовство! Короче, делай, что хочешь, папаша.
***
В день выписки Суворин с самого утра начал нервничать. Он решился сегодня же сделать Ольге предложение, чтобы разом поставить все точки над «ё». Жить вместе, вместе растить детей с самого первого дня. Чтобы у Ольги даже сомнения не возникало, что отец её детей – Олег, даже если зачал их другой мужчина.
И всё-таки Суворина грызли сомнения. Нет, для себя он давно уже всё решил: он хотел эту женщину вместе с детьми и не мог представить себе жизни отдельно от них. Но согласится ли Ольга? А если её больше устроит нынешнее положение – две квартиры и всегда готовый помочь сосед за стеной? Брак – это большая ответственность. А на Ольгиных плечах ответственности и так предостаточно. Она может испугаться.
Олег взял с полки алую сафьяновую коробочку, раскрыл и полюбовался на золотое кольцо со сверкучей дорожкой из мелких бриллиантов. Он купил его в день, когда сказал матери, что собирается жениться. Может, кольцо поможет ему получить согласие?
Но даже, если Ольга откажет ему, Суворин знал: он не отступит.
***
День выдался холодным и ветреным. Суворин, Юля и её муж Толик Богуш, поёживаясь от холода, ждали у крыльца роддома. Наконец дверь открылась и оттуда выглянула медсестра:
- Оленину кто встречает?
- Мы! – нервно крикнул Олег.
- Идите, получайте новорождённых.
Суворин взбежал по ступеням и на крыльце едва не столкнулся с Ольгой. Он застыл, изучая её взглядом. Ольга изменилась. Широкое пальто, рассчитанное на беременных, висело на ней мешком. Затянутые в пучок волосы открывали лицо и делали его похожим на лик мадонны. Карие глаза светились материнской гордостью.
Олег протянул ей букет бархатных бордовых роз и неловко ткнулся губами в прохладную щёку. Ольга ответила таким же быстрым поцелуем и спросила:
- Ты возьмёшь мальчиков?
- Конечно!
Нянька вынесла из дверей два кулёчка. Олег, по традиции, сунул в карман белого халата благодарственную купюру и принял свёртки – синий на правую руку, голубой - на левую. Он с любопытством заглянул под капюшон синего, затем – голубого, и сердце его скакнуло и сделало опасный кульбит. Не может быть! Суворин не поверил своим глазам. Он снова по очереди заглянул в каждый кулёк. И поднял сияющие любовью глаза на застывшую в созерцании Ольгу.
