Слабеющими пальцами Женя вцепилась в плечи своего убийцы. Тот нежно обнял её и прижал к себе. Он целовал окровавленные губы, как голодный, который насыщается чужой болью. А потом осторожно опустил на землю. Угасающим зрением Женя видела, как убийца встал перед ней на колени. Пёстрым шарфиком он вытер её лицо, и, прощаясь, поцеловал в лоб.
- Прости! Я не хотел. Но ты сама не оставила мне выбора…
«Я не люблю умирать». Это было последнее, что успела подумать Женька перед тем, как из неё окончательно вытекла жизнь.
Уф! На сегодня всё! Я закрываю крышку ноутбука. Глаза устали. И шея затекла. С удовольствием потягиваюсь – до хруста в позвоночнике. Сегодня хорошо поработалось. Глава «Осеннего обострения» почти готова. Теперь надо дать тексту вылежаться день-другой перед чистовой правкой. По-моему, неплохо получилось. Ай да Наташка, ай да…! Да!
За окном темно, сыро... Начало ноября, как в моём романе. Оконное стекло запотело по краям. Это героини надышали жарким дыханием предсмертного страха. Не люблю писать о смерти! И каждый раз выписываю эти сцены долго, мучительно долго. Но в детективном жанре без смертей не обойтись. Да и читатель хочет, чтобы ему пощекотали нервы. Волей-неволей приходится приправлять текст кровавыми подробностями. Может, я тоже маньяк? В душе. И только прикидываюсь благонамеренным автором? Впрочем, маньяки среди женщин практически не встречаются. И здесь дискриминация…
Смотрю на часы – шесть двадцать. Скоро придёшь ты. «Любимый муж возвращается с работы». Ты сегодня опять забыл дома ключи. Вон они болтаются на крючке ключницы. Ты забываешь их с пугающей периодичностью. Ну, что у тебя за память? Надо бы купить тебе таблетки гинко билобы. Может, поможет? Хотя на самом деле с памятью у тебя всё нормально. Ты забываешь ключи, потому что тебе это неважно. Я же почти всегда дома. А если б я ушла в магазин? Или поехала в издательство? Впрочем, тогда бы я тебе позвонила… Ладно, не буду ворчать, как старая карга.
Лучше пойду готовить ужин. Ты всегда приходишь голодным. Сегодня у нас котлеты, твои любимые. Хорошо, что фарш я сделала накануне. Днём не пришлось отрываться от романа. И – да здравствую я! - удалось закончить главу. Взбиваю венчиком яйцо. Высыпаю на тарелку муку для панировки…
Звонок в дверь. Почему ты сегодня раньше? Ездил к клиенту? У меня руки в муке. Вытираю их о полотенце. И почему ты звонишь в дверь, а не по домофону? Как ты попал в подъезд, без ключей? Только не говори, что знаешь код. Ты даже номера моего мобильного не можешь запомнить. Как мы раньше жили без гаджетов?
Иду к двери. Ах да, мальчишки сломали домофон. Соседка жаловалась, что домовая контора никак не пришлёт мастера. Не те времена, чтобы оставлять подъезд открытым. К тому же ноябрь, осеннее обострение, маньяки…
Ты снова звонишь. Какой же ты нетерпеливый, ей Богу! Сейчас открою, подожди! Я поворачиваю ключ и широко распахиваю дверь…
ГОЛОСА
Утром я проснулся от того, что женский голос отчетливо произнёс:
- Просыпайся, уже половина девятого!
- Ну и что?
- А то, что тебе давно пора приниматься за работу!
У голоса был противный птичий тембр и не менее гнусные ворчливые интонации. Так могла бы говорить жена. После лет десяти брака. Когда весь мёд супружества давно съеден. И даже соты пережеваны в безвкусную серую жвачку. Жена… Но жены у меня нет. Насколько я помню.
Да, вспомнил! Вчера матушка опять предприняла мощную атаку под флагом «пора жениться». Что все её подруги – уже давно бабушки, и только она одна… Вот и приснился кошмар. Так это сон! Настроение сразу же подпрыгнуло вверх. Я с наслаждением потянулся. Свободен, самодостаточен и счастлив!
Сейчас хлебну кофейку и засяду за работу. Новая компьютерная игрушка получается просто улётной. Пришельцы, монстры… Подселенцы.
Я распахнул дверцу холодильника. Надо бы чего-нибудь жевнуть перед работой…
- Почему у тебя пустой холодильник? – возмутился всё тот же женский голос. – Посмотри, как ты питаешься!
Я оглянулся. Вчера вроде бы никого к себе не приводил… Да и вообще после разрыва с Нинкой я третий месяц живу без секса. Не хватает времени заняться личными делами. Наверное, послышалось.
Холодильник действительно был пуст. Только яйца да полбатона белого. Я достал три яйца.
- Опять яичница? - недовольно проворчал голос. - На завтрак надо есть каши. Это полезно.
Я испуганно потряс головой. Мамочки родные! Голос звучал внутри моей головы! Неужели доигрался в игрушки до подселенцев! Я не придумал ничего умнее, как вступить в диалог:
- Иди ты к чёрту! Что хочу, то и ем!
- Мам, он мне грубит.
Мам? Это она кому? И тут же вступил второй голос, не менее противный, чем первый:
- А я тебе говорила. Надо было выходить за Сергея Леонидовича.
- Он же старый!
- Подумаешь, тринадцать лет разницы. Зато он сейчас - префект районной управы. Жила бы, как у Христа за пазухой. А не с одними яйцами в холодильнике.
«Это шизофрения» - с тоской подумал я. Но на всякий случай спросил:
- Вы кто?
- Кто мы? Вот это наглость!
- Доктор, я слышу голоса.
- И давно это с вами?
- С сегодняшнего утра. У меня в голове разговаривают две тётки. Одна утверждает, что она – моя жена, а вторая - тёща.
- А вы женаты?
- В том-то и дело, что нет. И не собираюсь!
- Наркотиками, случаем, не балуетесь? Алкоголем?
- Нет. Я веду вполне здоровый образ жизни, - обиделся я.
- В последнее время не переутомлялись? Может, были какие-то травмы?
- Только моральные. Матушка потребовала, чтобы я немедленно женился. Причём, в ультимативной форме.
- И у вас в голове появилась жена? Так-так. Интересный феномен. Ну что ж, давайте обследоваться. Для начала я выпишу вам направление на МРТ головного мозга.
Я сидел перед кабинетом томографии и с тоской слушал перебранку голосов.
- Зачем ты согласился на МРТ? – укорял меня голос «жены». – Это же такая дорогая процедура. И бесполезная. Лишняя трата денег.
- А тебе-то что? – вспылил я. - Может, я хочу увидеть, каким образом ты застряла у меня в мозгу. Как вы ко мне прицепились?
- Ничего ты не увидишь! Лучше б на эти деньги купил бы себе что-нибудь приличное. А то ходишь, как оборванец.
- Ему к психиатру надо, - подключилась «тёща». Она говорила обо мне в третьем лице, как об отсутствующем. – У него заторможенное развитие. Тридцать четыре года, а ведёт себя как малый ребёнок. Вон, до сих пор в компьютерные игрушки играет.
- Ты должен найти себе приличную работу в приличной фирме, - постановила «жена». – Скажем, в «Майкрософте». Или в «Яндексе».
- Меня вполне устраивает моя работа.
- Ой, не смеши меня! Это не работа, а времяпрепровождение. В обмен на пособие по бедности.
- Да! - согласилась «тёща».
- Мне хватает! – заявил я в жалкой попытке отстоять самостоятельность.
- А о детях ты подумал?
- Каких ещё детях?! Нет у меня никаких детей!
- Нет, так будут. В тридцать четыре года давно пора обзавестись детьми!
«Вот мегеры! – подумал я в бессильной ярости. – Они же мне весь мозг вынесут! Может, треснуться лбом о стену? Чтобы вышибить их к чёрту».
- Я всё слышу! – пригрозил голос с птичьим тембром. - Даже не мечтай, что сможешь так легко от меня избавиться!
Мамочки родные, я попал в ад!
Естественно, томография не ничего не показала. Три недели я бегал по врачам. Сдал все возможные и невозможные анализы. Прошел тесты на «маску Чаплина» и «пятна Роршаха». Был заподозрен в наркомании, шизофрении и болезни Альцгеймера. Мне выписали антидепрессантов на несколько тысяч рублей. И всё напрасно! Две мегеры вцепились в меня намертво!
Они всегда и всем были недовольны. Особенно мной. От них я узнал, кто такой «настоящий мужчина», и как он должен обращаться с женой и мать-её-матерью. Я, естественно, не отвечал требованиям этого высокого статуса. Сомневаюсь, что на свете вообще существовал хоть один «настоящий мужчина» в понимании вредных тёток. Что же касается меня, то я не так жил, не тем занимался, не то носил, неправильно тратил деньги и свободное время.
Мегеры называли меня упрямцем. Я плохо поддавался дрессировке: не ел по утрам кашу, отказывался направить резюме в «Майкрософт». Чтобы отпугнуть их, я изо всех сил старался казаться хуже себя настоящего. Стал ходить по дому в мятых несвежих трусах. Перестал брился. Даже принялся нарочно чавкать за едой. Ещё немного, и начал бы сморкаться в два пальца на пол.
«Тёща» ругалась, говорила, что этот подонок (то есть я) портит жизнь её доченьке. А она, доченька, достойна настоящего мужчины. Как же я надеялся, что, в конце концов, тётки не вынесут моего хамства и переселятся от меня к другому, более достойному.
Но «жена», чёрт бы ее побрал, оказалась настоящей русской женщиной. Такие не бросают! Такие любят до последнего, пока не загонят в гроб своей заботой. Я был обречён!
В начале четвёртой недели позвонила мамушка. Она ничего не знала о моих мытарствах. Я не стал её расстраивать – все равно она ничем не смогла бы помочь.
- Сыночка! – сказала мама.
По обращению стало понятно, что мама не оставила намерений загнать меня в концлагерь брака. Если б она знала!..
- Сыночка, ты в пятницу ко мне приедешь?
- Зачем?
- Как зачем? Я пригласила в гости коллегу - Ольгу Алексеевну. Она придёт вместе с дочерью. Очень приличная девушка. Ей двадцать восемь лет. Она работает…
- Мам, ты опять сводничаешь? Я не хочу жениться! Я теперь, может, вообще никогда не женюсь!
- Сыночка, ты просто ещё не встретил подходящую женщину. Тебе надо больше знакомиться с приличными девушками. Вот дочь Ольги Алексеевны…
И тут у меня в мозгу сверкнула догадка:
- Мам, а как её зовут?
- Ну, давно бы так! Её зовут Ирочкой.
- Я тебе перезвоню, мам. Мне надо срочно проверить одну гипотезу.
- Слушай, - я подавил ставшее привычным раздражение и добавил голосу карамельной сладости. Раньше это действовало. Почти безотказно. – А как тебя зовут?
- Ты даже имени моего не помнишь? – вскинулась «жена» - Хорош!
- Так как тебя зовут?
- Ирина.
- Значит, Ирочка… А мать? Мать – Ольга Алексеевна?
- Вот видишь, ты сам всё прекрасно помнишь. И не надо притворяться!
- Ирочка, - взмолился я. – Милая, дорогая… Отпусти меня! Ведь я же инфантильный, безответственный, бесперспективный. Зачем я тебе? Ты найдёшь себе другого. Перфектного префекта районной управы. Даже мэра! Настоящего альфа-самца. Только оставь меня! Я погублю твою жизнь! Ты достойна лучшего!
- Знаешь, котик, настоящего мужчину делает женщина. Если над тобой хорошенько поработать, из тебя тоже может получиться что-нибудь стоящее. Главное – это правильное руководство.
В пятницу я поехал к матери. Я должен был посмотреть в глаза этой Ирочке. Уговорю её отказаться от меня. Упрошу. Заставлю. А если не удастся – клянусь, убью! Так больше жить нельзя!
Я вошёл в поезд МЦК. Народ, как всегда, расселся у окон, свободными оставались только места с краю. Я опустился на одно такое.
Тётки в моей голове лениво перебрёхивались о чём-то своём. Я притворился спящим. Чтобы не приставали.
Перед площадью Гагарина поезд вошёл в тоннель. Я открыл глаза и посмотрел в окно. На тёмном стекле отразился прозрачный девичий профиль. Вздёрнутый задорный носик, острый подбородок. Пушистый завиток у виска. Глаза под выпуклыми веками опущены в книгу. Почему я её сразу не заметил? Мой любимый тип. Теряю навык. Тётки вконец довели.
Я развернулся к соседке. От нее исходил дразнящий сладкий аромат. Так пахнет мой любимый чай «Эрл Грей». Цветами бергамота.
Что она с таким интересом читает? Вот это да! «Шизофренические расстройства личности». Может, это судьба? Я решился:
- Девушка, а вы – психолог? Мне срочно нужна консультация!
Психологиня подняла на меня взгляд небесной прозрачности. Таким взглядом, должно быть, на смертных взирают ангелы.
- Я только учусь на психиатра. Пока ещё не практикую.
- Но вам же нужна практика? А я представляю собой очень интересный случай. Понимаете, я слышу голоса.
- На самом деле слышите? – заинтересовалась студентка. – Какие?
- Мам, смотри, он какую-то малолетку клеит, - взвизгнула в моём мозгу разъяренная Ирочка.
- Это при живой-то жене? – запричитала «тёща». - И даже не стесняется, подонок!
Я мысленно послал Ирочку и ее мать к чёрту. Злобный вой двух мегер только усиливал эйфорию. Я смотрел в доверчивые глаза небесной прозрачности и говорил, говорил, говорил, ощущая себя… настоящим мужчиной. Ну, почти…
Голоса в моей голове вдруг замолчали. Последнее, что я услышал, был отчаянный всхлип:
- Ненавижу тебя! Пропади ты пропадом, подонок!
Какие прекрасные слова!
В пятницу я так и не доехал до мамы…
- Прости! Я не хотел. Но ты сама не оставила мне выбора…
«Я не люблю умирать». Это было последнее, что успела подумать Женька перед тем, как из неё окончательно вытекла жизнь.
***
Уф! На сегодня всё! Я закрываю крышку ноутбука. Глаза устали. И шея затекла. С удовольствием потягиваюсь – до хруста в позвоночнике. Сегодня хорошо поработалось. Глава «Осеннего обострения» почти готова. Теперь надо дать тексту вылежаться день-другой перед чистовой правкой. По-моему, неплохо получилось. Ай да Наташка, ай да…! Да!
За окном темно, сыро... Начало ноября, как в моём романе. Оконное стекло запотело по краям. Это героини надышали жарким дыханием предсмертного страха. Не люблю писать о смерти! И каждый раз выписываю эти сцены долго, мучительно долго. Но в детективном жанре без смертей не обойтись. Да и читатель хочет, чтобы ему пощекотали нервы. Волей-неволей приходится приправлять текст кровавыми подробностями. Может, я тоже маньяк? В душе. И только прикидываюсь благонамеренным автором? Впрочем, маньяки среди женщин практически не встречаются. И здесь дискриминация…
Смотрю на часы – шесть двадцать. Скоро придёшь ты. «Любимый муж возвращается с работы». Ты сегодня опять забыл дома ключи. Вон они болтаются на крючке ключницы. Ты забываешь их с пугающей периодичностью. Ну, что у тебя за память? Надо бы купить тебе таблетки гинко билобы. Может, поможет? Хотя на самом деле с памятью у тебя всё нормально. Ты забываешь ключи, потому что тебе это неважно. Я же почти всегда дома. А если б я ушла в магазин? Или поехала в издательство? Впрочем, тогда бы я тебе позвонила… Ладно, не буду ворчать, как старая карга.
Лучше пойду готовить ужин. Ты всегда приходишь голодным. Сегодня у нас котлеты, твои любимые. Хорошо, что фарш я сделала накануне. Днём не пришлось отрываться от романа. И – да здравствую я! - удалось закончить главу. Взбиваю венчиком яйцо. Высыпаю на тарелку муку для панировки…
Звонок в дверь. Почему ты сегодня раньше? Ездил к клиенту? У меня руки в муке. Вытираю их о полотенце. И почему ты звонишь в дверь, а не по домофону? Как ты попал в подъезд, без ключей? Только не говори, что знаешь код. Ты даже номера моего мобильного не можешь запомнить. Как мы раньше жили без гаджетов?
Иду к двери. Ах да, мальчишки сломали домофон. Соседка жаловалась, что домовая контора никак не пришлёт мастера. Не те времена, чтобы оставлять подъезд открытым. К тому же ноябрь, осеннее обострение, маньяки…
Ты снова звонишь. Какой же ты нетерпеливый, ей Богу! Сейчас открою, подожди! Я поворачиваю ключ и широко распахиваю дверь…
ГОЛОСА
Утром я проснулся от того, что женский голос отчетливо произнёс:
- Просыпайся, уже половина девятого!
- Ну и что?
- А то, что тебе давно пора приниматься за работу!
У голоса был противный птичий тембр и не менее гнусные ворчливые интонации. Так могла бы говорить жена. После лет десяти брака. Когда весь мёд супружества давно съеден. И даже соты пережеваны в безвкусную серую жвачку. Жена… Но жены у меня нет. Насколько я помню.
Да, вспомнил! Вчера матушка опять предприняла мощную атаку под флагом «пора жениться». Что все её подруги – уже давно бабушки, и только она одна… Вот и приснился кошмар. Так это сон! Настроение сразу же подпрыгнуло вверх. Я с наслаждением потянулся. Свободен, самодостаточен и счастлив!
Сейчас хлебну кофейку и засяду за работу. Новая компьютерная игрушка получается просто улётной. Пришельцы, монстры… Подселенцы.
Я распахнул дверцу холодильника. Надо бы чего-нибудь жевнуть перед работой…
- Почему у тебя пустой холодильник? – возмутился всё тот же женский голос. – Посмотри, как ты питаешься!
Я оглянулся. Вчера вроде бы никого к себе не приводил… Да и вообще после разрыва с Нинкой я третий месяц живу без секса. Не хватает времени заняться личными делами. Наверное, послышалось.
Холодильник действительно был пуст. Только яйца да полбатона белого. Я достал три яйца.
- Опять яичница? - недовольно проворчал голос. - На завтрак надо есть каши. Это полезно.
Я испуганно потряс головой. Мамочки родные! Голос звучал внутри моей головы! Неужели доигрался в игрушки до подселенцев! Я не придумал ничего умнее, как вступить в диалог:
- Иди ты к чёрту! Что хочу, то и ем!
- Мам, он мне грубит.
Мам? Это она кому? И тут же вступил второй голос, не менее противный, чем первый:
- А я тебе говорила. Надо было выходить за Сергея Леонидовича.
- Он же старый!
- Подумаешь, тринадцать лет разницы. Зато он сейчас - префект районной управы. Жила бы, как у Христа за пазухой. А не с одними яйцами в холодильнике.
«Это шизофрения» - с тоской подумал я. Но на всякий случай спросил:
- Вы кто?
- Кто мы? Вот это наглость!
***
- Доктор, я слышу голоса.
- И давно это с вами?
- С сегодняшнего утра. У меня в голове разговаривают две тётки. Одна утверждает, что она – моя жена, а вторая - тёща.
- А вы женаты?
- В том-то и дело, что нет. И не собираюсь!
- Наркотиками, случаем, не балуетесь? Алкоголем?
- Нет. Я веду вполне здоровый образ жизни, - обиделся я.
- В последнее время не переутомлялись? Может, были какие-то травмы?
- Только моральные. Матушка потребовала, чтобы я немедленно женился. Причём, в ультимативной форме.
- И у вас в голове появилась жена? Так-так. Интересный феномен. Ну что ж, давайте обследоваться. Для начала я выпишу вам направление на МРТ головного мозга.
***
Я сидел перед кабинетом томографии и с тоской слушал перебранку голосов.
- Зачем ты согласился на МРТ? – укорял меня голос «жены». – Это же такая дорогая процедура. И бесполезная. Лишняя трата денег.
- А тебе-то что? – вспылил я. - Может, я хочу увидеть, каким образом ты застряла у меня в мозгу. Как вы ко мне прицепились?
- Ничего ты не увидишь! Лучше б на эти деньги купил бы себе что-нибудь приличное. А то ходишь, как оборванец.
- Ему к психиатру надо, - подключилась «тёща». Она говорила обо мне в третьем лице, как об отсутствующем. – У него заторможенное развитие. Тридцать четыре года, а ведёт себя как малый ребёнок. Вон, до сих пор в компьютерные игрушки играет.
- Ты должен найти себе приличную работу в приличной фирме, - постановила «жена». – Скажем, в «Майкрософте». Или в «Яндексе».
- Меня вполне устраивает моя работа.
- Ой, не смеши меня! Это не работа, а времяпрепровождение. В обмен на пособие по бедности.
- Да! - согласилась «тёща».
- Мне хватает! – заявил я в жалкой попытке отстоять самостоятельность.
- А о детях ты подумал?
- Каких ещё детях?! Нет у меня никаких детей!
- Нет, так будут. В тридцать четыре года давно пора обзавестись детьми!
«Вот мегеры! – подумал я в бессильной ярости. – Они же мне весь мозг вынесут! Может, треснуться лбом о стену? Чтобы вышибить их к чёрту».
- Я всё слышу! – пригрозил голос с птичьим тембром. - Даже не мечтай, что сможешь так легко от меня избавиться!
Мамочки родные, я попал в ад!
***
Естественно, томография не ничего не показала. Три недели я бегал по врачам. Сдал все возможные и невозможные анализы. Прошел тесты на «маску Чаплина» и «пятна Роршаха». Был заподозрен в наркомании, шизофрении и болезни Альцгеймера. Мне выписали антидепрессантов на несколько тысяч рублей. И всё напрасно! Две мегеры вцепились в меня намертво!
Они всегда и всем были недовольны. Особенно мной. От них я узнал, кто такой «настоящий мужчина», и как он должен обращаться с женой и мать-её-матерью. Я, естественно, не отвечал требованиям этого высокого статуса. Сомневаюсь, что на свете вообще существовал хоть один «настоящий мужчина» в понимании вредных тёток. Что же касается меня, то я не так жил, не тем занимался, не то носил, неправильно тратил деньги и свободное время.
Мегеры называли меня упрямцем. Я плохо поддавался дрессировке: не ел по утрам кашу, отказывался направить резюме в «Майкрософт». Чтобы отпугнуть их, я изо всех сил старался казаться хуже себя настоящего. Стал ходить по дому в мятых несвежих трусах. Перестал брился. Даже принялся нарочно чавкать за едой. Ещё немного, и начал бы сморкаться в два пальца на пол.
«Тёща» ругалась, говорила, что этот подонок (то есть я) портит жизнь её доченьке. А она, доченька, достойна настоящего мужчины. Как же я надеялся, что, в конце концов, тётки не вынесут моего хамства и переселятся от меня к другому, более достойному.
Но «жена», чёрт бы ее побрал, оказалась настоящей русской женщиной. Такие не бросают! Такие любят до последнего, пока не загонят в гроб своей заботой. Я был обречён!
***
В начале четвёртой недели позвонила мамушка. Она ничего не знала о моих мытарствах. Я не стал её расстраивать – все равно она ничем не смогла бы помочь.
- Сыночка! – сказала мама.
По обращению стало понятно, что мама не оставила намерений загнать меня в концлагерь брака. Если б она знала!..
- Сыночка, ты в пятницу ко мне приедешь?
- Зачем?
- Как зачем? Я пригласила в гости коллегу - Ольгу Алексеевну. Она придёт вместе с дочерью. Очень приличная девушка. Ей двадцать восемь лет. Она работает…
- Мам, ты опять сводничаешь? Я не хочу жениться! Я теперь, может, вообще никогда не женюсь!
- Сыночка, ты просто ещё не встретил подходящую женщину. Тебе надо больше знакомиться с приличными девушками. Вот дочь Ольги Алексеевны…
И тут у меня в мозгу сверкнула догадка:
- Мам, а как её зовут?
- Ну, давно бы так! Её зовут Ирочкой.
- Я тебе перезвоню, мам. Мне надо срочно проверить одну гипотезу.
***
- Слушай, - я подавил ставшее привычным раздражение и добавил голосу карамельной сладости. Раньше это действовало. Почти безотказно. – А как тебя зовут?
- Ты даже имени моего не помнишь? – вскинулась «жена» - Хорош!
- Так как тебя зовут?
- Ирина.
- Значит, Ирочка… А мать? Мать – Ольга Алексеевна?
- Вот видишь, ты сам всё прекрасно помнишь. И не надо притворяться!
- Ирочка, - взмолился я. – Милая, дорогая… Отпусти меня! Ведь я же инфантильный, безответственный, бесперспективный. Зачем я тебе? Ты найдёшь себе другого. Перфектного префекта районной управы. Даже мэра! Настоящего альфа-самца. Только оставь меня! Я погублю твою жизнь! Ты достойна лучшего!
- Знаешь, котик, настоящего мужчину делает женщина. Если над тобой хорошенько поработать, из тебя тоже может получиться что-нибудь стоящее. Главное – это правильное руководство.
***
В пятницу я поехал к матери. Я должен был посмотреть в глаза этой Ирочке. Уговорю её отказаться от меня. Упрошу. Заставлю. А если не удастся – клянусь, убью! Так больше жить нельзя!
Я вошёл в поезд МЦК. Народ, как всегда, расселся у окон, свободными оставались только места с краю. Я опустился на одно такое.
Тётки в моей голове лениво перебрёхивались о чём-то своём. Я притворился спящим. Чтобы не приставали.
Перед площадью Гагарина поезд вошёл в тоннель. Я открыл глаза и посмотрел в окно. На тёмном стекле отразился прозрачный девичий профиль. Вздёрнутый задорный носик, острый подбородок. Пушистый завиток у виска. Глаза под выпуклыми веками опущены в книгу. Почему я её сразу не заметил? Мой любимый тип. Теряю навык. Тётки вконец довели.
Я развернулся к соседке. От нее исходил дразнящий сладкий аромат. Так пахнет мой любимый чай «Эрл Грей». Цветами бергамота.
Что она с таким интересом читает? Вот это да! «Шизофренические расстройства личности». Может, это судьба? Я решился:
- Девушка, а вы – психолог? Мне срочно нужна консультация!
Психологиня подняла на меня взгляд небесной прозрачности. Таким взглядом, должно быть, на смертных взирают ангелы.
- Я только учусь на психиатра. Пока ещё не практикую.
- Но вам же нужна практика? А я представляю собой очень интересный случай. Понимаете, я слышу голоса.
- На самом деле слышите? – заинтересовалась студентка. – Какие?
- Мам, смотри, он какую-то малолетку клеит, - взвизгнула в моём мозгу разъяренная Ирочка.
- Это при живой-то жене? – запричитала «тёща». - И даже не стесняется, подонок!
Я мысленно послал Ирочку и ее мать к чёрту. Злобный вой двух мегер только усиливал эйфорию. Я смотрел в доверчивые глаза небесной прозрачности и говорил, говорил, говорил, ощущая себя… настоящим мужчиной. Ну, почти…
Голоса в моей голове вдруг замолчали. Последнее, что я услышал, был отчаянный всхлип:
- Ненавижу тебя! Пропади ты пропадом, подонок!
Какие прекрасные слова!
***
В пятницу я так и не доехал до мамы…
