«Как же так? Враги ведь ещё позади… Нет, эти раны нанесли не люди» – Лукас присмотрелся к ранениям и понял, что это не похоже ни на какое оружие: тело Твайлы было в нескольких местах просто-напросто продырявлено насквозь. Отверстия были немалого диаметра и располагались не хаотично, а выстроены в неровный ряд, будто след от огромных когтей шестипалого зверя. Но таких существ никто здесь никогда не встречал. Откуда им появиться в разгар военных действий? И почему «добыча» оставлена умирать? Слишком много вопросов и несостыковок, и всё, что Лукас мог сейчас делать – поддерживать голову обессиленной девушки и крепко держать её за руку. И стараться не разрыдаться прямо здесь, при ней.
Она с трудом подняла дрожащую руку, указывая в сторону.
– Это не люди, Лукас... – её голос был слабым. – Это... чудовища… – девушка закашлялась, и брызги крови попали парню прямо на лицо.
Он поддерживал её тело и с ужасом наблюдал через дыры в нём, как сжимаются и подпрыгивают её органы во время кашля.
– Молчи. Мы должны убираться отсюда, – он встал с Твайлой на руках.
Она лишь покачала головой, будто хотела остаться здесь, и её лицо исказилось от боли.
– Твайла, – прошептал Лукас, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри него всё кипело. – Мы должны...
Лукас чувствовал, как её жизнь уходит, как будто с каждым мгновением она становилась всё более призрачной. Он не мог позволить этому случиться. Не мог оставить её здесь, в этом аду.
Он взвалил её на плечо и побежал так быстро, будто от этого что-то зависит. Будто это может спасти её. Лукас мчался навстречу ветру, не зная, жива ли ещё Твайла – проверять было страшно.
Тёплое нечто коснулось его ноги. Лукас не заметил, как оказался на земле, точно лишился возможности определять своё местоположение в пространстве и осязать. Твайла лежала неподалеку, видимо, уже мёртвая. В ушах какой-то непонятный гул. Тело невыносимо тяжёлое и непослушное – невозможно даже ползти.
Светало. На поле боя, среди кучи мёртвых тел, рядом друг с другом лежали два ещё тёплых человека – оба смертельно ранены. Лучи восходящего солнца бесстыдно палили прямо на них, но ничуть не давали тепла, а только подсвечивали их изуродованные тела.
– Я хочу, чтобы мы все выжили…– обессиленно прошептал один до того, как его лицо застыло навсегда.
Второй его уже давно не слышал.
– Да что, чёрт бы вас подрал, здесь произошло? – недоуменно вопросил мужчина в броне, расхаживая мимо множества тел.
Отряд, посланный нанести последний удар по остаткам врага, так и не вернулся. Мужчина всматривался в лица, пытаясь найти знакомые ему и то и дело чесал свой затылок.
– Командир! Я нашёл его. Однорукий Фалько мёртв.
Мужчина, командир другого отряда, которого Глава отправил на разведку, пошёл на голос позвавшего его подчинённого. Там он и сам удостоверился в смерти Фалько, увидев его тело – вернее то, что от него осталось.
– Да-а-а, - протянул он задумчиво и потёр свой щетинистый подбородок, – Значит, война не окончена. Противник оказался не так прост. Нужно незамедлительно сообщить об этом. Убираемся отсюда!
Не дождавшись ответа, спешным шагом он подошёл к своему коню и взобрался на него.
Разведчики в скором времени поведали Главнокомандующему армией Далькхойна о том, что увидели и узнали.
Главнокомандующий, и без того почти каждому вселяющий своим видом некую робость человек, ещё сильнее нахмурил свои толстые брови, что глаза практически скрылись за ними. Он ясно осознавал, что за алтефами стоит какая-то неведомая сила. Они, проигравшие войну и отдавшие почти все свои территории, разгромили элитный отряд Багровой Казни. Что это за сила и откуда она взялась – неизвестно, но что самое важное – сколько ещё людей погубит? Совет командиров собирать бесполезно – о враге теперь неизвестно ничего, какая тут стратегия? Не проиграть бы теперь войну.
После продолжительного молчания и раздумий, Глава решил воспользоваться своим последним козырем:
– Приведите ко мне Хартманна.
Спокойное, умиротворенное утро протянуло свои мягкие лапы к особняку во владениях Гатберт. Солнце, едва показавшееся на горизонте, осветило окна комнаты, в которой разгарался ожесточенный спор между отцом и дочерью. Вековые каменные стены особняка едва ли не содрогались от голоса Фрейи Гатберт.
— Да Вы, верно, сошли с ума, отец! Я никогда не выйду замуж за этого монстра, лучше сразу убейте меня, раз Вам так угодно, – проговорила девушка с явно уловимой в голосе нотой горечи.
Она уже устала спорить. Отец вызвал её к себе, как только та проснулась, и эта словесная баталия изрядно помотала всем нервы. Но, кажется, нет смысла возражать: всё давно решено.
– Прекрати сопротивляться, это бесполезно. Я лишь соизволил поставить тебя в известность. Ты станешь женой Берхарда Хартманна, император лично одобрил этот брак.
Голос мужчины был ровным и холодным, а слова, словно клинки, один за другим пронзали тело. Фрейя сжала губы, едва сдерживая желание разрыдаться на месте. "Почему? Какой в этом смысл? Отец решил таким извращенным методом избавиться от меня?!" — только эти вопросы крутились у неё в голове. Одна секунда — и её силуэт промелькнул в дверном проёме и быстро исчез.
– П-постой! Разве я разрешал тебе вот так уходить? – бросил в пустоту не ожидавший такой выходки мужчина, – Ну что за несносная девчонка...
Фрейя всегда доставляла отцу одни лишь хлопоты. В империи, где принято с малых лет готовить из детей сильных солдат, обучая искусству тактики и боевым стилям, где ещё в пятилетнем возрасте ребёнок выбирает своё оружие, которое будет держать в руках до самой смерти, эта девушка лишь раз дотронулась до кинжала, но бесчисленное количество раз брала в руки книгу.
Поначалу это было простое любопытство: в детстве матушка каждую ночь читала ей сказки, и однажды Фрейе так не терпелось узнать продолжение, что она выкрала книгу и читала её до утра. Позже мать познакомила её с библиотекой, открыв девочке новый мир. Эта комната до сих пор является её любимой в особняке Гатберт.
Сильнее всего прочего юную Фрейю интересовали животные и растения. Пока её ровесники усердно тренировались и набивали первые шишки, девочка целыми днями ковырялась в саду. Время от времени к её «играм» присоединялся один мальчишка, сын друзей семьи. И, хоть он был нормальным ребёнком, который не пренебрегал боевыми занятиями, ему также было интересно проводить время с Фрейей, и он всегда отважно защищал девочку, когда сверстники её задирали.
После прочтения всех сказок, которые только можно было найти в домашней библиотеке, юная мисс приступила к штудированию книг по зоологии и ботанике.
Когда отцу это надоело, он закрыл библиотеку в надежде на то, что эта привязанность быстро пройдёт, и энергия Фрейи направится в нужное русло. Но этого не случилось. Раз за разом, Фрейя постоянно каким–то образом проникала в это священное для неё место, находила лазейки и плевала на запреты отца. Эта тяга выводила Седрика из себя: он запрещал, он наказывал дочь, он приказывал ей стать нормальной.
– Папа, но как мне стать нормальной? Мама тоже любила читать и не тренировалась, но ты её любил. Почему же ты не можешь полюбить меня?
Эллейн Гатберт, мать Фрейи, действительно, много читала, и её очень редко можно было застать за тренировкой. Раньше она много сражалась, они с Седриком частенько бились бок о бок. Но ранения, полученные во время битв, значительно подкосили её здоровье, а потом родилась их первая дочь. С тех пор Эллейн больше не отправлялась на поле боя.
– Твоя мать уничтожила множество врагов. Ей больше не нужно сражаться, – произнеся эти слова, отец схватил Фрейю за запястье и, наверное, в сотый раз вывел из библиотеки.
– Но ты же знаешь, что я снова приду сюда, – Фрейя задумчиво наблюдала за тем, как отец запирает дверь в библиотеку на замок. «И зачем столько лишних действий? Я знаю, как можно войти. Не думаю, что папа забыл об этом» – проговорила она у себя в голове.
Седрик множество раз собирался избавиться от всех книг, но никак не решался это сделать. Рука не поднималась разрушить то, что так долго строила его дорогая Эллейн.
Фрейя совсем не была похожа на свою мать. Эллейн, сильная воительница, больше половины жизни провела на войне. Там она сначала заработала свою независимость и завела первых и самых верных друзей, а затем – нашла свою любовь – Седрика.
Для женщины Далькхойна стать независимой от свой семьи – это значит покинуть отчий дом, стать самостоятельным человеком. И достичь этого можно только вернувшись с первой войны, на которой необходимо проявить себя как доблестный, умелый боец и надёжный товарищ. В противном случае девушка остаётся жить в семейном поместье, заработав статус нахлебницы и позора семьи. Редко кого родители оставляют подле себя. Далькхойн не славится сильной эмоциональной привязанностью и безусловной любовью к детям, унизившим таким образом свой род. Чаще всего, таким прямая дорога во служение к знатным особам – тем, кто, напротив, достиг успеха в военном деле. У них нет выбора – они становятся слугами либо совсем лишаются какого-либо крова и достатка.
Реже – таких девушек выдают замуж. Но кто возьмёт в жёны столь непутёвую невесту? Разве что престарелый ветеран-калека, не успевший оставить наследника… Но случается и так, что у девушки уже есть возлюбленный, готовый принять её со всеми недостатками, однако это большая редкость.
Эллейн же в своё время отлично проявила себя на поле боя, она была бы рада и смерть свою встретить на войне, что вполне почётно. Однако умерла она от болезни, лёжа в постели, на глазах у своего любимого Седрика.
– Моя милая Элли, что же ты сделала с нашей дочерью? – тихо произнес мужчина, войдя на балкон своей спальни и жалобно посмотрев на звездное небо. Он ещё долго так простоял, словно ожидая ответа. Лицо ласкал прохладный вечерний ветер. Эта тишина, сотканная из стрекотания сверчков, шелеста листвы и биения его сердца не отвечала на вопросы, но всегда успокаивала его разум и давала надежду на то, что однажды всё встанет на свои места.
Когда Фрейе было девятнадцать, а её бедный отец уже давно оставил попытки сделать из дочери славную воительницу, домой из очередного военного похода вернулась старшая сестра, надежда и гордость рода Гатберт и отцовская отрада. Отношения между сёстрами были сложными – они никогда не были близки, и конечно, их точно нельзя было назвать подругами. Естественно, что Седрик восхвалял старшую дочь, но Фрейя не ревновала. Она скорее была даже рада, что не единственная его дочь и есть человек, которым он доволен и который удовлетворяет его отцовские притязания. Эти две девушки жили будто в разных мирах, хоть и под одной крышей, и границы этих миров практически не пересекались.
– Слава Богам Далькхойна, Рейна, ты вернулась! Мы ждали тебя только через месяц, прости, сегодня будет скромный ужин. Да подойди же ты поближе, дай на тебя посмотреть! – Седрик крепко обнял старшую дочь, – Скажи, алтефы были разгромлены раньше, чем планировалось? Хотя нет, ничего не говори. Я прикажу приготовить тебе ванну. Иди и отдохни с дороги, а поговорим во время трапезы.
– Да, отец, – Рейна Гатберт окинула взглядом гостиную и мягко улыбнулась – ничего не изменилось. Милый дом, ты всё такой же родной и привычный, и как же приятно возвращаться сюда после походов, зная, что всё как и прежде. Столкнувшись взглядами, сестры удостоили друг друга приветственными кивками, и Рейна удалилась.
За ужином отец не уставал задавать вопросы о ситуации на фронте, о сражениях, командирах и новых тактических уловках. Рейна послушно отвечала на все вопросы и с удовольствием делилась хронологией военных событий.
–… В конечном итоге, сэр Хартманн принёс лишь полголовы командира войск Алтефии. Конечно, я уверена, у него была возможность привести его живым, хах, – довольно усмехнулась Рейна, – во всяком случае, главу вполне это устроило.
– Да, видимо, всё, что говорят об этом бешеном псе, является чистой правдой. Хоть люди и любят приукрасить события, но из того, что я слышал из достоверных источников, складывается впечатление, что он и правда монстр.
– Мне повезло, что я была в его отряде. Отец, тебе надо было это видеть: он сражается как настоящее животное! Глядя на него, я уже сама начала забывать, что являюсь человеком. Он жаден до убийств, он голоден до смертей, он как палач, убивает даже тех, кто сдался. Ему чужды все условности и правила, конечно, иногда это доставляет проблемы – ему будто всё равно на стратегию, над которой ломали головы и которую детально продумывали. Сэр Берхард просто нападает и выполняет поставленную цель. Он неуправляем, но один он стоит целого отряда, вернее нет, целой роты солдат.
– Удивительно. И всё же, ты говоришь о нём с таким уважением, на свете существует не так много людей, которых ты по-настоящему уважаешь, – подметил отец с улыбкой.
– Это правда. Но, наверное, благодаря ему, я всё ещё жива и отделалась лишь лёгким ранением, – сказав это, Рейна потерла своё перебинтованное правое предплечье, – Последнее сражение было тяжелым.
– Я рад, что ты цела, Рейна. А легкие ранения – это драгоценное свидетельство твой силы, храбрости и стойкости. Гордись этими шрамами. – с доброй улыбкой произнёс Седрик.
– Кстати, отец, а где Фрейя? Почему она не ужинает с нами? – поинтересовалась Рейна, запивая элем последний съеденный кусок мяса со своей тарелки.
– Ах, Фрейя… Ты же знаешь её, она вечно засиживается в библиотеке или в своём кабинете, напичканном всякими бесполезными травами и субстанциями. Эта девчонка меня скоро с ума сведёт…
Рейна только рассмеялась, услышав это. Дочь с отцом продолжили обсуждать свою любимую тему и только под утро разошлись по спальням.
Заходя в свою спальню, девушка насторожилась, доверившись своему чутью. На войне очень важно доверять ушам, которые слышат и носу, который чует то, что разум уловить не может. Рейна достала из ножен кинжал, который всегда был при ней, и рывком бросилась во тьму покоев. Раздался крик.
– А-а-а-а! Рейна, это я! Всего лишь я! – прокричала испуганная Фрейя. – Обязательно сразу доставать оружие?!
– Тьфу ты, Фрейя! Никогда больше не поджидай меня в темноте, я ведь и убить могу. – проворчала Рейна, убирая кинжал обратно, – Что ты вообще забыла в моих покоях? Жить надоело?
– Постой. Просто дай мне свою руку, ту, что перебинтована.
– Это ещё зачем?
– Пока вы беседовали с отцом, я кое–что приготовила. Возможно, это поможет с твоей раной, – проговорила Фрейя, разматывая бинт.
– Хах, «возможно?» – усмехнулась Рейна, – Да и рана-то – сущий пустяк, совсем скоро и сама затянется. – сказала она, но всё же не стала сопротивляться.
Под бинтом Фрейя увидела довольно глубокий свежий порез. Он шел от запястья и почти доходил до локтя.
– Удивительно, что ты не истекла кровью. Будь этот порез всего на несколько сантиметров левее, всё было бы куда серьёзнее.
Фрейя приложила к ране большой лист, на котором было измельчено и смешано с каким–то порошком неизвестное растение.
– Сначала может сильно жечь, но через несколько секунд тебе должно полегчать. – Фрейя замотала бинт обратно.
– Порядок.
Она с трудом подняла дрожащую руку, указывая в сторону.
– Это не люди, Лукас... – её голос был слабым. – Это... чудовища… – девушка закашлялась, и брызги крови попали парню прямо на лицо.
Он поддерживал её тело и с ужасом наблюдал через дыры в нём, как сжимаются и подпрыгивают её органы во время кашля.
– Молчи. Мы должны убираться отсюда, – он встал с Твайлой на руках.
Она лишь покачала головой, будто хотела остаться здесь, и её лицо исказилось от боли.
– Твайла, – прошептал Лукас, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри него всё кипело. – Мы должны...
Лукас чувствовал, как её жизнь уходит, как будто с каждым мгновением она становилась всё более призрачной. Он не мог позволить этому случиться. Не мог оставить её здесь, в этом аду.
Он взвалил её на плечо и побежал так быстро, будто от этого что-то зависит. Будто это может спасти её. Лукас мчался навстречу ветру, не зная, жива ли ещё Твайла – проверять было страшно.
Тёплое нечто коснулось его ноги. Лукас не заметил, как оказался на земле, точно лишился возможности определять своё местоположение в пространстве и осязать. Твайла лежала неподалеку, видимо, уже мёртвая. В ушах какой-то непонятный гул. Тело невыносимо тяжёлое и непослушное – невозможно даже ползти.
Светало. На поле боя, среди кучи мёртвых тел, рядом друг с другом лежали два ещё тёплых человека – оба смертельно ранены. Лучи восходящего солнца бесстыдно палили прямо на них, но ничуть не давали тепла, а только подсвечивали их изуродованные тела.
– Я хочу, чтобы мы все выжили…– обессиленно прошептал один до того, как его лицо застыло навсегда.
Второй его уже давно не слышал.
***
– Да что, чёрт бы вас подрал, здесь произошло? – недоуменно вопросил мужчина в броне, расхаживая мимо множества тел.
Отряд, посланный нанести последний удар по остаткам врага, так и не вернулся. Мужчина всматривался в лица, пытаясь найти знакомые ему и то и дело чесал свой затылок.
– Командир! Я нашёл его. Однорукий Фалько мёртв.
Мужчина, командир другого отряда, которого Глава отправил на разведку, пошёл на голос позвавшего его подчинённого. Там он и сам удостоверился в смерти Фалько, увидев его тело – вернее то, что от него осталось.
– Да-а-а, - протянул он задумчиво и потёр свой щетинистый подбородок, – Значит, война не окончена. Противник оказался не так прост. Нужно незамедлительно сообщить об этом. Убираемся отсюда!
Не дождавшись ответа, спешным шагом он подошёл к своему коню и взобрался на него.
Разведчики в скором времени поведали Главнокомандующему армией Далькхойна о том, что увидели и узнали.
Главнокомандующий, и без того почти каждому вселяющий своим видом некую робость человек, ещё сильнее нахмурил свои толстые брови, что глаза практически скрылись за ними. Он ясно осознавал, что за алтефами стоит какая-то неведомая сила. Они, проигравшие войну и отдавшие почти все свои территории, разгромили элитный отряд Багровой Казни. Что это за сила и откуда она взялась – неизвестно, но что самое важное – сколько ещё людей погубит? Совет командиров собирать бесполезно – о враге теперь неизвестно ничего, какая тут стратегия? Не проиграть бы теперь войну.
После продолжительного молчания и раздумий, Глава решил воспользоваться своим последним козырем:
– Приведите ко мне Хартманна.
Глава 1. Фрейя
Спокойное, умиротворенное утро протянуло свои мягкие лапы к особняку во владениях Гатберт. Солнце, едва показавшееся на горизонте, осветило окна комнаты, в которой разгарался ожесточенный спор между отцом и дочерью. Вековые каменные стены особняка едва ли не содрогались от голоса Фрейи Гатберт.
— Да Вы, верно, сошли с ума, отец! Я никогда не выйду замуж за этого монстра, лучше сразу убейте меня, раз Вам так угодно, – проговорила девушка с явно уловимой в голосе нотой горечи.
Она уже устала спорить. Отец вызвал её к себе, как только та проснулась, и эта словесная баталия изрядно помотала всем нервы. Но, кажется, нет смысла возражать: всё давно решено.
– Прекрати сопротивляться, это бесполезно. Я лишь соизволил поставить тебя в известность. Ты станешь женой Берхарда Хартманна, император лично одобрил этот брак.
Голос мужчины был ровным и холодным, а слова, словно клинки, один за другим пронзали тело. Фрейя сжала губы, едва сдерживая желание разрыдаться на месте. "Почему? Какой в этом смысл? Отец решил таким извращенным методом избавиться от меня?!" — только эти вопросы крутились у неё в голове. Одна секунда — и её силуэт промелькнул в дверном проёме и быстро исчез.
– П-постой! Разве я разрешал тебе вот так уходить? – бросил в пустоту не ожидавший такой выходки мужчина, – Ну что за несносная девчонка...
***
Фрейя всегда доставляла отцу одни лишь хлопоты. В империи, где принято с малых лет готовить из детей сильных солдат, обучая искусству тактики и боевым стилям, где ещё в пятилетнем возрасте ребёнок выбирает своё оружие, которое будет держать в руках до самой смерти, эта девушка лишь раз дотронулась до кинжала, но бесчисленное количество раз брала в руки книгу.
Поначалу это было простое любопытство: в детстве матушка каждую ночь читала ей сказки, и однажды Фрейе так не терпелось узнать продолжение, что она выкрала книгу и читала её до утра. Позже мать познакомила её с библиотекой, открыв девочке новый мир. Эта комната до сих пор является её любимой в особняке Гатберт.
Сильнее всего прочего юную Фрейю интересовали животные и растения. Пока её ровесники усердно тренировались и набивали первые шишки, девочка целыми днями ковырялась в саду. Время от времени к её «играм» присоединялся один мальчишка, сын друзей семьи. И, хоть он был нормальным ребёнком, который не пренебрегал боевыми занятиями, ему также было интересно проводить время с Фрейей, и он всегда отважно защищал девочку, когда сверстники её задирали.
После прочтения всех сказок, которые только можно было найти в домашней библиотеке, юная мисс приступила к штудированию книг по зоологии и ботанике.
Когда отцу это надоело, он закрыл библиотеку в надежде на то, что эта привязанность быстро пройдёт, и энергия Фрейи направится в нужное русло. Но этого не случилось. Раз за разом, Фрейя постоянно каким–то образом проникала в это священное для неё место, находила лазейки и плевала на запреты отца. Эта тяга выводила Седрика из себя: он запрещал, он наказывал дочь, он приказывал ей стать нормальной.
– Папа, но как мне стать нормальной? Мама тоже любила читать и не тренировалась, но ты её любил. Почему же ты не можешь полюбить меня?
Эллейн Гатберт, мать Фрейи, действительно, много читала, и её очень редко можно было застать за тренировкой. Раньше она много сражалась, они с Седриком частенько бились бок о бок. Но ранения, полученные во время битв, значительно подкосили её здоровье, а потом родилась их первая дочь. С тех пор Эллейн больше не отправлялась на поле боя.
– Твоя мать уничтожила множество врагов. Ей больше не нужно сражаться, – произнеся эти слова, отец схватил Фрейю за запястье и, наверное, в сотый раз вывел из библиотеки.
– Но ты же знаешь, что я снова приду сюда, – Фрейя задумчиво наблюдала за тем, как отец запирает дверь в библиотеку на замок. «И зачем столько лишних действий? Я знаю, как можно войти. Не думаю, что папа забыл об этом» – проговорила она у себя в голове.
Седрик множество раз собирался избавиться от всех книг, но никак не решался это сделать. Рука не поднималась разрушить то, что так долго строила его дорогая Эллейн.
Фрейя совсем не была похожа на свою мать. Эллейн, сильная воительница, больше половины жизни провела на войне. Там она сначала заработала свою независимость и завела первых и самых верных друзей, а затем – нашла свою любовь – Седрика.
Для женщины Далькхойна стать независимой от свой семьи – это значит покинуть отчий дом, стать самостоятельным человеком. И достичь этого можно только вернувшись с первой войны, на которой необходимо проявить себя как доблестный, умелый боец и надёжный товарищ. В противном случае девушка остаётся жить в семейном поместье, заработав статус нахлебницы и позора семьи. Редко кого родители оставляют подле себя. Далькхойн не славится сильной эмоциональной привязанностью и безусловной любовью к детям, унизившим таким образом свой род. Чаще всего, таким прямая дорога во служение к знатным особам – тем, кто, напротив, достиг успеха в военном деле. У них нет выбора – они становятся слугами либо совсем лишаются какого-либо крова и достатка.
Реже – таких девушек выдают замуж. Но кто возьмёт в жёны столь непутёвую невесту? Разве что престарелый ветеран-калека, не успевший оставить наследника… Но случается и так, что у девушки уже есть возлюбленный, готовый принять её со всеми недостатками, однако это большая редкость.
Эллейн же в своё время отлично проявила себя на поле боя, она была бы рада и смерть свою встретить на войне, что вполне почётно. Однако умерла она от болезни, лёжа в постели, на глазах у своего любимого Седрика.
– Моя милая Элли, что же ты сделала с нашей дочерью? – тихо произнес мужчина, войдя на балкон своей спальни и жалобно посмотрев на звездное небо. Он ещё долго так простоял, словно ожидая ответа. Лицо ласкал прохладный вечерний ветер. Эта тишина, сотканная из стрекотания сверчков, шелеста листвы и биения его сердца не отвечала на вопросы, но всегда успокаивала его разум и давала надежду на то, что однажды всё встанет на свои места.
***
Когда Фрейе было девятнадцать, а её бедный отец уже давно оставил попытки сделать из дочери славную воительницу, домой из очередного военного похода вернулась старшая сестра, надежда и гордость рода Гатберт и отцовская отрада. Отношения между сёстрами были сложными – они никогда не были близки, и конечно, их точно нельзя было назвать подругами. Естественно, что Седрик восхвалял старшую дочь, но Фрейя не ревновала. Она скорее была даже рада, что не единственная его дочь и есть человек, которым он доволен и который удовлетворяет его отцовские притязания. Эти две девушки жили будто в разных мирах, хоть и под одной крышей, и границы этих миров практически не пересекались.
– Слава Богам Далькхойна, Рейна, ты вернулась! Мы ждали тебя только через месяц, прости, сегодня будет скромный ужин. Да подойди же ты поближе, дай на тебя посмотреть! – Седрик крепко обнял старшую дочь, – Скажи, алтефы были разгромлены раньше, чем планировалось? Хотя нет, ничего не говори. Я прикажу приготовить тебе ванну. Иди и отдохни с дороги, а поговорим во время трапезы.
– Да, отец, – Рейна Гатберт окинула взглядом гостиную и мягко улыбнулась – ничего не изменилось. Милый дом, ты всё такой же родной и привычный, и как же приятно возвращаться сюда после походов, зная, что всё как и прежде. Столкнувшись взглядами, сестры удостоили друг друга приветственными кивками, и Рейна удалилась.
За ужином отец не уставал задавать вопросы о ситуации на фронте, о сражениях, командирах и новых тактических уловках. Рейна послушно отвечала на все вопросы и с удовольствием делилась хронологией военных событий.
–… В конечном итоге, сэр Хартманн принёс лишь полголовы командира войск Алтефии. Конечно, я уверена, у него была возможность привести его живым, хах, – довольно усмехнулась Рейна, – во всяком случае, главу вполне это устроило.
– Да, видимо, всё, что говорят об этом бешеном псе, является чистой правдой. Хоть люди и любят приукрасить события, но из того, что я слышал из достоверных источников, складывается впечатление, что он и правда монстр.
– Мне повезло, что я была в его отряде. Отец, тебе надо было это видеть: он сражается как настоящее животное! Глядя на него, я уже сама начала забывать, что являюсь человеком. Он жаден до убийств, он голоден до смертей, он как палач, убивает даже тех, кто сдался. Ему чужды все условности и правила, конечно, иногда это доставляет проблемы – ему будто всё равно на стратегию, над которой ломали головы и которую детально продумывали. Сэр Берхард просто нападает и выполняет поставленную цель. Он неуправляем, но один он стоит целого отряда, вернее нет, целой роты солдат.
– Удивительно. И всё же, ты говоришь о нём с таким уважением, на свете существует не так много людей, которых ты по-настоящему уважаешь, – подметил отец с улыбкой.
– Это правда. Но, наверное, благодаря ему, я всё ещё жива и отделалась лишь лёгким ранением, – сказав это, Рейна потерла своё перебинтованное правое предплечье, – Последнее сражение было тяжелым.
– Я рад, что ты цела, Рейна. А легкие ранения – это драгоценное свидетельство твой силы, храбрости и стойкости. Гордись этими шрамами. – с доброй улыбкой произнёс Седрик.
– Кстати, отец, а где Фрейя? Почему она не ужинает с нами? – поинтересовалась Рейна, запивая элем последний съеденный кусок мяса со своей тарелки.
– Ах, Фрейя… Ты же знаешь её, она вечно засиживается в библиотеке или в своём кабинете, напичканном всякими бесполезными травами и субстанциями. Эта девчонка меня скоро с ума сведёт…
Рейна только рассмеялась, услышав это. Дочь с отцом продолжили обсуждать свою любимую тему и только под утро разошлись по спальням.
Заходя в свою спальню, девушка насторожилась, доверившись своему чутью. На войне очень важно доверять ушам, которые слышат и носу, который чует то, что разум уловить не может. Рейна достала из ножен кинжал, который всегда был при ней, и рывком бросилась во тьму покоев. Раздался крик.
– А-а-а-а! Рейна, это я! Всего лишь я! – прокричала испуганная Фрейя. – Обязательно сразу доставать оружие?!
– Тьфу ты, Фрейя! Никогда больше не поджидай меня в темноте, я ведь и убить могу. – проворчала Рейна, убирая кинжал обратно, – Что ты вообще забыла в моих покоях? Жить надоело?
– Постой. Просто дай мне свою руку, ту, что перебинтована.
– Это ещё зачем?
– Пока вы беседовали с отцом, я кое–что приготовила. Возможно, это поможет с твоей раной, – проговорила Фрейя, разматывая бинт.
– Хах, «возможно?» – усмехнулась Рейна, – Да и рана-то – сущий пустяк, совсем скоро и сама затянется. – сказала она, но всё же не стала сопротивляться.
Под бинтом Фрейя увидела довольно глубокий свежий порез. Он шел от запястья и почти доходил до локтя.
– Удивительно, что ты не истекла кровью. Будь этот порез всего на несколько сантиметров левее, всё было бы куда серьёзнее.
Фрейя приложила к ране большой лист, на котором было измельчено и смешано с каким–то порошком неизвестное растение.
– Сначала может сильно жечь, но через несколько секунд тебе должно полегчать. – Фрейя замотала бинт обратно.
– Порядок.
