Вот не зря Фелан всё время на меня ворчал и говорил, что я растяпа и пора уже меч к моей руке привязывать, ибо, сколько можно его ронять. Надо, надо было послушать учителя и действительно его привязать.
Потребовалось время, но мне всё же удалось заставить тварь подойти к краю поляны, чтобы самому броситься в центр за мечом. Едва клинок оказался в моей руке, как лезвие вновь покрылось туманом, и я в самый последний момент успел выставить блок, чтобы парировать атаку острых, как кинжалы, когтей твари.
Видел, что она меня не узнаёт. Да что там меня! Она сама себя не осознавала, а учитывая, что она попробовала плоть и кровь живых, прежней ей уже не стать никогда. Суровую правду обо всех трёх мирах Фелан вдалбливал в меня долгую сотню лет. Я был не самым радивым учеником, но всё же и не самым плохим. Плохие ведь не прожили бы шесть сотен лет, выполняя свой долг в одиночку?
Иногда пересекался с другими друидами, но знал далеко не всех и видел тем более. Даже тот же Фелан не мог точно сказать, сколько нас всего в мире. Неизменно было только количество древних — восемь. Таких, как мы было больше, а вот сколько, кто его знает. Общих сборов у нас не бывает, но, возможно, сто?ит устраивать, чтобы делиться вот такими историями о необычных тварях.
Отпрыгивая в очередной раз от твари, зацепился за спутанную и довольно прочную траву на поляне, из-за чего не смог полностью уклониться от атаки. Меч из моей руки снова выпал, а рука повисла непослушной плетью. Кровь довольно обильно побежала из раны по коже и начала окроплять траву.
В магии я был не очень искусен, но сейчас выбора не было особо. Быстро начертил в воздухе символ и, активировав, атаковал тварь. Она же, в отличие от меня, увернулась очень ловко, и я лишь сломал дерево на краю поляны.
Отскочив в очередной раз, снова запнулся и рухнул на землю, громко и самозабвенно матерясь. Почувствовал холод и резко обернулся, смотря в лицо той, что любил семьсот лет назад. Она оскалилась в кровожадной ухмылке и выбросила руку с острыми когтями вперёд, намереваясь пробить мне сердце. Понимал, что увернуться у меня не получится, просто не успею, как и сотворить заклинание.
— Прости, что не успел тогда, — прошептал и закрыл глаза, смирившись, что стану тварью от руки возлюбленной.
— Рановато ты прощения просишь, — услышал знакомый голос, с лёгким налётом язвительности и открыл глаза ровно в тот момент, чтобы увидеть, как Виола, пронзённая мечом, обращается прахом, который разносит по поляне ветер в тот же миг.
— Фелан? — удивлённо спросил и с трудом поднялся на ноги.
— Тебя Тион перед смертью покусал? — спросил он, изогнув вопросительно бровь, а я поражался тому, насколько живее стала его мимика, да и в голосе было словно больше жизни. — Что ты подставляешь под когти таким тварям?
— Ты как-то изменился, — протянул, так как это не давало мне покоя.
— Хм-м, — задумался он, — возможно.
— С чего бы вдруг? И почему Виола стала тварью? Ты говорил, она нашла упокоение.
— Я сказал, что она слилась с природой вокруг и её ненависть была не искренней и недостаточно большой, чтобы стать тварью.
— Так почему? — не отставал я.
— Дело в тёмном, — скривился Фелан. — Этот ублюдок пришёл в мир живых и всколыхнул его, подпитывая тьмой беспокойных. И получилось то, что ты видел.
— Я ничего такого не чувствовал, — с сомнением протянул.
— Он не дурак, — пожал плечами Фелан. — Скрылся, чтобы братья и сёстры не почувствовали.
— Если даже боги не почувствовали, то как у тебя получилось?
— Не получилось, — его лицо исказила ярость, — он застал меня врасплох. И теперь мне нужна помощь.
— Помощь? ТЕБЕ? — я даже присвистнул. — В чём?
— Тёмный похитил мою жену, и я намерен её вернуть, но один в мире мёртвых не справлюсь даже я.
Склонился за мечом, а едва услышал его слова, как резко выпрямился, снова обронив клинок.
— ЖЕНУ?!
— Не ори, — скривился бывший наставник.
— Да-да, не ору, — снова склонился и подобрал меч. — Просто ты, конечно, говорил, что такое бывает, но сам с таким не сталкивался. Да и потом, ты был против связи даже просто на одну ночь, а тут жена. Она так-то на всю жизнь, а она у нас, ой какая долгая.
— Что тут сказать, — он усмехнулся, и я понял причину его изменений, — порой на нашем пути встречается такая женщина, которая сама решает, что дальше будет и как, а нам остаётся лишь согласиться.
— И как? Не жалеешь?
— Нет, — он нежно улыбнулся, — Арела лучшее, что произошло со мной за всю жизнь как до, так и после посмертия.
Посмотрел на наставника и лишь усмехнулся. Любовь действительно меняет всех и живых, и мёртвых.
— Виола больше никогда не переродится? — решил уточнить, скрывая боль.
— Переродится, она стала такой не по своей воле. Она получит второй шанс, а тёмный будет потом отвечать за свои действия.
— Почему сразу не обратиться к богам?
— Если они начнут битву, это повлияет на всё мироздание, потому им нельзя даже вмешиваться в дела мира живых и срединного.
— Но?
— Но и жену друида присваивать они не имеют права. Это нарушение древнего договора, и я сделаю так, что он поплатится за то, что посмел прикоснуться к ней.
— Когда выдвигаемся? — просто спросил.
— Нужно найти остальных, время у нас есть, — он развеял свой меч, — тёмный тоже ограничен древними законами и это нам на руку.
Снова пошёл за своим наставником, только на этот раз как полноправный соратник. Изменения, что в нём произошли, радовали и давали надежду, что любой из нас однажды может встретить ту, что сможет оживить наше сердце и душу и согласится остаться с нами на веки вечные. К тому же. Мне было крайне любопытно увидеть ту, что смогла растопить лёд в его сердце. И, что греха таить, надеялся, что смогу снова встретить Виолу, когда она переродится.
Деревня и поляна за нашими спинами снова погрузилась в дремоту, и больше ничто не будет терзать эту землю, а значит, однажды, всё тут снова сможет прийти к былому величию. Теперь я мог выполнять свой долг и дальше со спокойной душой и не терзаться чувством вины. Но вначале — помочь другу…
Потребовалось время, но мне всё же удалось заставить тварь подойти к краю поляны, чтобы самому броситься в центр за мечом. Едва клинок оказался в моей руке, как лезвие вновь покрылось туманом, и я в самый последний момент успел выставить блок, чтобы парировать атаку острых, как кинжалы, когтей твари.
Видел, что она меня не узнаёт. Да что там меня! Она сама себя не осознавала, а учитывая, что она попробовала плоть и кровь живых, прежней ей уже не стать никогда. Суровую правду обо всех трёх мирах Фелан вдалбливал в меня долгую сотню лет. Я был не самым радивым учеником, но всё же и не самым плохим. Плохие ведь не прожили бы шесть сотен лет, выполняя свой долг в одиночку?
Иногда пересекался с другими друидами, но знал далеко не всех и видел тем более. Даже тот же Фелан не мог точно сказать, сколько нас всего в мире. Неизменно было только количество древних — восемь. Таких, как мы было больше, а вот сколько, кто его знает. Общих сборов у нас не бывает, но, возможно, сто?ит устраивать, чтобы делиться вот такими историями о необычных тварях.
Отпрыгивая в очередной раз от твари, зацепился за спутанную и довольно прочную траву на поляне, из-за чего не смог полностью уклониться от атаки. Меч из моей руки снова выпал, а рука повисла непослушной плетью. Кровь довольно обильно побежала из раны по коже и начала окроплять траву.
В магии я был не очень искусен, но сейчас выбора не было особо. Быстро начертил в воздухе символ и, активировав, атаковал тварь. Она же, в отличие от меня, увернулась очень ловко, и я лишь сломал дерево на краю поляны.
Отскочив в очередной раз, снова запнулся и рухнул на землю, громко и самозабвенно матерясь. Почувствовал холод и резко обернулся, смотря в лицо той, что любил семьсот лет назад. Она оскалилась в кровожадной ухмылке и выбросила руку с острыми когтями вперёд, намереваясь пробить мне сердце. Понимал, что увернуться у меня не получится, просто не успею, как и сотворить заклинание.
— Прости, что не успел тогда, — прошептал и закрыл глаза, смирившись, что стану тварью от руки возлюбленной.
— Рановато ты прощения просишь, — услышал знакомый голос, с лёгким налётом язвительности и открыл глаза ровно в тот момент, чтобы увидеть, как Виола, пронзённая мечом, обращается прахом, который разносит по поляне ветер в тот же миг.
— Фелан? — удивлённо спросил и с трудом поднялся на ноги.
— Тебя Тион перед смертью покусал? — спросил он, изогнув вопросительно бровь, а я поражался тому, насколько живее стала его мимика, да и в голосе было словно больше жизни. — Что ты подставляешь под когти таким тварям?
— Ты как-то изменился, — протянул, так как это не давало мне покоя.
— Хм-м, — задумался он, — возможно.
— С чего бы вдруг? И почему Виола стала тварью? Ты говорил, она нашла упокоение.
— Я сказал, что она слилась с природой вокруг и её ненависть была не искренней и недостаточно большой, чтобы стать тварью.
— Так почему? — не отставал я.
— Дело в тёмном, — скривился Фелан. — Этот ублюдок пришёл в мир живых и всколыхнул его, подпитывая тьмой беспокойных. И получилось то, что ты видел.
— Я ничего такого не чувствовал, — с сомнением протянул.
— Он не дурак, — пожал плечами Фелан. — Скрылся, чтобы братья и сёстры не почувствовали.
— Если даже боги не почувствовали, то как у тебя получилось?
— Не получилось, — его лицо исказила ярость, — он застал меня врасплох. И теперь мне нужна помощь.
— Помощь? ТЕБЕ? — я даже присвистнул. — В чём?
— Тёмный похитил мою жену, и я намерен её вернуть, но один в мире мёртвых не справлюсь даже я.
Склонился за мечом, а едва услышал его слова, как резко выпрямился, снова обронив клинок.
— ЖЕНУ?!
— Не ори, — скривился бывший наставник.
— Да-да, не ору, — снова склонился и подобрал меч. — Просто ты, конечно, говорил, что такое бывает, но сам с таким не сталкивался. Да и потом, ты был против связи даже просто на одну ночь, а тут жена. Она так-то на всю жизнь, а она у нас, ой какая долгая.
— Что тут сказать, — он усмехнулся, и я понял причину его изменений, — порой на нашем пути встречается такая женщина, которая сама решает, что дальше будет и как, а нам остаётся лишь согласиться.
— И как? Не жалеешь?
— Нет, — он нежно улыбнулся, — Арела лучшее, что произошло со мной за всю жизнь как до, так и после посмертия.
Посмотрел на наставника и лишь усмехнулся. Любовь действительно меняет всех и живых, и мёртвых.
— Виола больше никогда не переродится? — решил уточнить, скрывая боль.
— Переродится, она стала такой не по своей воле. Она получит второй шанс, а тёмный будет потом отвечать за свои действия.
— Почему сразу не обратиться к богам?
— Если они начнут битву, это повлияет на всё мироздание, потому им нельзя даже вмешиваться в дела мира живых и срединного.
— Но?
— Но и жену друида присваивать они не имеют права. Это нарушение древнего договора, и я сделаю так, что он поплатится за то, что посмел прикоснуться к ней.
— Когда выдвигаемся? — просто спросил.
— Нужно найти остальных, время у нас есть, — он развеял свой меч, — тёмный тоже ограничен древними законами и это нам на руку.
Снова пошёл за своим наставником, только на этот раз как полноправный соратник. Изменения, что в нём произошли, радовали и давали надежду, что любой из нас однажды может встретить ту, что сможет оживить наше сердце и душу и согласится остаться с нами на веки вечные. К тому же. Мне было крайне любопытно увидеть ту, что смогла растопить лёд в его сердце. И, что греха таить, надеялся, что смогу снова встретить Виолу, когда она переродится.
Деревня и поляна за нашими спинами снова погрузилась в дремоту, и больше ничто не будет терзать эту землю, а значит, однажды, всё тут снова сможет прийти к былому величию. Теперь я мог выполнять свой долг и дальше со спокойной душой и не терзаться чувством вины. Но вначале — помочь другу…
