— Семен, ты же сам понимаешь, что никто никогда никаких абсолютных гарантий дать не может. В противном случае, это был бы банальный обман. Но в вашем случае могу вас уверить, что само по себе подобное случиться не должно. Рецидив может наступить в случае повторного стресса похожей силы. Тогда Вера может оказаться даже в еще более тяжелом положении, чем мы наблюдали в этот раз. И, признаюсь, вероятен исход с необратимыми последствиями. Но, уверен, Александр (я же правильно к вам обращаюсь?), что вы сумеете оградить вашу супругу от любых стрессовых ситуаций, — Вениамин Борисович вопросительно посмотрел на Александра.
— Разумеется, — коротко кивнул Александр, — А когда я смогу ее увидеть? — он был в нетерпении.
— Господи, да прям сейчас и увидите. Пройдемте за мной, пожалуйста. Только халаты не забудьте накинуть.
Они вчетвером поднялись на второй этаж и прошли по коридору до палаты, где располагалась Вера.
— Александр, — остановился возле двери Вениамин Борисович, — прежде чем мы зайдем внутрь, я должен вам кое-то рассказать.
— Да, слушаю вас, доктор.
— Обращайтесь ко мне по имени, если вас это не затруднит. Доктор — это уж слишком официально. Не будем никому напоминать, где мы в действительности находимся, — лукаво посмотрел на Александра Вениамин Борисович.
— Хорошо, Вениамин Борисович. Так что вы хотели мне рассказать.
— Так уж получилось, что мы сумели существенно продвинуться в направлении лечения вашей супруги. Она прекрасно помнит, что случилось непосредственно с ней и очень переживает по этому поводу. Это вполне естественно. Но мы в процессе терапии сумели убедить ее смириться с тем, что произошло, дали понять, что и с этим можно жить, воспринимая все, как нелепое недоразумение, если, конечно, так вообще можно рассуждать. Мы убедили ее в понимании того, что со временем все сгладится и забудется, никоим образом не мешая строительству ее счастья. Вы меня понимаете? Хорошо. Но вот то, что в действительности произошло с вами, что человек, причинивший боль ей, является причиной и ваших травм, ее сознание каким-то образом изменило. Она считает, что вы получили травмы на производстве в результате несчастного случая. Сработал какой-то защитный механизм в ее мозгу. Почему так произошло, мне не совсем понятно, если честно. Но на данный момент времени не стоит ее переубеждать в этом. Хотя бы на первых порах. Она, судя по всему, вас, Александр, очень любит, дорожит вами, переживает за вас. Поэтому напоминание ей об истинной причине ваших злоключений, может снова вывести ее из пока шаткого душевного равновесия. Пусть она считает, что происшедшее в вашей семье — случайное стечение обстоятельств, а не злонамеренное, целенаправленное преследование вас обоих каким-то определенным человеком. Уж не буду спрашивать вас, Александр, как вы дальше собираетесь со всем этим справиться. Это ваше дело. Да и Семен просил меня не вмешиваться. На сегодня главное — это восстановить душевное здоровье вашей жены. Вы меня понимаете?
— Конечно, доктор. Простите, Вениамин Борисович. Я не скажу ничего, что могло бы навредить Вере.
— Вот и чудненько. Что ж, давайте, войдем к ней, — Вениамин Борисович распахнул дверь палаты.
Небольшая палата скорее напоминала уютную комнату в чьей-то квартире. Цветные обои с преимущественно зеленоватыми оттенками успокаивающе радовали глаз. Возле окна располагался небольшой столик с вазой искусственных цветов. Рядом с вазой на столике стоял графин с водой. Вера сидела на аккуратно заправленной кровати, установленной справа от стола. Напротив кровати на стене висел картина с чудным пейзажем, отображающим летний луг посреди густого леса. На Вере был цветастый халатик, ноги обуты в тапочки без пяток. Она увлеченно читала какую-то книгу, не заметив вошедших к ней людей, и казалась абсолютно умиротворенной.
— Кхм, — кашлянул в руку Вениамин Борисович, привлекая к себе внимание.
Вера оторвалась от книги и повернула голову в сторону вошедших. Увидев Александра, она словно бы вся засияла. Подскочила с места и бросилась к нему в объятия.
— Сашенька, наконец-то ты пришел ко мне! — Вера часто-часто целовала его в щеки.Александр неуверенно обнимал ее своими отяжеленными гипсом руками.
— Сашенька, как я по тебе соскучилась. Как я рада, что с тобой все в порядке, — щебетала Вера, продолжая покрывать его поцелуями.
Александр поверх головы супруги вопросительно посмотрел на Вениамина Борисовича. Тот одобряюще кивнул головой.
— Как ты, солнышко?
— У меня все хорошо. Вениамин Борисович и Семен Александрович говорят, что меня скоро можно будет выписывать. Ну а ты как? Синяки еще не совсем сошли, руки в гипсе. Тебе не больно? Ну-ка улыбнись.
Александр выполнил просьбу жены.
— Ой, ты такой смешной, — Вера совершенно не огорчилась щербатости мужа, — Но это не страшно. Главное, что ты жив-здоров. А зубы мы тебе обязательно починим. У меня есть знакомый протезист. Он тебе сделает зубы еще лучше, чем были. Как ты так неосторожно-то? Вы же обязаны соблюдать технику безопасности на своей работе. Обещай мне, что впредь будешь крайне аккуратен. Хорошо?
— Обещаю, любимая.
Мария Михайловна вытирала глаза платочком.
— Здравствуйте, Мария Михайловна. Рада вас видеть. Как вы?
— Все хорошо, дорогая, все хорошо.
— Что ж, вижу, что можно вас оставить наедине. Пойдемте? — обратился Вениамин Борисович к своему другу и Марии Михайловне, — Александр, у вас около часа на общение. На первый раз. Помните, что я вам говорил.
Они вышли из палаты. Александр и Вера сели на кровать. Нежно обнимая жену за плечи, Александр глубоко вдыхал запах ее волос, ощущая безграничную радость от ее близости. Вера неустанно говорила, говорила, говорила, словно бы превратившись из взрослой женщины в юную девочку…
XXXIV
Заканчивался ноябрь. Ощущалось скорое приближение зимы. На улице все время было достаточно прохладно, чтобы можно было уже переодеться в зимние одежду и обувь.
Александру два дня назад сняли гипс. Ребра практически не болели. Напоминали о себе лишь при резком движении тела. К своей беззубости Александр стал относиться иронически, посмеивался над своей легкой шепелявостью. Его жену должны были выписать через пять дней. Александр с Марией Михайловной навещали Веру ежедневно, с радостью отмечая улучшение ее состояния.
Александр бездумно сидел в кресле и смотрел телевизор. Раздался звонок. Валерий.
— Слушаю тебя, брат.
— Привет, Сань. Скоро буду у тебя. Ты где сейчас? Дома или у мамы?
— Дома у мамы, — улыбнулся Александр.
— Это даже лучше. Значит, пироги есть. Ладно, скоро буду.
— Давай, ждем.
Из кухни в комнату заглянула Мария Михайловна. Она была в переднике, вытирала руки кухонным полотенцем.
— Кто звонил?
— Валера. Обещал скоро приехать в гости.
— С ребятками?
— Вроде, один. На пироги твои едет.
— Как чувствует, что я сладенькое затеяла. Молодец какой. Пойду поставлю тесто в духовку, — Мария Михайловна вернулась на кухню.
Валерий приехал через час. Как всегда, шумный и балагурящий. Сразу начал вдыхать носом запахи выпечки, несущейся с кухни.
— Проходи пока в комнату. Чай будем пить через полчаса, — пригласила его Мария Михайловна, — Ты не голодный? Может, я тебя сначала накормлю? У меня борщ свежий. Мы то с Сашей уже ужинали.
— Нет, спасибо. Я не голоден. Приехал исключительно на сладкое.
— От, любитель. Как маленький, — улыбалась Мария Михайловна.
— Какой же я маленький? В два раза больше вашего Сашки.
— Ладно, иди уж. Я скоро вас позову. В два раза больше он. Оглобля.
Валерий уединился с Александром в зале.
— Ну, ты как? — спросил Валерий.
— Нормально. Сойдет. Как у вас дела?
— У нас тоже все хорошо. Как Вера?
— Через пять дней выпишут.
— Это хорошо. Что у вас с переездом?
— Пока никак. Застопорилось все. Не хочу пока об этом думать. Вернется Верочка, тогда вместе и станем решать, что к чему.
— Ясно. Нет, все правильно. Решать надо вместе.
— Ты как, по делам или просто на пироги?
— Просто на пироги. И по делам.
— Слушаю тебя, брат.
Валерий прикрыл дверь в комнату и подошел к столу. Достал из пакета, принесенного с собой, небольшой сверток и положил его на стол.
— Это то, о чем я сейчас думаю? — посмотрел на друга Александр.
— Да, это именно то. Посмотришь потом, когда Марии Михайловны не будет дома. А сейчас спрячь куда-нибудь подальше от глаз.
Александр поднялся с кресла, подошел к столу и взял в руки сверток. Немного подумав, засунул его под диван.
— Ты уверен, что это надежное место? — спросил Валерий. Его голос был необычайно тихим.
— До завтра пока. Потом перепрячу надежнее.
— Хорошо. Обязательно хорошо спрячь, если не станешь носить его с собой. Там «Глок-17». Две обоймы на семнадцать патронов. Патроны уже снаряжены. Ствол чистый, не переживай. Глушитель к нему.
— А глушитель мне зачем?
— А вообще ствол тебе зачем? Вот. И глушитель — это так, на всякий случай. Пригодится. Но лучше, чтобы вообще не пригодилось. Ты просил, я сделал. Все.
— Спасибо, брат. Буду должен.
— Да ну тебя. На рыбалку со мной и пацанами сходишь. Все, я сказал.
Александр благодарно обнял друга.
— И вот еще что, — Валерий достал из того же пакета другой сверток, намного меньше, чем первый, — Это тебе от меня лично подарок на твой день рождения. От Иришки будет другой. Потом.
— Подожди. У меня день рождения только в следующем году в апреле будет. Че ты удумал?
— Знаю, что в апреле. Но видишь, какая обстановка вокруг нашей страны складывается? Ничего не хочу сказать, да и не знаю достоверно, а точнее, не имею право говорить, но всякое может случиться. Мало ли что будет в следующем году? А я человек военный, могучий, здоровенный. Могу и не попасть к тебе на твою днюху. Поэтому, раз уж приключилась такая оказия, решил вот сделать тебе подарок сейчас, заранее.
— Хорошо. Спасибо. Но тогда я открою его в день своего рождения, — Александр взял сверток и собрался убрать его в шифоньер.
— Нет, брат. Мне будет очень приятно, если ты воспользуешься моим подарком прямо сейчас. Ну, вот такая у меня блажь. Давай, разворачивай.
Александр развернул сверток. Внутри находился свернутый в кольцо широкий брючный ремень из настоящей добротной кожи с тяжелой медной бляхой. Александр развернул ремень, полюбовался им.
— Ну, спасибо, брат, спасибо.
— Спасибо скажешь в день своего рождения. Надеюсь, что смогу сам на нем присутствовать. Ну, а пока носи на здоровье. Мне, честное слово, будет очень приятно знать, что я сделал своему брату хороший подарок, которым он сам тоже дорожит.
Александр ухмыльнулся, подошел к стулу, на спинке которого аккуратно висели его повседневные джинсы, снял с них старый ремень и продел сквозь поясные лямки новый. Ремень с его тяжелой бляхой выглядел великолепно. Александр еще раз поблагодарил друга. С кухни их позвала к чаю Мария Михайловна.
XXXV
На следующий день Александр с Марией Михайловной вновь навестили Веру. Немного пообщались, радуясь ее скорому возвращению домой. Настроение у всех было приподнятое. Болтали о разных пустяках. Вернувшись домой и пообедав, Александр решил съездить на квартиру к Вере. Он тщательно упаковал в холщовую материю изученное накануне оружие, положил его в небольшую дорожную сумку, прикрыв сверху старыми рубашками и штанами. Приехав на место, он спрятал пистолет на шкафу, со всех сторон заложив его старыми коробками из-под обуви. Прошел на кухню и поставил на газовую плиту чайник. Захотелось выпить растворимое кофе. Втягивая в себя горячий напиток, обжигая губы, Александр предался мечтаниям о том, как уже через пару дней он одарит заботой и нежностью вернувшуюся домой Веру.
Его приятные размышления прервал звонок в домофон. «Кто бы это мог быть в это время?» — подумалось Александру. Он подошел к монитору приемного устройства и обомлел. Вслед за удивлением почти сразу на него нахлынуло яростное возмущение. Перед камерой домофона стоял Глеб. Он был один. Александр нажал на кнопку домофона, разблокировав проход в подъезд. Повернул ключ замка двери в квартиру и немного приоткрыл ее. Прошел в комнату, развернулся лицом ко входу и стал ожидать появления непрошенного гостя. Через некоторое время Александр услышал, как Глеб зашел в коридор, закрывая за собой дверь. Через секунду в комнату вошел его новоиспеченный недруг.
— О, — удивился Глеб, — Не тебя я ожидал здесь застать. Да и вообще случайно оказался в ваших краях. Но уж коли так случилось, скажи мне, куда ты спрятал от меня Верочку? Я не могу ни дозвониться до нее, ни застать нигде.
— Туда, где тебе ее никогда не найти.
— Брось. От меня никуда не спрятаться. Рано или поздно, я все-таки найду ее. Просто я пока не прикладывал никаких усилий к этому. А тебя, признаюсь, я, действительно, не ожидал сейчас увидеть. Я уже думал, что ты последовал моему совету, который я донес до тебя через Веру, оставил ее в покое и смотался куда-нибудь подальше отсюда. Недооценил я тебя, недооценил. Упрямый ты. Но у меня, поверь, есть еще много способов убедить тебя сделать это.
Александр молча рассматривал Глеба с ног до головы. Тот был абсолютно спокоен, чувствовал себя полным хозяином положения, словно бы это был его собственный дом. Прошел к стулу возле стола и уселся на него, закинув ногу на ногу и откинувшись на спинку.
— Итак. Что тебе здесь нужно? Что ты от меня хочешь? — холодно спросил Александр.
— Да так. Думал, что Вера дома. Хотел с ней пообщаться. А от тебя мне точно ничего не нужно. Я вообще воспринимаю тебя, как некоторое недоразумение, случайное и незначительное препятствие на моем пути.
— Самоуверенно.
— Да, я очень уверенный в себе человек. И всегда беру то, что мне нужно. Ты, червяк, мне вовсе не нужен. Уползай сам, чтобы случайно не быть раздавленным.
— Вот как? — несмотря на спокойный тон, Александра изнутри всего колотило. Злость наполняла его все больше и больше адреналином.
— Кстати. Ты мог бы прямо сейчас принести свои извинения за свое поведение в моем ресторане. А еще должен поблагодарить меня, что я не стал предпринимать никаких действий, чтобы вернуть тебя в то заведение, где, как мне кажется, тебе самое место. Ты же понимаешь, о чем это я?
— Понимаю. Но благодарить не стану.
— Да и хрен с ним. Ты свое получил.
— А ты свое?
— Я? — Глеб резко подался вперед, скинув ногу с ноги и опершись локтями о колени. Он пристально смотрел в глаза Александру, — Не волнуйся за меня. Я свое обязательно получу. Свое! Тебе, тупорылому, могу объяснить, что я подразумеваю под понятием «мое».
— С нетерпением жду разъяснений.
— А ты дерзок. Впрочем, я это сразу понял. А вот ты не понимаешь, с кем связываешься. Непуганый еще. Но это легко исправить.
— И как же ты это сделаешь? Твоего друга-костолома здесь нет.
— Для того, чтобы разъяснить тебе некоторые важные вещи, мне друзья не понадобятся. Но мне приятно осознавать, что мой друг тебя впечатлил.
— Не стану отрицать этого. И все же, вернемся к твоему определению понятие «твое», — Александр все также продолжал стоять напротив оппонента. От переполнившего его адреналина тело начала бить легкая, но частая дрожь. Александр старался держать себя в руках, тихо и медленно вдыхая воздух полной грудью.
— Так вот. «Мое» — это все, что мне нравится в данный момент времени.
— Разумеется, — коротко кивнул Александр, — А когда я смогу ее увидеть? — он был в нетерпении.
— Господи, да прям сейчас и увидите. Пройдемте за мной, пожалуйста. Только халаты не забудьте накинуть.
Они вчетвером поднялись на второй этаж и прошли по коридору до палаты, где располагалась Вера.
— Александр, — остановился возле двери Вениамин Борисович, — прежде чем мы зайдем внутрь, я должен вам кое-то рассказать.
— Да, слушаю вас, доктор.
— Обращайтесь ко мне по имени, если вас это не затруднит. Доктор — это уж слишком официально. Не будем никому напоминать, где мы в действительности находимся, — лукаво посмотрел на Александра Вениамин Борисович.
— Хорошо, Вениамин Борисович. Так что вы хотели мне рассказать.
— Так уж получилось, что мы сумели существенно продвинуться в направлении лечения вашей супруги. Она прекрасно помнит, что случилось непосредственно с ней и очень переживает по этому поводу. Это вполне естественно. Но мы в процессе терапии сумели убедить ее смириться с тем, что произошло, дали понять, что и с этим можно жить, воспринимая все, как нелепое недоразумение, если, конечно, так вообще можно рассуждать. Мы убедили ее в понимании того, что со временем все сгладится и забудется, никоим образом не мешая строительству ее счастья. Вы меня понимаете? Хорошо. Но вот то, что в действительности произошло с вами, что человек, причинивший боль ей, является причиной и ваших травм, ее сознание каким-то образом изменило. Она считает, что вы получили травмы на производстве в результате несчастного случая. Сработал какой-то защитный механизм в ее мозгу. Почему так произошло, мне не совсем понятно, если честно. Но на данный момент времени не стоит ее переубеждать в этом. Хотя бы на первых порах. Она, судя по всему, вас, Александр, очень любит, дорожит вами, переживает за вас. Поэтому напоминание ей об истинной причине ваших злоключений, может снова вывести ее из пока шаткого душевного равновесия. Пусть она считает, что происшедшее в вашей семье — случайное стечение обстоятельств, а не злонамеренное, целенаправленное преследование вас обоих каким-то определенным человеком. Уж не буду спрашивать вас, Александр, как вы дальше собираетесь со всем этим справиться. Это ваше дело. Да и Семен просил меня не вмешиваться. На сегодня главное — это восстановить душевное здоровье вашей жены. Вы меня понимаете?
— Конечно, доктор. Простите, Вениамин Борисович. Я не скажу ничего, что могло бы навредить Вере.
— Вот и чудненько. Что ж, давайте, войдем к ней, — Вениамин Борисович распахнул дверь палаты.
Небольшая палата скорее напоминала уютную комнату в чьей-то квартире. Цветные обои с преимущественно зеленоватыми оттенками успокаивающе радовали глаз. Возле окна располагался небольшой столик с вазой искусственных цветов. Рядом с вазой на столике стоял графин с водой. Вера сидела на аккуратно заправленной кровати, установленной справа от стола. Напротив кровати на стене висел картина с чудным пейзажем, отображающим летний луг посреди густого леса. На Вере был цветастый халатик, ноги обуты в тапочки без пяток. Она увлеченно читала какую-то книгу, не заметив вошедших к ней людей, и казалась абсолютно умиротворенной.
— Кхм, — кашлянул в руку Вениамин Борисович, привлекая к себе внимание.
Вера оторвалась от книги и повернула голову в сторону вошедших. Увидев Александра, она словно бы вся засияла. Подскочила с места и бросилась к нему в объятия.
— Сашенька, наконец-то ты пришел ко мне! — Вера часто-часто целовала его в щеки.Александр неуверенно обнимал ее своими отяжеленными гипсом руками.
— Сашенька, как я по тебе соскучилась. Как я рада, что с тобой все в порядке, — щебетала Вера, продолжая покрывать его поцелуями.
Александр поверх головы супруги вопросительно посмотрел на Вениамина Борисовича. Тот одобряюще кивнул головой.
— Как ты, солнышко?
— У меня все хорошо. Вениамин Борисович и Семен Александрович говорят, что меня скоро можно будет выписывать. Ну а ты как? Синяки еще не совсем сошли, руки в гипсе. Тебе не больно? Ну-ка улыбнись.
Александр выполнил просьбу жены.
— Ой, ты такой смешной, — Вера совершенно не огорчилась щербатости мужа, — Но это не страшно. Главное, что ты жив-здоров. А зубы мы тебе обязательно починим. У меня есть знакомый протезист. Он тебе сделает зубы еще лучше, чем были. Как ты так неосторожно-то? Вы же обязаны соблюдать технику безопасности на своей работе. Обещай мне, что впредь будешь крайне аккуратен. Хорошо?
— Обещаю, любимая.
Мария Михайловна вытирала глаза платочком.
— Здравствуйте, Мария Михайловна. Рада вас видеть. Как вы?
— Все хорошо, дорогая, все хорошо.
— Что ж, вижу, что можно вас оставить наедине. Пойдемте? — обратился Вениамин Борисович к своему другу и Марии Михайловне, — Александр, у вас около часа на общение. На первый раз. Помните, что я вам говорил.
Они вышли из палаты. Александр и Вера сели на кровать. Нежно обнимая жену за плечи, Александр глубоко вдыхал запах ее волос, ощущая безграничную радость от ее близости. Вера неустанно говорила, говорила, говорила, словно бы превратившись из взрослой женщины в юную девочку…
XXXIV
Заканчивался ноябрь. Ощущалось скорое приближение зимы. На улице все время было достаточно прохладно, чтобы можно было уже переодеться в зимние одежду и обувь.
Александру два дня назад сняли гипс. Ребра практически не болели. Напоминали о себе лишь при резком движении тела. К своей беззубости Александр стал относиться иронически, посмеивался над своей легкой шепелявостью. Его жену должны были выписать через пять дней. Александр с Марией Михайловной навещали Веру ежедневно, с радостью отмечая улучшение ее состояния.
Александр бездумно сидел в кресле и смотрел телевизор. Раздался звонок. Валерий.
— Слушаю тебя, брат.
— Привет, Сань. Скоро буду у тебя. Ты где сейчас? Дома или у мамы?
— Дома у мамы, — улыбнулся Александр.
— Это даже лучше. Значит, пироги есть. Ладно, скоро буду.
— Давай, ждем.
Из кухни в комнату заглянула Мария Михайловна. Она была в переднике, вытирала руки кухонным полотенцем.
— Кто звонил?
— Валера. Обещал скоро приехать в гости.
— С ребятками?
— Вроде, один. На пироги твои едет.
— Как чувствует, что я сладенькое затеяла. Молодец какой. Пойду поставлю тесто в духовку, — Мария Михайловна вернулась на кухню.
Валерий приехал через час. Как всегда, шумный и балагурящий. Сразу начал вдыхать носом запахи выпечки, несущейся с кухни.
— Проходи пока в комнату. Чай будем пить через полчаса, — пригласила его Мария Михайловна, — Ты не голодный? Может, я тебя сначала накормлю? У меня борщ свежий. Мы то с Сашей уже ужинали.
— Нет, спасибо. Я не голоден. Приехал исключительно на сладкое.
— От, любитель. Как маленький, — улыбалась Мария Михайловна.
— Какой же я маленький? В два раза больше вашего Сашки.
— Ладно, иди уж. Я скоро вас позову. В два раза больше он. Оглобля.
Валерий уединился с Александром в зале.
— Ну, ты как? — спросил Валерий.
— Нормально. Сойдет. Как у вас дела?
— У нас тоже все хорошо. Как Вера?
— Через пять дней выпишут.
— Это хорошо. Что у вас с переездом?
— Пока никак. Застопорилось все. Не хочу пока об этом думать. Вернется Верочка, тогда вместе и станем решать, что к чему.
— Ясно. Нет, все правильно. Решать надо вместе.
— Ты как, по делам или просто на пироги?
— Просто на пироги. И по делам.
— Слушаю тебя, брат.
Валерий прикрыл дверь в комнату и подошел к столу. Достал из пакета, принесенного с собой, небольшой сверток и положил его на стол.
— Это то, о чем я сейчас думаю? — посмотрел на друга Александр.
— Да, это именно то. Посмотришь потом, когда Марии Михайловны не будет дома. А сейчас спрячь куда-нибудь подальше от глаз.
Александр поднялся с кресла, подошел к столу и взял в руки сверток. Немного подумав, засунул его под диван.
— Ты уверен, что это надежное место? — спросил Валерий. Его голос был необычайно тихим.
— До завтра пока. Потом перепрячу надежнее.
— Хорошо. Обязательно хорошо спрячь, если не станешь носить его с собой. Там «Глок-17». Две обоймы на семнадцать патронов. Патроны уже снаряжены. Ствол чистый, не переживай. Глушитель к нему.
— А глушитель мне зачем?
— А вообще ствол тебе зачем? Вот. И глушитель — это так, на всякий случай. Пригодится. Но лучше, чтобы вообще не пригодилось. Ты просил, я сделал. Все.
— Спасибо, брат. Буду должен.
— Да ну тебя. На рыбалку со мной и пацанами сходишь. Все, я сказал.
Александр благодарно обнял друга.
— И вот еще что, — Валерий достал из того же пакета другой сверток, намного меньше, чем первый, — Это тебе от меня лично подарок на твой день рождения. От Иришки будет другой. Потом.
— Подожди. У меня день рождения только в следующем году в апреле будет. Че ты удумал?
— Знаю, что в апреле. Но видишь, какая обстановка вокруг нашей страны складывается? Ничего не хочу сказать, да и не знаю достоверно, а точнее, не имею право говорить, но всякое может случиться. Мало ли что будет в следующем году? А я человек военный, могучий, здоровенный. Могу и не попасть к тебе на твою днюху. Поэтому, раз уж приключилась такая оказия, решил вот сделать тебе подарок сейчас, заранее.
— Хорошо. Спасибо. Но тогда я открою его в день своего рождения, — Александр взял сверток и собрался убрать его в шифоньер.
— Нет, брат. Мне будет очень приятно, если ты воспользуешься моим подарком прямо сейчас. Ну, вот такая у меня блажь. Давай, разворачивай.
Александр развернул сверток. Внутри находился свернутый в кольцо широкий брючный ремень из настоящей добротной кожи с тяжелой медной бляхой. Александр развернул ремень, полюбовался им.
— Ну, спасибо, брат, спасибо.
— Спасибо скажешь в день своего рождения. Надеюсь, что смогу сам на нем присутствовать. Ну, а пока носи на здоровье. Мне, честное слово, будет очень приятно знать, что я сделал своему брату хороший подарок, которым он сам тоже дорожит.
Александр ухмыльнулся, подошел к стулу, на спинке которого аккуратно висели его повседневные джинсы, снял с них старый ремень и продел сквозь поясные лямки новый. Ремень с его тяжелой бляхой выглядел великолепно. Александр еще раз поблагодарил друга. С кухни их позвала к чаю Мария Михайловна.
XXXV
На следующий день Александр с Марией Михайловной вновь навестили Веру. Немного пообщались, радуясь ее скорому возвращению домой. Настроение у всех было приподнятое. Болтали о разных пустяках. Вернувшись домой и пообедав, Александр решил съездить на квартиру к Вере. Он тщательно упаковал в холщовую материю изученное накануне оружие, положил его в небольшую дорожную сумку, прикрыв сверху старыми рубашками и штанами. Приехав на место, он спрятал пистолет на шкафу, со всех сторон заложив его старыми коробками из-под обуви. Прошел на кухню и поставил на газовую плиту чайник. Захотелось выпить растворимое кофе. Втягивая в себя горячий напиток, обжигая губы, Александр предался мечтаниям о том, как уже через пару дней он одарит заботой и нежностью вернувшуюся домой Веру.
Его приятные размышления прервал звонок в домофон. «Кто бы это мог быть в это время?» — подумалось Александру. Он подошел к монитору приемного устройства и обомлел. Вслед за удивлением почти сразу на него нахлынуло яростное возмущение. Перед камерой домофона стоял Глеб. Он был один. Александр нажал на кнопку домофона, разблокировав проход в подъезд. Повернул ключ замка двери в квартиру и немного приоткрыл ее. Прошел в комнату, развернулся лицом ко входу и стал ожидать появления непрошенного гостя. Через некоторое время Александр услышал, как Глеб зашел в коридор, закрывая за собой дверь. Через секунду в комнату вошел его новоиспеченный недруг.
— О, — удивился Глеб, — Не тебя я ожидал здесь застать. Да и вообще случайно оказался в ваших краях. Но уж коли так случилось, скажи мне, куда ты спрятал от меня Верочку? Я не могу ни дозвониться до нее, ни застать нигде.
— Туда, где тебе ее никогда не найти.
— Брось. От меня никуда не спрятаться. Рано или поздно, я все-таки найду ее. Просто я пока не прикладывал никаких усилий к этому. А тебя, признаюсь, я, действительно, не ожидал сейчас увидеть. Я уже думал, что ты последовал моему совету, который я донес до тебя через Веру, оставил ее в покое и смотался куда-нибудь подальше отсюда. Недооценил я тебя, недооценил. Упрямый ты. Но у меня, поверь, есть еще много способов убедить тебя сделать это.
Александр молча рассматривал Глеба с ног до головы. Тот был абсолютно спокоен, чувствовал себя полным хозяином положения, словно бы это был его собственный дом. Прошел к стулу возле стола и уселся на него, закинув ногу на ногу и откинувшись на спинку.
— Итак. Что тебе здесь нужно? Что ты от меня хочешь? — холодно спросил Александр.
— Да так. Думал, что Вера дома. Хотел с ней пообщаться. А от тебя мне точно ничего не нужно. Я вообще воспринимаю тебя, как некоторое недоразумение, случайное и незначительное препятствие на моем пути.
— Самоуверенно.
— Да, я очень уверенный в себе человек. И всегда беру то, что мне нужно. Ты, червяк, мне вовсе не нужен. Уползай сам, чтобы случайно не быть раздавленным.
— Вот как? — несмотря на спокойный тон, Александра изнутри всего колотило. Злость наполняла его все больше и больше адреналином.
— Кстати. Ты мог бы прямо сейчас принести свои извинения за свое поведение в моем ресторане. А еще должен поблагодарить меня, что я не стал предпринимать никаких действий, чтобы вернуть тебя в то заведение, где, как мне кажется, тебе самое место. Ты же понимаешь, о чем это я?
— Понимаю. Но благодарить не стану.
— Да и хрен с ним. Ты свое получил.
— А ты свое?
— Я? — Глеб резко подался вперед, скинув ногу с ноги и опершись локтями о колени. Он пристально смотрел в глаза Александру, — Не волнуйся за меня. Я свое обязательно получу. Свое! Тебе, тупорылому, могу объяснить, что я подразумеваю под понятием «мое».
— С нетерпением жду разъяснений.
— А ты дерзок. Впрочем, я это сразу понял. А вот ты не понимаешь, с кем связываешься. Непуганый еще. Но это легко исправить.
— И как же ты это сделаешь? Твоего друга-костолома здесь нет.
— Для того, чтобы разъяснить тебе некоторые важные вещи, мне друзья не понадобятся. Но мне приятно осознавать, что мой друг тебя впечатлил.
— Не стану отрицать этого. И все же, вернемся к твоему определению понятие «твое», — Александр все также продолжал стоять напротив оппонента. От переполнившего его адреналина тело начала бить легкая, но частая дрожь. Александр старался держать себя в руках, тихо и медленно вдыхая воздух полной грудью.
— Так вот. «Мое» — это все, что мне нравится в данный момент времени.
