— Вот, балабол. Вера, не обращай на нас внимание. Мы так шутим.
— Все нормально, — прервала молчание Вера.
Зазвонил Верин телефон. Марина. Вера поднялась из-за стола.
— Я отойду на минутку… Ало… Марин, все у меня хорошо, даже отлично… Мы обедаем… Я сама тебе позже перезвоню. Целую… Пока.
Пока Вера говорила с подругой, Валерий, положив свою ладонь на руку Ирины, наклонился к ней и прошептал на ухо: «Поддержи меня. Сейчас поймешь», — Ирина непонимающе посмотрела на мужа.
Вера вернулась за стол. Валерий предложил всем послушать очередной анекдот.
— «Скажите, пожалуйста, это правда, что в Одессе отвечают вопросом на вопрос?». «И зачем вам это знать?». «А вы, случайно, не сын старика Ковальского?». «Сын… Но что «случайно» — слышу впервые», — на одесский манер продекламировал Валерий.
Этот анекдот понравился всем. Смеялся даже Валентин, хотя ничего не понял.
— Мам, а зачем одному дяде знать, что другой дядя сын Ковальского? Ковальский — это же пингвин из мультика про Мадагаскар, — спросил он у матери.
Все засмеялись еще громче, поглядывая на насупившегося мальчика. У Веры даже проступили слезы, которые она смахнула салфеткой.
— А хорошо сидим. А? — начал Валерий.
— Очень хорошо, — согласилась Вера.
— У нас еще предполагается обширная программа. Чуть позже — десерт от тети Маши. Попоем караоке. Вера, ты поешь караоке?
— Нет. Но можно попробовать.
— Отлично. Саня у нас не певец. Но тоже попробует. Правда, Санек?
— Посмотрим, — глядя на Веру, ответил Александр.
— Можно в картишки перекинуться. В дурачка или в дурочку. Как пойдет.
— Я тоже в карты буду играть, — утвердительно заявил Валентин.
— Конечно. И ты тоже будешь. Тогда, наверное, мы сыграем в «Валентина».
— Я не умею играть в «Валентина».
— Ничего. Мы тебя быстро научим, — засмеялся Валерий.
Вера чувствовала себя очень уютно в этом доме. Неумолкающий смех и светлые улыбки, не сходившие с лиц участников небольшого застолья, приносило в сердце ощущение небольшого, но постоянного счастья. Так много и часто она давно не улыбалась. И ее все больше и больше притягивало к Александру. Хотелось бесконечно долго держать его за руку и не отпускать от себя никуда. Александр выглядел несколько смущенным, но это, думала Вера, с непривычки. Хотя, именно это, его смущение, ей тоже нравилось. Они еще не настолько долго и близко знакомы.
— Поскольку наши увеселительные мероприятия могут затянуться надолго, — обратился Валерий к Вере, — хочу сделать предложение, от которого ты, Вера, ни в коем случае не должна отказываться.
— Что за предложение? — поинтересовалась Вера.
— Тебе нужно будет остаться у нас с ночевкой. И не спорь, — выпалил Валерий.
Вера немного опешила от такого напора со стороны хозяина дома.
— Простите, — пришла она в себя, — Но мне кажется, что это несколько неудобно…
— А что? Действительно, — тотчас поддержала мужа Ирина. Она посмотрела на него с пониманием о давешней его просьбе, — Места у нас всем хватит, — Ирина посмотрела на Александра, который покраснел, как вареный рак, — Мы вас с Сашей разместим в детских комнатах. Мальчишки, им не впервой, поспят на диване здесь. Он большой, тесно им не будет. Правда, дети? — обратилась она к ребятам.
— Правда, — отозвался Виктор, — А если Валик ночью будет ногами толкаться, я его столкну на пол.
— Я сам тебя столкну, — тотчас отозвался Валентин и подбежал к Вере, обняв ее за талию, — Тетя Вера, оставайтесь. Поиграем в «Валентина». Будет весело.
Вера погладила мальчика по голове и смущенно посмотрела на Александра. Тот пожал плечами.
— Не знаю… — начала она.
— А что «не знаю»? — Ирина подошла к Вере поближе, — Если что-то смущает, то комнаты мы вам с Сашей выделим отдельные. Ночнушку я тебе найду. А то Саше придется сначала тебя домой везти, а потом возвращаться к нам. Они же с ребятами давно на рыбалку вместе собирались. А так, переночуете, еще и завтра день хорошо вместе проведем. Соглашайся, Вера, соглашайся, — погладила она Веру по руке.
— Пусть тетя Вера у меня в комнате спит, — отлип от Веры Валентин, — Я ей свои конструкторы покажу.
— Оставайся, Вера, — вставил свое слово Валерий.
— Ну, хорошо, — сдалась Вера после непродолжительного молчания. Впрочем, у нее, судя по всему, шансов на долгое сопротивление не было вовсе, — Я только сделаю звонок. Предупрежу близких, что сегодня не вернусь. Выйду на улицу, заодно глотну свежего воздуха.
— Возвращайся скорее, — сказал ей вслед Валерий, — Надо будет это дело срочно отметить. А что я? — начал он отмахиваться от жены, наседавшей на него и показывающей ему какие знаки.
Вера вышла наружу. Валерий и Ирина молча показали Александру свои сжатые кулаки с оттопыренными вверх большими пальцами, многозначительно поводя бровями и кивая головами, мол, все очень хорошо. Александр вновь непонимающе пожал плечами.
Через несколько минут Александр вышел во двор. Вера разговаривала по телефону, стоя под навесом на детской спортивной площадке.
— … в порядке. Ну хорошо, Марин. Я тебе уже завтра позвоню… Все. Мне пора идти. Люди ждут, — она взглянула на Александра, тот подошел ближе.
— Все хорошо?
— Да. Все хорошо, — Вера спрятала телефон в задний карман джинсов.
— Тогда пойдем? — Александр протянул ей свою руку.
— Пойдем, — Вера приняла предложенную ей ладонь, — Подожди.
— Что случилось? — остановился Александр.
— Обними меня, — произнесла Вера и тотчас удивилась тому, что только что сказала. Ей невероятно сильно захотелось оказаться в объятиях этого мужчины.
Они стояли, крепко обнявшись, прижимаясь друг к другу. Их губы слились в поцелуе. Их языки пробовали друг друга на вкус, и каждый ощущал головокружительную сладость соприкосновения. Александр одной рукой крепко обнимал Веру за плечи, другой нежно гладил ее спину. Она с приятной истомой ощущала своими пальцами его крепкое, сильное тело. Вера почувствовала нарастающее возбуждение Александра и теплую приятную боль внизу своего живота, как это уже было несколько раз с ней при мыслях об этом мужчине, а теперь и от его непосредственной близости. Вере показалось, что так она могла бы стоять вечно. Но вечность прервал окрик Валерия, вышедшего проверить, куда так надолго подевались его гости.
— Так, ну вы где? Самогонка греется, еда остывает. Успеете еще намиловаться, голуби мои. Идемте за стол. Все вас ждут.
Ребята оторвались друг от друга, смущенно опустив взгляды в землю.
— Обломщик, — прошептал Александр, взял Веру за руку и повел ее в дом.
— Если что, то я все слышал. Идемте уже, идемте, — махнул им рукой Валерий.
Они все вместе вернулись за стол. Валерий подмигнул жене, многозначительно кивнув головой в сторону Александра и Веры, которые выглядели несколько виноватыми, будто совершили что-то противоправное. Ирина улыбалась, глядя на них.
— Я предлагаю выпить за любовь, — поднялся из-за стола Валерий, — У каждого любовь своя, поэтому другие, здесь присутствующие, потом могут поднять бокал и высказаться отдельно. А я же сейчас хочу выпить за мою Иришку. За мою любовь, за мою верную боевую подругу, которая мне подарила свою любовь, я надеюсь, — посмотрел он на Ирину, — Которая подарила мне много лет счастья. За мой талисман, так сказать, за мать моих новых женихов, — посмотрел он на детей, — за уют и спокойствие в нашем с ней доме. Ура, товарищи! За Ирину, — Валерий чокнулся со всеми его поддержавшими и опрокинул содержимое рюмки внутрь своего могучего тела. Сел за стол и со всеми принялся за подогретый в микроволновке уже немного остывший шашлык.
— Вот балабол-то, — с нежностью посмотрела на мужа Ирина.
— Да, я такой. По этому поводу анекдот.
Все с интересом стали ждать очередной перл от Валерия. Дети, наевшиеся и занимающиеся каждый своим делом, бросили свои занятия и обратили свое внимание на отца.
— Значит, гуляют деревенские парень с девушкой. Проходят мимо стога с сеном. Девушка: «Вась, смотри, какой прекрасный стог сена. Но я с тобой туда не пойду. Я знаю, какой ты». Парень: «Да-а-а, я такой». Идут дальше. Она: «Вась, смотри, какие кусты густые. Но я с тобой туда не пойду. Я знаю, какой ты». «Да-а-а, я такой». Зашли в деревню. Она: «Вась, смотри, какой сарайчик уютный, заброшенный, никого там нет. Но я с тобой туда не пойду. Я знаю, какой ты». «Да-а-а, я такой». Подходят к калитке возле ее дома. Она оборачивается к Васе: «Вась, если б я знала, какой ты, то вообще с тобой гулять не пошла».
Снова в этом доме раздался веселый смех, усилившийся после замечания Валентина.
— Ага, сидела бы дома, сериал какой-нибудь смотрела по телеку. А так погуляла, свежим воздухом подышала… Че вы все ржете? Че я сказал-то? — опять обиделся Валентин, — Да ну вас всех. Смеются все время…
— Я рада, что ты согласилась у нас переночевать. Уверяю, тебе будет у нас удобно, — обратилась Ирина к Вере. Та молча кивнула. Под столом они держались за руки с Александром.
— А вот случай из жизни, — не унимался Валерий.
— Хорошо, когда есть такие заводилы, как твой друг, — шепнула на ухо Александру Вера. Тот согласился и чуть сильнее сжал ее ладонь.
— Как-то, давно уже, пригласили нас с Саней на день рождения.
— Это к кому? Без меня? — удивилась Ирина.
— Ну да. Ты тогда с детьми к сестре в гости уехала в свой отпуск. Помнишь?
— А-а. Это когда вы у Марка Цукерберга так нахрюкались, что чудить стали?
— У какого Марка Цукерберга? — удивилась Вера.
— Это у нас есть еще один близкий друг, Лева Вайсман. Но эти орлы обзывают его Марком Цукербергом, основателем «Facebook», — пояснила Ирина.
— А-а. Поняла.
— Ну прям-таки нахрюкались. Ну да, выпили малость больше, чем обычно, что бывает довольно редко, — попытался оправдаться Валерий.
— Согласна, редко. Но в тот раз вы дали жару. Ты рассказывай, что хотел. Мне самой уже интересно послушать. А потом я расскажу свою версию произошедшего.
— Какую версию? Я вообще про другое хотел поведать. В моей истории про пьянку вообще речи не ведется. Я ж не могу Саню в глазах Веры дискредитировать.
— Ага. Я могу. Ладно уж. Мы тебя слушаем, — распорядилась Ирина.
— Хорошо. Собрались мы, значит, к Марку на день рождения. Подарок решили деньгами отдать. Пусть сам потом решает, что себе купить на эти деньги. Договорились сложиться по три тысячи. Итого: шесть, значит, от двоих. Пошли с Саней в банкомат. Он снял три тысячи отдельными купюрами, а я — пять одной. Мне еще наличка была нужна. Говорю, мол, давай мне деньги. А Саня дает мне только тысячу. Я смотрю на него, не соображая, что все это значит. А он, видя мое замешательство, успокаивает меня. Говорит: «Мы же должны вдвоем подарить Марку шесть тысяч. Так?» — спрашивает он. Я киваю, еще не соображая, что он просто шутит, отвечаю, мол, сдается мне, что ты меня где-то обманул, но где, пока не пойму. А он: «Сколько мы должны подарить Марку? Шесть тысяч. Сколько у тебя в руках? Правильно. Шесть тысяч. Что не так?». Потом рассмеялся и отдал остальные две. Я говорю, что вот теперь все правильно. Две тысячи как раз и должны были по моим предварительным расчетам остаться у меня в кошельке. А Саня не унимается и говорит: «А вот теперь мне сдается, что ты меня где-то обманул». Я опять не понимаю. «Ну как же, — говорит он, — у тебя шесть тысяч для Марка от нас, да еще и мои две тысячи в твоем кармане. Непорядок какой-то». Посмеялись, конечно.
— Так себе история, — заметила Ирина.
— Угу, — буркнул Валентин, решив больше не комментировать непонятные ему шутки, и направился к брату.
— А вот я расскажу все-таки, что произошло у них там дальше, уже на самом дне рождения, — продолжила Ирина. Валентин тут же вернулся к столу и навострил свои ушки.
— Может, не стоит? — взмолился Александр, украдкой посмотрев на Веру.
— Стоит, стоит. Представляешь, Вера, они в сильном подпитии решили из бедного Марка, который и в армии то не служил по медотводу, сделать десантника. Дали ему в руки кольцо от ключей, нацепили на спину свернутую простыню, схватили его за ноги, перевернули вниз головой и свесили его с балкона второго этажа. Он хоть и маленький, легкий, но ведь они могли его выронить в своем состоянии то. Да еще кричали ему, чтобы тот кольцо выдергивал, а то парашют не раскроется. Хорошо, что все обошлось. Мне все это жена Левы потом в красках описала. Ужас. Она, бедная, наверное, поседела за те минуты, что наблюдала за ними.
— Да, как-то не очень веселая шутка получилась, — согласилась Вера и посмотрела на Валентина, хохочущего от нарисованной в своем уме картины.
— Да уж, — совсем смутился Александр, — Неловкая ситуация. Сдала ты меня, Иришка, по полной программе.
— Виноваты же? Виноваты, — подытожила Ирина, — Поэтому сейчас будешь заглаживать тот инцидент.
— Каким образом?
— Хочу послушать стихи в твоем исполнении. Вера, ты знаешь, что Саша книголюб? Да. Он знает наизусть много стихов. Поэтому, Саш, давай, исправляйся.
— Может, в следующий раз? — замялся Александр.
— Почитай, пожалуйста, Саша, — обратилась к нему Вера.
— Хорошо. Что бы такое… Ага, вот.
Нежнее нежного
Лицо твоё,
Белее белого
Твоя рука,
От мира целого
Ты далека,
И все твое —
От неизбежного.
От неизбежного
Твоя печаль,
И пальцы рук
Неостывающих,
И тихий звук
Неунывающих
Речей,
И даль
Твоих очей.
— Неплохо. Саня, чьи это стихи? — спросила Ирина.
— Это, если не ошибаюсь, Мандельштам, — за Александра ответила Вера.
— Да, это его стихи, — подтвердил Александр, одобрительно посмотрев на нее.
— А что-нибудь еще прочти, — попросила Вера.
Александр ненадолго задумался. Потом продекламировал:
«Когда так много позади
Всего, в особенности — горя,
Поддержки чьей-нибудь не жди,
Сядь в поезд, высадись у моря.
Оно обширнее. Оно
И глубже. Это превосходство —
Не слишком радостное. Но
Уж если чувствовать сиротство,
То лучше в тех местах, чей вид
Волнует, нежели язвит».
— Эти стихи я знаю, — заметила Ирина, — Это Иосиф Бродский. Правильно?
Александр кивнул.
— Саня всегда вспоминает стихи, несколько не соответствующие тому настроению, которое в данный момент присутствует в компании, но все равно это всегда хорошие, трогательные произведения. А еще Саша у нас сам иногда балуется стихами, — сообщила Ирина.
— Саша, это правда? — обратилась к тому Вера, — Пожалуйста, прочти что-нибудь из своего. Не стесняйся, прочти.
— Хорошо, но только одно, — согласился Александр, —
На землю первый редкий снег
Едва ложится, тотчас тая.
Вдаль улетает птичья стая,
Вновь на год сократив мой век,
В чужие теплые края
Летит, не зная страха, боли,
На скорое свиданье с волей
Надежду, веру мне даря…
— Мне нравится, — тихо произнесла Вера, — Саша, ты раскрываешься передо мной в новых, все более и более интересных качествах. Неожиданно и приятно одновременно.
Александр покраснел от смущения, как вареный рак.
— Это еще что, — вставил свою реплику Валерий, — он еще на машинке вышивать умеет… Что ты меня все время бьешь, женщина? — в который раз отмахнулся он от Ирины, — Да, я ничего в поэзии не понимаю. И не люблю я ее, не люблю. А Санины стихи вообще на меня депрессию нагоняют. И грусть. А я не хочу, во всяком случае сегодня, грустить. Предлагаю еще по стопочке, а потом караоке…
XV
На улице начинало темнеть. Валерий с женой и гостями сидели в беседке, наслаждаясь общением в этот теплый июньский вечер.
— Все нормально, — прервала молчание Вера.
Зазвонил Верин телефон. Марина. Вера поднялась из-за стола.
— Я отойду на минутку… Ало… Марин, все у меня хорошо, даже отлично… Мы обедаем… Я сама тебе позже перезвоню. Целую… Пока.
Пока Вера говорила с подругой, Валерий, положив свою ладонь на руку Ирины, наклонился к ней и прошептал на ухо: «Поддержи меня. Сейчас поймешь», — Ирина непонимающе посмотрела на мужа.
Вера вернулась за стол. Валерий предложил всем послушать очередной анекдот.
— «Скажите, пожалуйста, это правда, что в Одессе отвечают вопросом на вопрос?». «И зачем вам это знать?». «А вы, случайно, не сын старика Ковальского?». «Сын… Но что «случайно» — слышу впервые», — на одесский манер продекламировал Валерий.
Этот анекдот понравился всем. Смеялся даже Валентин, хотя ничего не понял.
— Мам, а зачем одному дяде знать, что другой дядя сын Ковальского? Ковальский — это же пингвин из мультика про Мадагаскар, — спросил он у матери.
Все засмеялись еще громче, поглядывая на насупившегося мальчика. У Веры даже проступили слезы, которые она смахнула салфеткой.
— А хорошо сидим. А? — начал Валерий.
— Очень хорошо, — согласилась Вера.
— У нас еще предполагается обширная программа. Чуть позже — десерт от тети Маши. Попоем караоке. Вера, ты поешь караоке?
— Нет. Но можно попробовать.
— Отлично. Саня у нас не певец. Но тоже попробует. Правда, Санек?
— Посмотрим, — глядя на Веру, ответил Александр.
— Можно в картишки перекинуться. В дурачка или в дурочку. Как пойдет.
— Я тоже в карты буду играть, — утвердительно заявил Валентин.
— Конечно. И ты тоже будешь. Тогда, наверное, мы сыграем в «Валентина».
— Я не умею играть в «Валентина».
— Ничего. Мы тебя быстро научим, — засмеялся Валерий.
Вера чувствовала себя очень уютно в этом доме. Неумолкающий смех и светлые улыбки, не сходившие с лиц участников небольшого застолья, приносило в сердце ощущение небольшого, но постоянного счастья. Так много и часто она давно не улыбалась. И ее все больше и больше притягивало к Александру. Хотелось бесконечно долго держать его за руку и не отпускать от себя никуда. Александр выглядел несколько смущенным, но это, думала Вера, с непривычки. Хотя, именно это, его смущение, ей тоже нравилось. Они еще не настолько долго и близко знакомы.
— Поскольку наши увеселительные мероприятия могут затянуться надолго, — обратился Валерий к Вере, — хочу сделать предложение, от которого ты, Вера, ни в коем случае не должна отказываться.
— Что за предложение? — поинтересовалась Вера.
— Тебе нужно будет остаться у нас с ночевкой. И не спорь, — выпалил Валерий.
Вера немного опешила от такого напора со стороны хозяина дома.
— Простите, — пришла она в себя, — Но мне кажется, что это несколько неудобно…
— А что? Действительно, — тотчас поддержала мужа Ирина. Она посмотрела на него с пониманием о давешней его просьбе, — Места у нас всем хватит, — Ирина посмотрела на Александра, который покраснел, как вареный рак, — Мы вас с Сашей разместим в детских комнатах. Мальчишки, им не впервой, поспят на диване здесь. Он большой, тесно им не будет. Правда, дети? — обратилась она к ребятам.
— Правда, — отозвался Виктор, — А если Валик ночью будет ногами толкаться, я его столкну на пол.
— Я сам тебя столкну, — тотчас отозвался Валентин и подбежал к Вере, обняв ее за талию, — Тетя Вера, оставайтесь. Поиграем в «Валентина». Будет весело.
Вера погладила мальчика по голове и смущенно посмотрела на Александра. Тот пожал плечами.
— Не знаю… — начала она.
— А что «не знаю»? — Ирина подошла к Вере поближе, — Если что-то смущает, то комнаты мы вам с Сашей выделим отдельные. Ночнушку я тебе найду. А то Саше придется сначала тебя домой везти, а потом возвращаться к нам. Они же с ребятами давно на рыбалку вместе собирались. А так, переночуете, еще и завтра день хорошо вместе проведем. Соглашайся, Вера, соглашайся, — погладила она Веру по руке.
— Пусть тетя Вера у меня в комнате спит, — отлип от Веры Валентин, — Я ей свои конструкторы покажу.
— Оставайся, Вера, — вставил свое слово Валерий.
— Ну, хорошо, — сдалась Вера после непродолжительного молчания. Впрочем, у нее, судя по всему, шансов на долгое сопротивление не было вовсе, — Я только сделаю звонок. Предупрежу близких, что сегодня не вернусь. Выйду на улицу, заодно глотну свежего воздуха.
— Возвращайся скорее, — сказал ей вслед Валерий, — Надо будет это дело срочно отметить. А что я? — начал он отмахиваться от жены, наседавшей на него и показывающей ему какие знаки.
Вера вышла наружу. Валерий и Ирина молча показали Александру свои сжатые кулаки с оттопыренными вверх большими пальцами, многозначительно поводя бровями и кивая головами, мол, все очень хорошо. Александр вновь непонимающе пожал плечами.
Через несколько минут Александр вышел во двор. Вера разговаривала по телефону, стоя под навесом на детской спортивной площадке.
— … в порядке. Ну хорошо, Марин. Я тебе уже завтра позвоню… Все. Мне пора идти. Люди ждут, — она взглянула на Александра, тот подошел ближе.
— Все хорошо?
— Да. Все хорошо, — Вера спрятала телефон в задний карман джинсов.
— Тогда пойдем? — Александр протянул ей свою руку.
— Пойдем, — Вера приняла предложенную ей ладонь, — Подожди.
— Что случилось? — остановился Александр.
— Обними меня, — произнесла Вера и тотчас удивилась тому, что только что сказала. Ей невероятно сильно захотелось оказаться в объятиях этого мужчины.
Они стояли, крепко обнявшись, прижимаясь друг к другу. Их губы слились в поцелуе. Их языки пробовали друг друга на вкус, и каждый ощущал головокружительную сладость соприкосновения. Александр одной рукой крепко обнимал Веру за плечи, другой нежно гладил ее спину. Она с приятной истомой ощущала своими пальцами его крепкое, сильное тело. Вера почувствовала нарастающее возбуждение Александра и теплую приятную боль внизу своего живота, как это уже было несколько раз с ней при мыслях об этом мужчине, а теперь и от его непосредственной близости. Вере показалось, что так она могла бы стоять вечно. Но вечность прервал окрик Валерия, вышедшего проверить, куда так надолго подевались его гости.
— Так, ну вы где? Самогонка греется, еда остывает. Успеете еще намиловаться, голуби мои. Идемте за стол. Все вас ждут.
Ребята оторвались друг от друга, смущенно опустив взгляды в землю.
— Обломщик, — прошептал Александр, взял Веру за руку и повел ее в дом.
— Если что, то я все слышал. Идемте уже, идемте, — махнул им рукой Валерий.
Они все вместе вернулись за стол. Валерий подмигнул жене, многозначительно кивнув головой в сторону Александра и Веры, которые выглядели несколько виноватыми, будто совершили что-то противоправное. Ирина улыбалась, глядя на них.
— Я предлагаю выпить за любовь, — поднялся из-за стола Валерий, — У каждого любовь своя, поэтому другие, здесь присутствующие, потом могут поднять бокал и высказаться отдельно. А я же сейчас хочу выпить за мою Иришку. За мою любовь, за мою верную боевую подругу, которая мне подарила свою любовь, я надеюсь, — посмотрел он на Ирину, — Которая подарила мне много лет счастья. За мой талисман, так сказать, за мать моих новых женихов, — посмотрел он на детей, — за уют и спокойствие в нашем с ней доме. Ура, товарищи! За Ирину, — Валерий чокнулся со всеми его поддержавшими и опрокинул содержимое рюмки внутрь своего могучего тела. Сел за стол и со всеми принялся за подогретый в микроволновке уже немного остывший шашлык.
— Вот балабол-то, — с нежностью посмотрела на мужа Ирина.
— Да, я такой. По этому поводу анекдот.
Все с интересом стали ждать очередной перл от Валерия. Дети, наевшиеся и занимающиеся каждый своим делом, бросили свои занятия и обратили свое внимание на отца.
— Значит, гуляют деревенские парень с девушкой. Проходят мимо стога с сеном. Девушка: «Вась, смотри, какой прекрасный стог сена. Но я с тобой туда не пойду. Я знаю, какой ты». Парень: «Да-а-а, я такой». Идут дальше. Она: «Вась, смотри, какие кусты густые. Но я с тобой туда не пойду. Я знаю, какой ты». «Да-а-а, я такой». Зашли в деревню. Она: «Вась, смотри, какой сарайчик уютный, заброшенный, никого там нет. Но я с тобой туда не пойду. Я знаю, какой ты». «Да-а-а, я такой». Подходят к калитке возле ее дома. Она оборачивается к Васе: «Вась, если б я знала, какой ты, то вообще с тобой гулять не пошла».
Снова в этом доме раздался веселый смех, усилившийся после замечания Валентина.
— Ага, сидела бы дома, сериал какой-нибудь смотрела по телеку. А так погуляла, свежим воздухом подышала… Че вы все ржете? Че я сказал-то? — опять обиделся Валентин, — Да ну вас всех. Смеются все время…
— Я рада, что ты согласилась у нас переночевать. Уверяю, тебе будет у нас удобно, — обратилась Ирина к Вере. Та молча кивнула. Под столом они держались за руки с Александром.
— А вот случай из жизни, — не унимался Валерий.
— Хорошо, когда есть такие заводилы, как твой друг, — шепнула на ухо Александру Вера. Тот согласился и чуть сильнее сжал ее ладонь.
— Как-то, давно уже, пригласили нас с Саней на день рождения.
— Это к кому? Без меня? — удивилась Ирина.
— Ну да. Ты тогда с детьми к сестре в гости уехала в свой отпуск. Помнишь?
— А-а. Это когда вы у Марка Цукерберга так нахрюкались, что чудить стали?
— У какого Марка Цукерберга? — удивилась Вера.
— Это у нас есть еще один близкий друг, Лева Вайсман. Но эти орлы обзывают его Марком Цукербергом, основателем «Facebook», — пояснила Ирина.
— А-а. Поняла.
— Ну прям-таки нахрюкались. Ну да, выпили малость больше, чем обычно, что бывает довольно редко, — попытался оправдаться Валерий.
— Согласна, редко. Но в тот раз вы дали жару. Ты рассказывай, что хотел. Мне самой уже интересно послушать. А потом я расскажу свою версию произошедшего.
— Какую версию? Я вообще про другое хотел поведать. В моей истории про пьянку вообще речи не ведется. Я ж не могу Саню в глазах Веры дискредитировать.
— Ага. Я могу. Ладно уж. Мы тебя слушаем, — распорядилась Ирина.
— Хорошо. Собрались мы, значит, к Марку на день рождения. Подарок решили деньгами отдать. Пусть сам потом решает, что себе купить на эти деньги. Договорились сложиться по три тысячи. Итого: шесть, значит, от двоих. Пошли с Саней в банкомат. Он снял три тысячи отдельными купюрами, а я — пять одной. Мне еще наличка была нужна. Говорю, мол, давай мне деньги. А Саня дает мне только тысячу. Я смотрю на него, не соображая, что все это значит. А он, видя мое замешательство, успокаивает меня. Говорит: «Мы же должны вдвоем подарить Марку шесть тысяч. Так?» — спрашивает он. Я киваю, еще не соображая, что он просто шутит, отвечаю, мол, сдается мне, что ты меня где-то обманул, но где, пока не пойму. А он: «Сколько мы должны подарить Марку? Шесть тысяч. Сколько у тебя в руках? Правильно. Шесть тысяч. Что не так?». Потом рассмеялся и отдал остальные две. Я говорю, что вот теперь все правильно. Две тысячи как раз и должны были по моим предварительным расчетам остаться у меня в кошельке. А Саня не унимается и говорит: «А вот теперь мне сдается, что ты меня где-то обманул». Я опять не понимаю. «Ну как же, — говорит он, — у тебя шесть тысяч для Марка от нас, да еще и мои две тысячи в твоем кармане. Непорядок какой-то». Посмеялись, конечно.
— Так себе история, — заметила Ирина.
— Угу, — буркнул Валентин, решив больше не комментировать непонятные ему шутки, и направился к брату.
— А вот я расскажу все-таки, что произошло у них там дальше, уже на самом дне рождения, — продолжила Ирина. Валентин тут же вернулся к столу и навострил свои ушки.
— Может, не стоит? — взмолился Александр, украдкой посмотрев на Веру.
— Стоит, стоит. Представляешь, Вера, они в сильном подпитии решили из бедного Марка, который и в армии то не служил по медотводу, сделать десантника. Дали ему в руки кольцо от ключей, нацепили на спину свернутую простыню, схватили его за ноги, перевернули вниз головой и свесили его с балкона второго этажа. Он хоть и маленький, легкий, но ведь они могли его выронить в своем состоянии то. Да еще кричали ему, чтобы тот кольцо выдергивал, а то парашют не раскроется. Хорошо, что все обошлось. Мне все это жена Левы потом в красках описала. Ужас. Она, бедная, наверное, поседела за те минуты, что наблюдала за ними.
— Да, как-то не очень веселая шутка получилась, — согласилась Вера и посмотрела на Валентина, хохочущего от нарисованной в своем уме картины.
— Да уж, — совсем смутился Александр, — Неловкая ситуация. Сдала ты меня, Иришка, по полной программе.
— Виноваты же? Виноваты, — подытожила Ирина, — Поэтому сейчас будешь заглаживать тот инцидент.
— Каким образом?
— Хочу послушать стихи в твоем исполнении. Вера, ты знаешь, что Саша книголюб? Да. Он знает наизусть много стихов. Поэтому, Саш, давай, исправляйся.
— Может, в следующий раз? — замялся Александр.
— Почитай, пожалуйста, Саша, — обратилась к нему Вера.
— Хорошо. Что бы такое… Ага, вот.
Нежнее нежного
Лицо твоё,
Белее белого
Твоя рука,
От мира целого
Ты далека,
И все твое —
От неизбежного.
От неизбежного
Твоя печаль,
И пальцы рук
Неостывающих,
И тихий звук
Неунывающих
Речей,
И даль
Твоих очей.
— Неплохо. Саня, чьи это стихи? — спросила Ирина.
— Это, если не ошибаюсь, Мандельштам, — за Александра ответила Вера.
— Да, это его стихи, — подтвердил Александр, одобрительно посмотрев на нее.
— А что-нибудь еще прочти, — попросила Вера.
Александр ненадолго задумался. Потом продекламировал:
«Когда так много позади
Всего, в особенности — горя,
Поддержки чьей-нибудь не жди,
Сядь в поезд, высадись у моря.
Оно обширнее. Оно
И глубже. Это превосходство —
Не слишком радостное. Но
Уж если чувствовать сиротство,
То лучше в тех местах, чей вид
Волнует, нежели язвит».
— Эти стихи я знаю, — заметила Ирина, — Это Иосиф Бродский. Правильно?
Александр кивнул.
— Саня всегда вспоминает стихи, несколько не соответствующие тому настроению, которое в данный момент присутствует в компании, но все равно это всегда хорошие, трогательные произведения. А еще Саша у нас сам иногда балуется стихами, — сообщила Ирина.
— Саша, это правда? — обратилась к тому Вера, — Пожалуйста, прочти что-нибудь из своего. Не стесняйся, прочти.
— Хорошо, но только одно, — согласился Александр, —
На землю первый редкий снег
Едва ложится, тотчас тая.
Вдаль улетает птичья стая,
Вновь на год сократив мой век,
В чужие теплые края
Летит, не зная страха, боли,
На скорое свиданье с волей
Надежду, веру мне даря…
— Мне нравится, — тихо произнесла Вера, — Саша, ты раскрываешься передо мной в новых, все более и более интересных качествах. Неожиданно и приятно одновременно.
Александр покраснел от смущения, как вареный рак.
— Это еще что, — вставил свою реплику Валерий, — он еще на машинке вышивать умеет… Что ты меня все время бьешь, женщина? — в который раз отмахнулся он от Ирины, — Да, я ничего в поэзии не понимаю. И не люблю я ее, не люблю. А Санины стихи вообще на меня депрессию нагоняют. И грусть. А я не хочу, во всяком случае сегодня, грустить. Предлагаю еще по стопочке, а потом караоке…
XV
На улице начинало темнеть. Валерий с женой и гостями сидели в беседке, наслаждаясь общением в этот теплый июньский вечер.
