Или твои родители не смогут видеть свое продолжение, в лице наших с тобой детей? – я стала кричать, не сдерживая себя. – Готов Айяз? Потому что, если готов, пошли соберем свои вещи, скажем им обо всем и уедем из страны навсегда, словно тебя тут и не было никогда.
Он смотрел на меня и кажется стал понимать, о чем я говорю.
– Они поймут меня рано или поздно.
– Рано или поздно? И тебя это устраивает? Вариант, что возможно, никогда не поймут? И не благословят тебя в браке с иноверкой?
– Ты сможешь принять мою религию и взять имя. Это не проблема.
И вроде бы все просто, но куча сложностей.
– А, по-моему, это и есть проблема Айяз. Ты слишком много думаешь о себе и даже не пытаешься, подумать об остальных.
– Не пытайся решать за меня, Айсель. Я сказал так, значит сделаю.
– И все будет впустую. Отвези меня назад. Я устала.
Развернулась и пошла в сторону к машине, стараясь восстановить дыхание.
– Это твое окончательное решение? – услышала его голос и замерла.
Ненавижу эту реальность.
– Да.
Приехали быстро. По пути мы остановились в магазине и Айяз пошел заносить пакеты, а я заскочила в аптеку, потому что при нем покупать средства личной гигиены было неловко.
Она располагалась на углу. Когда я купила необходимое и шла назад, ко мне подошел мальчик.
– Это вам, мисс.
В его руках были цветы. Черные розы. Настолько красивые, что я залюбовалась и даже не показалось странным что, их цвет такой мрачный.
– Но почему…
Мой вопрос не был задан, потому что он убежал.
– Ладно.
Поднялась на лифте в квартиру и вошла. Айяз был еще там. Когда я появилась в комнате, он аж побелел, увидев меня.
– Ты чего?
– Откуда ты это взяла? – указал взглядом на букет, старался сдерживаться, но я видела, что он кипел от злости. Ревнует?
– Какой-то мальчишка вручил. Зачем, я так и не поняла, он тут же убежал.
– Твою мать, – выругался. Подошел вырвал из моих рук букет и пошел к двери.
– Эй ты чего?
– Сейчас вернусь.
Я поставила чайник, так как проголодалась и планировала угостить чаем Айяза.
Он вернулся, но молчал. Неужели не хочет объяснить в чем дело?
Поставила перед ним чашку и села, напротив.
– Айсель, сейчас послушай меня внимательно ладно?
– Слушаю.
– Здесь в стране, черные розы – это траур. И дарят их матерям, потерявшим своих дочерей, чтобы те, украсили ими место захоронения*.
Я остолбенела и была готова провалиться, через все восемнадцать этажей.
Ведь послышалось?
– Пожалуйста, не выходи никуда без охраны. И вообще не ходи никуда кроме работы.
– Да я итак, никуда не выхожу. Только если твоя мама, просит ее сопроводить куда-нибудь. Ты думаешь, что это…
Не стала договаривать.
– Не знаю. Но если это он, я убью его своими руками.
Стало ли мне страшно? О, да. Это еще хорошо, что я блондинка не видно, что половина головы поседела от страха.
Айяз уехал. Я попросила его не рассказывать ничего отцу. Потому, что из-за меня слишком много проблем. Даже то, что Айяз в курсе этого всего, меня волновало. Они не обязаны мне помогать. Дела с Валидом вообще, что-то типа личного, не по работе.
Да что я несу?
Просто хочу отдохнуть. Точнее надо. Прошло три дня с момента подаренных роз. Мне даже начало казаться, что это просто мальчишка, решивший подарить мне цветы, но не угадавший с их цветом. Но оказалось, что это не так.
Я сидела в среду на совещании и мой телефон стал трезвонить, сообщая о входящих уведомлениях. Режим без звука спасал не особо хорошо, пришлось выключить его вообще.
Уже в кабинете, я принялась смотреть, кто же так добивался моего внимания и застыла от ужаса.
Там была куча сообщений с одного и того же номера. А их содержимое подробно описывало, что будет с Айязом, если я не уеду отсюда и не уйду из компании.
Господи, неужели это Валид? Но ведь, Айяз сказал, что они с семьей уехали?
И что мне делать? Рассказать обо всем ему или нет? Ведь это может быть и просто смс-ки, не ведущие к действиям?
В состоянии внутренней борьбы, я провела оставшийся рабочий день. Больше мой телефон меня не тревожил, в отличие от того, что скрывал этот гаджет.
Удалять послания я не стала, но много думала о том, что делать дальше?
Уже ночью, перед тем как уснуть я четко решила, что расскажу ему обо всем при встрече.
Он приехал в субботу, чтобы отвезти к Лейле. Мои протесты о том, что со мной охрана и мы на машине были восприняты – никак. В стиле мужчины.
– Послушай, мы ведь уже обо всем договорились. Зачем ты продолжаешь?
– Айсель, когда договариваются оба, то вариант устраивает их обоих. А в нашем случае договорилась ты, сама с собой.
– Ты невыносим.
Повернулся и блеснул улыбкой.
– Я знаю.
Мой телефон внезапно ожил звонким «дзинь», оповещая об смс. Вытащила его и открыла. Номер уже был другой, но содержимое заставило закричать. А Айяз не ожидая от меня такого, резко крутанул руль к обочине.
* – традиция выдуманная автором.
Я выронила телефон из рук.
Меня трясло, словно било электрошокером. Я даже не плакала, просто стало невыносимо страшно.
– Айсель… Айсель… милая, что случилось?
Он пытался достучаться до меня, но я не была способна ответить ему.
Айяз потянулся к моим ногам и убрал длинную юбку. Я подвинулась, чтобы он достал телефон. Я боялась вновь посмотреть в него.
Мужчина воспроизвел видео и начал ругаться на всех языках, которые только знал.
– Когда? Когда ты думаешь это сняли?
– Судя по тому, что эту майку я надела впервые после стирки, сегодня ночью, то…
– Блядь.
Он ударил по рулю и вышел из машины.
Мне стало тошно. Взяла телефон и нажала на воспроизведение.
Камера была направлена вперед. Это была та квартира, в которой я сейчас живу. В гостиной было светло, так как я всегда оставляю свет на ночь. Их двое, это понятно по двум теням перед дверью в мою спальню.
Вот рука тянется и они открывают мою комнату. Посмеиваясь подходят к кровати и наводят камеру на меня. Я лежала на спине и руки были подняты вверх над головой. Они шепчутся, но я не понимаю их речь. Она похожа на арабский, но этот явно другой.
Я укрыта полностью, так как ночью бывает прохладно, когда я оставляю приоткрытым окно. С меня начинает сползать покрывало, и я обнажаюсь перед камерой. Остаюсь лишь в тонкой майке для сна и трусиках.
Чья-то рука тянется и видно, что невесомо проводит по моему соску. В этот момент его останавливает другой и вновь что-то говорит.
Снова смеются. Потом тихо выходят и закрывают дверь. На этом видео прекращается.
Как же так? Как я могла не услышать? Не почувствовать, что рядом кто-то есть. И кто? Что они говорили?
Этот кошмар закончится?
Айяз вернулся в машину спустя минут десять.
Завел двигатель и мы поехали дальше. Оба молчали. Не знаю, что он там решил, но задавать вопросы я не стала.
Когда мы вошли в дом его родителей, Лейла встретила нас улыбкой. Мустафа был как обычно добр. Но увидев нас оба сникли и забеспокоились.
– Айяз, в чем дело? – спросил его отец.
– Кое-что произошло.
– Говори.
Все замерли.
– Асе, пришло видео, как кто-то ночью ходит по ее квартире. Двое.
Айяз сглатывал слюну, почти через каждое слово, явно подбирая более приемлемые для общения с отцом.
– Покажи.
– Не могу. Я покажу их маме, она расскажет.
– Хорошо.
Лейла взяла в руки телефон и ушла на диван. Я стола с ними двумя и просто не знала, что мне делать и куда идти.
– Это еще не все. На днях ей мальчишка вручил букет черных роз и убежал.
– На днях? – переспросил не добрым голосом Мустафа.
Мы кивнули.
– И вы молчали?
– Простите. Я решила, что это ерунда.
Вернулась Лейла и увела мужа. На ней не было лица и мне стало стыдно, что из-за меня у этой семьи сплошные беды.
Я для них, словно черная полоса. Захотелось разреветься и уйти отсюда. Зачем я вообще все рассказала им.
Развернулась и пошла в сторону дверей ведущих в сад. Айяз хотел пойти со мной, но я остановила его жестом.
Вновь брела поэтому невероятно красивому месту и даже мыслить о плохом не хотелось. Осквернять это место своими бедами, будет кощунственно.
Дошла до той самой беседке и вошла в нее.
Сколько я так просидела не знаю. Но явно недостаточно, чтобы захотеть вернуться назад.
Моего плеча коснулась горячая ладонь.
– Все будет хорошо, дочка.
– Почему все так? Почему, именно так? Я же никогда не просила сверх меры.
– А чего ты хочешь сейчас? – спросила она, присаживаясь рядом.
– Уже страшно о чем-то думать. Каждая просьба отражается в зеркале и переворачивается. Выходит, совсем не то.
– А как же усилия прилагаемые к этому? Может плохо стараешься? Не слышала, чтобы что-то давалось просто так.
– Я и не хотела сидеть и ждать. Знала, что придется попотеть. Но в итоге, все сливается в сточную канаву неудач.
– Ты еще слишком молода, опускать руки. Даже не успела начать бороться.
– Бороться? А если заранее знаешь итог?
– Никто не может знать заранее. И ты не исключение.
– Есть вещи, что уже предопределены. Может быть не нами и не законами природы, но против, явно идти нет смысла.
Мы замолчали.
Я услышала шаги. Айяз и Мустафа зашли и сели на противоположную сторону беседки.
Я смотрела вдаль. Было снова стыдно, что мужчины погружены в мои проблемы, вместо того, чтобы решать свои.
– Ася, – проговорил старший Эль-Хоир, – так как квартира, перестала быть безопасным местом, я не могу позволить тебе там оставаться.
Я и сама не смогла бы туда вернуться.
– Ты переедешь к нам в дом.
Что? Нет боже! Никогда!
– Это не обсуждается. Я обещал тебе безопасность, а в итоге, ты оказалась дважды на волоске от катастрофы. И я не могу позволить этому окончательно случиться. Я уже задействовал людей, выполняется полное расследование.
– Я поняла.
Проще согласиться, чем высказать протест и согласиться после твердого «нет».
– Как раз поможешь Лейле с организацией помолвки Айяза и Рании.
Выдох. Я успела лишь выдохнуть. Больше ничего.
Все взгляды были направлены на старшего мужчину, а он смотрел мне в глаза.
Вот он, момент, когда тебе одним взглядом говорят о том, где твое место и какова роль. Спасибо, господин Мустафа. Я запомнила.
– Конечно. Я помогу.
– Какая помолвка отец?
– Твоя сын. Все будет идти по плану. Если они появятся на горизонте, то не должны знать, что мы их ждем. Тогда к чему терять время? Уверен, до самой церемонии свадьбы мы поймаем и накажем тех, кто угрожал Асе.
И больше ни слова, никто не сказал.
Речь Мустафы логична. По факту, перестать жить и ждать, когда случится катастрофа нет смысла.
Но вот, что говорили на том видео. Айяз явно знал язык и понял каждое слово.
Айяз
Хочу порвать в клочья этих ублюдков. Уничтожить. И я это сделаю. Буду убивать их быстро, впечатывая кулаки в их безмозглые головы.
Твари. Посмели дотронуться до моей девочки.
Черт.
Как же сложно смотреть на нее, такую хрупкую, маленькую. Она требует ласки и объятий.
Ничего, придет время. Она упирается. Не хочет идти на встречу, но я сделаю все как надо. Главное подождать. Сейчас никаких, даже малых попыток.
Не стал говорить о том, что мне прислали смс. Смеют угрожать моей женщине. Охрану уже уволил. Это Валид. Я в этом уверен. Как же я хотел с ним поквитаться, но он сбежал как трус. Найду.
Это послание лично мне.
Я вырву их руки, что прикоснулись к ней и глаза, что посмели смотреть.
Отец правильно поступил, оставляя ее с матерью в нашем доме. Но разговоры про помолвку, бесят. Лишь маленькая зацепка за ублюдков и сразу же рву все эти попытки. Если до этого я думал, что он согласится сам, то сейчас уверен, что он пойдет на все лишь бы не позволить этому случиться.
Как вспомню ее в толпе нашей делегации хочется смеяться. Маленькая, но бойкая. И этот чертов взгляд. Всего один.
Как она уверенно жала мою руку, задирала свой маленький носик или облизывала губы.
Черт. Она прекрасна.
В жизни не смотрел ни на кого, с мыслями о совместном утре. Или находиться сутками вместе и понимать, что этого просто недостаточно.
Мой непорочный ангел. Я был рад встретить ее. Быть рядом. Но как узнал, что она нетронутая грязными руками, тут и произошел щелчок.
«Моя».
Сутками стучали эти три буквы в мозгу, а до конца их осознать так и не смог.
Испания стала нашим общим сюрпризом. Схожесть вкусов моей девочки и мамы, меня поражала. Даже музыка их объединяла. Но видеть ее рядом с другими мужиками, это просто снос башки.
Я был готов ее порвать, но сначала, выколоть глаза этому чму. Благо успел успокоиться немного, пока она догоняла меня возле отеля.
Знаю что она не спала когда говорил ей о своей любви. Каждую ночь, шептал ей нежности, но не потому что женщины любят ушами. Потому что, это моя Айсель. Она, любит сердцем. Я это знаю. Чувствую. Ни разу не сказали об этом, но она меня слышала.
Но гребаный Валид. Чертова гнида. Его голову я буду отрывать с большим удовольствием. Еще тогда в ресторане я ему чуть в морду не двинул, когда Айсель ушла из-за стола. И ведь объяснил придурку, но видимо плохо. Ничего найду паскуду и тогда, он хорошо запомнит, каждое мое слово.
Потом херню нес на после объявления о помолвке с его сестрой. Я специально не стал бить ему в морду, все-таки он сотрудник моей фирмы. Но пару раз врезал ему под дых.
Жаль, что ей пришлось пройти, через все это дерьмо из-за меня. Я буду просить прощения за каждую ее слезу, стоять на коленях перед ней. Главное, чтобы простила.
Если откажет, силой не смогу взять. Да, с родителями придется расстаться, но она должна меня понять. А если нет, отпущу. Буду убиваться мыслями о ней и ее жизни без меня, но отпущу. Тем более я обещал, что ее выбор приму. Но думать об этом... не стану. Не сейчас.
В первый раз, когда только отец позвонил и сказал, чтобы я возвращался. Я правда хотел оставить ее. Чтобы жила своей жизнью. Дурак. В итоге оскорбил ее, всем тем, что нес в лицо. Тупой был план. Но я не могу ничего изменить.
Это муки ада, быть вдалеке от нее. Не мог не думать, не работать. Только мысли о той русской принцессе, что осталась где-то там, без меня.
Я помню ее взгляд. Помню каждое мое гребаное слово. Вырвал бы себе язык, но не поможет. Сторонится меня. Не подпускает ближе. Но я буду стараться, чтобы не прийти к тому моменту, когда придется отпустить мою нежную девочку.
Главное сейчас не налажать. Но придется потерпеть. Пусть идет своим чередом, сыграю роль. Но ей не могу сказать ничего. Она испугается. Итак, слишком много произошло. Во-первых, начнет отговаривать, отказываться. Во-вторых, может выдать себя тем, что знает о моих планах. Я не могу рисковать ею.
Прости, малышка.
Как же я люблю ее. Никогда не подумал, что эти чувства будут как-то связаны со мной. Но рядом с ней, ломает, выворачивает наизнанку нутро. Хочу быть с ней, в ней, рядом. Как помешанный. Мне кажется, что знай она о моих мыслях, бежала бы куда подальше. Хотя она, итак пытается.
То, как она делает вид что не замечает меня в компании. Не улыбается мне. Я рядом, но не могу даже поговорить без повода подойти.
Как же бесит все это. Я словно зверь, требующий свою пару, загнан в угол. Точнее сам себя загнал. Она хочет уйти, сопротивляется. Но я не отпущу. Не в этот раз. Я итак до хрена наворотил. Всю жизнь буду искупать свою вину, перед моей красавицей.
Долбанное видео итак все испортило. Думал, что на тех цветах все закончится. Хоть и попросил охрану наблюдать внимательней.
Он смотрел на меня и кажется стал понимать, о чем я говорю.
– Они поймут меня рано или поздно.
– Рано или поздно? И тебя это устраивает? Вариант, что возможно, никогда не поймут? И не благословят тебя в браке с иноверкой?
– Ты сможешь принять мою религию и взять имя. Это не проблема.
И вроде бы все просто, но куча сложностей.
– А, по-моему, это и есть проблема Айяз. Ты слишком много думаешь о себе и даже не пытаешься, подумать об остальных.
– Не пытайся решать за меня, Айсель. Я сказал так, значит сделаю.
– И все будет впустую. Отвези меня назад. Я устала.
Развернулась и пошла в сторону к машине, стараясь восстановить дыхание.
– Это твое окончательное решение? – услышала его голос и замерла.
Ненавижу эту реальность.
– Да.
Приехали быстро. По пути мы остановились в магазине и Айяз пошел заносить пакеты, а я заскочила в аптеку, потому что при нем покупать средства личной гигиены было неловко.
Она располагалась на углу. Когда я купила необходимое и шла назад, ко мне подошел мальчик.
– Это вам, мисс.
В его руках были цветы. Черные розы. Настолько красивые, что я залюбовалась и даже не показалось странным что, их цвет такой мрачный.
– Но почему…
Мой вопрос не был задан, потому что он убежал.
– Ладно.
Поднялась на лифте в квартиру и вошла. Айяз был еще там. Когда я появилась в комнате, он аж побелел, увидев меня.
– Ты чего?
– Откуда ты это взяла? – указал взглядом на букет, старался сдерживаться, но я видела, что он кипел от злости. Ревнует?
– Какой-то мальчишка вручил. Зачем, я так и не поняла, он тут же убежал.
– Твою мать, – выругался. Подошел вырвал из моих рук букет и пошел к двери.
– Эй ты чего?
– Сейчас вернусь.
Я поставила чайник, так как проголодалась и планировала угостить чаем Айяза.
Он вернулся, но молчал. Неужели не хочет объяснить в чем дело?
Поставила перед ним чашку и села, напротив.
– Айсель, сейчас послушай меня внимательно ладно?
– Слушаю.
– Здесь в стране, черные розы – это траур. И дарят их матерям, потерявшим своих дочерей, чтобы те, украсили ими место захоронения*.
Я остолбенела и была готова провалиться, через все восемнадцать этажей.
Ведь послышалось?
– Пожалуйста, не выходи никуда без охраны. И вообще не ходи никуда кроме работы.
– Да я итак, никуда не выхожу. Только если твоя мама, просит ее сопроводить куда-нибудь. Ты думаешь, что это…
Не стала договаривать.
– Не знаю. Но если это он, я убью его своими руками.
Стало ли мне страшно? О, да. Это еще хорошо, что я блондинка не видно, что половина головы поседела от страха.
Айяз уехал. Я попросила его не рассказывать ничего отцу. Потому, что из-за меня слишком много проблем. Даже то, что Айяз в курсе этого всего, меня волновало. Они не обязаны мне помогать. Дела с Валидом вообще, что-то типа личного, не по работе.
Да что я несу?
Просто хочу отдохнуть. Точнее надо. Прошло три дня с момента подаренных роз. Мне даже начало казаться, что это просто мальчишка, решивший подарить мне цветы, но не угадавший с их цветом. Но оказалось, что это не так.
Я сидела в среду на совещании и мой телефон стал трезвонить, сообщая о входящих уведомлениях. Режим без звука спасал не особо хорошо, пришлось выключить его вообще.
Уже в кабинете, я принялась смотреть, кто же так добивался моего внимания и застыла от ужаса.
Там была куча сообщений с одного и того же номера. А их содержимое подробно описывало, что будет с Айязом, если я не уеду отсюда и не уйду из компании.
Господи, неужели это Валид? Но ведь, Айяз сказал, что они с семьей уехали?
И что мне делать? Рассказать обо всем ему или нет? Ведь это может быть и просто смс-ки, не ведущие к действиям?
В состоянии внутренней борьбы, я провела оставшийся рабочий день. Больше мой телефон меня не тревожил, в отличие от того, что скрывал этот гаджет.
Удалять послания я не стала, но много думала о том, что делать дальше?
Уже ночью, перед тем как уснуть я четко решила, что расскажу ему обо всем при встрече.
Он приехал в субботу, чтобы отвезти к Лейле. Мои протесты о том, что со мной охрана и мы на машине были восприняты – никак. В стиле мужчины.
– Послушай, мы ведь уже обо всем договорились. Зачем ты продолжаешь?
– Айсель, когда договариваются оба, то вариант устраивает их обоих. А в нашем случае договорилась ты, сама с собой.
– Ты невыносим.
Повернулся и блеснул улыбкой.
– Я знаю.
Мой телефон внезапно ожил звонким «дзинь», оповещая об смс. Вытащила его и открыла. Номер уже был другой, но содержимое заставило закричать. А Айяз не ожидая от меня такого, резко крутанул руль к обочине.
* – традиция выдуманная автором.
Глава 28
Я выронила телефон из рук.
Меня трясло, словно било электрошокером. Я даже не плакала, просто стало невыносимо страшно.
– Айсель… Айсель… милая, что случилось?
Он пытался достучаться до меня, но я не была способна ответить ему.
Айяз потянулся к моим ногам и убрал длинную юбку. Я подвинулась, чтобы он достал телефон. Я боялась вновь посмотреть в него.
Мужчина воспроизвел видео и начал ругаться на всех языках, которые только знал.
– Когда? Когда ты думаешь это сняли?
– Судя по тому, что эту майку я надела впервые после стирки, сегодня ночью, то…
– Блядь.
Он ударил по рулю и вышел из машины.
Мне стало тошно. Взяла телефон и нажала на воспроизведение.
Камера была направлена вперед. Это была та квартира, в которой я сейчас живу. В гостиной было светло, так как я всегда оставляю свет на ночь. Их двое, это понятно по двум теням перед дверью в мою спальню.
Вот рука тянется и они открывают мою комнату. Посмеиваясь подходят к кровати и наводят камеру на меня. Я лежала на спине и руки были подняты вверх над головой. Они шепчутся, но я не понимаю их речь. Она похожа на арабский, но этот явно другой.
Я укрыта полностью, так как ночью бывает прохладно, когда я оставляю приоткрытым окно. С меня начинает сползать покрывало, и я обнажаюсь перед камерой. Остаюсь лишь в тонкой майке для сна и трусиках.
Чья-то рука тянется и видно, что невесомо проводит по моему соску. В этот момент его останавливает другой и вновь что-то говорит.
Снова смеются. Потом тихо выходят и закрывают дверь. На этом видео прекращается.
Как же так? Как я могла не услышать? Не почувствовать, что рядом кто-то есть. И кто? Что они говорили?
Этот кошмар закончится?
Айяз вернулся в машину спустя минут десять.
Завел двигатель и мы поехали дальше. Оба молчали. Не знаю, что он там решил, но задавать вопросы я не стала.
Когда мы вошли в дом его родителей, Лейла встретила нас улыбкой. Мустафа был как обычно добр. Но увидев нас оба сникли и забеспокоились.
– Айяз, в чем дело? – спросил его отец.
– Кое-что произошло.
– Говори.
Все замерли.
– Асе, пришло видео, как кто-то ночью ходит по ее квартире. Двое.
Айяз сглатывал слюну, почти через каждое слово, явно подбирая более приемлемые для общения с отцом.
– Покажи.
– Не могу. Я покажу их маме, она расскажет.
– Хорошо.
Лейла взяла в руки телефон и ушла на диван. Я стола с ними двумя и просто не знала, что мне делать и куда идти.
– Это еще не все. На днях ей мальчишка вручил букет черных роз и убежал.
– На днях? – переспросил не добрым голосом Мустафа.
Мы кивнули.
– И вы молчали?
– Простите. Я решила, что это ерунда.
Вернулась Лейла и увела мужа. На ней не было лица и мне стало стыдно, что из-за меня у этой семьи сплошные беды.
Я для них, словно черная полоса. Захотелось разреветься и уйти отсюда. Зачем я вообще все рассказала им.
Развернулась и пошла в сторону дверей ведущих в сад. Айяз хотел пойти со мной, но я остановила его жестом.
Вновь брела поэтому невероятно красивому месту и даже мыслить о плохом не хотелось. Осквернять это место своими бедами, будет кощунственно.
Дошла до той самой беседке и вошла в нее.
Сколько я так просидела не знаю. Но явно недостаточно, чтобы захотеть вернуться назад.
Моего плеча коснулась горячая ладонь.
– Все будет хорошо, дочка.
– Почему все так? Почему, именно так? Я же никогда не просила сверх меры.
– А чего ты хочешь сейчас? – спросила она, присаживаясь рядом.
– Уже страшно о чем-то думать. Каждая просьба отражается в зеркале и переворачивается. Выходит, совсем не то.
– А как же усилия прилагаемые к этому? Может плохо стараешься? Не слышала, чтобы что-то давалось просто так.
– Я и не хотела сидеть и ждать. Знала, что придется попотеть. Но в итоге, все сливается в сточную канаву неудач.
– Ты еще слишком молода, опускать руки. Даже не успела начать бороться.
– Бороться? А если заранее знаешь итог?
– Никто не может знать заранее. И ты не исключение.
– Есть вещи, что уже предопределены. Может быть не нами и не законами природы, но против, явно идти нет смысла.
Мы замолчали.
Я услышала шаги. Айяз и Мустафа зашли и сели на противоположную сторону беседки.
Я смотрела вдаль. Было снова стыдно, что мужчины погружены в мои проблемы, вместо того, чтобы решать свои.
– Ася, – проговорил старший Эль-Хоир, – так как квартира, перестала быть безопасным местом, я не могу позволить тебе там оставаться.
Я и сама не смогла бы туда вернуться.
– Ты переедешь к нам в дом.
Что? Нет боже! Никогда!
– Это не обсуждается. Я обещал тебе безопасность, а в итоге, ты оказалась дважды на волоске от катастрофы. И я не могу позволить этому окончательно случиться. Я уже задействовал людей, выполняется полное расследование.
– Я поняла.
Проще согласиться, чем высказать протест и согласиться после твердого «нет».
– Как раз поможешь Лейле с организацией помолвки Айяза и Рании.
Выдох. Я успела лишь выдохнуть. Больше ничего.
Все взгляды были направлены на старшего мужчину, а он смотрел мне в глаза.
Вот он, момент, когда тебе одним взглядом говорят о том, где твое место и какова роль. Спасибо, господин Мустафа. Я запомнила.
– Конечно. Я помогу.
– Какая помолвка отец?
– Твоя сын. Все будет идти по плану. Если они появятся на горизонте, то не должны знать, что мы их ждем. Тогда к чему терять время? Уверен, до самой церемонии свадьбы мы поймаем и накажем тех, кто угрожал Асе.
И больше ни слова, никто не сказал.
Речь Мустафы логична. По факту, перестать жить и ждать, когда случится катастрофа нет смысла.
Но вот, что говорили на том видео. Айяз явно знал язык и понял каждое слово.
Айяз
Хочу порвать в клочья этих ублюдков. Уничтожить. И я это сделаю. Буду убивать их быстро, впечатывая кулаки в их безмозглые головы.
Твари. Посмели дотронуться до моей девочки.
Черт.
Как же сложно смотреть на нее, такую хрупкую, маленькую. Она требует ласки и объятий.
Ничего, придет время. Она упирается. Не хочет идти на встречу, но я сделаю все как надо. Главное подождать. Сейчас никаких, даже малых попыток.
Не стал говорить о том, что мне прислали смс. Смеют угрожать моей женщине. Охрану уже уволил. Это Валид. Я в этом уверен. Как же я хотел с ним поквитаться, но он сбежал как трус. Найду.
Это послание лично мне.
Я вырву их руки, что прикоснулись к ней и глаза, что посмели смотреть.
Отец правильно поступил, оставляя ее с матерью в нашем доме. Но разговоры про помолвку, бесят. Лишь маленькая зацепка за ублюдков и сразу же рву все эти попытки. Если до этого я думал, что он согласится сам, то сейчас уверен, что он пойдет на все лишь бы не позволить этому случиться.
Как вспомню ее в толпе нашей делегации хочется смеяться. Маленькая, но бойкая. И этот чертов взгляд. Всего один.
Как она уверенно жала мою руку, задирала свой маленький носик или облизывала губы.
Черт. Она прекрасна.
В жизни не смотрел ни на кого, с мыслями о совместном утре. Или находиться сутками вместе и понимать, что этого просто недостаточно.
Мой непорочный ангел. Я был рад встретить ее. Быть рядом. Но как узнал, что она нетронутая грязными руками, тут и произошел щелчок.
«Моя».
Сутками стучали эти три буквы в мозгу, а до конца их осознать так и не смог.
Испания стала нашим общим сюрпризом. Схожесть вкусов моей девочки и мамы, меня поражала. Даже музыка их объединяла. Но видеть ее рядом с другими мужиками, это просто снос башки.
Я был готов ее порвать, но сначала, выколоть глаза этому чму. Благо успел успокоиться немного, пока она догоняла меня возле отеля.
Знаю что она не спала когда говорил ей о своей любви. Каждую ночь, шептал ей нежности, но не потому что женщины любят ушами. Потому что, это моя Айсель. Она, любит сердцем. Я это знаю. Чувствую. Ни разу не сказали об этом, но она меня слышала.
Но гребаный Валид. Чертова гнида. Его голову я буду отрывать с большим удовольствием. Еще тогда в ресторане я ему чуть в морду не двинул, когда Айсель ушла из-за стола. И ведь объяснил придурку, но видимо плохо. Ничего найду паскуду и тогда, он хорошо запомнит, каждое мое слово.
Потом херню нес на после объявления о помолвке с его сестрой. Я специально не стал бить ему в морду, все-таки он сотрудник моей фирмы. Но пару раз врезал ему под дых.
Жаль, что ей пришлось пройти, через все это дерьмо из-за меня. Я буду просить прощения за каждую ее слезу, стоять на коленях перед ней. Главное, чтобы простила.
Если откажет, силой не смогу взять. Да, с родителями придется расстаться, но она должна меня понять. А если нет, отпущу. Буду убиваться мыслями о ней и ее жизни без меня, но отпущу. Тем более я обещал, что ее выбор приму. Но думать об этом... не стану. Не сейчас.
В первый раз, когда только отец позвонил и сказал, чтобы я возвращался. Я правда хотел оставить ее. Чтобы жила своей жизнью. Дурак. В итоге оскорбил ее, всем тем, что нес в лицо. Тупой был план. Но я не могу ничего изменить.
Это муки ада, быть вдалеке от нее. Не мог не думать, не работать. Только мысли о той русской принцессе, что осталась где-то там, без меня.
Я помню ее взгляд. Помню каждое мое гребаное слово. Вырвал бы себе язык, но не поможет. Сторонится меня. Не подпускает ближе. Но я буду стараться, чтобы не прийти к тому моменту, когда придется отпустить мою нежную девочку.
Главное сейчас не налажать. Но придется потерпеть. Пусть идет своим чередом, сыграю роль. Но ей не могу сказать ничего. Она испугается. Итак, слишком много произошло. Во-первых, начнет отговаривать, отказываться. Во-вторых, может выдать себя тем, что знает о моих планах. Я не могу рисковать ею.
Прости, малышка.
Как же я люблю ее. Никогда не подумал, что эти чувства будут как-то связаны со мной. Но рядом с ней, ломает, выворачивает наизнанку нутро. Хочу быть с ней, в ней, рядом. Как помешанный. Мне кажется, что знай она о моих мыслях, бежала бы куда подальше. Хотя она, итак пытается.
То, как она делает вид что не замечает меня в компании. Не улыбается мне. Я рядом, но не могу даже поговорить без повода подойти.
Как же бесит все это. Я словно зверь, требующий свою пару, загнан в угол. Точнее сам себя загнал. Она хочет уйти, сопротивляется. Но я не отпущу. Не в этот раз. Я итак до хрена наворотил. Всю жизнь буду искупать свою вину, перед моей красавицей.
Долбанное видео итак все испортило. Думал, что на тех цветах все закончится. Хоть и попросил охрану наблюдать внимательней.
