Пролог
2120 год, Россия
Засовы заскрежетали и тяжёлая стальная дверь с трудом отворилась, впуская в камеру широкую полоску света. Юрий поморщился. Он давно не видел ни электрического, ни дневного света. Его держали в голоде, темноте, давая лишь немного воды через маленькое отверстие внизу двери. Да, глаза совсем отвыкли от света. Резкая боль помешала разглядеть, кто вошёл в камеру. Но Юрий итак знал своего посетителя.
- Ну что, надумал снова присоединиться к нам? - Проговорил Алфёров - мозг их страшного дела, стоя твердо и прямо. Как Юрий мог быть заодно с ним, сам теперь не понимал. Их идея - катастрофа, и она вот-вот произойдёт. Осанка выдавала в Алфёрове военного, выправка была безупречна. Но фанатичный взгляд говорил о том, что этот человек попрал все устои общества, ради своей безумной цели. И Юрий потворствовал ей. Теперь нет.
- Нет, - скорее прошептал, чем вслух сказал Юрий. Его самым большим желанием было встать и врезать этой мрази, но ноги затекли так, что вряд ли удержат его.
- Кончать его надо. Процесс запущен, нам пора покинуть базу. А он только лишний груз. Все, что мог, он сделал, - усмехнулась Эмилия Бёрд, высокая, худощавая брюнетка с мужской стрижкой. Говорила она на ломаном русском, но Юрий всё прекрасно понимал.
- А его семья? - Сдвинул брови Алфёров. - Разобрались с ними?
- Об этом не беспокойтесь, сэр, - отчеканила Бёрд.
Юрий знал, что его семья в безопасности сейчас, значит Бёрд врёт полковнику.
- Тогда ладно, - кивнул Алфёров. - Уходите. Я закончу здесь и нагоню вас.
- Полковник, нужно поторапливаться, - с сомнением пробормотала Бёрд.
- Я не задержусь, - короткий ответ, кивок и Алфёров с доктором Майоровым остались вдвоём. Полковник подошёл к пленнику ближе и проговорил:
- Зря ты покинул нас. Зря пошёл против, Майоров. План наш хорош, скоро он воплотится в жизнь, но ты этого уже не увидишь. Как и Катя, и Сэм, и Фабрицио.
- Я не идеальный, но боролся за правое дело, - сумел проговорить Юрий, оторвав пересохший язык от нёба. - А ты и твои люди его извратили. Нам была дана возможность, дан дар, а вы превратили его в оружие. Если вы откроете портал, то земле конец.
Алфёров снисходительно улыбнулся:
- Ты далеко не идеал, Юра, вспомни, начало. Но земля будет обновлена и мы станем теми, кто поведёт людей в лучшую жизнь. Мы выстроим новый мир и бессмертные нам помогут. Надо лишь их призвать.
- Нет, вы откроете врата ада и ад придет на землю. А бессмертные, что открыли себя нам, бросят вас.
- Глупец, - засмеялся полковник Алфёров и достал из кобуры пистолет. Проверил пулю. Она была одна и предназначалась Юрию Майорову. - Если надо мы заставим их помочь. Забыл какую работу ты вёл? Забыл про муст? Жаль, что ты не увидишь наш рай.
В комнате раздался выстрел.
Глава 1 Новый день
2145 год, территория Великобритании
Я вздрогнула и открыла глаза. Опять снились страшные сны. Кошмары, которые преследуют меня вот уже три года. Или больше? Память стёрла цифры, но не ощущения. Почти каждую ночь они приходят ко мне. Сны о моей прошлой жизни. О событии, которое разделило её на до и после, событии, которое привело меня туда, где я сейчас.
Я села на кровати. Руки, лоб, шея, всё покрыто потом. В моей спальне слишком жарко. Они чересчур топят камины. Напрасная трата топлива. Я встала с кровати и босыми ногами прошлёпала к камину, где жарко горели угли. Взяла кочергу и разворошила красные огонёчки. Наверное это не слишком умно, ведь так жар быстрее остынет, но мне именно это и нужно сейчас. А зря. Я тяжело вздыхаю.
— Сколько же ещё я буду вздрагивать и просыпаться в поту? — прошептала себе под нос, словно опасаясь, что кто-то услышит и узнает о моей слабости.
Оглядываю спальню. Знаю, здесь мне ничего не грозит, но всё равно испытываю чувство страха. Как и тогда… Мне было двадцать два. А теперь? Двадцать пять. Значит точно прошло три года. Я осталась жива. Гарет помог мне.
Кажется, что монстры вот-вот вылезут из всех щелей, поползут по стенам и потолку прямо ко мне. Набросятся, вонзив длинные чёрные когти в мою плоть. Зажмуриваю глаза и, подождав пока воображение утихнет, распахиваю вновь.
Подхожу к деревянной, выкрашенной в темный коричневый цвет тумбочке. Краска от времени или сырости облупилась и её части иногда падают на пол. Мне эту тумбочку только пару дней назад принесли. Нашли во время вылазки. Сара. Ты всегда думаешь обо мне. Я зажигаю вторую лампу. Из-за своих кошмаров я не могу спать в темноте. Тени, что плясали на стенах, отражаемые светом первой лампы, показались мне зловещими. В комнате посветлело от второго ночника и теней стало меньше. Я убрала коробок спичек в ящик, глянула на часы, что сжимали правое запястье. Четыре тридцать. До подъёма полтора часа. Я уже не усну, поэтому даже пытаться не стоит. Подхожу к ширме, за ней таз, кувшин с водой, зубная щётка и паста, кусок мыла, тюбик шампуня, который выделили мне уже давно. Я берегу, стараюсь, но вязкая жидкость уже на дне. А что там у нас в запасах, нужно спросить у Мередит. Она отвечает за средства гигиены. Подозреваю там мало что осталось. Во время двух последних вылазок, не принесли ничего из бытовой химии.
Моя импровизированная умывальня имеет совсем маленькие размеры, не больше метра на два. Но мне хватает места, чтобы умыться, помыть голову и даже, порой, ходить по малой нужде в это железное ведро, если оба туалета на этаже заняты. Я не одна сделала себе место для личных нужд. Многие отгораживали в своих спальнях такие вот местечки. А что делать, если обстоятельства заставили? Меня многому научили, когда привели в замок. И этому в том числе. Не всегда на этаже можно было свободно принять ванну или сходить по нужде. На этаже, где я живу, всего одна ванная комната, а народу тьма. Да и она довольно страшноватая. Многие с опаской ходят туда, там жутко и неуютно. Но деваться некуда. Я посещаю ванную два раза в неделю. Простаиваю в очереди часа два, а то и три. На мытьё даётся не более пятнадцати минут. Если задержишься, начинают стучать кулаками и бить ногами в дверь. Тогда мама не горюй! Что ж поделать, ванная одна, а ходить грязными и с неприятным запахом пота мало кому хочется. Раньше, когда жила с родителями у нас в доме было уютно, хоть и осыпался потолок и стены рушились время от времени от тряски снаружи. И нас было трое, а не две сотни душ. Очередей в туалет и ванную не наблюдалось. Гигиену нужно соблюдать несмотря на обстоятельства и всю сложность нашей жизни. Когда-то всё было иначе. Я знаю. Я изучала историю. Люди не сражались с монстрами из-под земли, они сражались друг с другом. А сейчас обе беды преследуют каждого.
Чуть лучше дело обстоит на этаже с туалетами. Как уже сказала их два (мужской и женский), в отличие от других этажей, где не делают различий между полами. Не знаю почему. Просто там один туалет на всех. Наверное места больше не нашлось, вернее помещения для этих дел. А вообще всем плевать. Жители четвёртого этажа нередко наведываются к нам на третий, чтобы справить нужду.
Я наскоро умылась, прибрала волосы и почистила зубы. Чёрт, тюбик с пастой, как и с шампунем, почти пустой. Нужно наведаться к Мередит и узнать, осталось ли что-то из средств личной гигиены. Я знаю, что впереди маячит следующая вылазка и даже если из бытовой химии ничего не осталось, то, возможно, получится добыть что-нибудь во время миссии.
Я сменила нижнее бельё на чистое и душистое, благодаря стирке с мылом (вот это роскошь!), быстро влезла в брюки с кожаными гартерами, натянула тёмно-серый свитер с высокой горловиной, прыгнула в сапоги с ремнями на голенищах и вышла из комнаты, осторожно, чтобы никого не разбудить раньше времени, притворив дверь. В коридоре было прохладно. Я взяла со стены один из оставшихся фонариков (их было уже мало, батареек не хватало на всех) и двинулась вперёд. Да, коридоры в замке длинные и холодные. Отапливаются только жилые помещения в целях экономии. Сейчас, когда настала осень и стоят холодные, промозглые дни, камины топятся чаще, но в коридорах всё равно дубак почти как на улице. Правда без ветра.
Электричество тоже экономим, используя по большей части фонарики (если есть батарейки), факелы, свечи, масляные или керосиновые лампы. Единственный генератор в подземелье позволяет работать лаборатории и санчасти. Аппараты не могут работать на масляных лампах. Им нужно электричество. В общем зале, там, где обычно проходит приём пищи утром, днём и вечером, а так же различные собрания довольно большого общества или группы, висит трёх ярусная люстра с рядами свечей. Их приходится менять часто, но благо свечей у нас предостаточно. Нашли их целый склад, делая одну из вылазок в разрушенный город. Когда зал не используется, свечи тушим. Работа не из лёгких и делают её исключительно мужчины. Потолки высокие поэтому приходится повозиться со стремянкой. А вот Тамара справляется с заменой свечей не хуже мужчин. Она единственная в нашем обособленном социуме женщина с ростом два метра.
Когда темнеет, а сейчас уже довольно рано, используются только факелы или лампы. Факелы вставляют в специальные ниши на стенах в металлические кольца. Собрания, которые обычно проходят после суетного дня, часто при свете факелов.
Люди, живущие в этом замке-убежище, привыкли к полутьме, каменным стенам, холоду в коридорах. Зато здесь они защищены. До того как первые из них поселились здесь, скитались по разрушенным городам, совокупность которых раньше звалась Англией. Теперь они не имеют названия. Названия стёрлись и сохранилась лишь эта разруха, вечный голод и поиски лучшей жизни.
Я поёжилась. По рукам пробежали мурашки. Холод коридоров пробирал до костей. Зябко и неуютно. Скорей бы оказаться в теплой кухне!
Я дошла до лестницы и остановилась. Мой фонарик замигал. Пару раз стукнула по нему, чтобы не лишал меня видимости. Он моргнул три раза и совсем погас. Замечательно. Ладно. Тут есть факелы. Дорогу более менее видно.
На кухне уже наверняка кипит работа. Повара встают рано, чтобы приготовить завтрак. Обычно он состоит из консервов, иногда удаётся достать яйца. Да, в замке есть куры, но они плохо несутся. Поэтому яйца бывают, но не чаще двух, трёх раз в неделю. И достаются далеко не всем. Однажды мы обменяли оружие на пару свиней в одной из деревень, где ещё живут люди. Из рациона так же подаётся рис, коего, Слава Богу, у нас много, крупы, их чуть меньше, и картофель с другими овощами. На территории замка есть сад, где мы выращиваем то, что можно вырастить на малоплодородной земле. Даже есть несколько плодовых деревьев и кустарников. В этом году мы собрали небольшой урожай яблок. Поэтому иногда нам готовят яблочный пирог. Очень вкусный пирог. Созрел так же урожай малины и бузины. Из бузины наши повара готовят отличный чай, а ещё сироп. Кое-кто изготовляет настойки. Ну это так, к слову. Однажды в замке нашли погреб с вином. Но вино для нас редкость. Мы должны быть всегда собраны и готовы ко всему.
Я люблю ходить на завтраки. Зал почти пуст в это время. Мало кто спускается вниз, чтобы поесть. Почти все предпочитают ещё двадцать минут понежиться в постелях. Именно столько длится завтрак. Я не то, чтобы не люблю людей, они мне нравятся, у меня даже друзья есть, но большое скопление народа, не для меня. С детства я привыкла быть одна.
Обычно я захожу в общий зал, занимаю укромный, безлюдный уголок и ем свой завтрак, попутно планируя день. Четкого распорядка нет. Но на тренировки в десять утра обязаны ходить все, кто на них способен. То есть вся молодёжь и средний возраст. Я не исключение. Тренировки мне нравятся. На них меня научили защищать себя и пользоваться оружием. Разным. Не только огнестрелом. Метать ножи у меня получается лучше, чем стрелять из автомата или арбалета. Раньше, живя с родителями, я не держала оружие. Желание было, возможности нет.
Совсем по-другому дела обстоят на обед и ужин. Зал наполняется под завязку. Желающих утолить голод уйма, особенно если учесть, что на завтрак они не ходили. Я же, наоборот, в это время редко посещаю общий зал. Чтобы перекусить что-нибудь в обед я отправляюсь на кухню, где розовощёкая, весёлая и полненькая кухарка кудряшка Эн, так прозвали её обитатели замка за очень и очень кудрявый волос, всегда рада видеть меня. Она с удовольствием угощает меня, рассказывая при этом разные замковые новости. Кудряшка Эн Сью всё знает. Или почти всё. Болтушка и любопытная особа. Но мне это на руку. Ведь поболтать она любит точно так же как подслушивать. Эн всегда слышит много разговоров, ведь она много по за?мку ходит. Носит еду через все коридоры в крыло или пункт командующих. У Гарета и Лин своё крыло, свои комнаты в этом крыле и свой кабинет-штаб, где проходит часто их день. Но не всегда. Не вовремя вылазок, когда формируется отряд и люди идут добывать что-то новое с опасностью для жизни: съестные припасы, одежду, оружие, медикаменты и другое. Без таких вылазок мы бы давно пропали. Ах, да, забыла сказать, что из напитков у нас вода, чай и цикорий. Пресную воду мы берём из ручья на территории замка. Кипятим и готово. Я даже сырую её пила. Вкусная. Чистая.
Марго, женщина, отвечающая за безопасность периметра и командующая собственным отрядом, тоже живёт в особом крыле. Но она ест в общем зале.
Кудрявая Эн никогда не унывает, она всегда улыбается по-доброму, но с ноткой лукавства. Все в замке любят её за весёлый, добрый нрав, за кудряшки и за желание всегда помочь каждому, если в этом возникла необходимость.
Я тоже подружилась с Эн, как только меня привели в замок. Она часто зовёт меня поболтать. И хоть говорит она одна, мне всё равно нравится находиться рядом. Однако о том как погибли мои родители я даже Эн не рассказала, несмотря на нашу дружбу. Только Ник знает. Ещё один житель замка и мой очень близкий друг. Вот ему я доверяю абсолютно и полностью. Я знаю, что у каждого, живущего в убежище, своя трагическая история, но у Ника она, пожалуй, самая трагичная…
Я поворачиваю в коридор, ведущий на кухню. Тут уже теплее и он наполнен приятными ароматами еды. Улыбаюсь. Эн и её помощники встают очень рано.
Глава 2 Слова, которые задели душу
Я остановилась у двери в кухню и огляделась. Заметив свободное кольцо на стене, вставила в него факел. На кухне он был не нужен. Помещение кухни всегда хорошо освещается.
Взявшись за дверную ручку и открыв дверь, вошла внутрь. Тот же час почувствовала как усилились приятные ароматы готовящейся еды. Внутри царило оживление. Кудряшка Эн как всегда рассказывала свои истории и последние сплетни, одновременно раздавая указания помощникам и нарезая тонкие ломти серого хлеба, который она пекла сама из не очень хорошей муки. Но что есть, то есть! На большом столе в центре комнаты уже стояли чашки и тарелки, лежали вилки и ложки. На огромной печи в углу кухни в большой кастрюле варилась рисовая каша, а рядом девушка лет пятнадцати, в белом колпаке, который был ей явно большеватый, стояла и следила за шипящей на сковороде яичницей. Сэм — второй повар, высокий и плечистый мужчина, с круглым лицом и пышными усами, с суровым видом отчитывал молодого парня за то, что он уронил блюдо с нарезанными варёными овощами.
