– Вы в своем праве. Легенда называется “Копье, бросаемое через Сущее”, – начал Чарн.
– Сущее? – удивился я.
– Все то, в чем мы пребываем. Пространство, время, жизнь. Та–арак обозначил это так. Вейгл создали врата “Куда угодно”. Душа же проходящая через эти врата, подобна броску копья. Никто не знает куда будет этот бросок. Резонатор может сработать даже на природные камни, лежащие в определенном порядке. Обычно это два параллельных друг другу монолита. И только здесь, в “тайном месте” есть врата, которыми можно управлять. Сдается мне, что нашему молодому гению арагонцу удалось найти их и активировать. Если я прав в своих подозрениях… – ведущий замолчал.
Я не торопил его.
– Если я прав в своих подозрениях, то убейте его, когда встретите, – продолжил чозанец жестко.
– Не сомневаюсь, что последуете за ними. Полагаю, что найдете и возьмете свое. Это дело чести. Если эта установка миф, то мы просто обнаружим их тела. Повторяю, с базы не улетело ни атома, – закончил он спустя минуту.
Повернувшись к пульту, нажал на клавишу, отправляя отчет. Эта страница жизни перевернута. Приключение обещало быть более захватывающим, чем вначале представлялось. У истинного чозанца в жизни должно быть приключение, битва, о которой сохранится память в его роду. Я знал наизусть все подвиги Сонду, от вовремя подведенного правителю скакуна до долгой осады планеты Тонк. Меня ждала не рядовая поезда, поэтому знакомое адреналиновое предвкушение начинало плавить нервы и мозг. Эйфория. Вот что я чувствовал.
Каким то невероятным чутьем понимал, что след правильный. Пару приказов об усилении продвижения по коридорам и начну готовить походную форму. Давно я не охотился.
Куда идут настоящие герои первым делом? Верно. На кухню, ориентируясь по запаху. Человеку, знакомому с многоуровневыми городами, блуждание по переходам далось легко. Обеденное время давало знать легким голодом. Шустро бегающие по своим делам слуги с любопытством поглядывали не меня, но не препятствовали.
Огромное помещение с открытыми очагами и множеством столов встретило суетой, криками и стуком ножей. Шум стоял приличный. Мелкий пацан метнулся от меня, после моей попытки заговорить. Вторая женщина, втянув голову, поспешила с корзиной овощей к дальнему столу. Быть на кухне и не поесть, это не для меня.
Я двинулся к ближайшей крепкой фигуре, увлеченно шинкующей неопознаваемые овощи.
– Уважаемый! К вам обращаюсь, – положил руку на мощное плечо повара. Внезапная тишина установилась в зале. Стало слышно бульканье похлебки в котле. Оглянулся. Все замерли испуганными сусликами, глядя на нас с поваром.
Медленно, очень медленно, словно в ужастике фигура стала поворачиваться. И не просто, а со словами: “Кто смерть свою торопит?”
Сусликом с протянутой лапой замер и я, не сообразив ее убрать. А когда сообразил было поздно. Моя ладонь надежно лежала на высокой женской груди. Высокая, коренастая, неопределенного возраста, с основательным слоем жирка по всему телу передо мной стояла фурия. Непререкаемый авторитет кухни. Богиня ножа и черпака. Карающая длань в грязном фартуке и косынке.
Осознав весь ужас произошедшего, резко отдернул руку, чтобы приложить к сердцу:
– Прекрасная леди! Сможете ли вы когда нибудь простить меня?!
Женщина нахмурилась и открыла было рот, но меня уже несло:
– Не торопитесь судить меня, всемилостивейшая! Будучи голоден вот уже несколько дней поспешил сюда. Далеко за пределами Олфейн наслышаны о яствах, подаваемых славными поварами замка. Можно ли судить меня за поспешность, когда в глазах темнеет от запахов.
Окружающие сочувственно закивали. Видимо, голод здесь знали не по наслышке. К тому же вид у меня был бледный и несчастный. Что то неуловимо изменилось в лице женщины. Она снова попыталась заговорить.
– Бесподобная волшебница очага! Заметь, как безошибочно привело чутье к тебе, как к источнику всего самого вкусного, что только можно представить себе, – нагло врал я, трепетно глядя в зеленоватые глаза.
Странное волнообразное движение прошло по ее телу. Спустя секунду, вторая волна. Судорога скривила лицо и откинувшись назад она громко расхохоталась: –Умориииил..Вол..волшебница…
По одному, осознавая, что гроза минула, к ней присоединились все кухонные работники. Включая меня. Позднее узнал, что волшебницы очагов в местном фольклоре реальные фигуры.
Надо ли говорить, что меня тут же усадили в углу снабдив невероятным количеством еды. Я был признан за своего. К столу то и дело подходили люди на минутку, чтобы перекинуться словом. Интересовала их, конечно, фея. Действительно ли она известная волшебница. На мои неопределенные закатывания глаз к потолку они понимающе кивали и отходили довольные. Бесконечный поток Пепинов, Ладушей и Светлик не так легко запомнить и соотнести с лицами. Порадовался наличию дополнительного чипа памяти в голове.
Богиню кухни звали Маруша. Это была ее вотчина. Веселые взгляды, которыми та успевала одаривать меня, говорили, что мы как минимум друзья теперь.
Оживление царившее на кухне объяснялось сегодняшним пиром по поводу прибытия феи Алиссэ. Слуги делились информацией охотно, видя мой интерес.
Уже давно обед съеден, а поток желающих поболтать не прерывался. Пару раз подходила Маруша, чтобы перевести дух и просветить меня. Оказывается, пир только для родовитых, поэтому я пролетаю мимо. На уверения, что я родовит, Маруша пренебрежительно фыркнула:
– Ну да. В своих землях может и родовит. Токмо туточки ты никто.
Не особо приятно, зато сведений нужных и ненужных собрал вагон. Вечером, когда начался пир, слугам стало не до меня. Голова слегка гудела от такого плотного общения. Назад шел на автомате.
Осмыслить стоило многое. Владетель Ангус представлялся в глазах слуг прямым, честным, но упертым воином. Если давал слово, то следовал ему. Красавица жена его кокетка по природе, но правил приличия не нарушала. Дочь Нуари отличалась спокойным и добрым нравом. Занозой для слуг стал наследник. Многие носили следы его жестоких развлечений или просто неудовольствия. Симпатичных служанок в замке не осталось. Хозяин земель ограничивал по мере возможности наследника. Не многие решались ему жаловаться. Поэтому пожелания долгих лет жизни Владетелю от обитателей Олфейн были искренни.
Крыло цитадели, примыкавшее к нашим покоям, как вымерло. Все ушли на пир. Даже Лупастика не было. Время отлично подходило, чтобы переговорить с Двенадцатым.
– Двенашка, ты где? – попробовал связаться с роботом.
– Напротив тебя. В подлеске.
– Дуй ко мне, – я устроился на высоком подоконнике, который выходил на ров. Абсолютная темнота делала звезды ярче и крупнее. Незнакомое расположение звезд ни о чем не говорило. Нужен Железяка со своим оборудованием, чтобы запеленговать космические маяки или приметные пульсары. Тихий всплеск и испуганное “ква” подсказали, что робот уже близко. Сканер показывал, что дно под тонким слоем ила каменное. Шорох осыпающихся камешков под окном ознаменовал прибытие робота. Лезть на стену всей массой не стоило. Я ждал, когда появится голова и манипуляторы на выдвижных шарнирах. Их бесшумность превзошла ожидания, поэтому я вздрогнул, когда напротив меня бледно замерцали линзы.
– Ах ты ж! Двенадцатый! – немного нервно среагировал я.
– Как дела, Морт?
– Норм дела. Весь день на кухне слуг слушал. Алиссэ на пире. Сам то как?
– Сижу в лесу весь день. Поломал все силки, какие нашел. Кроли оценили. Теперь я свой, – мягко замерцал Двенадцатый.
У мальчика то склонность к работе со зверушками. Как раньше не замечал.
– В каком смысле свой? – любопытство не отпускало.
– Мамочка деток принесла. Восемь штук. Сама девятая. Поэтому давай быстрее, они там без присмотра.
– С пополнением, Железный! – хмыкнул я.
– К делу, Морт!
– Хорошо. Запеленгуй маяки и якоря по звездным картам. Соотнеси с центром Галактики. Измерь излучения на всех волнах. Покажи наше местоположение, – получил указания робот.
Через полчаса Двенадцатый отмер.
– Занятные данные, Морти, – в редких случаях удостаивался называться этим детским именем из уст робота.
– Не томи, – подтолкнул его.
– Маяки пеленг не берет. Известных пульсаров нет. Неизвестных полно. Центр Галактики нашел. Это точно наша Галактика. Но самое интересное в излучениях и смещениях, – любитель драматических пауз снова замолчал.
Не стал торопить, это не меня в лесу дети ждут.
– Короче, Морт. Излучения показывают, что это наша Галактика, но на два миллиона лет моложе.
Не сказать, что я удивился, но голова поплыла. То ли от шока, то ли от обжорства. Каков же реальный уровень Цивилизации Вейгл, если они манипулировали временем? Наука арагонцев и всего известного сектора в один голос утверждала невозможность подобных перемещений. В итоге я тут. Возможно, один из моих предков ходит поблизости. Поэтому Алиссэ не смогла найти нитей, связующих меня и отца. Его еще не существовало в проекте.
– Морт, надо интегрироваться в это общество. Если ты маячки сохранил, то добавлю свои и доделаю до камер слежения. Хоть четыре штуки, но установим.
– Какие маячки? – посмотрел в линзы роботу.
В ответ тот уставился на меня:
– Что чозан установил на тебя. Свои я сразу же снял.
Меня обдало волной жара, а затем холода. Непростительная глупость. Около недели таскаться по базе с маяками!
– Двенашечка. А они у меня где?
– За правым ухом и левая нога, – не задумываясь выдал тот.
– Алиссэ и Лупастик?
– Нет. У них нет. Наклонись. Я сейчас аккуратно вырежу, – потянулся манипуляторами робот.
Ухо саднило, нога болела, когда проснулся следующим днем ближе к вечеру. Пир затянулся до утра. Слышал как провожали Алиссэ. Пуховка была с ней, так как заявились одновременно. Однако, их бирюзовасть не пошла на широкую как взлетная полоса кровать хозяйки, а придавила меня на крохотном топчане. Я не в претензии.
Этот Мир. Неужели ему придётся стать нашим домом? Если да, то что я могу предложить Алиссэ. Все вопросы зависли без ответа.
В комнате сидели двое. Легкие летние сумерки сгущались тенями по углам. Один задумчиво крутил в изящной руке бокал с вином. Утонченное лицо, замечательное хищной красотой, порою кривилось от мелькавших мыслей. Дорогая одежда выгодно оттеняла поджарую фигуру. Человек был молод. Карие глаза и темные волосы выделялись на аристократически бледном лице.
– Что мне делать? – неспешно начал он, словно не нуждаясь в собеседнике.
– Отец не успокоится. Нам двоим слишком мал Олфейн. Упрямый старикан крепок и осторожен, – последние слова повисли в воздухе.
Вторая фигура сидела глубоко в тени, не шевелясь.
За окном послышалась трель вечерней птицы. Самозабвенная рулада нежности и любви. Напрасно. Старания певца никто не оценил.
– Замок наследую я. Я будущий владетель. Вправе чинить суд на свое усмотрение.
Легкое движение и шорох ткани с соседнего роскошного кресла были ему ответом.
Молодой человек вздохнул, посмотрев в окно. Но не дивный пейзаж сейчас стоял перед его взором.
– Как надоели ограничения! Где взять развлечений. Почему нельзя делать то, что хочу с людишками. Они и так моя собственность, – холеная рука крепко сжала бронзовый бокал.
– Может взять за себя эту глупышку Наиль? Маленькая холеная свинка до безобразия богата. Но…батенька. Ее батюшка. У маленьких свинок папочки отличные крупные боровы, – засмеялся своей шутке парень.
– Нет. Мне нужна власть сейчас. Пока я молод и есть кураж, – отсмеявшись, продолжил он.
– Кстати, Нуари, что слышно о волшебнице фее? Стоит ли у нее купить помощь в устранении старикана. Ласки ей не обещаю, тощие дамы не в моем вкусе. Деньгами и положением не обижу. Отличная идея приручить фею, – вдохновился наследник замка.
Прежде, чем собеседница успела ответить, в дверь тихо постучали. Минуту ничего не происходило. Затем дверь медленно открылась и прихрамывая вошел пожилой лакей, неся свечи.
– Милор. Леди. Вечерние свечи, – заучено обронил слуга. Свечи были неспешно установлены на столике, рядом с которым сидели собеседники. Когда старик, наконец ушел, из глубины второго кресла выдвинулась фигура девушки. Сияние свечей позволяло рассмотреть ее внимательнее. Леди вступала в пору цветения. Тот неловкий момент, когда девочка подросток перестает быть ребенком и становится девушкой. Будучи младше брата она унаследовала те же черты лица, но волосы отличались более теплым оттенком. Они тщательно уложенной волной лежали на правом плече.
– Почему ты не боишься того, что делаешь? – она кивнула вслед вышедшему слуге. – При этом держишь его при себе.
– Что б ты понимала, глупая. Я его хозяин. Рука кормящая. Было смешно, когда гончие трепали его филей. Жив же? Живой. Еще и денег получил, – выражение пренебрежения исказило на мгновение красоту черт наследника.
– Ты же не серьезно сейчас про отца? – внимательные теплые глаза девушки смотрели на него.
– Моя милая глупая курица. Женские мозги не способны понять то, что я сейчас сказал. Забудь все. Я же твой любимый братик Штим, – состроил умилительную гримаску парень.
Видя, что девушка не отреагировала и по прежнему смотрит на него, продолжил:
– Когда через пару лет встретишь свой восемнадцатый день рождения, тебя сразу отдадут старикану. Дружку отца. Они еще воевали вместе. Тогда, косуля моя золотая, тебя не будет мучать благородство. Совсем другие проблемы появятся. Лучше бы тебе помечтать о скорейшем отбытии отца на небеса. Твой брат точно не станет настаивать на свадьбе. Между ужасной участью стать женой развалины и тобой могу встать только я.
По мере того как юноша говорил лицо девушки грустнело и она отодвигалась вглубь кресла. К концу речи ее фигурка фонила неподдельным горем и ужасом.
– Цыпленочек! Ты что? Не бойся, братик все сделает для единственного близкого человека, – он подался к ней и приобнял, встав на колени.
– Но я люблю отца, – тихо выдохнула Нуари.
– Он тебя не любит, – припечатал брат. – А иначе отменил бы свадьбу со стариком. Думаешь он не понимает как это мерзко?!
Плавным слитым движением встав с пола, наследник начал расхаживать по комнате. Пламя свечей, колеблемое ветром от движения, выписывало странные фигуры по стенам, оживляя тени.
– Мы связаны одной судьбой, которой распоряжается отец. Мы для него шахматные фигуры на доске. На мать надежды нет. Поразительно не честолюбивая особа. Только пиры, украшения и огромная тяга к интрижкам, сдерживаемая лишь ее страхом перед владетелем. Пойми, сестренка, мы с тобой против всего мира. Срок для решения этой проблемы два года, – говорил глухим голосом, волнуясь все больше Штим.
– Не бойся. Я все решу. Тебе не нужно знать ни о чем, – остановился он перед сестрой.
– Я так боюсь, брат. Так боюсь, – всхлипнула Нуари.
– Слушай меня и все будет хорошо, глупая. Феечка. Очаруй ее. Сблизься. Стань лучшей подругой. Нам нужен маг или волшебник. Желательно сильнее старого Кабошона. Верь мне. Слышишь?!
Ночь вступала в свои права. Звезды равнодушно взирали на этот мир. Певчие птицы закончили вечернее выступление.
– Сущее? – удивился я.
– Все то, в чем мы пребываем. Пространство, время, жизнь. Та–арак обозначил это так. Вейгл создали врата “Куда угодно”. Душа же проходящая через эти врата, подобна броску копья. Никто не знает куда будет этот бросок. Резонатор может сработать даже на природные камни, лежащие в определенном порядке. Обычно это два параллельных друг другу монолита. И только здесь, в “тайном месте” есть врата, которыми можно управлять. Сдается мне, что нашему молодому гению арагонцу удалось найти их и активировать. Если я прав в своих подозрениях… – ведущий замолчал.
Я не торопил его.
– Если я прав в своих подозрениях, то убейте его, когда встретите, – продолжил чозанец жестко.
– Не сомневаюсь, что последуете за ними. Полагаю, что найдете и возьмете свое. Это дело чести. Если эта установка миф, то мы просто обнаружим их тела. Повторяю, с базы не улетело ни атома, – закончил он спустя минуту.
Повернувшись к пульту, нажал на клавишу, отправляя отчет. Эта страница жизни перевернута. Приключение обещало быть более захватывающим, чем вначале представлялось. У истинного чозанца в жизни должно быть приключение, битва, о которой сохранится память в его роду. Я знал наизусть все подвиги Сонду, от вовремя подведенного правителю скакуна до долгой осады планеты Тонк. Меня ждала не рядовая поезда, поэтому знакомое адреналиновое предвкушение начинало плавить нервы и мозг. Эйфория. Вот что я чувствовал.
Каким то невероятным чутьем понимал, что след правильный. Пару приказов об усилении продвижения по коридорам и начну готовить походную форму. Давно я не охотился.
Прода от 23.03.2025, 16:28
Глава 32. Мортан. Обживаемся.
Куда идут настоящие герои первым делом? Верно. На кухню, ориентируясь по запаху. Человеку, знакомому с многоуровневыми городами, блуждание по переходам далось легко. Обеденное время давало знать легким голодом. Шустро бегающие по своим делам слуги с любопытством поглядывали не меня, но не препятствовали.
Огромное помещение с открытыми очагами и множеством столов встретило суетой, криками и стуком ножей. Шум стоял приличный. Мелкий пацан метнулся от меня, после моей попытки заговорить. Вторая женщина, втянув голову, поспешила с корзиной овощей к дальнему столу. Быть на кухне и не поесть, это не для меня.
Я двинулся к ближайшей крепкой фигуре, увлеченно шинкующей неопознаваемые овощи.
– Уважаемый! К вам обращаюсь, – положил руку на мощное плечо повара. Внезапная тишина установилась в зале. Стало слышно бульканье похлебки в котле. Оглянулся. Все замерли испуганными сусликами, глядя на нас с поваром.
Медленно, очень медленно, словно в ужастике фигура стала поворачиваться. И не просто, а со словами: “Кто смерть свою торопит?”
Сусликом с протянутой лапой замер и я, не сообразив ее убрать. А когда сообразил было поздно. Моя ладонь надежно лежала на высокой женской груди. Высокая, коренастая, неопределенного возраста, с основательным слоем жирка по всему телу передо мной стояла фурия. Непререкаемый авторитет кухни. Богиня ножа и черпака. Карающая длань в грязном фартуке и косынке.
Осознав весь ужас произошедшего, резко отдернул руку, чтобы приложить к сердцу:
– Прекрасная леди! Сможете ли вы когда нибудь простить меня?!
Женщина нахмурилась и открыла было рот, но меня уже несло:
– Не торопитесь судить меня, всемилостивейшая! Будучи голоден вот уже несколько дней поспешил сюда. Далеко за пределами Олфейн наслышаны о яствах, подаваемых славными поварами замка. Можно ли судить меня за поспешность, когда в глазах темнеет от запахов.
Окружающие сочувственно закивали. Видимо, голод здесь знали не по наслышке. К тому же вид у меня был бледный и несчастный. Что то неуловимо изменилось в лице женщины. Она снова попыталась заговорить.
– Бесподобная волшебница очага! Заметь, как безошибочно привело чутье к тебе, как к источнику всего самого вкусного, что только можно представить себе, – нагло врал я, трепетно глядя в зеленоватые глаза.
Странное волнообразное движение прошло по ее телу. Спустя секунду, вторая волна. Судорога скривила лицо и откинувшись назад она громко расхохоталась: –Умориииил..Вол..волшебница…
По одному, осознавая, что гроза минула, к ней присоединились все кухонные работники. Включая меня. Позднее узнал, что волшебницы очагов в местном фольклоре реальные фигуры.
Надо ли говорить, что меня тут же усадили в углу снабдив невероятным количеством еды. Я был признан за своего. К столу то и дело подходили люди на минутку, чтобы перекинуться словом. Интересовала их, конечно, фея. Действительно ли она известная волшебница. На мои неопределенные закатывания глаз к потолку они понимающе кивали и отходили довольные. Бесконечный поток Пепинов, Ладушей и Светлик не так легко запомнить и соотнести с лицами. Порадовался наличию дополнительного чипа памяти в голове.
Богиню кухни звали Маруша. Это была ее вотчина. Веселые взгляды, которыми та успевала одаривать меня, говорили, что мы как минимум друзья теперь.
Оживление царившее на кухне объяснялось сегодняшним пиром по поводу прибытия феи Алиссэ. Слуги делились информацией охотно, видя мой интерес.
Уже давно обед съеден, а поток желающих поболтать не прерывался. Пару раз подходила Маруша, чтобы перевести дух и просветить меня. Оказывается, пир только для родовитых, поэтому я пролетаю мимо. На уверения, что я родовит, Маруша пренебрежительно фыркнула:
– Ну да. В своих землях может и родовит. Токмо туточки ты никто.
Не особо приятно, зато сведений нужных и ненужных собрал вагон. Вечером, когда начался пир, слугам стало не до меня. Голова слегка гудела от такого плотного общения. Назад шел на автомате.
Осмыслить стоило многое. Владетель Ангус представлялся в глазах слуг прямым, честным, но упертым воином. Если давал слово, то следовал ему. Красавица жена его кокетка по природе, но правил приличия не нарушала. Дочь Нуари отличалась спокойным и добрым нравом. Занозой для слуг стал наследник. Многие носили следы его жестоких развлечений или просто неудовольствия. Симпатичных служанок в замке не осталось. Хозяин земель ограничивал по мере возможности наследника. Не многие решались ему жаловаться. Поэтому пожелания долгих лет жизни Владетелю от обитателей Олфейн были искренни.
Крыло цитадели, примыкавшее к нашим покоям, как вымерло. Все ушли на пир. Даже Лупастика не было. Время отлично подходило, чтобы переговорить с Двенадцатым.
– Двенашка, ты где? – попробовал связаться с роботом.
– Напротив тебя. В подлеске.
– Дуй ко мне, – я устроился на высоком подоконнике, который выходил на ров. Абсолютная темнота делала звезды ярче и крупнее. Незнакомое расположение звезд ни о чем не говорило. Нужен Железяка со своим оборудованием, чтобы запеленговать космические маяки или приметные пульсары. Тихий всплеск и испуганное “ква” подсказали, что робот уже близко. Сканер показывал, что дно под тонким слоем ила каменное. Шорох осыпающихся камешков под окном ознаменовал прибытие робота. Лезть на стену всей массой не стоило. Я ждал, когда появится голова и манипуляторы на выдвижных шарнирах. Их бесшумность превзошла ожидания, поэтому я вздрогнул, когда напротив меня бледно замерцали линзы.
– Ах ты ж! Двенадцатый! – немного нервно среагировал я.
– Как дела, Морт?
– Норм дела. Весь день на кухне слуг слушал. Алиссэ на пире. Сам то как?
– Сижу в лесу весь день. Поломал все силки, какие нашел. Кроли оценили. Теперь я свой, – мягко замерцал Двенадцатый.
У мальчика то склонность к работе со зверушками. Как раньше не замечал.
– В каком смысле свой? – любопытство не отпускало.
– Мамочка деток принесла. Восемь штук. Сама девятая. Поэтому давай быстрее, они там без присмотра.
– С пополнением, Железный! – хмыкнул я.
– К делу, Морт!
– Хорошо. Запеленгуй маяки и якоря по звездным картам. Соотнеси с центром Галактики. Измерь излучения на всех волнах. Покажи наше местоположение, – получил указания робот.
Через полчаса Двенадцатый отмер.
– Занятные данные, Морти, – в редких случаях удостаивался называться этим детским именем из уст робота.
– Не томи, – подтолкнул его.
– Маяки пеленг не берет. Известных пульсаров нет. Неизвестных полно. Центр Галактики нашел. Это точно наша Галактика. Но самое интересное в излучениях и смещениях, – любитель драматических пауз снова замолчал.
Не стал торопить, это не меня в лесу дети ждут.
– Короче, Морт. Излучения показывают, что это наша Галактика, но на два миллиона лет моложе.
Не сказать, что я удивился, но голова поплыла. То ли от шока, то ли от обжорства. Каков же реальный уровень Цивилизации Вейгл, если они манипулировали временем? Наука арагонцев и всего известного сектора в один голос утверждала невозможность подобных перемещений. В итоге я тут. Возможно, один из моих предков ходит поблизости. Поэтому Алиссэ не смогла найти нитей, связующих меня и отца. Его еще не существовало в проекте.
– Морт, надо интегрироваться в это общество. Если ты маячки сохранил, то добавлю свои и доделаю до камер слежения. Хоть четыре штуки, но установим.
– Какие маячки? – посмотрел в линзы роботу.
В ответ тот уставился на меня:
– Что чозан установил на тебя. Свои я сразу же снял.
Меня обдало волной жара, а затем холода. Непростительная глупость. Около недели таскаться по базе с маяками!
– Двенашечка. А они у меня где?
– За правым ухом и левая нога, – не задумываясь выдал тот.
– Алиссэ и Лупастик?
– Нет. У них нет. Наклонись. Я сейчас аккуратно вырежу, – потянулся манипуляторами робот.
Ухо саднило, нога болела, когда проснулся следующим днем ближе к вечеру. Пир затянулся до утра. Слышал как провожали Алиссэ. Пуховка была с ней, так как заявились одновременно. Однако, их бирюзовасть не пошла на широкую как взлетная полоса кровать хозяйки, а придавила меня на крохотном топчане. Я не в претензии.
Этот Мир. Неужели ему придётся стать нашим домом? Если да, то что я могу предложить Алиссэ. Все вопросы зависли без ответа.
Глава 33. Камера слежения Двенадцатого,
В комнате сидели двое. Легкие летние сумерки сгущались тенями по углам. Один задумчиво крутил в изящной руке бокал с вином. Утонченное лицо, замечательное хищной красотой, порою кривилось от мелькавших мыслей. Дорогая одежда выгодно оттеняла поджарую фигуру. Человек был молод. Карие глаза и темные волосы выделялись на аристократически бледном лице.
– Что мне делать? – неспешно начал он, словно не нуждаясь в собеседнике.
– Отец не успокоится. Нам двоим слишком мал Олфейн. Упрямый старикан крепок и осторожен, – последние слова повисли в воздухе.
Вторая фигура сидела глубоко в тени, не шевелясь.
За окном послышалась трель вечерней птицы. Самозабвенная рулада нежности и любви. Напрасно. Старания певца никто не оценил.
– Замок наследую я. Я будущий владетель. Вправе чинить суд на свое усмотрение.
Легкое движение и шорох ткани с соседнего роскошного кресла были ему ответом.
Молодой человек вздохнул, посмотрев в окно. Но не дивный пейзаж сейчас стоял перед его взором.
– Как надоели ограничения! Где взять развлечений. Почему нельзя делать то, что хочу с людишками. Они и так моя собственность, – холеная рука крепко сжала бронзовый бокал.
– Может взять за себя эту глупышку Наиль? Маленькая холеная свинка до безобразия богата. Но…батенька. Ее батюшка. У маленьких свинок папочки отличные крупные боровы, – засмеялся своей шутке парень.
– Нет. Мне нужна власть сейчас. Пока я молод и есть кураж, – отсмеявшись, продолжил он.
– Кстати, Нуари, что слышно о волшебнице фее? Стоит ли у нее купить помощь в устранении старикана. Ласки ей не обещаю, тощие дамы не в моем вкусе. Деньгами и положением не обижу. Отличная идея приручить фею, – вдохновился наследник замка.
Прежде, чем собеседница успела ответить, в дверь тихо постучали. Минуту ничего не происходило. Затем дверь медленно открылась и прихрамывая вошел пожилой лакей, неся свечи.
– Милор. Леди. Вечерние свечи, – заучено обронил слуга. Свечи были неспешно установлены на столике, рядом с которым сидели собеседники. Когда старик, наконец ушел, из глубины второго кресла выдвинулась фигура девушки. Сияние свечей позволяло рассмотреть ее внимательнее. Леди вступала в пору цветения. Тот неловкий момент, когда девочка подросток перестает быть ребенком и становится девушкой. Будучи младше брата она унаследовала те же черты лица, но волосы отличались более теплым оттенком. Они тщательно уложенной волной лежали на правом плече.
– Почему ты не боишься того, что делаешь? – она кивнула вслед вышедшему слуге. – При этом держишь его при себе.
– Что б ты понимала, глупая. Я его хозяин. Рука кормящая. Было смешно, когда гончие трепали его филей. Жив же? Живой. Еще и денег получил, – выражение пренебрежения исказило на мгновение красоту черт наследника.
– Ты же не серьезно сейчас про отца? – внимательные теплые глаза девушки смотрели на него.
– Моя милая глупая курица. Женские мозги не способны понять то, что я сейчас сказал. Забудь все. Я же твой любимый братик Штим, – состроил умилительную гримаску парень.
Видя, что девушка не отреагировала и по прежнему смотрит на него, продолжил:
– Когда через пару лет встретишь свой восемнадцатый день рождения, тебя сразу отдадут старикану. Дружку отца. Они еще воевали вместе. Тогда, косуля моя золотая, тебя не будет мучать благородство. Совсем другие проблемы появятся. Лучше бы тебе помечтать о скорейшем отбытии отца на небеса. Твой брат точно не станет настаивать на свадьбе. Между ужасной участью стать женой развалины и тобой могу встать только я.
По мере того как юноша говорил лицо девушки грустнело и она отодвигалась вглубь кресла. К концу речи ее фигурка фонила неподдельным горем и ужасом.
– Цыпленочек! Ты что? Не бойся, братик все сделает для единственного близкого человека, – он подался к ней и приобнял, встав на колени.
– Но я люблю отца, – тихо выдохнула Нуари.
– Он тебя не любит, – припечатал брат. – А иначе отменил бы свадьбу со стариком. Думаешь он не понимает как это мерзко?!
Плавным слитым движением встав с пола, наследник начал расхаживать по комнате. Пламя свечей, колеблемое ветром от движения, выписывало странные фигуры по стенам, оживляя тени.
– Мы связаны одной судьбой, которой распоряжается отец. Мы для него шахматные фигуры на доске. На мать надежды нет. Поразительно не честолюбивая особа. Только пиры, украшения и огромная тяга к интрижкам, сдерживаемая лишь ее страхом перед владетелем. Пойми, сестренка, мы с тобой против всего мира. Срок для решения этой проблемы два года, – говорил глухим голосом, волнуясь все больше Штим.
– Не бойся. Я все решу. Тебе не нужно знать ни о чем, – остановился он перед сестрой.
– Я так боюсь, брат. Так боюсь, – всхлипнула Нуари.
– Слушай меня и все будет хорошо, глупая. Феечка. Очаруй ее. Сблизься. Стань лучшей подругой. Нам нужен маг или волшебник. Желательно сильнее старого Кабошона. Верь мне. Слышишь?!
Ночь вступала в свои права. Звезды равнодушно взирали на этот мир. Певчие птицы закончили вечернее выступление.
