На столе перед Бедтани лежало три документа.
«Соглашение о забвении - Пэлла Карвалс» с тремя подписями Уйефаля, Байэдре и Ирин, которая была не менее мутной личностью чем Уйефаль и раздражала не меньше. Но Ниит не видела в ней ничего однозначно отрицательного.
«Отчёт об изменении памяти» за подписью одного только Уйефаля.
А также «Запрет на вмешательство в разум Пэллы Карвалс без разрешения её опекуна» с подписью Байэдре и Уйефаля.
На краю стола, едва не падая, лежала папка не относящаяся к архиву Управления. Она была привезена Бедтани с материка.
Папка с делом о радикальном патриархальном тайном обществе, которое разоблачил Уйефаль двадцать лет назад. (И в котором, по слухам - долгое время состоял) Отвратительное и мерзкое дело: принудительные браки несовершеннолетних с взрослыми мужиками, изнасилования, подпольные роды без медпомощи.
И это почти под носом у божественного клана Бирюзовых Журавлей. От этой истории они и поныне не могут отмыться.
Но почему это дело здесь?
Часть 1. Серия 3
Март. Месяц капелей и медленного пробуждения природы. В марте расцветает сакура и гиацинты, прилетают перелётные птицы из южных стран. Весна, благодать, солнышко припекает. Где-то.
Пэлла видела такой март только в телевизоре. За окном, тем временем…Добро пожаловать в пояс вечной мерзлоты! Какая оттепель? Сегодня с утра прогноз пообещал им неделю крепких морозов - настолько крепких, что было обьявлено черезвычайное положение. Впрочем и сейчас не лучше - за окном была снежная метель и первые этажи к чертям завалило снегом. Абсолютно нулевая видимость и так уже третий день.
У всего этого разгула стихии был только один плюс - никакой работы ещё неделю. На время пока не кончится метель, демоны разогнали всех по домам. Работали только экстренные службы. Находиться на улице сейчас было рисковано - могло сбить с ног порывом ветра или завалить упавшим с крыши снегом. Местные ветра это ужас.
Морозы тут были привычным делом, но когда на улице даже дышать было трудно от холода, народ по кафешкам не ходил, поэтому выходные затягивались.
Справедливости ради - такое в марте случается редко. Всё таки, обычно - экстремальные морозы это февральская история. Но в этом году природа решила устроить для людишек увлекательный аттракцион вместо ожидаемого потепления. От долгой зимы все устали. А тут ЭТО. Март стартовал неудачно.
На улицу, сказали, выпустят только когда ветер перестанет сшибать с ног. Но если кто и хотел нарушить предписание, то всё равно не мог - по улицам сейчас можно было передвигаться только прорывая себе тоннель под трёхметровым (а где-то и пятиметровым) слоем снега. Входную дверь намертво придавило. Что-то расчищать имело смысл только после окончания метели.
Это второе вынужденое затворничество за эту зиму. Впрочем, тут она всегда щедра на приключения.
Дверь её квартиры была открыта. Пэлла чувствовала себя некомфортно. Вот-вот должна была прибыть гуманитарная помощь из Управления, поэтому старшая по подъезду попросила не запираться.
— Приехали, спускайтесь! — Вызвали жильцов. Наналь громко била половником об алюминиевый таз, ходя по этажам. Такой шум и за закрытой дверью не проигнорируешь.
Убедившись, что народ повылазил из квартир, Наналь поднималась выше. Жильцы, тихо ропча, спускались в холл.
— Нельзя к дверям всё принести? Почему я должна потом всё на своём горбу тащить? — Возмущалась сорокалетняя женщина в салатовом спортивном костюме и с волосами цвета свекольного сока.
Пэлла удержалась от того что бы закатить глаза - слишком много свидетелей.
В холле собралось около сотни людей - половина жителей двенадцатиэтажного здания. Выглядели они по-домашнему: в халатах, в майках, с бигудями в волосах, парочка мужчин в футболках и трусах. Мамочки с орущими младенцами и дед с трёхлитровой бутылкой пива. Пэлла была одна из немногих кто сподобился переодеться в «уличное». Всё же гостей, заранее оповестивших о своём приходе, встречать в чём попало - это свинство. Вряд ли правила базового этикета изменились со времён её обучения в школе.
К ним с гуманитаркой пожаловала Сеши - белый счетовод. Она занималась учётом родившихся, заведовала свадьбами и разводами. Отношения с Пэллой у них были ровные - они редко замечали существование друг друга.
У Сеши были волосы сливочного цвета и карие глаза. Большие рябые крылья за её спиной слегка намокли от растаявшего снега. Несмотря на адский холод «за бортом», демоница щеголяла всего лишь в джинсах и свитере.
Рядом с ней, с бумагами, стояла человеческая сотрудница Управления. Она, в отличие от демоницы была в шубе, варежках и синтепоновых штанах.
— Все собрались? — Спросила Сеши подошедшую Наналь.
— Из каждой квартиры пришёл хотя бы один человек, — сказала она.
Помощница Сеши открыла список и начала вызывать людей. Процесс был небыстрым. Подзывали по два-три человека одновременно и ждали пока они унесут все свои коробки. Количество коробок разнилось в зависимости от количества членов семьи. К счастью, в их доме было запрещено проживать больше трёх в квартире.
Как всегда в таких случаях кто-то начал скандалить, но Сеши пообещала позвать на помощь кого-нибудь из отдела безопасности и скандалисты резко потухли.
Увы, но быстрее было никак нельзя. В прошлые разы, некоторые жители похватали чужие коробки, воспользовавшись тем, что никто за ними пристально не следил и вокруг было столпотворение. В итоге - теперь мучались все.
Пэлла только месяц назад узнала от Ненсилин, что колдовать на этажах их дома было запрещено и что гумманитарку не оставляли под дверьми (раньше так и делали) именно по этой причине. Сеши доставала коробки из воздуха (опять колдунство!) и видимо она не могла делать это нигде кроме холла.
Причина, по которой именно в их доме нельзя было колдовать, была неизвестна, но Байэ?дрэ наложил это ограничение примерно пять лет назад.
Так что жильцы поднимали коробки своими силами.
— Пэлла Колвонс.
— Карвалс, — привычно поправила Пэлла.
— Извините, — ровным тоном извинилась помощница Сеши.
— Ничего страшного, — столь же формально ответила Пэлла.
Это уже как ритуал.
Ей вручили две коробки. Она поставила их одна на другую и что бы никого не раздражать, решила отнести наверх обе разом.
Справлялась она неплохо до третьего этажа. На пролёте между третьим и четвёртым она выдохлась и поставила коробки на пол, что бы передохнуть.
Там её и застала «армия спасения» в виде Малинойи - того самого двадцати девятилетнего красавчика, которого сватала ей Гостел (и по сей день сватает, что б её).
Он не был похож на типичного мужика живущего на острове. Всегда гладко выбрит, в чистой одежде, с симпатичным лицом и милой родинкой над губой. Не выглядит как обезьяна и потому - подозрительный тип. И имя слишком демоническое - Малинойя.
Вдвойне подозрителен потому что не пьёт. Как это? На острове все мужики беспробудно бухают и мрут, не дожив до пятидесяти. Это женщины могли не пить (это было социально неодобряемо), а мужики все пили. Даже демонов это правило не обошло стороной: Уйефаль и Байэ?дрэ? ещё как прикладывались к спиртному.
Пэлла, конечно, сильно преувеличивала. Трезвенников на острове хватало, но в её окружении было всё очень с этим плохо.
Ещё Малинойя был в разводе и с «прицепом» в виде младшего сына. Ещё и с алиментами на старшего. Гостел его очень жалела и пыталась женить на ком-нибудь. Как же так - мужик и с дитём? Мучается поди, бедный. Надо срочно найти ему бесплатную обслугу в лице женщины, что бы она спасла его от ответственности и домашнего быта. Сам Малинойя её энтузиазма не разделял, ни с кем знакомиться не пытался.
— Может я вам помогу? — Спросил он.
Пэлла терпеть не могла помощь от мужчин. Принципы её жизни: не принимать помощь и подарки от них, не улыбаться им, не делать комплименты, не говорить с ними дольше одной минуты. Уйефаль называл её радикальной феменисткой, но она если честно слабо понимала кто это - здесь такие не водились. Просто заметила, что любое взаимодействие мужчины воспринимают как приглашение в кровать. Это ни капли не пугало её, но предсказуемость мужского пола вызывала брезгливость. Это выглядело чертовски примитивно. Словно разговариваешь с голубем о высоком, а он в ответ тебе: «курлык-курлык, самка» и ты понимаешь, что он думает только о сношении.
Но также, она считала - всегда стоит давать человеку шанс. Иначе можно так и сгнить со своим высокомерием.
— А вам не надо нести свои коробки? — Спросила Пэлла.
Он взлохматил себе волосы.
— Я позвонил в Управление и попросил ничего мне не присылать. Мы не нуждаемся в помощи. По правде сказать, я заранее закупился, когда узнал, что ожидается затяжная метель.
Пэлла почувствовала лёгкий стыд. Она и не подумала отказываться, хотя тоже не нуждалась. Она закупилась всякими дорогими вкусностями, рассчитывая на халяву.
Пэлла давно отказалась от идеи вести себя благородно.
Она также подумала, что невежливо вести допрос человека, который вроде как подошёл помочь. Даже если он подозрительный тип.
— Если вам нетрудно. Помогите, пожалуйста донести одну коробку на десятый этаж, — попросила она.
Чё она будет зазря пыхтеть? Лучше порадует местного рыцаря.
И они стали вместе подниматься. Вскоре оказалось, что выносливостью Малинойя от неё не отличался. И они остановились передохнуть на восьмом.
Она в очередной раз заметила, что он симпатичный: карие глаза и русые кудри с рыжеватым отливом, лицо мальчишки-студента без агрессивных маскулинных черт вроде массивного подбородка. А родинка над губой добавляла его внешности «изюминку».
Вот у Пэллы никаких «изюминок» не было. Она просто была красива, но иногда ловила себя на мысли, что её красота какая-то слишком «посредственная». Глаз не цеплялся.
Она тоже, мать её, хотела себе такую родинку.
— Извините, — сказал он — Хотел помочь, а в итоге вас задерживаю.
Он выглядел сожалеющим.
— Куда это вы меня задерживаете? — Спросила Пэлла со смешком — Спешить мне некуда - на улице сейчас не лучшая погода для срочных дел.
— Мало ли. Вдруг по телевизору ожидается интересная телепередача? — Заулыбавшись в ответ, сказал Малинойя.
— Ничего подобного. Скукота, — ответила Пэлла.
— Ласаль сказал тоже самое совсем недавно. Он ждёт мультики. Это мой сын.
«Я тоже жду мультики» — Подумала Пэлла.
Передохнув, они потащили коробки дальше.
Добравшись до десятого этажа, нелицензированые грузчики синхронно выдохнули.
Оба сожалели, что природа обделила их физической силой.
— Спасибо за помощь, — поблагодарила Пэлла — Я не очень люблю сладкое. Могу поделиться чем-нибудь к чаю.
Но Малинойя отказался.
— Думаю, мне не стоит приносить домой сладости. Ласаль съел всё сладкое подчистую в первые дни после того как я закупился продуктами. Думаю, стоит проучить его. Ему стоит научится сдержанности и умению распределять ресурсы.
Вспоминая себя в детстве, Пэлла хотела пожелать папаше удачи. Дети и сдержанность - несовместимо.
Малинойя попрощался и ушёл.
Пэлла затащила коробки в квартиру и сунула нос в содержимое: три тары с молоком, пара киллограмм яблок, бутылка растительного масла, несколько киллограмм разных овощей, несколько пакетов с крупами, корнеплоды, десяток рыбных консерв с местного завода, кусок солёной грудинки и окорочка. А так же пакет чая, концетрат апельсинового сока и банка мёда. Бедненько, по сравнению с тем что обычно привозят в качестве гумманитарки. В январе ей досталось три коробки. В конце февраля, остатки из продуктового хранилища увозят в детские сады и школы, а также - в фонд материальной помощи малоимущим. Потому что от марта не ждут жёстких морозов. Видимо это остатки остатков.
Пэлла снова почувствовала укол совести, но быстро её придушила. Демоны замуровали её на этом острове только потому что у неё проблемная семья. Так что ей причитается клок шерсти с этой паршивой овцы.
Она распахнула окно и ей в лицо полетел колючий снег. Она быстро запихала быстропортящиеся продукты в пространство между решёткой и окном (таким способом хранения здесь пользовались почти все, если не хватало места в морозилке) и поспешно запахнула створки обратно пока вся квартира не превратилась в холодильник.
Что-то она умаялась.
Она включила телевизор, но вредная коробка отказалась радовать её. «На,» — говорила она, — «вот тебе скучные новости, танцульки мужиков в трико, и историческая передача про войнушку. И больше нету у меня».
Видимо, Пэлла не доросла до подобного вида развлечений. Особенно - до бородатых дядей в обтягивающих лосинах.
Сиё зрелище её усыпило.
И приснилось ей жаркое лето в благостной деревеньке «несогласных». Глупый, извращённый мир в котором она родилась и жила лет до восьми. Она бегала за кошкой и деревья вокруг были большие - не такие маленькие как на острове, а раскидистые и мощные. Во сне небо было ослепительно голубым, а листва яркого, зелёного оттенка.
Сюжет сна резко изменился. Теперь не она бегала за кошкой, а кошка бегала за ней. Деревня изчезла, превратившись в серый остров. Она обернулась и увидела мать с искажённым страшной гримасой лицом. Она бежала за ней и люди-тени отходили с её дороги.
Она почти догнала её.
Пэлла взмахнула руками, словно крыльями, оторвалась от земли и взлетела. Она поднялась над крышами домов и рассмеялась глядя на маленькую, жалкую мать.
Её крылья были столь мощны и быстры. Даже если Цильсия взлетит вслед за ней, то ни за что не догонит.
У неё были красно-бурые перья. Как скалистые склоны освещённые багровым солнцем, как чайная заварка в прозрачной чашке, как свежая кровь, пролитая на глину.
Этот бескрайний океан был для неё маленькой лужей и она могла легко перелететь через него и выбраться из этой тюрьмы.
И когда она собралась улететь, появился Уйефаль стоящий верхом на швабре и стал бить её большой костью по голове. Кость подозрительно походила на человеческую берцовую.
Тук-тук-тук.
Она резко проснулась. По подбородку стекали её слюни. В дверь кто-то настойчиво долбился.
«Тьфу» — подумала Пэлла, поспешно вытерла слюни воротником и открыла дверь.
— Пэлла. Остальные жильцы настаивают, что бы мы провели общедомовое собрание прямо сейчас, — с порога, огорошила её Наналь — Сама понимаешь - у всех работа, дела. Сейчас самое время всем собраться.
«Какое общедомовое собрание?» — Пыталась прийти в себя Пэлла. В памяти были ещё живы образы зелёного деревенского лета. Мозги отказывались заводиться - прямо как двигатель авто из прошлого века — «Кто я и где я?»
С трудом, но смысл слов Наналь всё таки до неё дошёл.
— А? Сейчас прийду, — рассеяно сказала Пэлла.
Наналь пошла по остальным квартирам. Пэлла потёрла шею. Болело всё, будто она не спала, а вагоны разгружала. Хотелось положить тело в горизонтальное положение и продолжить тихий час.
Но она ж потом ночью не уснёт.
Пэлла умылась, хмыкнула, увидев на голове оранжевый бардак с торчащими, намагничеными волосьями. Лицо «радовало» бледностью - ещё немного и можно в гроб ложиться. И в таком виде она появилась перед Наналь. Срамота.
Она немного привела себя в порядок, одела шлёпки и потащилась на третий этаж, где обычно происходили все эти «сходки».
