К Сержанту льнула одна из девушек, незатейливо названная мною Розочка за усыпанное розами платье, а другая, Пастушка (за колосья в отделке), подпирала военного-здоровенного со своей стороны, хотя и не обделяла вниманием Фифу, разве что не посылая ему воздушные поцелуи. Оставшаяся девушка в простом синем платье с посеребрённой вышивкой держалась как Снежная королева, никому не посылая авансов. Двое других кавалеров, видимо, составляли массовку, редко вписываясь в разговор, в основном отвечая на реплики Красавицы и Пастушки.
Служанки разносили напитки и закуски по кругу от Красавицы к её соседу слева Фифе до Сержанта, доходя до него почти в последнюю очередь; Розочка оказалась справа от местного центра притяжения. Очевидно, Фифа не последняя сошка в местном обществе, а Розочка ближе Красавице, чем остальные девушки.
…
Журмурная беседа оживилась, когда Красавица обратилась ко мне. Я стандартно покраснела и опустила глазки в пол. За меня что-то ответила Дурнушка. Красавица изящно вспорхнула (по-другому не скажешь) со своего диванчика, который она делила с Розочкой, и направилась ко мне, попутно о чём-то сказав служанке.
Подойдя, она элегантно опустилась на колени передо мной — наверняка, отработанные у зеркала движения. Боже, что она хочет от меня?! Я спустила ноги на пол, и она надели мне туфли. Шок — это по-нашему. Как раз служанка принесла поднос с вином и закусками. Конечно, будь у меня выбор, я б не стала пить почти на голодный желудок, булочки к чаю в меня не особо лезли. Но как отказаться на глазах у всего общества, не умея говорить? Я выпила — сладковатый вкус, похоже на разбавленную водичку; мини-бутербродики из сыра и не подслащенной пастилы оказались вкуснее напитка.
Красавица вытянула меня с тёплого местечка и подвела к клавесину, явно рассчитывая, что я буду играть. Что?! Я и музыка — это параллельные вселенные. Хотите я вам спою «на лабутенах»?! Единственный музыкальный инструмент, на котором я играла, - погремушка.
Красавица, усадив меня на табуретку перед клавесином, уговаривала меня, наглаживая мои руки — у моего тела такой характер, что никто не удивляется? Голос у девушки, безусловно, сладкий. Она положила мои руки на клавиши — пальцы никак нельзя было назвать длинными, у неё самой длиннее.
Сыграть, что ли, Шостаковича или кто там по моим ощущениям просто бумкал по клавишам? Можно «Я просто трачу себя» и «Ты любишь говорить, что я тебя не люблю, у-у-у» - там, говорят, три ноты, а местные всё равно не знают правильные. Спасительная мысль о трёх нотах успокоила меня: буду играть просто три ноты в какой-нибудь последовательности. На удивление пальцы расположились в каких-то позициях и начали играть музыку. В самом деле, что-то напоминающее три ноты, но сама бы я так не сыграла. Неужели у тела всё-таки есть память? Видимо, моя предшественница столько раз сыграла композицию, что от пальцев отскакивало.
Минут десять я играла, в основном вариации одной темы — некоторые ноты запомнились. Остановиться страшно — вдруг забуду, собьюсь. Прервал меня пожилой мужчина в строгом чёрном кафтане, однако в обильно расшитом камзоле; за ним в похожей одежде стоял человек помоложе со скрипкой в руках. Слава Богу, смена мне. Мне устроили овацию, я встала, изобразив книксен (или то, что я им представляла). Публика не отпускала, я чуть ли не бегом от неё скатилась вниз по лестнице на первый этаж.
Строго говоря, давали знать о себе выпитые чашки чая. Собственно, по теме я знала только, что туалеты отсутствовали, но я не верила. Наверняка, байки о том, что короли сбегали из Лувра в Версаль, а из Версаля — в Лувр, ибо невоспитанные придворные ходили в камины и под лестницы. Не имея других ориентиров, пошла под лестницу. Там нашлись две двери: одна, видимо, на кухню — оттуда выходила служанка, другая, приоткрытая, - в будуар. Надеюсь, хозяйка не сильно расстроится, что я не залила ей пол под лестницей?
Большой будуар в красных тонах, с большой кроватью, туалетным столиком и ширмочкой. Горшок за ней такой, как принято представлять в XVIII в.: под расписной крышкой расписная ваза. Садиться в юбках заметно удобнее, чем на трон, хотя тоже не с первого раза. Шали-пальто пришлось снять, холодно, не топлено.
Покрутилась перед зеркалом. Откуда-то появилась служанка. Я испуганно посмотрела на неё, но она вполне молча поползала вокруг юбок, расправляя их. Такое ощущение, что будуар считался парадным для приёма гостей. Служанка дождалась, пока я выйду, и приоткрыла дверь, уйдя на кухню.
…
Со второго этажа раздавалась музыка: к клавесину добавилась скрипка. Кажется, у нас будут танцы; в памяти всплыли кадры с манерными барышнями и кавалерами. Поднялась по лестнице и встала в стороночке. От окон с пасмурным дождём толку было мало — даже камин давал больше света, плюс зажгли свечи. Атмосферненько.
Танцевали две пары: Фифа с Красавицей и Сержант с Пастушкой. Двое других кавалеров сидели в креслах, а Розочка до боли знакомо пыталась их вытащить — даже языка не надо знать, чтобы понять, о чём она им втирает. Клавесинист наяривал, как на синтезаторе, время от времени прикладываясь к кувшину, надо думать, не с водой. Скрипачу прикладываться не так удобно, но и он успевал в перерывах, впрочем, закусывая. По ним явно читалось: люди оттягиваются.
Тут они включили другую мелодию, т. е. я хотела написать, заиграли. Танцоры дружно ответили «а!», совсем не изящно (кроме Красавицы, конечно), и сидевшие соизволили присоединиться к кругу. Меня тоже втянули. Прелесть танец: попрыгали, покрутились, попрыгали, покрутились, поменялись партнёрами. В двух шалях стало жарко, и оказавшийся кстати моим партнёром Фифа галантно снял верхнюю, скинув на кресло. Движения во время кульминации мелодии меня восхитили: руки вверх, руки вниз, не хватало только характерных движений ягодицами. Домашняя костюмированная тусовка, да и только.
Когда местный суперхит закончился, двое кавалеров юркнули на свои места, дамы — за ними, и я попыталась присоединиться. Не тут-то было: Фифа успел выцепить меня и теперь танцевал с двумя девушками, как и Сержант. Сержант сдался первым, расширив скамейку запасных, Красавица следом отправилась уговаривать сидевших, и в итоге, очевидно, разговор отдалился от танцевальной темы.
Я развеселилась, согрелась, сняла и вторую шаль — красота, такой замечательный сюрприз. Даже менуэт или что-то в этом духе на практике оказался весьма развлекательным. Чувствую, местные бабушки-дедушки перетирают молодёжи косточки за то, что те слушают Вивальди и Моцарта, а не душеспасительные церковные песнопения. И, вообще, Бах писал классику ради денег и попсу для души (6).
Надо отметить, что Фифа не попадал в музыку (я тоже, но он больше, по-моему): он в своём темпе, я пытаюсь его исправить, он — меня. Хорошо, что другие были заняты умной беседой, изредка прикалываясь над нами. При всей фривольности движений мы практически не обнимались — это не классические бальные танцы XXI века, расстояние не меньше метра (чтоб можно было крутиться в юбке), уменьшалось только при вращениях с поддержкой партнёра, а Фифа ими не злоупотреблял. Я всё ждала, когда он снимет кафтан и покрутит им над головой, как у нас.
Веселуха завершилась эпично: по лестнице с третьего этажа спускался мужчина без привычного уже парика, шрам на щеке, несгибающаяся правая нога. В моей памяти вспыхнуло очередное воспоминание с Анжеликой в главной роли. Это что, мой муж?!
Фифа раскланялся, как только лицо на разорвало улыбкой. Пейрак — имя, которое получил появившийся мужчина, - лишь кивнул в ответ; мда, галантным ему быть явно неудобно. Собственно, расшаркивание моего кавалера вернуло меня из фильма в реальность. В конце концов, та Анжелика жила в XVII в., а я точно — в XVIII. Рококо в нежный цветочек, мягкие линии и пастельные оттенки мне нравились больше барокко с его пышными париками и тёмными расцветками.
…
Домой мы с Риной добрались, когда начало темнеть — по ощущениям где-то между сумерками и ночью. По-прежнему шёл дождь, ветер, кажется, стал меньше. Рина выпустила меня из дома только закутанную в две шали, за что ей спасибо, иначе меня бы продуло.
В спальне служанка быстро раздела меня, умыла лицо, шею и почистила мне зубы, уложила в кровать и обтирала в ней. Так я и уснула — быстро же я привыкла к слугам.
На следующее утро я проснулась от боли в животе и непроизвольно свернулась калачиком. Высунула было нос из-под одеяла — холодно — и опять накрылась с головой. Полежала, поразмышляла о своей судьбе, повспоминала земной XVIII в., вернулась в родной XXI-й: душ, квартира, машины, автобусы, смартфоны... маски, КОВИД... Я заболела в июне 2020 г., сидела дома — я шила заказы в частном порядке. Врачей вызвала, когда дышать стало нечем. Уже в скорой меня подключили на ИВЛ. Очень быстро — буквально пару дней кашляла дома, пару дней под ИВЛ и — всё.
Я видела своё тело со стороны, врачи ко мне подбежали, когда было уже поздно. Сказывались ночь и огромное количество больных, лежали даже в коридорах. Я пошаталась по больнице призраком, пока ждала бригаду к своему телу. И вот часов в пять утра, может, чуть раньше, всё пропало. Точно, а потом я проснулась вчера с тёткой над головой. Похоже, я умерла на Земле. А с этой девочкой непонятно, где хозяйка? Самоубийством не пахло.
Вспомнилась мама. Я у неё одна, хоть и виделись мы редко. Она устраивала свою жизнь, да всё мужики не те попадались... Иваново не зря называют городом невест. Моя работа не способствовала знакомствам, хоть и ездила я часто в Москву. Вспомнила перестук колёс поезда, нескольких попутчиков, с которыми мне хотелось бы встретиться ещё... Мы так и познакомились с моим бывшим — несколько раз ехали в одном вагоне. Правда, вспоминать его не хотелось, оба хороши, но он лучше: мы расстались после его измены.
В комнату кто-то зашёл, по звуку затопил камин. Следом ещё кто-то прошёл в уборную, налил воду. Меня не будили и ладно.
Вылезла из-под одеяла, когда в комнате потеплело. Дверь в уборную со стороны книжного шкафа осталась открытой. Я покрутила её — оказалось, что снаружи она выглядела как шкаф: типа книжки, реальные миниатюры, подсвечники. Удобно, кстати: свет от свечи видно с обеих сторон через окошко. Изнутри со стороны уборной висело два тёплых халата. Я натянула оба, влезла в тапочки и... увидела кровь на кровати. Помедитировала на неё; кажется, прокладок ещё не изобрели, что же тут делают?
Ждать милостей от XVIII в. не приходилось, сшить трусы недолго. Иголки с нитками, по идее, должны быть в гардеробной, может, и здесь где-нибудь завалялись. Перерыла шкафчики, нашла справа от трона. Встал вопрос с тканью, насколько допустимо самоуправство.
Пока думала, пришла служанка, конечно, увидела — я специально не заправила, чтобы не объяснять. Что-то залопотала, по интонации вполне успокаивающее. Подоткнула юбку между ног, показывая мне, что делать. Не проще ли надеть панталоны? Но меня не спросили. Убежала, вернулась со стопочкой чистого белья, поменяла и положила потолще на кровать. Мне же выдала чистые рубашку и юбки с запасом, ещё раз показала, подоткнув.
Пришла maman, тоже лопотала. Теперь, что ли, все будут знать о месячных? Некомфортно.
Меня оставили в спальне на несколько дней: и кормили, и мыли тряпочкой. Простейшие трусы с завязочками я себе сшила из простыни, из неё же нарезала съёмные прокладки. Это как раз некритично: наоборот, появилось время ознакомиться с местным бытом.
Критичным оказалось то, что на следующий день ко мне началось паломничество: понятно, Дурнушка заглядывала, заходили Красавица, Розочка и ещё неизвестная мне девушка, даже Фифа пожаловал. А я в нательном белье, по сути дела: светлых рубашке и юбке; лежала в кровати, не вставая, во время приёмов, молчала и краснела.
Понимаю, что достаточно спорно про туалет и месячные, но, если вы читали о том, что в Версале не было WC, наверняка, заинтересовались темой. Месячные, в общем-то, вписываются в сюжет. Говорят, что тогда они начинались в 16-18 лет и девушек отдавали замуж, поэтому родители Лики забеспокоились, что пора бы уже сплавить девушку. Ещё говорят, что у женщин было 10-20 месячных за жизнь.
Я рисую обложку. Надо ещё кавалера переодеть по моде того времени - парик вполне удачный.
Хочу уточнить, что:
(1) в оригинальных планировках того времени коридоров обычно нет — проходные комнаты, а вот столовая в небольших особняках, действительно, может быть единым помещением с бальной залой, художественно разграниченным на зоны (здесь — камином).
(2) Теоретически раздвижные двери уже имелись и вроде даже использовались как межкомнатные. Сама технология придумана раньше.
(3) Обычно в те времена во Франции была одна многофункциональная комната, известная как будуар: спальня, туалет (за ширмочкой), гардеробная, кабинет. До кучи ещё и близких гостей тут принимали, порою прямо в кровати. Как раз в этот период она сменяется на более чёткое разграничение функций, и гардеробная уходит из спальни одной из первых, хотя туалетные столики, ночные горшки и рукомойники ещё остаются там, как и приём гостей. Я выделила своим героиням отдельную большую комнату под одежду (особнячок маленький, в историческом центре портового городка, физически некуда большое поместье вписать, и тут уж выбирать: либо центр, либо поместье).
(4) Без трусов, да. Их роль выполняла сорочка/рубашка. И снизу чулки, как гольфы чуть выше колена.
(5) Под дождём нельзя было находиться: краски с ткани линяли, макияж, очевидно, расплывался.
(6) Вивальди уже написал свои «Четыре сезона», Бах — Токкату, а вот Моцарт родится через несколько лет. Также можно посмотреть бранль, бурре, польку, бретонские танцы — они весьма активны.
Служанки разносили напитки и закуски по кругу от Красавицы к её соседу слева Фифе до Сержанта, доходя до него почти в последнюю очередь; Розочка оказалась справа от местного центра притяжения. Очевидно, Фифа не последняя сошка в местном обществе, а Розочка ближе Красавице, чем остальные девушки.
…
Журмурная беседа оживилась, когда Красавица обратилась ко мне. Я стандартно покраснела и опустила глазки в пол. За меня что-то ответила Дурнушка. Красавица изящно вспорхнула (по-другому не скажешь) со своего диванчика, который она делила с Розочкой, и направилась ко мне, попутно о чём-то сказав служанке.
Подойдя, она элегантно опустилась на колени передо мной — наверняка, отработанные у зеркала движения. Боже, что она хочет от меня?! Я спустила ноги на пол, и она надели мне туфли. Шок — это по-нашему. Как раз служанка принесла поднос с вином и закусками. Конечно, будь у меня выбор, я б не стала пить почти на голодный желудок, булочки к чаю в меня не особо лезли. Но как отказаться на глазах у всего общества, не умея говорить? Я выпила — сладковатый вкус, похоже на разбавленную водичку; мини-бутербродики из сыра и не подслащенной пастилы оказались вкуснее напитка.
Красавица вытянула меня с тёплого местечка и подвела к клавесину, явно рассчитывая, что я буду играть. Что?! Я и музыка — это параллельные вселенные. Хотите я вам спою «на лабутенах»?! Единственный музыкальный инструмент, на котором я играла, - погремушка.
Красавица, усадив меня на табуретку перед клавесином, уговаривала меня, наглаживая мои руки — у моего тела такой характер, что никто не удивляется? Голос у девушки, безусловно, сладкий. Она положила мои руки на клавиши — пальцы никак нельзя было назвать длинными, у неё самой длиннее.
Сыграть, что ли, Шостаковича или кто там по моим ощущениям просто бумкал по клавишам? Можно «Я просто трачу себя» и «Ты любишь говорить, что я тебя не люблю, у-у-у» - там, говорят, три ноты, а местные всё равно не знают правильные. Спасительная мысль о трёх нотах успокоила меня: буду играть просто три ноты в какой-нибудь последовательности. На удивление пальцы расположились в каких-то позициях и начали играть музыку. В самом деле, что-то напоминающее три ноты, но сама бы я так не сыграла. Неужели у тела всё-таки есть память? Видимо, моя предшественница столько раз сыграла композицию, что от пальцев отскакивало.
Минут десять я играла, в основном вариации одной темы — некоторые ноты запомнились. Остановиться страшно — вдруг забуду, собьюсь. Прервал меня пожилой мужчина в строгом чёрном кафтане, однако в обильно расшитом камзоле; за ним в похожей одежде стоял человек помоложе со скрипкой в руках. Слава Богу, смена мне. Мне устроили овацию, я встала, изобразив книксен (или то, что я им представляла). Публика не отпускала, я чуть ли не бегом от неё скатилась вниз по лестнице на первый этаж.
Строго говоря, давали знать о себе выпитые чашки чая. Собственно, по теме я знала только, что туалеты отсутствовали, но я не верила. Наверняка, байки о том, что короли сбегали из Лувра в Версаль, а из Версаля — в Лувр, ибо невоспитанные придворные ходили в камины и под лестницы. Не имея других ориентиров, пошла под лестницу. Там нашлись две двери: одна, видимо, на кухню — оттуда выходила служанка, другая, приоткрытая, - в будуар. Надеюсь, хозяйка не сильно расстроится, что я не залила ей пол под лестницей?
Большой будуар в красных тонах, с большой кроватью, туалетным столиком и ширмочкой. Горшок за ней такой, как принято представлять в XVIII в.: под расписной крышкой расписная ваза. Садиться в юбках заметно удобнее, чем на трон, хотя тоже не с первого раза. Шали-пальто пришлось снять, холодно, не топлено.
Покрутилась перед зеркалом. Откуда-то появилась служанка. Я испуганно посмотрела на неё, но она вполне молча поползала вокруг юбок, расправляя их. Такое ощущение, что будуар считался парадным для приёма гостей. Служанка дождалась, пока я выйду, и приоткрыла дверь, уйдя на кухню.
…
Со второго этажа раздавалась музыка: к клавесину добавилась скрипка. Кажется, у нас будут танцы; в памяти всплыли кадры с манерными барышнями и кавалерами. Поднялась по лестнице и встала в стороночке. От окон с пасмурным дождём толку было мало — даже камин давал больше света, плюс зажгли свечи. Атмосферненько.
Танцевали две пары: Фифа с Красавицей и Сержант с Пастушкой. Двое других кавалеров сидели в креслах, а Розочка до боли знакомо пыталась их вытащить — даже языка не надо знать, чтобы понять, о чём она им втирает. Клавесинист наяривал, как на синтезаторе, время от времени прикладываясь к кувшину, надо думать, не с водой. Скрипачу прикладываться не так удобно, но и он успевал в перерывах, впрочем, закусывая. По ним явно читалось: люди оттягиваются.
Тут они включили другую мелодию, т. е. я хотела написать, заиграли. Танцоры дружно ответили «а!», совсем не изящно (кроме Красавицы, конечно), и сидевшие соизволили присоединиться к кругу. Меня тоже втянули. Прелесть танец: попрыгали, покрутились, попрыгали, покрутились, поменялись партнёрами. В двух шалях стало жарко, и оказавшийся кстати моим партнёром Фифа галантно снял верхнюю, скинув на кресло. Движения во время кульминации мелодии меня восхитили: руки вверх, руки вниз, не хватало только характерных движений ягодицами. Домашняя костюмированная тусовка, да и только.
Когда местный суперхит закончился, двое кавалеров юркнули на свои места, дамы — за ними, и я попыталась присоединиться. Не тут-то было: Фифа успел выцепить меня и теперь танцевал с двумя девушками, как и Сержант. Сержант сдался первым, расширив скамейку запасных, Красавица следом отправилась уговаривать сидевших, и в итоге, очевидно, разговор отдалился от танцевальной темы.
Я развеселилась, согрелась, сняла и вторую шаль — красота, такой замечательный сюрприз. Даже менуэт или что-то в этом духе на практике оказался весьма развлекательным. Чувствую, местные бабушки-дедушки перетирают молодёжи косточки за то, что те слушают Вивальди и Моцарта, а не душеспасительные церковные песнопения. И, вообще, Бах писал классику ради денег и попсу для души (6).
Надо отметить, что Фифа не попадал в музыку (я тоже, но он больше, по-моему): он в своём темпе, я пытаюсь его исправить, он — меня. Хорошо, что другие были заняты умной беседой, изредка прикалываясь над нами. При всей фривольности движений мы практически не обнимались — это не классические бальные танцы XXI века, расстояние не меньше метра (чтоб можно было крутиться в юбке), уменьшалось только при вращениях с поддержкой партнёра, а Фифа ими не злоупотреблял. Я всё ждала, когда он снимет кафтан и покрутит им над головой, как у нас.
Веселуха завершилась эпично: по лестнице с третьего этажа спускался мужчина без привычного уже парика, шрам на щеке, несгибающаяся правая нога. В моей памяти вспыхнуло очередное воспоминание с Анжеликой в главной роли. Это что, мой муж?!
Фифа раскланялся, как только лицо на разорвало улыбкой. Пейрак — имя, которое получил появившийся мужчина, - лишь кивнул в ответ; мда, галантным ему быть явно неудобно. Собственно, расшаркивание моего кавалера вернуло меня из фильма в реальность. В конце концов, та Анжелика жила в XVII в., а я точно — в XVIII. Рококо в нежный цветочек, мягкие линии и пастельные оттенки мне нравились больше барокко с его пышными париками и тёмными расцветками.
…
Домой мы с Риной добрались, когда начало темнеть — по ощущениям где-то между сумерками и ночью. По-прежнему шёл дождь, ветер, кажется, стал меньше. Рина выпустила меня из дома только закутанную в две шали, за что ей спасибо, иначе меня бы продуло.
В спальне служанка быстро раздела меня, умыла лицо, шею и почистила мне зубы, уложила в кровать и обтирала в ней. Так я и уснула — быстро же я привыкла к слугам.
Глава 2
На следующее утро я проснулась от боли в животе и непроизвольно свернулась калачиком. Высунула было нос из-под одеяла — холодно — и опять накрылась с головой. Полежала, поразмышляла о своей судьбе, повспоминала земной XVIII в., вернулась в родной XXI-й: душ, квартира, машины, автобусы, смартфоны... маски, КОВИД... Я заболела в июне 2020 г., сидела дома — я шила заказы в частном порядке. Врачей вызвала, когда дышать стало нечем. Уже в скорой меня подключили на ИВЛ. Очень быстро — буквально пару дней кашляла дома, пару дней под ИВЛ и — всё.
Я видела своё тело со стороны, врачи ко мне подбежали, когда было уже поздно. Сказывались ночь и огромное количество больных, лежали даже в коридорах. Я пошаталась по больнице призраком, пока ждала бригаду к своему телу. И вот часов в пять утра, может, чуть раньше, всё пропало. Точно, а потом я проснулась вчера с тёткой над головой. Похоже, я умерла на Земле. А с этой девочкой непонятно, где хозяйка? Самоубийством не пахло.
Вспомнилась мама. Я у неё одна, хоть и виделись мы редко. Она устраивала свою жизнь, да всё мужики не те попадались... Иваново не зря называют городом невест. Моя работа не способствовала знакомствам, хоть и ездила я часто в Москву. Вспомнила перестук колёс поезда, нескольких попутчиков, с которыми мне хотелось бы встретиться ещё... Мы так и познакомились с моим бывшим — несколько раз ехали в одном вагоне. Правда, вспоминать его не хотелось, оба хороши, но он лучше: мы расстались после его измены.
В комнату кто-то зашёл, по звуку затопил камин. Следом ещё кто-то прошёл в уборную, налил воду. Меня не будили и ладно.
Вылезла из-под одеяла, когда в комнате потеплело. Дверь в уборную со стороны книжного шкафа осталась открытой. Я покрутила её — оказалось, что снаружи она выглядела как шкаф: типа книжки, реальные миниатюры, подсвечники. Удобно, кстати: свет от свечи видно с обеих сторон через окошко. Изнутри со стороны уборной висело два тёплых халата. Я натянула оба, влезла в тапочки и... увидела кровь на кровати. Помедитировала на неё; кажется, прокладок ещё не изобрели, что же тут делают?
Ждать милостей от XVIII в. не приходилось, сшить трусы недолго. Иголки с нитками, по идее, должны быть в гардеробной, может, и здесь где-нибудь завалялись. Перерыла шкафчики, нашла справа от трона. Встал вопрос с тканью, насколько допустимо самоуправство.
Пока думала, пришла служанка, конечно, увидела — я специально не заправила, чтобы не объяснять. Что-то залопотала, по интонации вполне успокаивающее. Подоткнула юбку между ног, показывая мне, что делать. Не проще ли надеть панталоны? Но меня не спросили. Убежала, вернулась со стопочкой чистого белья, поменяла и положила потолще на кровать. Мне же выдала чистые рубашку и юбки с запасом, ещё раз показала, подоткнув.
Пришла maman, тоже лопотала. Теперь, что ли, все будут знать о месячных? Некомфортно.
Меня оставили в спальне на несколько дней: и кормили, и мыли тряпочкой. Простейшие трусы с завязочками я себе сшила из простыни, из неё же нарезала съёмные прокладки. Это как раз некритично: наоборот, появилось время ознакомиться с местным бытом.
Критичным оказалось то, что на следующий день ко мне началось паломничество: понятно, Дурнушка заглядывала, заходили Красавица, Розочка и ещё неизвестная мне девушка, даже Фифа пожаловал. А я в нательном белье, по сути дела: светлых рубашке и юбке; лежала в кровати, не вставая, во время приёмов, молчала и краснела.
***
Понимаю, что достаточно спорно про туалет и месячные, но, если вы читали о том, что в Версале не было WC, наверняка, заинтересовались темой. Месячные, в общем-то, вписываются в сюжет. Говорят, что тогда они начинались в 16-18 лет и девушек отдавали замуж, поэтому родители Лики забеспокоились, что пора бы уже сплавить девушку. Ещё говорят, что у женщин было 10-20 месячных за жизнь.
Я рисую обложку. Надо ещё кавалера переодеть по моде того времени - парик вполне удачный.
Глава Примечания
Хочу уточнить, что:
(1) в оригинальных планировках того времени коридоров обычно нет — проходные комнаты, а вот столовая в небольших особняках, действительно, может быть единым помещением с бальной залой, художественно разграниченным на зоны (здесь — камином).
(2) Теоретически раздвижные двери уже имелись и вроде даже использовались как межкомнатные. Сама технология придумана раньше.
(3) Обычно в те времена во Франции была одна многофункциональная комната, известная как будуар: спальня, туалет (за ширмочкой), гардеробная, кабинет. До кучи ещё и близких гостей тут принимали, порою прямо в кровати. Как раз в этот период она сменяется на более чёткое разграничение функций, и гардеробная уходит из спальни одной из первых, хотя туалетные столики, ночные горшки и рукомойники ещё остаются там, как и приём гостей. Я выделила своим героиням отдельную большую комнату под одежду (особнячок маленький, в историческом центре портового городка, физически некуда большое поместье вписать, и тут уж выбирать: либо центр, либо поместье).
(4) Без трусов, да. Их роль выполняла сорочка/рубашка. И снизу чулки, как гольфы чуть выше колена.
(5) Под дождём нельзя было находиться: краски с ткани линяли, макияж, очевидно, расплывался.
(6) Вивальди уже написал свои «Четыре сезона», Бах — Токкату, а вот Моцарт родится через несколько лет. Также можно посмотреть бранль, бурре, польку, бретонские танцы — они весьма активны.
