- Арония Викторовна? – спросил телефон. - Санина?
- Она самая! – улыбнулась Арония. - А кто это?
- Не узнали? Это Владислав! То есть - капитан Владислав Богданович Чуров. Есть у вас минутка?
Улыбка мгновенно сползла с её лица, а вместо неё возник нехороший прищур.
- Да хоть сто, гражданин капитан Владислав Богданович Чуров! - ехидно ответила девушка, тихо закипая. - Я только что вышла из универа - перевелась на заочное отделение! Так что в ближайшие четыре года я совершенно свободна! И могу сколько угодно болтать с вами, ловить террористов и притворяться невидимкой! Лишь периодически, конечно, буду отвлекаться на сессии. Тогда уж, извините, товарищ капитан Владислав Богданович Чуров, я буду ненадолго слегка занята. Спасибо, что спросили. - Кажется, Аронию слегка несло, но она не могла остановиться. - А что вы хотели, гражданин капитан Владислав Богданович Чуров? Вам нужна подследственная, а под рукой никого нет? Тогда, пожалуйста - я готова допроситься и посидеть в вашем обезьяннике. Это так забавно! Так бодрит! И, как я полагаю - значительно улучшает показатели вашего доблестного отделения! – Тот попытался вклиниться в её бурную речь, но не смог. - Ой, гражданин капитан Владислав Богданович Чуров, - перебила она его, - ваш обезьянник сейчас, наверное, под завязку забит пойманными террористами? Теми, чей адрес я вам случайно подсказала? Тогда зачем вы мне звоните, дорогой мой гражданин товарищ капитан? Обращайтесь ко мне после того, как он освободится! И я вам обязательно кого-нибудь подыщу для вашего обезьянника! Или сама с удовольствием там посижу! Звоните, если будет минутка. Чао, гражданин капитан товарищ Владислав Богданович Чуров! – попрощалась она и отключила телефон, плутовка.
А её сокол был уже там, в отделении, и транслировал ей картинку в цвете: капитан Чуров Владислав Богданович сидит за столом и возмущённо смотрит на телефон в своей руке. Как будто сомневается – не сошёл ли тот с ума? Не сбились ли его настройки? А за столом напротив - лейтенант Тимошенко ехидно на него поглядывает, что-то строча, по обыкновению, в открытой папочке. Он сочувственно о чём-то его спрашивает и Арония по губам лейтенанта с читывает текст:
- Не придёт?
Капитан в ответ что-то гаркнул. Похоже:
- Да куда она денется!
И снова стал набирать номер.
Арония подождала, пока телефон в её руке пять раз отключился, не дозвавшись, и, наконец, приложила его к уху. Она сказала: - Ой, это снова товарищ гражданин капитан Чуров Владислав Богданович? Вы мне звонили? А я тут в астрале зависла, пропустила. Вы ещё что-то хотите мне сказать? – тоном прописной глупой «блондинки» протарахтела она. – Говорите! Я вас слухаю! Токо быстро! А то мне ужо скоро у парикмахерскую бежать - брови красить и маникюр клеить. Или выщипать их, что ли? Поуже сделать. Как вы думаете, гражданин капитан? То ись, шо мозгой, я уже пОняла. Так шо, вернее будет сказать – не как, а што вы думаете?
В телефоне несколько секунд была тишина, которую Арония слушала, сдерживая смех, но потом Чуров прокашлялся и, наконец, стальным голосом объявил:
- Гражданка Санина! Вы могли бы явиться к нам в отделение? Надо подписать протокол – вы один лист пропустили.
- Один? О, боже! А без меня никак? Может, сами его подмахнёте! Одной левой? Брови ж та ногти! У парикмахерской! Забыли? От же ж вы, товарищ гражданин капитан Чуров Владислав Богданович – ничего не помните своей мозгой! – заполошно протарахтела она. – Она у вас есть, а?
- Арония Викторовна! Это официальный документ! – повысил голос Чуров. И она увидела, как он покраснел – так тебе и надо, капитан! Но потом он взял себя в руки и почти спокойно проговорил: - Скажите, Арония Викторовна…
- Санина, - подсказала она ему. – Подозреваемая в соучастии в подготовке теракта.
- …когда вы сможете к нам подойти? – монотонно продолжил он, не обращая внимания на её реплики. – Вам надо подписать протокол. Это официальный документ, который…
- Официальный? О, боже! Что же делать? – панически вскричала «блондинка» Санина. – Давайте так, товарищ гражданин капитан – ну, их, брови и ногти! Выбросим их из головы совсем! Я приеду к вам прямо сейчас! И подпишу абсолютно всё, что вы скажете! Хоть два листика! Ей, богу! Токо – ой! Я сначала свои сумки домой завезу – можно? С колготками и прочим барахлом. Ну, вы знаете эти разные женские штучки! Не тащить же ж их с собой! В отделение.
- Хорошо! – снова покраснел капитан Чуров. – Жду вас к пятнадцати часам. Комната номер шестнадцать. Пропуск будет ждать вас на проходной.
- Погодьте, товарищ гражданин! Я вас не пОняла! – вскричала «блондинка». - Шо – пятнадцать? Комната или часы?
- В пятнадцать часов! – повысил голос капитан, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. – А комната шестнадцать!
- Ага! На месте разберуся - где часы и где комната! И сколько их! Главно – пропуск шоб далИ! И шоб он ждал меня! Так ему и скажите, товарищ гражданин капитан Чуров Владислав Борисович! Э-э - Богданович! Пущай ждёт! – заполошно прокричала Арония и, отключив телефон, рухнула.
Получилось, что прямо в снег, горкой лежащий на лавочке. Рядом в этом сугробе чинно стояли её сумки с вещами – «колготками и прочими женскими штучками». Арония так долго хохотала, бессильно облокотившись на них, что на глазах у неё выступили слёзы. И после этого ей стало легче. Гораздо легче. Будто гора с плеч свалилась, непосильный груз - обиды и разочарования, невероятно давивший со вчерашнего дня.
Далее случилось нечто странное:
Арония - не помня, как - быстро от тарабанила свою поклажу обратно в общежитие. И - наверное – молча, поставила её посреди своей бывшей комнаты. Потому что запомнила только удивлённые чёрные глаза Ани и очень голубые – Танины… Потом она каким-то образом добралась до отделения полиции. На чём и как – не помнит. Может, просто «метнулась» - как когда-то делал Проша. Проходную Арония тоже минула как-то незаметно - то ли невидимо её прошла, то ли дежурный отвлёкся - бог весть. В общем, она незаконно проникла в отделение - безо всякого пропуска, который её вряд ли там ждал. Сколько было в это время часов – неизвестно. Но кабинет она нашла сразу.
В итоге Арония Викторовна Санина распахнула дверь шестнадцатой комнаты и замерла на пороге. Только тут поняв, что её тут не ждали - так быстро, по крайней мере.
- Здрас-с-сте! – подняв глаза от папочки, растерянно проговорил лейтенант Тимошенко.
- Рад вас видеть, Арония Викторовна! - оторопело проговорил капитан Чуров, медленно поднимаясь из-за стола. - Вы уже тут? Надеюсь, вас перевели на заочное не по причине необоснованного ареста и вашей неявки в институт? Каюсь - я вчера слегка замотался! Не успел извиниться и поблагодарить вас. Зато сегодня я уже отправил в деканат физмата - по электронке, благодарность от имени отделения - за вашу активную помощь полиции в ловле преступников, - оправдывался он заплетающимся языком.
Было явно видно, что бравый капитан Чуров еле держится на ногах - от радости, наверное.
- По электронке? Замотался? Это ценно! То-то там удивились, узнав, что такой студентки у них уже нет! Может, теперь обратно переведут! – задумчиво подкатила глаза «блондинка» Санина. – Что ж, раз - от имени, низкое вам спасибо и огромный вам поклон, товарищ гражданин капитан Владислав Борисович Чуров! – расшаркалась она. – А стулья у вас есть? – воинственно огляделась затем девушка. - Или все кончились? Для активных ловцов найдёте один?
- Богданович! – пробормотал капитан и, суматошно выскочив из-за стола, придвинул к нему с другой стороны стул.
- Ась? – переспросила Арония, царственно садясь и раскидывая в стороны полы своей светлой дублёнки. – Ваша фамилия – Богданович? О-кеюшки! Где тут ваш листочек, гражданин капитан Богданович? Могу расписаться на нём хоть с двух сторон! Не жалко!
- Отчество, - растерянно пояснил капитан, стоя столбом посреди комнаты.
- Чьё? – удивлённо вопросила Арония, наивно распахнув большущие серые глаза. – Моё? Викторовна. Запоминайте для протокола: Аро-ния Вик-то-ро-вна Са-ни-на, - чуть не по буквам проговорила она. И добавила: - Товарищ гражданин капитан Владислав Борисович Богданович!
Лейтенант Тимошенко, видя, что здесь творится нечто… не по уставу, поднялся и, тихо просочившись мимо окончательно онемевшего капитана, выскочил вон.
Тот ещё некоторое время безмолвствовал, а потом будто отморозился.
- Простите меня, Арония Викторовна! Я такой осёл! – решительно заявил капитан.
- Осёл? О, это очень неожиданно! - слабым голосом поговорила Арония. - Хотя, я с вами совершенно согласна! Товарищ гражданин…
И замолчала. Ей казалось, что именно этих слов она и ждала от него.
А затем, взявшись за руки и ни слова ни говоря, бывший фигурант дела о теракте Арония Викторовна Санина - ныне человек без определённых занятий, и капитан Владислав Богданович Чуров, будущий майор полиции - приказ об этом чине уже лежал на подписи у начальства, не помня себя от счастья, выплыли из отделения. Будто Ассоль и Грэй с набережной - прямо на корабль с алыми парусами. Кто там заметил какую-то лодку с гребцами…
- Вам сегодня не звонить, товарищ капитан? – привстав, спросил лейтенант Тимошенко.
Он сиротливо тулился в коридоре на откидном стульчике у стены – кто он такой без протоколов-то? Но капитан Чуров, всегда чрезвычайно дисциплинированный и ответственный - такой, что и муха мимо не пролетит незамеченной, в этот раз его даже не увидел.
«Кто б сомневался! - хмыкнул про себя Тимошенко. - Сегодня даже если мир рухнет, Чуров не заметит - Санина пришла и простила его, дубину непонятливую!»
Дежурный на проходной проводил романтически улыбающуюся пару изумлённым взглядом – откуда здесь взялась эта девица? И куда понесло капитана Чурова, если через пять минут состоится планёрка у "мерина"?
Да и сам "мерин" - подполковник Мережков, вышедший из авто у входа в отделение и окликнувший подчинённого - капитана Чурова, прошедшего мимо и севшего в красную Ауди вместе с Саниной, был нагло проигнорирован.
- Э-т-та что ещё такое? - только и выговорил сиплым голосом подполковник, глядя вслед газанувшей машине...
Где-то они потом гуляли. Кажется - в зимнем заснеженном парке пробивали дорожки в сугробах. Что-то ели. Кажется - мороженое. А после - чтобы согреться, засели в каком-то кафе. И тоже что-то ели и пили. Вкуса яств не помнили.
И говорили, говорили, говорили - будто навёрстывая то время, которое провели врозь. А ведь это была вся их жизнь…
Вскоре Аронии и Владиславу уже казалось, что между ними совсем не осталось тайн, которыми бы они щедро не поделились.
Разве что - у Аронии, однажды вдруг сменившей своё имя на мистическое - о причинах этого. Но это не тайна, это - табу. И у Владислава, не раз побывавшего в горячих точках, воспоминания о которых – тоже табу…
13.
И ещё была вещь, в которой Арония не призналась Владиславу на их стихийном свидании – это предложение, сделанное ей полковником Щегловым: работать в полиции или Антитеррористическом штабе. Она ведь пока не приняла его. А то выйдет, будто она хвастает перед ним, набивает себе цену.Что за человек Щеглов Арония уже прекрасно знала, подержав его визитную карточку в руках. Смелый, жёсткий, сильный, обладающий некими экстрасенсорными талантами, которые не раз выручали и его, и товарищей. Полковнику Щеглову можно было доверять, ему многое было по плечу. Потому он и ордена получал, и звёздочки ему на погоны падали, и высокие должности мимо не проносили. Хотя он был ещё довольно молод – что такое сорок для мужчины? Расцвет сил и способностей. Начальство его уважало, сослуживцы восхищались, друзья обожали. Жена – очень молодая, поскольку раньше ему было не до женитьбы, да и не знал он – будет ли жив завтра - ушла к… маме. Потому что ревновала его к работе и думала, что кинется вслед за ней, бросив свою беспокойную антитеррористическую деятельность. И примет предложение бывшего сослуживца, вышедшего в высокие чины, с которым она потихоньку сговорилась. Надеясь, что Щеглов засядет в высоком здании в Москве и у них наступит спокойная жизнь. Ан, нет – облом вышел. В итоге сурово заявил: я, мол, как Плутарх. Считаю, что лучше быть первым в провинции, чем вторым в Риме. Не видать тебе Москвы и вообще - катись... к маме. Теперь она пытается назад вернуться, да Щеглов упёрся – предательства и интриг не прощает. Однако, надо признать, попав во власть, и сам полковник Щеглов, получивший в боях красивое прозвание - Орёл, малость изменился: оброс жирком, полюбил привилегии, став некой гагарой. Да это и не удивительно - мало кто может без урона пройти испытание медными трубами.Подвоха Арония от него не ждала – Щеглов был человеком слова. Но, при том хитёр, изворотлив и способен на уловки. Вот и сейчас он уже успел раззвонить во все инстанции, что нашёл уникальную девчушку. Которая помогла обезвредить банду террористов, владея давно утерянными пластунскими техниками. Застолбил её, так сказать, пометил. В том числе и звонком - закинул удочки на будущее. Хотя… Да нет, вряд ли.Таких, как он, надо в друзьях держать – может помочь ей в одном деле, которое у неё из головы не шло – Проша склонял, наверное, а, может, и батька Фома участвовал. Щеглов может открыть учебную базу - или как это сейчас называется? Для обучения юных пластунов. С его-то возможностями и связями этот вопрос не сложно пробить.Только вот надо ещё сто раз подумать – нужно ли это ей, Аронии? Но подумать не удалось – уснула.
Хотя вот домовой Михалап эту идею сразу отверг…
А вышло это так: около трёх часов ночи Арония вдруг проснулась...
Луна висит апельсином в окне - которое она забыла зашторить, звёзды алмазами мерцают, лунные дорожки стелются туманом по полу. Углы тьмой наполнены. Всё, как и полагается пред полнолунием…
И сна – ни в одном глазу. Потому что ей в голову вновь полезли мысли - о Щеглове, о школе пластунов... И о событиях дня, в которых всё время вертелся голубоглазый капитан Чуров. Который, надев на неё наручники, ничем ей не помог, когда просила. Досада разъедала…
Ещё - ворочаясь с боку на бок, она продолжала думать о том, кем станут её ученики-пластуны? Как будто вопрос о школе для них был уже решён. А что тут удивительного? Она же видела в деле полковника Щеглова – приняв решение, он уже от него не отступит и своего не упустит. Ведь это так престижно - возродить давно утерянные пластунские техники и вырастить супер-бойцов. Никто не смог, а он сумел – до Самого ведь дойдёт... Ему многое удаётся, как удалось выловить банду террористов. Счёт ведь шёл на минуты. И если б не Щеглов - Орёл-мужчина, то и мальчик бы погиб, и железку б взорвали, а шайка нелюдей бы ушла и в тину залегла, погубив потом ещё немало народа. Неважно, какие мотивы двигали безбашенным полковником - дело или стремление к бонусам. Как предупреждала её мать Арина - «зло рядится в разные личины, иной раз и от добра его не отличишь, а иногда и наоборот». Всё, что делал Щеглов, во вред никому не шло, а, как говорил батько Фома – было во славу Родины.
Ну, хорошо – откроет полковник школу. Но станут ли её выпускники теми бойцами, что будут Родину от ворогов защищать? Не перебегут ли на сторону тех, кто больше платит? И такое бывает. Сила, как говорится – большое искушение и соблазн.
- Она самая! – улыбнулась Арония. - А кто это?
- Не узнали? Это Владислав! То есть - капитан Владислав Богданович Чуров. Есть у вас минутка?
Улыбка мгновенно сползла с её лица, а вместо неё возник нехороший прищур.
- Да хоть сто, гражданин капитан Владислав Богданович Чуров! - ехидно ответила девушка, тихо закипая. - Я только что вышла из универа - перевелась на заочное отделение! Так что в ближайшие четыре года я совершенно свободна! И могу сколько угодно болтать с вами, ловить террористов и притворяться невидимкой! Лишь периодически, конечно, буду отвлекаться на сессии. Тогда уж, извините, товарищ капитан Владислав Богданович Чуров, я буду ненадолго слегка занята. Спасибо, что спросили. - Кажется, Аронию слегка несло, но она не могла остановиться. - А что вы хотели, гражданин капитан Владислав Богданович Чуров? Вам нужна подследственная, а под рукой никого нет? Тогда, пожалуйста - я готова допроситься и посидеть в вашем обезьяннике. Это так забавно! Так бодрит! И, как я полагаю - значительно улучшает показатели вашего доблестного отделения! – Тот попытался вклиниться в её бурную речь, но не смог. - Ой, гражданин капитан Владислав Богданович Чуров, - перебила она его, - ваш обезьянник сейчас, наверное, под завязку забит пойманными террористами? Теми, чей адрес я вам случайно подсказала? Тогда зачем вы мне звоните, дорогой мой гражданин товарищ капитан? Обращайтесь ко мне после того, как он освободится! И я вам обязательно кого-нибудь подыщу для вашего обезьянника! Или сама с удовольствием там посижу! Звоните, если будет минутка. Чао, гражданин капитан товарищ Владислав Богданович Чуров! – попрощалась она и отключила телефон, плутовка.
А её сокол был уже там, в отделении, и транслировал ей картинку в цвете: капитан Чуров Владислав Богданович сидит за столом и возмущённо смотрит на телефон в своей руке. Как будто сомневается – не сошёл ли тот с ума? Не сбились ли его настройки? А за столом напротив - лейтенант Тимошенко ехидно на него поглядывает, что-то строча, по обыкновению, в открытой папочке. Он сочувственно о чём-то его спрашивает и Арония по губам лейтенанта с читывает текст:
- Не придёт?
Капитан в ответ что-то гаркнул. Похоже:
- Да куда она денется!
И снова стал набирать номер.
Арония подождала, пока телефон в её руке пять раз отключился, не дозвавшись, и, наконец, приложила его к уху. Она сказала: - Ой, это снова товарищ гражданин капитан Чуров Владислав Богданович? Вы мне звонили? А я тут в астрале зависла, пропустила. Вы ещё что-то хотите мне сказать? – тоном прописной глупой «блондинки» протарахтела она. – Говорите! Я вас слухаю! Токо быстро! А то мне ужо скоро у парикмахерскую бежать - брови красить и маникюр клеить. Или выщипать их, что ли? Поуже сделать. Как вы думаете, гражданин капитан? То ись, шо мозгой, я уже пОняла. Так шо, вернее будет сказать – не как, а што вы думаете?
В телефоне несколько секунд была тишина, которую Арония слушала, сдерживая смех, но потом Чуров прокашлялся и, наконец, стальным голосом объявил:
- Гражданка Санина! Вы могли бы явиться к нам в отделение? Надо подписать протокол – вы один лист пропустили.
- Один? О, боже! А без меня никак? Может, сами его подмахнёте! Одной левой? Брови ж та ногти! У парикмахерской! Забыли? От же ж вы, товарищ гражданин капитан Чуров Владислав Богданович – ничего не помните своей мозгой! – заполошно протарахтела она. – Она у вас есть, а?
- Арония Викторовна! Это официальный документ! – повысил голос Чуров. И она увидела, как он покраснел – так тебе и надо, капитан! Но потом он взял себя в руки и почти спокойно проговорил: - Скажите, Арония Викторовна…
- Санина, - подсказала она ему. – Подозреваемая в соучастии в подготовке теракта.
- …когда вы сможете к нам подойти? – монотонно продолжил он, не обращая внимания на её реплики. – Вам надо подписать протокол. Это официальный документ, который…
- Официальный? О, боже! Что же делать? – панически вскричала «блондинка» Санина. – Давайте так, товарищ гражданин капитан – ну, их, брови и ногти! Выбросим их из головы совсем! Я приеду к вам прямо сейчас! И подпишу абсолютно всё, что вы скажете! Хоть два листика! Ей, богу! Токо – ой! Я сначала свои сумки домой завезу – можно? С колготками и прочим барахлом. Ну, вы знаете эти разные женские штучки! Не тащить же ж их с собой! В отделение.
- Хорошо! – снова покраснел капитан Чуров. – Жду вас к пятнадцати часам. Комната номер шестнадцать. Пропуск будет ждать вас на проходной.
- Погодьте, товарищ гражданин! Я вас не пОняла! – вскричала «блондинка». - Шо – пятнадцать? Комната или часы?
- В пятнадцать часов! – повысил голос капитан, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. – А комната шестнадцать!
- Ага! На месте разберуся - где часы и где комната! И сколько их! Главно – пропуск шоб далИ! И шоб он ждал меня! Так ему и скажите, товарищ гражданин капитан Чуров Владислав Борисович! Э-э - Богданович! Пущай ждёт! – заполошно прокричала Арония и, отключив телефон, рухнула.
Получилось, что прямо в снег, горкой лежащий на лавочке. Рядом в этом сугробе чинно стояли её сумки с вещами – «колготками и прочими женскими штучками». Арония так долго хохотала, бессильно облокотившись на них, что на глазах у неё выступили слёзы. И после этого ей стало легче. Гораздо легче. Будто гора с плеч свалилась, непосильный груз - обиды и разочарования, невероятно давивший со вчерашнего дня.
***
Далее случилось нечто странное:
Арония - не помня, как - быстро от тарабанила свою поклажу обратно в общежитие. И - наверное – молча, поставила её посреди своей бывшей комнаты. Потому что запомнила только удивлённые чёрные глаза Ани и очень голубые – Танины… Потом она каким-то образом добралась до отделения полиции. На чём и как – не помнит. Может, просто «метнулась» - как когда-то делал Проша. Проходную Арония тоже минула как-то незаметно - то ли невидимо её прошла, то ли дежурный отвлёкся - бог весть. В общем, она незаконно проникла в отделение - безо всякого пропуска, который её вряд ли там ждал. Сколько было в это время часов – неизвестно. Но кабинет она нашла сразу.
В итоге Арония Викторовна Санина распахнула дверь шестнадцатой комнаты и замерла на пороге. Только тут поняв, что её тут не ждали - так быстро, по крайней мере.
- Здрас-с-сте! – подняв глаза от папочки, растерянно проговорил лейтенант Тимошенко.
- Рад вас видеть, Арония Викторовна! - оторопело проговорил капитан Чуров, медленно поднимаясь из-за стола. - Вы уже тут? Надеюсь, вас перевели на заочное не по причине необоснованного ареста и вашей неявки в институт? Каюсь - я вчера слегка замотался! Не успел извиниться и поблагодарить вас. Зато сегодня я уже отправил в деканат физмата - по электронке, благодарность от имени отделения - за вашу активную помощь полиции в ловле преступников, - оправдывался он заплетающимся языком.
Было явно видно, что бравый капитан Чуров еле держится на ногах - от радости, наверное.
- По электронке? Замотался? Это ценно! То-то там удивились, узнав, что такой студентки у них уже нет! Может, теперь обратно переведут! – задумчиво подкатила глаза «блондинка» Санина. – Что ж, раз - от имени, низкое вам спасибо и огромный вам поклон, товарищ гражданин капитан Владислав Борисович Чуров! – расшаркалась она. – А стулья у вас есть? – воинственно огляделась затем девушка. - Или все кончились? Для активных ловцов найдёте один?
- Богданович! – пробормотал капитан и, суматошно выскочив из-за стола, придвинул к нему с другой стороны стул.
- Ась? – переспросила Арония, царственно садясь и раскидывая в стороны полы своей светлой дублёнки. – Ваша фамилия – Богданович? О-кеюшки! Где тут ваш листочек, гражданин капитан Богданович? Могу расписаться на нём хоть с двух сторон! Не жалко!
- Отчество, - растерянно пояснил капитан, стоя столбом посреди комнаты.
- Чьё? – удивлённо вопросила Арония, наивно распахнув большущие серые глаза. – Моё? Викторовна. Запоминайте для протокола: Аро-ния Вик-то-ро-вна Са-ни-на, - чуть не по буквам проговорила она. И добавила: - Товарищ гражданин капитан Владислав Борисович Богданович!
Лейтенант Тимошенко, видя, что здесь творится нечто… не по уставу, поднялся и, тихо просочившись мимо окончательно онемевшего капитана, выскочил вон.
Тот ещё некоторое время безмолвствовал, а потом будто отморозился.
- Простите меня, Арония Викторовна! Я такой осёл! – решительно заявил капитан.
- Осёл? О, это очень неожиданно! - слабым голосом поговорила Арония. - Хотя, я с вами совершенно согласна! Товарищ гражданин…
И замолчала. Ей казалось, что именно этих слов она и ждала от него.
А затем, взявшись за руки и ни слова ни говоря, бывший фигурант дела о теракте Арония Викторовна Санина - ныне человек без определённых занятий, и капитан Владислав Богданович Чуров, будущий майор полиции - приказ об этом чине уже лежал на подписи у начальства, не помня себя от счастья, выплыли из отделения. Будто Ассоль и Грэй с набережной - прямо на корабль с алыми парусами. Кто там заметил какую-то лодку с гребцами…
- Вам сегодня не звонить, товарищ капитан? – привстав, спросил лейтенант Тимошенко.
Он сиротливо тулился в коридоре на откидном стульчике у стены – кто он такой без протоколов-то? Но капитан Чуров, всегда чрезвычайно дисциплинированный и ответственный - такой, что и муха мимо не пролетит незамеченной, в этот раз его даже не увидел.
«Кто б сомневался! - хмыкнул про себя Тимошенко. - Сегодня даже если мир рухнет, Чуров не заметит - Санина пришла и простила его, дубину непонятливую!»
Дежурный на проходной проводил романтически улыбающуюся пару изумлённым взглядом – откуда здесь взялась эта девица? И куда понесло капитана Чурова, если через пять минут состоится планёрка у "мерина"?
Да и сам "мерин" - подполковник Мережков, вышедший из авто у входа в отделение и окликнувший подчинённого - капитана Чурова, прошедшего мимо и севшего в красную Ауди вместе с Саниной, был нагло проигнорирован.
- Э-т-та что ещё такое? - только и выговорил сиплым голосом подполковник, глядя вслед газанувшей машине...
Где-то они потом гуляли. Кажется - в зимнем заснеженном парке пробивали дорожки в сугробах. Что-то ели. Кажется - мороженое. А после - чтобы согреться, засели в каком-то кафе. И тоже что-то ели и пили. Вкуса яств не помнили.
И говорили, говорили, говорили - будто навёрстывая то время, которое провели врозь. А ведь это была вся их жизнь…
Вскоре Аронии и Владиславу уже казалось, что между ними совсем не осталось тайн, которыми бы они щедро не поделились.
Разве что - у Аронии, однажды вдруг сменившей своё имя на мистическое - о причинах этого. Но это не тайна, это - табу. И у Владислава, не раз побывавшего в горячих точках, воспоминания о которых – тоже табу…
13.
И ещё была вещь, в которой Арония не призналась Владиславу на их стихийном свидании – это предложение, сделанное ей полковником Щегловым: работать в полиции или Антитеррористическом штабе. Она ведь пока не приняла его. А то выйдет, будто она хвастает перед ним, набивает себе цену.Что за человек Щеглов Арония уже прекрасно знала, подержав его визитную карточку в руках. Смелый, жёсткий, сильный, обладающий некими экстрасенсорными талантами, которые не раз выручали и его, и товарищей. Полковнику Щеглову можно было доверять, ему многое было по плечу. Потому он и ордена получал, и звёздочки ему на погоны падали, и высокие должности мимо не проносили. Хотя он был ещё довольно молод – что такое сорок для мужчины? Расцвет сил и способностей. Начальство его уважало, сослуживцы восхищались, друзья обожали. Жена – очень молодая, поскольку раньше ему было не до женитьбы, да и не знал он – будет ли жив завтра - ушла к… маме. Потому что ревновала его к работе и думала, что кинется вслед за ней, бросив свою беспокойную антитеррористическую деятельность. И примет предложение бывшего сослуживца, вышедшего в высокие чины, с которым она потихоньку сговорилась. Надеясь, что Щеглов засядет в высоком здании в Москве и у них наступит спокойная жизнь. Ан, нет – облом вышел. В итоге сурово заявил: я, мол, как Плутарх. Считаю, что лучше быть первым в провинции, чем вторым в Риме. Не видать тебе Москвы и вообще - катись... к маме. Теперь она пытается назад вернуться, да Щеглов упёрся – предательства и интриг не прощает. Однако, надо признать, попав во власть, и сам полковник Щеглов, получивший в боях красивое прозвание - Орёл, малость изменился: оброс жирком, полюбил привилегии, став некой гагарой. Да это и не удивительно - мало кто может без урона пройти испытание медными трубами.Подвоха Арония от него не ждала – Щеглов был человеком слова. Но, при том хитёр, изворотлив и способен на уловки. Вот и сейчас он уже успел раззвонить во все инстанции, что нашёл уникальную девчушку. Которая помогла обезвредить банду террористов, владея давно утерянными пластунскими техниками. Застолбил её, так сказать, пометил. В том числе и звонком - закинул удочки на будущее. Хотя… Да нет, вряд ли.Таких, как он, надо в друзьях держать – может помочь ей в одном деле, которое у неё из головы не шло – Проша склонял, наверное, а, может, и батька Фома участвовал. Щеглов может открыть учебную базу - или как это сейчас называется? Для обучения юных пластунов. С его-то возможностями и связями этот вопрос не сложно пробить.Только вот надо ещё сто раз подумать – нужно ли это ей, Аронии? Но подумать не удалось – уснула.
Хотя вот домовой Михалап эту идею сразу отверг…
А вышло это так: около трёх часов ночи Арония вдруг проснулась...
Луна висит апельсином в окне - которое она забыла зашторить, звёзды алмазами мерцают, лунные дорожки стелются туманом по полу. Углы тьмой наполнены. Всё, как и полагается пред полнолунием…
И сна – ни в одном глазу. Потому что ей в голову вновь полезли мысли - о Щеглове, о школе пластунов... И о событиях дня, в которых всё время вертелся голубоглазый капитан Чуров. Который, надев на неё наручники, ничем ей не помог, когда просила. Досада разъедала…
Ещё - ворочаясь с боку на бок, она продолжала думать о том, кем станут её ученики-пластуны? Как будто вопрос о школе для них был уже решён. А что тут удивительного? Она же видела в деле полковника Щеглова – приняв решение, он уже от него не отступит и своего не упустит. Ведь это так престижно - возродить давно утерянные пластунские техники и вырастить супер-бойцов. Никто не смог, а он сумел – до Самого ведь дойдёт... Ему многое удаётся, как удалось выловить банду террористов. Счёт ведь шёл на минуты. И если б не Щеглов - Орёл-мужчина, то и мальчик бы погиб, и железку б взорвали, а шайка нелюдей бы ушла и в тину залегла, погубив потом ещё немало народа. Неважно, какие мотивы двигали безбашенным полковником - дело или стремление к бонусам. Как предупреждала её мать Арина - «зло рядится в разные личины, иной раз и от добра его не отличишь, а иногда и наоборот». Всё, что делал Щеглов, во вред никому не шло, а, как говорил батько Фома – было во славу Родины.
Ну, хорошо – откроет полковник школу. Но станут ли её выпускники теми бойцами, что будут Родину от ворогов защищать? Не перебегут ли на сторону тех, кто больше платит? И такое бывает. Сила, как говорится – большое искушение и соблазн.
