Принцесса, конечно, ту песню не услышала, а вот жители деревни, располагавшейся неподалёку от его пещеры – очень даже. И до того она им понравилась, что когда взбешённый дракон понёсся над деревушкой, изрыгая пламя, они во время тушения возникающих то там, то сям пожаров, стали её напевать.
- Странные жители: их жгут, они поют. Да ещё и песню своего врага, - не удержавшись от ехидного комментария, пробубнила я себе под нос. Рассчитывала, что Данька не расслышит, но мы ведь сидели вплотную, поэтому зря надеялась.
- В легенде об этом ни слова, но по идее они могли и не знать, кто именно пел ту красивую грустную песню, - пожал плечами он и как ни в чём не бывало продолжил свой рассказ: - Дракон же, услышав свою песню в исполнении людей, устыдился и, перестав жечь деревню, улетел обратно в своё логово. Обрадованные жители, чьё имущество, кстати, не успело сильно пострадать, ввели новый обычай. Те юноши, которые были влюблены, разжигали костры, как символ драконьего пламени и исполняли возле них ту самую песню. А тронутые до глубины души девушки приходили к ним, чтобы сказать заветное «да». И однажды принцесса, не знавшая, куда делся её принц, но не верившая в то, что он её бросил, в поисках его забрела в ту деревеньку и, услышав слова песни, сразу всё поняла. Прибежала она к дракону, обняла его, заливаясь слезами, и призналась ему в вечной любви. Спало тогда заклятие колдуна, и принц вернул свой первоначальный человеческий облик. Так и вышло, что песнь дракона помогла не только ему самому воссоединиться с любимой, но и множество других любящих сердец соединила.
- Красивая легенда, - задумчиво сказала я.
А главное на заготовку не похоже. Это ведь я изначально упомянула дракона, не Данька. Значит либо она существует на самом деле, либо он сочинил её на ходу. Если второе, то у него, определённо, талант. Вроде бы ничего такого, но история вышла весьма романтичная.
- С тех пор в нашем мире считается, что влюблённые, посидевшие вместе у костра, получают особое благословение. Благословение Первого дракона на счастливый союз и вечную любовь, - тихо сказал Данька, и взгляд его стал необычайно серьёзным.
Ах, вот даже как? Значит, если легенда и впрямь существует, то он решил получить для нас то самое особое благословение, а если сам её выдумал, то хочет, чтобы я так считала? В любом случае выходит, что костёр он развёл не случайно…
- А ты часом не тот самый дракон? - пошутила я. - У тебя вон искры в глазах вроде как от костра отражаются, но может это отражение внутреннего огня? Гитара тоже имеется. К тому же ты – принц…
- Насчёт внутреннего огня – это ты, верно Конфетка, подметила, - подмигнул он. - Всё остальное – в том числе и цвет волос – не более, чем совпадение. Ну или я о себе чего-то не знаю, - он пожал плечами и открыто, практически по-детски, улыбнулся. - Да и будь я им, должен бы тогда знать текст той волшебной песни, но считается, что он был безвозвратно утерян.
- Но ты же можешь быть не конкретно прям тем драконом, а, скажем, его реинкарнацией, - не пожелала отказываться от своей гипотезы я.
- Только если ты – реинкарнация его возлюбленной. А ведь и правда! - он окинул меня внимательным взглядом, и глаза его загорелись, словно он только что осознал: - Описание принцессы полностью совпадает с твоей внешностью.
Ой, да какое там описание! Так, общие фразы, но спорить я, естественно, не стала. Появилось чёткое ощущение, что если и не всю легенду, то уж особенности внешности главных героев Данька точно сам выдумал. Точнее – приплёл наши. Ну, а мне что – подыграть что ли сложно?
- Замечал за собой склонность к сочинению песен? - правильнее было бы, конечно, поинтересоваться к сочинению баек, но я ж делаю вид, что в легенду поверила, так что…
- Ну не то чтобы склонность, - смутился вдруг Данька, - но кто из нас в юности не баловался подобным?
- Серьёзно? - поразилась я искренне.
Отчего-то вот именно Данька за сочинением незамысловатых стишков к таким же песенкам, - а какие ещё обычно по юности пишутся? - представлялся с трудом. Сыграешь мне что-нибудь из своего?
- Давай как-нибудь потом, - беззаботно отмахнулся Данька, но предательский румянец на щеках выдал его с головой. И совершенно внезапно его смущение отозвалось во мне волной такой щемящей нежности, что у меня аж дух захватило.
- А сейчас ..? Ты же зачем-то принес гитару? - с трепетом прислушиваясь к практически забытым ощущениям, растерянно спросила я.
- А сейчас это будет чужая песня, но тебе, надеюсь, понравится.
Данька потянулся за гитарой, и уже через мгновение в заливистое пение птах, сухое потрескивание веточек в костре и тихие всплески воды весьма гармонично вплелись первые аккорды незнакомой мне мелодии. А когда к этому всему присоединился ещё и Данькин неожиданно сильный голос, то я даже рот от удивления приоткрыла. Казалось, ветер, только что ласково шуршавший в листве, и тот разом смолк, словно тоже сражённый его необыкновенными вокальными данными.
Я же почему-то уверенная, что Данька ограничится просто игрой на гитаре, теперь не в силах была оторвать от него восхищённого взгляда. А он, так же неотрывно глядя мне прямо в глаза, пел с таким чувством, будто выступал, как минимум, в концертном зале перед тысячной аудиторией. Ну или так, будто один-единственный слушатель в моём лице значил для него больше, чем могла бы значить эта многочисленная аудитория. Или, как вариант, так, словно сам пережил всё то, о чём говорилось в песне.
А песня, естественно, была о любви. Причём о несчастливой. «Она ушла, и эту боль ты не забудешь никогда» пел Данька, и я верила: не забудет. Слова же «Любовь даётся только раз и навсегда, да навсегда она одна» неприятно кольнули ревностью. Ведь если моё предположение о том, что ему самому довелось прочувствовать всё, о чём поётся, правильное, то значит единственная любовь в его жизни уже случилась. И это не я.
Впрочем, дальше было что-то про то, что и эта боль пройдёт, и, возможно, появится новая любовь. Тут бы мне обрадоваться появившейся надежде, но я вопреки всякой логике испытала разочарование. Вот такая я: большая, а в сказки всё ещё верю. Особенно в сказку о вечной любви.
- Конфетка, ты что – плачешь? - потянулся ко мне Данька, когда последний аккорд стих, и, отставив гитару в сторону, нежно провёл по моей щеке, словно и впрямь желая стереть слезинку.
Кто – я?! Надо же: а ведь щека, и правда, мокрая. Сморгнув непрошенную влагу ещё и с ресниц, я улыбнулась.
- Не подозревала, что ты умеешь петь, да ещё и так!
- Знаешь, Конфетка, не хочу об этом даже думать, но если бы вдруг ты когда-нибудь от меня ушла, то такую боль я бы точно никогда не забыл и сильно сомневаюсь, что смог бы полюбить снова. И уж точно новая любовь, случись она всё-таки, не сумела бы затмить те чувства, которые я испытываю к тебе сейчас.
Он посмотрел на меня тем самым – проникающим прямо в душу взглядом, – и все доводы моего разума, успевшие промелькнуть в голове, показались нелепыми. Да, то, что он только что сказал, – не более, чем проявление юношеского максимализма. К тому же, я ведь совсем недавно радовалась, что он обошёлся без клятв и лживых заверений, и вот теперь сижу, развесив уши, в груди разливается сладкая волна, а губы сами так и расползаются в счастливой улыбке.
- И вот что я подумал, Конфетка, - словно мне было мало впечатлений от уже произнесённых им слов, продолжил Данька: - Ты станешь моей женой?
Его взгляд был серьёзен, и отводить его, равно как и отступать он явно не собирался.
- Дань, - начала было я, но он перебил:
- Подожди, Конфетка.
С этими словами он извлек из кармана бархатную коробочку красного цвета, а я затаила дыхание. Он открыл её, и я отметила, что находящееся внутри колечко похоже на золотое. Только камешек был не прозрачным, а бордовым.
- Это рубин, - пояснил Данька. – Не фамильное, конечно, но, по-моему, тоже красивое. Так что, Конфетка, ты выйдешь за меня?
В то время, как мне хотелось завопить «Да!» и броситься ему на шею, я ограничилась лишь тем, что растерянно пробормотала:
- Дань, да я даже фамилии твоей не знаю.
- Мартиньяни, - спокойно сказал он.
- Что? - на всякий случай переспросила я.
Если это фамилия, то, надо заметить, весьма красивая.
- Меня зовут Даниэль Мартиньяни, - подтвердил Данька.
А сочетание ещё лучше. Впрочем, Эльза Мартиньяни будет звучать не хуже.
- Дань, а если оно мне по размеру не подойдёт? - глядя на кольцо, и, отчего-то отчаянно робея, поинтересовалась я.
Взгляд Даньки стал задумчивым.
- Конфетка, мне кажется или ты нарочно тянешь время? Нужно примерить, тогда и узнаешь. У меня глаз-алмаз. Должно подойти. Так что – примеришь?
А что? Может и положиться на судьбу? Окажется впору, значит выйду замуж, а нет, так появится повод отказаться. Я вздохнула. Детский сад, конечно.
Но как ещё поступить, если и согласиться хочется и здравый смысл подсказывает, что для подобных предложений рано. И ладно бы без кольца. На словах-то и сейчас можно было бы сказать «да». А Данька, главное, молодец такой! «Примеришь?» - спрашивает. Но ведь, если он наденет мне кольцо на палец, то вроде как будет считаться, что я приняла его предложение. Да и пускай. Кольцо ведь помолвочное, а не обручальное.
Не сомневаясь больше, я протянула Даньке правую руку, и его лицо тут же озарила такая счастливая улыбка, что только ради того, чтобы её увидеть, и то стоило согласиться. Данька надел мне кольцо и, что интересно, оно действительно оказалось мне как раз.
- А если бы не подошло? - любуясь блеском рубина в свете костра, всё-таки не удержалась, спросила я.
- Какое-нибудь бы да подошло, - любуясь в свою очередь на меня, пожал плечами Данька.
В смысле какое-нибудь? У него их ещё и несколько что ли? То есть считать помолвку несостоявшейся из-за неподходящего размера кольца, варианта вообще не было?
Надо бы Кристинке позвонить, похвастаться. Как-никак я теперь невеста принца, а значит и сама без пяти минут принцесса. Тем более если события и дальше будут развиваться столь же стремительно, то кто знает, останется ли у меня такая возможность? Вот как возьму да как махну за будущим мужем в Иномирье – это название в обе же стороны работает, да? А оттуда связаться с подругой уже не получится.
Ну, а если серьёзно, то к чему, и правда, такая спешка, что Данька даже покупкой кольца заморочился? И, кстати, если придерживаться его же легенды – не той, что про дракона, а той, что про него самого, то откуда столько денег? Предполагаемая сумма уже ни в какой самый щедрый аванс от Игнатьича не вписывается. Да и с какой бы такой радости? А вот в версию о тщательно заготовленном заранее спектакле – очень даже. В общем, как бы не пришлось мне пожалеть о своём решении…
Вот только что делать с влюблёнными, и такими честными, Данькиными глазами? Да и как бы я ни старалась отыскать выгоду, которую он может преследовать в общении со мной, выходило, что из самого ценного у меня – я сама. Хотя земля на моём – пусть и небольшом – участке тоже чего-то да стоит.
Может мои сомнения отразились как-то на лице, потому что Данька, снова становясь необычайно серьёзным, вдруг произнёс:
- Тебе не придётся пожалеть, Конфетка. Ты мне веришь?
Верю. Когда он вот так смотрит, я вообще во всё, что угодно верю. Другие миры? Пф. Да хоть инопланетяне. Почему – нет?
Когда Данька наклонился ко мне, чтобы поцеловать, у меня не хватило духа, остановить его напоминанием о том, что час уже довольно поздний, а ему завтра, то есть уже сегодня, с утра на работу.
Домой возвращались, когда на посветлевшем небе погасли почти все звёзды, уступая место встающему из-за горизонта солнцу. Я глядела на постепенно покрывающийся позолотой небесный краешек, время от времени облизывала исцелованные Данькой губы и, пользуясь тем, что сижу к нему спиной, безостановочно улыбалась.
Лёгкий ветерок так и норовил бросить мне в лицо выбившиеся из косы прядки и доносил умопомрачительные ароматы разнотравья. Выпитое вино горячило кровь и заставляло смотреть на сильные Данькины руки, держащие руль велосипеда, с особым предвкушением. Слабо верилось, что этим утром, когда мы отправимся спать, мне удастся увильнуть от его притязаний. А в том, что они будут, я даже не сомневалась.
То, что в своих предположениях я всё-таки ошиблась, выяснилось, когда мы оказались дома. И для начала Данька отправился возвращать хозяину стального «скакуна». Я же, прихватив с собой телефон и медведя, подаренного Данькой, переоделась в пижамку – типа она была способна как-то помешать тому, что Данька явно хочет со мной сделать несмотря на все свои противоречивые заявления, и тому, что я сама постоянно вижу в девичьих грёзах. Тех, что восемнадцать плюс.
Устроившись в кровати, я положила медведя рядом, и взяла в руки телефон. Так, хотя новостью о помолвке меня и распирает поделиться как можно скорее, но, пожалуй, всё же не настолько, чтобы снова тревожить Кристи в столь ранний час. К тому же, что-то мне подсказывает, что вскоре к ней добавится ещё одна – не менее интересная и важная. Вот тогда и расскажу всё сразу.
А вот с пользой порыскать в интернете, ранний час мне нисколько не мешал. Однако, успеха моя разведывательная деятельность не принесла. Ни в одной из знакомых мне соцсетей обнаружить страничку Даниэля Мартиньяни не удалось. Впрочем, ничего другого я и не ожидала. Данька умный, и так бездарно спалиться просто не мог. Причём самое смешное, что в принципе она ведь наверняка имеется, – у кого их сейчас нет? – но вот найти её не представляется возможным. Даже если он завёл её на настоящее имя, – а я полагаю, что не Даниэль, конечно, но Данил – его реальное имя, – то без дополнительной уточняющей информации искать её я буду до скончания времён.
Не знаю, где там заблудился Данька, но к тому времени, как он вернулся, я уже успела погрузиться в состояние полудрёмы. Я ожидала, что он присоединится ко мне, но на этот раз он отчего-то не торопился. Настолько, что, так и не дождавшись его, я уснула.
Проснулась через пару часов для того, чтобы с разочарованием отметить, что плюшевый медведь – единственный, с кем этим утром я делю свою постель. Если это у Даньки тактика привязывания такая – сначала дать привыкнуть к тому, что он спит рядом, а потом неожиданно оставить меня одну, то, надо сказать, она сработала. Пару мгновений я прислушивалась к царившей в доме тишине, но так и не поняла, спит ли Данька в соседней комнате или уже успел уйти на работу. Проверять не стала. Отвернулась к стене, обняла мишку и снова погрузилась в сон.
А вот следующее пробуждение оказалось куда как более приятным. Потому что сразу же после него первой мыслью, которую я осознала, было то, что меня кто-то обнимает сзади. Учитывая то, что медведь по-прежнему находился передо мной, он это точно быть не мог.
- Проснулась, Конфетка? - подтверждая мой вывод, тихо поинтересовался Данька и зарылся носом в мои волосы.
- Странные жители: их жгут, они поют. Да ещё и песню своего врага, - не удержавшись от ехидного комментария, пробубнила я себе под нос. Рассчитывала, что Данька не расслышит, но мы ведь сидели вплотную, поэтому зря надеялась.
- В легенде об этом ни слова, но по идее они могли и не знать, кто именно пел ту красивую грустную песню, - пожал плечами он и как ни в чём не бывало продолжил свой рассказ: - Дракон же, услышав свою песню в исполнении людей, устыдился и, перестав жечь деревню, улетел обратно в своё логово. Обрадованные жители, чьё имущество, кстати, не успело сильно пострадать, ввели новый обычай. Те юноши, которые были влюблены, разжигали костры, как символ драконьего пламени и исполняли возле них ту самую песню. А тронутые до глубины души девушки приходили к ним, чтобы сказать заветное «да». И однажды принцесса, не знавшая, куда делся её принц, но не верившая в то, что он её бросил, в поисках его забрела в ту деревеньку и, услышав слова песни, сразу всё поняла. Прибежала она к дракону, обняла его, заливаясь слезами, и призналась ему в вечной любви. Спало тогда заклятие колдуна, и принц вернул свой первоначальный человеческий облик. Так и вышло, что песнь дракона помогла не только ему самому воссоединиться с любимой, но и множество других любящих сердец соединила.
- Красивая легенда, - задумчиво сказала я.
А главное на заготовку не похоже. Это ведь я изначально упомянула дракона, не Данька. Значит либо она существует на самом деле, либо он сочинил её на ходу. Если второе, то у него, определённо, талант. Вроде бы ничего такого, но история вышла весьма романтичная.
- С тех пор в нашем мире считается, что влюблённые, посидевшие вместе у костра, получают особое благословение. Благословение Первого дракона на счастливый союз и вечную любовь, - тихо сказал Данька, и взгляд его стал необычайно серьёзным.
Ах, вот даже как? Значит, если легенда и впрямь существует, то он решил получить для нас то самое особое благословение, а если сам её выдумал, то хочет, чтобы я так считала? В любом случае выходит, что костёр он развёл не случайно…
- А ты часом не тот самый дракон? - пошутила я. - У тебя вон искры в глазах вроде как от костра отражаются, но может это отражение внутреннего огня? Гитара тоже имеется. К тому же ты – принц…
Прода 16.06.2024
- Насчёт внутреннего огня – это ты, верно Конфетка, подметила, - подмигнул он. - Всё остальное – в том числе и цвет волос – не более, чем совпадение. Ну или я о себе чего-то не знаю, - он пожал плечами и открыто, практически по-детски, улыбнулся. - Да и будь я им, должен бы тогда знать текст той волшебной песни, но считается, что он был безвозвратно утерян.
- Но ты же можешь быть не конкретно прям тем драконом, а, скажем, его реинкарнацией, - не пожелала отказываться от своей гипотезы я.
- Только если ты – реинкарнация его возлюбленной. А ведь и правда! - он окинул меня внимательным взглядом, и глаза его загорелись, словно он только что осознал: - Описание принцессы полностью совпадает с твоей внешностью.
Ой, да какое там описание! Так, общие фразы, но спорить я, естественно, не стала. Появилось чёткое ощущение, что если и не всю легенду, то уж особенности внешности главных героев Данька точно сам выдумал. Точнее – приплёл наши. Ну, а мне что – подыграть что ли сложно?
- Замечал за собой склонность к сочинению песен? - правильнее было бы, конечно, поинтересоваться к сочинению баек, но я ж делаю вид, что в легенду поверила, так что…
- Ну не то чтобы склонность, - смутился вдруг Данька, - но кто из нас в юности не баловался подобным?
- Серьёзно? - поразилась я искренне.
Отчего-то вот именно Данька за сочинением незамысловатых стишков к таким же песенкам, - а какие ещё обычно по юности пишутся? - представлялся с трудом. Сыграешь мне что-нибудь из своего?
- Давай как-нибудь потом, - беззаботно отмахнулся Данька, но предательский румянец на щеках выдал его с головой. И совершенно внезапно его смущение отозвалось во мне волной такой щемящей нежности, что у меня аж дух захватило.
- А сейчас ..? Ты же зачем-то принес гитару? - с трепетом прислушиваясь к практически забытым ощущениям, растерянно спросила я.
- А сейчас это будет чужая песня, но тебе, надеюсь, понравится.
Данька потянулся за гитарой, и уже через мгновение в заливистое пение птах, сухое потрескивание веточек в костре и тихие всплески воды весьма гармонично вплелись первые аккорды незнакомой мне мелодии. А когда к этому всему присоединился ещё и Данькин неожиданно сильный голос, то я даже рот от удивления приоткрыла. Казалось, ветер, только что ласково шуршавший в листве, и тот разом смолк, словно тоже сражённый его необыкновенными вокальными данными.
Я же почему-то уверенная, что Данька ограничится просто игрой на гитаре, теперь не в силах была оторвать от него восхищённого взгляда. А он, так же неотрывно глядя мне прямо в глаза, пел с таким чувством, будто выступал, как минимум, в концертном зале перед тысячной аудиторией. Ну или так, будто один-единственный слушатель в моём лице значил для него больше, чем могла бы значить эта многочисленная аудитория. Или, как вариант, так, словно сам пережил всё то, о чём говорилось в песне.
А песня, естественно, была о любви. Причём о несчастливой. «Она ушла, и эту боль ты не забудешь никогда» пел Данька, и я верила: не забудет. Слова же «Любовь даётся только раз и навсегда, да навсегда она одна» неприятно кольнули ревностью. Ведь если моё предположение о том, что ему самому довелось прочувствовать всё, о чём поётся, правильное, то значит единственная любовь в его жизни уже случилась. И это не я.
Впрочем, дальше было что-то про то, что и эта боль пройдёт, и, возможно, появится новая любовь. Тут бы мне обрадоваться появившейся надежде, но я вопреки всякой логике испытала разочарование. Вот такая я: большая, а в сказки всё ещё верю. Особенно в сказку о вечной любви.
- Конфетка, ты что – плачешь? - потянулся ко мне Данька, когда последний аккорд стих, и, отставив гитару в сторону, нежно провёл по моей щеке, словно и впрямь желая стереть слезинку.
Кто – я?! Надо же: а ведь щека, и правда, мокрая. Сморгнув непрошенную влагу ещё и с ресниц, я улыбнулась.
- Не подозревала, что ты умеешь петь, да ещё и так!
- Знаешь, Конфетка, не хочу об этом даже думать, но если бы вдруг ты когда-нибудь от меня ушла, то такую боль я бы точно никогда не забыл и сильно сомневаюсь, что смог бы полюбить снова. И уж точно новая любовь, случись она всё-таки, не сумела бы затмить те чувства, которые я испытываю к тебе сейчас.
Он посмотрел на меня тем самым – проникающим прямо в душу взглядом, – и все доводы моего разума, успевшие промелькнуть в голове, показались нелепыми. Да, то, что он только что сказал, – не более, чем проявление юношеского максимализма. К тому же, я ведь совсем недавно радовалась, что он обошёлся без клятв и лживых заверений, и вот теперь сижу, развесив уши, в груди разливается сладкая волна, а губы сами так и расползаются в счастливой улыбке.
- И вот что я подумал, Конфетка, - словно мне было мало впечатлений от уже произнесённых им слов, продолжил Данька: - Ты станешь моей женой?
Его взгляд был серьёзен, и отводить его, равно как и отступать он явно не собирался.
- Дань, - начала было я, но он перебил:
- Подожди, Конфетка.
С этими словами он извлек из кармана бархатную коробочку красного цвета, а я затаила дыхание. Он открыл её, и я отметила, что находящееся внутри колечко похоже на золотое. Только камешек был не прозрачным, а бордовым.
- Это рубин, - пояснил Данька. – Не фамильное, конечно, но, по-моему, тоже красивое. Так что, Конфетка, ты выйдешь за меня?
Глава 13: Согласна!
Прода 1.07.2024
В то время, как мне хотелось завопить «Да!» и броситься ему на шею, я ограничилась лишь тем, что растерянно пробормотала:
- Дань, да я даже фамилии твоей не знаю.
- Мартиньяни, - спокойно сказал он.
- Что? - на всякий случай переспросила я.
Если это фамилия, то, надо заметить, весьма красивая.
- Меня зовут Даниэль Мартиньяни, - подтвердил Данька.
А сочетание ещё лучше. Впрочем, Эльза Мартиньяни будет звучать не хуже.
- Дань, а если оно мне по размеру не подойдёт? - глядя на кольцо, и, отчего-то отчаянно робея, поинтересовалась я.
Взгляд Даньки стал задумчивым.
- Конфетка, мне кажется или ты нарочно тянешь время? Нужно примерить, тогда и узнаешь. У меня глаз-алмаз. Должно подойти. Так что – примеришь?
А что? Может и положиться на судьбу? Окажется впору, значит выйду замуж, а нет, так появится повод отказаться. Я вздохнула. Детский сад, конечно.
Но как ещё поступить, если и согласиться хочется и здравый смысл подсказывает, что для подобных предложений рано. И ладно бы без кольца. На словах-то и сейчас можно было бы сказать «да». А Данька, главное, молодец такой! «Примеришь?» - спрашивает. Но ведь, если он наденет мне кольцо на палец, то вроде как будет считаться, что я приняла его предложение. Да и пускай. Кольцо ведь помолвочное, а не обручальное.
Не сомневаясь больше, я протянула Даньке правую руку, и его лицо тут же озарила такая счастливая улыбка, что только ради того, чтобы её увидеть, и то стоило согласиться. Данька надел мне кольцо и, что интересно, оно действительно оказалось мне как раз.
- А если бы не подошло? - любуясь блеском рубина в свете костра, всё-таки не удержалась, спросила я.
- Какое-нибудь бы да подошло, - любуясь в свою очередь на меня, пожал плечами Данька.
В смысле какое-нибудь? У него их ещё и несколько что ли? То есть считать помолвку несостоявшейся из-за неподходящего размера кольца, варианта вообще не было?
Надо бы Кристинке позвонить, похвастаться. Как-никак я теперь невеста принца, а значит и сама без пяти минут принцесса. Тем более если события и дальше будут развиваться столь же стремительно, то кто знает, останется ли у меня такая возможность? Вот как возьму да как махну за будущим мужем в Иномирье – это название в обе же стороны работает, да? А оттуда связаться с подругой уже не получится.
Ну, а если серьёзно, то к чему, и правда, такая спешка, что Данька даже покупкой кольца заморочился? И, кстати, если придерживаться его же легенды – не той, что про дракона, а той, что про него самого, то откуда столько денег? Предполагаемая сумма уже ни в какой самый щедрый аванс от Игнатьича не вписывается. Да и с какой бы такой радости? А вот в версию о тщательно заготовленном заранее спектакле – очень даже. В общем, как бы не пришлось мне пожалеть о своём решении…
Вот только что делать с влюблёнными, и такими честными, Данькиными глазами? Да и как бы я ни старалась отыскать выгоду, которую он может преследовать в общении со мной, выходило, что из самого ценного у меня – я сама. Хотя земля на моём – пусть и небольшом – участке тоже чего-то да стоит.
Может мои сомнения отразились как-то на лице, потому что Данька, снова становясь необычайно серьёзным, вдруг произнёс:
- Тебе не придётся пожалеть, Конфетка. Ты мне веришь?
Верю. Когда он вот так смотрит, я вообще во всё, что угодно верю. Другие миры? Пф. Да хоть инопланетяне. Почему – нет?
Когда Данька наклонился ко мне, чтобы поцеловать, у меня не хватило духа, остановить его напоминанием о том, что час уже довольно поздний, а ему завтра, то есть уже сегодня, с утра на работу.
Домой возвращались, когда на посветлевшем небе погасли почти все звёзды, уступая место встающему из-за горизонта солнцу. Я глядела на постепенно покрывающийся позолотой небесный краешек, время от времени облизывала исцелованные Данькой губы и, пользуясь тем, что сижу к нему спиной, безостановочно улыбалась.
Лёгкий ветерок так и норовил бросить мне в лицо выбившиеся из косы прядки и доносил умопомрачительные ароматы разнотравья. Выпитое вино горячило кровь и заставляло смотреть на сильные Данькины руки, держащие руль велосипеда, с особым предвкушением. Слабо верилось, что этим утром, когда мы отправимся спать, мне удастся увильнуть от его притязаний. А в том, что они будут, я даже не сомневалась.
То, что в своих предположениях я всё-таки ошиблась, выяснилось, когда мы оказались дома. И для начала Данька отправился возвращать хозяину стального «скакуна». Я же, прихватив с собой телефон и медведя, подаренного Данькой, переоделась в пижамку – типа она была способна как-то помешать тому, что Данька явно хочет со мной сделать несмотря на все свои противоречивые заявления, и тому, что я сама постоянно вижу в девичьих грёзах. Тех, что восемнадцать плюс.
Устроившись в кровати, я положила медведя рядом, и взяла в руки телефон. Так, хотя новостью о помолвке меня и распирает поделиться как можно скорее, но, пожалуй, всё же не настолько, чтобы снова тревожить Кристи в столь ранний час. К тому же, что-то мне подсказывает, что вскоре к ней добавится ещё одна – не менее интересная и важная. Вот тогда и расскажу всё сразу.
Прода 3.07.2024
А вот с пользой порыскать в интернете, ранний час мне нисколько не мешал. Однако, успеха моя разведывательная деятельность не принесла. Ни в одной из знакомых мне соцсетей обнаружить страничку Даниэля Мартиньяни не удалось. Впрочем, ничего другого я и не ожидала. Данька умный, и так бездарно спалиться просто не мог. Причём самое смешное, что в принципе она ведь наверняка имеется, – у кого их сейчас нет? – но вот найти её не представляется возможным. Даже если он завёл её на настоящее имя, – а я полагаю, что не Даниэль, конечно, но Данил – его реальное имя, – то без дополнительной уточняющей информации искать её я буду до скончания времён.
Не знаю, где там заблудился Данька, но к тому времени, как он вернулся, я уже успела погрузиться в состояние полудрёмы. Я ожидала, что он присоединится ко мне, но на этот раз он отчего-то не торопился. Настолько, что, так и не дождавшись его, я уснула.
Проснулась через пару часов для того, чтобы с разочарованием отметить, что плюшевый медведь – единственный, с кем этим утром я делю свою постель. Если это у Даньки тактика привязывания такая – сначала дать привыкнуть к тому, что он спит рядом, а потом неожиданно оставить меня одну, то, надо сказать, она сработала. Пару мгновений я прислушивалась к царившей в доме тишине, но так и не поняла, спит ли Данька в соседней комнате или уже успел уйти на работу. Проверять не стала. Отвернулась к стене, обняла мишку и снова погрузилась в сон.
А вот следующее пробуждение оказалось куда как более приятным. Потому что сразу же после него первой мыслью, которую я осознала, было то, что меня кто-то обнимает сзади. Учитывая то, что медведь по-прежнему находился передо мной, он это точно быть не мог.
- Проснулась, Конфетка? - подтверждая мой вывод, тихо поинтересовался Данька и зарылся носом в мои волосы.
