Бывший ангел архангела Гавриила, он унаследовал многие черты характера реактивного мира муз и привнес из рая в преисподнюю себя, остроумного и находчивого молодого темноволосого мужчину с вечно блестящими карими глазами, одинаково зажигавшимися от влюбленности и от гнева. На рубашке, заправленной в фирменные кожаные генеральские штаны, был герб его армии – обнаженная по пояс женщина, выглядывающая с игральной карты, грудь которой прожигала сигарета.
Внешностью генерал более походил на испанца, но кличку в недавнем прошлом получил Итальянец. Это его прозвище имело сложную историю и уходило корнями в первую половину двадцатого века к фашистскому диктатору Бенито Муссолини. Дело в том что пускаясь в очередную придумку в попытке заполучить еще одну пассию, Ираклий раньше всегда говорил: «Я пошел брать Рим». В связи с этим после знаменитого «Похода на Рим», знакомые не замедлили окрестить его модным в то время словом «Фашист». Однако после того как адская верхушка тяжело переживала поражение во Второй мировой войне и трехнедельный запой Князя, Ираклию стала несподручной его кликуха. А так как ассоциация с Италией и южная внешность навязли в умах, Ираклий и сделался Итальянцем.
Репутация Ираклия бежала впереди него, словно написанная на его лице. Настоящий поганец, который возьмет женское сердце и, положив его на тарелку, сожрет вприкуску с макаронами, при этом громко чавкая. И даже если дамочка окажется понаглее и язвительно так намекнет, что, дескать, отравишься, дорогой, мое сердце жрать, он не менее сально улыбнется: по ходу дела, дорогая, иммунитет у меня. В общем, эдакий плохой мальчик, каких женщины обожают за вечные шуточки, щедрость и страстную натуру. Ираклий не жалел ни энергии, ни времени на очередную свою красавицу и на комплементы был горазд не менее чем на дорогие подарки.
Пока смеялись девушки, косил глазами на кегли вечно злобный Варфоломей, а Князь, потупив взор, обмозговывал что-то свое, еще один бросок на соседней дорожке выбил всего-навсего четыре кегли.
- Черт!.. – очередной член компании кожаных штанов, развернулся, хлопая себя по колену. Лицо его дернулось нервной судорогой.
- Косоглазый дромадер!.. – воскликнул Ираклий досадливо. – Куда бросал?!
Он слишком поздно позаботился о том, что его сравнение затронет Варфоломея. Но Варф пропустил ругательство мимо ушей.
- У меня с пальцев сорвалось!.. – оправдываясь, всплеснул руками неудачливый игрок. Он схватил первый попавшийся шар и метнул его в оставшиеся стоять ряды, но и на этот раз ему удалось сбить всего одну кеглю, после чего он махнул рукой и вернулся за стол, спеша утопить свой провал в бокале вермута.
- Появление твое на свет сорвалось!.. – проворчал Ираклий уже беззлобно.
Генерал удовольствий сжал губы знаком презрительного отвращения. Он понимал, что его коллега испортил бросок намеренно. Ираклий слишком хорошо знал своего приевшегося соседа по карьерной лестнице: тот никогда не упускал случая, поджав лапки, выслужиться перед Князем, подарив ему очередную победу.
Генерал армии страха с восточным именем Казимир был самым младшим из шести адских военачальников. В далекие времена небесного бунта он отвалился от ангелов милосердия и прикрепился к Самуилу. После отпадения ему неудачно досталась последняя из должностей, как нельзя лучше подходящая к его не рыбно-мясному характеру. Казимир был известен полным отсутствием каких-либо талантов и норова. Вдобавок к этому из-за низкого положения и неуважения со стороны коллег, у него развился комплекс неполноценности, и всю жизнь Казимир лип как жвачка к старшим товарищам. Тем самым он пытался оторвать себе часть чужой удачи и разделить ласкающие лучи популярности. Впрочем надо заметить, что с женщинами у Казимира клеилось все-таки неплохо. Как никак он был адским генералом, а значит получал внушительные гонорары. К нему обычно шли те особы, которые были не очень уверены в своих силах, или те, кто понимал, что иногда лучше стерпеть низенькую скрипучую ступеньку, чем неприятно долбануться лбом о предупредительный знак на страховочных перилах мужской солидарности. Иначе говоря, генералы предпочитали делиться, чтобы в свое время обойтись без лишних проблем.
Знаком армии Казимира служила змея, свернувшаяся клубочком на оголенном сердце. За свои тонкие болезненные черты лица, неправильные линии чуть курносого носа и ниточки усиков на подрагивающей верхней губе он получил прозвище Француз. Возможно, это звучало как издевка над не слишком везучим игроком и любовником.
Как бы то ни было на самом деле пока Француз утешался в обществе совсем не французских адских брюнеток, новеньких в рядах высшей касты, на дорожку вышел крепко сбитый высокий парень со светлыми кудрявыми волосами и подернутыми дымкой серыми глазами. Он взглянул на кегли, постоял чуток, будто видел их первый раз, и резким мужиковатым жестом схватил боулинговый шар. На его лице отобразилась озадаченность: густые прямые брови сдвинулись в размышлении, придавая ему мужественное, но, к сожалению, бесконечно тупое выражение.
Генерал третьей адской армии Булат обладал красивым именем, и внешность его пускай с первого взгляда простецкая и почти деревенская – с крупным мясистым носом, широкими скулами и пухлыми, как у барышни, губами – создавала впечатление здорового выносливого мужчины и была по-своему красива и для многих привлекательна. Он был демоном злобы; в жизни глупый как десять пробковых деревьев, он становился еще дурнее, когда приходил в ярость. Однако, в отличие от беспричинных всплесков Варфоломея, последнее происходило, когда Булата злили. Так, один раз он влепил в зубы одной зарвавшейся девице, которая назвала его дураком. Ей крупно повезло, что она сильно нравилась Князю, и тот поспешил ее вылечить. Больше к Булату она не подходила.
У Булата была своя харизма, свой герб, отображающий бешеного кабана, чем-то смахивающего на него самого в гневе. Был у него и свой контингент женщин. Третий генерал нравился трем категориям девушек: тупым, очень тупым, а также тем барышням, что не любили лишний раз морочить себе голову. Лопата – так запросто и по существу окрестили Булата его коллеги. Простой и незаменимый для тяжелой пыльной работы. В свое время Булат переметнулся в ряды мятежников, бросив свою подругу по паре в рядах ангелов Варахиила, и теперь был одной из ключевых фигур при Князе.
- Что-то у меня сегодня лирическое настроение, - проговорил Самуил, глядя на уходящие вдаль боулинговые дорожки.
- Уж не девочки ли на тебя его нагоняют? – послышался из-за соседнего стола голос Ираклия.
Князь встретился взглядом с упоенными глазами пятого генерала и успел заметить, как смотрят на него его притихшие подружки.
- Нет, хотя одна девочка на меня сегодня навесила лирики, - сказал Самуил. – Так постаралась, что мне тоже захотелось навесить ей чем-нибудь тяжелым по светлой головке.
- Ты про прекрасную Диану, что ли?.. – сдвинул брови Ираклий. – Она опять на тропе войны?
- Она всегда на тропе войны, - раздались откуда-то сзади размеренные рассуждения. – Вот неймется женщине, а еще Княгиня ада…
Ираклий повернул голову и устремил режущие, как алмазная грань, черные зрачки на стоящие позади диванчики.
Развалившись на подушках, там возлежал генерал четвертой адской армии Дементий, специалист по лени. Полностью оправдывая свой жизненный конек, он не играл под предлогом того, что семерых игроков: Князя и его генералов, - на две команды поделить нельзя. Однако все знали, что будь игроков не семь, а например, десять, это бы ничего не поменяло. Экс-ангелу молитвы претило делать лишние телодвижения. Он был из тех мужчин, которые всегда всем оставались довольны, лишь бы лишний раз не напрягаться. Его устраивал и почти пустой стакан, и единственная блондинка рядом, которая забралась на диван с ногами и мяла ему плечи, и собственная внешность, позволявшая без труда сыскать желающих с ним познакомиться, не задевала и кличка – Откусанный, в честь откусанного червивого яблока картинкой на его рубашке. Что в нем привлекало – это то, что очень стараться в его присутствии было не нужно. В женской половине ада даже бытовала сальная шуточка: не можешь уснуть – иди к Ираклию, хочешь выспаться – шагай в четвертую армию.
- Сделай песню погромче, она мне нравится, - попросил Дементий в ответ на взгляд Ираклия.
- Ты – дебил, - хмыкнул пятый генерал и отвернулся. Дементий даже не обиделся.
- Надо за Дианочкой послать, - решил Князь.
- Тебе нас мало, котик?.. – спросила одна из девушек Самуила, огненно-рыжая и оформленная, как античная статуя. Она коснулась пальцами его губ.
- Нет, козочка, - Самуил соединил свой взгляд с вопросительными карими глазами. – Диана мне нужна для дела.
- Все они нам нужны для дела! – воскликнул Ираклий. – Верно, девочки?
Генерал удовольствий ущипнул одну из своих подруг, вызвав новый взрыв девичьего хохота.
- Нет, Ираклий, ты не прав, - возразил Князь. – Для дела нам нужны только умные женщины. А для всего остального подойдут любые.
- Женщины бывают умными? – поднял брови Казимир. Его губы скривились в сомневающейся усмешке.
- Конечно, спроси у Булата! – хохотнул в ответ Ираклий.
- Чего? – Булат поднял голову и непонимающе оглядел коллег. В руках его завис так и не брошенный шар.
- Ничего, играй дальше, сынок, - успокоил его генерал удовольствий.
По залу прокатился смешок. Булат отвернулся обратно к кеглям.
- Кого бы мне к ней отправить… - задумался Князь.
- Мокрицу пошли, - посоветовал Казимир.
- Казимир, ну в кого ты такой неэлегантный? – поморщился Самуил, осуждающе взглянув на младшего генерала. – Женщине – мокрицу!.. Фу, какая гадость. Как будто у меня во владениях нет ничего приятнее мокриц. Нет, я ей пошлю что-то получше. Аланчик, - произнес Денница.
- Слушаю, Князь, - отозвался с дорожки приглушенный мужской голос.
Пока между столами текли разговоры, из первой команды незаметно вышел молодой мужчина в сине-черной рубашке с двумя широко расставленными кошачьими глазами на груди и пошел делать бросок. До этого он все время стоял у того же стола, что и Князь и не принимал участия ни в одной дискуссии, лишь безразлично слушая то, что воркуют окружившие его кольцом женщины – три безупречных адских красавицы, и ничем не пытаясь привлечь к себе внимание. Потому что генерал второй армии преисподней Алaн не нуждался в лишних усилиях для того, чтобы обратить на себя восхищенные взоры. Он итак знал, что на него здесь смотрят все.
Самый красивый генерал ада, герой женского сумасбродства, главный демон положившего начало аду порока гордыни - эти и другие титулы окружали имя Алана ореолом бесконечного обожания и слепого поклонения. Он был необычайно хорош собой, сочетая в своей редкой внешности самые несмешиваемые черты. Его черные, как смоль, слегка кудрявые волосы лоснились будто намазанные воском, спадая на высокий лоб, украшенный густыми и такими же черными бровями, удивительно правильной и красивой формы. Овал его лица, нос, губы, скулы каждым изгибом говорили о лучших традициях северо-европейской красоты и в то же время в динамике своей хранили печать южной смазливости, словно прилипшей в пару к его темным волосам и напоминающей о соблазнах средиземноморских ночей. Но главное, что было на этом безупречном лице – это глаза. Глаза Алана, густого синего цвета, были тучей на чистом небе. Всегда холодные и безразличные, одним неожиданным взором сквозь дымку темных ресниц они клали к ногам генерала любую женщину ада. Никто не знал, как ему это удавалось, но только та, которая испытала это на себе хоть один раз, уже не забывала о непреодолимом искушении.
Алан жил, ни на кого не глядя, погруженный в свои мысли, свои заботы, захлопнувшись в себе самом. Казалось, он вовсе не смотрел по сторонам. Однако Алан все видел. И стоило ему заметить достойную для себя женщину, он неожиданно награждал ее пристальным, с оттенком грусти и вопроса, четким и совсем слегка прищуренным взглядом, наклоняя подбородок чуть влево, будто приглашая разделить этот момент в своей памяти. После этого ему не надо было даже ничего говорить. Самые обворожительные девушки ада ссыпались к нему в спальню как крупа.
Алана называли Красавчик. Официально. А неофициально величали, кто как мог придумать в приступе зависти или тихого бешенства…
Бестия Алан, он даже архангелу Михаилу стоил многих капель пота. В аду все помнили времена, когда из рая уходили вереницы девушек, следуя за его зовущими глазами…
Это был настоящий варвар. И хотя ничто, казалось, во всей Вселенной не может взбудоражить хоть один пузырик его холодной крови, можно было понять, что это не так, едва оказывалось тронутым его самолюбие. Один поступок, один ответ, один уже иной взгляд второго генерала обнажал опустошающее до самого дна действие сердца скандинавского завоевателя. Варварскому миру – варварский подход.
Алан развернулся и выжидающе смотрел на Самуила. Он уже успел бросить, не постеснявшись выбить все кегли до единой и приблизиться к лидирующему в команде Князю, который, к слову, не промахивался никогда.
- Будь добр, Аланчик, сходи, пожалуйста, к Диане и попроси ее прийти сюда, - проговорил Самуил, окидывая лицо генерала темно-карими глазами.
Ираклий проводил взглядом без звука сошедший с дорожки силуэт. Ступая мягкими белыми подошвами кроссовок, Алан покинул помещение, напоследок блеснув железом свисающей на бедро цепочки. Генерал удовольствий критически скривил губу: этот субъект не задумывался ни о том, что белый цвет не идет к черной коже брюк, ни о цепочке, давно вышедшей из адской моды. Алан сам был этой модой. Могло ли это понравится моде генерала удовольствий?..
- Этот будет получше мокрицы, - молвил Князь, задумчиво глядя вослед генералу гордыни.
В зале стало тише. Были слышны только хихиканья девчонок Ираклия. По стенам бродили заскучавшие глаза покинутых Аланом женщин.
Тишину разбил зверский бросок Булата. Окончив стратегические размышления, он со всей пролетарской ненавистью шибанул шаром по дорожке, едва ее не треснув. Шар подскочил и разметал кегли во все стороны, оставив стоять лишь две. Довольный собой, он возвратился за столик, позабыв об оставшемся ему броске.
- Мрак, так не охота сегодня работать, - потянулся на диване Дементий.
- Не работай, - кинул ему Ираклий. – Пошли все на… - он приглушил голос, предоставив окружающим прочитать последнее слово по чисто выбритому сегодня лицу.
- И потеряй свою должность, - с ухмылкой добавил Казимир.
- Работать – это классно, - весело подал голос Булат.
- Нет, надо, - возразил Дементий на реплику Ираклия. - Приходится…
- Я вроде итак вас не перегружаю, - оторвавшись от светской беседы, заметил Князь.
- А его хоть перегружай, хоть нет, - тихо проговорил Казимир.
- Если не хочешь работать сам, то женись, как Князь, - посоветовал Ираклий.
- Ага, женись на ком-нибудь, - закивал Булат. – Напьемся на свадьбе!
- Как будто без этого выпить нельзя, - скривился Казимир. – Проблем мало ему…
- Во, женись на Булате, Дем, - выступил Ираклий. – Он тебе пригодится огород вскопать.
Зал потряс смех. Девушки Ираклия чуть было не слегли под стол от хохота.
Внешностью генерал более походил на испанца, но кличку в недавнем прошлом получил Итальянец. Это его прозвище имело сложную историю и уходило корнями в первую половину двадцатого века к фашистскому диктатору Бенито Муссолини. Дело в том что пускаясь в очередную придумку в попытке заполучить еще одну пассию, Ираклий раньше всегда говорил: «Я пошел брать Рим». В связи с этим после знаменитого «Похода на Рим», знакомые не замедлили окрестить его модным в то время словом «Фашист». Однако после того как адская верхушка тяжело переживала поражение во Второй мировой войне и трехнедельный запой Князя, Ираклию стала несподручной его кликуха. А так как ассоциация с Италией и южная внешность навязли в умах, Ираклий и сделался Итальянцем.
Репутация Ираклия бежала впереди него, словно написанная на его лице. Настоящий поганец, который возьмет женское сердце и, положив его на тарелку, сожрет вприкуску с макаронами, при этом громко чавкая. И даже если дамочка окажется понаглее и язвительно так намекнет, что, дескать, отравишься, дорогой, мое сердце жрать, он не менее сально улыбнется: по ходу дела, дорогая, иммунитет у меня. В общем, эдакий плохой мальчик, каких женщины обожают за вечные шуточки, щедрость и страстную натуру. Ираклий не жалел ни энергии, ни времени на очередную свою красавицу и на комплементы был горазд не менее чем на дорогие подарки.
Пока смеялись девушки, косил глазами на кегли вечно злобный Варфоломей, а Князь, потупив взор, обмозговывал что-то свое, еще один бросок на соседней дорожке выбил всего-навсего четыре кегли.
- Черт!.. – очередной член компании кожаных штанов, развернулся, хлопая себя по колену. Лицо его дернулось нервной судорогой.
- Косоглазый дромадер!.. – воскликнул Ираклий досадливо. – Куда бросал?!
Он слишком поздно позаботился о том, что его сравнение затронет Варфоломея. Но Варф пропустил ругательство мимо ушей.
- У меня с пальцев сорвалось!.. – оправдываясь, всплеснул руками неудачливый игрок. Он схватил первый попавшийся шар и метнул его в оставшиеся стоять ряды, но и на этот раз ему удалось сбить всего одну кеглю, после чего он махнул рукой и вернулся за стол, спеша утопить свой провал в бокале вермута.
- Появление твое на свет сорвалось!.. – проворчал Ираклий уже беззлобно.
Генерал удовольствий сжал губы знаком презрительного отвращения. Он понимал, что его коллега испортил бросок намеренно. Ираклий слишком хорошо знал своего приевшегося соседа по карьерной лестнице: тот никогда не упускал случая, поджав лапки, выслужиться перед Князем, подарив ему очередную победу.
Генерал армии страха с восточным именем Казимир был самым младшим из шести адских военачальников. В далекие времена небесного бунта он отвалился от ангелов милосердия и прикрепился к Самуилу. После отпадения ему неудачно досталась последняя из должностей, как нельзя лучше подходящая к его не рыбно-мясному характеру. Казимир был известен полным отсутствием каких-либо талантов и норова. Вдобавок к этому из-за низкого положения и неуважения со стороны коллег, у него развился комплекс неполноценности, и всю жизнь Казимир лип как жвачка к старшим товарищам. Тем самым он пытался оторвать себе часть чужой удачи и разделить ласкающие лучи популярности. Впрочем надо заметить, что с женщинами у Казимира клеилось все-таки неплохо. Как никак он был адским генералом, а значит получал внушительные гонорары. К нему обычно шли те особы, которые были не очень уверены в своих силах, или те, кто понимал, что иногда лучше стерпеть низенькую скрипучую ступеньку, чем неприятно долбануться лбом о предупредительный знак на страховочных перилах мужской солидарности. Иначе говоря, генералы предпочитали делиться, чтобы в свое время обойтись без лишних проблем.
Знаком армии Казимира служила змея, свернувшаяся клубочком на оголенном сердце. За свои тонкие болезненные черты лица, неправильные линии чуть курносого носа и ниточки усиков на подрагивающей верхней губе он получил прозвище Француз. Возможно, это звучало как издевка над не слишком везучим игроком и любовником.
Как бы то ни было на самом деле пока Француз утешался в обществе совсем не французских адских брюнеток, новеньких в рядах высшей касты, на дорожку вышел крепко сбитый высокий парень со светлыми кудрявыми волосами и подернутыми дымкой серыми глазами. Он взглянул на кегли, постоял чуток, будто видел их первый раз, и резким мужиковатым жестом схватил боулинговый шар. На его лице отобразилась озадаченность: густые прямые брови сдвинулись в размышлении, придавая ему мужественное, но, к сожалению, бесконечно тупое выражение.
Генерал третьей адской армии Булат обладал красивым именем, и внешность его пускай с первого взгляда простецкая и почти деревенская – с крупным мясистым носом, широкими скулами и пухлыми, как у барышни, губами – создавала впечатление здорового выносливого мужчины и была по-своему красива и для многих привлекательна. Он был демоном злобы; в жизни глупый как десять пробковых деревьев, он становился еще дурнее, когда приходил в ярость. Однако, в отличие от беспричинных всплесков Варфоломея, последнее происходило, когда Булата злили. Так, один раз он влепил в зубы одной зарвавшейся девице, которая назвала его дураком. Ей крупно повезло, что она сильно нравилась Князю, и тот поспешил ее вылечить. Больше к Булату она не подходила.
У Булата была своя харизма, свой герб, отображающий бешеного кабана, чем-то смахивающего на него самого в гневе. Был у него и свой контингент женщин. Третий генерал нравился трем категориям девушек: тупым, очень тупым, а также тем барышням, что не любили лишний раз морочить себе голову. Лопата – так запросто и по существу окрестили Булата его коллеги. Простой и незаменимый для тяжелой пыльной работы. В свое время Булат переметнулся в ряды мятежников, бросив свою подругу по паре в рядах ангелов Варахиила, и теперь был одной из ключевых фигур при Князе.
- Что-то у меня сегодня лирическое настроение, - проговорил Самуил, глядя на уходящие вдаль боулинговые дорожки.
- Уж не девочки ли на тебя его нагоняют? – послышался из-за соседнего стола голос Ираклия.
Князь встретился взглядом с упоенными глазами пятого генерала и успел заметить, как смотрят на него его притихшие подружки.
- Нет, хотя одна девочка на меня сегодня навесила лирики, - сказал Самуил. – Так постаралась, что мне тоже захотелось навесить ей чем-нибудь тяжелым по светлой головке.
- Ты про прекрасную Диану, что ли?.. – сдвинул брови Ираклий. – Она опять на тропе войны?
- Она всегда на тропе войны, - раздались откуда-то сзади размеренные рассуждения. – Вот неймется женщине, а еще Княгиня ада…
Ираклий повернул голову и устремил режущие, как алмазная грань, черные зрачки на стоящие позади диванчики.
Развалившись на подушках, там возлежал генерал четвертой адской армии Дементий, специалист по лени. Полностью оправдывая свой жизненный конек, он не играл под предлогом того, что семерых игроков: Князя и его генералов, - на две команды поделить нельзя. Однако все знали, что будь игроков не семь, а например, десять, это бы ничего не поменяло. Экс-ангелу молитвы претило делать лишние телодвижения. Он был из тех мужчин, которые всегда всем оставались довольны, лишь бы лишний раз не напрягаться. Его устраивал и почти пустой стакан, и единственная блондинка рядом, которая забралась на диван с ногами и мяла ему плечи, и собственная внешность, позволявшая без труда сыскать желающих с ним познакомиться, не задевала и кличка – Откусанный, в честь откусанного червивого яблока картинкой на его рубашке. Что в нем привлекало – это то, что очень стараться в его присутствии было не нужно. В женской половине ада даже бытовала сальная шуточка: не можешь уснуть – иди к Ираклию, хочешь выспаться – шагай в четвертую армию.
- Сделай песню погромче, она мне нравится, - попросил Дементий в ответ на взгляд Ираклия.
- Ты – дебил, - хмыкнул пятый генерал и отвернулся. Дементий даже не обиделся.
- Надо за Дианочкой послать, - решил Князь.
- Тебе нас мало, котик?.. – спросила одна из девушек Самуила, огненно-рыжая и оформленная, как античная статуя. Она коснулась пальцами его губ.
- Нет, козочка, - Самуил соединил свой взгляд с вопросительными карими глазами. – Диана мне нужна для дела.
- Все они нам нужны для дела! – воскликнул Ираклий. – Верно, девочки?
Генерал удовольствий ущипнул одну из своих подруг, вызвав новый взрыв девичьего хохота.
- Нет, Ираклий, ты не прав, - возразил Князь. – Для дела нам нужны только умные женщины. А для всего остального подойдут любые.
- Женщины бывают умными? – поднял брови Казимир. Его губы скривились в сомневающейся усмешке.
- Конечно, спроси у Булата! – хохотнул в ответ Ираклий.
- Чего? – Булат поднял голову и непонимающе оглядел коллег. В руках его завис так и не брошенный шар.
- Ничего, играй дальше, сынок, - успокоил его генерал удовольствий.
По залу прокатился смешок. Булат отвернулся обратно к кеглям.
- Кого бы мне к ней отправить… - задумался Князь.
- Мокрицу пошли, - посоветовал Казимир.
- Казимир, ну в кого ты такой неэлегантный? – поморщился Самуил, осуждающе взглянув на младшего генерала. – Женщине – мокрицу!.. Фу, какая гадость. Как будто у меня во владениях нет ничего приятнее мокриц. Нет, я ей пошлю что-то получше. Аланчик, - произнес Денница.
- Слушаю, Князь, - отозвался с дорожки приглушенный мужской голос.
Пока между столами текли разговоры, из первой команды незаметно вышел молодой мужчина в сине-черной рубашке с двумя широко расставленными кошачьими глазами на груди и пошел делать бросок. До этого он все время стоял у того же стола, что и Князь и не принимал участия ни в одной дискуссии, лишь безразлично слушая то, что воркуют окружившие его кольцом женщины – три безупречных адских красавицы, и ничем не пытаясь привлечь к себе внимание. Потому что генерал второй армии преисподней Алaн не нуждался в лишних усилиях для того, чтобы обратить на себя восхищенные взоры. Он итак знал, что на него здесь смотрят все.
Самый красивый генерал ада, герой женского сумасбродства, главный демон положившего начало аду порока гордыни - эти и другие титулы окружали имя Алана ореолом бесконечного обожания и слепого поклонения. Он был необычайно хорош собой, сочетая в своей редкой внешности самые несмешиваемые черты. Его черные, как смоль, слегка кудрявые волосы лоснились будто намазанные воском, спадая на высокий лоб, украшенный густыми и такими же черными бровями, удивительно правильной и красивой формы. Овал его лица, нос, губы, скулы каждым изгибом говорили о лучших традициях северо-европейской красоты и в то же время в динамике своей хранили печать южной смазливости, словно прилипшей в пару к его темным волосам и напоминающей о соблазнах средиземноморских ночей. Но главное, что было на этом безупречном лице – это глаза. Глаза Алана, густого синего цвета, были тучей на чистом небе. Всегда холодные и безразличные, одним неожиданным взором сквозь дымку темных ресниц они клали к ногам генерала любую женщину ада. Никто не знал, как ему это удавалось, но только та, которая испытала это на себе хоть один раз, уже не забывала о непреодолимом искушении.
Алан жил, ни на кого не глядя, погруженный в свои мысли, свои заботы, захлопнувшись в себе самом. Казалось, он вовсе не смотрел по сторонам. Однако Алан все видел. И стоило ему заметить достойную для себя женщину, он неожиданно награждал ее пристальным, с оттенком грусти и вопроса, четким и совсем слегка прищуренным взглядом, наклоняя подбородок чуть влево, будто приглашая разделить этот момент в своей памяти. После этого ему не надо было даже ничего говорить. Самые обворожительные девушки ада ссыпались к нему в спальню как крупа.
Алана называли Красавчик. Официально. А неофициально величали, кто как мог придумать в приступе зависти или тихого бешенства…
Бестия Алан, он даже архангелу Михаилу стоил многих капель пота. В аду все помнили времена, когда из рая уходили вереницы девушек, следуя за его зовущими глазами…
Это был настоящий варвар. И хотя ничто, казалось, во всей Вселенной не может взбудоражить хоть один пузырик его холодной крови, можно было понять, что это не так, едва оказывалось тронутым его самолюбие. Один поступок, один ответ, один уже иной взгляд второго генерала обнажал опустошающее до самого дна действие сердца скандинавского завоевателя. Варварскому миру – варварский подход.
Алан развернулся и выжидающе смотрел на Самуила. Он уже успел бросить, не постеснявшись выбить все кегли до единой и приблизиться к лидирующему в команде Князю, который, к слову, не промахивался никогда.
- Будь добр, Аланчик, сходи, пожалуйста, к Диане и попроси ее прийти сюда, - проговорил Самуил, окидывая лицо генерала темно-карими глазами.
Ираклий проводил взглядом без звука сошедший с дорожки силуэт. Ступая мягкими белыми подошвами кроссовок, Алан покинул помещение, напоследок блеснув железом свисающей на бедро цепочки. Генерал удовольствий критически скривил губу: этот субъект не задумывался ни о том, что белый цвет не идет к черной коже брюк, ни о цепочке, давно вышедшей из адской моды. Алан сам был этой модой. Могло ли это понравится моде генерала удовольствий?..
- Этот будет получше мокрицы, - молвил Князь, задумчиво глядя вослед генералу гордыни.
В зале стало тише. Были слышны только хихиканья девчонок Ираклия. По стенам бродили заскучавшие глаза покинутых Аланом женщин.
Тишину разбил зверский бросок Булата. Окончив стратегические размышления, он со всей пролетарской ненавистью шибанул шаром по дорожке, едва ее не треснув. Шар подскочил и разметал кегли во все стороны, оставив стоять лишь две. Довольный собой, он возвратился за столик, позабыв об оставшемся ему броске.
- Мрак, так не охота сегодня работать, - потянулся на диване Дементий.
- Не работай, - кинул ему Ираклий. – Пошли все на… - он приглушил голос, предоставив окружающим прочитать последнее слово по чисто выбритому сегодня лицу.
- И потеряй свою должность, - с ухмылкой добавил Казимир.
- Работать – это классно, - весело подал голос Булат.
- Нет, надо, - возразил Дементий на реплику Ираклия. - Приходится…
- Я вроде итак вас не перегружаю, - оторвавшись от светской беседы, заметил Князь.
- А его хоть перегружай, хоть нет, - тихо проговорил Казимир.
- Если не хочешь работать сам, то женись, как Князь, - посоветовал Ираклий.
- Ага, женись на ком-нибудь, - закивал Булат. – Напьемся на свадьбе!
- Как будто без этого выпить нельзя, - скривился Казимир. – Проблем мало ему…
- Во, женись на Булате, Дем, - выступил Ираклий. – Он тебе пригодится огород вскопать.
Зал потряс смех. Девушки Ираклия чуть было не слегли под стол от хохота.
