Та, что испить все желают до дна!..
- Ну хватит, на нас все смотрят, - Диана немного оттаяла и уже без раздражения попыталась отодвинуть ладонь мужа.
- Да кому мы нужны?.. Вон, все заняты штанами Ираклия, - сказал Князь. – Давай же, иди к своему котику…
- Черный бриллиант среди адских цепей,
Диана – царица меж всех королей!
Богиня, прекрасная адскою славой,
Ты властью полна, словно сладким нектаром,
Ты плод драгоценный, желанный на вкус,
Мужчин отпаденье, мученье в аду!
Ты камень, блистающий гранью безумья,
Ты бред, сумасшедших ночные раздумья!
- Прекрати, не сейчас же, - увещевала Диана.
- Нет сейчас… Потому что сейчас я смотрю на тебя и хочу только одного… - прошептал Самуил.
- И чего же?.. – не выдержала Княгиня.
- Отличный вопрос, - усмехнулся Самуил. – Курить. Ты будешь со мной курить?.. – его пальцы оставили колено жены и скользнули в нагрудный карман, вынимая две сигареты.
- Очень смешно! – Диана двинула ему по руке. – Баран безмозглый! – она отвратилась от мужа, ее ноздри раздулись от бешенства.
Самуил от души рассмеялся и, наклонившись, поднял с пола упавшие сигареты.
- Сокровище Князя на ложе мечтаний,
Алмазом сверкаешь, о дрожь ожиданий!
Ты сладость моих сумасбродных страданий
И адский кошмар преисподних желаний!
И я на коленях стою пред тобою,
Чертовской к тебе одержимый любовью!
Но ты недоступна стенаньям моим,
И я умираю, от жажды томим!
Увы, ты владенье лишь Князя теней,
Не будешь вовеки, Княгиня, моей!
- Бездарная песня! – сквозь зубы процедила Диана, ненавидяще взирая на надрывавшегося с рукой у сердца Ираклия. – Каков огурец!.. Да он только и делает, что пялится на мои ноги, посмотри на него!..
- Пусть пялится, - с расстановкой ответил Князь. – Слуги должны знать господские привилегии. А ты моя привилегия, девочка.
- У этой привилегии у самой нету никаких привилегий. В аду я чувствую себя как в монастыре, - поджала губы Княгиня.
- Бу, «в монастыре», - Князь вгляделся в ее лицо. – Какой кошмар. Ну, я думаю, в честь праздника можно отменить заточение… Сходи куда-нибудь в укромное местечко.
- Да? – синие глаза Дианы недоверчиво взглянули в зрачки мужа.
- Конечно, - кивнул Князь. – Прогуляйся, что ль, к Леонарду, принеси травы…
- Ушла ты из рая и сердце убила,
Ты слезы архангелов, грех Михаила!
Его ты сломала легко, как игрушку,
Смеясь, улетела, царапая душу.
Теперь ты дар Князя и выбрала власть,
О мира всего огнедышащья страсть!
Владыка, лаская любую девицу,
Одну из тебя хочет видеть царицу!..
Ираклий окончательно разошелся, переставая выбирать имена и выражения.
- Все, с меня хватит, - Диана поднялась с трона и скрылась под сводами темной занавеси.
- Неужели упоминание Михаила ее так расстроило? – вслух подумал Князь.
- Прекрасная адская бестья Диана!
Вовеки ты телом моим так желанна!
Вонми, умоляю, страданьям огня!
Возьми, я прошу, иль убей ты меня!
Я вновь на коленях стою пред тобою,
Чертовской к тебе одержимый любовью!
Но ты недоступна стенаньям моим,
И я умираю, от жажды томим!
Увы, ты владенье лишь Князя теней,
Не будешь вовеки, Княгиня, моей!
Песню Ираклий завершил для пустого стула Дианы и ее мужа. Он поднял голову, изображая душевные муки. Самуил проводил глазами наигранные жесты. Надо же, всех смог подмазать: и Князя, и «недоступную» Диану: мол, она такая вся растакая и, увы, никак не может быть его, а заодно тонко намекнул, что если вдруг чего, то он будет совсем не против… Бестормозной механизм, все что угодно мог себе позволить, даже перед Князем. Дескать, музе все сходит с ее не очень чистых рук.
- Браво, Ираклий, браво, - чинно проговорил Самуил, когда утихли овации. – Знаешь, ты бесконечно прав. Диана действительно никогда не будет твоей. Или потому, что я не позволю, или потому, что она считает тебя дегенерирующим имбецилом. Спасибо за выступление.
Ираклий поклонился с неизменной улыбой. Его группа собрала инструменты и ушла со сцены. Следом появились танцовщицы в шортиках и с разноцветными лентами.
Диана спустилась со скалы и быстро зашагала по краю площади. Ее взгляд скользнул направо, на периферию, где была огорожена охраняемая элитниками VIP-зона. В ней расслаблялись генералы. Каждый из них занимал отдельный диванчик с собственным столиком, оснащенным напитками, фруктами и плавающими в вазочках свечами.
Внезапно Диана замедлилась и, словно прогуливаясь, свернула к тусовке первой касты. Узнав Княгиню, секьюрити расступились. Диана вошла в VIP-зону. Казалось, ее прихода не заметили. Казалось, она никого не замечала. Однако глаза ее успели различить развалившегося на диване Дементия в компании откровенных шлюх и беспримерно удивлявшегося жизнью Лопату, который радовался окружавшим его женским ногам. В отдалении Диана узрела Варфоломея, вернее то, что было видно за оседлавшей его девицей, изображавшей нечто похожее на удушающий поцелуй. Узнав свою давнишнюю соперницу, Княгиня поспешила отвести взгляд.
- Официант, - кинула Диана проходящему мальчику с подносом.
Демон оглянулся. Моментное удивление, и он поспешил к Княгине. Диана подперла бедро ладонью. Платье ее растворилось кровяным пятном на полубоком развернутой к стоящему особняком дивану фигуре. На окраине VIP-зоны, морально отделившийся от всех, отдыхал после тяжелых рабочих дней генерал второй адской армии. Спина его утопала в кожаных подушках, ноги перекрещивались, касаясь друг друга голенищами сапог. Губы холодно обымали застывший стеклом бокал. И словно в дополнение к освещенному белесыми отблесками интерьеру Алана - самые красивые женщины ада по бокам.
- Что желаешь, прекрасная?.. – спросил официант, приближая поднос к Диане.
- Что посоветуешь, милый? – поинтересовалась Княгиня, меняя неприступный гнев на высокомерную милость.
- Хит дня – адский коктейль «Лайм» в исполнении господина Ираклия, прекрасная, - последовал ответ.
- Адский, господина?.. – глаза Дианы скользяще облекли лицо демона. – Я же не прошу обычной воды. Я спросила, что посоветуешь мне ты. Настоящего адского, что зажгло бы меня в этот вечер.
- Возможно, прекрасная Княгиня желает классической водки?.. – ответил на взгляд официант.
- Да, пожалуй, - Диана усмехнулась, слегка поворачивая подбородок. Ровно на столько, чтобы едва не коснуться взглядом стоящего в нескольких метрах дивана. – Я буду рада, если ты найдешь местечко, где можно будет тихо посидеть…
- Княгиня желает столик?..
- Княгиня желает, чтобы мальчик отвел ее в тихий уголок и предложил ей чего-нибудь горячего. Она может получить то, чего хочет?.. – глаза Дианы прямо устремились на демона.
Чахоточное пятно на побледневшей щеке сменилось вытравленной улыбкой на губах.
- Я немедленно узнаю, что можно сделать. Позволь, прекрасная, - не дожидаясь реплики, официант пошел к барной стойке.
Диана хмыкнула одними глазами. Сколько пафоса и какая дрожь на лице!.. Будто призрак Самуила стоит за ее плечом. Диана резко развернулась к дивану.
Сидящая по правую руку Алана брюнетка припала к его плечу, присасываясь к трубочке коктейля. Алан, не церемонясь, залпом допил через край. Длинные ногти легли в его волосы, чужие губы что-то прошептали на ухо, с другой стороны ладонь заимствовала штанину…
- Привет, а я тебя и не разглядела, - Диана подошла к услаждающейся компании. – Думаю, неужели Алан не пришел?.. Но я вижу, ты занят, не буду отвлекать. Удачно повеселиться, Красавчик, - Диана наградила его зарницей улыбки и взмахом алых ногтей. Повернувшись спиной, она пошла прочь из элитной зоны.
Диана знала, что сейчас все женские взгляды кинжалами устремлены в ее обнаженные лопатки. И еще больше змеиных языков врезались в ее персону.
А еще она знала, что на нее смотрит он. Что ж, пусть смотрит. А ей надо спешить.
- Вот хамка, трактором ее!.. – возмущенно воскликнул Ираклий, быстрым шагом врываясь за кулисы. Там кучкой стояли девушки-артистки и несколько мужчин-музыкантов. Мисс Коровье лицо Милена тоже была тут. При появлении генерала она мигом отпустила бас-гитариста, на которого активно облокачивалась, и переключилась на сэра Затейника.
- Хоть бы из уважения к искусству дослушала, эдакая стерва! – Ираклий тряхнул головой, что, однако, не смогло повредить его залаченной шевелюре. – Эх, не была бы она женой Князя…
- Что бы ты тогда с ней сделал? – спросила Милена, прижимаясь к генералу.
- Я? – Ираклий перевел на нее черные глаза. – То же, что и с тобой!
Под общий хохот он ущипнул соведущую за пятую точку, завладевая ей в жарких объятиях.
Споткнувшись на выщербленном камне, Сергей чуть было не пропахал носом борозду. Он бешено оглянулся на предательский булыжник. Его глаза скользнули по сцене, засмотревшись на которую, он едва не остался калекой. Под тяжелые звуки ударников, свой номер представляли девушки формата Варфоломея. Еле прикрытые материей женские лики дьявола пели низкими железными голосами, и казалось, что господин Ираклий решил сегодня угодить на любой вкус. Отлепив взор от исписанных татуировками тел, при каждом движении звенящих миллионом колец и цепей, Сергей решил, что лучше смотреть под ноги. Вокруг неразберихой сновали демоны, обжимались счастливые парочки, заводились в танце, сливаясь с мутящей разум музыкой.
За кулисами задохнулся в пьяном запале Ираклий. Из VIP-зоны девушки вытащили танцевать Булата. Скрытый завесой темноты Варфоломей резким движением рук перевернул Жанну на спину и вжал ее в диван, продолжая поедающий поцелуй. Очередной звук ударника, и из женских рук пропал Алан, выскальзывая из окружения элитной зоны. Сползая с трона, Князь допивал коктейль и не слышал стука удаляющихся с площади каблуков Дианы.
Время остановилось и замешивалось желейной плазмой под ритмы гитар. Сергей наконец добрался до дома. И только войдя в свою дверь, он смог вздохнуть с облегчением. Все больше он замечал, что сердце его колотится как у зайца без видимой опасности. Хотя сегодня его порция страха не ждала своего обладателя: в день праздника никогда не выдавали зарплату, удерживая ее на потом, чтоб был стимул работать с похмелья.
Здесь почти не трогали воздух басы, лишь отдаленно напоминая о своем существовании. Тут не было неоновых огней, а атмосфера, казалось, навечно останется удушливой и пыльной, сколько не убирай грязь в углах. Это никогда не могло стать домом, но было убежищем.
Руки Сергея обняли Виолетту. Лицо его вжалось в ее волосы, и только теперь он знал, что на сегодня все, угрозы нет, и по крайней мере еще один вечер они будут вместе, не испытывая ужаса близкой потери.
Через несколько минут они сидели рядом на кровати и разговаривали. Сергей держал ее плечи, она была близко. И только тихое дыхание вздымалось в его груди, не позволяя ни одно чувство выдохнуть наружу. Страсть – еще одно, чего он так боялся. Но и она, похоже, взяла сегодня выходной.
Сергей часто вспоминал тот день, когда надел на ее палец обручальное кольцо. Вроде бы это было так давно и столь недавно в то же время. Тогда он не ведал, как повернется их жизнь после того, как он узнал о ней все. Но каково было удивление Сергея, когда, вернувшись на следующий день домой, он застал ее не убитой горем, не сжавшейся в комок морально побитой девушкой. Тихой улыбкой, теплым огоньком в глазах встретила его Виолетта. И после некоторых мгновений, тянувших ничего не значащие вопросы, она спросила то, что одно хотела спросить в тот вечер. Было ли вчера все серьезно. Он ответил да.
Всего неделя прошла с тех пор, а перемены в их отношениях были заметны невооруженным глазом. И раньше Сергей знал, что означает это обряд. Но никогда не мог предположить, что он будет иметь смысл здесь, в аду. Только стена между ними как будто рухнула с треском, и Вике было нечего уже стесняться, а ему – бояться самого себя. Теперь, пусть отдаленно, сознавал он, что состоит уже из двух половинок, и о второй надо заботиться так же, как о первой. Или даже еще больше, иначе обеим будет нестерпимо плохо.
- Ты, небось, опять целый день хлопотала над чем-нибудь? – спросил Сергей.
- Почему ты так решил?.. – она взглянула в его глаза.
- У тебя вид усталый. Будто прямо сейчас закроешь веки и уснешь.
- Я убиралась снова… Швабру никак не могла найти: она сегодня нарасхват была по всей улице. Женщины к празднику готовились. Потом я ее из-под носа стащила у какого-то демона. Он так и не понял, по-моему, что это я была.
- Ты поаккуратней гуляй в такие дни…
- Да я и не хожу никуда, только до подсобки, - ответила Виолетта. – А потом я еще одну салфетку закончила. Она на стуле лежит.
- Да? Сейчас посмотрю.
Сергей поднялся и, дойдя до брошенного в углу стула, развернул большую канву. На ней раскинулся светлый узор.
- Очень красиво… - молвил Сергей. - Рай?..
- Это я по памяти… Возможно, я неправильно что-то сделала… Но я так видела его во сне.
- Раз видела – значит такой, - убедил Сергей. Его ладони аккуратно сложили лоскут, укладывая его обратно на стул. Ангелы, лучи солнца, огненные блики среди облаков. И много-много цветов там, под облаками. Выходит, она уже видит во сне не только кошмары…
Он вернулся к Вике, о чем-то задумавшись. Она припала к его руке, и он принялся гладить ее по голове. Странно, ведь в тот вечер она еще спросила, будет ли он ее обнимать, только когда ей плохо. И он понял, что был не прав.
Будто нежность смогла проблеснуть в нем тонким перышком. Или ему просто хотелось так думать. А она, казалось, стала еще ранимее и ласковее, чем раньше. И все сильнее Сергей старался не проронить ни одного резкого слова.
- Расскажи мне чего-нибудь, - попросила Виолетта.
- Про что? – спросил Сергей.
- Не знаю, - пожала она плечами. – Про что-нибудь интересное…
Сергей давно решил, что работа – это запретная тема, а больше ему о своей здешней жизни рассказывать было нечего. О ее прошлом он старался не вспоминать. Поэтому долгими вечерами они с Виолеттой беседовали либо о рае и его прошлом служении, либо о собственных мечтах и грезившихся нелепыми, смешных и наивных фантазиях. Но глупо ли было то, что могло вызвать на ее губах улыбку.
Он радовался ее улыбке, как своей. Только страшно было улыбаться самому.
Где-то в глубине души, среди прошедших событий, среди сказанных слов, среди сделанных дел... он чувствовал: каждая его улыбка и каждая шутка рождается там… Но внутри была пустота, страшная адская пустота. И Сергей знал, что посреди всего, что было вокруг, одна она была правдой для его души. И ни он, ни Вика не могли этого поменять. Ей было хорошо, и ему было отрадно от этого. Но рядом со счастьем ее, неизбежно приходило его несчастье.
Порой, просыпаясь ночами, он смотрел в потолок, щуря глаза. И видел перед собой темный бесконечный, бессмысленный коридор. Он хотел плакать, как плакали женщины. Он хотел биться в истерике, разбивая голову о камни. Но слезы не лились из глаз, и безумие порыва не могло спасти от свинцового оцепенения. И он продолжал говорить и улыбаться, только потому, что надо было жить дальше. Там, где жизни не было.
Нет, он не лицемерил. Он просто делал то, что должен был. Страшась показать собственную душу.
- Ты мне еще не рассказал, кто такая травяная фея, - вспомнила Виолетта.
- Ну хватит, на нас все смотрят, - Диана немного оттаяла и уже без раздражения попыталась отодвинуть ладонь мужа.
- Да кому мы нужны?.. Вон, все заняты штанами Ираклия, - сказал Князь. – Давай же, иди к своему котику…
- Черный бриллиант среди адских цепей,
Диана – царица меж всех королей!
Богиня, прекрасная адскою славой,
Ты властью полна, словно сладким нектаром,
Ты плод драгоценный, желанный на вкус,
Мужчин отпаденье, мученье в аду!
Ты камень, блистающий гранью безумья,
Ты бред, сумасшедших ночные раздумья!
- Прекрати, не сейчас же, - увещевала Диана.
- Нет сейчас… Потому что сейчас я смотрю на тебя и хочу только одного… - прошептал Самуил.
- И чего же?.. – не выдержала Княгиня.
- Отличный вопрос, - усмехнулся Самуил. – Курить. Ты будешь со мной курить?.. – его пальцы оставили колено жены и скользнули в нагрудный карман, вынимая две сигареты.
- Очень смешно! – Диана двинула ему по руке. – Баран безмозглый! – она отвратилась от мужа, ее ноздри раздулись от бешенства.
Самуил от души рассмеялся и, наклонившись, поднял с пола упавшие сигареты.
- Сокровище Князя на ложе мечтаний,
Алмазом сверкаешь, о дрожь ожиданий!
Ты сладость моих сумасбродных страданий
И адский кошмар преисподних желаний!
И я на коленях стою пред тобою,
Чертовской к тебе одержимый любовью!
Но ты недоступна стенаньям моим,
И я умираю, от жажды томим!
Увы, ты владенье лишь Князя теней,
Не будешь вовеки, Княгиня, моей!
- Бездарная песня! – сквозь зубы процедила Диана, ненавидяще взирая на надрывавшегося с рукой у сердца Ираклия. – Каков огурец!.. Да он только и делает, что пялится на мои ноги, посмотри на него!..
- Пусть пялится, - с расстановкой ответил Князь. – Слуги должны знать господские привилегии. А ты моя привилегия, девочка.
- У этой привилегии у самой нету никаких привилегий. В аду я чувствую себя как в монастыре, - поджала губы Княгиня.
- Бу, «в монастыре», - Князь вгляделся в ее лицо. – Какой кошмар. Ну, я думаю, в честь праздника можно отменить заточение… Сходи куда-нибудь в укромное местечко.
- Да? – синие глаза Дианы недоверчиво взглянули в зрачки мужа.
- Конечно, - кивнул Князь. – Прогуляйся, что ль, к Леонарду, принеси травы…
- Ушла ты из рая и сердце убила,
Ты слезы архангелов, грех Михаила!
Его ты сломала легко, как игрушку,
Смеясь, улетела, царапая душу.
Теперь ты дар Князя и выбрала власть,
О мира всего огнедышащья страсть!
Владыка, лаская любую девицу,
Одну из тебя хочет видеть царицу!..
Ираклий окончательно разошелся, переставая выбирать имена и выражения.
- Все, с меня хватит, - Диана поднялась с трона и скрылась под сводами темной занавеси.
- Неужели упоминание Михаила ее так расстроило? – вслух подумал Князь.
- Прекрасная адская бестья Диана!
Вовеки ты телом моим так желанна!
Вонми, умоляю, страданьям огня!
Возьми, я прошу, иль убей ты меня!
Я вновь на коленях стою пред тобою,
Чертовской к тебе одержимый любовью!
Но ты недоступна стенаньям моим,
И я умираю, от жажды томим!
Увы, ты владенье лишь Князя теней,
Не будешь вовеки, Княгиня, моей!
Песню Ираклий завершил для пустого стула Дианы и ее мужа. Он поднял голову, изображая душевные муки. Самуил проводил глазами наигранные жесты. Надо же, всех смог подмазать: и Князя, и «недоступную» Диану: мол, она такая вся растакая и, увы, никак не может быть его, а заодно тонко намекнул, что если вдруг чего, то он будет совсем не против… Бестормозной механизм, все что угодно мог себе позволить, даже перед Князем. Дескать, музе все сходит с ее не очень чистых рук.
- Браво, Ираклий, браво, - чинно проговорил Самуил, когда утихли овации. – Знаешь, ты бесконечно прав. Диана действительно никогда не будет твоей. Или потому, что я не позволю, или потому, что она считает тебя дегенерирующим имбецилом. Спасибо за выступление.
Ираклий поклонился с неизменной улыбой. Его группа собрала инструменты и ушла со сцены. Следом появились танцовщицы в шортиках и с разноцветными лентами.
Диана спустилась со скалы и быстро зашагала по краю площади. Ее взгляд скользнул направо, на периферию, где была огорожена охраняемая элитниками VIP-зона. В ней расслаблялись генералы. Каждый из них занимал отдельный диванчик с собственным столиком, оснащенным напитками, фруктами и плавающими в вазочках свечами.
Внезапно Диана замедлилась и, словно прогуливаясь, свернула к тусовке первой касты. Узнав Княгиню, секьюрити расступились. Диана вошла в VIP-зону. Казалось, ее прихода не заметили. Казалось, она никого не замечала. Однако глаза ее успели различить развалившегося на диване Дементия в компании откровенных шлюх и беспримерно удивлявшегося жизнью Лопату, который радовался окружавшим его женским ногам. В отдалении Диана узрела Варфоломея, вернее то, что было видно за оседлавшей его девицей, изображавшей нечто похожее на удушающий поцелуй. Узнав свою давнишнюю соперницу, Княгиня поспешила отвести взгляд.
- Официант, - кинула Диана проходящему мальчику с подносом.
Демон оглянулся. Моментное удивление, и он поспешил к Княгине. Диана подперла бедро ладонью. Платье ее растворилось кровяным пятном на полубоком развернутой к стоящему особняком дивану фигуре. На окраине VIP-зоны, морально отделившийся от всех, отдыхал после тяжелых рабочих дней генерал второй адской армии. Спина его утопала в кожаных подушках, ноги перекрещивались, касаясь друг друга голенищами сапог. Губы холодно обымали застывший стеклом бокал. И словно в дополнение к освещенному белесыми отблесками интерьеру Алана - самые красивые женщины ада по бокам.
- Что желаешь, прекрасная?.. – спросил официант, приближая поднос к Диане.
- Что посоветуешь, милый? – поинтересовалась Княгиня, меняя неприступный гнев на высокомерную милость.
- Хит дня – адский коктейль «Лайм» в исполнении господина Ираклия, прекрасная, - последовал ответ.
- Адский, господина?.. – глаза Дианы скользяще облекли лицо демона. – Я же не прошу обычной воды. Я спросила, что посоветуешь мне ты. Настоящего адского, что зажгло бы меня в этот вечер.
- Возможно, прекрасная Княгиня желает классической водки?.. – ответил на взгляд официант.
- Да, пожалуй, - Диана усмехнулась, слегка поворачивая подбородок. Ровно на столько, чтобы едва не коснуться взглядом стоящего в нескольких метрах дивана. – Я буду рада, если ты найдешь местечко, где можно будет тихо посидеть…
- Княгиня желает столик?..
- Княгиня желает, чтобы мальчик отвел ее в тихий уголок и предложил ей чего-нибудь горячего. Она может получить то, чего хочет?.. – глаза Дианы прямо устремились на демона.
Чахоточное пятно на побледневшей щеке сменилось вытравленной улыбкой на губах.
- Я немедленно узнаю, что можно сделать. Позволь, прекрасная, - не дожидаясь реплики, официант пошел к барной стойке.
Диана хмыкнула одними глазами. Сколько пафоса и какая дрожь на лице!.. Будто призрак Самуила стоит за ее плечом. Диана резко развернулась к дивану.
Сидящая по правую руку Алана брюнетка припала к его плечу, присасываясь к трубочке коктейля. Алан, не церемонясь, залпом допил через край. Длинные ногти легли в его волосы, чужие губы что-то прошептали на ухо, с другой стороны ладонь заимствовала штанину…
- Привет, а я тебя и не разглядела, - Диана подошла к услаждающейся компании. – Думаю, неужели Алан не пришел?.. Но я вижу, ты занят, не буду отвлекать. Удачно повеселиться, Красавчик, - Диана наградила его зарницей улыбки и взмахом алых ногтей. Повернувшись спиной, она пошла прочь из элитной зоны.
Диана знала, что сейчас все женские взгляды кинжалами устремлены в ее обнаженные лопатки. И еще больше змеиных языков врезались в ее персону.
А еще она знала, что на нее смотрит он. Что ж, пусть смотрит. А ей надо спешить.
- Вот хамка, трактором ее!.. – возмущенно воскликнул Ираклий, быстрым шагом врываясь за кулисы. Там кучкой стояли девушки-артистки и несколько мужчин-музыкантов. Мисс Коровье лицо Милена тоже была тут. При появлении генерала она мигом отпустила бас-гитариста, на которого активно облокачивалась, и переключилась на сэра Затейника.
- Хоть бы из уважения к искусству дослушала, эдакая стерва! – Ираклий тряхнул головой, что, однако, не смогло повредить его залаченной шевелюре. – Эх, не была бы она женой Князя…
- Что бы ты тогда с ней сделал? – спросила Милена, прижимаясь к генералу.
- Я? – Ираклий перевел на нее черные глаза. – То же, что и с тобой!
Под общий хохот он ущипнул соведущую за пятую точку, завладевая ей в жарких объятиях.
Споткнувшись на выщербленном камне, Сергей чуть было не пропахал носом борозду. Он бешено оглянулся на предательский булыжник. Его глаза скользнули по сцене, засмотревшись на которую, он едва не остался калекой. Под тяжелые звуки ударников, свой номер представляли девушки формата Варфоломея. Еле прикрытые материей женские лики дьявола пели низкими железными голосами, и казалось, что господин Ираклий решил сегодня угодить на любой вкус. Отлепив взор от исписанных татуировками тел, при каждом движении звенящих миллионом колец и цепей, Сергей решил, что лучше смотреть под ноги. Вокруг неразберихой сновали демоны, обжимались счастливые парочки, заводились в танце, сливаясь с мутящей разум музыкой.
За кулисами задохнулся в пьяном запале Ираклий. Из VIP-зоны девушки вытащили танцевать Булата. Скрытый завесой темноты Варфоломей резким движением рук перевернул Жанну на спину и вжал ее в диван, продолжая поедающий поцелуй. Очередной звук ударника, и из женских рук пропал Алан, выскальзывая из окружения элитной зоны. Сползая с трона, Князь допивал коктейль и не слышал стука удаляющихся с площади каблуков Дианы.
Время остановилось и замешивалось желейной плазмой под ритмы гитар. Сергей наконец добрался до дома. И только войдя в свою дверь, он смог вздохнуть с облегчением. Все больше он замечал, что сердце его колотится как у зайца без видимой опасности. Хотя сегодня его порция страха не ждала своего обладателя: в день праздника никогда не выдавали зарплату, удерживая ее на потом, чтоб был стимул работать с похмелья.
Здесь почти не трогали воздух басы, лишь отдаленно напоминая о своем существовании. Тут не было неоновых огней, а атмосфера, казалось, навечно останется удушливой и пыльной, сколько не убирай грязь в углах. Это никогда не могло стать домом, но было убежищем.
Руки Сергея обняли Виолетту. Лицо его вжалось в ее волосы, и только теперь он знал, что на сегодня все, угрозы нет, и по крайней мере еще один вечер они будут вместе, не испытывая ужаса близкой потери.
Через несколько минут они сидели рядом на кровати и разговаривали. Сергей держал ее плечи, она была близко. И только тихое дыхание вздымалось в его груди, не позволяя ни одно чувство выдохнуть наружу. Страсть – еще одно, чего он так боялся. Но и она, похоже, взяла сегодня выходной.
Сергей часто вспоминал тот день, когда надел на ее палец обручальное кольцо. Вроде бы это было так давно и столь недавно в то же время. Тогда он не ведал, как повернется их жизнь после того, как он узнал о ней все. Но каково было удивление Сергея, когда, вернувшись на следующий день домой, он застал ее не убитой горем, не сжавшейся в комок морально побитой девушкой. Тихой улыбкой, теплым огоньком в глазах встретила его Виолетта. И после некоторых мгновений, тянувших ничего не значащие вопросы, она спросила то, что одно хотела спросить в тот вечер. Было ли вчера все серьезно. Он ответил да.
Всего неделя прошла с тех пор, а перемены в их отношениях были заметны невооруженным глазом. И раньше Сергей знал, что означает это обряд. Но никогда не мог предположить, что он будет иметь смысл здесь, в аду. Только стена между ними как будто рухнула с треском, и Вике было нечего уже стесняться, а ему – бояться самого себя. Теперь, пусть отдаленно, сознавал он, что состоит уже из двух половинок, и о второй надо заботиться так же, как о первой. Или даже еще больше, иначе обеим будет нестерпимо плохо.
- Ты, небось, опять целый день хлопотала над чем-нибудь? – спросил Сергей.
- Почему ты так решил?.. – она взглянула в его глаза.
- У тебя вид усталый. Будто прямо сейчас закроешь веки и уснешь.
- Я убиралась снова… Швабру никак не могла найти: она сегодня нарасхват была по всей улице. Женщины к празднику готовились. Потом я ее из-под носа стащила у какого-то демона. Он так и не понял, по-моему, что это я была.
- Ты поаккуратней гуляй в такие дни…
- Да я и не хожу никуда, только до подсобки, - ответила Виолетта. – А потом я еще одну салфетку закончила. Она на стуле лежит.
- Да? Сейчас посмотрю.
Сергей поднялся и, дойдя до брошенного в углу стула, развернул большую канву. На ней раскинулся светлый узор.
- Очень красиво… - молвил Сергей. - Рай?..
- Это я по памяти… Возможно, я неправильно что-то сделала… Но я так видела его во сне.
- Раз видела – значит такой, - убедил Сергей. Его ладони аккуратно сложили лоскут, укладывая его обратно на стул. Ангелы, лучи солнца, огненные блики среди облаков. И много-много цветов там, под облаками. Выходит, она уже видит во сне не только кошмары…
Он вернулся к Вике, о чем-то задумавшись. Она припала к его руке, и он принялся гладить ее по голове. Странно, ведь в тот вечер она еще спросила, будет ли он ее обнимать, только когда ей плохо. И он понял, что был не прав.
Будто нежность смогла проблеснуть в нем тонким перышком. Или ему просто хотелось так думать. А она, казалось, стала еще ранимее и ласковее, чем раньше. И все сильнее Сергей старался не проронить ни одного резкого слова.
- Расскажи мне чего-нибудь, - попросила Виолетта.
- Про что? – спросил Сергей.
- Не знаю, - пожала она плечами. – Про что-нибудь интересное…
Сергей давно решил, что работа – это запретная тема, а больше ему о своей здешней жизни рассказывать было нечего. О ее прошлом он старался не вспоминать. Поэтому долгими вечерами они с Виолеттой беседовали либо о рае и его прошлом служении, либо о собственных мечтах и грезившихся нелепыми, смешных и наивных фантазиях. Но глупо ли было то, что могло вызвать на ее губах улыбку.
Он радовался ее улыбке, как своей. Только страшно было улыбаться самому.
Где-то в глубине души, среди прошедших событий, среди сказанных слов, среди сделанных дел... он чувствовал: каждая его улыбка и каждая шутка рождается там… Но внутри была пустота, страшная адская пустота. И Сергей знал, что посреди всего, что было вокруг, одна она была правдой для его души. И ни он, ни Вика не могли этого поменять. Ей было хорошо, и ему было отрадно от этого. Но рядом со счастьем ее, неизбежно приходило его несчастье.
Порой, просыпаясь ночами, он смотрел в потолок, щуря глаза. И видел перед собой темный бесконечный, бессмысленный коридор. Он хотел плакать, как плакали женщины. Он хотел биться в истерике, разбивая голову о камни. Но слезы не лились из глаз, и безумие порыва не могло спасти от свинцового оцепенения. И он продолжал говорить и улыбаться, только потому, что надо было жить дальше. Там, где жизни не было.
Нет, он не лицемерил. Он просто делал то, что должен был. Страшась показать собственную душу.
- Ты мне еще не рассказал, кто такая травяная фея, - вспомнила Виолетта.
