- Что случилось, скажи мне?..
Напрасно он уверял ее, что все в порядке.
- Дело в Артёме?.. Я слишком погрузилась в процесс?.. Я уделяю тебе мало внимания?.. Ты снова ревнуешь к нему?..
Что бы он ни говорил, как бы ни отрицал, это лишь усугубляло ситуацию. Лялька уже называла себя отвратительной женой и каялась во всех совершенных и мнимых грехах. Бьорн начал думать, что сейчас свихнется, и тут прозвучало роковое:
- Тогда причина в Пауле?.. Я так и знала.
На этот раз молчание Бьорна обличило все его чувства.
- Ты уже спрашивал, люблю ли я его еще, и я ответила, что нет! И очень давно!..
- Да, я знаю, – сказал он. – Просто увидеть его снова в одной с тобой комнате… Вы ведь были очень горячей парой, об этом знали все в «Новом мире».
- Я не могу отменить того, что была замужем. Да и ты не всегда жил один до встречи со мной.
- Но я ни к кому еще не испытывал таких чувств, как к тебе. А у тебя уже была любовь, с которой трудно конкурировать.
- Фрустрация!.. Конкурировать?! Ты правда думаешь, что конкурируешь с ним?..
- Ни о чем я не думаю! Просто с некоторыми вещами трудно смириться. Например, с тем, что ты звонишь ему среди ночи и начинаешь кричать про ваш брак.
- Да я бы что угодно прокричала, лишь бы он уничтожил эти препараты!..
- Ляля, хватит, – у Бьорна кончились силы. Он почти жалел, что не выбрал в спутницы жизни меланхоличную барышню, которая не увлекалась бы следственными действиями в области его эмоций. – Все уже прошло. Давай просто спать, я чертовски устал.
Лейла замолчала. Бьорн понял, что ее обидел его тон. Им обоим надо было остыть…
Сон начал его смаривать, однако голос Ляльки спугнул расслабляющую негу:
- Я пойму, если ты не сможешь с этим жить. Я готова уйти прямо сейчас.
- С ума сошла?!.. – Бьорн аж привскочил. – Куда ты собралась?!..
- Ты сам говоришь, что не можешь смириться с моим предыдущим браком!
- Не говорил я такого! Боже мой, Ляля! Я не хочу с тобой расставаться! Я даже не думал об этом! Да, меня расстроило появление этой жабы, сам не знаю, почему так сильно! Фрустрация, всегда терпеть его не мог! Он даже имени моего не знал! В отдел приходил, как к себе домой!.. Держался запанибрата, а пафоса вечно сколько!.. Господи, никогда не думал, что на нас все это свалится! Ты вот-вот родишь и не можешь принять обезболивающее! Нашему лучшему другу грозит несправедливый срок! Новая работа, на которой до моего прихода будто не сервера, а каменные алтари стояли!.. И тут еще и этот является… Как нарочно!
Бьорн взялся за голову. Лялька обняла его: расстройство ее как рукой сняло. Она поняла, насколько муж переживает из-за происходящего. Кроме того, раньше он никогда не давал оценок ее бывшему.
- Ты правда считаешь, что Артём – наш общий друг?.. – спросила Ляля.
- А по мне не видно?
- Еще как видно. Не знала, что бывают столь совестливые люди, как ты.
- Во всяком случае, все тяжелые мысли уже улетучились, – вернулся к прежней теме Бьорн. – Я решил, что имею на тебя гораздо больше прав, чем Пауль.
- В самом деле?.. Я, по-твоему, имущество?..
- Нет. Если только набор два в одном. Ну, не сердись на меня.
- Куда уж там!.. Представляешь сердитый набор?.. Странная, должно быть, вещь… – протянула Лялька.
- Иди сюда, давай поспим в обнимку.
- Хорошо. Но подожди секунду, заткну уши поплотнее.
После запланированного визита к врачу, который заверил, что все идет хорошо, и сказал, что организм готовится к родам, Лейла была слегка смущена. Сегодня было ровно 37 недель беременности. Неужели так скоро?..
В личном компьютере ее ждал еще один сюрприз: с официальной почты прокуратуры прилетела повестка о вызове в качестве свидетеля. Ляля твердо решила промолчать о словах врача и немедленно написала адвокату.
- Лейла Юргенсон, 34 года… Три высших. Замужем. Беременная, как видите.
- Защита еще раз заявляет возражение против допроса данной свидетельницы, – Алекс встал перед судьей. – Она не имеет никакого отношения к указанному делу.
- Сторона обвинения просит разрешить допрос свидетельницы, так как она может предоставить косвенные доказательства незаконного использования подсудимым экспериментальных препаратов.
- Ой, она их ела или делала?.. – съязвил защитник, и судья тут же оштрафовал его за неуважение к суду.
Перед заседанием Лейла выслушивала юридические и не совсем напутствия Алекса Фишера.
- Ты будешь приносить присягу перед Богом и судом. Ты поклянешься говорить правду. Есть статья о лжесвидетельстве, максимальное наказание по ней – пять лет лишения свободы. За Бога я не отвечаю. А перед судом я как адвокат советую тебе говорить правду. Ты меня поняла?
- Да. Ту правду, что мой друг ничего плохого не делал.
- Ты предупреждена, Лейла. Если найдутся доказательства, опровергающие твои слова, помни: до пяти лет в тюрьме.
Ее муж слышал все своими ушами.
- Пять лет, Бьорн. Свидетельствует твоя беременная жена. Ты все понимаешь?..
- Я понимаю. Но наша благодарность не будет липовой.
Лейла и бровью не повела: она продолжала понемногу принимать таблетки и, если бы запасы закончились, готова была принять участие в их изготовлении. В меру своих способностей.
Бьорн сегодня не смог уйти с работы, и ее некому было проводить до суда и поддерживать во время показаний. Но девочка внутри придавала ей морального веса.
- Разрешаю, – сказал судья. – Но только по существу.
- Госпожа Юргенсон, Вы были с подсудимым коллегами? – произнес прокурор.
- Были коллегами и остаемся близкими друзьями.
- Вы подверглись криминальному отравлению примерно год назад?
- Это так.
- После этого Вы подружились с подсудимым?..
- Нет. Он и до этого любил мне пожаловаться, когда его обижали девушки… – Лялька улыбнулась и взглянула на присяжных, но тут же пожалела об этом. Как страшно было сморозить что-то не то. Но она доверилась интуиции.
- Он сказал, что его словно судят твои мужья, – передал адвокат слова Артёма.
Лялька еще раз разглядела всю скамью присяжных и убедилась, что мужчины на ней и вправду поразительно смахивают на Бьорна. Женщины же выглядят завзятыми интеллектуалками: все в очках, с гладко зачесанными волосами.
- А мой муж его не судит, – ответила она.
- Вас с подсудимым связывали интимные отношения? – спросил прокурор.
- Мы друзья. У нас были только долгие разговоры.
- Правда ли, что Вы резко пошли на поправку после таких разговоров, вопреки прогнозам врачей, которые говорили, что Вы с большой долей вероятности не вернетесь на работу и не сможете вести полноценную жизнь?..
- Возражаю! Свидетельница не обязана извиняться за хорошее здоровье… – встрял защитник.
- Нет, я отвечу, Ваша честь!.. – Лялька ощетинилась. – Да, врачи списали меня, как списывают ношеную футболку! Я чувствовала себя потерянной, когда Артём пришел меня поддержать. И знаете что? Оказывается, человеческое тепло и общение помогают выздоравливать гораздо больше, чем изоляция от всего мира, который морщит нос, когда тебя тошнит!..
- Достаточно подробностей, свидетельница… – попросил судья.
- Почему?.. Не хотите…
- Я сказал: достаточно!.. – пригрозил он своим авторитетом.
- Вы утверждаете, что подсудимый не давал Вам никаких неразрешенных препаратов? – надавил прокурор.
- А кофе Вы еще не запретили?..
Ляльку оштрафовали, но тут снова вмешался Алекс, попросив учесть ее неустойчивое психологическое состояние по причине беременности и криминального отравления в анамнезе.
Судья отменил штраф, ограничившись легким внушением, а также припомнив свою собственную супругу. Перед ней ему стоило извиниться: она-то, выходит, еще вела себя как ангел, когда вынашивала его маленькую копию. Судья отвлекся и чуть было не отпустил Ляльку в зал, но тут обвинитель потребовал прямого ответа на свой вопрос.
- Подсудимый никогда не давал мне никаких препаратов, кроме доставленных из аптеки в запечатанной упаковке, – отрезала она.
- Свидетельница, Вы замужем лишь последние четыре месяца? – спросил прокурор.
- Примерно.
- А срок Вашей беременности?
- Пошел девятый месяц. Говорят, такое бывает.
- До этого в разводе?
- Да.
- Детей от первого брака нет?
- Нет.
- Ваш первый муж – Пауль Кёрнер, заместитель администратора компании «Новый мир», который участвовал в принятии решения об уничтожении экспериментальных препаратов, задействованных в испытаниях подсудимого – Вашего близкого друга? Не видите ли Вы здесь связи?
- Наверное, мой бывший все еще любит меня и моих близких друзей и соблюдает инструкции, утвержденные ВОЗ, чтобы доказать это. Кстати, мой нынешний муж тоже раньше работал в этой компании, странно, правда?..
- Свидетельница, я оштрафую Вас в самом деле, невзирая на Ваше… положение, – судью стало это утомлять.
- Ваша честь, теории заговора… – адвокат закатил глаза.
- Государственный обвинитель, у Вас есть что-то по сути? – посмотрел на него судья.
- Сторона обвинения хочет показать присяжным, что свидетельница плюет на социальные нормы, так же как и ее друг подсудимый. Циничная составляющая…
- Присяжные уже поняли Вашу единственную мысль, – закончил адвокат.
- У Вас все, обвинитель? Вопросы у защитника есть?
- Лейла, Вы так отвечаете, потому что Вас оскорбили попытки влезть в Вашу личную жизнь? – вопросил адвокат.
- Возражаю, наводящий… – прокурор попытался остановить допрос, но Лялька уже ответила утвердительно.
- Я просто хочу спокойно родить ребенка и воспитать его. И да, я немало проплакала, что с предыдущим мужем мне этого сделать не удалось, отчего он и развелся со мной без предварительного уведомления.
Она увидела, что присяжные внимательно смотрят на нее.
- Спасибо, свидетельница, займите свое место в зале суда, – сказал судья.
Адвокат запросил о решении процессуального вопроса в отсутствие присяжных.
- Я заявляю повторное ходатайство о приобщении к делу результатов обыска квартиры подсудимого, которые были отозваны стороной обвинения из доказательств, поскольку указывают лишь на то, что подсудимый не держал у себя дома подпольную лабораторию, – выступил Алекс.
- Основание?.. – спросил судья.
- Обвинение само начало упирать на факты биографии подсудимого. Пусть присяжные видят всю картину.
- Разрешаю. И больше никаких фигур из прошлого. Перерыв на полчаса.
После паузы прокурор, как и предполагалось ранее, снял часть обвинений. Лялька возликовала и почти тут же почувствовала, как заныл живот.
Через две недели планировалось заключительное заседание суда, на котором должны были быть произнесены речи прокурора и защитника. После него присяжные удалятся выносить вердикт.
Лялька всю ночь ворочалась, отчего Бьорн периодически просыпался.
- Ты хорошо себя чувствуешь? Может быть, сходить завтра к врачу?
- Все в порядке, просто немного переживаю. Совсем чуть-чуть. Ольга больно пинается, – Лейла впервые назвала дочь вслух по имени.
- Может, все-таки останешься завтра дома? Я никак не смогу с тобой быть.
- Не волнуйся, я буду беречь себя. Обещаю принять любое решение суда… ой… как же больно, а… – Ляля переждала секунды страданий. – Ради нашей дочери.
Бьорну снилось, что он сидит за рулем автомобиля и пытается вырулить с парковки, но ему это никак не удается. И куда делась умная система управления?.. Он открыл глаза. На часах было семь утра. Лялька, вся сжавшись, лежала на диване.
- Лейла, что?! – перепугался он.
- Все в порядке… Болезненные шевеления. Сейчас пройдет… Пойду одеваться.
Через несколько минут, ушедшая в ванну жена приковыляла обратно в гостиную с выражением нечеловеческой боли на лице.
- Бьорн, это схватки. Вези меня в больницу.
- Таким образом, мы видим, что подсудимый, исследователь-химик, лишь использовал свои знания. Не для того, чтобы попрать социальные устои, как это тщетно пыталось показать обвинение, а чтобы спасти того, кто является оплотом этих устоев. Молодую сильную девушку, чувства и переживания которой настолько тронули его, что он готов был остаться рядом, рискуя, что его обвинят еще и в том, чего он никогда и не думал совершать…
- Циничная составляющая налицо! Человек, называющий себя ученым, находился во власти фантастических домыслов, полагая, что врач рядом не способен помочь потерпевшей. И это при современном уровне медицины!.. Пещерные методы введут наше общество обратно в состояние хаоса, когда каждый решает, что, по его мнению, лучше…
Все затихло внутри и снаружи Артёма, когда он встал для произнесения последнего слова.
- Ваша честь, уважаемые присяжные… Ханна.
- Бьорн, я сейчас умру!..
- Не смей!.. Ты не оставишь меня одного! Ей нельзя обезболивающее: у нее было криминальное отравление! – в сотый раз предупредил он врачей.
- Боже, первый раз слышу, чтобы с таким рожали, – удивилась немолодая акушерка.
- Ставьте капельницу со спазмолитиками. Муж, выйдите из палаты, – велел врач.
Ляля вцепилась в руку супруга, готовая похоже оторвать ее, лишь бы оставить у себя.
- Лейла, я буду в коридоре!
- Если ты уйдешь, я с тобой разведусь! – визжала Лялька. – Я убью тебя!.. Боже, прости мне все мои грехи…
Медицинская бригада, похоже, ошалела от вида столь диких мук, испытывая которые, раньше рожали все женщины, а теперь же – никто.
- Господи, помилуй меня, дуру… и прости за все… За всю мою критику… Ай… Господи, Господи-и-и… – она брала паузу на время очередной схватки, а потом начинала снова молиться в голос. В эти мгновения она успела простить всех, кто ей чем-то насолил. – Я больше никогда… Обещаю…
- Я не оставлю ее! – воскликнул Бьорн.
- Это неэтично! Выйдите немедленно!.. – накричала акушерка.
- Я уже видел всю эту неэтичность, я – отец ее ребенка!.. Будете спорить со мной или уже начнете оказывать помощь?..
- Встаньте у стены сзади. И наденьте халат, – врач не понял, угрожают ему или нет, да и времени не было. Роды оказались стремительными.
- Я не подозревал, что попаду в такую ситуацию. И я прошу прощения, но только за то, что не мог спасти Ханну не шокирующими всех путями. Был ли я впечатлен ее работой?.. Да, я увидел перед собой в первый же раз лучшее, что могло породить наше общество. «Небожительница», – так подумал я и сказал об этом своему коллеге Александру. Но она на самом деле человек из плоти и крови, как все мы. Стал бы я спасать так отчаянно кого-то, кто не впечатлил бы меня так, как Ханна? Я об этом думал и не смог найти ответ. Я спасал человека. Состоим ли мы из заслуг, красоты, молодости, интеллекта, пользы для общества? Ведь это не совсем так. Передо мной была женщина. И спасти по-другому я ее не мог. Я знал это. Знал, что реанимационные препараты ее убьют. Если не сразу, то через короткое время. Мне было мало этого времени для нее. Надо было быстро выпустить кровь, в которую проникла отрава, а сделать это мог только нож. Под рукой даже не было скальпеля, только лезвие для поделок. Разлагает ли это наше общество? Это вам решать, уважаемые присяжные. У меня все.
- Лейла родила час назад, – сообщил адвокат Артёму, заходя в комнату, где тот ожидал вердикта присяжных. – Девочку Ольгу.
- Здорова?..
- Полностью.
- А Ляля?
- Пришла в себя. То клянется Бьорну в любви, то ругается на него за то, что он с ней все это сделал. Но он пишет с кучей интерактивных смайликов, так что… – адвокат улыбнулся, доказывая, что юристы тоже люди. – Артём, нам нужно в зал суда. Вынесли вердикт.
Напрасно он уверял ее, что все в порядке.
- Дело в Артёме?.. Я слишком погрузилась в процесс?.. Я уделяю тебе мало внимания?.. Ты снова ревнуешь к нему?..
Что бы он ни говорил, как бы ни отрицал, это лишь усугубляло ситуацию. Лялька уже называла себя отвратительной женой и каялась во всех совершенных и мнимых грехах. Бьорн начал думать, что сейчас свихнется, и тут прозвучало роковое:
- Тогда причина в Пауле?.. Я так и знала.
На этот раз молчание Бьорна обличило все его чувства.
- Ты уже спрашивал, люблю ли я его еще, и я ответила, что нет! И очень давно!..
- Да, я знаю, – сказал он. – Просто увидеть его снова в одной с тобой комнате… Вы ведь были очень горячей парой, об этом знали все в «Новом мире».
- Я не могу отменить того, что была замужем. Да и ты не всегда жил один до встречи со мной.
- Но я ни к кому еще не испытывал таких чувств, как к тебе. А у тебя уже была любовь, с которой трудно конкурировать.
- Фрустрация!.. Конкурировать?! Ты правда думаешь, что конкурируешь с ним?..
- Ни о чем я не думаю! Просто с некоторыми вещами трудно смириться. Например, с тем, что ты звонишь ему среди ночи и начинаешь кричать про ваш брак.
- Да я бы что угодно прокричала, лишь бы он уничтожил эти препараты!..
- Ляля, хватит, – у Бьорна кончились силы. Он почти жалел, что не выбрал в спутницы жизни меланхоличную барышню, которая не увлекалась бы следственными действиями в области его эмоций. – Все уже прошло. Давай просто спать, я чертовски устал.
Лейла замолчала. Бьорн понял, что ее обидел его тон. Им обоим надо было остыть…
Сон начал его смаривать, однако голос Ляльки спугнул расслабляющую негу:
- Я пойму, если ты не сможешь с этим жить. Я готова уйти прямо сейчас.
- С ума сошла?!.. – Бьорн аж привскочил. – Куда ты собралась?!..
- Ты сам говоришь, что не можешь смириться с моим предыдущим браком!
- Не говорил я такого! Боже мой, Ляля! Я не хочу с тобой расставаться! Я даже не думал об этом! Да, меня расстроило появление этой жабы, сам не знаю, почему так сильно! Фрустрация, всегда терпеть его не мог! Он даже имени моего не знал! В отдел приходил, как к себе домой!.. Держался запанибрата, а пафоса вечно сколько!.. Господи, никогда не думал, что на нас все это свалится! Ты вот-вот родишь и не можешь принять обезболивающее! Нашему лучшему другу грозит несправедливый срок! Новая работа, на которой до моего прихода будто не сервера, а каменные алтари стояли!.. И тут еще и этот является… Как нарочно!
Бьорн взялся за голову. Лялька обняла его: расстройство ее как рукой сняло. Она поняла, насколько муж переживает из-за происходящего. Кроме того, раньше он никогда не давал оценок ее бывшему.
- Ты правда считаешь, что Артём – наш общий друг?.. – спросила Ляля.
- А по мне не видно?
- Еще как видно. Не знала, что бывают столь совестливые люди, как ты.
- Во всяком случае, все тяжелые мысли уже улетучились, – вернулся к прежней теме Бьорн. – Я решил, что имею на тебя гораздо больше прав, чем Пауль.
- В самом деле?.. Я, по-твоему, имущество?..
- Нет. Если только набор два в одном. Ну, не сердись на меня.
- Куда уж там!.. Представляешь сердитый набор?.. Странная, должно быть, вещь… – протянула Лялька.
- Иди сюда, давай поспим в обнимку.
- Хорошо. Но подожди секунду, заткну уши поплотнее.
После запланированного визита к врачу, который заверил, что все идет хорошо, и сказал, что организм готовится к родам, Лейла была слегка смущена. Сегодня было ровно 37 недель беременности. Неужели так скоро?..
В личном компьютере ее ждал еще один сюрприз: с официальной почты прокуратуры прилетела повестка о вызове в качестве свидетеля. Ляля твердо решила промолчать о словах врача и немедленно написала адвокату.
- Лейла Юргенсон, 34 года… Три высших. Замужем. Беременная, как видите.
- Защита еще раз заявляет возражение против допроса данной свидетельницы, – Алекс встал перед судьей. – Она не имеет никакого отношения к указанному делу.
- Сторона обвинения просит разрешить допрос свидетельницы, так как она может предоставить косвенные доказательства незаконного использования подсудимым экспериментальных препаратов.
- Ой, она их ела или делала?.. – съязвил защитник, и судья тут же оштрафовал его за неуважение к суду.
Перед заседанием Лейла выслушивала юридические и не совсем напутствия Алекса Фишера.
- Ты будешь приносить присягу перед Богом и судом. Ты поклянешься говорить правду. Есть статья о лжесвидетельстве, максимальное наказание по ней – пять лет лишения свободы. За Бога я не отвечаю. А перед судом я как адвокат советую тебе говорить правду. Ты меня поняла?
- Да. Ту правду, что мой друг ничего плохого не делал.
- Ты предупреждена, Лейла. Если найдутся доказательства, опровергающие твои слова, помни: до пяти лет в тюрьме.
Ее муж слышал все своими ушами.
- Пять лет, Бьорн. Свидетельствует твоя беременная жена. Ты все понимаешь?..
- Я понимаю. Но наша благодарность не будет липовой.
Лейла и бровью не повела: она продолжала понемногу принимать таблетки и, если бы запасы закончились, готова была принять участие в их изготовлении. В меру своих способностей.
Бьорн сегодня не смог уйти с работы, и ее некому было проводить до суда и поддерживать во время показаний. Но девочка внутри придавала ей морального веса.
- Разрешаю, – сказал судья. – Но только по существу.
- Госпожа Юргенсон, Вы были с подсудимым коллегами? – произнес прокурор.
- Были коллегами и остаемся близкими друзьями.
- Вы подверглись криминальному отравлению примерно год назад?
- Это так.
- После этого Вы подружились с подсудимым?..
- Нет. Он и до этого любил мне пожаловаться, когда его обижали девушки… – Лялька улыбнулась и взглянула на присяжных, но тут же пожалела об этом. Как страшно было сморозить что-то не то. Но она доверилась интуиции.
- Он сказал, что его словно судят твои мужья, – передал адвокат слова Артёма.
Лялька еще раз разглядела всю скамью присяжных и убедилась, что мужчины на ней и вправду поразительно смахивают на Бьорна. Женщины же выглядят завзятыми интеллектуалками: все в очках, с гладко зачесанными волосами.
- А мой муж его не судит, – ответила она.
- Вас с подсудимым связывали интимные отношения? – спросил прокурор.
- Мы друзья. У нас были только долгие разговоры.
- Правда ли, что Вы резко пошли на поправку после таких разговоров, вопреки прогнозам врачей, которые говорили, что Вы с большой долей вероятности не вернетесь на работу и не сможете вести полноценную жизнь?..
- Возражаю! Свидетельница не обязана извиняться за хорошее здоровье… – встрял защитник.
- Нет, я отвечу, Ваша честь!.. – Лялька ощетинилась. – Да, врачи списали меня, как списывают ношеную футболку! Я чувствовала себя потерянной, когда Артём пришел меня поддержать. И знаете что? Оказывается, человеческое тепло и общение помогают выздоравливать гораздо больше, чем изоляция от всего мира, который морщит нос, когда тебя тошнит!..
- Достаточно подробностей, свидетельница… – попросил судья.
- Почему?.. Не хотите…
- Я сказал: достаточно!.. – пригрозил он своим авторитетом.
- Вы утверждаете, что подсудимый не давал Вам никаких неразрешенных препаратов? – надавил прокурор.
- А кофе Вы еще не запретили?..
Ляльку оштрафовали, но тут снова вмешался Алекс, попросив учесть ее неустойчивое психологическое состояние по причине беременности и криминального отравления в анамнезе.
Судья отменил штраф, ограничившись легким внушением, а также припомнив свою собственную супругу. Перед ней ему стоило извиниться: она-то, выходит, еще вела себя как ангел, когда вынашивала его маленькую копию. Судья отвлекся и чуть было не отпустил Ляльку в зал, но тут обвинитель потребовал прямого ответа на свой вопрос.
- Подсудимый никогда не давал мне никаких препаратов, кроме доставленных из аптеки в запечатанной упаковке, – отрезала она.
- Свидетельница, Вы замужем лишь последние четыре месяца? – спросил прокурор.
- Примерно.
- А срок Вашей беременности?
- Пошел девятый месяц. Говорят, такое бывает.
- До этого в разводе?
- Да.
- Детей от первого брака нет?
- Нет.
- Ваш первый муж – Пауль Кёрнер, заместитель администратора компании «Новый мир», который участвовал в принятии решения об уничтожении экспериментальных препаратов, задействованных в испытаниях подсудимого – Вашего близкого друга? Не видите ли Вы здесь связи?
- Наверное, мой бывший все еще любит меня и моих близких друзей и соблюдает инструкции, утвержденные ВОЗ, чтобы доказать это. Кстати, мой нынешний муж тоже раньше работал в этой компании, странно, правда?..
- Свидетельница, я оштрафую Вас в самом деле, невзирая на Ваше… положение, – судью стало это утомлять.
- Ваша честь, теории заговора… – адвокат закатил глаза.
- Государственный обвинитель, у Вас есть что-то по сути? – посмотрел на него судья.
- Сторона обвинения хочет показать присяжным, что свидетельница плюет на социальные нормы, так же как и ее друг подсудимый. Циничная составляющая…
- Присяжные уже поняли Вашу единственную мысль, – закончил адвокат.
- У Вас все, обвинитель? Вопросы у защитника есть?
- Лейла, Вы так отвечаете, потому что Вас оскорбили попытки влезть в Вашу личную жизнь? – вопросил адвокат.
- Возражаю, наводящий… – прокурор попытался остановить допрос, но Лялька уже ответила утвердительно.
- Я просто хочу спокойно родить ребенка и воспитать его. И да, я немало проплакала, что с предыдущим мужем мне этого сделать не удалось, отчего он и развелся со мной без предварительного уведомления.
Она увидела, что присяжные внимательно смотрят на нее.
- Спасибо, свидетельница, займите свое место в зале суда, – сказал судья.
Адвокат запросил о решении процессуального вопроса в отсутствие присяжных.
- Я заявляю повторное ходатайство о приобщении к делу результатов обыска квартиры подсудимого, которые были отозваны стороной обвинения из доказательств, поскольку указывают лишь на то, что подсудимый не держал у себя дома подпольную лабораторию, – выступил Алекс.
- Основание?.. – спросил судья.
- Обвинение само начало упирать на факты биографии подсудимого. Пусть присяжные видят всю картину.
- Разрешаю. И больше никаких фигур из прошлого. Перерыв на полчаса.
После паузы прокурор, как и предполагалось ранее, снял часть обвинений. Лялька возликовала и почти тут же почувствовала, как заныл живот.
Через две недели планировалось заключительное заседание суда, на котором должны были быть произнесены речи прокурора и защитника. После него присяжные удалятся выносить вердикт.
Лялька всю ночь ворочалась, отчего Бьорн периодически просыпался.
- Ты хорошо себя чувствуешь? Может быть, сходить завтра к врачу?
- Все в порядке, просто немного переживаю. Совсем чуть-чуть. Ольга больно пинается, – Лейла впервые назвала дочь вслух по имени.
- Может, все-таки останешься завтра дома? Я никак не смогу с тобой быть.
- Не волнуйся, я буду беречь себя. Обещаю принять любое решение суда… ой… как же больно, а… – Ляля переждала секунды страданий. – Ради нашей дочери.
Бьорну снилось, что он сидит за рулем автомобиля и пытается вырулить с парковки, но ему это никак не удается. И куда делась умная система управления?.. Он открыл глаза. На часах было семь утра. Лялька, вся сжавшись, лежала на диване.
- Лейла, что?! – перепугался он.
- Все в порядке… Болезненные шевеления. Сейчас пройдет… Пойду одеваться.
Через несколько минут, ушедшая в ванну жена приковыляла обратно в гостиную с выражением нечеловеческой боли на лице.
- Бьорн, это схватки. Вези меня в больницу.
- Таким образом, мы видим, что подсудимый, исследователь-химик, лишь использовал свои знания. Не для того, чтобы попрать социальные устои, как это тщетно пыталось показать обвинение, а чтобы спасти того, кто является оплотом этих устоев. Молодую сильную девушку, чувства и переживания которой настолько тронули его, что он готов был остаться рядом, рискуя, что его обвинят еще и в том, чего он никогда и не думал совершать…
- Циничная составляющая налицо! Человек, называющий себя ученым, находился во власти фантастических домыслов, полагая, что врач рядом не способен помочь потерпевшей. И это при современном уровне медицины!.. Пещерные методы введут наше общество обратно в состояние хаоса, когда каждый решает, что, по его мнению, лучше…
Все затихло внутри и снаружи Артёма, когда он встал для произнесения последнего слова.
- Ваша честь, уважаемые присяжные… Ханна.
- Бьорн, я сейчас умру!..
- Не смей!.. Ты не оставишь меня одного! Ей нельзя обезболивающее: у нее было криминальное отравление! – в сотый раз предупредил он врачей.
- Боже, первый раз слышу, чтобы с таким рожали, – удивилась немолодая акушерка.
- Ставьте капельницу со спазмолитиками. Муж, выйдите из палаты, – велел врач.
Ляля вцепилась в руку супруга, готовая похоже оторвать ее, лишь бы оставить у себя.
- Лейла, я буду в коридоре!
- Если ты уйдешь, я с тобой разведусь! – визжала Лялька. – Я убью тебя!.. Боже, прости мне все мои грехи…
Медицинская бригада, похоже, ошалела от вида столь диких мук, испытывая которые, раньше рожали все женщины, а теперь же – никто.
- Господи, помилуй меня, дуру… и прости за все… За всю мою критику… Ай… Господи, Господи-и-и… – она брала паузу на время очередной схватки, а потом начинала снова молиться в голос. В эти мгновения она успела простить всех, кто ей чем-то насолил. – Я больше никогда… Обещаю…
- Я не оставлю ее! – воскликнул Бьорн.
- Это неэтично! Выйдите немедленно!.. – накричала акушерка.
- Я уже видел всю эту неэтичность, я – отец ее ребенка!.. Будете спорить со мной или уже начнете оказывать помощь?..
- Встаньте у стены сзади. И наденьте халат, – врач не понял, угрожают ему или нет, да и времени не было. Роды оказались стремительными.
- Я не подозревал, что попаду в такую ситуацию. И я прошу прощения, но только за то, что не мог спасти Ханну не шокирующими всех путями. Был ли я впечатлен ее работой?.. Да, я увидел перед собой в первый же раз лучшее, что могло породить наше общество. «Небожительница», – так подумал я и сказал об этом своему коллеге Александру. Но она на самом деле человек из плоти и крови, как все мы. Стал бы я спасать так отчаянно кого-то, кто не впечатлил бы меня так, как Ханна? Я об этом думал и не смог найти ответ. Я спасал человека. Состоим ли мы из заслуг, красоты, молодости, интеллекта, пользы для общества? Ведь это не совсем так. Передо мной была женщина. И спасти по-другому я ее не мог. Я знал это. Знал, что реанимационные препараты ее убьют. Если не сразу, то через короткое время. Мне было мало этого времени для нее. Надо было быстро выпустить кровь, в которую проникла отрава, а сделать это мог только нож. Под рукой даже не было скальпеля, только лезвие для поделок. Разлагает ли это наше общество? Это вам решать, уважаемые присяжные. У меня все.
- Лейла родила час назад, – сообщил адвокат Артёму, заходя в комнату, где тот ожидал вердикта присяжных. – Девочку Ольгу.
- Здорова?..
- Полностью.
- А Ляля?
- Пришла в себя. То клянется Бьорну в любви, то ругается на него за то, что он с ней все это сделал. Но он пишет с кучей интерактивных смайликов, так что… – адвокат улыбнулся, доказывая, что юристы тоже люди. – Артём, нам нужно в зал суда. Вынесли вердикт.
