– Я считаю, что ты будешь прекрасна в руководящей роли, и наша связь тут ни при чем. Собаки майора принесут успех и центру, и тебе, и это будет правильно.
– Скажи, министр, почему ты не уволил старшего кинолога, а перевёл его в таможню?
– Мы вроде это обсуждали! Кинолог – профессионал, и сделать ему выговор, ещё и с увольнением, было бы бессмысленным и некрасивым.
– А то, что он меня травил, по–твоему, было красиво?
– Конечно, нет, по этой причине кинолог трудится в таможне, а не начальствует над тобой.
– А, может, между вами состоялся договор? – всё больше распылялась я и говорила напрямую. – Может быть, возмущения кинолога перед комиссией были обычной театральной сценкой, ради того, чтобы снять с должности майора, упрекнув его в некомпетентности?
– Твой супруг был уволен за то, что развёл преступность и бардак, и ты это знаешь.
– Ты, видимо, забыл, что это я подняла подноготную майора–юриста и полковника. Ты уволил майора не за что, министр. Взял обвинения из пыли. Вопрос лишь в том, не был ли старший кинолог частицами этой пыли?
– Ты оскорбляешь меня своими обвинениями, принцесса. Если эта беседа продолжится, то извини, но я буду вынужден уйти. А на все твои претензии отвечу коротко: ты моя женщина, и я делаю для тебя всё то, что позволяет совесть и что я считаю уместным и правильным. Для этого мне вовсе не нужно вступать с кем–то в заговор. Я руководствуюсь своими принципами и рассудком.
Мы посидели молча пару минут, после чего я извинилась перед возлюбленным, и решила в будущем не поддаваться на сплетни, пусть даже исходящие из уст инструктора–кинолога, которой я доверяла. В конечном счёте, заговор был не настолько серьёзный, чтобы скандалить из–за этого с министром.
На следующий день я отправилась на работу в надежде застать там майора и упросить его каким–то образом заставить Отвёртку забрать заявление из прокуратуры.
Моё удивление было велико, когда именно её, свою бывшую сослуживицу, а нынче неприятеля, я повстречала в малюсеньком «предбаннике» у кабинета своего супруга. Она сидела за столом, едва поместившимся там, и попивала кофе, глядя в какие–то бумаги.
– Что ты тут делаешь? – резко спросила я её.
– И тебе здравствуй! Работаю, раз не заметно!
– Кем? На кого?
– Секретаршей майора. У него теперь куча обязанностей и дел. Ему нужна моя поддержка на работе!
– Похоже, не только на работе, но и в постели поддержка нужна!
– Я извинилась перед тобой за наш с ним роман и объяснила, что влюбилась, поэтому так поступила. Я хотела остаться подругами. Однако ты поступила крайне подло: сказала мне в лицо, что прощаешь, сама же продумала план мести, чтобы разбить мне сердце. Ты подлая, Искра!
– Не тебе упрекать меня в подлости! Я спасла тебя от насилия, а ты дело против меня возбудила, хотя прекрасно знаешь Бугая и понимаешь, кто стоял за этой жестокой идеей.
– Мы – женщины, подруга! Мы мстительны и коварны, если кто–то относиться так же к нам. Однажды я тоже спасла тебя от нападения, но ты, похоже, и об этом позабыла.
– Забери заявление, Отвёртка, я по–хорошему прошу.
– Теперь я поняла, что ты и по–плохому можешь, невзирая на дружбу! Но забирать свой иск я не стану из принципа. Я любила мичмана, а оказалось, что это была не любовь, а твой коварный план. На жестокость я отвечаю жестокостью, прости.
Растревоженная неприятной встречей и спором, я чувствовала ненависть к бывшей подруге, и хотела вступить с ней в более грубое общение, но в нелепую приёмную вошёл майор, только подъехавший на рабочее место.
«Зайди в кабинет!», – сказал он мне серьёзным тоном, и я последовала за ним. Муж сел за стол в своё кресло, а я, взволнованная предстоящим разговором, решила не присаживаться. Мои колени слегка тряслись, а руки дрожали, поэтому я сунула их в карманы брюк.
– Ты принесла подписанные документы на развод?
– Ты что, с Отвёрткой снова мутишь? – перевела я тему.
– Тебя это не должно волновать!
– Я всё ещё твоя жена.
– Да, спавшая с другим мужчиной, пока мы ещё были вместе.
– Ты тоже с Отвёрткой кувыркался на нашей постели, когда я мотала срок в тюрьме.
– В отличие от тебя, любимая, я отпускаю прошлое ради того, чтобы не портить себе будущее!
– О, да! Ты же у нас теперь бизнесмен! Слышала, ты выкупил лучших собак, которых обратишь в активы центра. Умно!
– Это мой центр кинологии! Я его открыл, я нашёл партнёров, акционеров, нанял персонал, разрекламировал его клиентам, и я забочусь о его успехе и процветании. Твой лис – министр, с наигранным благородством и своей комиссией привёл мое учреждение к упадку. Мы потеряли важных клиентов и взяли юный персонал, не смыслящий ни в кинологии, ни в бизнесе, ни в юридических вопросах! И я решил взять управление обратно в свои руки, не как начальник, а как акционер, который удвоит сумму активов и сделает центр настолько известным, что люди позабудут о других. В рамках своего товарного знака, я могу творить, что захочу, и не связан ни с вашим персоналом, ни с правилами на аренду собак.
– Отвёртка–то тебе зачем?
– За тем же, что и раньше: глаза и тело партнёрам услаждать!
– Боже, майор! А я защищаю тебя перед теми, кто говорит, что это ты развёл бардак, преступность и бордель. Похоже, что напрасно делаю это.
– Ты за собой следи! Не вляпайся в беду, а то министр предпочтёт порядок и закон спасению тебя из передряги.
– Кстати об этом! Не ты ли поведал Отвёртке, что мы на грани развода?
– На грани? Мы уже разводимся! Я всё подписал и отправил тебе на подпись по адресу инструктора-кинолога. Надеялся, что к моему приезду, готовые бумаги о разводе будут лежать на моём столе, и мы отправимся в ЗАГС расторгнуть брак.
– Так это ты ей сказал?
– Я, и, по–моему, она имела право знать, прежде, чем соглашаться на работу секретарши.
– К чему скрывать, майор, – ты же снова с ней спишь, и отношения у вас не ограничиваются офисом.
– Это моё личное дело и тебя не касается!
– А тебе известно, что она подала заявление в прокуратуру, обвиняя меня в сговоре об изнасиловании, и сделала это, узнав, что мы с тобой разводимся? Вскоре и тебя к следователю пригласят! Так что всё это меня касается!
Майор взглянул мне в глаза шокированным взглядом, но, не сказав ни слова, откинулся на спинку кресла. Я продолжила:
– Мы всё ещё женаты, дорогой, и я ношу твою фамилию. Если иск отправится в суд, мы пострадаем оба, и элитные ищейки не спасут твой центр! Дело громкое, и ты увязнешь в грязи, как и я. Никто не захочет иметь отношения с учреждением кинологии, где начальник разводческой линии не раз был замешан в скандалах.
Муж встал и подошел ко мне, как обычно раздувая ноздри в гневе:
– Ошибкой моей жизни было то, что я женился на тебе. С тебя, и только с тебя, начались все мои беды! Это ты плела заговоры мести, ты подрывала имя моей семьи, ты заставляла меня краснеть. Ты меня предала, и ты теперь стоишь и угрожаешь мне?
– Не угрожаю, я тебя предупреждаю.
Майор схватил меня за плечи и больно впился в них.
– Побьёшь, и я пойду в полицию, – посмотрела я в его глаза, изображая смелость, хотя внутри тряслась от страха, как осенний лист. – В прошлый раз за меня не нашлось, кому заступиться, и сотрудники правопорядка отказались идти против тебя, – своего начальства. Но сейчас у меня есть министр, и если я вернусь домой с побитым лицом, уверяю тебя, что никто не позаботится о твоей репутации и чине. Загремишь в полицию за физическое насилие над собственной женой!
– Я смотрю, ты совсем обнаглела при чиновнике, – сквозь стиснутые зубы, заметил муж. – Дай мне развод и катись к своему министру с глаз долой!
– Я не подпишу бумаги о разводе до тех пор, пока ты не укротишь свою любовницу и не заставишь её отозвать заявление из прокуратуры! Я знаю, что ты можешь это сделать! Иначе я потяну тебя на дно с собой! На этот раз это ты исполнишь мой приказ, майор!
Он медленно отпустил свою хватку, а я покинула кабинет, напуганная, но довольная тем, что впервые в жизни выстояла перед ним.
Глава 60. Брачный договор
– Браво! Вы отлично справились! Отвёртка отозвала заявление из прокуратуры! – обрадовал меня по телефону адвокат министра несколькими днями позже.
– Теперь я могу развестись с супругом? – холодно ответила я вопросом на новость, вспомнив, какой нервотрепки мне стоила аннуляция иска.
– Дождись окончания всех судебных разбирательств, а после разводитесь, иначе Ваша сослуживица может опять не вовремя влезть в наши планы.
– И долго ещё ждать?
– Не всё от меня зависит, тем не менее, самое главное, чтобы завершился Ваш процесс против судьи, майора–юриста и Пехотинца, а это предположительно произойдёт через полгода.
– Как я, по–Вашему, так долго протяну?
– Проконсультируйтесь с адвокатом по бракоразводным процессам. Специалист подскажет, как удержать майора на крючке всё это время.
– Спасибо за совет! – повесила я трубку, распрощавшись с ним, и набрала номер семейного юриста, оставленный чиновником.
Мужчина с приятным баритоном, звучавшим из трубки телефона, пригласил меня на встречу, в ходе которой мы бы и обсудили тонкости моего развода с мужем.
Я пришла в его контору в назначенный срок и рассказала всё, как есть, конечно, утаив, в чём меня обвиняла Отвертка, дабы не знала, насколько он был верен министру и какие детали мог поведать ему после моего ухода. Я лишь дала понять, что о разводе не может быть и речи, пока не завершится мой судебный процесс, поскольку его исход и репутация семьи зависят от нужной мне продолжительности брака.
– Шесть месяцев, говорите? Что ж, первое, что я предлагаю Вам сделать – поговорить с супругом напрямую и объяснить, что его родовая фамилия может серьёзно пострадать, если он поторопится с разводом, – сказал серьёзный адвокат преклонных лет.
– А если майор не захочет ждать?
– Тогда вероятней всего он подаст документы о разводе в суд. В этом случае, если Вы будете стоять на своём и отказываться развестись, то вам дадут три месяца на раздумья.
– Неплохой вариант на крайний случай, ну а что потом, когда четверть года пройдёт?
– Вам с мужем нечего делить? Имущество? Дети?
– Детей мы, к сожалению, родить не успели, – печально вздохнула я, вспомнив ребёнка, которого потеряла, – а имущества общего нет. Единственное, что нас будет связывать с мужем в будущем – центр кинологии, где он – акционер с недавно зарегистрированным племенным брендом, а я – помощница старшего кинолога, смотрящая за его питомцами.
– Вы сказали недавно оформленным?
– Совершенно верно. Мой муж купил породистых собак, которых собирается сдавать в аренду и разводить. Он обратил их в активы полугосударственного центра.
– Майор купил их на средства, заработанные в браке?
– Предположу, что это были деньги с продажи особняка его матери, который он получил в наследство.
– В таком случае питомцы – его личная собственность, а вот активы с их аренды и щенки будут считаться совместным имуществом.
– Что это значит?
– Если купленные сучки успеют ощениться, пока вы женаты, то лично Вы будете иметь право на долю после развода. То же относится к любым финансам, заработанным им с собственного кинологического бизнеса во время вашего брака. А судя по тому, что питомцы породистые, то деньги там будут немалые, и Вам будет, что делить в суде. Возможно, именно поэтому супруг торопит Вас с разводом. Он хочет успеть получить юридическую свободу до того, как его бизнес будет поставлен на рельсы.
– Мне не нужны его деньги, и я не стану судиться с супругом из–за активов или щенят.
– Дело Ваше, но если хотите потянуть бракоразводный процесс, то это послужит одной из весомых причин для задержки на более долгий срок, чем три месяца.
– Спасибо за советы. Для начала я постараюсь обсудить всё с мужем без вмешательства суда.
– Удачи! Обращайтесь! – протянул он мне чек и визитную карту.
– Надеюсь, эта беседа останется между нами?
– Этика и интересы клиента для меня святое!
– Благодарю! – заплатила я крупную сумму из своей зарплаты за консультацию, дабы закрепить его восприятие меня как клиентки, а не женщины министра. Полноватый и слегка неуклюжий, он поднялся с кожаного кресла и отвесил мне поклон в знак соглашения и сотрудничества.
Приехав на работу тем днём, я наткнулась на грузовой автомобиль, припаркованный на территории тренировочной площадки. На нём доставили собак майора, и он вместе со старшим кинологом следил за их выгрузкой из транспорта. В конце площадки у самых складов стояли подготовленные вольеры для новых питомцев.
Вначале одну за другой из грузовика выпустили немецких овчарок – мощных и грациозных. Старший кинолог провожал каждую в отдельный вольер. Их стоячие уши ловили все звуки вокруг, а карие глаза пристально следили за происходящим. Следом выпрыгивали бельгийские малинуа, стройные и быстрые, с короткой рыжеватой шерстью и чёрными «масками» на узких мордашках. В последнюю очередь спустили лабрадоров — крепких, с мягкой шерстью, добрыми и дружелюбными глазами. За взрослыми ищейками спустился один единственный щенок–лабрадор. Слегка неуклюжий, но любопытный, он радостно вилял хвостом и оглядывался по сторонам. Я наклонилась, чтобы погладить его, и малыш с удовольствием принял ласки. Из–под воротника моей рубашки выпал тяжелый медальон, подаренный майором, и свиснув на цепочке с моей шеи, заколебался в воздухе. Щенок, увидев забавную игрушку, задел его лапкой и весело залаял.
«Какие они все красавцы!», – взяла я на руки малыша и улыбнулась мужу, на что и он расплылся счастливой улыбкой.
– Мне выпала честь, майор, тренировать таких питомцев! – высказался старший кинолог.
– Скажу начистоту, что считаю Вас желторотым юнцом, но готов дать шанс показать своё мастерство, ведь умение не всегда зависит от возраста, однако моих собак Вы будете дрессировать под присмотром опытного эксперта–кинолога, – прибывая в хорошем настроении, ответил муж.
– Я Вас не подведу, и с удовольствием перейму знания лучшего специалиста.
– Посмотрим! Я не верю в слова, но доверяю действиям. За собак отвечаете головой! Это ясно?
– Так точно! – отдал честь майору молодой кинолог.
– А ты поднимись в мой кабинет, когда закончишь тут! – обратился ко мне майор.
– Буду там, как только справимся с помещением собак на карантин, – деловито сказала я.
– Добро! – ответил супруг и ушёл в здание центра.
По завершении размещения собак по вольерам, наша ветеринар приступила к осмотру всех питомцев, чтобы убедиться, что они перенесли дорогу без проблем. Особое внимание ей предстояло уделить их уровню стресса, гидратации и физическому состоянию.
Я покормила всех ищеек центра и отправилась наверх в кабинет супруга. В предбаннике на своём рабочем месте сидела Отвёртка. Я не видела её несколько дней и обратила внимание на чрезвычайно яркий макияж, походивший на грим, которым она тщательно маскировала синяк на скуле. Мне стало сразу понятно откуда он у неё, ведь зная темперамент мужа, я не сомневалась, что он будет крайне возмущен её необдуманным иском, ставящим под угрозу репутацию его рода.
