– Не все такие этичные как ты! – съязвив, отпила я вина.
– Да, своей жене я квартиру оставил, и каждый месяц деньги сажаю на счет, а он с тобой брачный контракт подписал, после того, как на улицу выгнал! Какой мужчина! – всё больше распылялся чиновник.
– При чём тут это?
– Меня раздражает отсутствие морали в человеке.
– Зато ты у нас очень порядочный! – не сдержалась я.
– На что ты намекаешь?
– Мне просто надоело, что ты упрекаешь людей в безнравственности, хотя за каждым есть грехи, и за тобой, наверняка, имеются.
– Какие же?
– Откуда мне знать! Но люди не безгрешны, – опустила я глаза, боясь, что они выдадут то, о чём я знала.
– Твой муж, дорогая, оставил тебя без средств к существованию. Это я оплачиваю дом и адвоката, хотя задача это его!
– Послушай, не хочешь платить за квартиру, так не плати! Я покину её и найду, где мне жить! Юриста тоже найду или сама за собственные интересы в суде постою. Только не смей вешать на меня чувства вины и зависимости!
– Их вешал на тебя майор, а я тебя спас!
– Как ты меня спас? – завелась я, уставшая от его героизма. – Ты мне твердишь это раз за разом, но если на то пошло, то это полковник нанял своего детектива следить за мной, который и сделал те фото, что послужили причиной моего разлада с майором. Выходит, «спас» меня не ты, а старый офицер. Так что не надо брать на себя слишком много!
– Почему ты пытаешься поскандалить со мной? – выдержав паузу, спросил министр.
– Прости, – поняла я, что перегибаю палку, и маска милой девочки сползает с моего лица. – Просто устала за эти месяцы.
– Ты даже не спросила, по какому поводу накрыт стол!
– И по какому же? – натянула я улыбку.
– Несколько дней назад со мной связались представители правосудия. Состоялось закрытое слушание по делу заключённого – истинного владельца добермана, который, как и прежде, находится в розыске. Его брат когда–то погиб по вине другого преступника, которого зек недавно убил, желая отомстить за брата. Так вот полковник располагал доказательствами вины знакомого нам заключённого, да только скрыл их от следствия. За это он был осуждён по статье за воспрепятствование правосудию, а отягощающим фактом явилось то, что он – должностное лицо. Помимо серьёзного штрафа и условного заключения на два года, назначенных судом, я отстранил его от службы в МВД на срок до пяти лет, – гордый собой поднял чиновник бокал.
– Отстранил на пять лет? Так он на пенсию выходит года через два, и плевать ему на твоё наказание. Почему ты не лишил его звания, ведь он подпортил репутацию и интересы МВД?
– Я бы сделал это, если сокрытие улик сопровождалось бы угрозами и превышением должностных полномочий! Но это была бы другая статья, – недовольно поставил он бокал на стол.
– А он, по–твоему, зеку не угрожал и не использовал свой статус?
– Доказано это не было. Я поступил в соответствии с той статьёй, по которой его признал виновным суд.
– Твои ищейки из министерства уличили полковника в шантаже майора–юриста и в том, что он собаку зека себе приписал. Эта разве не превышение должностных полномочий и не шантаж?
– Эти нарушения уже были рассмотрены отделом внутренних расследований МВД, и у полковника, раз ты позабыла, изъяли акции в знак наказания за преступления. Суда наши регламентные непорядки не касаются!
– В таком случае, что же ты вместе с акциями и звание его не отозвал ещё тогда?
– Принцесса, полковник носит погоны не просто так! Он их заслужил, исполняя долги перед родиной, и принижать его заслуги из–за твоей кровожадности несправедливо!
– У тебя всё несправедливо: полковника разжаловать, старшего кинолога уволить! Да ты сама Фемида в мужском обличии!
– Я поступаю по совести!
– Что с майором–юристом по делу заключённого? Её признали виновной во взяточничестве, ведь это она помогла убийце брата зека выйти сухим из воды.
– На эту женщину, насколько мне известно, заведено не одно дело по принятию взяток, и суд об этом ещё впереди.
– Ты оформил девочку–добермана на центр кинологии? Я уже говорила, что не хочу, чтобы её отправили в приют, но ты ответил, что решишь этот вопрос после суда. Суд состоялся. Так ты сделал то, что я просила?
– Точно! Прости, я забыл, что был такой разговор. А что, майор не хочет взять её в свой бренд?
– Помимо бренда есть обычные собаки.
– Они на попечение министерства, а я уже упоминал, что наш бюджет не безграничен. Настоящий хозяин ищейки пропал и на суде не появился, а полковник подписал отказ от неё с прошением об умерщвлении. Таким образом содержать добермана в центре кинологии будет неправильным и незаконным.
– Ты считаешь, что будет правильным усыпить здоровое животное? – возмутилась я.
– Собака была натаскана зеком на нападение! Она агрессивная и опасна.
– Это вы с полковником – опасные волки, а она – ягнёнок, – бросила я вилку в тарелку с едой. – Как можно быть таким бесчеловечным?
– Я просто следую букве закона! Старый офицер ходатайствует об эфтаназии, и военная ветеринарная клиника удовлетворила его прошение. Я не имею права противоречить этому! И не могу содержать её в государственном учреждении за счёт министерского бюджета.
– Оформи добермана на меня! Я выкуплю её у полковника, раз тебе денег из казны на бедную собаку жалко!
– Уже поздно!
– Я просила тебя сделать это раньше! – вскочила я из–за стола. – А ты пришёл ко мне сейчас, подал торжественное блюдо на стол, вино открыл во имя праздника. И что мы празднуем, министр? Сомнительное наказание полковника и умерщвление невинного животного? Ты обещал мне решить этот вопрос уже давно! Ты не сдержал обещания!
– Ты тоже своего не сдержала, хотя давно обещала мне оральный секс, – спокойным голосом сказал он.
– И ты решил проучить меня?
– Нет, я, действительно, забыл про эту ищейку. Просто не надо винить меня в том, в чём и сама грешна! Возможно, я смогу упросить полковника не умерщвлять собаку, но только в знак моей любви к тебе.
– И как мне отплатить за этот знак любви?
– Взаимной любовью, которая проявится в любви физической, – той, о которой я тоже тебя давно прошу.
– Что ты пристал ко мне с этим минетом? Неужели он настолько тебе важен? – нервничала я так сильно, что не могла сдержать эмоций и срывалась на крик.
– Мне важно взаимоуважение в постели, и я всегда получаю то, чего хочу! – по–прежнему спокойно отвечал министр.
– Тогда пошли в кровать! Я исполню твой эгоистичный приказ, чтобы самой получить то, что желаю – спасти несчастное животное из лап таких хищников, как вы! – распахнула я на себе блузу и гневно направилась в спальню. На пороге обернулась взглянуть на чиновника, надеясь, что моя истерика вызовет в нём хоть каплю стыда и он поступил благородно: не будет принуждать меня к оральным ласкам и переубедит полковника в решение о добермане.
Нисколько не возмутившись моим словам и не испытывая мук совести, министр сложил свою салфетку и аккуратно положил на край стола. Неторопливо встал и подошёл ко мне, а затем дерзко примкнул к моим губам губами, и приподняв от пола, заволок в спальню, словно жертву в берлогу.
Глава 66. Предложение
Что я чувствовала к министру после той ночи? Злость! А ещё я поняла, что управлять им я могу через постель. Он явно был не из тех мужчин, которые нарушат ради женщины закон или поддержат безвозмездно из благородства и любви. Нет, нет! На личном фронте он умело прикрывался щитом справедливости и колол мечом равноправия. Не знаю про его жену, но лично мне его чувства казались несколько корыстными, а потому и мои к нему обрели такой же расчётливый характер. Я решила, что наши отношения должны быть сделкой, с меня – хороший секс, с него – исполнение всех моих просьб и капризов. Называть мы это могли «взаимопониманием в быту и в постели», как он и хотел. Мне не было принципиально, ведь сути это не меняло. Подарив ему оральный секс, я добилась того, что хотела: девочка–доберман была переоформлена на меня, и вместе с Лесси жила в моей квартире, так как платить за её проживание в кинологическом центре не собирался ни майор, ни министр.
– Я хочу работать правой рукой начальника, а не помощницей старшего кинолога, – заявила я ему как–то за перекусом в дорогущем кафе.
– С чего такое пожелание, Принцесса?
– Если ты, действительно, хочешь сделать меня начальницей центра этим летом, то мне уже сейчас требуется должность выше. Такая, которая даст мне доступ к документации учреждения и возможность участвовать в сделках. Мне необходимо научиться вести дела до того, как я займу главенствующую позицию.
– Ты же учишься и трудишься на полставки. От ассистентки руководителя требуется полный рабочий день.
– Как помощница начальника я могу курировать какое–то одно направление, например административное или учебно–тренировочное, и по–прежнему работать сокращённые часы. Так я смогу вникнуть в ведение бизнеса. Для нашего персонала это не будет иметь никакого значения, но для клиентов, которые будут сотрудничать с нами в дальнейшем, – огромное.
– Любимая, я не могу просто так подарить тебе должность! Это будет выглядеть как продвижение из фаворитизма.
– Как же ты тогда начальницей меня сделать собираешься? Или солгал мне об этом? – на истеричных нотках спросила я, чем привлекла внимание других гостей заведения.
– Конечно, нет, – тихим тоном ответил министр, улыбаясь тем, кто посмотрел на нас, – но для начала тебе необходимо хотя бы полный год проработать помощницей кинолога, затем, по окончанию академии, – ассистенткой начальника, после – замом, ну а потом я сделаю тебя руководителем центра. Иначе выглядеть твоё продвижение по службе будет подозрительно.
– То есть начальницей я стану не летом, как ты до этого мне обещал?
– Я никогда не называл конкретных дат. Я лишь сказал, что как только ты закончишь академию...,
– …то стану начальницей центра. Ты так говорил, а это – уже летом.
– Ты всё воспринимаешь слишком буквально, красавица. Потерпи немного, сделаем, как положено, и ты получишь заветную должность.
– В таком случае и в постель ко мне приходи, когда всё это случится, – стала я собираться уходить.
– Принцесса, – задержал он меня за руку, – мне не нравятся такие беседы. У нас с тобой любовь, а не секс по расчёту. Я хочу жениться на тебе и помогать во всём всегда, но в наших отношениях не место хитростям, вроде таких.
– Я исполняю твои прихоти в постели, так и ты уважь мои – профессиональные. Либо вернёмся к обычному сексу, и я не буду ни о чём просить.
– Это шантаж!
– Это взаимопонимание и уважение к желаниям друг друга.
– Ты смелеешь на глазах, и эта смелость отдаёт горчинкой наглости.
– Подумай над тем, что я сказала! Я хочу быть правой рукой начальника, и не потом, а сейчас!
Я встала из–за стола и, повесив на плечи рюкзак, была готова покинуть кафе.
– Сама утверждаешь, что обижаться и уходить от разговоров некрасиво. Так куда же ты?
– Я – женщина, министр, мне позволителен любой каприз, и мой мужчина должен это понимать, – двинулась я к выходу и, даже не обернувшись на него, вышла в дверь.
Приехав в центр кинологии, я обнаружила контейнеры с инвентарём, которые доставили нам утром. Зайдя в кабинет для кинологов, я стала заполнять отчёты о доставке. Старший кинолог сидел неподалёку и также занимался бумажной волокитой, пока не отвлёкся на внезапный телефонный звонок.
«Похоже, это Вас!», – подозвал он меня к трубке и учтиво отошёл к бюро с документацией.
– Алло, – ответила я, усевшись в его кресло.
– Здравствуй, начальница! – узнала я голос бывшего зека. – Не болтай там лишнего, знаю, что не одна.
– Что Вы хотели? – посмотрела я на старшего кинолога и крепче прижала динамик телефона к уху.
– Благодарить тебя звоню. Слово своё ты сдержала и сучку мою на себя взяла. Сам я в курсах, что усыпить её пытался старый компол.
– Откуда?
– Свои авторитеты есть в столице. На ушко нашептали.
– Всегда пожалуйста, мы с радостью оказываем помощь всем клиентам, – наигранно улыбнусь я, заметив, что старший кинолог поглядывает в мою сторону.
– Короче, запомни, что я у тебя за это в долгу. Добром на добро отплачу, как только понадоблюсь.
– И как же мне с Вами связаться, если дальнейшее сотрудничество будет актуально.
– На восточном выходе центрального вокзала найдёшь ячейку хранения номер 15. Впихнёшь в неё записку, что желаешь встречи, и мне передадут. Только рот на замке держи!
– Поняла, – коротко ответила я.
– Добро!
– И Вам всего хорошего! – дала я отбой.
Встав с кресла старшего кинолога, я вернулась за свой рабочий стол.
– Клиент звонил? – с лёгким подозрением спросил он меня.
– Да, давний очень, ещё до Вас тренировавший у нас свою ищейку. Выразил благодарность за дрессировку и пообещал ещё вернуться к нашим услугам.
– А почему же Вы его искать должны? Хотя, наверное, я лезу не в своё дело, – отвёл он от меня глаза.
– У нас пока бюджет ограничен, а он со скидкой тренировать собаку хочет, вот я и сказала, чтобы оставил мне свои контакты.
– Ясно, – продолжил старший кинолог работу над бумагами.
По прошествии двух часов бюрократической работы с документами, я отправилась в столовую на заслуженный обед. Там я повстречалась с майором, жевавшим бутерброд с давно остывшим кофе в огромной чашке.
– С тобой поделиться едой? – с улыбкой на лице спросила я.
– Спрашиваешь! – довольно захихикал он.
– Смотрю, ты в хорошем настроение. Произошло что–то доброе?
– Наш центр набирает резкий взлёт, и я хотел поговорить с тобой. Садись–ка рядом!
Я села за стол, разделив свой обед на нас двоих:
– Вся во внимании!
– Мне предстоят командировки на север родины и, похоже, что мой ретривер отправится служить в погранвойска в новом году. Это почётно и очень прибыльно. Вместе с ним поедут на службу и несколько других брендовых псов. Я расширяюсь, выходя за пределы столицы, и сам не справляюсь со всеми делами. Мне нужен помощник – руководитель по развитию бренду, которой займётся разработкой стратегий, рекламой линии, анализом рынка и работой с клиентами. Другими словами – работник, который будет выстраивать отношения с заказчиками и журналистами, а также находить новые пути для совершенствования бизнеса.
– Как же здорово! – искренне обрадовалась я успехам мужа и позавидовала человеку, который будет назначен на эту интересную, как мне показалось, должность. – Есть идеи, кого возьмёшь на службу?
– Тебя! – внезапно ответил супруг, и я от неожиданности подскочила на стуле.
– Меня?
– Ты смекалистая и умная, пока дело не доходит до лишних эмоций, вызванных негодованием или местью. Красивая, чтобы стать лицом моей линии и заниматься её рекламой. Хитрая и проворная для работы с журналистами.
– Майор! – счастливая, положила я руку на его плечо.
– Я с первых дней знакомства видел в тебе перспективную девочку и, если ты помнишь, уже тогда настаивал на обучении и переводе из армии. Этот центр я открыл ради нашего совместного будущего. И пусть мы больше не вместе, но деловые отношения я вовсе не прочь сохранить.
