Я заговорщически понизила голос:
— Это очень опасный человек, но я сама женщина и мать. Вы в курсе сплетен про архидьякона Жозасского?
— Честно говоря, нет, — озадаченно произнесла хозяйка особняка.
— Я никогда не верила слухам, но я приютила у себя цыганскую плясунью, которую едва не повесили за чужое преступление. — Тут разгневанная женщина неучтиво прервала меня.
— Прошу вас, графиня, не разглашайте эту весть Фебу. Флёр-де-Лис вся испереживалась. Феб в последнее время сам не свой.
— Отрадно слышать, — честно ответила я. После этого замечания Алоиза отбросила прежний высокомерный тон.
— Флёр-де-Лис очень боится, что Феб узнает, что эта девушка жива.
Да Клод с Флёр-де-Лис просто друзья по несчастью. Он был так не рад тому, что Феб жив, что отдал палачу любимую женщину. А Флёр-де-Лис простила Фебу измену, но боится его новой выходки.
— Можете не волноваться, от меня ваша дочь не узнает правду. Понимаете ли, я, как и остальные парижане долгое время была незаслуженно высокого мнения о добродетелях этого человека.
— Вы о Фебе? — наивно спросила Алоиза.
Нельзя судить людей по себе. Неужели вдова полагает, что парижане так же слепы, глухи и глупы, как она. Мне предстояло стать ветерком, который развеивает чужие иллюзии.
— Нет. Я говорю про архидьякона. Он оказался самым настоящим юбочником. Весь Париж считал его почти святым, а на деле он возжелал Эсмеральду и превратил её жизнь в кошмар.
— Ну, милая моя, — со скучающим видом заметила госпожа де Гонделорье, — в этом нет ничего удивительного. Этой цыганке повезло привлечь внимание такого влиятельного человека. Конечно, во времена Карла Седьмого такого не могло произойти. Но общая распущенность влияет даже на самых лучших людей. Что касается этой девушки, то вы принимаете близко к сердцу её судьбу. Если нет мозгов, то никакая красота не спасёт.
Мне даже захотелось дать хорошую затрещину этой бессердечной и высокомерной женщине. Бывает и такое, что у человека нет ни особой красоты, ни зачатков разума. Это как раз случай госпожи де Гонделорье. Хотя Флёр-де-Лис достаточно хорошенькая и довольно неглупая для дочери такой наивной особы. Наверное, благородная девица пошла в отца. Ладно, мадам Алоиза. Сейчас ваше мнение в корне поменяется. Или я совсем не знаю людей, или с вас надо сбить спесь и лицемерие. Как же она была похожа на Иерониму Пацци.
— Вы слишком строги к бедной Эсмеральде. Но теперь она вне опасности. Видите ли, — вдохновенно врала я, — архидьякон — очень хитрый человек. Он притворяется женоненавистником, а на деле является большим любителем женского пола. На этой почве они даже сдружились с Фебом.
— Вы несправедливы к нему, графиня. Жених моей дочери оступился только раз. Да и то я не уверена в его измене. Ведь он был таким влюблённым, когда явился к нам после долгого отсутствия. Но потом эта потаскушка стала звать его на всю Соборную площадь. Уж, если тебя приговорили к смерти, веди себя соответственно. Я бы не поверила в это, если бы не услышала правду от моей заплаканной дочери. Но Флёр-де-Лис так любит этого повесу. Возможно, Феб стал жертвой колдовства. Это первый подобный случай, но мы приложим все усилия, чтобы он стал последним.
— Ах, какие благородные чувства, — усмехнулась я, — вы не знаете всей правды.
И тут я начала вкратце рассказывать Алоизе правду про недавние события. Что-то я опустила, а что-то приукрасила. И вот я дошла до прихода Клода в мой особняк. Если до этого момента мой рассказ мог похвастаться примерной правдивостью, то дальше я дала волю своей бурной фантазии.
— Жеан дороже архидьякону всех женщин мира. Он вначале возмущался, но потом так и сказал: «Мне горько, что ты подверг мои чувства к тебе такому испытанию. Но если ты так сильно любишь эту девушку, то я отступаю».
Алоиза всё же слушала мой рассказ с интересом и должным вниманием. Последняя фраза её успокоила. Она сказала почти тепло:
— Вот видите, графиня, тут не о чем волноваться. Всё разрешилось благополучно. У Клода всё же имеются остатки былой порядочности. Почему-то на протяжении вашего странного и страшного рассказа я думала, что он не отступится. Но теперь все остались при своих интересах. Ваша Эсмеральда получила урок на всю жизнь и больше не будет бегать за чужими женихами.
— Зато теперь Клод будет бегать за чужими невестами, — ответила я, — и решил начать с вашей дочери.
Разгневанная Алоиза вскочила со стула. Её тон был таким растерянным, что мне стало её почти жалко.
— Это не может быть правдой. Ведь моя дочь всё же дворянка, прекрасная и чистая девушка, а не какая-то бродяжка, рождённая в грязи.
— Вы слишком наивны, мадам, — безжалостно ответила я. — Мы живём в очень жестокое время.
— Но Клод Фролло опозорит прежде всего себя этим бесчестным поступком.
— Разве вам неизвестно, что вся тяжесть позора и людского осуждения ложится на женщину? Увы, я это узнала достаточно рано. Одна из моих подруг приглянулась кардиналу Родриго Борджиа. Эта была молодая, красивая и добродетельная монахиня. Заметьте, это не остановило развратного прелата. Он подкупил алчную настоятельницу и выкрал сию девицу из монастыря.
Алоиза была поражена не меньше, чем я, когда впервые услышала о Родриго из уст Вираго.
— Но как могла настоятельница так поступить?
— Наверное, настоятельница считала, что монахине повезло привлечь внимание такого влиятельного человека, — вернула я Алоизе её же фразу по поводу Эсмеральды. Но эта дама оказалась так тупа, что не заметила столь очевидной издёвки.
— Но, возможно, у этой монахини не было влиятельной родни. Ведь наше семейство пользуется определённым влиянием.
— Я привела вам только единственный пример. У Клода несокрушимая репутация праведника, связи в инквизиции, а что касается влияния, то отец Клод пользуется расположением самого короля.
Голос Алоизы стал почти умоляющим.
— Но ведь и вы, графиня, являетесь приближённой принцессы Жанны и находитесь в неплохих отношениях с королём Людовиком. Вы не могли бы замолвить словечко?
Воистину глупость и самонадеянность этой дамы поражали. Таким людям все должны по жизни. Она отказала мне от дома, говорила со мной высокомерно, но как только запахло жареным, сменила надменность на мольбы. Я притворно вздохнула:
— Увы! Я бы рада помочь, но как всё это будет выглядеть со стороны. Ведь архидьякон ещё ничего не сделал с вашей дочерью. Он даже не озвучил своих намерений.
— А откуда вам это известно? — Алоиза всё же решила проявить запоздалую подозрительность.
— От Жеана Фролло. Этот юноша в прошлом был повесой, буяном и безобразником, но любовь его изменила. Теперь он самый лучший и верный муж. И ведь мальчик не виноват, что вырос таким. Он видел перед глазами отвратительный пример брата. Он только притворялся добродетельным, а сам водил брата на улицу Глатиньи. Но теперь Жеан осознал свои заблуждения и пришёл в ужас от развращённости и коварства своего брата. Он решил спасти невинную и прекрасную Флёр-де-Лис. Ведь его супруга тоже чуть не
пала жертвой насилия этого злого пастыря.
Мне понадобилось всё моё самообладание, чтобы не рассмеяться, рассказывая эту ерунду.
Алоиза размышляла, а я с неким потаённым злорадством наблюдала за ней. Наконец она зло произнесла.
— Мне всё ясно. Квазимодо — один из бастардов Фролло. Даже Феб говорит об этом.
Ну благородный кавалер судит обо всех по себе, но не будем заострять внимание на недостатках наречённого Флёр-де-Лис.
— А знаете, привратник доложил, что около нашего дома околачивалось несколько подозрительных личностей. Тогда я не придала этому значения, но теперь это событие приобрело другую окраску. О, моя бедная дочь.
Подозрительные личности были друзьями Жеана из Двора Чудес. За небольшую плату бродяги покрутились немного около особняка Гонделорье, пристально глядя на окна. Это придало больше весомости моим словам. Сейчас мне было стыдно за то, что я так издевалась над этой в общем-то безвредной женщиной. Лес рубят — щепки летят. Я использовала эту добрую мать в борьбе против Феба и Клода. Мой поступок невозможно ничем оправдать. Ведь я сама мать и люблю свою дочь. В данном случае я перегнула палку. Но я не видела другого способа наказать мерзавцев. Теперь Клод поймёт, каково это, когда тебя незаслуженно обвиняют. Может, он посмотрит по-другому на свои поступки.
— Знаете, что, — жёстко сказала оскорблённая мать, — я всё же дойду до короля и до епископа.
Потрясающая наивность! Я тоже хотела рассказать королю правду про Эсмеральду, но более разумная принцесса Жанна меня отговорила. Но Алоиза не понимала очевидных вещей. Пришлось просветить эту пожилую, но такую наивную и легковерную даму.
— А чем вы подкрепите ваши слова? К тому же, церковники не любят, когда их разоблачают. Это наносит урон репутации католической церкви. Да Луи де Бомон и сам не без греха. Разве вам неизвестна история ещё одного королевского любимца, Оливье ле Дэна?
Алоиза озадаченно нахмурила светлые брови.
— Честно говоря, мне известно, что этот низкородный цирюльник — самый настоящий злодей, но подробностей я не знаю.
— Говорят, что он влюбился в одну замужнюю дворянку, арестовал её мужа и потребовал, ну вы сами понимаете, что, в обмен на освобождение супруга. Муж велел жене удовлетворить желание брадобрея, но тот, насладившись любовью красотки, приказал задушить новоявленного Амфитриона. У обесчещенной аристократки хватило благоразумия не жаловаться на убийцу и насильника. Не знаю, конечно, насколько правдива эта история, но я сама едва не пострадала из-за этого человека. Хотя дело было отнюдь не в любви. И к тому же, Флёр-де-Лис могут объявить колдуньей, — выложила я последний аргумент. Всё же Жеану и Эсмеральде повезло, что Клод решил не идти по стопам Оливье ле Дэна. Может, в нём ещё сохранялись остатки былой привязанности к младшему брату, а может он понял, что с Эсмеральдой абсолютно не работает шантаж и решил добиваться взаимности жены брата по-хорошему. Потому что по-плохому вряд ли получится. Алоиза растерянно хлопала густыми ресницами.
— Что вы говорите, графиня? Ведь моя дочь не какая-то гадалка.
— Насколько я знаю, в годы вашей молодости проходил процесс над Жилем де Лавалем, маршалом Франции. Дворянство не спасло его от позорной казни. Я не лезу в политику и не буду говорить о причинах.
Я наклонилась к уху дрожащей Алоизы и сказала следующее:
— Жеан говорит, что его сластолюбивый брат хочет дать денег Фебу, чтобы тот предоставил ему, скажем так, право первой брачной ночи. Но ни один дворянин, достойный своего имени, не пойдёт на такую позорную сделку.
Алоиза так побледнела, что я уже напугалась, что почтенная дама рухнет в обморок.
— Мне кажется, графиня, что Феб уже готовит мою дочь к позору. Когда чуть не казнили вашу протеже, то он, который не уделял должного внимания моей дочери, смотрел на неё с таким восхищением, что я растаяла, как весенний снег. Но он сказал весьма необычный панегирик красоте Флёр-де-Лис: «Вы так красивы, что можете вскружить голову архиепископу». Теперь-то я понимаю, что это означало. Он решил бросить прекрасного лебедя на поживу хищной птице. Как же я обманывалась в моём племяннике. А ведь когда они поженятся, у него будут все права на Флёр-де-Лис.
Как любит говорить Жеан: «Лучшего нельзя и желать». Да, любезности фатоватого вояки не отличаются особым разнообразием. Мне он тоже говорил, что я могу вскружить голову архидьякону Жозасскому. Тут меня начал разбирать смех. Если бы я знала тогда, что вскоре довольно близко познакомлюсь с этим человеком. Я как раз занимаюсь тем, что пытаюсь ему вскружить голову, но не в том плане, о котором подумал Феб. Хотя… Вслух же я произнесла:
— Никогда, мадам, не стоит судить опрометчиво. Возможно, Феб не так плох, как нам представляется. Вы —прекрасная мать и сумеете защитить свою дочь. На моей родине говорят: «После плохого приходит хорошее». Если вы убедитесь в гнусности Феба, то у вас будут все основания разорвать помолвку. Главное не подпускать архидьякона к вашему особняку на расстояние арбалетной стрелы. Как вы понимаете, с таких людей все взятки гладки.
— Может нам лучше уехать из Парижа, — заметила Алоиза.
— Это разумно.
— Я вам так благодарна, графиня, за ваше предупреждение.
— Разве я могла поступить по-иному? Ведь пока Филипп является моим единственным сыном. Но, возможно, Господь пошлёт нам и маленькую хорошенькую девочку. Я не могу представить, чтобы сделала, если бы моей дочери домогался подобный негодяй.
Когда я уходила, вид у мадам де Гонделорье был самый что ни на есть решительный. Эта глуповатая дама готова биться за своего ребёнка до последней капли крови. Думаю, что Флёр-де-Лис ни при каких обстоятельствах не смогла бы привлечь внимание Клода. Это привлекательная, но вполне заурядная девица. Но мать-то считает дочь воплощением красоты и прочих совершенств. Я сыграла на чистой материнской любви Алоизы и низкой собственнической любви Клода. Я бы многое отдала, чтобы наблюдать за поединком матери и безнадёжно влюблённого священника. Но думаю, что вскоре подробности станут мне известны.
Прода от 11.10.2025, 07:48
Несколько дней прошло относительно спокойно, если не считать визитов Клода во время, которых мы с Леонардой были начеку. Эсмеральда в основном молчала и смотрела на своего бывшего мучителя так, как будто сам Люцифер явился на наш порог. Или вообще не глядела. Клод же как-то произнёс гениальную речь, что он жалеет о своей жестокости и хочет вернуть ту весёлую девушку, которая смеялась, как ребёнок и пела песни. Тут терпение Эсмеральды окончательно лопнуло. Её глаза засверкали, и она вскочила с места.
— А что ты не упоминаешь о танцах, палач? Или ещё помнишь, что сказал твой циничный дружок? "Вы бы ещё могли танцевать". Разве поёт птичка, которой хочет пообедать сытая кошка? На завтрак она хочет песни, а на обед съест саму птичку. Хотя на кота был похож твой приятель. Ты же как охотник, подстерегающий лань. Я устала от твоих игр. Если бы я не была под покровительством Фьоры и моего Жеана, то ты бы со мной по-другому разговаривал.
Леонарда напугалась этой вспышки, похожей на ребяческий бунт, и попыталась вмешаться. Такие длинные речи были нехарактерны для Эсмеральды, но любой человек может дойти до предела, когда необходимо выплеснуть душевную боль. Деверь не рассердился на невестку. Напротив, он проговорил с кротостью, такой странной в этом властном человеке:
— Я признаю, что во всём, что случилось, есть немалая доля и моей вины. Но я и без этого с трудом себя сдерживаю. Я никогда ни у кого не просил прощения, слышишь? Поэтому тебе лучше не вспоминать то, что я сам стремлюсь забыть. Ведь это будет лучше для нас двоих. Возможно, когда-нибудь ты сможешь простить всё зло и полюбить меня, — последняя фраза была сказана так тихо, что я её не расслышала. Пришлось потом переспрашивать у Эсмеральды. Она упрямо мотнула головой и сказала:
— Прощения надо просить не у меня, а у моего Фе…
Эту фразу Клод прервал быстрым поцелуем.
— Так будет всякий раз, когда ты решишь упомянуть имя этого бражника и блудника.
Леонарда не выдержала и указала Клоду на дверь, но тот не удостоил её даже взглядом.
