Жеан, словно нарочно, старался привлечь внимание брата. Его радовало, когда наставники писали на него жалобы. Значит, день прожит не зря. Брат наконец-то отвлечётся от своих опытов и обратит внимание на Жеана. Но школяру не приходило в голову просто поговорить с Клодом. Зачем? Лучше безобразничать, кутить и клянчить деньги.
— У бродяг, — продолжал Жеан, — такие же обычаи. Гренгуару предложили выбирать между верёвкой и женитьбой. Только кому он нужен? У него в карманах ветер гуляет, а башмаки дырявые. Как и у меня до этого.
Я вплотную занялась внешним видом Жеана. Я приобрела ему новые башмаки и костюм из светло-голубого бархата. Все единодушно восхититились красотой новоявленного модника. На мой взгляд, он ничем не уступал Фебу де Шатоперу.
— Эсмеральда пожалела поэта и взяла его в мужья по цыганскому обряду. Это очень глупый поступок. Ведь он ни на что не годен, кроме болтовни. Пьер Гренгуар — самый настоящий неудачник. Мистерия сорвалась, чуть не повесили, жена не обращает внимания, с работой не ладится. А знаешь, я ведь видел его в тот день, когда судили Эсмеральду.
— Такое впечатление, что Париж не больше деревни, — усмехнулась я.
— Ну это кому как, — парировал собеседник. — Просто я очень общительный и всё обо всех знаю. Ну и на учёбу времени не трачу. А ты ведь до недавнего времени не знала никого из нас.
— Теперь я очень об этом жалею. Всё могло бы быть по-другому, если бы я встретила Эсмеральду чуть раньше. Я даже чувствую свою вину. Если бы я разыскала её чуть раньше, то не случилось бы несчастья.
— Не надо себя казнить, — тут Жеан погрузился в раздумье. Он больше часа не притрагивался к бокалу. Было видно, что школяр о чем-то сосредоточенно размышляет. Под конец он залпом осушил кубок и только произнёс дрожащим голосом:
— Этого быть просто не может.
— Чего этого?
— Ну давай рассуждать логически. Если бы Клод пришёл к этой старой шлюхе вместе с Фебом, то где бы они встретились?
— Наверное, на улице, — Жеан радостно улыбнулся.
— Правильно. Это полностью исключает вину Клода. Мы с Фебом пили вино в кабачке «Яблоко Евы». Я хотел пойти в другое заведение, но Феб настоял на этом, — тут Жеан выругался, — за мой счёт пьёт, ещё и условия ставит, где нам гулять. Совсем обнаглел. А я проснулся на улице. Клод меня никогда бы не бросил одного в мартовскую ночь. Я мог погибнуть. Когда мои родители умерли от чумы, я был грудным младенцем. Слуги сбежали и бросили меня, а Клод меня спас. Он нашёл мне кормилицу. Это была мельничиха, которая кормила грудью своего ребёнка. Луиза до сих пор относится ко мне с нежностью. Даже иногда ссужает деньгами, хотя Клод запретил ей это делать. Быть может, если бы не я, то Клод бы создал свою семью. Но ничего, теперь всё будет по-другому. Вот увидишь, Фьора. Эсмеральда забудет Феба и полюбит меня. Мне тоже не составит труда полюбить такую красотку. Я вообще всех женщин люблю. Даже таких лысых, как братец Клод. Мы создадим семью, родим детей. Как будет счастлив мой старший брат. Ведь он самый прекрасный родитель, какого только можно представить. Ведь я в тот трижды проклятый день придумал ложь про ребёнка, потому что он всегда помогает детям. Только теперь я понял, как дорог мне Клод.
Вскоре Жеан задремал, и слуги отнесли его в спальню. Я же опустилась на колени перед Мадонной и стала молиться, чтобы это всё оказалось простым недоразумением. Ведь если верить рассказам Жеана, то его брат немногим отличался от моего отца, а я уже нарисовала образ демона в сутане. Так неистово я молилась только в ранней юности, когда ещё не узнала о продажности церковников. Но почему бы Клоду не оказаться исключением из правил? Ведь он не хотел давать ход доносу. Может, он увидел наказание приёмного сына и был в таких же расстроенных чувствах, как и я, когда узнала тайну своего рождения и правду об истинных мотивах Филиппа? А потом он одумался. Это была зыбкая надежда. Но людям свойственно ждать чуда. Но нет на свете такой молитвы, которая способна изменить прошлое.
И вот наутро утро того дня, когда чёрная цыганская лилия должна быть принесена в жертву на Соборной площади негде было яблоку упасть. Надо же какое значительное и прекрасное событие. Куда интереснее пресловутой мистерии Гренгуара, которую я никогда не видела, но уже была о ней наслышана. Как по мне, даже самая неказистое представление в сотни раз лучше зрелища человеческой смерти. Думаю, что Эсмеральда тоже придерживалась такого же мнения, раз спасла незадачливого поэта. Люди зачастую бывают неблагодарны. Этот поэт ничего не сделал, чтобы помочь своей избавительнице. Эсмеральда не просто его спасла. Она дала ему приют, у них был общий кров и стол, но раздельные постели. Об этих подробностях я узнала позже от самой Эсмеральды. Сия девица не отличалась болтливостью, но решила не утаивать подробностей от своей спасительницы. Тогда я заметила, что только зная всё, сумею ей помочь.
Я чувствовала такое лихорадочное воодушевление, что просто не могла сидеть на одном месте. Несмотря на уговоры Леонарды, я решила побродить по Парижу, чтобы хотя бы узнать умонастроение толпы. Когда-то это уже было в моей жизни. Тогда я была всего на год старше Эсмеральды. Жизнь казалась мне вечным празднеством, Флоренция — самым восхитительным городом, а её жители — самыми дружелюбными людьми. Я считалась одной из самых прелестных девушек города, купалась во всеобщем обожании, и не могла даже представить, что однажды я стану всеобщей парией, а люди, которые до этого восхищались моей красотой будут требовать моего сожжения. Дом моего отца оказался разграблен и сожжён благодаря проискам семейства Пацци. И что же вы думаете? Через три года эта самая участь постигла дворец Пацци. Теперь толпа ненавидела уже их. Но мне удалось отстоять жизнь Карло Пацци. Я венчалась с этим человеком, но он являлся моим супругом в той же степени, что и поэт Гренгуар мужем Эсмеральды. Однако, Карло никогда не бросил бы меня в беде. А поэт решил самоустраниться. Как же я его презирала. Ведь это он мог взять Эсмеральду в жёны, когда её приговорили к повышению. Какое там! Вот если бы можно было жениться на козах, то он бы ещё рискнул. А зачем надрываться ради девушки, которая спасла тебе жизнь. Жеан рассказывал, что он молчал на суде, но когда Жак Шармолю вплотную занялся Джали, то воскликнул:
— Неужели вы не понимаете, что она сама себя губит.
Это любовь, я понимаю. Вот Клод и словом не заступился за Эсмеральду, а Гренгуар не побоялся возвысить свой ничего не значащий голос в пользу любимой. Шучу ли я? Отнюдь нет.
Отчего-то мои ноги привели меня к Роландовой башне. Мой верный Флоран шёл рядом со мной. Садовник знал историю в общих чертах, но как и мы все очень переживал за её исход. Услышав монотонное причитание, я приложила палец к губам и замедлила шаг. Я поняла, что это и есть моя товарка по несчастью, сестра Гудула. Несчастная женщина так убивалась, как будто это произошло только вчера. Я почувствовала сострадание к матери, потерявшей своего ребёнка. Сколько же несчастных в этом городе? Она целовала башмачок, который никогда не будет надет на крошечную ножку ребёнка. Эта милая безделушка и щемящие сердце воспоминания — вот всё, что осталось злосчастной матери. Полубезумная женщина готова была проклясть Господа, и не мне её судить. Затем послышались душераздирающие рыдания. Я приняла твёрдое решение поговорить с Филиппом. Я должна ему признаться в своём былои грехе. Я не могу больше жить в разлуке с дочерью. Материнское горе этой женщины не казалось наигранным, как сюсюканье Алоизы и не вызывало моего раздражения. Ах, если бы я могла вернуть затворнице её ребёнка. Флоран и тот украдкой утёр слёзу. Но тут послышались голоса бойкой уличной детворы. Они обсуждали предстоящее повешение Эсмеральды. Я же собиралась сделать то, что не удалось совершить моему отцу. Он не смог спасти от казни, Марию де Бревай. В тот день бургундская толпа преисполнилась сочувствием к приговорённым. Неужели бургундцы добрее парижан и флорентийцев? Дети смеялись. Это же такое весёлое событие. Самое подходящее для маленьких парижан. Эти слова заинтриговали затворницу. Она перестала казниться из-за потерянной дочери и внезапно успокоилась. И тут я увидела его. Это был высокий и очень худой священник. Он стоял рядом с нами, но казалось не замечал ничего вокруг. Божий служитель делал вид, что читает общественный требник, но гдядел-то на виселицу. Это выглядело странным. Что он в первый раз видит это страшное сооружение? Моё сердце стремительно забилось? Уж не тот ли самый это братец Клод? Я хотела было окликнуть мужчину, но затворница опередила меня.
— Отец мой! Кого это будут вешать?
Вроде глухотой отличается Квазимодо и мэтр Флориан Барбедьен. Ясно же воскликнули дети, что будут вешать цыганку. В следующее мгновение я убедилась, что глухота не менее заразна, чем чума, от которой умерли родители Жеана и Клода. Священник молчал, как будто не слышал этого вопроса. Настырная вретишница повторила вопрос. Священник коротко ответил, что не знает. Я успокоилась. Значит, это не братец Клод. Уж ему ли не знать, кого будут вешать.
Но затворница не отставала, хотя церковник явно дал понять, что не намерен с ней разговаривать. Возможно, привычка приставать к мужчинам сохранилась у бывшей блудницы со дней её бурной молодости. Она всё же услышала, что сказали дети. Но зачем-то ей понадобилось получить подтверждение. Священник снова ответил односложно. И тут женщина расхохоталась. Да с таким злом, что я поразилась. Что дурного могла сделать ей Эсмеральда? Эта вспышка вывела из апатии даже святого отца. Он всё же решил внести свою лепту в этот довольно односторонний разговор:
— Сестра моя! Вы так ненавидите цыганок?
Гудула принялась объяснять причину ненависти к цыганам вообще и к Эсмеральде в частности. Но ответ священника окончательно прояснил всё для меня.
— Радуйтесь, сестра моя. Именно её вы и увидите на этой виселице.
Ага, — подумала я, — моё чутьё всё же не провело меня. Это и есть тот странный брат Жеана. Какой-то непоследовательный человек. То он не знает, то знает , кого будут вешать. Ну ничего, Клод, скоро нам с тобой придётся познакомиться поближе. И если ты сыграл важную роль в этой истории, то тебе остаётся только молить Бога и всех святых. Хотя сомневаюсь, что их заступничество тебе поможет. Я пошла по направлению к Соборной площади. Вслед мне неслись радостные влали этой отвратительной женщины. Я больше не могла оставаться с ней рядом.
— Проститутка старая! — громко выругалась я.
Флоран ловко работал локтями, пролагая нам дорогу в толпе. Этот человек был воистину незаменимым. Я слышала обрывки разговоров, которые приводили меня в бешенство. Ибо моё настроение после этой сцены всё ещё напоминало адский котел. Но и зрители, пришедшие поглазеть на чужую смерть были ненамного милосерднее этой патлатой затворницы. Эти добрые католики и католички напоминали язычников, которые пришли поглазеть на смерть христианского мученика, которого должны бросить в пасть льву. И святые отцы ещё что-то вещают со своих амвонов о жестокости язычников и вредоносносности еретической философии. Жеан говорил, что его брат засчитывается подобными сочинениями, но вслух осуждает античных авторов. При этом он заставляет Жеана изучать труды Аристотеля. Полная непоследовательность. Может, правда жжёт губы отца Клода. Такие люди не попросят хлеба, если будут умирать от голода. А может во всём виновата церковь? Ведь многие священнослужители призывают людей к праведности, а сами пируют в своих дворцах, меняют любовниц быстрее, чем модница наряды и не отказывают себе ни в чём. На таких монахов я насмотрелась в Ватикане. Но по словам Жеана, его брат был слеплён из иного теста. Честно говоря, Клод сразу привлёк моё внимание. Было в нём что-то особенное. Он однозначно выделяется из толпы сладострастных, алчных и ловких прелатов. Не производил он и впечатление религиозного фанатика. Он мне представлялся погружённым в себя, противоречивым и лживым. Но я, как и Жеан, любила разгадывать ребусы. А какой ребус может заинтересовать больше, чем подобный человек? Эх, Деметриоса на него нет. Теперь настала пора показать, что я переняла уроки моего достойного наставника.
Я подняла взгляд наверх и вскрикнула от неожиданности. На балконе дома Гонделорье я узрела Флёр-де-Лис. И кто вы думаете стоял рядом с ней? Тяжелораненый Феб де Шатопер. Он походил на умирающего не больше, чем Иеронима Пацци на деву Марию. Насколько мне было видно с площади, пара наконец-то пришла в полное согласие. Слёзы подступили к моим глазам. Некогда Лука Торнабуони клялся мне в любви, а когда все Флоренция требовала моей казни, то он переметнулся к какой-то рыженькой прелестнице. Тогда Деметриос предсказал лгуну, что настанет час, когда от него все отвернутся. Он ошибся. А может быть и нет. Ведь никто не знает, что будет завтра. Теперь я поклялась, что сделаю всё, чтобы этот день настал не только для Луки Торнабуони, но для шевалье де Шатопера. Есть расхожее мнение, что все невесты очаровательны. Они похожи на дерево, политое ласковым дождиком и осиянное лучами жаркого южного солнца. Юные новобрачные верят, что любимы и вступают в новую жизнь. Отчего-то именно сейчас Флёр-де-Лис казалась почти красавицей. Наверное, она наконец-то уверилась в любви своего жениха. Феб тоже казался влюблённым. Я ощутила некую горечь во рту. Меня всегда тошнило от предательства. Но тут пробило двенадцать часов. Надо же как быстро сегодня летит время. Быстрее, чем ястреб, похитивший ребёнка у квохчущей наседки. Снова моё сердце забилось и дыхание перехватило от волнения. Только бы всё удалось. Иначе... Нет, лучше не думать о поражении. И вот затих последний удар часов. Я услышала, как люди, сидящие на крышах закричали:
— Вот она.
В этот момент мне тоже хотелось оказаться на крыше, чтобы столкнуть злобных весельчаков. Интересно, как бы они завопили, если бы пеньковое ожерелье украсило шею их родных? Флёр-де-Лис закрыла лицо руками. Я ощутила стыд. Всё же я обманулась в этой благородной девице. Хотя бы её не радовал сей страшный спектакль. Своё заблуждение я осознала довольно быстро.
Вот показалась телега, везущая несчастную девушку, приговорённую к смерти. Тут же я ощутила, как кто-то дернул меня за длинный бархатный рукав. Кто бы сомневался, что будущий новобрачный не затеряется в толпе.
— Смотри, смотри, Фьора. Видишь этого дурака в начале процессии. Это сам Жак Шармолю.
Я отметила его, но моё внимание приковала Эсмеральда. Как же она переменилась! Исхудавшая, как огарок свечи, с распущенными грязными волосами, её хрупкую, как стебелёк, шейку обвивала отвратительная серая верёвка. Коза тоже была связана. Сама Эсмеральда была одета в простую рубашку, которая не прикрывала её плеч и груди. Она старалась зубами натянуть рубаху на плечи. Это меня удивило. Весьма странная стыдливость для уличной плясуньи. До этого она разгуливала с обнажёнными плечами и в короткой юбчонке, которая вызвала насмешки моих бывших подруг, ну а теперь поджимала под себя ноги. Когда-то я позировала обнажённой великому Сандро Боттичелли, хотя ощущала некую неловкость.
— У бродяг, — продолжал Жеан, — такие же обычаи. Гренгуару предложили выбирать между верёвкой и женитьбой. Только кому он нужен? У него в карманах ветер гуляет, а башмаки дырявые. Как и у меня до этого.
Я вплотную занялась внешним видом Жеана. Я приобрела ему новые башмаки и костюм из светло-голубого бархата. Все единодушно восхититились красотой новоявленного модника. На мой взгляд, он ничем не уступал Фебу де Шатоперу.
— Эсмеральда пожалела поэта и взяла его в мужья по цыганскому обряду. Это очень глупый поступок. Ведь он ни на что не годен, кроме болтовни. Пьер Гренгуар — самый настоящий неудачник. Мистерия сорвалась, чуть не повесили, жена не обращает внимания, с работой не ладится. А знаешь, я ведь видел его в тот день, когда судили Эсмеральду.
— Такое впечатление, что Париж не больше деревни, — усмехнулась я.
— Ну это кому как, — парировал собеседник. — Просто я очень общительный и всё обо всех знаю. Ну и на учёбу времени не трачу. А ты ведь до недавнего времени не знала никого из нас.
— Теперь я очень об этом жалею. Всё могло бы быть по-другому, если бы я встретила Эсмеральду чуть раньше. Я даже чувствую свою вину. Если бы я разыскала её чуть раньше, то не случилось бы несчастья.
— Не надо себя казнить, — тут Жеан погрузился в раздумье. Он больше часа не притрагивался к бокалу. Было видно, что школяр о чем-то сосредоточенно размышляет. Под конец он залпом осушил кубок и только произнёс дрожащим голосом:
— Этого быть просто не может.
— Чего этого?
— Ну давай рассуждать логически. Если бы Клод пришёл к этой старой шлюхе вместе с Фебом, то где бы они встретились?
— Наверное, на улице, — Жеан радостно улыбнулся.
— Правильно. Это полностью исключает вину Клода. Мы с Фебом пили вино в кабачке «Яблоко Евы». Я хотел пойти в другое заведение, но Феб настоял на этом, — тут Жеан выругался, — за мой счёт пьёт, ещё и условия ставит, где нам гулять. Совсем обнаглел. А я проснулся на улице. Клод меня никогда бы не бросил одного в мартовскую ночь. Я мог погибнуть. Когда мои родители умерли от чумы, я был грудным младенцем. Слуги сбежали и бросили меня, а Клод меня спас. Он нашёл мне кормилицу. Это была мельничиха, которая кормила грудью своего ребёнка. Луиза до сих пор относится ко мне с нежностью. Даже иногда ссужает деньгами, хотя Клод запретил ей это делать. Быть может, если бы не я, то Клод бы создал свою семью. Но ничего, теперь всё будет по-другому. Вот увидишь, Фьора. Эсмеральда забудет Феба и полюбит меня. Мне тоже не составит труда полюбить такую красотку. Я вообще всех женщин люблю. Даже таких лысых, как братец Клод. Мы создадим семью, родим детей. Как будет счастлив мой старший брат. Ведь он самый прекрасный родитель, какого только можно представить. Ведь я в тот трижды проклятый день придумал ложь про ребёнка, потому что он всегда помогает детям. Только теперь я понял, как дорог мне Клод.
Вскоре Жеан задремал, и слуги отнесли его в спальню. Я же опустилась на колени перед Мадонной и стала молиться, чтобы это всё оказалось простым недоразумением. Ведь если верить рассказам Жеана, то его брат немногим отличался от моего отца, а я уже нарисовала образ демона в сутане. Так неистово я молилась только в ранней юности, когда ещё не узнала о продажности церковников. Но почему бы Клоду не оказаться исключением из правил? Ведь он не хотел давать ход доносу. Может, он увидел наказание приёмного сына и был в таких же расстроенных чувствах, как и я, когда узнала тайну своего рождения и правду об истинных мотивах Филиппа? А потом он одумался. Это была зыбкая надежда. Но людям свойственно ждать чуда. Но нет на свете такой молитвы, которая способна изменить прошлое.
Прода от 05.10.2025, 05:42
И вот наутро утро того дня, когда чёрная цыганская лилия должна быть принесена в жертву на Соборной площади негде было яблоку упасть. Надо же какое значительное и прекрасное событие. Куда интереснее пресловутой мистерии Гренгуара, которую я никогда не видела, но уже была о ней наслышана. Как по мне, даже самая неказистое представление в сотни раз лучше зрелища человеческой смерти. Думаю, что Эсмеральда тоже придерживалась такого же мнения, раз спасла незадачливого поэта. Люди зачастую бывают неблагодарны. Этот поэт ничего не сделал, чтобы помочь своей избавительнице. Эсмеральда не просто его спасла. Она дала ему приют, у них был общий кров и стол, но раздельные постели. Об этих подробностях я узнала позже от самой Эсмеральды. Сия девица не отличалась болтливостью, но решила не утаивать подробностей от своей спасительницы. Тогда я заметила, что только зная всё, сумею ей помочь.
Я чувствовала такое лихорадочное воодушевление, что просто не могла сидеть на одном месте. Несмотря на уговоры Леонарды, я решила побродить по Парижу, чтобы хотя бы узнать умонастроение толпы. Когда-то это уже было в моей жизни. Тогда я была всего на год старше Эсмеральды. Жизнь казалась мне вечным празднеством, Флоренция — самым восхитительным городом, а её жители — самыми дружелюбными людьми. Я считалась одной из самых прелестных девушек города, купалась во всеобщем обожании, и не могла даже представить, что однажды я стану всеобщей парией, а люди, которые до этого восхищались моей красотой будут требовать моего сожжения. Дом моего отца оказался разграблен и сожжён благодаря проискам семейства Пацци. И что же вы думаете? Через три года эта самая участь постигла дворец Пацци. Теперь толпа ненавидела уже их. Но мне удалось отстоять жизнь Карло Пацци. Я венчалась с этим человеком, но он являлся моим супругом в той же степени, что и поэт Гренгуар мужем Эсмеральды. Однако, Карло никогда не бросил бы меня в беде. А поэт решил самоустраниться. Как же я его презирала. Ведь это он мог взять Эсмеральду в жёны, когда её приговорили к повышению. Какое там! Вот если бы можно было жениться на козах, то он бы ещё рискнул. А зачем надрываться ради девушки, которая спасла тебе жизнь. Жеан рассказывал, что он молчал на суде, но когда Жак Шармолю вплотную занялся Джали, то воскликнул:
— Неужели вы не понимаете, что она сама себя губит.
Это любовь, я понимаю. Вот Клод и словом не заступился за Эсмеральду, а Гренгуар не побоялся возвысить свой ничего не значащий голос в пользу любимой. Шучу ли я? Отнюдь нет.
Отчего-то мои ноги привели меня к Роландовой башне. Мой верный Флоран шёл рядом со мной. Садовник знал историю в общих чертах, но как и мы все очень переживал за её исход. Услышав монотонное причитание, я приложила палец к губам и замедлила шаг. Я поняла, что это и есть моя товарка по несчастью, сестра Гудула. Несчастная женщина так убивалась, как будто это произошло только вчера. Я почувствовала сострадание к матери, потерявшей своего ребёнка. Сколько же несчастных в этом городе? Она целовала башмачок, который никогда не будет надет на крошечную ножку ребёнка. Эта милая безделушка и щемящие сердце воспоминания — вот всё, что осталось злосчастной матери. Полубезумная женщина готова была проклясть Господа, и не мне её судить. Затем послышались душераздирающие рыдания. Я приняла твёрдое решение поговорить с Филиппом. Я должна ему признаться в своём былои грехе. Я не могу больше жить в разлуке с дочерью. Материнское горе этой женщины не казалось наигранным, как сюсюканье Алоизы и не вызывало моего раздражения. Ах, если бы я могла вернуть затворнице её ребёнка. Флоран и тот украдкой утёр слёзу. Но тут послышались голоса бойкой уличной детворы. Они обсуждали предстоящее повешение Эсмеральды. Я же собиралась сделать то, что не удалось совершить моему отцу. Он не смог спасти от казни, Марию де Бревай. В тот день бургундская толпа преисполнилась сочувствием к приговорённым. Неужели бургундцы добрее парижан и флорентийцев? Дети смеялись. Это же такое весёлое событие. Самое подходящее для маленьких парижан. Эти слова заинтриговали затворницу. Она перестала казниться из-за потерянной дочери и внезапно успокоилась. И тут я увидела его. Это был высокий и очень худой священник. Он стоял рядом с нами, но казалось не замечал ничего вокруг. Божий служитель делал вид, что читает общественный требник, но гдядел-то на виселицу. Это выглядело странным. Что он в первый раз видит это страшное сооружение? Моё сердце стремительно забилось? Уж не тот ли самый это братец Клод? Я хотела было окликнуть мужчину, но затворница опередила меня.
— Отец мой! Кого это будут вешать?
Вроде глухотой отличается Квазимодо и мэтр Флориан Барбедьен. Ясно же воскликнули дети, что будут вешать цыганку. В следующее мгновение я убедилась, что глухота не менее заразна, чем чума, от которой умерли родители Жеана и Клода. Священник молчал, как будто не слышал этого вопроса. Настырная вретишница повторила вопрос. Священник коротко ответил, что не знает. Я успокоилась. Значит, это не братец Клод. Уж ему ли не знать, кого будут вешать.
Но затворница не отставала, хотя церковник явно дал понять, что не намерен с ней разговаривать. Возможно, привычка приставать к мужчинам сохранилась у бывшей блудницы со дней её бурной молодости. Она всё же услышала, что сказали дети. Но зачем-то ей понадобилось получить подтверждение. Священник снова ответил односложно. И тут женщина расхохоталась. Да с таким злом, что я поразилась. Что дурного могла сделать ей Эсмеральда? Эта вспышка вывела из апатии даже святого отца. Он всё же решил внести свою лепту в этот довольно односторонний разговор:
— Сестра моя! Вы так ненавидите цыганок?
Гудула принялась объяснять причину ненависти к цыганам вообще и к Эсмеральде в частности. Но ответ священника окончательно прояснил всё для меня.
— Радуйтесь, сестра моя. Именно её вы и увидите на этой виселице.
Ага, — подумала я, — моё чутьё всё же не провело меня. Это и есть тот странный брат Жеана. Какой-то непоследовательный человек. То он не знает, то знает , кого будут вешать. Ну ничего, Клод, скоро нам с тобой придётся познакомиться поближе. И если ты сыграл важную роль в этой истории, то тебе остаётся только молить Бога и всех святых. Хотя сомневаюсь, что их заступничество тебе поможет. Я пошла по направлению к Соборной площади. Вслед мне неслись радостные влали этой отвратительной женщины. Я больше не могла оставаться с ней рядом.
— Проститутка старая! — громко выругалась я.
Флоран ловко работал локтями, пролагая нам дорогу в толпе. Этот человек был воистину незаменимым. Я слышала обрывки разговоров, которые приводили меня в бешенство. Ибо моё настроение после этой сцены всё ещё напоминало адский котел. Но и зрители, пришедшие поглазеть на чужую смерть были ненамного милосерднее этой патлатой затворницы. Эти добрые католики и католички напоминали язычников, которые пришли поглазеть на смерть христианского мученика, которого должны бросить в пасть льву. И святые отцы ещё что-то вещают со своих амвонов о жестокости язычников и вредоносносности еретической философии. Жеан говорил, что его брат засчитывается подобными сочинениями, но вслух осуждает античных авторов. При этом он заставляет Жеана изучать труды Аристотеля. Полная непоследовательность. Может, правда жжёт губы отца Клода. Такие люди не попросят хлеба, если будут умирать от голода. А может во всём виновата церковь? Ведь многие священнослужители призывают людей к праведности, а сами пируют в своих дворцах, меняют любовниц быстрее, чем модница наряды и не отказывают себе ни в чём. На таких монахов я насмотрелась в Ватикане. Но по словам Жеана, его брат был слеплён из иного теста. Честно говоря, Клод сразу привлёк моё внимание. Было в нём что-то особенное. Он однозначно выделяется из толпы сладострастных, алчных и ловких прелатов. Не производил он и впечатление религиозного фанатика. Он мне представлялся погружённым в себя, противоречивым и лживым. Но я, как и Жеан, любила разгадывать ребусы. А какой ребус может заинтересовать больше, чем подобный человек? Эх, Деметриоса на него нет. Теперь настала пора показать, что я переняла уроки моего достойного наставника.
Я подняла взгляд наверх и вскрикнула от неожиданности. На балконе дома Гонделорье я узрела Флёр-де-Лис. И кто вы думаете стоял рядом с ней? Тяжелораненый Феб де Шатопер. Он походил на умирающего не больше, чем Иеронима Пацци на деву Марию. Насколько мне было видно с площади, пара наконец-то пришла в полное согласие. Слёзы подступили к моим глазам. Некогда Лука Торнабуони клялся мне в любви, а когда все Флоренция требовала моей казни, то он переметнулся к какой-то рыженькой прелестнице. Тогда Деметриос предсказал лгуну, что настанет час, когда от него все отвернутся. Он ошибся. А может быть и нет. Ведь никто не знает, что будет завтра. Теперь я поклялась, что сделаю всё, чтобы этот день настал не только для Луки Торнабуони, но для шевалье де Шатопера. Есть расхожее мнение, что все невесты очаровательны. Они похожи на дерево, политое ласковым дождиком и осиянное лучами жаркого южного солнца. Юные новобрачные верят, что любимы и вступают в новую жизнь. Отчего-то именно сейчас Флёр-де-Лис казалась почти красавицей. Наверное, она наконец-то уверилась в любви своего жениха. Феб тоже казался влюблённым. Я ощутила некую горечь во рту. Меня всегда тошнило от предательства. Но тут пробило двенадцать часов. Надо же как быстро сегодня летит время. Быстрее, чем ястреб, похитивший ребёнка у квохчущей наседки. Снова моё сердце забилось и дыхание перехватило от волнения. Только бы всё удалось. Иначе... Нет, лучше не думать о поражении. И вот затих последний удар часов. Я услышала, как люди, сидящие на крышах закричали:
— Вот она.
В этот момент мне тоже хотелось оказаться на крыше, чтобы столкнуть злобных весельчаков. Интересно, как бы они завопили, если бы пеньковое ожерелье украсило шею их родных? Флёр-де-Лис закрыла лицо руками. Я ощутила стыд. Всё же я обманулась в этой благородной девице. Хотя бы её не радовал сей страшный спектакль. Своё заблуждение я осознала довольно быстро.
Вот показалась телега, везущая несчастную девушку, приговорённую к смерти. Тут же я ощутила, как кто-то дернул меня за длинный бархатный рукав. Кто бы сомневался, что будущий новобрачный не затеряется в толпе.
— Смотри, смотри, Фьора. Видишь этого дурака в начале процессии. Это сам Жак Шармолю.
Я отметила его, но моё внимание приковала Эсмеральда. Как же она переменилась! Исхудавшая, как огарок свечи, с распущенными грязными волосами, её хрупкую, как стебелёк, шейку обвивала отвратительная серая верёвка. Коза тоже была связана. Сама Эсмеральда была одета в простую рубашку, которая не прикрывала её плеч и груди. Она старалась зубами натянуть рубаху на плечи. Это меня удивило. Весьма странная стыдливость для уличной плясуньи. До этого она разгуливала с обнажёнными плечами и в короткой юбчонке, которая вызвала насмешки моих бывших подруг, ну а теперь поджимала под себя ноги. Когда-то я позировала обнажённой великому Сандро Боттичелли, хотя ощущала некую неловкость.
