Немного придя в себя, Седрик снова принялся за работу – три раза кряду он полностью ощупал оба барьера на всю высоту, что хватало рук. На невидимом препятствии не оказалось ни единого шва или неровности. Обессиленный юноша прислонился к нему спиной и медленно сполз на пол. Препятствие было идеальным и явно непроходимым. Его природа не подчинялась знакомой Седрику магии, а попытки физического воздействия вызывали лишь новые увечья.
В очередной раз окинув взглядом пространство Седрик, наконец, заметил кое-что интересное. В месте предполагаемого примыкания барьера к стене из темного камня едва-едва виднелась маленькая полоска чего-то белого. Подойдя ближе, юноша понял, что не ошибся. Белый камень, казавшийся здесь абсолютно инородным, выступал из стены буквально на пятую часть дюйма.
С помощью усиления магией Седрик принялся «разбирать» стену вокруг белой полоски, делая ее все шире. Со временем значительно углубившись, Седрик освободил от стены нечто, представляющее собой белый каменный шар чуть больше ярда в диаметре. С виду казалось, что он висит в воздухе, но на деле, шар был встроен в невидимый барьер, который продолжался в стене и дальше, уже за шаром, так что углубляться сильнее не имело смысла. Да и сил оставалось не так много.
Белая каменюка казалась чем-то вроде узла. Седрик обнаружил такую же в месте примыкания к стене и второго барьера, а также заметил несколько полосок белого камня в месте предполагаемого примыкания барьеров к потолку.
Подумав и собравшись с духом, Седрик решился на эксперимент. Эксперимент, собственно, заключался в том, чтобы попробовать раздолбать каменюку, на случай, если за ней окажется проход на другую сторону барьера. По крайней мере, ее размеры позволили бы пролезь в предполагаемое отверстие.
Памятуя о прошлых попытках разбить барьер, юноша подошел к делу осторожно. К тому же, когда видишь предмет воздействия глазами, гораздо проще рассчитывать силу. Сначала Седрик попробовал раскрошить каменюку без магии, просто руками. Каменюка не поддалась, но ощущалась она более привычно и естественно, чем барьер, поэтому Седрик осторожно добавил к своим усилиям немного энергии, и каменюка оглушительно треснула. На всякий случай, отбежав подальше, Седрик наблюдал, как трещина стала увеличиваться в размерах. Казалось, что барьер, примыкающей к ней завибрировал и загудел от напряжения. А потом каменюка раскололась на части, одна из которых, под оглушительный звук лопающегося барьера, просвистела у Седрика над головой.
После разрушения барьера в воздухе повисла пауза, наполненная недоумением и ошеломлением. Оглянувшись, Седрик почувствовал на себе сотни взглядов безликих. Осторожно, выставив вперед руку, он попытался нащупать барьер, но его не было! Также он ощутил, что после произошедшего и другие барьеры хоть и не пропали, но явно потеряли в силе, стали более податливыми и обвисшими. Будто невидимая нить, державшая их в натяжении, оборвалась.
Очнувшись на тахте, Седрик понял, что больше не ощущает давления Паучьей сети. Обрывки артефакта больше не стягивают его тугими нитями. Магия в нем свободна и вольна. И он жив.
«Кажется, я, черт побери, первый из живущих, кто смог сам снять с себя, эту драную Паучью сеть!»
В первые моменты, принимая реальность, Седрик не мог отделаться от мысли, что последние события были чем-то вроде кошмара или галлюцинации. Он поднял руки перед лицом, ожидая ощутить сопротивление оков, но его не было. Впервые с момента пленения он ощутил энергетическую свободу – это было словно первый глубокий вдох после долгого погружения под воду – будоражаще и болезненно сладостно.
«Я сделал это! Я СДЕЛАЛ ЭТО!»
Восторг от немыслимой победы и восхищение собственной силой еще бушевали в голове Седрика, когда он медленно поднялся на ноги. На мгновение ему захотелось закричать от радости, но инстинкты агента Секретной службы взяли верх. Вместо шумного празднования, он пригнулся и, обращая слух на каждый скрип половицы, оценивая, не привлекло ли его движение нежелательного внимания, двинулся к окну. Каждый шаг был взвешен и осторожен. Седрик ощутил себя хищником, который только-только выбрался из капкана – обессиленным, но чрезвычайно опасным.
Подобравшись к окну, он осторожно выглянул наружу, чтобы оценить обстановку во дворе. Плотно упаковав пленника в Паучью сеть, стонеры, очевидно, выставили часового у двери, но окно оставили без внимания. Часовой был нужен скорее для того, что никто не вошел в комнату, а не чтобы из нее никто не вышел. Ведь освободиться от Паучьей сети самостоятельно – невозможно, это все знают.
Юркнув в окно, Седрик медленно двинулся вдоль стены, где полумрак скрывал его от случайных взглядов. Чего-чего, а скрываться и прятаться он умел отлично.
Благополучно покинув постоялый двор, Седрик вдохнул полной грудью холодный вечерний воздух. Он не знал, сколько времени был в плену, но свежесть на улице говорила о том, что ночь близится. Ему нужен был конь.
С уже привычным чувством того, что он творит что-то невероятно глупое и в то же время единственно возможное, он подкрался к конюшне. Дверь была не заперта. Внутри стоял запах сена и лошадиного пота. Кони в стойлах, почуяв постороннего, подняли головы.
Седрик подошел к крепкому вороному жеребцу с белым пятном на лбу. Тот с интересом наблюдал за ним, будто понимая, что сейчас произойдет что-то необычное.
— Понимаешь, старик, — прошептал Седрик, гладя жеребца по морде, — Мне нужно твое содействие. И чем скорее, тем лучше.
В качестве взятки животному он использовал пару яблок из корзины у входа. Жеребец оценил лакомство и, казалось, согласился на предложение Седрика. Взяв сбрую, юноша быстро оседлал коня.
Когда они выскочили из конюшни, ночь уже окутала землю. Седрик направил коня к дороге, которой, как он догадывался, должны были следовать Далсон и Бойер.
После произошедшего он чувствовал себя другим человеком. И человеком ли? Еще мальчишкой он смирился с тем, что никогда не станет выдающимся магом – не хватит силенок. Но теперь… теперь ему казалось, что он способен перевернуть мир с ног на голову. Правда, пока не понимал как. Но кого это волнует?
Может, он и не станет великим магом в традиционном смысле этого слова, но он будет чем-то большим. Кем-то, кто перепишет правила игры. С каждой минутой, с каждым вздохом свежего воздуха Седрик чувствовал, как его восприятие мира меняется. Все вокруг оказалось иным. Седрик начал осознавать, что все, что он знал о магии, все, что знали о магии в Службе – лишь верхушка айсберга, скрытая часть которого таит в себе бесконечные возможности. И тот, кто сумеет ими воспользоваться – станет новой элитой Союза.
За восемь дней до того,
как мир изменился
Ливень настиг их на закате. Посовещавшись, стонеры предложили не идти дальше в темноте, а встать лагерем на ночлег. Место было не самым удачным – в низине холма, который они только что обогнули. Но и плутать в темноте под проливным дождем никому не хотелось. До порта оставалось меньше дня пути.
Седрик наблюдал за лагерем с холма, лежа в мокрой траве. Дождь хоть и был сильным, но не принес с собой холода. Лежать вполне комфортно, если, конечно, не считать промокшую насквозь одежду. Но для оперативника Секретной службы неприятно прилипшие к заднице штаны – это мелочи.
До недавнего времени Седрик относился к своим новым способностям скорее как к случайности, спонтанному проявлению магии в стрессовых ситуациях. Но после удачной попытки сознательного погружения во Внутреннее пространство (так он окрестил свои необычные путешествия), а также самостоятельного освобождения от Паучьей сети юноша начал осознавать свою силу. Он понял, что может управлять ею и должен тренироваться. Даже провалившееся покушение на Далсона и Бойера, по сути, было успехом на пути к постижению нового уровня управления магической энергией.
Поэтому все свободное время (коего в погоне было совсем немного), Седрик тратил на тренировки и эксперименты, тщательно ведя записи результатов. И тренировки эти шли продуктивно – он довольно быстро научился чувствовать материю на значительном расстоянии. Это и обусловило его расположение в достаточном удалении от лагеря – на холме, до которого не доходили дозоры стонеров, но отлично просматривалась вся стоянка.
Седрик чувствовал в себе силы завершить начатое. Он точно знал, в каких палатках расположились Далсон и Бойер и уже провел разведку тончайшими, едва заметными ручейками энергии.
Убийство изобретателей, конечно, не станет спасением, тут Бланш прав. Но это точно отсрочит войну и даст Союзу шанс подготовиться к ней. Это даст несколько лет мирной жизни. К тому же, выбив из игры Компанию, они с Бланшем рано или поздно сами дойдут до технологии создания переносных источников с помощью белой руды. С его-то способностями. И уж за участие в таком открытии Седрику точно дадут не только звание доктора, но и дворянский титул.
Но убивать их все же не совсем справедливо. Ведь так? А если на весах две жизни против тысяч? Седрик уже понял, что по-настоящему справедливого решения тут нет и действовать придется исходя из холодного расчета. Как учили в Службе. В Секретной службе Союза, которая дала ему все. В Секретной службе, которая сломала его, заставив годы назад переступить через себя. В Секретной службе, которую он ненавидел. Но таков путь.
К тому же, какова бы ни была Секретная служба с моральной точки зрения, учили там на славу. Иногда надо отбросить эмоции и здраво оценить ситуацию. И его выбор сделан не сегодня и даже не вчера. Он был сделан в тот самый день, когда Седрик подделал списки и покинул Молендиума, вступив в ряды Секретной службы Союза.
Но он не мог отрицать, что каждый раз, представляя, как действует по своему плану, чувствовал в себе холод, похожий на прикосновение смерти.
«Пара жизней в обмен на тысячи», — шептал ему внутренний голос, но каждое «в обмен» звучало как удар совести по ребрам.
«Кто-то должен» — снова прошептал внутренний голос.
Ночь вокруг была тягучей и мрачной, как будто сама природа дышала в унисон с его раздумьями. Первые пару часов Седрик потратил на то, чтобы понять закономерности в дозорных обходах стонеров и зафиксировать их расписание. Теперь он смотрел на лагерь, словно на шахматную доску, где каждая фигурка была в его распоряжении, каждое движение предсказуемо, каждый шаг – под контролем. Наблюдая за расставленными постами и слыша далекие голоса, звучавшие сквозь шум дождя, Седрик то и дело возвращался к мучившему его вопросу – «Какова цена его силы? Чем ему придется заплатить?». Ответа не было, так что он принялся готовиться к заклятию.
Сначала осторожно провел разведку, потом зарисовал расположение палаток в лагере, по особенностям рельефа и расстоянию примерно рассчитал нужное количество магической энергии. В этот раз Далсон и Бойер были в разных местах, поэтому Седрик решил разбираться с ними по одному. Если сделать все тихо, то до утра никто ничего не заметит.
Прикрыв глаза и выдохнув, юноша уже привычно запустил для установления энергетического коридора простейшее поисковое заклятие с пониженным до минимума уровнем энергии, которая была сфокусирована в тонкую струйку. Он немного модифицировал стандартные пассы под себя, чтобы проще было формировать магический поток. Сосредоточившись на цели и полностью погрузившись в процесс, Седрик уже не слышал ничего вокруг.
— Кверэрэ дэсидэратум! — прошептал он, но вместо привычного тепла почувствовал знакомый холодок стали у горла. Запахло жасмином.
— Я ведь говорила, что если ты еще раз выкинешь что-то подобное, то я убью тебя? — прошептала ему на ухо Лилит.
— Ага, — Седрику некогда было думать, он прилагал усилия, чтобы оставаться в сознании – внезапно прерванное заклинание не очень хорошо сказывается на любом маге. А уж экспериментальное заклятие – тем более. Нужно найти в себе силы сконцентрироваться и перекрыть поток магической энергии, до того как она, потеряв всякие ограничения, расплывется по округе.
Лилит застала юношу врасплох. Сейчас она сидела на нем верхом, склонившись вперед и царапая его подбородок острым стилетом, а левым локтем больно упиралась куда-то под лопатку. Нажим клинка был таков, что становилось опасно даже глубоко дышать.
— Стонеры передали, что ты пытался убить моих друзей, — Лилит сильнее надавила локтем, от чего Седрик поморщился, но смолчал. Ответить, в общем-то, снова было нечего.
— Они хотят сохранить тебе жизнь, потому что ты, якобы талантливый малый, и твои открытия стоит изучить в Немессионе, — судя по издевательской интонации, девушка не особо верила в его невероятную одаренность.
— Но, как говорил мой прапрадедушка, «даже врага можно простить, но предателя – никогда!» — гончая с презрением ухмыльнулась.
— Тебя приняли в команду, а ты предал нас, — прошептала она, прижавшись к спине Седрика. — Тебе сохранили жизнь, а ты сбежал, — ее губы практически касались его уха. — Так что никто не удивится, если ты вдруг погибнешь при побеге.
Резким движением Лилит попыталась вонзить свой стилет в шею Седрика…
Она застала его врасплох. Седрик, задрав голову, лихорадочно думал. Израэля или еще кого-то, кто мог бы в этот раз остановить гончую и волшебным образом спасти его, не наблюдалось. Лежа на животе, он не видел лица Лилит, но чувствовал ее злость.
«Может она еще не в курсе моего провалившегося покушения?»
— Стонеры передали, что ты пытался убить моих друзей.
Седрик почувствовал неприятную боль от впившегося под лопатку локтя. С каждой фразой шансов выжить оставалось все меньше.
«Но им же интересно, как я это сделал? Может, все-таки не убьют, отправят в Немессион? Пусть хоть в три Паучьи сети замотают»
— Они хотят сохранить тебе жизнь, потому что ты, якобы талантливый малый, и твои открытия стоит изучить в Немессионе.
Лилит произнесла это с такой издевкой, что стало ясно – она в это не верит. Все знает, но не верит.
— Но, как говорил мой прапрадедушка, «даже врага можно простить, но предателя – никогда!».
Седрику показалось, что на этой фразе девушка хмыкнула. Готовясь к покушению, он действительно какое-то время ощущал себя предателем, но после долгих размышлений отбросил этот ярлык. Ведь он не виноват в том, что ему пришлось выбирать из двух зол. Две жизни или тысячи? Война или мир хотя бы на короткий срок? Новая реальность, где всем придется начинать с нуля или старый, но понятный порядок, в котором ты уже имеешь вес? Седрик сделал свой выбор и не стыдился этого.
— Тебя приняли в команду, а ты предал нас, — прошептала девушка.
Он почувствовал, как она практически легла ему на спину. Несмотря на всю опасность ситуации, это было приятно. Еще и пахнет так. Дождь, ветер, разнобуйство трав – но запах жасмина все равно хорошо различим и ни с чем не смешивается. Удивительно.
Седрик позволил себе на мгновение забыться. Чувство реальности, казалось, ускользало, уступая место более приятным ощущениям. Этот момент разительно контрастировал с его положением: лежащим лицом вниз под весом гончей, которая одним движением могла оборвать его путь. Его жизнь балансировала на лезвии ножа, и, несмотря на это, он не мог не признать – это ощущение близости было в тысячу раз живее, чем все его последние дни, проведенные в бегах и схватках.
В очередной раз окинув взглядом пространство Седрик, наконец, заметил кое-что интересное. В месте предполагаемого примыкания барьера к стене из темного камня едва-едва виднелась маленькая полоска чего-то белого. Подойдя ближе, юноша понял, что не ошибся. Белый камень, казавшийся здесь абсолютно инородным, выступал из стены буквально на пятую часть дюйма.
С помощью усиления магией Седрик принялся «разбирать» стену вокруг белой полоски, делая ее все шире. Со временем значительно углубившись, Седрик освободил от стены нечто, представляющее собой белый каменный шар чуть больше ярда в диаметре. С виду казалось, что он висит в воздухе, но на деле, шар был встроен в невидимый барьер, который продолжался в стене и дальше, уже за шаром, так что углубляться сильнее не имело смысла. Да и сил оставалось не так много.
Белая каменюка казалась чем-то вроде узла. Седрик обнаружил такую же в месте примыкания к стене и второго барьера, а также заметил несколько полосок белого камня в месте предполагаемого примыкания барьеров к потолку.
Подумав и собравшись с духом, Седрик решился на эксперимент. Эксперимент, собственно, заключался в том, чтобы попробовать раздолбать каменюку, на случай, если за ней окажется проход на другую сторону барьера. По крайней мере, ее размеры позволили бы пролезь в предполагаемое отверстие.
Памятуя о прошлых попытках разбить барьер, юноша подошел к делу осторожно. К тому же, когда видишь предмет воздействия глазами, гораздо проще рассчитывать силу. Сначала Седрик попробовал раскрошить каменюку без магии, просто руками. Каменюка не поддалась, но ощущалась она более привычно и естественно, чем барьер, поэтому Седрик осторожно добавил к своим усилиям немного энергии, и каменюка оглушительно треснула. На всякий случай, отбежав подальше, Седрик наблюдал, как трещина стала увеличиваться в размерах. Казалось, что барьер, примыкающей к ней завибрировал и загудел от напряжения. А потом каменюка раскололась на части, одна из которых, под оглушительный звук лопающегося барьера, просвистела у Седрика над головой.
После разрушения барьера в воздухе повисла пауза, наполненная недоумением и ошеломлением. Оглянувшись, Седрик почувствовал на себе сотни взглядов безликих. Осторожно, выставив вперед руку, он попытался нащупать барьер, но его не было! Также он ощутил, что после произошедшего и другие барьеры хоть и не пропали, но явно потеряли в силе, стали более податливыми и обвисшими. Будто невидимая нить, державшая их в натяжении, оборвалась.
***
Очнувшись на тахте, Седрик понял, что больше не ощущает давления Паучьей сети. Обрывки артефакта больше не стягивают его тугими нитями. Магия в нем свободна и вольна. И он жив.
«Кажется, я, черт побери, первый из живущих, кто смог сам снять с себя, эту драную Паучью сеть!»
В первые моменты, принимая реальность, Седрик не мог отделаться от мысли, что последние события были чем-то вроде кошмара или галлюцинации. Он поднял руки перед лицом, ожидая ощутить сопротивление оков, но его не было. Впервые с момента пленения он ощутил энергетическую свободу – это было словно первый глубокий вдох после долгого погружения под воду – будоражаще и болезненно сладостно.
«Я сделал это! Я СДЕЛАЛ ЭТО!»
Восторг от немыслимой победы и восхищение собственной силой еще бушевали в голове Седрика, когда он медленно поднялся на ноги. На мгновение ему захотелось закричать от радости, но инстинкты агента Секретной службы взяли верх. Вместо шумного празднования, он пригнулся и, обращая слух на каждый скрип половицы, оценивая, не привлекло ли его движение нежелательного внимания, двинулся к окну. Каждый шаг был взвешен и осторожен. Седрик ощутил себя хищником, который только-только выбрался из капкана – обессиленным, но чрезвычайно опасным.
Подобравшись к окну, он осторожно выглянул наружу, чтобы оценить обстановку во дворе. Плотно упаковав пленника в Паучью сеть, стонеры, очевидно, выставили часового у двери, но окно оставили без внимания. Часовой был нужен скорее для того, что никто не вошел в комнату, а не чтобы из нее никто не вышел. Ведь освободиться от Паучьей сети самостоятельно – невозможно, это все знают.
Юркнув в окно, Седрик медленно двинулся вдоль стены, где полумрак скрывал его от случайных взглядов. Чего-чего, а скрываться и прятаться он умел отлично.
Благополучно покинув постоялый двор, Седрик вдохнул полной грудью холодный вечерний воздух. Он не знал, сколько времени был в плену, но свежесть на улице говорила о том, что ночь близится. Ему нужен был конь.
С уже привычным чувством того, что он творит что-то невероятно глупое и в то же время единственно возможное, он подкрался к конюшне. Дверь была не заперта. Внутри стоял запах сена и лошадиного пота. Кони в стойлах, почуяв постороннего, подняли головы.
Седрик подошел к крепкому вороному жеребцу с белым пятном на лбу. Тот с интересом наблюдал за ним, будто понимая, что сейчас произойдет что-то необычное.
— Понимаешь, старик, — прошептал Седрик, гладя жеребца по морде, — Мне нужно твое содействие. И чем скорее, тем лучше.
В качестве взятки животному он использовал пару яблок из корзины у входа. Жеребец оценил лакомство и, казалось, согласился на предложение Седрика. Взяв сбрую, юноша быстро оседлал коня.
Когда они выскочили из конюшни, ночь уже окутала землю. Седрик направил коня к дороге, которой, как он догадывался, должны были следовать Далсон и Бойер.
После произошедшего он чувствовал себя другим человеком. И человеком ли? Еще мальчишкой он смирился с тем, что никогда не станет выдающимся магом – не хватит силенок. Но теперь… теперь ему казалось, что он способен перевернуть мир с ног на голову. Правда, пока не понимал как. Но кого это волнует?
Может, он и не станет великим магом в традиционном смысле этого слова, но он будет чем-то большим. Кем-то, кто перепишет правила игры. С каждой минутой, с каждым вздохом свежего воздуха Седрик чувствовал, как его восприятие мира меняется. Все вокруг оказалось иным. Седрик начал осознавать, что все, что он знал о магии, все, что знали о магии в Службе – лишь верхушка айсберга, скрытая часть которого таит в себе бесконечные возможности. И тот, кто сумеет ими воспользоваться – станет новой элитой Союза.
***
За восемь дней до того,
как мир изменился
Ливень настиг их на закате. Посовещавшись, стонеры предложили не идти дальше в темноте, а встать лагерем на ночлег. Место было не самым удачным – в низине холма, который они только что обогнули. Но и плутать в темноте под проливным дождем никому не хотелось. До порта оставалось меньше дня пути.
Седрик наблюдал за лагерем с холма, лежа в мокрой траве. Дождь хоть и был сильным, но не принес с собой холода. Лежать вполне комфортно, если, конечно, не считать промокшую насквозь одежду. Но для оперативника Секретной службы неприятно прилипшие к заднице штаны – это мелочи.
До недавнего времени Седрик относился к своим новым способностям скорее как к случайности, спонтанному проявлению магии в стрессовых ситуациях. Но после удачной попытки сознательного погружения во Внутреннее пространство (так он окрестил свои необычные путешествия), а также самостоятельного освобождения от Паучьей сети юноша начал осознавать свою силу. Он понял, что может управлять ею и должен тренироваться. Даже провалившееся покушение на Далсона и Бойера, по сути, было успехом на пути к постижению нового уровня управления магической энергией.
Поэтому все свободное время (коего в погоне было совсем немного), Седрик тратил на тренировки и эксперименты, тщательно ведя записи результатов. И тренировки эти шли продуктивно – он довольно быстро научился чувствовать материю на значительном расстоянии. Это и обусловило его расположение в достаточном удалении от лагеря – на холме, до которого не доходили дозоры стонеров, но отлично просматривалась вся стоянка.
Седрик чувствовал в себе силы завершить начатое. Он точно знал, в каких палатках расположились Далсон и Бойер и уже провел разведку тончайшими, едва заметными ручейками энергии.
Убийство изобретателей, конечно, не станет спасением, тут Бланш прав. Но это точно отсрочит войну и даст Союзу шанс подготовиться к ней. Это даст несколько лет мирной жизни. К тому же, выбив из игры Компанию, они с Бланшем рано или поздно сами дойдут до технологии создания переносных источников с помощью белой руды. С его-то способностями. И уж за участие в таком открытии Седрику точно дадут не только звание доктора, но и дворянский титул.
Но убивать их все же не совсем справедливо. Ведь так? А если на весах две жизни против тысяч? Седрик уже понял, что по-настоящему справедливого решения тут нет и действовать придется исходя из холодного расчета. Как учили в Службе. В Секретной службе Союза, которая дала ему все. В Секретной службе, которая сломала его, заставив годы назад переступить через себя. В Секретной службе, которую он ненавидел. Но таков путь.
К тому же, какова бы ни была Секретная служба с моральной точки зрения, учили там на славу. Иногда надо отбросить эмоции и здраво оценить ситуацию. И его выбор сделан не сегодня и даже не вчера. Он был сделан в тот самый день, когда Седрик подделал списки и покинул Молендиума, вступив в ряды Секретной службы Союза.
Но он не мог отрицать, что каждый раз, представляя, как действует по своему плану, чувствовал в себе холод, похожий на прикосновение смерти.
«Пара жизней в обмен на тысячи», — шептал ему внутренний голос, но каждое «в обмен» звучало как удар совести по ребрам.
«Кто-то должен» — снова прошептал внутренний голос.
***
Ночь вокруг была тягучей и мрачной, как будто сама природа дышала в унисон с его раздумьями. Первые пару часов Седрик потратил на то, чтобы понять закономерности в дозорных обходах стонеров и зафиксировать их расписание. Теперь он смотрел на лагерь, словно на шахматную доску, где каждая фигурка была в его распоряжении, каждое движение предсказуемо, каждый шаг – под контролем. Наблюдая за расставленными постами и слыша далекие голоса, звучавшие сквозь шум дождя, Седрик то и дело возвращался к мучившему его вопросу – «Какова цена его силы? Чем ему придется заплатить?». Ответа не было, так что он принялся готовиться к заклятию.
Сначала осторожно провел разведку, потом зарисовал расположение палаток в лагере, по особенностям рельефа и расстоянию примерно рассчитал нужное количество магической энергии. В этот раз Далсон и Бойер были в разных местах, поэтому Седрик решил разбираться с ними по одному. Если сделать все тихо, то до утра никто ничего не заметит.
Прикрыв глаза и выдохнув, юноша уже привычно запустил для установления энергетического коридора простейшее поисковое заклятие с пониженным до минимума уровнем энергии, которая была сфокусирована в тонкую струйку. Он немного модифицировал стандартные пассы под себя, чтобы проще было формировать магический поток. Сосредоточившись на цели и полностью погрузившись в процесс, Седрик уже не слышал ничего вокруг.
— Кверэрэ дэсидэратум! — прошептал он, но вместо привычного тепла почувствовал знакомый холодок стали у горла. Запахло жасмином.
Глава 16
— Я ведь говорила, что если ты еще раз выкинешь что-то подобное, то я убью тебя? — прошептала ему на ухо Лилит.
— Ага, — Седрику некогда было думать, он прилагал усилия, чтобы оставаться в сознании – внезапно прерванное заклинание не очень хорошо сказывается на любом маге. А уж экспериментальное заклятие – тем более. Нужно найти в себе силы сконцентрироваться и перекрыть поток магической энергии, до того как она, потеряв всякие ограничения, расплывется по округе.
Лилит застала юношу врасплох. Сейчас она сидела на нем верхом, склонившись вперед и царапая его подбородок острым стилетом, а левым локтем больно упиралась куда-то под лопатку. Нажим клинка был таков, что становилось опасно даже глубоко дышать.
— Стонеры передали, что ты пытался убить моих друзей, — Лилит сильнее надавила локтем, от чего Седрик поморщился, но смолчал. Ответить, в общем-то, снова было нечего.
— Они хотят сохранить тебе жизнь, потому что ты, якобы талантливый малый, и твои открытия стоит изучить в Немессионе, — судя по издевательской интонации, девушка не особо верила в его невероятную одаренность.
— Но, как говорил мой прапрадедушка, «даже врага можно простить, но предателя – никогда!» — гончая с презрением ухмыльнулась.
— Тебя приняли в команду, а ты предал нас, — прошептала она, прижавшись к спине Седрика. — Тебе сохранили жизнь, а ты сбежал, — ее губы практически касались его уха. — Так что никто не удивится, если ты вдруг погибнешь при побеге.
Резким движением Лилит попыталась вонзить свой стилет в шею Седрика…
***
Она застала его врасплох. Седрик, задрав голову, лихорадочно думал. Израэля или еще кого-то, кто мог бы в этот раз остановить гончую и волшебным образом спасти его, не наблюдалось. Лежа на животе, он не видел лица Лилит, но чувствовал ее злость.
«Может она еще не в курсе моего провалившегося покушения?»
— Стонеры передали, что ты пытался убить моих друзей.
Седрик почувствовал неприятную боль от впившегося под лопатку локтя. С каждой фразой шансов выжить оставалось все меньше.
«Но им же интересно, как я это сделал? Может, все-таки не убьют, отправят в Немессион? Пусть хоть в три Паучьи сети замотают»
— Они хотят сохранить тебе жизнь, потому что ты, якобы талантливый малый, и твои открытия стоит изучить в Немессионе.
Лилит произнесла это с такой издевкой, что стало ясно – она в это не верит. Все знает, но не верит.
— Но, как говорил мой прапрадедушка, «даже врага можно простить, но предателя – никогда!».
Седрику показалось, что на этой фразе девушка хмыкнула. Готовясь к покушению, он действительно какое-то время ощущал себя предателем, но после долгих размышлений отбросил этот ярлык. Ведь он не виноват в том, что ему пришлось выбирать из двух зол. Две жизни или тысячи? Война или мир хотя бы на короткий срок? Новая реальность, где всем придется начинать с нуля или старый, но понятный порядок, в котором ты уже имеешь вес? Седрик сделал свой выбор и не стыдился этого.
— Тебя приняли в команду, а ты предал нас, — прошептала девушка.
Он почувствовал, как она практически легла ему на спину. Несмотря на всю опасность ситуации, это было приятно. Еще и пахнет так. Дождь, ветер, разнобуйство трав – но запах жасмина все равно хорошо различим и ни с чем не смешивается. Удивительно.
Седрик позволил себе на мгновение забыться. Чувство реальности, казалось, ускользало, уступая место более приятным ощущениям. Этот момент разительно контрастировал с его положением: лежащим лицом вниз под весом гончей, которая одним движением могла оборвать его путь. Его жизнь балансировала на лезвии ножа, и, несмотря на это, он не мог не признать – это ощущение близости было в тысячу раз живее, чем все его последние дни, проведенные в бегах и схватках.
