Но всякий раз, стоило мне уволиться, она каким-то образом об этом узнавала, резко вспоминала о своем родительском долге в части воспитания и топила в озере нравоучений.
– Ма-а-ам! Ну, с чего ты взяла... – попыталась я откреститься от очередных нотаций. Наивная...
– Есения! Это уже не смешно! Ты уже взрослая и должна быть благоразумной. Но твой несерьезный подход к жизни и работе меня убивает! Вот дочка Нины Васильевны в твоем возрасте уже построила карьеру, в банке работает, стабильная зарплата и отличные перспективы стать начальником! Вот что у меня за "перекати-поле" родилось? В кого ты такая?
Я вздохнула.
Этот вопрос стабильно задавался примерно половину моей жизни. С того времени, когда неожиданно для всех я сорвалась путешествовать по стране. Автостопом. Без гроша в кармане, без паспорта и вещей. В ту пору мне едва исполнилось тринадцать лет.
Позже, когда меня нашли и вернули домой, я не смогла внятно объяснить, почему так поступила. Дома было всё в порядке. Никаких нерешаемых проблем, обид или "мама, папа, вы меня не понимаете!" Я была на редкость "легким" подростком, добрым, неконфликтным и без особых гормональных бурь.
Просто в тот день на меня впервые накатила жажда путешествий. Новые неизведанные края манили со страшной силой. Оставаться дома и ходить в школу, как все нормальные дети, стало невыносимым.
Однажды тем, в кого я такая, заинтересовался и отец. Только совсем по другому поводу. Его напрягал не ветреный, по выражению мамы, характер дочери, а цвет глаз. Зеленый, такого редкого оттенка, который не встречался в родне по обе стороны генеалогического древа, что позволило отцу заподозрить маму в нечестной игре. Помню в своем детстве разборки и постоянные ссоры, гневные мамины возражения и слёзы. И отца не смущало даже мое несомненное сходство с ним. А ведь чертами лица, формой рук и ног с поправкой на женственность я точно была обязана ему. Волосы же, длинные густые, светло-русые, достались уже от мамы.
Удивляли всех только глаза.
Пока кто-то из пожилых родственников не вспомнил, что когда-то давно, в едва ли не доисторические времена, он встречал то ли дальнюю тетку, то ли многоюродную сестру с точно таким же оттенком глаз. И пусть она не являлась моим прямым предком и, кажется, вообще не оставила детей, но этого хватило, чтобы отец успокоился и перестал донимать маму глупыми обвинениями.
– А ведь Оксанка-то была, как ваша Еся, такой же характер непоседливый, – посмеялся тогда спасший наше семейство от развала родственник. – Тоже не могла усидеть на месте. Всё ей куда-то надо было. Порой пропадала на месяцы, не слуху, ни духу от нее. Пока не пропала совсем. А ведь молодая еще была, жить бы ей да жить. Где ж теперь ее могилка, кто знает...
Мама про непоседливую родственницу запомнила и при любом удобном случае в назидание ветреной мне ставила ее печальную судьбу в пример.
– Когда ты за ум возьмешься, Еся? Сколько можно менять работы и жилье? Вот чего тебе неймется? Что за шило в попе? Подруг и тех нет постоянных! А парни? Вот дочка Ольги Ивановны уже замужем! Хорошего парня, между прочим, отхватила. С квартирой, машиной и доходной работой! А ты хоть с кем-нибудь встречалась? Нет! Всё принца какого-то ждешь! Пока клювом прощелкаешь, всех нормальных парней разберут! Эх, – вздохнула мама горестно, что было верным признаком конца нотаций. – Вот что мне за дочь непутевая досталась?
Всё, мама высказалась, успокоилась, теперь можно и поговорить.
– Мам, работу я найду, отличную. Не волнуйся. Попозже. Мне сейчас надо кое-куда съездить. Там и поищу.
– Куда съездить? – пасмурным голосом произнесла мама. – Куда тебя опять понесло?
– В мой родной город.
Повисло молчание. Мама обдумывала информацию.
– Зачем?
– Я... хочу посмотреть на то озеро.
Задавать тот же вопрос повторно мама не стала. Но он явственно повис между нами.
- Мам... Я вот что хотела узнать. Можешь подробнее рассказать, что тогда случилось? Я же вообще ничего не помню.
– Зачем? – всё же не удержалась, спросила она. – Это давно в прошлом, к чему тебе вспоминать?
Про психолога она не знала, и посвящать в эту страничку своей биографии родителей я не спешила. Не хотела их волновать или выслушивать очередные нравоучения. О моих страхах мама давно не спрашивала, и по умолчанию считалось, будто они исчезли.
– Ностальгия, – нашлась я, понимая, что объяснение так себе. – Я просто хочу посмотреть на родные места, где мы побывали в моем детстве. Заодно и к озеру съездить. Но хотелось бы знать, что там со мной произошло.
Мама задумалась.
– Да я сама уже не особо помню. Столько лет прошло. Мы загорали на берегу. Ты вроде была с нами. Ты же всегда такая послушная была, хороший ребенок. Тебе ясно сказали, никуда от нас не отходить. Чего тебя понесло в воду, понятия не имею. Вот и результат – чуть не утонула. Хорошо хоть кричала, мы с отцом услышали и вытащили. Там в воде почти никого не было, такие же детки на мелководье, никто из взрослых бы не успел. Ты почему-то на глубине была, как оказалась там, вообще не понятно. Даже нам с отцом по шею было, а плавать ты никогда не умела.
Вот как? И правда, загадка.
– Может, я на матрасе туда уплыла?
– Какой матрас? Не было у нас матраса. И круга спасательного тоже. И чужие рядом не плавали.
– А динозавр?
– Ты про него еще не забыла? – изумилась мама. – Хотя ты долго про него болтала. На том озере даже рыба почти не водилась, какие уж динозавры. Что-то придумала себе от страха, потом кошмарами мучилась. Он еще снится тебе?
– Нет, – соврала я и поспешно свернула разговор.
Что ж, мама предупреждена, пора приниматься за сборы.
Поездка мне предстояла в практически незнакомый город, хоть я там и родилась. Мы переехали из него, когда мне исполнилось лет шесть. Поэтому ни город, ни само озеро я не помнила. Можно было, конечно, съездить туда и раньше, все-таки родина, и находится не далеко. Но... Засевший в глубине души страх делал этот город единственным во всем мире, куда я ни за что и ни при каких обстоятельствах не хотела бы попасть.
И вот, кажется, пришло время, когда придется.
Автобус бодро подкатил к остановочному павильону и с готовностью раскрыл двери прямо в знойное утро. Кроме меня, желающих выйти у озера не оказалось, как и вообще пассажиров, следующих до конечного пункта маршрута номер триста двадцать пять. Странно, я думала, в такой жаркий день на каменистый пляж к прохладной водице рванет как минимум половина города, а вторая подтянется ближе к вечеру, когда закончится основное пекло.
Поправив на плечах лямки увесистого дорожного рюкзака, я огляделась. Вторая странность заключалась в том, что нигде, ни на подъезде к озеру, ни сейчас, когда до него должно было оставаться метров сто, не было видно и проблеска воды.
И ни души вокруг.
Автобус и тот развернулся, обдав меня напоследок выхлопами газов, и в считанные секунды скрылся в направлении города.
Я открыла на смартфоне карту города и нашла значок, обозначающий на ней меня. Всё правильно. Вот остановка, вот озеро, вот я. Если навигация не врет, основной пляж начинается почти сразу за остановкой. Но в реальности перед мной до самого горизонта лунным пейзажем расстилался голый пустырь без единого деревца или травинки.
Наверное, всё же стоило заехать к тете Наташе, маминой старой знакомой? Вдруг бы она предупредила, что с этим озером что-то не так?
Перед самой поездкой мама вспомнила, что у нее в этом городе когда-то были подруги, созвонилась с одной из них и попросила приютить на пару дней свою дочь. Не знаю, насколько обрадовало Наталью известие о внезапных и скорых гостях, но отказывать маме по старой дружбе она не стала и согласилась не только предоставить временный кров, но и помочь всем, чем только сможет. Хотя я бы предпочла снять недорогой номер в каком-нибудь отеле, а не напрягать постороннего человека. Но мама была непреклонна.
- Будешь под присмотром, – поставила она точку в нашем коротком споре.
Зачем присмотр взрослой самостоятельной девице, я даже спрашивать не стала... Мамы такие мамы, даже если особых теплых чувств к тебе не питают.
Поэтому у меня был и номер телефона, и адрес, и договоренность, но когда на вокзале я вышла из электрички, то внезапно решила ехать не домой к маминой знакомой, а сразу к главной цели моего паломничества в родные края.
И теперь растерянно озиралась по сторонам.
Где она, моя цель? Где озеро???
Телефон, который по-прежнему находился в моей руке, заиграл веселую мелодию. Таня. Я приняла вызов и нажала виртуальную кнопку динамика, выводя звонок на громкую связь. А затем опять раскрыла на экране карту местности.
- Как добралась? – судя по звяканью ложечки, Таня пила чай. Я глянула на часы вверху экрана. Точно, время обеда, и подруга не утерпела, решила воспользоваться перерывом на работе и узнать, на каком этапе своего путешествия я нахожусь.
- Я у озера. Точнее, карта утверждает именно это. Только никакого озера тут нет.
- В смысле? – не поняла подруга. – Какая-то ошибка? Знаешь, навигатор меня тоже однажды не туда привел. Может, и тебя...
- Да нет же! – возразила я. – Я ведь на автобусе приехала. И название на остановке нужное. И тут явно есть пляж. Нет только воды.
Повисла пауза. Даже позвякивание ложечки прекратилось.
- Подожди, – сказала Таня. – Я ищу в Интернете. Как называется твой город? А, вспомнила. Так, так... Озеро, все дела...
Во время разговора я медленно шла вперед, туда, где, по заверениям карты, должны плескаться прибрежные волны. Значок моего местонахождения на экране смартфона пересек границу зеленого и голубого, а мое сердце забилось в учащенном ритме, будто я и в самом деле ступила в прохладные, подернутые от легкого ветерка рябью прозрачные воды местного водоема.
- Хм, – опять послышался из динамика голос подруги. – Надо было сразу так сделать. Тогда не пришлось бы туда ехать. Бесполезная поездочка вышла у тебя, Еська. Ты не сможешь проверить свои страхи в водах этого озера, потому что никакой воды в нем нет.
- Нет? – машинально переспросила я, продолжая идти.
- Оно пересохло. Где-то месяц назад. Короче, причины еще выясняют, а пока винят то глобальное потепление, то карстовые разломы. В общем, никто толком ничего не знает. А! Вот еще информация. Говорят, такое уже было несколько десятилетий назад, потом вода благополучно вернулась. Так что это привычное дело для твоего озера – периодически исчезать с лица Земли.
Словно выступая иллюстрацией к ее словам, то, что, по-видимому, и вправду уже не было берегом, пологим склоном уходило вниз, к центру гигантской пустой чаши с земляными стенками.
Я действительно шла по дну озера? Бешеный стук сердца и сбивающееся затрудненное дыхание – предвестники панической атаки – подтверждали эту мысль. А ведь сейчас мне могло бы быть где-то по шею... Если не глубже.
- А на картах исправлять не стали, – задумчиво сказала Таня. – Или не успели.
Я остановилась. Сейчас мир сузился до одной единственной мысли-осознания: я стою посреди озера и на немалой для не умеющей плавать девушки глубине. И не важно, что озеро это давно лишилось своего содержимого, мой травмированный мозг воспринимал его как полноценное, настоящее. Полным воды.
Спокойно, Еся. Ты же видишь, здесь даже трещины в земле появились, настолько дно сухое. Вода не появится внезапно, такое невозможно. А если вдруг озеро и начнет вдруг наполняться именно сейчас, когда ты отошла от безопасного берега на значительное расстояние, это будет происходить постепенно, и ты успеешь убежать.
Почему-то эта разумная и логичная мысль не успокаивала. Напротив, горло перехватила знакомая судорога подбирающейся панической атаки. Зря я сюда пришла одна. Ой, зря... И ведь никого вокруг, никто не поможет, если я рухну сейчас на землю без сознания, привычно улетая на каменный остров посреди океана во власть разъяренного плезиозавра. Потом, конечно, я очнусь, но мало ли что случится за время моего обморока.
Надо уходить сейчас, пока еще сохраняются остатки самообладания и способность двигаться.
Не мешкая, я развернулась в сторону остановки, и в этот момент вдруг что-то изменилось. Голова закружилась, зрение на мгновение затуманилось, меня качнуло. Перед глазами будто наложились две картинки, и сразу же одна, та, что была первой, растворилась, уступая место другой, новой, неузнаваемой. Моргнула, но это не помогло. Теперь я видела четко, хотя не понимала, как увиденному верить.
Я по-прежнему стояла на дне водоема, но это был совсем другой водоем. Земляная поверхность обернулась сплошным камнем, словно озеро решило обзавестись ложем понадежнее. Рельеф тоже изменился, оброс неровностями и глыбами. Береговая полоса внезапно отдалилась и выросла закрывающей половину неба грядой. От автобусной остановки даже следов не осталось, как и от тянувшегося вдоль берега шоссе.
Словно этого для убийства моей психики было мало, в нос шибанул резкий рыбный запах. Голова закружилась повторно, на этот раз от неприятного морского амбре, которое я ненавижу с детства. Можно было гадать, откуда в пересохшем пресном озере появились такие специфические ароматы, но тут мой взгляд наткнулся на одинокую ракушку, спокойно лежащую прямо у моих ног. А потом на еще одну. И еще. Какой-то валун зеленым кровеносным сосудом обвила подвядшая водоросль. А чуть в стороне в небольшой лужице нежилась морская звезда.
- Таня... – не понимая, что происходит, позвала я притихшую подругу. – Кажется, я перегрелась на солнце. И у меня солнечный удар. И глюки...
Но она почему-то не ответила.
- Таня! – в панике закричала я, потому что хоть один привычный голос мне сейчас был необходим как глоток воздуха. Иначе я решу, что схожу с ума.
Тишина в динамике заставила меня взглянуть на экран.
И сразу же стало понятно, почему подруга молчит. Кто-то из нас дал отбой. Дрожащими пальцами я отправила Тане вызов. Но ничего не вышло.
"Мобильная сеть недоступна", – равнодушно выдал мобильник.
В смысле? Только что связь была, и отличная. И вдруг пропала? Магнитные бури? Сотовая вышка накрылась? Потыкав в экран телефона еще несколько раз, я убедилась в бессмысленности попыток дозвониться до Тани. И вообще хоть до кого-нибудь.
Нарастающий где-то позади гул добился моего внимания только тогда, когда сделался оглушительным, а в прикрытую рюкзаком спину ударил влажный ветер, растрепав собранные в высокий хвост волосы.
Обернувшись, я обомлела. За несколько минут моего бесславного сражения с мобильником линия горизонта нового пейзажа опять успела поменяться.
Сейчас ее перекрывала высокая, светло-синяя, ревущая стена воды, всей чудовищной массой несущейся в мою сторону.
Я в полном ступоре смотрела на это невероятное цунами. Какой-то частью сознания понимала, что надо бежать, и как можно скорее, иначе эта гигантская волна просто-напросто меня убьет, но тело оцепенело в ужасе, не в состоянии пошевелить хоть чем-нибудь. А горло перехватил спазм. Я начинала задыхаться.
Это было ошеломляющее в своей чудовищности зрелище. Или страшное в своей красоте. Волна высотой в несколько этажей занимала уже всё поле моего зрения, стремительно заполняя дно моря. Ветер, рожденный движением такого количества воды, ледяными пальцами рвал волосы, бил в лицо и грудь, холодил обнаженные руки и ноги, забираясь под края джинсовых шортиков и хлопчатобумажной футболки.
– Ма-а-ам! Ну, с чего ты взяла... – попыталась я откреститься от очередных нотаций. Наивная...
– Есения! Это уже не смешно! Ты уже взрослая и должна быть благоразумной. Но твой несерьезный подход к жизни и работе меня убивает! Вот дочка Нины Васильевны в твоем возрасте уже построила карьеру, в банке работает, стабильная зарплата и отличные перспективы стать начальником! Вот что у меня за "перекати-поле" родилось? В кого ты такая?
Я вздохнула.
Этот вопрос стабильно задавался примерно половину моей жизни. С того времени, когда неожиданно для всех я сорвалась путешествовать по стране. Автостопом. Без гроша в кармане, без паспорта и вещей. В ту пору мне едва исполнилось тринадцать лет.
Позже, когда меня нашли и вернули домой, я не смогла внятно объяснить, почему так поступила. Дома было всё в порядке. Никаких нерешаемых проблем, обид или "мама, папа, вы меня не понимаете!" Я была на редкость "легким" подростком, добрым, неконфликтным и без особых гормональных бурь.
Просто в тот день на меня впервые накатила жажда путешествий. Новые неизведанные края манили со страшной силой. Оставаться дома и ходить в школу, как все нормальные дети, стало невыносимым.
Однажды тем, в кого я такая, заинтересовался и отец. Только совсем по другому поводу. Его напрягал не ветреный, по выражению мамы, характер дочери, а цвет глаз. Зеленый, такого редкого оттенка, который не встречался в родне по обе стороны генеалогического древа, что позволило отцу заподозрить маму в нечестной игре. Помню в своем детстве разборки и постоянные ссоры, гневные мамины возражения и слёзы. И отца не смущало даже мое несомненное сходство с ним. А ведь чертами лица, формой рук и ног с поправкой на женственность я точно была обязана ему. Волосы же, длинные густые, светло-русые, достались уже от мамы.
Удивляли всех только глаза.
Пока кто-то из пожилых родственников не вспомнил, что когда-то давно, в едва ли не доисторические времена, он встречал то ли дальнюю тетку, то ли многоюродную сестру с точно таким же оттенком глаз. И пусть она не являлась моим прямым предком и, кажется, вообще не оставила детей, но этого хватило, чтобы отец успокоился и перестал донимать маму глупыми обвинениями.
– А ведь Оксанка-то была, как ваша Еся, такой же характер непоседливый, – посмеялся тогда спасший наше семейство от развала родственник. – Тоже не могла усидеть на месте. Всё ей куда-то надо было. Порой пропадала на месяцы, не слуху, ни духу от нее. Пока не пропала совсем. А ведь молодая еще была, жить бы ей да жить. Где ж теперь ее могилка, кто знает...
Мама про непоседливую родственницу запомнила и при любом удобном случае в назидание ветреной мне ставила ее печальную судьбу в пример.
– Когда ты за ум возьмешься, Еся? Сколько можно менять работы и жилье? Вот чего тебе неймется? Что за шило в попе? Подруг и тех нет постоянных! А парни? Вот дочка Ольги Ивановны уже замужем! Хорошего парня, между прочим, отхватила. С квартирой, машиной и доходной работой! А ты хоть с кем-нибудь встречалась? Нет! Всё принца какого-то ждешь! Пока клювом прощелкаешь, всех нормальных парней разберут! Эх, – вздохнула мама горестно, что было верным признаком конца нотаций. – Вот что мне за дочь непутевая досталась?
Всё, мама высказалась, успокоилась, теперь можно и поговорить.
– Мам, работу я найду, отличную. Не волнуйся. Попозже. Мне сейчас надо кое-куда съездить. Там и поищу.
– Куда съездить? – пасмурным голосом произнесла мама. – Куда тебя опять понесло?
– В мой родной город.
Повисло молчание. Мама обдумывала информацию.
– Зачем?
– Я... хочу посмотреть на то озеро.
Задавать тот же вопрос повторно мама не стала. Но он явственно повис между нами.
- Мам... Я вот что хотела узнать. Можешь подробнее рассказать, что тогда случилось? Я же вообще ничего не помню.
– Зачем? – всё же не удержалась, спросила она. – Это давно в прошлом, к чему тебе вспоминать?
Про психолога она не знала, и посвящать в эту страничку своей биографии родителей я не спешила. Не хотела их волновать или выслушивать очередные нравоучения. О моих страхах мама давно не спрашивала, и по умолчанию считалось, будто они исчезли.
– Ностальгия, – нашлась я, понимая, что объяснение так себе. – Я просто хочу посмотреть на родные места, где мы побывали в моем детстве. Заодно и к озеру съездить. Но хотелось бы знать, что там со мной произошло.
Мама задумалась.
– Да я сама уже не особо помню. Столько лет прошло. Мы загорали на берегу. Ты вроде была с нами. Ты же всегда такая послушная была, хороший ребенок. Тебе ясно сказали, никуда от нас не отходить. Чего тебя понесло в воду, понятия не имею. Вот и результат – чуть не утонула. Хорошо хоть кричала, мы с отцом услышали и вытащили. Там в воде почти никого не было, такие же детки на мелководье, никто из взрослых бы не успел. Ты почему-то на глубине была, как оказалась там, вообще не понятно. Даже нам с отцом по шею было, а плавать ты никогда не умела.
Вот как? И правда, загадка.
– Может, я на матрасе туда уплыла?
– Какой матрас? Не было у нас матраса. И круга спасательного тоже. И чужие рядом не плавали.
– А динозавр?
– Ты про него еще не забыла? – изумилась мама. – Хотя ты долго про него болтала. На том озере даже рыба почти не водилась, какие уж динозавры. Что-то придумала себе от страха, потом кошмарами мучилась. Он еще снится тебе?
– Нет, – соврала я и поспешно свернула разговор.
Что ж, мама предупреждена, пора приниматься за сборы.
Поездка мне предстояла в практически незнакомый город, хоть я там и родилась. Мы переехали из него, когда мне исполнилось лет шесть. Поэтому ни город, ни само озеро я не помнила. Можно было, конечно, съездить туда и раньше, все-таки родина, и находится не далеко. Но... Засевший в глубине души страх делал этот город единственным во всем мире, куда я ни за что и ни при каких обстоятельствах не хотела бы попасть.
И вот, кажется, пришло время, когда придется.
Глава 3.
Автобус бодро подкатил к остановочному павильону и с готовностью раскрыл двери прямо в знойное утро. Кроме меня, желающих выйти у озера не оказалось, как и вообще пассажиров, следующих до конечного пункта маршрута номер триста двадцать пять. Странно, я думала, в такой жаркий день на каменистый пляж к прохладной водице рванет как минимум половина города, а вторая подтянется ближе к вечеру, когда закончится основное пекло.
Поправив на плечах лямки увесистого дорожного рюкзака, я огляделась. Вторая странность заключалась в том, что нигде, ни на подъезде к озеру, ни сейчас, когда до него должно было оставаться метров сто, не было видно и проблеска воды.
И ни души вокруг.
Автобус и тот развернулся, обдав меня напоследок выхлопами газов, и в считанные секунды скрылся в направлении города.
Я открыла на смартфоне карту города и нашла значок, обозначающий на ней меня. Всё правильно. Вот остановка, вот озеро, вот я. Если навигация не врет, основной пляж начинается почти сразу за остановкой. Но в реальности перед мной до самого горизонта лунным пейзажем расстилался голый пустырь без единого деревца или травинки.
Наверное, всё же стоило заехать к тете Наташе, маминой старой знакомой? Вдруг бы она предупредила, что с этим озером что-то не так?
Перед самой поездкой мама вспомнила, что у нее в этом городе когда-то были подруги, созвонилась с одной из них и попросила приютить на пару дней свою дочь. Не знаю, насколько обрадовало Наталью известие о внезапных и скорых гостях, но отказывать маме по старой дружбе она не стала и согласилась не только предоставить временный кров, но и помочь всем, чем только сможет. Хотя я бы предпочла снять недорогой номер в каком-нибудь отеле, а не напрягать постороннего человека. Но мама была непреклонна.
- Будешь под присмотром, – поставила она точку в нашем коротком споре.
Зачем присмотр взрослой самостоятельной девице, я даже спрашивать не стала... Мамы такие мамы, даже если особых теплых чувств к тебе не питают.
Поэтому у меня был и номер телефона, и адрес, и договоренность, но когда на вокзале я вышла из электрички, то внезапно решила ехать не домой к маминой знакомой, а сразу к главной цели моего паломничества в родные края.
И теперь растерянно озиралась по сторонам.
Где она, моя цель? Где озеро???
Телефон, который по-прежнему находился в моей руке, заиграл веселую мелодию. Таня. Я приняла вызов и нажала виртуальную кнопку динамика, выводя звонок на громкую связь. А затем опять раскрыла на экране карту местности.
- Как добралась? – судя по звяканью ложечки, Таня пила чай. Я глянула на часы вверху экрана. Точно, время обеда, и подруга не утерпела, решила воспользоваться перерывом на работе и узнать, на каком этапе своего путешествия я нахожусь.
- Я у озера. Точнее, карта утверждает именно это. Только никакого озера тут нет.
- В смысле? – не поняла подруга. – Какая-то ошибка? Знаешь, навигатор меня тоже однажды не туда привел. Может, и тебя...
- Да нет же! – возразила я. – Я ведь на автобусе приехала. И название на остановке нужное. И тут явно есть пляж. Нет только воды.
Повисла пауза. Даже позвякивание ложечки прекратилось.
- Подожди, – сказала Таня. – Я ищу в Интернете. Как называется твой город? А, вспомнила. Так, так... Озеро, все дела...
Во время разговора я медленно шла вперед, туда, где, по заверениям карты, должны плескаться прибрежные волны. Значок моего местонахождения на экране смартфона пересек границу зеленого и голубого, а мое сердце забилось в учащенном ритме, будто я и в самом деле ступила в прохладные, подернутые от легкого ветерка рябью прозрачные воды местного водоема.
- Хм, – опять послышался из динамика голос подруги. – Надо было сразу так сделать. Тогда не пришлось бы туда ехать. Бесполезная поездочка вышла у тебя, Еська. Ты не сможешь проверить свои страхи в водах этого озера, потому что никакой воды в нем нет.
- Нет? – машинально переспросила я, продолжая идти.
- Оно пересохло. Где-то месяц назад. Короче, причины еще выясняют, а пока винят то глобальное потепление, то карстовые разломы. В общем, никто толком ничего не знает. А! Вот еще информация. Говорят, такое уже было несколько десятилетий назад, потом вода благополучно вернулась. Так что это привычное дело для твоего озера – периодически исчезать с лица Земли.
Словно выступая иллюстрацией к ее словам, то, что, по-видимому, и вправду уже не было берегом, пологим склоном уходило вниз, к центру гигантской пустой чаши с земляными стенками.
Я действительно шла по дну озера? Бешеный стук сердца и сбивающееся затрудненное дыхание – предвестники панической атаки – подтверждали эту мысль. А ведь сейчас мне могло бы быть где-то по шею... Если не глубже.
- А на картах исправлять не стали, – задумчиво сказала Таня. – Или не успели.
Я остановилась. Сейчас мир сузился до одной единственной мысли-осознания: я стою посреди озера и на немалой для не умеющей плавать девушки глубине. И не важно, что озеро это давно лишилось своего содержимого, мой травмированный мозг воспринимал его как полноценное, настоящее. Полным воды.
Спокойно, Еся. Ты же видишь, здесь даже трещины в земле появились, настолько дно сухое. Вода не появится внезапно, такое невозможно. А если вдруг озеро и начнет вдруг наполняться именно сейчас, когда ты отошла от безопасного берега на значительное расстояние, это будет происходить постепенно, и ты успеешь убежать.
Почему-то эта разумная и логичная мысль не успокаивала. Напротив, горло перехватила знакомая судорога подбирающейся панической атаки. Зря я сюда пришла одна. Ой, зря... И ведь никого вокруг, никто не поможет, если я рухну сейчас на землю без сознания, привычно улетая на каменный остров посреди океана во власть разъяренного плезиозавра. Потом, конечно, я очнусь, но мало ли что случится за время моего обморока.
Надо уходить сейчас, пока еще сохраняются остатки самообладания и способность двигаться.
Не мешкая, я развернулась в сторону остановки, и в этот момент вдруг что-то изменилось. Голова закружилась, зрение на мгновение затуманилось, меня качнуло. Перед глазами будто наложились две картинки, и сразу же одна, та, что была первой, растворилась, уступая место другой, новой, неузнаваемой. Моргнула, но это не помогло. Теперь я видела четко, хотя не понимала, как увиденному верить.
Я по-прежнему стояла на дне водоема, но это был совсем другой водоем. Земляная поверхность обернулась сплошным камнем, словно озеро решило обзавестись ложем понадежнее. Рельеф тоже изменился, оброс неровностями и глыбами. Береговая полоса внезапно отдалилась и выросла закрывающей половину неба грядой. От автобусной остановки даже следов не осталось, как и от тянувшегося вдоль берега шоссе.
Словно этого для убийства моей психики было мало, в нос шибанул резкий рыбный запах. Голова закружилась повторно, на этот раз от неприятного морского амбре, которое я ненавижу с детства. Можно было гадать, откуда в пересохшем пресном озере появились такие специфические ароматы, но тут мой взгляд наткнулся на одинокую ракушку, спокойно лежащую прямо у моих ног. А потом на еще одну. И еще. Какой-то валун зеленым кровеносным сосудом обвила подвядшая водоросль. А чуть в стороне в небольшой лужице нежилась морская звезда.
- Таня... – не понимая, что происходит, позвала я притихшую подругу. – Кажется, я перегрелась на солнце. И у меня солнечный удар. И глюки...
Но она почему-то не ответила.
- Таня! – в панике закричала я, потому что хоть один привычный голос мне сейчас был необходим как глоток воздуха. Иначе я решу, что схожу с ума.
Тишина в динамике заставила меня взглянуть на экран.
И сразу же стало понятно, почему подруга молчит. Кто-то из нас дал отбой. Дрожащими пальцами я отправила Тане вызов. Но ничего не вышло.
"Мобильная сеть недоступна", – равнодушно выдал мобильник.
В смысле? Только что связь была, и отличная. И вдруг пропала? Магнитные бури? Сотовая вышка накрылась? Потыкав в экран телефона еще несколько раз, я убедилась в бессмысленности попыток дозвониться до Тани. И вообще хоть до кого-нибудь.
Нарастающий где-то позади гул добился моего внимания только тогда, когда сделался оглушительным, а в прикрытую рюкзаком спину ударил влажный ветер, растрепав собранные в высокий хвост волосы.
Обернувшись, я обомлела. За несколько минут моего бесславного сражения с мобильником линия горизонта нового пейзажа опять успела поменяться.
Сейчас ее перекрывала высокая, светло-синяя, ревущая стена воды, всей чудовищной массой несущейся в мою сторону.
Глава 4.
Я в полном ступоре смотрела на это невероятное цунами. Какой-то частью сознания понимала, что надо бежать, и как можно скорее, иначе эта гигантская волна просто-напросто меня убьет, но тело оцепенело в ужасе, не в состоянии пошевелить хоть чем-нибудь. А горло перехватил спазм. Я начинала задыхаться.
Это было ошеломляющее в своей чудовищности зрелище. Или страшное в своей красоте. Волна высотой в несколько этажей занимала уже всё поле моего зрения, стремительно заполняя дно моря. Ветер, рожденный движением такого количества воды, ледяными пальцами рвал волосы, бил в лицо и грудь, холодил обнаженные руки и ноги, забираясь под края джинсовых шортиков и хлопчатобумажной футболки.
